Цвет из иномирья (общий файл)

Глава 4. О ценности отдельно взятых камней в условиях дефицита Силы

Вахлюев снова обдумывал ответ так долго, что Инари успела окончательно увериться в грядущем отказе. Возможно, это было бы даже лучше. Помощь человека могла еще понадобиться ей для того, чтобы узнать, какой из миров оставался последним в списке туляков, но во всем остальном он служил бы исключительно обузой. Однако едва ведьмачка подумала об этом, как ученый отмер и с решительным видом первопроходца, намеревающегося устремиться в амазонскую сельву, заявил:

— Ладно. Я готов, так что давай выдвигаться. Чем быстрее отправимся в путь, тем быстрее отмучаемся.

Это самое 'быстрее' в компании с Вахлюевым вполне ожидаемо растянулось на четыре с лишним часа, и под конец Инари стала жалеть о том, что вообще позволила ученому принимать решение самому. Надо было выставить его силой, да не в Кимовск, а в Тулу. Пока оттуда доберется до места перехода — если все же надумает добираться, она уже успела бы уйти далеко. А найдись что-нибудь интересное, сообщить можно было бы и потом. Через Ивана, например, передать.

Инари через плечо оглянулась на взмокшего, тяжело пыхтящего Вахлюева. Странно, что он до сих пор еще не свалился где-нибудь по дороге, хотя пару раз предпосылки к этому уже были. Вслух мужчина, правда, жалоб не высказывал и даже поначалу пытался задавать умные вопросы касательно Пограничных миров, зато с начала третьего часа пути брел все медленнее, пока, наконец, все-таки не поинтересовался с надеждой в голосе, когда будет привал.

— Видимо, прямо сейчас, — сказала ведьмачка, наблюдая, как ее спутник спотыкается об очередную не замеченную им в траве ветку. — При условии, что после него ты вообще сумеешь встать.

— Да уж постараюсь как-нибудь, — пропыхтел ученый, тяжело опускаясь на полегшую траву у корней кривого, болезненного на вид ясеня и прикладываясь к наполовину опустевшей бутылке минеральной воды. — Господи, как бы вернуть назад мои двадцать лет?

— А причем здесь возраст? — удивилась Инари риторическому, в общем-то, вопросу. — Я знала мужчин, которые на восьмом десятке в легкую ходили по полсотни километров без привала. Мы еще и половины этого пути не сделали, а ты почти вдвое их моложе. Смешно жаловаться. И вообще не пей так много. Только хуже делаешь.

Вахлюев поморщился, массируя колено, и исподлобья посмотрел на ведьмачку, терпеливо ждущую чуть поодаль.

— Вот когда доживешь до такого же возраста, как твои знакомые, — невесело сообщил он, — тогда и посмотришь, насколько легко даются подобные марафоны. А сейчас какой смысл спорить? Молодежи жалобы по поводу здоровья всегда кажутся чем-то запредельным. Скажи лучше, до того места, внешний вид которого ты не представляешь, еще далеко? Хотя бы по примерным прикидкам.

— Нет, — сказала Инари. — Думаю, километров пять, не больше. За час управимся, если, конечно, ты начнешь двигаться хоть самую малость быстрее догнивающего мертвяка.

— Образное сравнение, а главное, терпимостью так и блещет, — признал Вахлюев, какое-то время молчал, досконально изучая собеседницу, а потом спросил:

— А твои родители знают, чем ты занимаешься? Как они к этому относятся?

— К чему 'к этому'?

— К твоим прогулкам по параллельным мирам. Неужели одобряют? Ведь это же опасно. Даже если потеряться не потеряешься, можно ведь и на узкой дорожке с чем-нибудь агрессивным встретиться. Тем более мир миру рознь. Пуща еще ладно, а вот Некрополь, например, вообще жуткое место, даже для группы прилично вооруженных бойцов. Да и тот мир, в котором мы встретились, похоже, был не намного лучше...

Ведьмачка хмыкнула. Кажется, она, наконец, сообразила, что происходит. Ее упорно принимали за человеческую девчонку — отсюда и вытекала вся глупость вопросов. Смех, да и только.

— Мои родители сейчас вряд ли смогут одобрить хоть что-то, — сказала она. — Они умерли, уже давно. И если насчет матери я точно не знаю, то отец сам всю жизнь ходил по Пограничным мирам, хоть и не теми путями, которыми хожу я. Думаю, он только порадовался бы за свою дочь. Черный Лес — обычный мир, не хуже любого другого. А вот ты, похоже, уже достаточно отдохнул, раз способен думать о всякой чуши.

— Ничего подобного, — запротестовал Вахлюев. — О чуши я могу думать в любом состоянии, а вот передвигаться далеко не во всяком. И сейчас оно у меня все еще не ходячее.

Однако Инари была непреклонна, так что на ноги ученый все-таки поднялся, хотя прежней бодрости так и не обрел. В результате остаток пути занял куда больше часа, на который рассчитывала ведьмачка, но зато этот остаток вроде бы начал оправдывать возложенные на него ожидания. Деревья постепенно исчахли, истончились и поредели, земля стала топкой, а затем путники вышли к хорошо известному Инари заплоту. Однако гораздо более интересными, чем сам этот факт, стали подробности, различить которые оказалось возможным только приблизившись к защитной полосе вплотную. Между канавами, заполненными темной маслянисто поблескивающей жидкостью, на голой земле отчетливо различались человеческие следы. При виде их ведьмачка, не сдержавшись, выругалась.

— Стой, где стоишь! — коротко бросила она, обращаясь к Вахлюеву, и шагнула в пределы заплота.

Ближайшее рассмотрение лишь подтвердило то, что глубоко вдавленные в сырую почву отпечатки ребристых подошв не являются обманом зрения, и более того, они даже принадлежат не одному человеку. Несколько людей спокойно, не торопясь, бродили по полосе защитного барьера — иными словами, там, где они оказаться никак не могли.

— Бред, — пробормотала Инари, поглаживая пальцами внутреннюю поверхность одного из следов. — Как они сюда добрались?

— А почему бред? — раздался у нее над ухом голос ученого. — По-моему, это большая удача и наглядное подтверждение верности твоей идеи.

Ведьмачка резко обернулась, вскакивая на ноги. Вахлюев, как ни в чем не бывало, стоял рядом с ней, с интересом рассматривая находку.

— Ты что творишь? — прошипела Инари, сжимаясь в комок, готовясь к созданию щита Каф, годного для того, чтобы закрыть двоих, и недоумевая, каким образом она ухитрилась не почувствовать возмущение переполняющей заплот Силы. Однако время шло, а возмущения по-прежнему не наблюдалось. Барьер никак не реагировал на незаконное вторжение.

— Да ничего я не творю, — удивленно сказал мужчина. — В смысле, вообще ничего. Стою вот просто, как ты и просила...

— Мне плевать, что ты просто стоишь, — выпалила ведьмачка, с подозрением осматривая ученого. — Как ты можешь стоять ЗДЕСЬ?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — честно признался Вахлюев. — В самом деле не понимаю. Что такого особенного в этом месте? Выглядит, конечно, жутковато, но, раз ты беспрепятственно вошла, значит, никакой угрозы... — ученый осекся и схватился за левую полу куртки. На лице у мужчины нарисовалось крайнее недоумение. Торопливо порывшись в нагрудном кармане, Вахлюев извлек оттуда небольшой камень подозрительно знакомого ведьмачке неустойчивого цвета и степени прозрачности и поднес его к лицу, с удивлением рассматривая.

— Ты смотри-ка, нагревается, — растеряно сказал он. — Да как быстро...

— Выйди из заплота! — крикнула Инари, потому что ей вдруг показалось, что она знает, что именно должно сейчас произойти. То же, что произошло двумя днями ранее в лесу за 'княжеградским' забором, только, может быть, в несколько ослабленном виде. И не важно, что стоявший перед ней человек, в отличие от Глеба, не смог бы справиться даже с простейшей формулой заклинания: защитный барьер сам по себе источал Силу, на которую сейчас и реагировал камень. Сравнивать, правда, было не с чем, поскольку свой 'алагирьский' трофей ведьмачка оставила возле места перехода, решив, что нет смысла таскать лишнюю тяжесть, однако в правильности предположения она, тем не менее, была уверена. — Да выходи же! Немедленно!

Какое там 'немедленно'. С тем же успехом ведьмачка могла бы отдавать распоряжения ближайшей дохлой мыши. Вахлюев даже ухом не повел, и не факт, что он вообще слышал обращенные к нему слова. Поняв, что разговорами она ничего не добьется, Инари схватила спутника за плечо и поволокла за собой через заплот внутрь защитного барьера, туда, где — теперь она уже была окончательно уверена в том, что Глеб не ошибался — успели побывать тульские ликвидаторы.

Метров пять опешивший ученый, потеряв равновесие, но ухитрившись при этом не выпустить камень, проехал по грязи, оставив в ней две извилистые борозды от каблуков ботинок, и только потом затрепыхался, пытаясь вырваться. Однако отпускать его Инари не собиралась, так и дотащив силком до безопасного места, и лишь потом развернула к себе лицом.

— Откуда ты взял камень?! — прошипела она, хорошенько встряхнув Вахлюева.

— Ты чего? — выкрикнул тот с испугом. — С ума сошла? Прекрати!

— Где? Ты? Взял? Камень? — едва ли не по слогам повторила ведьмачка, чувствуя, как в ней просыпается злость, затягивая видимый мир кровавым маревом. Нужно было срочно успокаиваться, иначе очередная катастрофа — пусть и не столь великая, как предыдущие, окажется уже за ее авторством. Не смертельно, конечно, однако Инари могла отыскать и более полезное применение собранной Силе. Даже на запугивание человека не имело смысла растрачиваться, ему с лихвой хватило и ее изменившегося облика — вон как кадык задергался. — Где?

— Да от твоего он откололся! — придушенно охнул ученый, сдаваясь. — В Пуще еще. Вот я и забрал как образец для сравнения с тем, что в лесу на улице Свободы лежит. Ну чего ты так взбеленилась-то? Там же еще полно материала осталось, ведь даже не заметно было, что что-то уменьшилось.

Инари отпустила мужчину и отступила на шаг, брезгливо отряхивая ладони.

— Не заметно, — сказала она, старательно выговаривая слова, чтобы скрыть прорезавшийся акцент. — Только зачем было красть? Попросить этот же самый кусок трудно оказалось? Почему, если бывает возможность соврать, люди предпочитают ложь?

— А при чем здесь вообще ложь? — возмутился Вахлюев, кажется, всерьез не понимая, что он сделал не так. — Никому я не лгал. Просто не хотелось тебя лишний раз беспокоить, вот и все. Но если это так принципиально, можешь взять его обратно.

Ученый протянул камень ведьмачке. Та с отвращением посмотрела на раскрытую ладонь.

— Оставляй теперь уже. На черта он мне сдался?

— А я откуда знаю? — пожал плечами ученый, спешно пряча трофей обратно в карман. — Это ты ведь начала возмущаться, что я воровством занимаюсь...

Глянув на вновь помрачневшую ведьмачку, он тут же пошел на попятную и замахал руками:

— Ладно, проехали. Каюсь, извиняюсь, сгораю от стыда и все такое прочее. А пока я этим занимаюсь, будь добра, объясни, что за вещество такое загадочное тебе удалось раздобыть?

— Понятия не имею, — буркнула Инари. — Я думала, что мне о нем расскажешь ты. Ведь как клещ вцепился — значит, знал, во что.

Вахлюев мотнул головой.

— Я только знаю, что схожий минерал в приличных количествах присутствовал в лесу на улице Свободы, на месте катастрофы, и что там он был расплавлен, а в имеющемся у тебя образце, похоже, находится в базовой форме и поэтому интересен вдвойне. Вот, собственно говоря, и все. Что это такое, откуда взялось и с чем его едят, я даже отдаленного представления не имею, в точности как и ты.

Инари хмуро глянула на человека, решила, что на этот раз он все-таки не врет, и нехотя сказала:

— Не знаю, откуда ему было взяться в Туле, да еще чтобы столько, сколько его лежало на месте, где прогулялся огненный шторм, но похожие камни мой ученик подбирал здесь в Алагири, на россыпях. А еще они были в институте.

— Где? — удивленно переспросил ученый.

— В вашем бродячем институте, в том, который НИИ ПВС называется. То есть, там-то был только один камень, но большой. Целую комнату занимал. Я видела его незадолго до встречи с тобой, а потом он пропал, и комната оказалась пустой. Тебе он разве не попадался, пока ты ходил по зданию?

Ученый покачал головой.

— Кажется, нет, — сказал он задумчиво. — Хотя мне, прямо скажем, тогда слегка не до камней было, особенно после того, как я понял, что коридоры меняются прямо у меня под ногами. Но вроде бы ничего подобного мне не встретилось. Да и как камень может взять и пропасть? Ты случаем ничего не перепутала? Может, дверью во второй раз ошиблась?

— Нет, — категорично сказала ведьмачка.

— Ну, я не то, чтобы сомневался. Просто решил уточнить. Впрочем, там и без камня много чего пропадало, так что в очередном исчезновении, наверное, ничего особо странного нет. Вот как он туда вообще попал, это, конечно, вопрос интересный, по уровню примерно соответствующий вопросу о блуждании самого здания, поскольку, опять же по известным нам на текущий момент законам, недвижимые объекты между мирами перемещаться не могут.

— Значит, кто-то сделал его движимым, — предположила Инари. — Раз ваши люди что-то приносили из Пограничного мира, почему этим чем-то не может оказаться камень весом в три сотни килограммов, подобранный где-нибудь в Алагири?

— Потому, — решительно ответил Вахлюев. — К тому же трех сотен килограммов минерала, какой бы удельной плотностью он ни обладал, все равно не хватит, чтобы заполнить комнату. И вообще, если уж выбирать из твоих же озвученных версий, я бы предпочел медведя или лося. Это хоть за трофей сойдет, и это было бы понятно. Но зачем тащить с собой такую дуру, никакой ценностью кроме крайне сомнительной эстетической не обладающую?

— Никакой, говоришь? — протянула ведьмачка, прищурившись. — А вот это мы можем проверить прямо сейчас. Положи-ка камень на землю и попробуй еще раз, уже без него, зайти в заплот. Недалеко, на пару шагов, не больше, иначе, если что, могу и не вытянуть.

— А зачем мне туда идти? — подозрительно спросил ученый.

— Затем. Чтобы попробовать выяснить ценность камня для людей. Да не трясись ты так, ничего не случится. Только железку лучше тоже положи здесь. И остальные камни вытряхивай, если где в карманах ненароком завалялись.

— Нет у меня больше никаких камней, — пробормотал Вахлюев, нерешительно переминаясь с ноги на ногу у границы барьера. — И не нравится мне эта задумка. Вот честное слово, не нравится.

— Неужели? — удивилась ведьмачка. — А кто только что разгуливал по самому пеклу, чуть ли не приплясывая? И хоть бы ухом повел, когда просили отойти. Что теперь-то изменилось? Помирать уже не хочется?

— Да и раньше как-то не хотелось... — Вахлюев нервно взъерошил волосы. — А просьбы я не слышал, честное слово. Наверное, сильно увлекся. Да и казалось, что такого страшного случилось бы, если бы я просто постоял рядом с тобой? Ведь ты же спокойно ходила возле следов, да и наши там, выходит, тоже были.

— Выходит, — согласилась Инари, сделала три шага по голой земле и, обернувшись, предложила:

— Ну, давай, постой рядом, что ли, раз в одиночку не желаешь.

— Что-то мне подсказывает, что я об этом пожалею, — вздохнул ученый и, втянув голову в плечи, сделал шаг вперед. На сей раз реакция на вторжение не заставила себя ждать. Барьер угрожающе всколыхнулся.