Цвет из иномирья (общий файл)

БРАТСТВО МЕЧА

Книга 4. Цвет из иномирья

'Оно пришло оттуда, где все не так, как у нас'

Г. Ф. Лавкрафт 'Сияние извне'

Глава 1. Армагеддон по-тульски

Утро добрым не бывает. В верности старинной житейской мудрости командующему ликвидационным подразделением службы обеспечения безопасности пространственно-временных связей и перемещений проекта 'Альфа', председателю чрезвычайной комиссии генерал-майору Станиславу Марееву в очередной раз довелось убедиться на пятнадцатый день командировки в Тульскую область. Именно здесь, в самом сердце областного центра, уже более двух недель назад в прямом смысле этого слова испарился работавший на проект 'Альфа' научно-исследовательский институт. Причем не просто испарился, но и прихватил с собой изрядный кус городской территории. Да к тому же проделал это столь капитально и креативно, что за прошедшую половину месяца никаких внятных предположений о том, куда и каким образом работавший в нем персонал ухитрился загнать свое рабочее место, у спешно собранной комиссии так и не появилось.

Итак, житейская мудрость решила подтвердиться в начале девятого часа утра, в самый разгар производственного совещания. В Туле, как начинал замечать Мареев, катастрофы вообще тяготели к утреннему времени. И если прежнее происшествие в отдельности еще можно было списать на чистую случайность, то сегодняшнее уже задавало нехорошую тенденцию.

Внешне произошедшее больше всего напоминало взрыв. Однако ни звука от этого взрыва, ни ударной волны от него же до площади Ленина, где в здании администрации города Тулы и Тульской области располагался штаб чрезвычайной комиссии, не докатилось. Зато в какой-то момент Мареев понял, что присутствующий на совещании Шебанов вместо того, чтобы слушать его, смотрит в окно, выронив ручку, которую бесцельно вертел в пальцах последние минут пять.

— Твою мать! — с чувством выдохнул Шебанов как раз в тот момент, когда Мареев и сам, движимый все тем же нехорошим предчувствием, которое затаилось у него где-то внутри со вчерашнего дня, обернулся к окну. — Вы только гляньте, мужики!

А посмотреть было на что. Откуда-то из-за высотных домов в небо, упираясь прямиком в сгущающиеся черные тучи, бил огненный смерч. Затем, когда огонь иссяк, все в том же пугающем безмолвии из туч на землю обрушился черный дождь. Локальный Армагеддон продлился чуть дольше минуты, затем тучи разметало в клочья порывами ветра, и небо прояснилось, обретая привычный цвет. Когда Мареев снова перевел взгляд на расставленные перед его столом кресла, старательно пытаясь вспомнить приличные эквиваленты тех слов, что так и просились с языка, Шебанов уже стоял на полпути к входной двери и взирал на главу ликвидаторов с выражением полной покорности судьбе.

— Ну, я пошел собирать ребят, — сказал он обреченно. — А ты сделай одолжение, свяжись с Сергеенко, пускай вместо того, чтобы гонять студентов, делом займется. Если раньше нас обнаружат, где именно рвануло, может, хоть оцепление развернут. Что-то не нравится мне в последнее время настрой местных журналистов — осмелели дюже, в самое пекло лезут за сюжетом. Наверняка и сейчас уже поскакали с низкого старта. Может, если пара штук накроется по собственной дурости, и лучше будет, но столько дополнительного геморроя...

— С ним-то я свяжусь, — кивнул Мареев, берясь за записную книжку. — Но вы тоже кота за хвост не тяните. Не думаю, что с определением места происшествия возникнут серьезные проблемы. В конце концов, направление, в котором следует вести поиски, нам только что наглядно показали. И, как мне кажется, рвануло все-таки в пределах городской черты.

— Когда кажется, надо креститься, — тоном знатока заявил Шебанов и, ощутимо прихрамывая, направился к выходу. Хромоту полковник заработал два дня назад при поисках пропавшей группы Вахлюева в новом мире, постфактум поименованном Ведьминым Лесом, и вызывавшая эту хромоту рана, не долеченная черт знает как очутившейся в том же лесу 'эльфийкой' из объединения 'Гладиатор', все еще его беспокоила. Впрочем, прямо он в этом не признавался, заявляя, что без вмешательства остроухих студенток определенно было бы хуже, и с тем, что было бы, никто спорить не пытался, хотя нынешнее состояние сослуживца Мареева все равно не радовало. К сожалению тот чихать хотел на все советы временно поумерить прыть, и Мареев подозревал, что основной причиной такого упрямства был постоянно действующий на полковника раздражающий фактор в лице Дэна Майорова. Оперативник точно так же, как и Шебанов, пострадал при выуживании заплутавшей группы из Ведьмина Леса, но по каким-то не поддающимся человеческой логике соображениям удостоился большего внимания 'эльфийки' и в настоящий момент, в отличие от своего непосредственного начальства, был, как огурчик. Весомый повод для непосредственного начальства обидеться на несправедливость этой жизни, особенно когда раны начинают ныть.

Плюс ко всему прочему и так находившееся на уровне плинтуса настроение полковника отнюдь не улучшили новости, пришедшие накануне вечером из Москвы. После стычки в Ведьмином Лесу с кенгуроидами имени Вахлюева, Шебанов, кажется, окончательно разочаровался в технико-тактических характеристиках закупленных им топоров, как предмета вооружения, а потому отправил подчиненных в известную уже ему лавку в одном из павильонов на территории всероссийского выставочного центра в надежде на обновление ассортимента. Подчиненные вернулись без мечей, сабель и прочего холодного оружия, зато с контактными данными владельца лавки, и при первом же взгляде на эти данные, слишком часто маячившие перед глазами в последние дни, настроение полковника испортилось окончательно. В итоге весь остаток вчерашнего вечера и часть сегодняшней утренней оперативки Шебанов посвятил рассуждениям о том, как ему успело встать поперек горла объединение 'Гладиатор', на представителей которого уже не только в Тульской области и параллельно-перпендикулярных мирах, но и в стольном граде на каждом шагу натыкаешься. Разыгравшееся за окном светопреставление вроде бы несколько изменило ход мыслей полковника, однако тут на грешную землю решил спуститься до сих пор витавший в облаках после контакта с 'эльфийкой' Вахлюев.

— А между прочим, это ведь то самое направление, в котором находится лес со студенческой базой, — заявил он, растерянно моргая. — Не сочтите за предубеждение, но, по-моему, именно их следовало бы проверить в первую очередь. Даже если студенты ни в чем не виноваты, происшествие вполне может иметь связь с аномалией, по причине которой произошел обмен местности, и тогда им самим, возможно, требуется помощь.

Шебанов задержался, бросил на ученого уничтожающий взгляд и предложил:

— Вот сходи и проверь, требуется им что или не требуется, если есть желание. А мне эти морды и так уже в кошмарных снах являются.

— А почему в кошмарных? — не понял Вахлюев, но дверь за полковником уже захлопнулась, так что ответа он не получил.

Глядя в темнеющую на столе друзу мориона, Мареев потер виски в надежде, что мысли встанут на место, однако те плевать хотели на его усилия. А потом раздался звонок мобильного телефона. При взгляде на высветившуюся на экране фамилию абонента генерал-майор все-таки выругался, едва успев придушить желание сбросить вызов. Делать это было бы опрометчиво, потому что, насколько Мареев успел разобраться в личности Ивана Есипова, не к ночи будь помянут, даже тому должны были потребоваться весьма веские причины для того, чтобы пытаться разыскать председателя чрезвычайной комиссии по мобильному номеру телефона. И вряд ли к таким причинам можно было отнести отчет об истреблении обитающих на свалке червяков-переростков, каким бы оперативным это истребление ни было. Мысленно сосчитав до десяти, Мареев нажал на кнопку вызова. Первые же крайне невыразительные слова руководителя объединения 'Гладиатор' показали, что его догадки были верны, и что Вахлюев тоже оказался прав в своих предположениях. Рвануло возле студентов. Да еще как рвануло.

Когда Есипов закончил говорить и отключился, не дожидаясь ответа, Мареев медленно вдохнул, выдохнул и набрал номер Шебанова.

— Можешь начинать радоваться, — сообщил он. — Искать не придется. Взорвалось все там же в лесу на месте института. Расширения затронутой аномалией территории, похоже, не последовало, зато есть жертвы. Кстати, Сергеенко вас опередил, хотя, боюсь, пользы от этого не будет ни нам, ни ему. Мне нужно, чтобы через десять минут там все было огорожено, пока аборигены следы не затоптали.

Шебанов невнятно чертыхнулся, разом забывая про все претензии, имевшиеся у него к 'гладиаторцам', сказал: 'Так точно' и бросил трубку. Вахлюев подался вперед. Его глаза загорелись охотничьим азартом.

— Значит, я угадал? — спросил он. — Повторная активация аномалии, да?

— Понятия не имею, — честно ответил Мареев. — Сам расскажешь, когда увидишь.

Вахлюев с досадой хлопнул себя по колену.

— Черт, ну вот почему это должно было случиться именно тогда, когда наблюдение оказалось снято? — воскликнул он. — Ведь могли бы уже свидетельство из первых рук получить, еще тепленьким!

— При условии, если бы уцелел кто-то, кто мог свидетельствовать, — внес уточнение генерал-майор. — Но чего нет, того нет, так что придется тебе обходиться собственными силами. Попробуй сесть шебановским ребятам на хвост, если успеешь, или подожди минут десять. Я тоже хочу поближе глянуть, что там случилось. Вместе поедем.

Оперативную группу Вахлюеву перехватить так и не удалось, поэтому в конечном счете все приборы, которые ученый собирался взять на место происшествия, оказались втиснуты в мареевский джип, причем сам Вахлюев тоже ухитрился утрамбоваться на заднее сидение, на правах начальства отправив двух своих ассистентов добираться до пункта назначения пешком. В общей сложности на сборы ушло около четверти часа. За это время Мареев как раз успел немного успокоиться, подумать и сделать дополнительный звонок начальнику УМВД России по Тульской области.

Объект выглядел удручающе. Даже на первый взгляд становилось ясно, что, что бы здесь ни случилось, с прошлой катастрофой оно имело мало общего. Если две недели назад, идя по невесть откуда взявшемуся участку леса, Мареев удивлялся отсутствию признаков взрыва, то сейчас этих признаков было более чем достаточно. Глядя на поваленные деревья, перепаханную землю и следы пожара, именно версия о взрыве и возникала в первую очередь.

— Дальше будет интереснее, — заверил Шебанов, наблюдая, как глава ликвидаторов аккуратно переступает через обугленные древесные стволы. — Не знаю, что здесь жахнуло, но заочно не завидую тем, кто при этом присутствовал. Жарковато им пришлось.

Мареев кивнул и подумал, что 'жарковато' — немного не то слово. Термин 'адское пекло' подошел бы куда лучше.

— А где те, кто при этом присутствовал? — тотчас спросил Вахлюев. — Или ты чисто теоретически рассуждаешь?

— Какое теоретически? — Шебанов махнул рукой, указывая вглубь пропахшего гарью пространства. — Вон там. Все пятеро, как лежали, так рядышком и лежат. Мы ничего не трогали.

Вахлюев с подошедшими ассистентами ринулись в указанном направлении, как свора взявших след псов.

— Проблем не было? — спросил Мареев, при подъезде успевший заметить припаркованную у обочины под деревьями изрядно в стороне от серо-голубых милицейских машин невзрачную бюджетную иномарку с эмблемой ГТРК 'Тула' на борту. Самих представителей телевизионной компании в обозримых пределах, правда, видно не было: похоже, искать материал для репортажа они предпочли окольным путем. А еще полностью отсутствовали праздные зеваки из числа местного населения, что не могло не радовать.

— Практически никаких, — заверил Шебанов. — Правда, журналюги прибыли почти одновременно с нами, однако мы их послали прямой наводкой по известному адресу. Лазать они где-то здесь, по-моему, до сих пор лазают, но хотя бы за заграждения не ломятся, и то ладно. Кстати, примчавшуюся местную гвардию я в оцепление расставил. Ребята весьма удачно подвернулись под руку — не придется свои патрули отзывать.

Мареев снова кивнул, глядя на выжженное пространство, где среди торчащих обгорелыми спичками уцелевших молодых деревьев виднелся Вахлюев, что-то рассматривавший на земле и активно жестикулировавший.

— Если хочешь знать мое мнение, ненормальный это взрыв был, — сказал Шебанов, заметив направление его взгляда. — Дерн разворотило так, будто било из-под земли, а судя по тому, как повалены деревья, рвануло на высоте. К тому же при такой силе взрыва студентов должно было раскатать в лепешку, а у них, насколько я глянул, только стекла повылетали. Огонь тоже лег как-то кучно и слишком уж быстро погас. И, кстати, Сергеенко опять куда-то свалил. Когда мы прибыли, его здесь уже не было.

— А по моей информации он здесь не только был, но и все еще есть, — ответил Мареев. — Правда, опознать его будет непросто.

На лице Шебанова нарисовалось постепенное понимание.

— Погоди, ты хочешь сказать, что это он вон там отдыхает?

— Скорее всего, да.

Шебанов задумался, а потом осторожно уточнил:

— А каким образом тогда он смог сообщить тебе, где именно рвануло?

— Никаким, — коротко ответил Мареев. — О взрыве сообщали студенты.

Нет, все-таки Вахлюев вел себя чересчур уж возбужденно. Это было бы объяснимо, присутствуй поблизости хотя бы один ходячий мертвец, но вряд ли его могло довести до подобного экстаза созерцание пяти обгоревших трупов. Оставив Шебанова и дальше присматривать за периметром, Мареев направился к ученому, который, заметив его приближение, зажестикулировал совсем уж недвусмысленно.

— Ну? — спросил Мареев.

— Просто прелестно, — Вахлюев похлопал ладонью по шкале мракометра. — Очень интересный фон. Еще вчера здесь такого не было. Зато я подобный уже видел. И знаешь, где? Внутри нашего блудного института. А вот то, что создает его здесь.

Вахлюев пару раз копнул носком ботинка рассыпающуюся золой траву, нагнувшись, поднял бесформенный грязно-бурого цвета комок и передал его Марееву. Комок был твердым, сглаженным в гранях и, после того, как глава ликвидаторов потер его, отчищая от налипшей дряни, оказался состоящим из полупрозрачного вещества, имевшего слабый розоватый оттенок.

— Стекло? — спросил Мареев.

Вахлюев неопределенно мотнул головой.

— Без экспертизы утверждать не возьмусь, — сказал он. — Во всяком случае, это что-то было довольно легкоплавким. И его здесь очень много. Под ноги то и дело попадается. Я взял несколько образцов, посмотрим. А еще сильно фонит один из трупов. Вот этот, — ученый указал на застывшее в боксерской позе с согнутыми в локтях руками тело, на первый взгляд ничем не отличавшееся от прочих. — Причем на всех остальных мракометр не реагирует вообще, как и полагается. Тебе не сообщили, кто именно должен был здесь находиться?

— Сообщили, — сказал Мареев. — Сергеенко со своими подчиненными и один из 'студентов'. Все обычные люди.

Впрочем, сказав так, глава ликвидаторов задумался — в разговоре Иван Есипов не назвал имени своего человека, оказавшегося в лесу во время взрыва. А Марееву уже было известно, что, как минимум, трое из 'студентов', мягко говоря, не совсем обычны. Правда, один из них — псевдо-Заугольский — на роль трупа точно не подходил по причине несоответствия габаритов. Насчет 'эльфийки' Мареев тоже сомневался, а вот последний из троицы — любитель сочетания перстней и камуфляжа по фамилии Комолов — в параметры загадочного трупа, пожалуй, вписался бы. Как, вероятно, и добрая половина прочих участников объединения 'Гладиатор'. Шагнув поближе, Мареев взглянул на руки мертвеца, но никаких перстней не обнаружил, хотя это, конечно, ровным счетом ничего не означало.

Оставив Вахлюева с ассистентами колдовать над приборами и дав Шебанову распоряжение, уезжая, оставить кого-нибудь для ненавязчивого присмотра за подходами к месту происшествия, Мареев возвратился обратно на улицу Свободы и, пройдя по ней, оказался под стенами 'Княжеграда'. Студенческая обитель вновь приобрела жилой вид. Калитка была не заперта. Глава ликвидаторов немного постоял на тротуаре, но заходить не стал: разговаривать с Иваном Есиповым он предпочел бы на своей территории и, желательно, с имеющимися на руках фактами. Впрочем, возвратившись в начавший уже становиться родным кабинет на третьем этаже здания администрации города Тулы и Тульской области, звонок Есипову Мареев все-таки сделал, так как, если по составу отряда Сергеенко более-менее имелась ясность, то со студентом такой ясности не было, во всяком случае, до тех пор, пока не прозвучала фамилия. После же стало понятно, что дальнейшие вопросы можно и не задавать, поскольку на настоящий момент досье на Глеба Комолова, лежавшее на столе у главы ликвидаторов, пожалуй, было даже более полным, чем то, что мог ему представить Иван Есипов. Сухо поблагодарив руководителя 'гладиаторцев', Мареев, решив прояснить ситуацию сразу, осведомился заодно и о судьбе червяков со свалки. После недолгого молчания Есипов заверил, что вопрос с червяками и не только с ними решен и что доказательства этого решения частью в электронном, частью в натуральном виде будут представлены завтра, поскольку сегодня он несколько занят. В случае же, если достопочтенной комиссии требуется получить данные быстрее, то большая часть этих самых данных, вероятно, до сих пор находится на свалке, где их без особого труда смогут самостоятельно отыскать посланные комиссией представители. В итоге встреча с Иваном Есиповым была назначена на пятницу, на четверть двенадцатого, однако людей на свалку Мареев все-таки отправил. Слишком уж не понравилась ему по запоздалом размышлении оговорка руководителя 'гладиаторцев' насчет 'и не только'. Правда, что именно скрывалось под столь туманной формулировкой, выяснить так и не удалось. Когда командированный генерал-майором Пименов с четырьмя сотрудниками из группы зачистки прибыл на прилегающий к Новомосковскому шоссе мусорный полигон и дважды полностью его обыскал, там не обнаружилось ничего кроме полуразложившихся уже трупов огромных червеобразных существ. Тех самых, которых поручали выкурить из-под груд отходов студентам. Имелись, правда, кое-какие свидетельства, намекающие, что помимо червяков на свалке вполне мог побывать кто-то еще, однако они были слишком неявными. Например, ввиду крайне плохой сохранности трупов найденных тварей трудно было точно утверждать, нес ли один из них признаки нападения крупного хищного существа, или же это был обман зрения, вызванный изуродовавшим плоть 'червяка' разложением. В общем, сходу решить заданную руководителем 'гладиаторцев' задачу не удалось, и для расстановки точек над 'и' Марееву оставалось только дожидаться завтрашней встречи.

Остаток дня, хоть и принес меньше сюрпризов, в целом оказался даже продуктивнее его начала. Возвратившийся Шебанов прежде чем заняться снаряжением группы в Веневский район, где возле одного из поселков видели нечто прыгающее, по описанию напоминавшее чересчур хорошо знакомого им кенгуроида имени Вахлюева, сообщил, что оставил Марата присматривать за студентами, используя тот же брошенный дом, что и ранее. Завтра утром его должен был сменить Чех. Охранять же место взрыва, по мнению полковника, смысла не имело, поскольку трупы оттуда уже успели забрать, все замеры Вахлюев провел, а если какой черт и занесет туда теперь пару любопытствующих, то это уже их проблемы. Причем первыми кандидатами на роль любопытствующих, по всей видимости, были тележурналисты, чья машина осталась стоять на обочине дороги даже после того, как все остальные уже разъехались.

— Да, и еще, — добавил Шебанов, закуривая у открытого окна, — думаю, тебе будет интересно узнать. Сегодня утром на рейд к студентам Сергеенко взял с собою не трех, а четырех человек.

Мареев опустил отчет, составленный Александрой по данным, полученным от РУВД Тепло-Огаревского района.

— Вот как? — удивился он. — Значит, действующих лиц должно было быть шестеро. И куда же подевался шестой?

— Да куда ему было деться? — вопросом на вопрос ответил Шебанов. — Обратно в часть возвратился. Интересная, кстати, личность и весьма нам знакомая. Фамилию Петрашов еще не забыл, а, Станислав Олегович?

— Петрашов? — повторил Мареев, машинально глянув на все еще лежащий у него на столе лист с сиротливо ютящимся в углу списком фамилий. — Нет, не забыл. Так значит, он снова оказался последним оставшимся в живых?

— Именно, — подтвердил Шебанов. — Кажется, это уже становится нормой.

Он в последний раз стряхнул пепел с сигареты, оценивающе глянул в окно, но потом все же пристроил окурок в пепельнице на столе у Мареева и спросил:

— Ну, что? Будем добывать ценного кадра?

— Разумеется, — кивнул глава ликвидаторов. — И чем быстрее, тем лучше.

На то, чтобы выудить рядового Петрашова из казарм его родной дивизии, Шебанову потребовалось полтора часа, правда в качестве бонуса он привез с собой еще и какого-то невероятно серьезного сержанта. Бонус тут же передали на попечение Александры, а Мареев с Шебановым, тем временем, занялись предметом своего непосредственного интереса. Предмет крайне нервничал, хотя и старался не подавать вида. Присесть ему, разумеется, никто предлагать не стал.

— Петрашов Евгений Васильевич, значит, — задумчиво произнес Мареев, вдоволь налюбовавшись видом обеспокоенного парня лет двадцати двух, не старше.

— Так точно, товарищ... — выпалил тот и осекся, глядя на гражданский костюм главы ликвидаторов.

— Генерал-майор, — услужливо подсказал Шебанов, окончательно введя рядового в состояние когнитивного диссонанса. — А расскажите-ка нам, товарищ Петрашов, что именно произошло сегодня утром в лесу возле клуба 'Гладиатор', принадлежащего вашим друзьям-студентам?

— В лесу? — растерянно переспросил Петрашов. — Возле клуба? Не знаю.

— Неужели? — слегка удивленно сказал Мареев. — А по нашим сведениям вы там присутствовали. В составе группы майора Сергеенко.

Парень нервно облизнул губы.

— Так точно, присутствовал, — наконец, подтвердил он. — Но товарищ майор отослал меня... наблюдать за входом на базу 'Княжеграда'... как раз перед взрывом.

— Вот как? — с пониманием покивал Мареев. — А когда вы уходили, с майором Сергеенко был кто-то еще, кроме ваших людей?

— Н-нет, — неуверенно покачал головой парень. — Кажется, нет.

— Кажется? — протянул Шебанов, прищурившись. — Это как, хотелось бы знать? Ты, что, не можешь количество человек посчитать? Похоже, нелады у тебя не только с русским языком были, парень. А еще у тебя будет куча проблем, если сейчас же не перестанешь врать, тебе ясно? Помимо ваших четырех человек в лесу погиб еще один. Ты успел его увидеть?

Петрашов медленно кивнул, опуская глаза.

— Вы его узнали? — спросил Мареев.

Петрашов снова кивнул и добавил:

— Он в Гостеевке был. Это один из 'княжеградских'...

Мареев вынул из папки фотографию Глеба Комолова и передал ее парню.

— Вот этот?

— Да, — подтвердил Петрашов, едва взглянув на снимок.

Мареев забрал фотографию, испытывая легкую досаду от очередного подтверждения слов Ивана Есипова. Похоже, сегодня в Туле все-таки стало на одного нужного ему человека меньше. Жаль, конечно, поскольку Комолову определенно можно было бы найти правильное применение, равно как и прочим двум представителям странной 'студенческой' троицы.

— Так где, говорите, вы находились во время взрыва? — осведомился мужчина вслух.

— На улице Свободы, возле базы 'Княжеграда', товарищ генерал-майор.

— Вам известно, для чего именно майор Сергеенко сегодня отправился в лес?

— Нет, — ответил парень быстрее, чем следовало бы.

— Жаль, — сказал Мареев. — Кстати, полагаю, вас уже поставили в известность, что вы временно переходите в наше подчинение?

— Так точно.

— В таком случае подождите дальнейших распоряжений в коридоре.

— Есть, — отчеканил Петрашов с явным облегчением, козырнул и вышел из кабинета.

— Брешет, — уверенно заявил Шебанов, как только за солдатом закрылась дверь. — Во всяком случае, к студентам его точно никто не посылал.

— Да, вероятнее всего, — согласился Мареев. — Похоже, как и в случае с прошлым рейдом, это было его личной инициативой. Весьма своевременной, надо сказать.

Шебанов машинально потянул из пачки еще одну сигарету и спросил, скорее рассуждая вслух:

— А что все-таки Сергеенко забыл у студентов? Они ведь, вроде, уже успели разбежаться тихо-мирно.

— Значит, не совсем мирно, — резонно заметил Мареев, взвешивая в руках папку с делом Комолова. — И если учесть, с кем именно он встречался в лесу, расчет вполне мог быть на какие-либо дополнительные сведения насчет своего пропавшего Вересаева. Хотя теперь это не имеет значения. Да и Вересаев, как мне кажется, давно уже мертв.

— Полагаешь?

— Почти уверен. Вспоминая, сколько геморроя его пропажа принесла студентам, думаю, что имейся хоть малейшая возможность, его бы сто раз успели вернуть. А теперь, особенно после того, как сам Сергеенко ухитрился накрыться, разве же кто захочет возиться с лишним трупом? Нет человека — нет проблемы, как говорится. Кстати, насчет проблемы... Кого ты сюда ухитрился привезти, кроме Петрашова?

— А, этот... — Шебанов хмыкнул. — Возможно, еще один ценный кадр, но требует проверки. Я его к Чеху пока припишу, пусть пообкатается, а там глянем.

Уже потом, после того, как полковник ушел приписывать свежеприобретенных подчиненных, меньше чем за полчаса до окончания рабочего дня, Александра принесла Марееву факс с предварительным заключением по обнаруженным на месте происшествия трупам. С опознанием самого Сергеенко и трех рядовых бойцов двенадцатой оперативной дивизии проблем не возникло, невзирая на скверную сохранность тел, а вот про пятого мертвеца в документе ничего не говорилось.

Только поблагодарив секретаря, Мареев обратил внимание, как странно та выглядит, словно поблекнув за несколько часов.

— Вы хорошо себя чувствуете? — с беспокойством спросил он.

— Да, разумеется, — натянуто улыбнулась Александра и спешно ретировалась. Ушла она ровно в шесть, не пытаясь задержаться, как делала это обычно, так что, когда в кабинет Мареева уже в восьмом часу вечера ввалился взбудораженный Вахлюев, глава ликвидаторов находился там в полном одиночестве, размышляя над тем, что, пожалуй, пора завершать работу и возвращаться в гостиницу.

— Кремнезем с вкраплениями органики, — с порога заявил Вахлюев. — Практически стопроцентное содержание.

— Какой кремнезем? — не понял Мареев. — Где?

— Обычный. В образцах расплавов, взятых с места катастрофы, — сообщил ученый, с маху рухнул в кресло, потер лоб и добавил:

— А этого быть не может даже в теории. Потому что та полиморфная модификация, в которую диоксид кремния, с некоторой натяжкой, мог бы перейти под воздействием температуры обычного пожара, имеет четко выраженную кристаллическую структуру, а для получения аморфной модификации, в просторечии именуемой кварцевым стеклом, нужна температура не менее полутора тысяч градусов. На открытом воздухе, без поддува, такое не организуешь.

— Но ведь чем-то его все же расплавили, раз уж стекло имеется в наличии, — резонно заметил Мареев. — Нагревать не пробовали?

— Обижаешь, — фыркнул Вахлюев. — Конечно, пробовали — тем, что было под рукой. Размягчаться даже и не думает, что, в общем-то, не удивительно, если учитывать его состав. Если уж совсем теоретически, то существует слабая вероятность, что нужную температуру удалось нагнести при помощи огненного шторма. Смерч подходящий там как раз был. Проблема только в том, что прекратился он слишком быстро. Штормы не заканчиваются, пока есть чему гореть. К тому же за те полторы минуты, в течение которых мы наблюдали шоу, он бы ничего не расплавил, да и разрушений, будь это именно шторм, оказалось бы больше. Следовательно, должно было иметься какое-то иное воздействие, кроме пламени, — с гордостью завершил ученый, едва ли не подбоченившись. Правда, на его собеседника подобные позы давно уже не действовали.

— Все это, конечно, замечательно, — согласился Мареев, — но ты можешь сказать что-нибудь более конкретное?

— Могу, — неожиданно ответил Вахлюев, — только для начала нужно кое-что проверить. Для этого мне понадобится свободное время. Желательно весь завтрашний день. Дашь?

Мареев задумчиво посмотрел на ученого, вспоминая свои вчерашние подозрения. Все-таки тот определенно что-то задумал, и генерал-майор не отказался бы точно узнать, что именно. До сих пор гениальные озарения Вахлюева не несли с собой ничего, кроме лишних проблем, а проблем чрезвычайной комиссии сейчас хватало и без его усилий. Хотя, с другой стороны, если задуманное касалось возможности установить все-таки контакт с 'эльфийкой', пожалуй, могло оказаться и так, что игра будет стоить свеч.

— Теоретически, могу дать, — наконец, решил Мареев. — Только где тебя искать в случае, если понадобишься?

— Не знаю, — туманно ответил ученый. — Где-то в пределах этой вселенной.

Глава ликвидаторов с силой захлопнул лежавшую перед ними папку и спросил:

— Издеваешься?

— Ничуть. Просто на самом деле не знаю.

— Если опять придется организовывать поиски, Шебанов тебя придушит. И, пожалуй, я не буду ему препятствовать.

— Надеюсь, что не придется, — оптимистично заявил Вахлюев. — А еще мне понадобится... да, мне понадобится переходник.

— Ну, разумеется, — покивал Мареев. — Возмещать стоимость одного мракометра — это ведь не интересно, верно? Интереснее сразу и еще что-нибудь заиграть. А если не дам?

Ученый растеряно сморгнул. Видимо, возможность отказа вообще им не рассматривалась.

— Если не дашь, придется брать самостоятельно, — признался он, наконец, — потому что прибор нужен мне позарез. И ничего с ним на этот раз не случится. Могу на Библии поклясться, если она где-нибудь здесь завалялась.

— Лучше на трудовом договоре, — посоветовал Мареев. — Коль, так куда ты все-таки собрался, а?

— Не знаю, — немного помолчав, сказал Вахлюев. — В самом деле, не знаю. В идеале — туда, где побывали наши тульские коллеги. А поскольку, что это за место, нам не известно, ответить точно, как сам понимаешь, несколько затруднительно.

— И искать его ты хочешь именно в одиночестве и в нерабочее время? — уточнил глава ликвидаторов. — А что насчет запрета на индивидуальное перемещение между мирами? Нет уж, так не пойдет. Выбирай двух любых сопровождающих и можешь отправляться хоть к черту на рога.

— Не могу, — быстро выпалил ученый.

— И почему же?

Вахлюев замялся, но потом все-таки сообщил, крайне нехотя:

— Потому что я и так буду не один. Но условием этого сотрудничества было отсутствие поблизости еще хоть кого-либо из наших. Так что, извини, взять никого не смогу. Даже тебя.

— Сотрудничество с кем?

Вахлюев досадливо поморщился.

— Ну, ты ведь и сам догадываешься, правда? А вслух говорить я все равно не буду. Мне самому такой расклад не очень нравится, но никуда не денешься, придется играть по чужим правилам. Надо же, наконец, закрыть этот вопрос, даже если он и не относится непосредственно к катастрофе.

Ученый выжидающе глянул на Мареева и спросил:

— Ну, так что?

— Бери, — обреченно махнул рукой тот. — Только соизволь вернуться с результатом. Если собираешься забирать сейчас, в гостиницу будешь возвращаться пешком. Мне в автомобиле лишняя бандурина не нужна.

— Утром заберу, — быстро сказал Вахлюев. — Время до полудня у меня есть, так что пусть пока подзарядится.

— А почему именно до полудня? — насторожился Мареев, однако ученый, сообразив, что сболтнул лишнего, притворился слепоглухонемым и продолжал молчать до самых дверей гостиничного номера, за которыми и скрылся спешно, как мышь, шмыгнувшая в норку. Утром на глаза главе ликвидаторов он не попался. Дверь номера оказалась заперта, на стук Вахлюев не отвечал. Шебанов, которого Мареев, наплевав на все виды сотрудничества с кем бы то ни было, попросил проследить за светилом науки хотя бы в пределах города Тулы, подумав, заявил, что великого комбинатора проще будет выловить при получении переходника, и уехал устраивать засаду. Сам Мареев задержался в гостинице, спокойно позавтракал и только после этого отправился в Белый дом, будучи уверенным, что, в общем-то, ничего не пропустит. Как сильно он ошибался¸ выяснилось уже на месте. Впрочем, Шебанов тоже опоздал: Вахлюев прибыл за прибором минут за пятнадцать до появления полковника и уже успел удалиться в неизвестном направлении. Хотя направление оставалось неизвестным не так уж долго. Почти сразу после прибытия главы ликвидаторов, как раз когда раздосадованный Шебанов ему отчитывался, не скупясь в выражениях, от Чеха поступило сообщение, что Вахлюев замечен возле 'Княжеграда', и что вскоре после него там же появилась 'эльфийка'.

— Задержать обоих! — рыкнул полковник, прежде чем успел вмешаться Мареев. — И чтобы до моего приезда никуда не делись!

— Есть задержать обоих, — флегматично ответил Чех и отключился.

Глава 2. Незаданные вопросы

Утро добрым не бывает, особенно когда оно похмельное. Разумеется, сия нехитрая закономерность была выведена Шуриком Никитиным, в среде тульских реконструкторов более известным, как Кот, уже давно. Но в последнюю пятницу июля ему представилась возможность особенно остро прочувствовать всю прелесть этого состояния. Собственно говоря, хмурое утро попыталось начаться еще часа в два ночи, когда Шурик выплыл из тяжелого алкогольного беспамятства, лежа на продавленном диване в тихой и темной комнате, и, зарывшись лицом в пропахшие мышами обрезки синтепона, долго пытался сообразить, где он и что вообще случилось. Вспомнить так и не удалось, и Кот снова отключился. Окончательное пробуждение состоялось уже засветло, и лучше бы его не было вовсе. В следующие три часа, посвященные борьбе с собственным организмом, единственным желанием Шурика было поскорее сдохнуть, чтобы ничего не помнить и не чувствовать. Робкая мысль о том, что дохнуть, может, и не обязательно, начала оформляться только в начале одиннадцатого, когда Кот, наконец, рискнул занять вертикальное положение и, неверно ступая, доплестись до столовой. Там, примостившись на скамье — в самом уголке под кованым светильником — он трясущимися руками кое-как откупорил холодный айран, раздобытый Ленкой в каком-то из продуктовых магазинов, еще не закрывшихся в связи с пришествием в город-герой белого, пушистого и упитанного полярного зверя, и начал потягивать солоноватый напиток мелкими глотками, перебарывая заходящийся спазмами желудок. И вот как раз в этот знаменательный момент в 'Княжеграде' появилась ведьмачка.

То есть, что это именно ведьмачка, Шурик обнаружил не сразу. Поначалу мутное сознание отреагировало очередной вспышкой головной боли на негромкий, в общем-то, лязг металлической входной двери, означавший, что нелегкая принесла на базу кого-то еще. И только потом, когда этот самый кто-то остановился возле стола, Кот сподобился-таки посмотреть, кто пришел по его душу. Ушастую недоделанную эльфийку, так наплевательски вчера отнесшуюся к гибели Глеба, ему сейчас хотелось лицезреть меньше всего — ну, разве еще Иван Есипов мог бы с ней посоперничать, но Иван предусмотрительно успел куда-то свалить еще до того, как Кот начал мало-мальски воспринимать окружающую действительность. Так что это оказалась именно эльфийка, то есть, пардоньте, ведьмачка, с хозяйским видом опершаяся ладонями о столешницу.

— Чего надо? — без особого дружелюбия прохрипел Кот.

— Камень, который вы с Глебом выкопали во дворе 'Княжеграда' позавчера вечером, — ровным голосом произнесла ведьмачка. — Где он?

Шурик тупо смотрел на беловолосую девицу. Выглядела она сегодня, надо сказать, не лучше его самого, за прошедшие сутки осунувшись так, словно все это время вкалывала без продыху. А вопросы, тем не менее, все равно задавала идиотские.

— Камень? — с трудом выговорил Кот, встряхнув опустевшую пластиковую бутылку. Половина литра айрана улетела только так, а легче все равно не становилось. — Какой еще, нафиг, камень?

— Розового цвета, — не меняя тона, ответила ведьмачка. — Возможно, полупрозрачный. Тот, который вы выкопали во дворе.

Шурик качнул головой и тут же пожалел об этом, потому что комната вместе со всеми находящимися в ней предметами сразу куда-то поплыла.

— ...ммать! — булькнул парень, выбираясь из-за стола и едва не наступив на крутившегося под ногами Змия. До улицы добежать он бы не успел, но, во всяком случае, успел заскочить на кухню, прежде чем его скрутил приступ тошноты. Недавно выпитый айран весело расплескался по раковине. Инари терпеливо дождалась, пока Шурик сладит с умывальником, и повторила:

— Камень.

— Да сдался тебе этот камень! — не выдержал Кот, обтирая лицо. — В кустах он лежит, за нашим забором, там, где раньше была автостоянка. Если еще не уполз куда-нибудь. А он ведь может.

— С какой именно стороны от дома?

— Там! — Шурик ткнул пальцем в стенку кухни. Инари помедлила, видимо, представляя расположение здания, затем кивнула и направилась к лестничной площадке. Кот провел ладонью по щеке, стирая уже не существующие капли, и тут у него в голове что-то щелкнуло — как будто включили свет.

— Погоди! — крикнул парень, почти вывалившись на лестницу и перевесившись через перила. — Да стой же! Откуда...

Стук закрывшейся входной двери явственно дал понять, что на ответ можно не рассчитывать. Кот скатился по лестнице и выскочил на крыльцо, но во дворе Инари уже не было. Кипелыч и Антоха, разминавшиеся у тренировочных манекенов, с недоумением посмотрели на приятеля — бледного, взъерошенного, с диким взглядом, бегом ломанувшегося к воротам — и вроде бы даже что-то спросили. Однако Коту было не до разговоров.

Не оказалось ведьмачки и возле схрона с камнем. Впрочем, камень тоже пропал. Присев на корточки, Шурик ощупал примятую траву, вяло раздумывая, не продолжает ли он спать. Слишком уж нереально выглядело все происходящее. Впрочем, до размышлений на тему 'а был ли мальчик' дело дойти не успело. Приближающиеся шорохи заставили парня нервно подскочить, оживив воспоминания о том, что возле базы в последние дни крутятся не только люди. И хотя сейчас это оказались именно представители гомо сапиенс, легче от данного факта не становилось. Хреновое самочувствие, равно как и странности в поведении ведьмачки, отошли на второй план. Разом подобравшись, Шурик уставился на двух мужиков в военном камуфляже и с автоматами на ремнях, запоздало жалея о том, что вообще высунул нос за пределы 'Княжеграда'.

— Эй, приятель, куда эльфа подевалась, не видел? — спросил тот, что постарше.

— Нет, — мотнул головой Кот. — А вы?

Конечно, хрена с два бы он им что-то сказал, даже если бы знал. Может, ребята и не имели никакого отношения к ныне покойному Сергеенко, но откровенничать с ними Шурика все равно не тянуло. Тем более, в вопросах, касающихся эльфов и ведьмаков, про которых, по-хорошему, те и знать-то не должны были ни сном, ни духом. И вообще излишняя осведомленность окружающих начинала Кота понемногу напрягать.

— Если бы видели, не спрашивали бы, — хмуро сказал второй из военных. — А чего ты тогда в лес подорвался, если не за ней?

— До ветру, — с совершенно невинным видом ответил Шурик. — На природе отливать все приятнее, чем в сортире. Знаешь, как там воняет сейчас, по жаре?

Рука у второго дернулась к прикладу.

— А не слишком ли ты борзый, парень? — нехорошо прищурившись, спросил он.

— Притормози, — остановил его первый. — Я тебе чего говорил? Сказано же было — этих не трогать, по возможности, конечно.

— Так чего, сейчас возможности нету, что ли? Ты на его морду наглую глянь... — попытался было возмутиться второй, но первый оборвал его, вскинув руку.

— Заткнись, кому сказано, и так уже ушами прохлопали. Либо сам будешь с шефом объясняться. Слышишь? Туда, живо! — он кивнул вглубь лесочка, не пойми что имея в виду, и бросил, обращаясь уже к Коту:

— А ты шел бы обратно к вашим и не путался под ногами, для твоей же пользы.

Совет, может, и был здравым, однако Шурик ему не последовал. Посмотрев, как осторожно углубляются в Бредню военные, и дождавшись, пока они исчезнут из виду, парень тоже подался в лес. Лишний раз провоцировать вооруженных людей было, конечно, глупо, но у Кота все еще имелось, о чем спросить ведьмачку. Хотя, где именно искать Инари, Шурик не представлял даже отдаленно, все-таки у него имелась надежда, что она может счесть нужным отыскаться самостоятельно. Поэтому парень побрел вглубь лесочка без какой-либо конкретной цели, заботясь только о том, чтобы выбранное направление движения не вывело его на горелое место. Разумом он, конечно, понимал, что ничего там сейчас, спустя сутки, уже нет, однако при воспоминании о том, что там находилось накануне утром, Кота снова начинал колотить озноб. Ведьмачки по дороге он так и не встретил, зато, пройдя метров двести, заметил впереди, среди деревьев, интеллигентного вида хмыря лет сорока с хвостиком, который куда-то целенаправленно брел, волоча за собой нечто среднее между металлоискателем и газонокосилкой и с подозрением озираясь. Немного помявшись, Кот двинулся за ним. Бредня сегодня утром, конечно, напоминала проходной двор, и надежда пересечься с Инари таяла столь же скоро, как снег под жаркими лучами летнего солнышка, но теперь уже Шурика гнало вперед клятое любопытство. К тому же хмырь выглядел довольно-таки безобидно, не в пример предыдущим шуриковым собеседникам... Только вот топал чересчур быстро, несмотря на приличный груз, который ему приходилось тащить с собой, так что в итоге Кот каким-то образом ухитрился упустить его из вида.

Когда за очередными кустами преследуемого не обнаружилось, Шурик остановился и прислушался, однако под сводами Бредни слышались только тихие шорохи, и разобрать среди них что-нибудь хотя бы отдаленно похожее на человеческие шаги парню не удалось. С досады он еще немного прошел вглубь леса наугад и безрезультатно, после чего повернул назад, вроде бы по уже пройденному им пути... и вскоре буквально напоролся на упущенного хмыря, вполне мирно беседующего с ведьмачкой, в руках которой был прекрасно знакомый Шурику корявый камень, пропавший из схрона. Впрочем, нет, камень, кажется, все-таки был другим. Тот, который Кот прятал двумя днями раньше, имел равномерный розоватый окрас. Цвет того, который держала Инари, определить было крайне затруднительно, поскольку он постоянно изменялся — словно какой-то шутник покрыл камень краской-хамелеоном. Хотя до такого бредового поступка, наверное, не додумался бы даже Степаныч. Значит, свою ношу ведьмачка подобрала где-то еще, только куда же тогда подевалась его собственная заначка? Неужели и в самом деле куда-то уползла? Да и скатертью дорожка. Камень, хоть ползающий, хоть пляшущий гопак, был сейчас интересен Шурику куда меньше, чем остроухая девица, которую ему все же удалось отыскать, пускай и чисто случайно.

Правда, порадоваться своей удаче Кот не успел. Он только-только собрался окликнуть ведьмачку, как оказалось, что обнаружил ее не он один. С довольным возгласом 'Какие люди! Всем стоять, руки за голову!' и с оружием наизготовку из зарослей вывалились те самые военные, которых Кот уже встречал у забора 'Княжеграда', и парень спешно шарахнулся за ствол дерева, не дожидаясь, пока его заметят. Над тем, что делать дальше, вероятно, стоило бы подумать, но думать, как обычно, оказалось некогда, потому что солдаты двинулись прямиком на Инари. Ведьмачка попятилась, вздернув верхнюю губу.

— А ну тихо! — тут же последовало предупреждение. — Давай-ка без фокусов, детка, и будет всем счастье.

— Послушайте, это что еще за самоуправство?!? — попытался было возмутиться хмырь. — Я ведь ясно дал понять Марееву, что мне не нужна силовая поддержка. Свяжитесь с ним для подтверждения.

— А кто вам сказал, что кто-то здесь собрался вас поддерживать? — удивился старший из солдат. — У нас, собственно говоря, приказ прямо противоположный. Степа, связывайся с полковником, сообщи, что мы его ждем. Оставаться на месте, руки держать на виду.

Дуло автомата, дернувшись, замерло, глядя на ведьмачку. Того, что последует за этим, Шурик дожидаться не стал.

— Тикай, дура! — заорал он, бросаясь к тому из военных, который оказался ближе, и пытаясь засадить ему кулаком под дых. Военный крякнул от неожиданности и, развернувшись, врезал в ответ, в то время как второй взревел:

— Стоять! Стоять, кому сказано! Стрелять буду!

Однако Инари чихать хотела на подобные предупреждения. Схватив интеллигента за запястье, она утянула его за собой — в разверзшуюся чернильно-черную дыру, крайне похожую на ту, из которой она появилась чуть меньше двух недель назад в сопровождении отряда, уехавшего в Самару. Кот с удовольствием последовал бы за ней, однако дыра оказалась слишком далеко. Когда она захлопнулась, парень остался нос к носу с двумя очень недовольными типами, так и не сделавшими, вопреки собственным обещаниям, ни единого выстрела.

— Скотина! — крикнул второй военный вслед Инари.

— Сволочь! — добавил он, уже переключив внимание на Шурика и сопровождая эпитет увесистым ударом приклада. — Козел!

Не исключено, что Коту пришлось бы узнать о себе еще много чего интересного, в особенности, если бы удалось остаться в сознании, однако, перевес сил вновь изменился, и на сей раз, разнообразия ради, в пользу 'гладиаторца'. Правда, понял это парень не сразу. Поначалу тело засвидетельствовало, что его больше не бьют. Потом раздался громкий мат, причем оба добавившихся голоса — как обычный, так и заикающийся — были Шурику хорошо знакомы. Воспользовавшись моментом, Кот отполз в сторону, кое-как поднялся на ноги и, привалившись к стволу дерева, потряс головой, пытаясь собрать мозги в кучку. Помешать ему никто не пытался, потому что у солдат сейчас была другая проблема. Черт его знает, каким именно образом Кипелыч и Антоха, будучи на базе, сумели узнать, что приятелю потребуется их помощь, однако подоспели они как раз вовремя, и теперь по траве каталась куча-мала из четверых человек. Военным приходилось несладко. Антоха, хоть и ухитрился в свое время отмазаться от армии по состоянию здоровья, по физической подготовке не уступал противникам, да и Кипелыч был не лыком шит, компенсируя далеко не богатырское сложение отчаянным напором. Отметив про себя, что пивом проставляться придется, Шурик закружил вокруг лягающейся и сдавленно ругающейся кучи, выбирая место, с которого удобнее было бы дать пинка, чтобы не попасть по своим, и даже успел нанести пару ударов, прежде чем воздух разорвала короткая автоматная очередь. Кот замер, не успев опустить занесенную ногу. Из плотного переплетения тел вынырнул принадлежавший Кипелычу сжатый кулак с серебряной печаткой на среднем пальце и ткнулся напоследок в обтянутую камуфляжем спину.

— Зашибись! — прокомментировал кто-то с сарказмом и добавил несколько непечатных выражений, более точно характеризующих ситуацию.

Кота оттолкнули в сторону, убедительно посоветовав не рыпаться, а трое крепких мужиков в незнакомой парню серо-зеленой форме начали растаскивать окончательно затихших драчунов. Четвертый, на погонах которого тускло белели полковничьи звезды, в разборке кучи участия не принимал, хмуро наблюдая со стороны, в том числе и за Котом, так что незаметно слинять не удалось бы. Впрочем, сбегать бы Шурик в любом случае не стал — не бросать же друзей. Когда все участники потасовки оказались выстроены в ряд, полковник, заложив руки за спину и ощутимо прихрамывая, прошелся вдоль ряда, а затем остановился и сухо спросил:

— Итак, сержант Чех, время вы, несомненно, скоротали удачно, но я жду ответа: где находится эльфийка, за которой вы были отправлены?

— Эльфийка? Про это вы лучше у него спросите, товарищ полковник, — тот, которого назвали Чехом, потер рассаженную, начавшую опухать щеку, и указал на Шурика. — Если бы не этот... была бы здесь. И ученый ваш тоже был бы. А так слиняли под шумок.

— А вот нехрена переводить стрелки, — вскинулся Кот. — Не из-за меня они слиняли. Это вам морды надо было попроще делать, а не коммандос изображать. Глядишь, до чего и договорились бы.

— Тихо! — рявкнул полковник, нехорошо прищурившись. — Вас пока никто ни о чем не спрашивает, так что придется потерпеть. Значит, Вахлюев все-таки встретился с нашим объектом?

— Не только встретился, но и ушел вместе с этим самым объектом, — сообщил Чех. — Через дырку в воздухе.

— Через дырку, значит, — повторил полковник и, обернувшись к Коту, спросил уже у него:

— И куда вела эта дырка?

— А я почем знаю? — возмутился тот. — Я же за ними не пошел. И вообще, нечего было вот этим кадрам оружием размахивать! Одни уже доразмахивались до того, что ласты склеили!

— А вот нехрена нам указывать, что делать! — огрызнулся Чех.

— Молчать! — снова рявкнул полковник, еще раз окинул мрачным взглядом всю компанию и, наконец, принял решение:

— Значит, так. Майоров, остаешься здесь на случай, если кто-нибудь надумает вернуться. К тебе, вроде бы, наш объект был лояльно настроен. Иванов, Трошин, сопроводите остальных в штаб.

— Ждать вас или сразу подниматься? — уточнил один из его людей.

— Ведите прямиком к Марееву, — последовало распоряжение.

На протяжении всего пути, совершаемого под неусыпным надзором парочки в серо-зеленой форме, Кот мрачно размышлял на тему, кто такой вообще этот Мареев, и как далеко им предстоит топать пешком. Судя по тому, что, перейдя на улицу Фридриха Энгельса, серо-зеленые уже никуда не отклонялись от окончательно запустевших с самого момента катастрофы трамвайных путей, волокли они подопечных — во всяком случае, пока — куда-то в сторону центральной площади. Но за ней простирались еще две трети города, вымерять которые своими ногами было бы форменным издевательством, и при мысли об этом отбитые прикладами руки и ребра начинали ныть куда сильнее, чем раньше. Впрочем, как вскоре выяснилось, долгих прогулок по городу можно было не опасаться. Серо-зеленые привели подконвойную группу прямиком к центральному входу в здание администрации города Тулы и Тульской области, где не убранный с советских еще времен дедушка Ленин, заложив руки в карманы, задумчиво смотрел в направлении того самого загадочного иного пути, которым он намеревался пойти. Трудно сказать, на какую цель ориентировали статую при установке, но последние несколько лет аккурат в том направлении, в котором столь жадно устремлял взгляд Ильич, находился ближайший из магазинов сети 'Винный погребок', что служило отдельным поводом для гуляющих по городу шуток. Вот только сейчас Шурику было не до смеха, и он отчаянно завидовал здоровому пофигизму своих приятелей. Для Антона это было нормальным явлением, поскольку решение всех проблем, требующих ведения переговоров, он предпочитал перекладывать на плечи старших товарищей, коих сейчас наличествовало аж целых две штуки. А на Кипелыча подобное философское состояние находило всякий раз, когда оказывалось, что по независящим от него причинам, возникшая проблема не могла быть решена при помощи мордобития, что как раз и соответствовало текущему положению вещей. В общем, походило на то, что Кот вообще был единственным, кого беспокоило происходящее, однако даже он никак не мог повлиять на ситуацию.

Охранники на пропускном пункте с подозрением посмотрели на возникшую пред их ясными очами компанию, но ни удостоверений, ни паспортов требовать не стали и только уточнили:

— К Марееву? Проходите.

Похоже было, что кто-то уже успел предупредить их о толпе посетителей. Вопрос о том, кто именно это мог быть, отпал сам собой после того, как серо-зеленые провели подопечных по узкому коридору и нескольким лестницам к массивной двери без таблички и, коротко постучав, распахнули эту самую дверь. Присутствовавший в Бредне полковник успел их опередить и уже сидел в одном из кресел, неестественно выпрямив хромую ногу. А переступив порог, Кот понял, что неприятности только начинаются, потому что в другом кресле, аккурат напротив хозяина кабинета, сидел Иван Есипов и взгляд, которым он смерил своих подчиненных, не предвещал ровным счетом ничего хорошего.

— Здорово, Вань, — как ни в чем не бывало, кивнул Кипелыч, прошибить которого оказалось куда труднее.

— П-п-привет, — добавил Антон.

Иван ничего не ответил, а хозяин кабинета — наверное, тот самый Мареев, сгоряча показавшийся Шурику куда безобиднее Князя, довольно-таки вежливо осведомился:

— Добрый день, господа. И что все это означает?

— Это означает, как я уже говорил, что оба объекта мы упустили, — сообщил полковник. — И все благодаря вот этим вот личностям, которые устроили потасовку с нашими сотрудниками. Подозреваю, что в качестве отвлекающего маневра.

— Понятно, — кивнул Мареев, еще раз внимательно осматривая стоящих парней. — Все трое из 'Гладиатора', если я не ошибаюсь? — Он перебрал несколько папок из числа лежавших на столе, открывая каждую, оставил перед собой ровно три штуки и заговорил. — Итак, Никитин Александр Юрьевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, образование среднее специальное, призывался, служил на Северном флоте. Кипелов Игорь Вадимович, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, образование среднее специальное, призывался, служил в воздушно-десантных войсках, участвовал в операциях на территории Чеченской республики. Черкасов Антон Сергеевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, образование высшее, к строевой службе был признан негодным...

Дочитав последнюю фразу, Мареев с сомнением посмотрел на рослого, под метр девяносто, плечистого Антоху, на фоне которого Кипелыч выглядел задохликом, а Кот с его одним метром шестьюдесятью восемью сантиметрами роста и вообще терялся, а потом заинтересованно спросил:

— Хорошо, с первыми двумя мне все более-менее понятно, но вы-то, молодой человек, как в этой компании оказались?

Антон недоуменно моргнул по-детски наивными глазами и заявил, как что-то само собой разумеющееся:

— Ну, т-так Кип-п-пелыч п-п-пошел же... ну, и я п-п-пошел...

Ивана вдруг скрутил жесточайший приступ кашля.

— Прошу прощения, — прохрипел он, наконец, справившись с дыханием и вытирая покрасневшие глаза.

— Если хотите, у Александры в кабинете есть графин с водой, — сухо сообщил Мареев.

— Нет, спасибо, все в порядке, — немного успокоившийся Князь, выпрямился и помотал головой.

Хозяин кабинета снова переключил внимание на переминающихся с ноги на ногу 'гладиаторцев'.

— Итак, вы просто и бездумно пошли следом за вашим одноклубником, — подытожил он, обращаясь к Антону, и, упершись ладонями в столешницу и подавшись вперед — словно намеревался встать — отчеканил:

— Прекрасно. А теперь, господа хорошие, ответьте-ка нам прямо и откровенно. Где эльфийка? Куда подевалась эта ваша Инна?

Ответом ему стало дружное молчание, и дело было даже не в том, что парни не хотели говорить. Сказали бы они, может, и с удовольствием, вот только сказать было попросту нечего. Однако Мареев истолковал их молчание иначе.

— Поразительное единодушие, — прокомментировал он, и в голосе его возникли металлические нотки, услышав которые, Кот решил, что поторопился с выводом о безобидности главы ликвидаторов. — А в камеру предварительного заключения так же единодушно пойдете? Мы настроены на сотрудничество, но всему есть предел. Сегодняшние события я могу расценивать только как воспрепятствование ходу расследования, требующее изоляции вредоносного фактора.

'Гладиаторцы' переглянулись. В том, что хозяин кабинета не шутит, сомнений почему-то ни у кого не возникло.

— Куда направилась Инна? — снова с нажимом спросил Мареев, заметивший беспокойство парней.

— А у н-н-нас н-н-нет ник-к-каких Инн, — растерянно сообщил Антоха, заикаясь даже больше обычного.

— Неужели? — с издевкой спросил полковник. — Может, у вас и ушастых крашеных эльфиек тоже не водится?

— Эльфийки у нас водятся, — осторожно вмешался Иван. — Точнее, одна эльфийка. А еще точнее, полукровка. Только она не крашеная и зовут ее не Инна. Она — Инари.

— Да хоть Бобик, — рыкнул полковник. — Все равно однохренственно. Где ее найти можно, эту вашу Инари? Куда она направилась?

— Не знаем, — честно ответил Кот. — Я же вам еще в Бредне сказал, что не знаю. Она сама по себе гуляет и нам не отчитывается. Если только Ване...

— Ваню она тоже в известность далеко не всегда ставит, — хмуро обронил Князь. — И сейчас как раз такой случай. Станислав Олегович, если вы беспокоитесь за своего сотрудника, ушедшего с ней, то можете не волноваться. Инари имеет привычку возвращать спутников назад. По возможности, в целости и сохранности.

— Правда? А Вересаев, наверное, был исключением? — как бы невзначай заметил Мареев.

Князь, ни мало не переменившись в лице, развел руками и предложил:

— Спросите у нее сами, когда представится возможность. Мне про контакты с такой личностью никто не докладывал.

— Что нам делать, мы уж как-нибудь и сами догадаемся, — огрызнулся полковник, а Мареев спросил:

— Каким образом с ней можно выйти на связь?

— До тех пор, пока она не появится на базе, никаким, — после некоторой паузы ответил Иван.

— Вы уверены? Ни адреса, ни, может быть, мобильного телефона?

При упоминании телефона Князь, не сдержавшись, фыркнул, хотя и несколько нервно.

— Нет, мобильного телефона у нее нет точно, а последний известный мне адрес ее проживания находился в Тюменской области. Района, к сожалению, не знаю. Как-то не пришло в голову уточнить.

При упоминании о Тюмени Мареев удивленно приподнял брови. Полковник среагировал более оживленно, попытавшись привстать в кресле, и тут же рухнул обратно, сдавленно выругавшись и поудобнее устраивая больную ногу.

— Надеюсь, мне не придется отправляться в Тюмень, если захочется побеседовать о способах и избирательности лечения, — сквозь зубы процедил он. — А вообще, какого дьявола тогда она у вас в Туле оказалась, да еще так удачно? В гости приехала?

Теоретически, как раз этот момент 'гладиаторцы' примерно объяснить могли, однако Иван решил окончательно взять инициативу в свои руки. Что-то быстро обдумав, он сказал:

— Станислав Олегович, боюсь вас разочаровать, но здесь мои люди вам вряд ли чем-то помогут, поскольку при первой нашей встрече с Инари, состоявшейся именно в Тюменской области, не присутствовали. У вас остались еще какие-нибудь вопросы конкретно к ним, или мы можем перейти на частный разговор?

Если таким образом Князь рассчитывал сгладить конфликт, переключив внимание ликвидаторов, то попытка вышла удачной. После продолжительного молчания, во время которого Мареев, похоже, размышлял, стоит ли брать с троицы подписку о невыезде, или они и так никуда не денутся, было объявлено, что прочие вопросы могут и подождать. Когда, после краткого и жесткого совета поумерить в будущем инициативу для собственной же пользы, 'гладиаторцев', наконец, выставили за массивную, не отмеченную табличкой дверь, Кот облегченно перевел дыхание. Кажется, им удалось отделаться малой кровью. Правда, еще оставался сам Иван, далеко не добрым тоном потребовавший, чтобы ребята дождались его, не покидая здания... Но помещения Белого дома все же не были эквивалентны обещанной Мареевым камере предварительного заключения, так что их еще как-нибудь можно было пережить, хотя сейчас и эти узкие коридоры давили Шурику на нервы, вызывая приступ клаустрофобии, которой парень раньше за собой не замечал.

Поскольку Кипелыч с Чехом, точно так же отправленным проветриться, оказались заняты выяснением того, кто к какому подразделению был прикомандирован во время прохождения службы в Чечне, и до остальных им дела не было, Кот, воспользовавшись моментом, сообщил Антону, что будет на улице, и отправился на поиски выхода.

Оказавшись снаружи, Шурик добрел до угла здания и остановился там, нащупывая в кармане смятую пачку, в которой, кажется, должно было еще остаться несколько сигарет. Прямо перед ним проспект Ленина упирался в проходящую перпендикулярно улицу Советскую. Движение по обеим трассам было вполне оживленным, как будто ничего сверхъестественного не случалось ни до сегодняшнего дня, ни сегодня утром. Разве только количество пешеходов несколько уменьшилось, да и то на центральных улицах это не особо бросалось в глаза, поскольку все они, походу, старались здесь и концентрироваться.

На широких гранитных ступенях, наблюдая за сменой огней светофоров, Кот простоял довольно долго. Недокуренная сигарета прогорела до фильтра и погасла, однако заставить себя спуститься на тротуар и дойти до урны Шурик не смог, продолжая бесцельно разминать остаток окурка в пальцах. То, что его окликают, парень понял не сразу, а когда, наконец, обернулся, нос к носу столкнулся с крайне раздраженным Иваном. Антоха и Кипелыч виднелись позади Князя, старательно делая вид, что их здесь вообще нет. Похоже, ребятам уже успело достаться на орехи.

— Что? — устало спросил Кот. На него вдруг навалилось вялое безразличие касательно дальнейших намерений Ивана. Хоть словесный разнос, хоть рукоприкладство — лишь бы побыстрее отвязались.

— Я спросил, тебе жить надоело, или, может, посетивший бодун окончательно мозги отшиб? — повторил Князь. — Какого хрена ты вообще в лес потащился, рыцарь недоделанный? Скучно жить стало без самолично созданных проблем?

— Нет, — честно ответил Кот.

— Тогда зачем? Переклинило на спасении угодивших в беду девиц?

— Нет, — помотал головой Шурик. — Не то. Я что тебе, Нострадамус, чтобы заранее знать, что она куда-то там угодить должна была? Вот как вылезли эти уроды с предъявами, так, конечно, спасать пришлось. А что мне еще делать было? Смотреть и молчать в тряпочку?

Иван тяжело вздохнул и медленно, очень внятно — тем тоном, которым обычно разговаривают с откровенно тупящим человеком, произнес:

— Лучше бы тебе было не смотреть, не молчать и вообще там даже близко не присутствовать. Наша чертова эльфийка и без тебя вполне неплохо справляется, как с решением проблем, так и с их созданием. Даже чересчур хорошо, я бы сказал. Ну и если, допустим, спасать ее ты поначалу не собирался, тогда для чего ты вообще шарахнулся за ней в Бредню, сломя голову?

Кот удивленно сморгнул, посмотрел на Князя, на стоящих за его спиной ребят и признался:

— Да вот хотел спросить, откуда она про нашу с Глебом находку узнала. Ведь никто же, кроме нас, ни сном, ни духом...

Глава 3. Найти то — не знаю что

Время близилось к полудню, однако крошечный клочок неухоженной и замусоренной парковой зоны, прилегающий к стадиону города Кимовска, был безлюден, равно как и сам стадион. Внезапно что-то обеспокоило ворону, рывшуюся в груде отбросов, скопившихся возле ограждавшей стадион бетонной стены, в поисках съедобных остатков. Склонив голову набок, птица прислушалась, хрипло каркнула, сделала пару неуклюжих скачков и, тяжело взмахнув крыльями, взлетела на нижнюю ветку ближайшего из деревьев. В следующее мгновение воздух расступился, и из кромешной тьмы, царившей в разрыве пространства, с воем вырвался порыв ледяного ветра, разметав цветные обрывки пакетов из-под чипсов. Вслед за ветром из темноты, прикрывая рукавами лица, вышли двое. Невысокий мужчина нес с собой объемный продолговатый предмет, незнакомый и оттого казавшийся опасным, а в рослой беловолосой девушке с крупными остроконечным ушами было что-то такое, что крайне не понравилось птице. Еще раз раздраженно каркнув, ворона снялась с ветки и полетела на поиски более спокойного места.

Проводив птицу взглядом, Вахлюев кашлянул, опустил переходник, растер исцарапанные руки и поежился, бормоча себе под нос неласковые эпитеты, адресованные как ликвидаторам в целом, так и страдающему склерозом Марееву лично. Потом ученый осмотрелся и приостановил филологические упражнения. Осторожно приблизившись к забору, он вытянул шею, заглядывая по ту сторону преграды.

— Погодите, ведь это же Кимовск, верно? — недоверчиво спросил он, насмотревшись вдоволь. — Так мы, что, все еще остались в пределах нашего мира?

— Остались, — подтвердила ведьмачка, с подозрением рассматривая забранный из Бредни странный камень, который она не бросила даже во время поспешного отступления. То, как нагрелся минерал за время пути через Междумирье, ей очень не понравилось. А ведь Силы на создание Двери ушло всего ничего, и направлена она была уж точно не через камень... — А ты где рассчитывал очутиться?

— Где угодно, только не здесь, — признался ученый. — То, что вы сделали... это же не возможно.

— Во-первых, кто тебе сказал подобную чушь? А во-вторых, перестань уже 'выкать'. Ведь глупо звучит, честное слово.

— Прошу прощения, — быстро сказал Вахлюев. — Только тогда давай сразу окончательно определимся, как мне к тебе обращаться. Инна, да?

Ведьмачка удивленно обернулась.

— Что? Какая еще Инна? С чего ты взял? Мое имя Энар, и этого вполне хватит.

— Правда? — теперь уже настала пора удивляться Вахлюеву. — А нам говорили совсем другое. В таком случае, приятно познакомиться. Я — Николай.

— Вот и хорошо, — без малейшего интереса кивнула Инари. — Так кто тебе сказал, что через Двери нельзя ходить между разными местами одного мира?

— Говорить никто не говорил, — пояснил ученый, — но это противоречит всем известным нам законам. По единственной реализованной на данный момент технологии перемещение может совершаться только между идентичными координатами двух различных миров. Вот таким образом, если грубо говорить... — Порывшись по карманам, он достал карандаш, затем сорвал два листа с молодого клена, имевшего несчастье оказаться неподалеку от ученого, сложил их вместе, проткнул острием карандаша и продемонстрировал ведьмачке практически идентичные отверстия в двух листовых пластинах. — Таков наш способ передвижения между мирами. Твой метод от него определенно отличается, и мне хотелось бы понять, в чем заключается отличие.

— Это глупейший способ, — посмотрев на продырявленные листья, сказала Инари. — Но если вы умеете только так, значит, тебе, чтобы повторить хождения ваших людей по Пограничным мирам, нужно встать в точности на то же самое место, откуда их могли начинать они? И это место как раз-таки находится на стадионе. Я правильно понимаю?

— Совершенно верно, — кивнул Вахлюев.

— В таком случае пойдем. Чего ждать? — ведьмачка зашагала вдоль бетонной стены, не утруждаясь проверить, следует ли мужчина за ней. Конечно, трудно было бы ожидать, что ученый заартачится, однако и спокойным путь не получился, потому что молчать Вахлюев, кажется, принципиально не собирался.

— Так что все-таки насчет различия в технологиях? — спросил он, догоняя Инари уже возле поваленной бетонной секции и украдкой потирая щеку, на которой, несмотря на все ухищрения, предпринятые им при путешествии через Междумирье, красовались царапины. — Те переходы, которые совершаешь ты, всегда бывают настолько экстремальны? Эта буря в темноте. Она является обязательным условием?

— Темнота обязательна, — ответила ведьмачка. — А с бурей как повезет. Иногда и затишья бывают. Правда, недолгие. Зато через эту темноту можно попасть почти в любое нужное место, если, конечно, знаешь, где оно находится. И через полмира бежать не приходится, как некоторым бедолагам.

Уточнять Инари, конечно, не стала, но и так было ясно, кого она подразумевает.

— А что такого постыдного в бегании? — возмутился Вахлюев. — Прошу заметить, что за одну ночь, во сне, открытия совершаются только в байках и анекдотах, а на деле это, между прочим, оказывается весьма длительным процессом чуть менее чем всегда. Так что мы пока совершаем лишь первые шаги. Ведь то, чему обучили тебя, наверное, тоже не одно десятилетие оттачивалось, чтобы принять окончательный вид.

Слушая рассуждения ученого, ведьмачка лишь пренебрежительно фыркала. Возможно, умнее было бы промолчать, однако последняя фраза все же ухитрилась задеть ее за живое.

— Меня никто не обучал ходить между мирами именно так, как это делаю я! — отчеканила Инари. — Потому что ходить именно так никто из ведьмаков не умел, во всяком случае, в последние два столетия. Могли идти по вехам, на зов, через Врата, через существующие Двери, или вскрывая уже захлопнувшиеся, но на пустое место придти никто бы не сумел. Так что оставь свои мысли про то, кого чему и как учили, при себе.

— Гм, хорошо, оставлю, — не стал возражать слегка удивленный полученной отповедью Вахлюев. — Хотя на самом деле не понимаю, что такого обидного сейчас было сказано. Если ты сумела найти собственный способ перемещения между реальностями, то это просто замечательно. Но тогда ты должна иметь прекрасное представление о том, насколько непростой была задача. Ведь не слету же у тебя все получилось?

— Не слету, далеко не слету, — нехотя призналась Инари. Вдаваться в подробности ведьмачка, разумеется, не собиралась, да и незачем человеку было знать, что поиск возможности свободно ходить по Пограничным мирам когда-то занял у нее добрый десяток лет. Впрочем, это было давно. Сейчас она, скорее всего, справилась бы с поставленной задачей быстрее.

— Вот видишь! — назидательно произнес ученый, только что пальцем не погрозив. — И кстати, раз уж ты разрабатывала технологию переходов самостоятельно, то должна хорошо разбираться в нюансах. Может, тогда хотя бы намекнешь, каким именно образом следует менять координаты иномирного пункта назначения?

— Намекнуть? — с усмешкой спросила Инари, задержавшись на первой из бетонных плит, вкопанных в склон холма. — А зачем намекать? Скажу прямо. Представь то место, в которое хочешь попасть, поймай нить и иди по ней через Междумирье. Главное нить не отпускай, особенно там, в темноте. Это ведь просто, не так ли?

— Звучит, конечно, несложно, — признал Вахлюев. — Хотя реализация сказанного тобой на практике будет практически нереальной. Фактически эта виртуальная 'нить', о которой ты говоришь, является почти полным аналогом нашей так называемой 'кротовьей норы', в результате чего мы снова возвращаемся к старой проблеме — создание 'кротовьей норы' со смещенными координатами входа и выхода из нее, во всяком случае, при нынешних технологиях, не возможно. Потому-то мне и интересно, каким образом тебе удалось обойти этот подводный камень. Мы ведь чего только не пробовали — вплоть до размещения якорей во всех точках предполагаемых мест перемещения для создания развернутой сети. Результат нулевой.

В ответ на жалобную тираду Инари только пожала плечами и фыркнула:

— Тогда ничем не могу помочь.

— Что-то мне кажется, что скорее не хочешь, — обиженно проворчал Вахлюев.

— Тебе, разумеется, виднее.

В подтрибунные помещения они вошли через центральный вход, и ведьмачка уверенно направилась ко вполне определенному месту, опережая насупившегося Вахлюева.

— Здесь, — сказала она, останавливаясь. — Если же тебе нужна еще большая точность, то делай два шага вперед и половину шага влево.

— А может, еще до сантиметра вымеришь? — язвительно заметил ученый, тем не менее, делая указанные поправки.

Инари никак не прореагировала на сарказм спутника и уж точно не собиралась пускаться в объяснения по поводу отпечатков, остающихся от вскрытых Дверей.

— На Черный Лес, в котором мы с вами встретились, можешь не растрачиваться, — сказала она. — Свежих человеческих следов, кроме ваших, там не было. Значит, остаются еще четыре мира. Ну, так что? Мы идем искать место, где побывали ваши исследователи, или будешь и дальше дуться?

— Попридержи свои выдумки при себе, — проворчал Вахлюев. — Делать мне больше нечего, кроме как на вчерашних школьниц дуться. Разумеется, идем.

Ученый аккуратно установил на полу небольшую друзу мориона и с нервной усмешкой заметил:

— Понадеюсь, на этот раз сюда не занесет никакого любопытствующего геолога-любителя.

— Тебе камень жалко, или боишься снова не возвратиться? — уточнила ведьмачка.

— Скорее второе, — признал ученый, выставляя координаты на шкале переходника. — Самих-то якорей я взял с запасом, так что, если даже использовать по одному на каждый мир, хватит и еще останется.

— Тогда можешь не волноваться. Вернемся.

— Это радует, хотя я все-таки предпочел бы возвращаться своими силами. Подойди ближе. Я ставлю малый радиус 'кротовьей норы' для экономии.

Инари встала рядом с Вахлюевым, решив не уточнять, что спокойно могла бы пройти через Дверь и после ее создания. Человеку хотелось показать, насколько значимым является доступный ему способ перемещения. Что ж, она не возражала. Это Старейшины Каер Морхен так до самого конца и не смогли признать, что могут быть и другие пути, кроме тех, что доступны ведьмакам, и что другие пути не всегда означают зло. По сути, пожалуй, доступный ликвидаторам способ мало отличался от путешествий ведьмаков по расставленным в Пограничных мирах вехам, и моментальный, минующий Междумирье переход, сопровождавшийся лишь легким холодком, только подтвердил это. Все-таки какие-то положительные стороны у такого пути имелись, хотя неудобств все равно было больше. Но на этот способ, во всяком случае, никак не отреагировал камень из Бредни.

Первые координаты вывели ученого и ведьмачку в Иссохшие пустоши.

— Обалдеть! — не сдержавшись, охнул Вахлюев, разом забывая про свое мрачное настроение, когда прямо перед его носом, органично вписываясь в общий унылый фон каменистой пустоши, возник белесый скелет исполинского животного.

Инари старый костяк заинтересовал куда меньше. Животное не было ей известно, но, судя по черепу, при жизни являлось травоядным, почило явно более месяца назад, и все тяжелые, массивные кости скелета были в наличии, в большинстве своем даже не сдвинутые с полагающихся им мест. Вплоть до сегодняшнего дня руки любопытствующих людей к скелету не прикасались, хотя люди в пустошах, вне всякого сомнения, успели побывать, причем недавно. Доказательством этому служил наполовину обглоданный и изрядно припахивающий тухлятиной труп хоулера, с которого, вспугнутые непрошеными гостями, поднялись две навки и теперь нетерпеливо кружили в воздухе, дожидаясь, когда можно будет продолжить трапезу. Там, где шкура зверя более-менее сохранилась, отчетливо можно было различить следы огнестрельных ранений, а чуть в стороне от места открытия Двери на растрескавшейся земле тускло поблескивали стреляные гильзы. Трупу хоулера было дня три, не больше, и по времени это как раз совпадало с появлением в Кимовске второй группы ликвидаторов, искавшей пропавшего Вахлюева с командой. Возле места перехода и возле туши зверя различались следы мужских ботинок. Пока Вахлюев был занят осмотром исполинских костей, ведьмачка заложила более широкий круг, и метрах в пятистах к югу обнаружила цепочку из трех отпечатков подошв ботинок примерно сорок четвертого размера, оставленных в засохшей глине никак не позже окончания сезона дождей, но никаких других свидетельств более позднего нахождения на Иссохших пустошах людей ей не встретилось.

— Можем отправляться дальше, — сказала Инари, возвратившись обратно к костям.

— А... — невнятно отозвался ученый, что-то рьяно строчивший в блокноте, кажется, даже не сразу сообразив, что именно ему предложили. А сообразив, жалобно посмотрел на ведьмачку и спросил:

— Обязательно прямо сейчас? А у тебя не может отыскаться здесь пара дел хотя бы на полчасика по времени?

— Не может, — категорично заявила Инари. — Если так нужно, сам потом вернешься со своими людьми и можешь хоть год здесь просидеть.

Тяжело вздохнув, Вахлюев бросил прощальный взгляд на скелет и снова взялся за переходник.

— Ничего внятного, как я понимаю? — подытожил он.

— Скорее всего, нет. Люди здесь были, но слишком давно. Что у тебя дальше по списку?

Дальше по списку оказалось бетонное помещение под трибунами стадиона в Кимовске.

— А сюда возвращаться было обязательно? — скептически поинтересовалась Инари, рассматривая изрисованную граффити стену. — Прямо с пустошей нельзя было в следующий мир отправиться?

— Нет, — с сожалением сказал Вахлюев. — Пока это осуществляется только через нашу реальность, поскольку все координаты привязаны к ней. Запускаю вторую комбинацию. Ты готова?

— Конечно.

Вторая комбинация вывела ученого и ведьмачку в Закатные Холмы. Здесь, над тихими лугами и перелесками, царила непогода. Со сплошь затянутого низкими серыми тучами неба сыпал мелкий дождь, и мягкая земля уже успела напитаться влагой.

— Нет, тут точно никого нет и не было! — ежась и отфыркиваясь, заявил Вахлюев, когда с качнувшихся разлапистых ветвей дерева на него обрушился холодный душ. — Гарантирую со всей ответственностью.

— А я бы не стала так спешить с решением, — ухмыльнулась Инари. — Если не хочешь шлепать по грязи, сиди на месте, никуда не уходя, и жди. Это не опасно. В Холмах для человека вообще нет опасности, кроме угрозы промокнуть. Правда, ждать, скорее всего, придется долго.

Оставив приунывшего и, кажется, не слишком-то поверившего ведьмачке Вахлюева подыскивать наиболее сухой клочок земли, Инари двинулась вглубь холмов. На сей раз задача поиска была сложнее, чем в Иссохших пустошах. Живая трава, конечно, сохраняла следы лучше сухой почвы, зато дождь надежно их смывал, а сколько дождей успело пройти в этой местности за последний месяц, ведьмачка не знала. Конечно, чаще всего погода в Закатных Холмах бывала ясной, но далеко не всегда. Порой случалось, что и летом противная мелкая морось наподобие той, которая сейчас сыпалась с неба, могла зарядить на несколько дней подряд. Тому, кто прошел бы через холмы после подобной непогоды, пришлось бы немало постараться, чтобы остаться незамеченным, но из того, что было оставлено до нее, сохраниться могло лишь что-то очень значительное. И в конечном счете это что-то ведьмачка нашла.

Когда Инари вернулась к месту, где ею был оставлен Вахлюев, тот послушно дожидался спутницу, отыскав убежище под здоровенной елью. Возможно, частично это отсутствие самодеятельности объяснялось тем, что, уходя, ведьмачка доверила ученому камень из Бредни, поскольку таскать с собой по Пограничному миру лишний груз — даже такой необычный — было бы перебором. И сейчас Вахлюев был все еще занят осмотром находки, так что ни на что иное ему попросту не хватило времени.

— Пойдем, — сказала Инари, останавливаясь возле мужчины.

— Возвращаемся? — спросил тот, протягивая руку к отложенному переходнику.

— Еще нет, — покачала головой ведьмачка. — Это здесь, недалеко. Я хочу, чтобы ты посмотрел. А железку можешь пока оставить, ничего с ней не случится.

— Ну уж нет, — не пожелал прислушаться к доброму совету Вахлюев. — Мало ли что случится, а мне в этом году хотелось бы хоть за один месяц полную заработную плату получить, без удержаний.

Переубеждать и пытаться что-либо доказать ученому Инари не стала, а потому около пяти километров напрямик через дебри, не шедшие ни в какое сравнение с тем, что росло за забором 'Княжеграда', хотя и уступавшие по густоте чащобам Черного Леса, Вахлюев брел в обнимку с дорогостоящим прибором. Пожалел ли он о принятом решении, так и осталось неизвестным, однако, когда ведьмачка, наконец, остановилась, позволяя себя догнать, вид у мужчины оказался далеко не радостным.

— Ты же говорила, что это будет близко! — возмущенно пропыхтел он, обтирая со лба пот вместе с успевшими уже пристроиться для трапезы комарами.

— Говорила, — согласилась Инари. — А, по-твоему, это разве далеко?

— Ну, определенно не ближний свет, — заявил ученый, понемногу восстанавливая дыхание, и, осмотревшись, поинтересовался:

— А зачем, собственно говоря, мы сюда шли?

— Ты серьезно не догадываешься? — спросила Инари. — Тебе ведь нужно было отыскать в Пограничных мирах следы ваших людей. Или ты думаешь, это я здесь сейчас на скорую руку бивак оборудовала?

Впереди, там, где деревья росли реже, трава была изрядно вытоптана. На голом месте в землю был вкопан грубо сколоченный из потемневших досок стол. Еще одна широкая доска была вбита в распор между двумя стволами, а неподалеку от нее темнело старое кострище. К текущему в низине ручейку была проложена вполне отчетливая тропинка, по которой определенно ходили не раз и не два.

Вахлюев удивленно хмыкнул.

— А ты уверена, что это все наше?

— А чьим еще это может быть? — в тон ему ответила ведьмачка. — Здесь больше некому было оказаться.

— Разве? А твои друзья не могли сюда заглянуть на огонек?

— Друзья? — Инари невесело усмехнулась. — Друзья не могли точно. А те, кто могли, не стали бы этого делать. Не пойму только, что тебя так смущает? Ты же сам утверждал, что кто-то должен был побывать в Пограничных мирах, а теперь как будто и не рад.

— Ну, почему? Теоретически, рад, — сказал Вахлюев, потыкав стол пальцем, как будто сомневался в его реальности. — А на практике нахожусь в недоумении. Что-то не очень это походит на исследовательский полигон, который я себе представлял. А если мы все-таки нашли именно его, что такого отсюда можно было забрать, что весило бы три с лишним центнера?

— На триста килограммов-то? — Инари пожала плечами. — Много чего. Дичь какую-нибудь, например. Марала матерого. Лося молодого. Или, может, медведя некрупного.

— А разве тут водятся медведи? — насторожился ученый.

— Попадаются.

Вахлюев едва не подскочил на месте.

— И ты мне доказывала, что самой большой опасностью здесь является дождь? А если бы он решил пообедать?

— Тогда ты мог бы пожелать ему приятного аппетита, — ответила ведьмачка. — Только сомневаюсь, что тебе пришлось бы это делать. Я не встретила в округе медвежьих следов. К тому же летом они стараются держаться от людей подальше, так что можешь не переживать, ничего тебе не грозило.

Сам Вахлюев оказался по этому поводу прямо противоположного мнения, о чем и пытался втолковать Инари на протяжении всего обратного пути, правда, без особого результата. В конечном счете, каждый остался при своем мнении, а Инари еще и посоветовала мужчине помолчать, чтобы не оказаться в каком-нибудь неуютном месте, откуда у него может и не отыскаться координат для возвращения. Вахлюев парировал, что это будет ударом ниже пояса, однако претензии прекратились.

— Дальше пойдем? — хмуро спросил ученый, когда они, наконец, добрались до места перехода.

— Конечно, — кивнула ведьмачка. — Начатое дело надо доводить до конца. К тому же ты сам сомневаешься, чтобы что-то забирали отсюда. Значит, надо решить, откуда тогда это что-то могли забрать.

— Несомненно надо, — согласился Вахлюев, — хотя наше положение все больше мне напоминает старую русскую сказочку, в которой надо пойти не знаю куда и найти не знаю что.

— Принести, — сказала Инари.

— Что?

— Кажется, если я слышала ту же самую сказку, в ней требовалось это 'не знаю что' принести.

— Нет уж, принести его и без того уже принесли, — заявил Вахлюев. — Так что с нас достаточно будет простой находки. И вообще, хватит мокнуть, иди сюда.

С переходом в третий мир, однако, возникла некоторая заминка. Возвратившись в Кимовск, ученый посмотрел на часы, помялся и спросил, подождет ли Инари, пока он отыщет в последнем оплоте цивилизации мало-мальски внушающий доверие продуктовый ларек, поскольку надо хотя бы сухарями запастись, раз уж столовые в параллельных мирах не встречаются, а прогулка, похоже, начинает затягиваться.

— Подожду, — коротко ответила Инари. — Но лучше поторопись.

От сомнительной перспективы составить Вахлюеву компанию в походе по магазинам ведьмачка скромно отказалась и дождалась его возвращения в подтрибунных помещениях возле установленного якоря. С собой ученый принес наполовину заполненный полиэтиленовый пакет.

— Рюкзаков в продаже не было, — пояснил он, перехватив скептический взгляд спутницы. Инари промолчала, решив не спрашивать, как, в случае необходимости, мужчина собирается передвигаться с такой неудобной ношей по лесам Пограничных миров. В конце концов, он ведь взрослый, вроде бы, человек и должен сам понимать, что к чему.

Перед отправкой по очередным координатам Вахлюев, как мог, постарался замаскировать оставляемый на стадионе морион, прикрыв его обломками крошащегося бетона, — предосторожности, показавшиеся ведьмачке излишними, хотя сам ученый заявил, что делает это в основном для успокоения своей совести и что надо проявлять хоть какую-то заботу о казенном имуществе.

Третья комбинация координат открыла Дверь в унылую болотистую местность, как редкой жесткой шерстью, покрытую низкорослым сухостоем, обугленным, словно после недавнего пожара.

— Да неужели? — мрачно пробормотала Инари, окинув беглым взглядом открывшуюся перед ней картину, потом подошла ближе, внимательнее рассматривая тонкие почерневшие стволы, и покачала головой. Сначала ведьмачка решила, что они вышли к месту, в котором они с Глебом форсировали окружающий башню Вельмины заплот, но это оказалось не так. Прошедшийся по болоту пожар не имел никакого отношения к сбросу 'гладиаторцем' избыточно взятой Силы, к тому же до заплота и укрываемой им башни отсюда было далеко. Инари убедилась в этом, поймав направление на веху и прикинув примерное расстояние до нее. И это было странно.

— Что-то не так? — спросил Вахлюев, заметивший перемены в поведении спутницы.

— Не могу понять, почему не совпадает место перехода. А в остальном все прекрасно.

— Не совпадает с чем? — осторожно поинтересовался ученый.

— С другими алагирьскими топями, — уклончиво ответила Инари, размышляя, что делать дальше. Даже если следы и были, на болотистой почве их давно затянуло, а поиски наугад заняли бы слишком много времени. Поэтому у ведьмачки возникла иная идея.

— Мне снова ждать здесь? — попробовал угадать Вахлюев, поймав на себе оценивающий взгляд Инари.

— Нет. Скажи лучше, ты сможешь открыть такую же Дверь на эти же болота из другого места нашего мира?

— Не знаю, — немного подумав, сказал ученый. — Возможно, что и смогу, если хорошо подготовиться. Теоретически, уровень мира известен, но кроме этого необходимо будет определить точные координаты того места, с которого будет осуществляться переход. А еще нужно, чтобы на точке перехода трясины или слишком большого перепада высот не оказалось, иначе будет неприятный сюрприз.

— Думаю, не окажется, — ответила ведьмачка.

— Но зачем тебе это понадобилось?

— Хочу кое-что проверить. Если повезет, то, возможно, мы отыщем одно из мест, где успели побывать ваши люди. Так все-таки да или нет?

— Говорю же — не знаю, — развел руками Вахлюев. — Пробовать надо, потому что зачастую и при соблюдении всех условий попытки оканчиваются неудачей.

— Значит, будем пробовать, — решила Инари. — Возвращаемся обратно в город.

Вахлюев защелкал было тумблерами переходника, но потом, видимо, что-то сообразив, уточнил:

— Ты рассчитываешь начать проверять свою догадку прямо сейчас? Боюсь, так скоро я ничего не смогу сделать. Мне, как минимум, придется вернуться в Тулу за картой и таблицами с поправочными коэффициентами.

— Вернуться? — разочарованно повторила ведьмачка. — То есть, здесь, на месте, у тебя провести расчеты не получится? Тогда можешь отключать прибор. Будем через Алагирь путь искать, быстрее выйдет.

Вахлюев тотчас обнулил настойчиво мерцавшие на крохотном дисплее переходника цифры, что-то проверил и заметил как бы невзначай:

— Знаешь, я не то чтобы претензии предъявляю, но еще пара таких внезапных озарений, и энергии у нас вряд ли хватит не только на проверку четвертого мира, но и на то, чтобы просто вернуться домой. Конечно, тебя с твоей технологией это, наверное, мало волнует, но все-таки...

— Больше озарений не будет, — заверила Инари.

Ученый вздохнул.

— Что ж, это радует. А то другое место, которое ты хотела проверить, очень далеко находится?

— Не очень. Думаю, сегодня доберемся.

— Сегодня? — охнул Вахлюев и посмотрел на часы. — Это такая шутка была? Или нет? Ты, что, серьезно? Зачем тратить столько времени, если ты можешь беспрепятственно передвигаться через 'кротовьи норы' в пределах одного мира? Почему бы не пройти сквозь них?

— А зачем тратить силы и идти через Дверь туда, куда можно спокойно добраться пешком? — задала встречный вопрос ведьмачка. — Впрочем, я все равно не знаю точного места, в которое мы должны попасть, так что создать Дверь у меня не выйдет при всем желании.

— То есть как не знаешь? — не понял ученый. — Ты же только что собиралась проверять, были ли там наши люди, а теперь говоришь, что не сумеешь туда попасть! Что-то, по-моему, у тебя концы с концами не сходятся.

— Все прекрасно сходится, — невозмутимо ответила Инари. — Я знаю, как туда попасть. Но как именно выглядит это место, я не знаю, поэтому Дверь пробить у меня не получится. Так что, раз уж ты тоже не сумеешь сделать это быстро, не будем еще больше усложнять дело и доберемся пешком.

Вахлюев помотал головой и признался:

— По-моему, я окончательно запутался в логических выкладках. Скажи честно — ты решила продемонстрировать принцип 'пойди туда — не знаю куда' в действии?

Теперь уже настала очередь вздыхать ведьмачке.

— Если опасаешься дороги, можешь возвращаться в Кимовск и ехать в Тулу, — сухо сказала она, для убедительности указав пальцем на место вскрытия Двери. — Хоть за картой, хоть насовсем.

Над Алагирью повисла напряженная тишина. Вахлюев хмуро смотрел на Инари, но та даже не собиралась отводить взгляд. Подстраиваться под человека? Вот еще. Делать этого она не стала бы, даже если бы имела такую возможность. Здесь дороги-то было километров на двадцать, не больше. Дойдет, не развалится, если, конечно, вообще решится идти. А в том, что он может решиться, с каждой дополнительной секундой молчаливого сопения спутника ведьмачка сомневалась все больше. Однако чудо все-таки произошло.

— Пожалуй, не вернусь, — наконец, произнес ученый. — Хотя истоков твоей уверенности понять все равно не могу. Почему ты считаешь, что там, куда мы собираемся попасть, что-то должно быть?

— Потому что, возможно, именно там, куда мы собираемся попасть, два человека видели кого-то, кто был весьма похож на ваших людей, — коротко объяснила ведьмачка.

Слова ее, конечно, не произвели эффекта огненного шторма, или еще чего-либо, вызывающего столь же внушительные потрясения, но в кратковременный ступор Вахлюева они все же вогнали.

— Что??? — взвыл ученый, когда все-таки смог это сделать. — Видели? Когда? Твою мать, и ты только сейчас об этом говоришь?!?

— Три дня назад, — ответила Инари, дождавшись, когда мужчина немного успокоится и затихнет. — Но видели только призраков, которые шли через болота мира, похожего на Алагирь. Когда люди ходили там на самом деле и ходили ли вообще, неизвестно. Однако на призраках была форма, похожая на ту, которую носят ваши бойцы. Поэтому я и хочу взглянуть, что за место в Алагири совпадает с тем лесом, в котором возле Кимовска появлялись призраки.

— Тааак, — протянул Вахлюев. Голос его более-менее вернулся в норму, однако возмущение все еще не схлынуло, и чтобы хоть как-то его погасить, ученый принялся расхаживать взад-вперед. Поскольку топей поблизости, вроде бы, не было, останавливать его ведьмачка не стала. — А почему, скажи на милость, это желание возникло у тебя только сейчас? Почему мы сразу не отправились туда вместо того, чтобы растрачиваться на поиски по другим мирам? Столько времени зря потеряли!

— Ты считаешь меня за предсказательницу или наоборот за дуру? — с раздражением оборвала его Инари. — Те призраки, которых видели возле Кимовска, могли быть делом, как прошлого, так и будущего, а могли и вовсе не иметь ни малейшего отношения к реальным событиям. С какого перепуга я должна была тратить свое время и вести тебя за полтора с лишним десятка километров только для того, чтобы ты мог полюбоваться на нехоженые болота? Теперь же есть хоть какое-то подтверждение того, что люди, следы которых вы ищете, знали о существовании Алагири и могли сюда попасть, а значит, появился и смысл устраивать проверку. По-моему, все правильно, так что, если хочешь ссоры, соизволь придумать другой повод.

— Ссор здесь, кажется, не ищет никто, кроме тебя, — не остался в долгу Вахлюев. — Я же всего-навсего желаю прояснить ситуацию. Причины внезапно возникшей необходимости марш-броска мне теперь более-менее понятны. Скажи только еще одно: а ты уверена, что сможешь найти это совпадающее место? Тут же, куда ни глянь, все совершенно одинаково.

Мужчина обвел выразительным жестом окружавшие их подтопленные равнины, однако ведьмачка лишь передернула плечами. Дотошность человека в соединении с его же практически полным неумением, как выбирать нужные дороги, так и ходить по ним, потихоньку начинали ей надоедать.

— А почему бы и не найти? — спросила она. — Направление можно легко определить по сторонам света, а примерное расстояние — предположить по пути, проделанному в нашем мире, так что эта задача становится не сложнее той, с которой мы начинали. И, во всяком случае, сейчас я хотя бы знаю, куда идти и что искать. Ну, так что? Ты все же отправляешься со мной, или как?

Глава 4. О ценности отдельно взятых камней в условиях дефицита Силы

Вахлюев снова обдумывал ответ так долго, что Инари успела окончательно увериться в грядущем отказе. Возможно, это было бы даже лучше. Помощь человека могла еще понадобиться ей для того, чтобы узнать, какой из миров оставался последним в списке туляков, но во всем остальном он служил бы исключительно обузой. Однако едва ведьмачка подумала об этом, как ученый отмер и с решительным видом первопроходца, намеревающегося устремиться в амазонскую сельву, заявил:

— Ладно. Я готов, так что давай выдвигаться. Чем быстрее отправимся в путь, тем быстрее отмучаемся.

Это самое 'быстрее' в компании с Вахлюевым вполне ожидаемо растянулось на четыре с лишним часа, и под конец Инари стала жалеть о том, что вообще позволила ученому принимать решение самому. Надо было выставить его силой, да не в Кимовск, а в Тулу. Пока оттуда доберется до места перехода — если все же надумает добираться, она уже успела бы уйти далеко. А найдись что-нибудь интересное, сообщить можно было бы и потом. Через Ивана, например, передать.

Инари через плечо оглянулась на взмокшего, тяжело пыхтящего Вахлюева. Странно, что он до сих пор еще не свалился где-нибудь по дороге, хотя пару раз предпосылки к этому уже были. Вслух мужчина, правда, жалоб не высказывал и даже поначалу пытался задавать умные вопросы касательно Пограничных миров, зато с начала третьего часа пути брел все медленнее, пока, наконец, все-таки не поинтересовался с надеждой в голосе, когда будет привал.

— Видимо, прямо сейчас, — сказала ведьмачка, наблюдая, как ее спутник спотыкается об очередную не замеченную им в траве ветку. — При условии, что после него ты вообще сумеешь встать.

— Да уж постараюсь как-нибудь, — пропыхтел ученый, тяжело опускаясь на полегшую траву у корней кривого, болезненного на вид ясеня и прикладываясь к наполовину опустевшей бутылке минеральной воды. — Господи, как бы вернуть назад мои двадцать лет?

— А причем здесь возраст? — удивилась Инари риторическому, в общем-то, вопросу. — Я знала мужчин, которые на восьмом десятке в легкую ходили по полсотни километров без привала. Мы еще и половины этого пути не сделали, а ты почти вдвое их моложе. Смешно жаловаться. И вообще не пей так много. Только хуже делаешь.

Вахлюев поморщился, массируя колено, и исподлобья посмотрел на ведьмачку, терпеливо ждущую чуть поодаль.

— Вот когда доживешь до такого же возраста, как твои знакомые, — невесело сообщил он, — тогда и посмотришь, насколько легко даются подобные марафоны. А сейчас какой смысл спорить? Молодежи жалобы по поводу здоровья всегда кажутся чем-то запредельным. Скажи лучше, до того места, внешний вид которого ты не представляешь, еще далеко? Хотя бы по примерным прикидкам.

— Нет, — сказала Инари. — Думаю, километров пять, не больше. За час управимся, если, конечно, ты начнешь двигаться хоть самую малость быстрее догнивающего мертвяка.

— Образное сравнение, а главное, терпимостью так и блещет, — признал Вахлюев, какое-то время молчал, досконально изучая собеседницу, а потом спросил:

— А твои родители знают, чем ты занимаешься? Как они к этому относятся?

— К чему 'к этому'?

— К твоим прогулкам по параллельным мирам. Неужели одобряют? Ведь это же опасно. Даже если потеряться не потеряешься, можно ведь и на узкой дорожке с чем-нибудь агрессивным встретиться. Тем более мир миру рознь. Пуща еще ладно, а вот Некрополь, например, вообще жуткое место, даже для группы прилично вооруженных бойцов. Да и тот мир, в котором мы встретились, похоже, был не намного лучше...

Ведьмачка хмыкнула. Кажется, она, наконец, сообразила, что происходит. Ее упорно принимали за человеческую девчонку — отсюда и вытекала вся глупость вопросов. Смех, да и только.

— Мои родители сейчас вряд ли смогут одобрить хоть что-то, — сказала она. — Они умерли, уже давно. И если насчет матери я точно не знаю, то отец сам всю жизнь ходил по Пограничным мирам, хоть и не теми путями, которыми хожу я. Думаю, он только порадовался бы за свою дочь. Черный Лес — обычный мир, не хуже любого другого. А вот ты, похоже, уже достаточно отдохнул, раз способен думать о всякой чуши.

— Ничего подобного, — запротестовал Вахлюев. — О чуши я могу думать в любом состоянии, а вот передвигаться далеко не во всяком. И сейчас оно у меня все еще не ходячее.

Однако Инари была непреклонна, так что на ноги ученый все-таки поднялся, хотя прежней бодрости так и не обрел. В результате остаток пути занял куда больше часа, на который рассчитывала ведьмачка, но зато этот остаток вроде бы начал оправдывать возложенные на него ожидания. Деревья постепенно исчахли, истончились и поредели, земля стала топкой, а затем путники вышли к хорошо известному Инари заплоту. Однако гораздо более интересными, чем сам этот факт, стали подробности, различить которые оказалось возможным только приблизившись к защитной полосе вплотную. Между канавами, заполненными темной маслянисто поблескивающей жидкостью, на голой земле отчетливо различались человеческие следы. При виде их ведьмачка, не сдержавшись, выругалась.

— Стой, где стоишь! — коротко бросила она, обращаясь к Вахлюеву, и шагнула в пределы заплота.

Ближайшее рассмотрение лишь подтвердило то, что глубоко вдавленные в сырую почву отпечатки ребристых подошв не являются обманом зрения, и более того, они даже принадлежат не одному человеку. Несколько людей спокойно, не торопясь, бродили по полосе защитного барьера — иными словами, там, где они оказаться никак не могли.

— Бред, — пробормотала Инари, поглаживая пальцами внутреннюю поверхность одного из следов. — Как они сюда добрались?

— А почему бред? — раздался у нее над ухом голос ученого. — По-моему, это большая удача и наглядное подтверждение верности твоей идеи.

Ведьмачка резко обернулась, вскакивая на ноги. Вахлюев, как ни в чем не бывало, стоял рядом с ней, с интересом рассматривая находку.

— Ты что творишь? — прошипела Инари, сжимаясь в комок, готовясь к созданию щита Каф, годного для того, чтобы закрыть двоих, и недоумевая, каким образом она ухитрилась не почувствовать возмущение переполняющей заплот Силы. Однако время шло, а возмущения по-прежнему не наблюдалось. Барьер никак не реагировал на незаконное вторжение.

— Да ничего я не творю, — удивленно сказал мужчина. — В смысле, вообще ничего. Стою вот просто, как ты и просила...

— Мне плевать, что ты просто стоишь, — выпалила ведьмачка, с подозрением осматривая ученого. — Как ты можешь стоять ЗДЕСЬ?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — честно признался Вахлюев. — В самом деле не понимаю. Что такого особенного в этом месте? Выглядит, конечно, жутковато, но, раз ты беспрепятственно вошла, значит, никакой угрозы... — ученый осекся и схватился за левую полу куртки. На лице у мужчины нарисовалось крайнее недоумение. Торопливо порывшись в нагрудном кармане, Вахлюев извлек оттуда небольшой камень подозрительно знакомого ведьмачке неустойчивого цвета и степени прозрачности и поднес его к лицу, с удивлением рассматривая.

— Ты смотри-ка, нагревается, — растеряно сказал он. — Да как быстро...

— Выйди из заплота! — крикнула Инари, потому что ей вдруг показалось, что она знает, что именно должно сейчас произойти. То же, что произошло двумя днями ранее в лесу за 'княжеградским' забором, только, может быть, в несколько ослабленном виде. И не важно, что стоявший перед ней человек, в отличие от Глеба, не смог бы справиться даже с простейшей формулой заклинания: защитный барьер сам по себе источал Силу, на которую сейчас и реагировал камень. Сравнивать, правда, было не с чем, поскольку свой 'алагирьский' трофей ведьмачка оставила возле места перехода, решив, что нет смысла таскать лишнюю тяжесть, однако в правильности предположения она, тем не менее, была уверена. — Да выходи же! Немедленно!

Какое там 'немедленно'. С тем же успехом ведьмачка могла бы отдавать распоряжения ближайшей дохлой мыши. Вахлюев даже ухом не повел, и не факт, что он вообще слышал обращенные к нему слова. Поняв, что разговорами она ничего не добьется, Инари схватила спутника за плечо и поволокла за собой через заплот внутрь защитного барьера, туда, где — теперь она уже была окончательно уверена в том, что Глеб не ошибался — успели побывать тульские ликвидаторы.

Метров пять опешивший ученый, потеряв равновесие, но ухитрившись при этом не выпустить камень, проехал по грязи, оставив в ней две извилистые борозды от каблуков ботинок, и только потом затрепыхался, пытаясь вырваться. Однако отпускать его Инари не собиралась, так и дотащив силком до безопасного места, и лишь потом развернула к себе лицом.

— Откуда ты взял камень?! — прошипела она, хорошенько встряхнув Вахлюева.

— Ты чего? — выкрикнул тот с испугом. — С ума сошла? Прекрати!

— Где? Ты? Взял? Камень? — едва ли не по слогам повторила ведьмачка, чувствуя, как в ней просыпается злость, затягивая видимый мир кровавым маревом. Нужно было срочно успокаиваться, иначе очередная катастрофа — пусть и не столь великая, как предыдущие, окажется уже за ее авторством. Не смертельно, конечно, однако Инари могла отыскать и более полезное применение собранной Силе. Даже на запугивание человека не имело смысла растрачиваться, ему с лихвой хватило и ее изменившегося облика — вон как кадык задергался. — Где?

— Да от твоего он откололся! — придушенно охнул ученый, сдаваясь. — В Пуще еще. Вот я и забрал как образец для сравнения с тем, что в лесу на улице Свободы лежит. Ну чего ты так взбеленилась-то? Там же еще полно материала осталось, ведь даже не заметно было, что что-то уменьшилось.

Инари отпустила мужчину и отступила на шаг, брезгливо отряхивая ладони.

— Не заметно, — сказала она, старательно выговаривая слова, чтобы скрыть прорезавшийся акцент. — Только зачем было красть? Попросить этот же самый кусок трудно оказалось? Почему, если бывает возможность соврать, люди предпочитают ложь?

— А при чем здесь вообще ложь? — возмутился Вахлюев, кажется, всерьез не понимая, что он сделал не так. — Никому я не лгал. Просто не хотелось тебя лишний раз беспокоить, вот и все. Но если это так принципиально, можешь взять его обратно.

Ученый протянул камень ведьмачке. Та с отвращением посмотрела на раскрытую ладонь.

— Оставляй теперь уже. На черта он мне сдался?

— А я откуда знаю? — пожал плечами ученый, спешно пряча трофей обратно в карман. — Это ты ведь начала возмущаться, что я воровством занимаюсь...

Глянув на вновь помрачневшую ведьмачку, он тут же пошел на попятную и замахал руками:

— Ладно, проехали. Каюсь, извиняюсь, сгораю от стыда и все такое прочее. А пока я этим занимаюсь, будь добра, объясни, что за вещество такое загадочное тебе удалось раздобыть?

— Понятия не имею, — буркнула Инари. — Я думала, что мне о нем расскажешь ты. Ведь как клещ вцепился — значит, знал, во что.

Вахлюев мотнул головой.

— Я только знаю, что схожий минерал в приличных количествах присутствовал в лесу на улице Свободы, на месте катастрофы, и что там он был расплавлен, а в имеющемся у тебя образце, похоже, находится в базовой форме и поэтому интересен вдвойне. Вот, собственно говоря, и все. Что это такое, откуда взялось и с чем его едят, я даже отдаленного представления не имею, в точности как и ты.

Инари хмуро глянула на человека, решила, что на этот раз он все-таки не врет, и нехотя сказала:

— Не знаю, откуда ему было взяться в Туле, да еще чтобы столько, сколько его лежало на месте, где прогулялся огненный шторм, но похожие камни мой ученик подбирал здесь в Алагири, на россыпях. А еще они были в институте.

— Где? — удивленно переспросил ученый.

— В вашем бродячем институте, в том, который НИИ ПВС называется. То есть, там-то был только один камень, но большой. Целую комнату занимал. Я видела его незадолго до встречи с тобой, а потом он пропал, и комната оказалась пустой. Тебе он разве не попадался, пока ты ходил по зданию?

Ученый покачал головой.

— Кажется, нет, — сказал он задумчиво. — Хотя мне, прямо скажем, тогда слегка не до камней было, особенно после того, как я понял, что коридоры меняются прямо у меня под ногами. Но вроде бы ничего подобного мне не встретилось. Да и как камень может взять и пропасть? Ты случаем ничего не перепутала? Может, дверью во второй раз ошиблась?

— Нет, — категорично сказала ведьмачка.

— Ну, я не то, чтобы сомневался. Просто решил уточнить. Впрочем, там и без камня много чего пропадало, так что в очередном исчезновении, наверное, ничего особо странного нет. Вот как он туда вообще попал, это, конечно, вопрос интересный, по уровню примерно соответствующий вопросу о блуждании самого здания, поскольку, опять же по известным нам на текущий момент законам, недвижимые объекты между мирами перемещаться не могут.

— Значит, кто-то сделал его движимым, — предположила Инари. — Раз ваши люди что-то приносили из Пограничного мира, почему этим чем-то не может оказаться камень весом в три сотни килограммов, подобранный где-нибудь в Алагири?

— Потому, — решительно ответил Вахлюев. — К тому же трех сотен килограммов минерала, какой бы удельной плотностью он ни обладал, все равно не хватит, чтобы заполнить комнату. И вообще, если уж выбирать из твоих же озвученных версий, я бы предпочел медведя или лося. Это хоть за трофей сойдет, и это было бы понятно. Но зачем тащить с собой такую дуру, никакой ценностью кроме крайне сомнительной эстетической не обладающую?

— Никакой, говоришь? — протянула ведьмачка, прищурившись. — А вот это мы можем проверить прямо сейчас. Положи-ка камень на землю и попробуй еще раз, уже без него, зайти в заплот. Недалеко, на пару шагов, не больше, иначе, если что, могу и не вытянуть.

— А зачем мне туда идти? — подозрительно спросил ученый.

— Затем. Чтобы попробовать выяснить ценность камня для людей. Да не трясись ты так, ничего не случится. Только железку лучше тоже положи здесь. И остальные камни вытряхивай, если где в карманах ненароком завалялись.

— Нет у меня больше никаких камней, — пробормотал Вахлюев, нерешительно переминаясь с ноги на ногу у границы барьера. — И не нравится мне эта задумка. Вот честное слово, не нравится.

— Неужели? — удивилась ведьмачка. — А кто только что разгуливал по самому пеклу, чуть ли не приплясывая? И хоть бы ухом повел, когда просили отойти. Что теперь-то изменилось? Помирать уже не хочется?

— Да и раньше как-то не хотелось... — Вахлюев нервно взъерошил волосы. — А просьбы я не слышал, честное слово. Наверное, сильно увлекся. Да и казалось, что такого страшного случилось бы, если бы я просто постоял рядом с тобой? Ведь ты же спокойно ходила возле следов, да и наши там, выходит, тоже были.

— Выходит, — согласилась Инари, сделала три шага по голой земле и, обернувшись, предложила:

— Ну, давай, постой рядом, что ли, раз в одиночку не желаешь.

— Что-то мне подсказывает, что я об этом пожалею, — вздохнул ученый и, втянув голову в плечи, сделал шаг вперед. На сей раз реакция на вторжение не заставила себя ждать. Барьер угрожающе всколыхнулся.

— Назад! — крикнула Инари. — Отходи!

Вахлюев шарахнулся прочь еще до того, как она договорила, и, обо что-то запнувшись, с ошалелым видом с размаху сел на траву. По заплоту, как рябь по воде, прокатилась, коробя землю, затухающая волна возмущения. Ведьмачка переступила через образовавшуюся прямо у нее под ногами трещину, уже начавшую заполняться той же подозрительного вида жижей, которая присутствовала в прочих рытвинах и которая не имела ничего общего с болотной водой.

— Живой? — спросила она, обращаясь к Вахлюеву.

Тот торопливо закивал. Выглядел ученый сейчас совершенно потерянным.

— Там что-то появилось, — хрипло сообщил он. — То, чего раньше не было. Я успел его почувствовать. Холодное и горячее одновременно, и как будто пытается что-то вытянуть. Вроде и касаться не касается, а все равно вытягивает.

— Вот это уже больше похоже на правду, — кивнула ведьмачка. — А теперь возьми камень и попробуй еще раз.

Вахлюев тоскливо посмотрел на Инари.

— Знаешь, — признался он, — что-то у меня вдруг отпала охота экспериментировать. Не то, чтобы я струсил, но...

— Понимаю. Только от твоего желания здесь ничего не зависит. Впрочем, думаю, что теперь все будет в порядке, ведь с камнем по заплоту ты уже ходил. Однако лучше проверить.

— Ладно, — с мученическим видом махнул рукой Вахлюев. — Можно сказать, уговорила. Если что, хоть венок на могилку пришли.

— Непременно, — заверила ведьмачка.

Ученый поднялся на ноги, безуспешно попытался отряхнуть изгвазданные брюки, зажал 'алагирьский' камень в кулаке и, зажмурившись, сделал крохотный шажок, а затем следующий. Потом немного постоял и приоткрыл один глаз, чтобы удостовериться, дошел ли он до заплота.

— Кажется, ничего, — сказал он неуверенно. — Только камень снова начинает нагреваться. Пока несильно, но все-таки начинает

— Значит, можешь выходить, — вздохнула Инари. — Вот ты и получил ответ, в чем состоит ценность этого камня, во всяком случае, для людей. Понять бы еще только, откуда они сами узнали о его ценности...

Вахлюева как ветром сдуло.

— Все это, конечно, замечательно, — сообщил он с безопасного расстояния, — только полученного ответа я все равно не понял. Так что эта штуковина все-таки делает? Служит оберегом?

— Для вас, видимо, да, — сказала ведьмачка, тоже покидая барьер. — Но ненадолго. Ты же сам заметил, как быстро он изменяется.

— Заметил, — согласился Вахлюев. — Весьма необычное поведение для камня. Интересно, что случилось бы, задержись я там, внутри, подольше? Кроме гарантированного ожога рук, конечно.

— Что случилось бы? — с усмешкой переспросила Инари. — Думаю, что ничего особенного. Возможно, примерно то же самое, что с людьми, которые погибли вчера утром в лесу на улице Свободы. Если ты их видел, то сможешь представить и сам. А теперь...

— Стоп! Погоди! — разом насторожившийся Вахлюев вскинул руку, останавливая ведьмачку. — Так ты, получается, присутствовала при том, что произошло на улице Свободы? Ты можешь объяснить мне, что это было?

— Нет, не присутствовала, — сказала Инари. — Но видела результат. А произошло там неудачное применение Силы. Или наоборот удачное — это уж как посмотреть. И там камень, похоже, послужил не оберегом, а усилителем заклинания, из-за чего оно и вышло из-под контроля. Ты же никаких формул не создавал, да и кусок камня у тебя размером явно поменьше того, что имелось в Бредне, так что результат, скорее всего, был бы куда слабее. Впрочем, если желаешь большей точности, можем проверить прямо сейчас.

— Нет, спасибо, — быстро помотал головой ученый. — Предложение, конечно, заманчивое, но я как-нибудь проживу и с непроверенной версией.

Он помолчал, что-то обдумывая, и спросил:

— Кстати, Энар, а почему заплот никак не реагировал на тебя? Ты же, вроде, ходила по нему без камня. Или нет?

— Мне не нужны никакие камни, — хмуро сказала ведьмачка. — У меня и своей Силы хватает, чтобы быть признанной барьером.

— Силы? — повторил ученый. — Ты про физическую силу сейчас говоришь?

— Нет, не про физическую.

— А про какую тогда? — осторожно уточнил Вахлюев.

— Не важно, — проворчала Инари. — У людей такой все равно нет.

— Это дискриминация, — заявил ученый.

— Это правда. Если уж людям чего-то не дано, то не поправишь, как ни старайся.

— А я бы не был так категоричен, — не согласился Вахлюев. — Людям не дано летать, и, тем не менее, они летают. Им не дано дышать под водой, однако, благодаря Жаку-Иву Кусто и Эмилю Ганьяну, они там седьмой десяток лет как дышат и вполне неплохо. Примеры можно подбирать и дальше, но суть, думаю, уже ясна. Как существо биологическое, человек, конечно, весьма ограничен, но в придачу он так же является технологическим существом, что значительно расширяет границы его возможностей. Собственно говоря, даже то, чем мы сейчас занимаемся — я имею в виду осознанное перемещение между мирами, — человеку биологическому не свойственно, и все-таки мы стоим здесь. Думается мне, что так же будет обстоять дело и с прочими ограничениями. Если человек увидит, что что-то ему не доступное может приносить выгоду, он будет пытаться этого нечто достичь. Такова уж наша природа, и ничего с ней не поделаешь.

Ведьмачка равнодушно пожала плечами.

— Да пытайтесь, кто вам мешает? — сказала она. — Чего оправдываться-то? Будет даже забавно посмотреть на результат, если результат вообще будет.

— Не веришь? — спросил ученый.

— Нет. Я видела, чего может добиться человек, которого с детских лет обучали использованию формул. Грустное зрелище.

— Хорошо, — кивнул Вахлюев. — Думай, что хочешь, время нас рассудит. Но, во всяком случае, доказательство того, что наши люди успели побывать в этом мире, мы получили. А каким образом ты собираешься выяснять, куда они направились?

— Ногами, — сказала ведьмачка. — Только для начала надо куда-нибудь пристроить тебя. Если, конечно, ты не предпочтешь составить мне компанию в прогулке по болотам. Километров так на двадцать-тридцать. Но лучше не предпочитай. Без тебя я быстрее управлюсь.

— Двадцать-тридцать? — ужаснулся Вахлюев. — Еще плюсом к тому, что мы уже прошли? Ты смерти моей хочешь?

— Не хочу, поэтому и советую хорошенько подумать до того, как сделаешь выбор.

— А чего тут думать? — тут же сказал мужчина. — Я бы с удовольствием где-нибудь пристроился, только где? Не посреди болота же располагаться?

— Нет, конечно, — ответила Инари. — Не хватало мне еще, чтобы тебя съели.

— А что, здесь тоже есть кто-то, кто способен съесть человека? — с подозрением уточнил ученый.

— Может отыскаться, — коротко ответила ведьмачка. — Особенно если задержимся до ночи.

— Да что же это за жизнь такая пошла, — посетовал Вахлюев. — Венцу эволюции уже нельзя спокойно заночевать среди мирных топей.

— Топи мирными не бывают, — просветила спутника ведьмачка, окончательно решив, что к Зарине она человека точно не потащит. Башня Вельмины была намного ближе и тоже могла послужить безопасным укрытием. Не принимать же всерьез россказни Глеба насчет обитающих в развалюхе призраков? — Раз вы ходите по Пограничным мирам, должны были бы это уже знать. Следуй за мной, венец.

По дороге к башне Вельмины она все оглядывалась, пытаясь высмотреть хоть какие-либо признаки присутствия на болотах человеческого отряда, ведь если туляки, действительно, направлялись к последнему пристанищу ведьм, то должны были пройти примерно этим же путем. Однако поиски никаких результатов не дали. Впрочем, и поисками это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Присутствие плетущегося по пятам ученого сильно ограничивало Инари, как в скорости, так и в выборе направлений движения.

Сам же Вахлюев по сторонам не смотрел вообще, кажется, достигнув той степени измотанности, когда организм резко ограничивает поступающую извне информацию, направляя все оставшиеся силы на достижение самой актуальной цели, коей в настоящий момент являлось сохранение заданного спутницей темпа. Однако когда впереди из туманной дымки начал проступать силуэт покосившейся каменной башни, ученый все-таки оживился.

— Стой! — завопил он, хватая ведьмачку за рукав. — Подожди!

Инари стряхнула руку мужчины.

— Что тебе?

— Это... — Вахлюев указал на пока еще с трудом различимую громаду грубо обработанного камня, возвышающуюся над плоской как стол равниной. — Что это там такое?

— Баш-ня, — терпеливо, по слогам произнесла ведьмачка. — Ты никогда раньше башен не видел?

— Видел, — слегка нетвердо сказал ученый. — В нашем мире. Но чтобы в параллельных... Нет, в Некрополе, конечно, попадаются остатки строений, но ничего даже близко похожего. Так здесь живут люди?

— Во-первых, не живут, а жили, — поправила его Инари. — А во-вторых, не люди, а ведьмы.

— Ведьмы? А, ну да, конечно же! Ведь людей сюда не пропускают дискриминационные барьеры, требующие применения какой-то там силы! — затряс головой ученый. — А мы можем заглянуть внутрь этого шедевра архитектуры? Ну, пожалуйста!

— Я, собственно говоря, к нему тебя и веду, — вздохнула Инари, приходя к мысли, что Глеб, пожалуй, был далеко не самым худшим из попутчиков. — И раз уж тебе так хочется туда попасть, может, приложишь хоть немного усилий, чтобы сделать это побыстрее?

— Я и так их прикладываю, — возмутился ученый. — Куда еще больше-то? Между прочим, спортивной ходьбой я не увлекался даже в лучшие свои годы, и сейчас начинать уже поздно.

— Жаль, — коротко ответила ведьмачка.

Успев понять, что представляет собой данный конкретный человек, она с некоторой опаской ожидала целого потока вопросов о том, кто такие ведьмы и что они вообще забыли на болотах, однако, видимо, усталость благотворно повлияла на Вахлюева, потому что оставшаяся часть пути прошла в практически гробовом молчании.

До входа в башню они дошли совершенно свободно. Ни тумана, ни блудней не было — да и откуда им было взяться сейчас, когда до сумерек оставалось еще несколько часов. Заплесневелая, разбухшая от влаги дверь была чуть приоткрыта — ровно в том положении, в каком Инари оставляла ее уходя. Еще один признак того, что за прошедшую неделю здесь никто больше не появлялся.

— О! — вяло удивился ученый, входя следом за ведьмачкой в темный, затянутый паутиной холл. — Настоящий замок с привидениями. И много здесь водится неупокоенных духов?

— Духи водятся снаружи, да и то лишь когда приходит туман, — сказала Инари и потянулась, украдкой поморщившись. Она и сама не отказалась бы задержаться в башне. Несмотря на болотную сырость, прочно угнездившуюся в давно нетопленных кельях на верхних этажах, кровати там ухитрились сохраниться в приличном состоянии, а воспаленные раны так до конца и не успокоились. Впрочем, о каком успокоении можно было говорить, когда отдохнуть накануне ей так толком и не дали? Однако сейчас время было не самым подходящим для того, чтобы выказывать слабость. Ничего страшного не случится, даже если она еще несколько часов проведет на ногах. Никогда раньше не случалось.

— Мой ученик, правда, утверждал, что видел кого-то и внутри, — добавила она, — но я не видела и не слышала в башне ни одного призрака. А ты что-то имеешь против привидений?

— Пожалуй, нет, — немного подумав, решил Вахлюев. — Я скорее за мирное сосуществование. Главное только, чтобы и они не имели ничего против меня.

— Вот и хорошо, — порадовалась Инари. — Значит, здесь ты меня и подождешь. Хочешь — договаривайся о сосуществовании, хочешь — спи, хочешь — башню осматривай, только наружу нос не высовывай. Безоружному человеку в одиночку там делать нечего.

— Остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно! — торжественно продекламировал Вахлюев чьи-то высокопарные слова. — Прямо по Конан-Дойлю получается. Здесь, случаем, не собака Баскервилей бродит?

— Не совсем собака, и точно не баскервилей, что бы это ни означало, — ответила ведьмачка. — Но властвует оно, действительно, по ночам. Хотя из этого вовсе не следует, что днем по Алагири можно гулять без забот. Так ты понял, что от тебя требуется?

— Понял, понял, — нетерпеливо кивнул ученый. — На кой черт мне выходить наружу, когда здесь внутри столько всего интересного? — Он наугад потянул из уцелевшего шкафа один из заплесневелых томов. — Может, в этом мире и не отыщется 'не знаю что', но то, что уже нашлось, мне вполне нравится.

К тому моменту, как Инари покинула башню, плотно прикрыв за собою дверь, Вахлюев уже соорудил в холле что-то вроде рабочего кабинета, придвинув к шкафу старое кресло с сохранившейся лишь местами обивкой и колченогий столик. О существовании на свете ведьмачки он, скорее всего, успел благополучно забыть, и теперь увлеченно перелистывал желтоватые, покоробленные листы фолианта, досадливо косясь на крохотное, высоко расположенное оконце, пропускавшее слишком мало света, так что Инари оставалось только понадеяться, что столь же мирную картину она обнаружит и по возвращении назад.

Глава 5. Трофей с болот Алагири

Покинув башню, ведьмачка немного постояла в раздумье, осматривая болота и пытаясь определиться с тем, что следует делать дальше. Встреченные на заплоте следы вроде бы подтверждали тот факт, что ночные призраки в лесу под Кимовском Коту и Глебу все-таки не почудились, хотя почему они оказались видимы только людям и как смогли перекочевать из мира в мир, для Инари по-прежнему было неясно. Сама она прежде ни с чем подобным не сталкивалась, а спросить, кроме как у Зарины, было не у кого. Может, и спросит, если случится поблизости оказаться.

Как бы то ни было, получалось, что в Алагирь люди, действительно, заглядывали, причем, судя по возрасту следов в заплоте, как раз таки незадолго до происшествия в Туле. Могли они побывать и неподалеку от башни, раз уж Глеб во время блуждания по лесу под Кимовском видел ее призрачные очертания. А вот в саму башню никто не заходил точно, поскольку в закрытом помещении признаки недавнего присутствия посторонних сохранились бы наверняка, а ничего подобного в прошлое посещение Алагири ведьмачке в глаза не бросилось. Значит, до башни люди почему-то не дошли. Куда вот только отправились?

Пограничные миры по размерам не уступали человеческому, и бесцельно искать в них можно было бы долго. Оставалось лишь понадеяться, что люди шли в заплот не из любопытства, а с конкретной целью, и, во всяком случае, пределы заплота, хотя бы бегло, ведьмачка могла успеть осмотреть до наступления темноты. Если ничего примечательного не обнаружится, то о том, где искать дальше, она будет думать уже после возвращения человека в Тулу.

Примечательное, впрочем, не заставило себя долго ждать. Заплот, как вскоре выяснила Инари, огораживал не одни лишь болота. Постепенно местность начала становиться суше, переходя в пологую возвышенность, заросшую частым молодым лесом, у ведьмаков носившим название 'кабанья щетина'. Инари как раз собиралась обойти стороной скверно проходимое место, когда заметила первое доказательство того, что до нее здесь кто-то успел побывать. Доказательство выглядело, как клочок размокшей до кашицеобразного состояния бумаги. Вроде бы чистой, но суть не в этом. Суть в том, что оставить ее здесь, кроме людей, было некому. Уже потом, при ближайшем рассмотрении, стали заметны и иные свидетельства того, что кто-то прежде ходил через 'щетину'. Притоптанная и так и не распрямившаяся трава, обломанные мелкие веточки... Может, конечно, и зверь, но, даже если забыть про бумагу, ни один зверь, будучи в здравом рассудке, не пойдет туда, где тропы нет вообще.

Тяжело вздохнув, ведьмачка шагнула в заросли, про себя поминая недобрым словом людей, не умеющих искать легких путей. Ну что, скажите на милость, им могло понадобиться в самой чащобе? Ответ вскоре стал ясен — как раз тогда, когда сквозь густую ость тощих деревьев начали смутно прорисовываться контуры необычного сооружения, похожего на вкопанные в склон холма огромные, сделанные наспех каменные ворота. Причем ворота не были ни обманом зрения, ни причудой природы. Промеж грубо отесанных вертикальных камней чернотой зиял узкий ход, уводящий куда-то вглубь холма. Из хода так и тянуло тьмой, а потому, уже шагнув в промозглый сумрак, Инари передернула плечами и проверила, легко ли вынимается из ножен меч. Жест был скорее данью привычке, потому что ведьмацкие мечи не подводили никогда, и, возвращая клинок обратно в ножны, Инари решила, что поторопилась уверять Глеба в том, что в Алагири нет склепов. Впрочем, на склеп найденное ею сооружение, действительно, не тянуло, скорее погреб какой-нибудь. Хотя, если подумать, кому в голову придет тратить столько сил на обустройство погреба, да еще у черта на куличках?

Удостоверившись, что амуниция в порядке, Инари осторожно двинулась по коридору, имеющему пологий, слабо выраженный уклон. Несмотря на то, что холм возвышался над прочей местностью, образованный неправильной формы известняковыми плитами пол прохода был влажен, придавая неустойчивость каждому шагу. При взгляде через кровавик ничего необычного в плитах не было, хотя при привнесенном извне свете, скорее всего, оказалось бы, что камни имеют грязно-желтый цвет, подобный тому, который приобретают долго пролежавшие во влажной земле кости, и осклизлый зеленоватый налет. Из-за этого налета, да еще из-за узких стен, мешающих толком развернуться, отбивать нападение хозяина подземелья, случись таковое, было бы затруднительно. Впрочем, нападений здесь не ожидалось — кровавик ясно давал понять, что в пределах его досягаемости никакой живности нет, а слух ведьмачки лишь подтверждал царившее вокруг мертвое спокойствие. Только вот запах, въевшийся в стены хода, Инари крайне не нравился. Острый и чуть кисловатый, как скисшееся молоко, он будил весьма неприятные ассоциации. И хотя ведьмачка не могла пока что точно определить его источник, внутри нее росла уверенность, что когда-то прежде ей уже доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Крепко сжав рукоять меча, Инари продолжила движение вглубь холма...

...Когда ведьмачка вернулась к башне, окрестности успело затянуть сумеречным туманом, а блудни завели свои жалобные песнопения. До пробуждения сторожевого пса, намертво привязанного к окрестностям башни, оставалось не больше получаса. Время было не самым подходящим для устройства спасательных вылазок, и потому Инари очень надеялась, что Вахлюев все же внял ее совету и не отправился гулять по болотам, иначе искать все равно пришлось бы, невзирая на опасность.

Беспокойство, к счастью, оказалось напрасным. Человек находился именно там, где ему и следовало быть: мирно дремал в холле над книгой, написанное в которой едва ли мог понять. Услышав звук открывающейся двери, он вздрогнул и вскинулся, сонно щурясь.

— Спокойно, — коротко бросила Инари, входя.

— А, это ты, — пробормотал ученый, подавляя зевок. — А я как раз беспокоиться начал...

— Оно и заметно, — согласилась ведьмачка. — Все было тихо? Ни непрошенных гостей, ни привидений?

— Нет, — потряс головой Вахлюев. — Только крысы на потолке шебаршились.

— На потолке? — переспросила Инари, недоумевая, что происходит в башне Вельмины с людьми. Один с призраками разговаривает, другому крысы, разгуливающие по потолку, мерещатся...

— В верхних комнатах, — пояснил мужчина, заметив непонимание.

— Вот как? А ты уверен, что это были крысы?

— Не проверял, — честно признался Вахлюев. — Но кому там еще было быть?

— Да, раз ты еще жив, значит, действительно некому, — признала Инари.

Ученый посмотрел на нее с подозрением.

— Знаешь, Энар, я, конечно, ценю черный юмор, но бывают вопросы, в которых он не уместен.

— А кто тебе сказал, что это был юмор? Я всего лишь согласилась, что, раз ты жив, значит, на верхних этажах не было никого опасного. А мог и зверь какой через открывшуюся Дверь придти. Маловероятно, конечно, но все-таки мог.

— Не сомневаюсь, — вздохнул мужчина. — С малой степенью вероятности и динозавра можно на улице города встретить, особенно в нынешние времена. Но ты хоть что-нибудь отыскала? Не зря я тут опасности подвергался?

— Что-нибудь отыскала, — ответила Инари, снимая перевязи с мечами. — Возможно, даже то самое что-нибудь, которое могли забрать в Тулу ваши люди в качестве трофея. Глупее поступка, конечно, не придумаешь, но все-таки это вполне могло быть именно так.

— И что это такое? — осторожно спросил ученый.

— Утром покажу. А сейчас давай спать.

— Так я, в общем-то уже... — Вахлюев замялся. — Может, мне посторожить пока?

— Как хочешь, — зевнула Инари. — Только никакой самодеятельности. Если что услышишь, буди меня. Наружу ни ногой.

— Да понял, понял уже, — отмахнулся ученый. — Спи спокойно.

— Конечно, поспишь тут, — проворчала ведьмачка. Несмотря на заверения Вахлюева, оставить его без присмотра она так и не решилась, а предпочла, отыскав в верхних кельях более-менее прилично сохранившиеся одеяла, перенести их вниз и устроить спальное место в холле, неподалеку от входа. Вахлюев, по-джентльменски вызвавшийся помочь, был послан куда подальше и сделал вид, что обиделся, дав ведьмачке возможность спокойно задремать. Спокойствие, правда, продлилось недолго. Меньше, чем через час, Инари проснулась от грохота перевернутого стула. Снаружи уже окончательно стемнело, а в башне для человеческих глаз кромешная тьма установилась еще раньше, и странным было скорее то, что ученый смог так долго высидеть спокойно. Сейчас же он на ощупь двигался по холлу, слепо выставив перед собой руку. Ни спичек, ни зажигалки, ни фонарика у него при себе, конечно же, не нашлось. Тяжело вздохнув, Инари запустила люмен, решив, что одного источника света человеку хватит, чтобы не сломать себе шею.

— Что еще случилось? — мрачно спросила она.

Вахлюев нервно сглотнул и кивнул в сторону входной двери.

— Там кто-то есть, — сообщил он голосом, в котором явно различалась зарождающаяся паника.

— Очень может быть, — кивнула ведьмачка.

— Очень может быть? — Вахлюева передернуло. — Это что, нормальное явление?

— Для ночи — да. Я ведь тебя предупреждала. Цепной пес просыпается и встает на стражу. Ты же сам его 'собакой Баскервилей' назвал.

— А в этом мире цепные псы умеют стучать в дверь?

— Стучать? — удивилась Инари. — Вряд ли. Если только пытаться выломать. Да и то на охраняемое место он бы не позарился. К тому же я ничего не слышала. Возможно, тебе показалось?

— Конечно, не слышала. Ты спала.

— Это ничего не значит. Мне для того, чтобы проснуться, совсем не обязателен такой грохот, какой ты сейчас поднял. Если бы стук был, я бы его услышала.

Впрочем, Вахлюева ее слова, кажется, не убедили. Подойдя к двери, он прижался к ней ухом, силясь что-то расслышать.

— Ничего там нет, — сказала ведьмачка.

— Да, сейчас тихо, — подтвердил ученый. — А до этого стучали, причем внятно так.

Инари махнула рукой, сдаваясь. В последнее время она начала приходить к выводу, что спорить с большей частью людей, пытаясь их переубедить, оказывается себе дороже.

— Хорошо, — сказала она. — Стучали, значит стучали. Только открывать не вздумай.

— Даже не собирался, — заверил Вахлюев, помолчал и спросил, глядя на узкие щели окошек под высоким потолком:

— А на верхних этажах нормальные окна есть?

— Зачем они тебе? Цепной пес внутрь не полезет, можешь не беспокоиться, а больше там никого нет.

— Я не беспокоюсь. Просто хочу посмотреть, что снаружи делается.

— Все равно же ничего не увидишь. Темно, да еще туман в придачу.

— Может, и не увижу, но все лучше, чем в неведении сидеть.

— Да иди и смотри, кто тебя держит? — Инари перевернулась на бок, плотнее укутываясь в остро пахнущее побитой молью шерстью одеяло. — Окон там хватает, если со ставнями сумеешь сладить. Только сильно не высовывайся, а то можешь и без головы остаться.

— А ты разве не пойдешь?

— А мне-то зачем?

— Ну... — Вахлюев замялся. — Хотя бы затем, что, похоже, твой наколдованный фонарик только тебя слушается, а без него здесь темно, как у суслика не буду уточнять, где именно.

— Боишься, что ли?

— Боюсь. Ноги переломать. Ну, пожалуйста, — жалобно добавил ученый.

Инари тихо чертыхнулась, вставая.

— Ладно. Пойдем. Только в следующий раз, послушай доброго совета, бери с собой что-нибудь, чем можно освещать дорогу. Не всегда же с тобой будут, как с детенышем, нянчиться.

— Если до этого самого следующего раза начальство не открутит мне голову, непременно возьму, — пообещал Вахлюев. — А вообще я не предполагал, что наша прогулка растянется на столь продолжительный срок, иначе собрал бы походный рюкзак.

— И хорошо, что не собрал, — совершенно серьезно ответила ведьмачка. — Если уж ты налегке еле плелся, то с грузом бы точно сдох на половине дороги. Идем.

Люмен весело запрыгал впереди, освещая ступени.

— Ну и на какую сторону света выходящие окна тебя интересуют? — спросила Инари, когда она, а вслед за ней и предусмотрительно державшийся на расстоянии Вахлюев поднялись на второй этаж.

— Те, которые будут как можно ближе к входной двери.

— В таком случае, вероятно, нам сюда, — ведьмачка обернулась к массивным двустворчатым дверям, находившимся у нее за спиной. В прошлый раз из-за переполоха, поднятого Глебом, в этом помещении побывать она так и не успела. Створки, которые никто не тревожил уже длительное время, повиновались с крайней неохотой, а когда Инари все же удалось их открыть, изнутри пахнуло затхлым, застоявшимся воздухом, казавшимся даже холоднее, чем был воздух коридора. Люмен тут же шмыгнул в образовавшуюся щель, высветив обширное темное помещение. При виде того, что находилось в помещении, ведьмачка недоуменно хмыкнула.

— Что там? — Вахлюев вытянул шею, пытаясь заглянуть через плечо спутницы.

— Ничего особенного. Так, могильник.

— Мо... — ученый поперхнулся. — Что?

— Могильник. Место, где много костей или трупов.

— Я знаю, что такое могильник. Откуда он взялся здесь?

— Наверное, оттуда же, откуда они обычно берутся. Либо множество людей погибло в одном месте, либо уже трупы собирали. Впрочем, — Инари сделала несколько шагов внутрь помещения, осматривая скорчившиеся скелеты, едва прикрытые полуистлевшей тканью, — думаю, что умерли они все-таки там, где лежат.

Да, скорее всего, это было именно так, потому что вряд ли кто-то, взявший на себя роль могильщика, стал бы тратить время и силы, раскладывая трупы в позах, соответствующих движениям еще живого человека. Ведьмачка тронула носком сапога заплесневелую тетрадь из нескольких сшитых вместе листов пергамента, поверх обложки которой, как россыпь бусин от четок, белели фаланги тонких пальцев, и задалась вопросом, знала ли все-таки Зарина, упорно рвавшаяся в башню, о том, что произошло с ее обитателями, или только предполагала?

Вахлюев, тоже разглядывавший мертвецов и, судя по напряженному выражению лица, что-то усиленно соображавший, вдруг фыркнул, сдавленно чертыхнулся и начал заинтересованно озираться по сторонам.

— Что случилось? — хмуро спросила Инари.

— Ничего. Просто я сейчас еще раз прикинул... Чушь, конечно, но, кажется, звуки, которые я слышал, шли именно из этого зала.

— Стук? Ты же, вроде, говорил, что он доносился снаружи.

— Не стук. То, что я принял за крыс.

— А, ты об этом? Тогда почему бы и нет? Или ты думаешь, что крысы в могильниках не водятся? Водятся, и еще как.

— Нет, теперь я думаю, что то, что здесь ходило, было тяжеловато для крысы.

— Правда? А для чего оно тогда было бы в самый раз?

— Для чего? Вот для этого, например, — Вахлюев указал на лежавший у его ног скелет.

— Не выдумывай, — сказала ведьмачка. — Такие мертвяки не встают, даже если очень захотят.

— Да я тоже знаю, что для запуска механизма имитации жизни в мертвом теле необходима сохранность хотя бы части мышечной ткани и что голые кости ходить не могут, но...

— Раз не могут, значит, не ходили, — отрезала Инари. — Собственно говоря, мы сюда пришли только потому, что ты захотел узнать, что снаружи делается. Уже не нужно?

— Нужно. Но я ведь не знал, что здесь еще и кладбище обнаружится. Тебе, что, совсем не интересно, что с ними случилось? А вдруг какая-нибудь зараза прогулялась? Чума, например.

— Ни разу не видела, чтобы хоть какая-то зараза убивала настолько молниеносно, — ответила ведьмачка, задержавшись возле особенно большого скопления остовов, где что-то привлекло ее внимание среди костей и гнилого тряпья. Инари разворошила кучу носком сапога и наклонилась, поднимая кусок оплавленного стекловидного вещества размером с кулак.

— Эй! — вскинулся Вахлюев, разом забывая про возможность заражения. — Я знаю, что это такое!

— Ты не поверишь, но я тоже, — сказала Инари. При одиночном люмене различить точный цвет находки было затруднительно, однако ведьмачка готова была побиться об заклад, что при дневном освещении вещество приобретет тот же странный оттенок, что и оплавленные камни из Бредни. Оттенок, который в понимании Инари все прочнее связывался со смертью и разрушениями. И, похоже, не только в ее понимании.

— А ведь интересная тенденция вырисовывается, — задумчиво протянул Вахлюев, отбирая у ведьмачки находку. — Не знаю, как по тебе, а на мой взгляд данная модификация кремнезема сопровождается что-то чересчур уж повышенным количеством смертей. В Туле, в лесу возле вашей базы, пятеро. Здесь — боюсь даже предположить, сколько. Расплавов, правда, в сравнении с Тулой маловато. Там ими была весьма приличная площадь покрыта. А здесь? Неужели всего один кусок?

— Может, и не один, — ответила ведьмачка, оглядываясь и принюхиваясь. В сравнении с тьмой, исходившей от огромной глыбы 'алагирьского' камня, виденной Инари в здании блудного института, подобранный в башне Вельмины оплавленный ком — возможно, за счет возраста — почти не отличался по фону от камней, из которых была сложена эта самая башня. Однако 'почти' не означало 'совсем', и после недолгих поисков к первой находке добавились еще два комка схожих размеров. Потом еще...

— Все равно как-то маловато, — заявил Вахлюев, когда все трофеи оказались собраны и сложены в кучку, способную спокойно уместиться в десятилитровом ведре.

— Зато башня осталась цела, — ответила Инари.

— А ты думаешь, могла не остаться?

— Думаю, да. Ты сам видел, что творилось в Туле. Здесь камней оказалось меньше, поэтому и заклинание усилилось в меньшей степени, потому и разрушения вышли слабее. Вот только им, — ведьмачка выразительно глянула на кости, — это мало чем помогло.

— Да, определенно, — согласился Вахлюев. — Значит, здесь, по твоему мнению, причина оказалась в сбое заклинания. А в Туле? Здесь-то хоть ведьмы, как ты утверждаешь, имелись, а кто мог колдовать там?

— Ну, определенно не люди.

— Но, тем не менее, кто-то из присутствовавших в лесу? — предположил Вахлюев. Не дождавшись ни положительного, ни отрицательного ответа, он продолжил размышлять вслух:

— Собственно говоря, из числа тех, кто имелся в наличии, кандидатов на роль мага не так уж много. Представители двенадцатой оперативной дивизии вероятны наименее, так что, скорее всего, это все-таки был представитель твоей компании, Глеб Комолов. Я прав?

— Не понимаю, при чем здесь моя компания, — сказала Инари. — У меня нет компании. Глеб сам по себе.

— Хорошо, — не стал спорить мужчина, — пусть так. Пускай он был сам по себе. Но я ведь все равно угадал, да? Вчерашнее происшествие было спровоцировано Комоловым?

Ведьмачка коротко хмыкнула.

— Я бы предложила тебе задать вопрос самому Глебу, вот только сделать это будет немного затруднительно.

— Да, я знаю. Мне очень жаль, что он погиб.

Инари неопределенно пожала плечами.

— Не вижу смысла жалеть о том, чего уже не поправишь. Ответь лучше вот на что — ты ведь должен знать, раз сам из того же отряда — если бы вдруг случайно оказалось, что тот, кто послужил причиной вчерашнего происшествия, сумел выжить, что ожидало бы его при возвращении в город? Неприятности были бы очень большими?

— А разве кто-то выжил? — насторожился Вахлюев. — Вроде бы комплект найденных трупов был вполне комплектен.

— Если ты не заметил, я сказала 'если бы'. Так ответишь или нет?

— Ну, рассуждая чисто теоретически, — задумчиво сказал ученый, — можно предположить, что этот гипотетический выживший ничем не будет рисковать, если сразу по возвращении в город выйдет на связь с нашим руководителем. Что-то мне подсказывает, что Стас меньше всего заинтересован в том, чтобы у нужных ему людей, или не совсем людей, возникали проблемы из-за каких-то неконтролируемых природных явлений. А то, что явление было природным и неконтролируемым, лично мне с каждой минутой становится все яснее. Только вот с выходом на связь лучше будет поторопиться, потому что, чем больше проходит времени, тем трудозатратнее будет объяснение того, каким образом данный гипотетический счастливчик выжил и где все прошедшее время находился. Надеюсь, что эти размышления будут переданы ему, хотя бы теоретически?

— Могли бы быть, — с усмешкой сказала ведьмачка. — Но ведь никто не выжил, разве не так?

— Не придирайся к словам, — отмахнулся Вахлюев. — Мы же поняли друг друга, правда?

Аккуратно переступая через кучки тряпья, он подошел к окну и принялся воевать со ставнями. Посмотрев на сосредоточенность мужчины, казалось, решавшего важнейший вопрос бытия, Инари решила не вмешиваться. У нее и без того было, чем заняться и над чем подумать. Если ученый не ошибался в оценке поступков своего руководителя, то это сильно меняло дело. Хотя, пожалуй, она предпочла бы поговорить с тем, кого Вахлюев назвал Стасом, самостоятельно. Только вот как бы это устроить?

Наконец, ученому удалось справиться с заржавевшими петлями, и в помещение потянуло свежим ночным воздухом. Небо, должно быть, было ясным, и, хотя луна успела уже значительно убыть, в Алагири, при отсутствии иных источников освещения, ее вполне хватало. При луне затянувший болота туман, на уровне второго этажа бывший немного более разреженным, чем непосредственно над землей, имел оттенок разведенного в воде молока и как будто бы даже светился изнутри, четко очерчивая медленно плывущие сквозь марево более плотные волокна.

Встав у правого откоса окна, Вахлюев осторожно выглянул наружу и почти сразу отшатнулся, оборачиваясь к ведьмачке.

— Там кто-то плачет, — сообщил он.

— Блудни, — сказала Инари. — Пусть плачут. Если мешают, закрой ставни обратно.

— Да нет, не мешают, — помотал головой ученый. — Но ты же говорила, что снаружи никого нет... кроме этого пса. А я голоса слышу. Женские, или даже детские, причем много. И они перемещаются. Да, точно, они ходят — по-моему, я даже силуэты вижу. Должно быть, кто-то из них и в дверь стучал. Черт, пожалуй, ты была права. Открывать им мне что-то совсем не хочется.

— Не могли они стучать. Это блудные духи, они только и умеют, что плакать и перешептываться. И видеть ты их не можешь, потому что у них нет тел. Это все туман. Глаза додумывают то, чего не могут разглядеть.

— Ты уверена?

— Да. Они ведь не только на этом болоте водятся, приходилось уже встречаться. Не обращай внимания и все.

— Легко сказать! — Вахлюев зябко поежился. — Может, тебе не в новинку с духами общаться, а мне вот раньше как-то не доводилось этого делать. Нет, я, конечно, понимаю, что все в этой жизни когда-нибудь бывает в первый раз...

— И дальше не доведется, — обнадежила его Инари. — С блуднями невозможно говорить. Если они и отвечают, то только эхом. С тем же результатом ты можешь, не выходя из башни, поговорить с самим собой. Главное, кричать достаточно громко.

— За совет, конечно, спасибо, — проникновенно сказал ученый. — От возможности поговорить с умным человеком я никогда не отказывался. Хотя, как правило, для этого мне не требуется орать во все горло. Сам с собою я могу и тихо беседу вести, благо собеседник близко находится.

Он снова бросил мимолетный взгляд в окно и вдруг заинтересованно вытянул шею и привстал на цыпочки, словно пытаясь извернуться так, чтобы увидеть землю у подножия башни, не высовываясь за пределы подоконника. Без особого, впрочем, успеха.

— Еще что-то услышал? — поинтересовалась ведьмачка.

— Нет. Но сейчас там, внизу, определенно кто-то бродит. Кажется... ну, точно. Ты только посмотри, какой здоровенный. Что это такое? Не медведь же? Даже медведи, вроде, такими не вырастают.

— Это не медведь, — сказала Инари, тоже подойдя и посмотрев на темнеющую среди тумана тушу, похожую на огромный, каким-то чудом оживший валун. — Это пес. Тот самый, который баскервилей.

— Пес? — тихо ужаснулся Вахлюев. — Да какими же стероидами бедное животное надо было пичкать, чтобы оно настолько вымахало? И как его после всего на цепь посадить ухитрились? Хотя цепь, как я понимаю, является определением чисто условным, да?

— Да, — ведьмачка кивнула. — Только то, что на самом деле ее нет, сути не меняет. Пес накрепко привязан к окрестностям башни и не может сбежать. Каким образом это удалось сделать, мне и самой было интересно, потому что даже у Вельмины не хватило бы сил создать постоянную привязку, способную сохраниться после ее смерти. Хотя с использованием 'алагирьского' камня в самом деле могло хватить. Только в тот раз, видимо, все прошло удачно, без светопреставлений, потому что, случись Вельмине погибнуть при плетении формулы, никакой бы камень, пожалуй, не помог привязке замкнуться самостоятельно.

— Ну, должно же было, наверное, и ведьмам ради разнообразия хоть разок повезти, — откликнулся ученый, плотнее прижимаясь к подоконнику и осторожно подавшись вперед. — Не утопленники ведь, в конце-то концов.

— Несомненно, — вздохнула ведьмачка. — А ты сейчас пытаешься проверить, не являешься ли утопленником сам?

— Что? — не понял Вахлюев.

— То самое.

Уловив начавшее зарождаться в тумане движение, Инари рывком сдернула ученого с подоконника, оттаскивая вглубь помещения, а на том месте, где только что находились голова и плечи человека, с сухим клацаньем сомкнулись исполинские, покрытые бородавчатыми наростами челюсти. Задетый мимоходом ставень хрустнул, слетая с петель, а пес утробно рыкнул, снова скрываясь в тумане. Снизу донесся звук тяжелого удара о землю и очередной полурык-полувздох.

— Ух-ты! — только и охнул мужчина, шарахнувшись прочь и с размаху садясь на пол.

— И это все, что ты можешь сказать? — поинтересовалась ведьмачка.

Ученый посмотрел на нее снизу вверх круглыми глазами и добавил:

— Я не думал, что он так резво прыгает, при его-то размерах.

— Да ты, кажется, вообще не думаешь, — сказала Инари. — Или, может, у тебя мозги где еще расположены, что голову потерять не жалко? Говорили же — не высовывайся, нет, все равно полез.

— Так я же и не высовывался, — слегка постукивая зубами, возразил Вахлюев. — Только выглянул самую малость. Ну и зверюга! Нет, здесь уже явно не стероиды, здесь как минимум мутаген какой-то в ход пошел, если ЭТО продолжать считать песиком. Хотя, по-хорошему, это скорее принципиально новый вид живого существа. Думаю, я должен сказать тебе спасибо за то, что успела среагировать. Не хотелось бы стать его открывателем посмертно.

— Если должен, говори, — с усмешкой разрешила Инари.

— Спасибо, — с чувством сказал ученый. — Готов расцеловать в знак благодарности, но что-то мне подсказывает, что ты будешь против.

— И правильно подсказывает, — согласилась ведьмачка. — Если хочешь сделать приятное, лучше пообещай на будущее прислушиваться к советам и выполнять их. А я попробую сделать вид, что поверила обещанию.

Вахлюев нервно поежился и начал вставать с пола, украдкой морщась и потирая ушибленный копчик.

— Звучит цинично, но по сути, наверное, верно, — признал он, приобретя, наконец, вертикальное положение и с опаской поглядывая в сторону окна. — Обещаю, и крайне постараюсь обещание выполнить. Энар, а эта животинка точно не может попасть внутрь? Что-то мне кажется, что входная дверь была не намного крепче ставней, а учитывая комплекцию песика, ему ведь одного взмаха хвостом может хватить...

— Нет у него хвоста, — ответила Инари. — И в башню он не пойдет, как бы ему ни хотелось. Думаю, что это запрещено все той же привязкой, потому что хозяйка башни, в отличие от тебя, самоубийцей все же не была.

— Да я вообще-то тоже не суицидник, — сообщил ученый, — так что не надо выдумывать. Конечно, рассмотреть здешнюю живность более подробно, желательно при дневном свете и в естественной среде обитания, мне бы хотелось, но если я и сделаю это, то только при наличии огневой поддержки наших оперативников в количестве не менее пяти человек.

— Лучше не стоит, — сказала Инари. — При дневном свете отыскать пса ты сможешь разве что в логове, и вряд ли он будет рад гостям. Хотя, может, и будет: как-никак, обед сам пришел, искать не придется.

— А почему сразу обед? — возмутился Вахлюев. — Справедливости ради хочу заметить, что наши сотрудники умеют постоять, как за себя, так и за переданных под их опеку лиц. Причем не только при помощи огнестрельного оружия.

— Не хочешь быть обедом, будь завтраком, — сказала ведьмачка. — Только, как умеют за себя постоять ваши сотрудники, я уже видела. В Черном Лесу, при нападении дуоргов. Один оказался бы трупом точно, а возможно, что и два из трех. Предпочитаете количеством брать?

Вахлюев обиженно засопел, но так ничего и не ответил — возможно, потому, что крыть было нечем.

— Мы здесь ночевать будем? — спросил мужчина вместо этого, обведя зал широким жестом.

Инари пожала плечами.

— Как хочешь, — сказала она, все-таки поднимая тетрадь, на которой покоилась рассыпавшаяся на отдельные кости узкая кисть скелета. — Мне все равно, выбирай сам.

В итоге после некоторого раздумья ученый предпочел возвратиться обратно на первый этаж, особо настояв на том, чтобы двери зала снова были плотно закрыты. Ведьмачка фыркнула, но просьбу выполнила. Внизу, забравшись под одеяло, она попробовала полистать свою находку, но вскоре бросила это занятие. На заплесневелых листах пергамента ей не встретилось ничего заслуживающего внимания — похоже было, что на пергамент, причем не новый, а повторно вычищенный, рукой какой-то из учениц старательно, однако далеко не каллиграфически были перенесены отрывки текста из манускриптов, посвященных управлению погодой. Зевнув, Инари отложила тетрадь, так и норовившую рассыпаться на отдельные листы, и попыталась снова заснуть, предварительно отправив люмен к Вахлюеву, мрачно копошившемуся в своем уголке возле стеллажей с книгами. Благодарности за этот акт милосердия она, кстати, так и не дождалась.

Судя по периодически доносившемуся из-за двери приглушенному ворчанию, пес кружил вокруг башни до самого рассвета, чуя добычу, но будучи не в состоянии до нее добраться, и исчез только засветло, когда туман начал рассеиваться, причем даже после этого Вахлюева пришлось долго убеждать в том, что наружу можно выходить без опасений.

— А где все-таки находится его логово? — спросил ученый, рассматривая глубокие рытвины, оставшиеся в мягкой земле под тем окном, из которого он пытался выглянуть прошедшей ночью.

— Понятия не имею, — сказала Инари. — И даже выяснять не собираюсь. Вот возьмешь с собой пятерых ваших оперативников, и можете искать хоть до морковкина заговенья, а я тебе совсем другое показать намеревалась.

— Да помню я, — вздохнул ученый. — И все-таки... Ладно, ладно, не хмурься. Показывай, что нашла. Только, надеюсь, твоя находка расположена не слишком далеко? Ходок из меня сегодня никудышный.

— Если ты сам это признаешь, то впору начинать бояться, — отозвалась Инари. — Впрочем, идти здесь близко, так что к вечеру дохромаешь в любом случае.

— Сударыня, я со всей ответственностью заявляю, что вы садистка, — мрачно сказал Вахлюев, с тяжелым вздохом взваливая на плечо переходник, на противоположном конце которого, как сума калики перехожего, болтался пакет с остатками купленных в Кимовске продуктов.

— Тоже мне нашел новость, — фыркнула ведьмачка.

Хотя, вопреки собственным уверениям, путь мужчина начал достаточно бодро, выводя спутника к холму с 'кабаньей щетиной', Инари все же постаралась по возможности сократить дорогу. В конце концов, у нее не было цели, чтобы человек упал замертво, едва добравшись до конца пути, а то и вообще не добравшись.

— И это тоже ведьмы построили? — тяжело отдуваясь, спросил ученый, когда, продравшись через чащобу, они оказались перед нависающей громадой каменных ворот. — Чем-то Стоунхендж напоминает. Как же они такие глыбы ворочали? Заклинаниями?

— Понятия не имею, кто его строил, — ответила ведьмачка. — Я при этом не присутствовала. Но то, что нам надо, находится внутри.

— Кстати, а что нам все-таки надо? — поинтересовался Вахлюев. — Ты хоть скажи, чтобы я тоже знал ради приличия.

— Доказательство того, что ваши люди, либо еще кто-то из людей, забрали из этого подземелья кокон Тысячеглазого.

Брови ученого медленно поползли к корням слипшихся от пота волос.

— Что забрали?

— Кокон, в котором находился детеныш зверя, который изначально обитал в Склепе, хотя иной раз выбирается и за его пределы. Тот, что ходил по вашему институту, действительно, был некрупным. Возможно, недавно вылупился.

— Ага, недавно, значит, — глубокомысленно сказал Вахлюев. — Стесняюсь спросить, а что вообще такое этот Тысячеглазый или Тысячеглазое? Про количество органов зрения у него я, кажется, уже догадываюсь, но хотелось бы подробностей.

— Зверь. Крупный. Опасный.

— И все? Не слишком информативно, ты не находишь?

Инари пожала плечами. Меньше всего ей сейчас хотелось тратиться на халкост даже самой мелкой из особей Тысячеглазого. Впрочем, ее спутник, кажется, тоже решил отложить выяснение внешнего облика твари до лучших времен, и просто уточнил:

— Хорошо, а ты хотя бы уверена, что этого многоглазого в институт доставили именно наши сотрудники?

— Нет, — честно ответила ведьмачка. — Зверь мог оказаться в здании случайно — я встречала там черную бурю, смешивающую миры. Но, несмотря на это, отсюда кокон кто-то все же забрал. Не ведьмаки и не ведьмы, значит, люди. Если не ваши, выходит, чьи-то еще. Если не веришь, можешь посмотреть на следы.

— Да, пожалуй, не помешает, — согласился ученый, заглядывая в темный и узкий коридор. — А какие сюрпризы нас там ждут, кроме следов?

— Как ни странно, никаких. Там всего одно помещение, не слишком просторное. Раньше, кажется, был проход куда-то еще, но сейчас он завален.

— Ну, если так, значит, можно идти смело. Только фонарик запусти, а то здесь сам черт ногу сломит.

Правда даже после того, как созданный ведьмачкой люмен шмыгнул в коридор, освещая осклизлые зеленоватые камни, смелости у Вахлюева не прибавилось, и он благоразумно предпочел пропустить вперед спутницу, уже вслед за ней спустившись в небольшую каверну, где запах скисшегося молока ощущался особенно сильно.

— Ну, прямо один в один гробница какой-нибудь древней народности, — сказал мужчина, придирчиво рассматривая покрытые разводами засохшей слизи стены, имеющие лишь частично доработанные рукой человека формы. — Так что здесь все-таки было? Я имею в виду, кроме той гадости животного происхождения, которую отсюда то ли забирали, то ли нет.

— Не знаю, — ответила Инари. — Вообще-то я в первый раз спустилась сюда меньше суток назад и видела то же самое, что сейчас видишь ты: стены, пол и потолок. Ни костей, ни чего-либо еще вчера здесь не было, в точности, как и сегодня. Насчет более раннего времени говорить не возьмусь.

— Ладно, — обреченно махнул рукой Вахлюев, сдаваясь. — Убедила. А где тогда хотя бы обещанные следы?

— Вот, — сказала ведьмачка, указывая на дальнюю стену.

— Что 'вот'?

— Следы. Доказательство.

Вахлюев приблизился к стене вплотную, едва не водя носом по наплывам мутного стекловидного вещества.

— Не впечатляет, если честно, — наконец, вынес он вердикт. — Может, для тебя здесь что-то и очевидно, но на мой взгляд это может быть всем, чем угодно, и никак не свидетельствует о вмешательстве людей. Ничего более конкретного в наличии не имеется?

— А чего более конкретного ты ожидал? — поинтересовалась Инари. — Надписи во всю стену 'Здесь были Вован и Леха'? Вот видны срезы от ножа, разве их мало, как доказательства? Не сами ведь они образовались. К тому же ты говорил о трех сотнях килограммов, а коконы примерно столько и весят. И в Алагирь ты разве не по записям, оставшимся от ваших людей, пришел? По-моему, все вполне сходится.

— Может, и сходится, — уныло признал Вахлюев. — Но если из этого мира наши — или, допустим, все-таки не наши — сотрудники забирали всего лишь обычный трофей, то что тогда послужило причиной катастрофы? Не содержимое же кокона?

— Вряд ли, — сказала Инари. — Случись Тысячеглазому вылупиться, когда в здании еще находились люди, неприятностей, скорее всего, было бы немало, но эти неприятности были бы совсем другого толка. При всей своей опасности светопреставлений он не устраивает.

— Да, наверное, ты права, — без особой охоты согласился мужчина. — К сожалению. Черт, а ведь так хорошо выходило по срокам... Теперь придется искать другую версию. Хотя нет, постой, остался же еще один мир!

— Хочешь проверить и его тоже? — устало спросила ведьмачка.

— Не то, чтобы хочу, но надо, — ответил ученый, а потом на его лице отразился ужас. — Только для этого нам придется пешком возвращаться к месту перехода, да?

— Нет, не придется, — вздохнула Инари, придя к выводу, что еще одного дня в компании Вахлюева она уже не переживет. — Давай руку. Надеюсь, в башне ты ничего не забыл, потому что возвращаться туда мы точно не будем.

Глава 6. Смена приоритетов

Время близилось к обеду. На третьем этаже здания администрации города Тулы и Тульской области в кабинете за дверью, не имевшей никаких обозначений, молча глядя друг на друга, сидели председатель чрезвычайной комиссии и командующий группой оперативного реагирования...

Эта раскладка с равной степенью вероятности могла бы послужить началом, как для анекдота, так и для страшилки на ночь, и, признаться честно, Мареев сам не был до конца уверен, к чему больше тяготеет нынешняя ситуация. Руководитель объединения 'Гладиатор' Иван Есипов только что покинул кабинет, и глава ликвидаторов все еще пытался осмыслить полученную от него информацию. Шебанов, по всей видимости, тоже.

— Вот такие вот теперь студенты пошли, — наконец, глубокомысленно сказал полковник. — Звучит настолько бредово, что может действительно оказаться правдой.

— Может, — согласился Мареев. — А скорее, даже должно. Ты ведь не думал, что вас с Дэном и в самом деле лечила девочка, перечитавшая сказочных книжек?

Говоря откровенно, ему самому это больше всего напоминало попытку махать кулаками после драки, доказывая то ли кому-то, то ли лично себе, что, если даже всякие отдельно взятые личности могут не распознать иномирных сущностей, столкнувшись с ними нос к носу, то вот он-то... Хотя что он-то? Точно так же ведь поначалу полагал перебежавшую им дорогу девицу обычной студенткой. Ну не совсем, конечно, обычной, однако вполне своей, земной. Если верить словам Есипова, это было чуть менее чем полностью ошибочно.

— Нет, — признал Шебанов после некоторого раздумья. — Пожалуй, все-таки не думал, особенно после личного контакта. То есть, чего там думать, когда по логике было понятно, что она не из наших. И даже не в ушах дело. Никакие сказочные книжки, сколько их ни читай, колдовать не научат и на показания мракометра не повлияют, а приборы, что в Кимовске, что в Ведьмином Лесу, на ее следах с ума сходили так, как не при всякой зверюге из Некрополя бывает. Хотя, когда посмотришь, все равно не верится. Странная, конечно, но ты, в Москву вернувшись, по улице пройдись и на народ посмотри — мало ли у нас своих таких странных? А так девчонка, как девчонка, по возрасту на вид не сильно от твоей Верки отличается. Если сам увидишь, убедишься.

— Не отказался бы увидеть, — ответил Мареев, хотя ему уже было ясно, что для осуществления этого желания придется приложить немало усилий. Ивану Есипову крайне не хотелось признаваться, однако даже по его расплывчатым словам достаточно ясно читалось, что с субординацией 'эльфийки' у руководителя 'гладиаторцев' серьезные проблемы. Впрочем, как раз это на фоне прочей полученной информации было не удивительно. Вряд ли парень при всех своих талантах мог стать весомым аргументом для существа, бывшего раз в восемь его старше. И еще менее вероятно было успеть сделать это за короткое время их знакомства. Если уж на то пошло, Мареев не был уверен, что сам сможет подобрать весомые аргументы для того, чтобы убедить 'эльфийку' сотрудничать с чрезвычайной комиссией. Силу применять не хотелось, да и вряд ли силовые методы были бы здесь эффективны, особенно если учесть мобильность 'эльфийки' и ее способность сбегать в самый неподходящий момент. Помочь, вероятно, мог бы Комолов, которому, по словам Есипова, каким-то образом удалось найти с их новой знакомой общий язык, но проблема заключалась в том, что от мертвеца трудно было ожидать помощи. Генерал-майор с досадой подумал о том, что, пожалуй, следовало бы приложить больше усилий для решения проблемы Сергеенко. Только кто же мог предположить всего каких-то два дня назад, что обстоятельства сложатся так неудачно? Еще, конечно, оставался Вахлюев, которому, похоже, каким-то образом удалось вызвать к себе интерес со стороны иномирной сущности, обладающей независимым характером, однако вряд ли этого интереса могло хватить для организации длительного и плодотворного сотрудничества.

В соседнем кабинете у Александры надрывно, с раздражающей настойчивостью звонил телефон. Рыжеволосой секретарши то ли не было на месте, то ли она не горела желанием поднимать трубку. Как раз тогда, когда генерал-майор уже хотел встать и выяснить, чем так занята его сотрудница, звонки прекратились, а затем ожил аппарат, стоявший на столе у главы ликвидаторов. Все-таки Александра решила заняться своими непосредственными обязанностями. Мареев поднял трубку и после первых же слов собеседника пожалел, что сделал это. На проводе находился директор ГТРК 'Тула' с просьбой быть человеком и вернуть сотрудников.

— Откуда вернуть? — уточнил Мареев, после общения с Сергеенко уже ничему не удивляясь, и в результате выслушал довольно пространное повествование о том, что журналисты компании еще накануне утром выехали для записи репортажа на место, где чуть ранее был замечен огненный смерч, что назад группа не вернулась и что все правоохранительные органы города, как сговорившись, советуют с претензиями обращаться к представителям чрезвычайной комиссии. Дождавшись небольшой паузы в потоке аргументов в пользу неприкосновенности журналистской братии, Мареев заверил собеседника, что понятия не имеет, где находятся его сотрудники, но, по возможности, постарается разобраться.

— Значит, не трогали вчерашних журналистов? — сказал он, обращаясь к Шебанову, когда от директора, наконец, удалось отделаться.

— Которых? Тех, что на пожарище пытались прорваться? Нет, — помотал головой полковник. — Хотя репортерша там была очень даже ничего, кстати. Такую и потрогать не грех. А что?

— А то, что они исчезли.

— Каким образом исчезли? Как Вересаев, что ли? Вот репортершу я студентам точно не прощу. Ты бы ее грудь видел, Шурочка наша даже рядом не стояла...

— Не знаю, как или не как, — резко оборвал поток его размышлений Мареев. Свежеприобретенная привычка Шебанова куда ни попадя приплетать Александру Звонареву понемногу начинала раздражать генерал-майора. — Пропали и все. Вы точно ничего подозрительного не заметили?

Полковник разом посерьезнел.

— Нет. Только машину оставленную. Я тебе про нее еще вчера говорил. Черт, там же леса-то с гулькин хрен, не больше, и тот исхожен вдоль и поперек — пропадать негде. Может, они еще куда подались?

— Не знаю, — хмуро сказал Мареев, — но точно знаю, кто будет это выяснять.

Он снял трубку служебного телефона, набрал внутренний номер и, дождавшись ответа, попросил:

— Александра, будьте добры, от меня только что вышел руководитель объединения 'Гладиатор' Есипов Иван Владимирович. Его координаты есть в личном деле. Разыщите его, пожалуйста, и сообщите, что возникли непредвиденные обстоятельства, по которым мне хотелось бы с ним срочно побеседовать.

— Даже так? — сказал Шебанов, когда Мареев положил трубку.

— Именно, — кивнул тот. — Думаю, пора подключать их хоть к чему-нибудь полезному для общества. А уж какими силами творить это полезное, пусть Есипов сам решает. Хотя я на его месте постарался бы привлечь к поискам кроме своих непосредственных подчиненных, если не 'эльфийку', то хотя бы этого, как его, ведьмака.

— Эльфиечку привлечь, пожалуй, будет затруднительно, — глубокомысленно сказал Шебанов. — Что-то мне подсказывает, что ее как раз сейчас весьма активно привлекает Вахлюев, а он не потерпит конкуренции, даже если 'студентам' удастся выяснить, в какой из параллельно-перпендикулярных миров они, в конечном счете, отправились.

— Сомневаюсь, — коротко ответил Мареев, решив не уточнять, что сомневается он в первую очередь в том, что к желаниям Вахлюева будет кто-то прислушиваться. В коридоре тем временем послышались шаги, и после короткого стука входная дверь кабинета распахнулась настежь. Александра оперативно справилась с задачей, возможно, потому, что Иван Есипов еще не успел отойти далеко.

— Заходите, — пригласил Мареев, глядя на выжидающе задержавшегося на пороге руководителя 'гладиаторцев'. — Присаживайтесь.

Энтузиазма у Ивана Есипова это предложение и тон, которым оно было сделано, определенно не вызвали, однако к свободному креслу он все-таки прошел и расположился там с небрежным видом, после чего сказал:

— Звонок от вашего секретаря, Станислав Олегович, был, прямо скажем, несколько неожиданным. Мне казалось, что мы уже достигли соглашения по всем имевшимся вопросам. Или за время моего отсутствия успело случиться что-то еще?

— Успело, — подтвердил Мареев, решив, что умению Есипова делать хорошую мину при плохой игре можно только позавидовать. — Случилось событие, на расследование которого я бы настоятельно посоветовал вам направить энергию и энтузиазм ваших людей, поскольку в противном случае они рискуют вообще не дождаться окончания процедуры оформления разрешений на ношение оружия, которые им были так нужны.

Иван Есипов поудобнее откинулся на спинку кресла, невозмутимо глядя на председателя чрезвычайной комиссии.

— И что же это за событие? — с вежливым интересом осведомился он. — Я, собственно говоря, вообще намеревался временно приглушить энтузиазм моих подчиненных. До получения официальных бумаг, разумеется.

— Думаю, с кардинальными решениями нам обоим спешить не стоит, — ответил Мареев. — Что же касается события, то, по имеющейся у меня информации, не далее как вчера в лесу рядом с вашей базой исчезла направленная туда для подготовки репортажа группа журналистов. Мне бы не хотелось, чтобы эти люди повторили судьбу сержанта Вересаева, пропав окончательно и бесповоротно, поэтому было бы замечательно, если бы ваши сотрудники отыскали пропажу — хоть в живом, хоть в мертвом состоянии. Думаю, что за то время, которое им потребуется, ожидаемые документы вполне могут оказаться подписанными. С учетом инициативности, проявляемой вашими людьми, вряд ли это задание окажется для них чересчур сложным.

Есипов едва заметно нахмурился. Его рука дернулась, как будто он собирался машинально поднести ее к лицу, но затем спохватился и остановил движение.

— Я полагаю, это задание будет непростым безотносительно кого бы то ни было, — аккуратно ответил он. — Чтобы не ходить далеко за примером, можно вспомнить хотя бы исчезнувшие на том же участке леса городские постройки вместе с находившимися в них жителями. Насколько мне известно, эту пропажу за две прошедшие недели не смогли отыскать все силы, находящиеся в распоряжении вашей чрезвычайной комиссии и по численности и полномочиям не идущие ни в какое сравнение с тем, что доступно мне. А теперь вы хотите, чтобы моя группа оперативно раскрыла полностью аналогичный случай?

Шебанов беспокойно завозился в кресле, однако решил пока не вмешиваться, рассудив, что Стасу виднее, куда выводить беседу. Хотя, будь его воля, разговор с этим наглецом определенно оказался бы намного короче и, возможно, продуктивнее.

— Не утрируйте, — тем временем сказал Мареев. — Во-первых, случай не полностью аналогичен. Если уж проводить аналогии, то мы можем забрести в куда более интересную область рассуждений о том, почему ныне покойный майор Сергеенко с уверенностью опознавал как минимум в одной из похитивших Вересаева сущностей человека, состоящего в вашем объединении. А во-вторых, какие полномочия могут потребоваться при прогулке по лесу, и кому вы там намерены их предъявлять? В случае если возникло непонимание, могу повторить еще раз: я не требую, чтобы кто-либо из ваших сотрудников выходил с оружием в город, поскольку пропавшие журналисты в город не выходили точно. Что же касается всего остального, то, как я успел заметить, в случае столкновения с моими людьми ваших, Иван Владимирович, не слишком озаботило отсутствие у них чьего-либо разрешения на вмешательство. А еще меньше, насколько я понял, это отсутствие волнует примкнувших к вам ведьмаков. Но о них я сейчас речь не веду, поскольку признаю, что, по крайней мере, одну из этих двух персон вам не удастся привлечь к поискам по причинам ее отсутствия в городе. Разговор пока идет конкретно о ваших людях. Я понимаю, что вам хотелось бы извлечь максимум пользы из происходящего в городе. Однако мне тоже хотелось бы извлечь пользу из своих действий. Ваши люди получат разрешения, если вы так уверены, что без них никакая деятельность, направленная на сохранение благополучия города невозможна, но для начала я хочу видеть, что они готовы хоть что-то предпринимать для сохранения этого благополучия, а не вставлять палки нам в колеса.

— Значит, по-вашему, уничтожение мангуири в карьере, а так же ослизней и доставившего вам столько хлопот скалистого демона на мусорном полигоне достаточно весомыми доказательствами не являются? — с отчетливым холодком спросил Есипов.

— Почему же, — не моргнув, ответил Мареев. — Эти доказательства вполне весомы, но я бы, пожалуй, и без них поверил, что ваши тюменские гости расположены к оказанию безвозмездной помощи оказавшимся в беде людям. Я прошу доказать мне, что вы и без их участия можете и готовы решать поставленные задачи. Так вы возьметесь за это или нет?

В кабинете стало тихо. Глава ликвидаторов с почт и исследовательским интересом ждал ответа.

— Полагаю, что возьмемся, — после кратковременной заминки сказал Есипов. — Так кто все-таки пропал и где именно?

— Владимир Алексеевич, введите, пожалуйста, нашего помощника в курс дела, — предложил Мареев.

На лице Шебанова явственно отразился мучительный вопрос: 'А при чем здесь вообще я?', однако, описание группы журналистов он все-таки дал. Есипов внимательно выслушал полковника, задал несколько уточняющих вопросов и распрощался.

— А Вересаевым он так не интересовался, — заметил Шебанов.

— Еще бы, — хмыкнул Мареев, пересматривая принесенные Иваном Есиповым фотографии, распечатанные на цветном принтере. — Ведь Вересаева ему никто не описывал, как блондинку с четвертым размером груди.

— Да, это было большим упущением со стороны Сергеенко, — согласился полковник. — Хотя, если они сами его пропажу организовывали, то вряд ли купились бы на столь откровенную дезу. А если шутки в сторону, то ты всерьез думаешь, что студенты смогут хоть кого-нибудь найти, или просто решил им нервы потрепать, чтобы не сильно расслаблялись?

— Понятия не имею, что они смогут, — откровенно ответил Мареев. — Очень может быть, что не больше нашего, поскольку, если убрать ведьмаков с их навыками, то основным отличием 'студентов' от твоих ребят из всего перечисленного Есиповым останется только более профессиональное владение холодным оружием типа мечей. А это в деле поисков мало чем способно помочь, хотя, возможно, я и ошибаюсь. Но в любом случае от того, что они поищут журналистов, хуже никому не будет. Чем черт не шутит, вдруг получится? А если даже и нет, хотя бы будет, что в официальный ответ включить. Для своих же людей ты, я думаю, и более адекватное применение подберешь. Кстати, вышли кого-нибудь из них вот сюда, — перелистав атлас Тулы до разворота, на который попадала излучина реки Упы в районе завода 'Тулачермет', генерал-майор очертил карандашом часть береговой линии протяженностью около километра. — По уверениям Есипова, где-то в этом районе, на берегу реки, ими был оставлен труп демона. Если верить описаниям, это наш крылатый знакомец, которого твои парни никак достать не могли. Пусть попробуют отыскать.

— Не веришь, что оставили? — с пониманием спросил Шебанов.

— Как раз напротив. Что оставили, верю, потому что есть документальные подтверждения, — Мареев протянул полковнику одну из фотографий. — Я хочу понять, каким образом упокоили эту тварь.

— О, знакомые все лица, — хмыкнул Шебанов, повнимательнее всмотревшись в стоящую рядом с трупом скалистого демона фигуру. — Вроде Никитин, да? Что ж, во всяком случае, теперь есть хоть какое-то доказательство того, что он не только людям морды чистить умеет. А чем тебе не понравилась зверушка? По снимку ни черта толком не разберешь, кроме того, что фоном определенно служит не речка, а свалка, которая, вроде бы, должна находиться совсем не там, где ты показываешь. Или у них в городе два полигона для отходов имеются?

— Ты не на фон смотри, — посоветовал Мареев. — Снимок делали до перемещения трупа, на той же мусорной куче, где остались лежать червяки. С этим все понятно. А про состояние самого зверя что-нибудь сказать сможешь, кроме того, что он дохлый?

Шебанов прищурился, снова берясь за фотографию.

— Нет, — сказал он, наконец. — Ничего определенного. Создается, конечно, впечатление, что тварюга в подпалинах каких-то, но это с тем же успехом можно на хреновое качество печати списать.

— О чем и речь. Именно поэтому я хочу посмотреть на нее воочию, да и Вахлюев обрадуется пополнению в своей кунсткамере.

Вскоре выяснилось, что инстинктивно возникший у Мареева интерес к скалистому демону был не напрасен. Направленные на заросшие крапивой и ивняком берега Упы ликвидаторы без особого труда обнаружили завернутую в брезент смердящую тушу, собравшую к себе, кажется, всех обитающих в окрестностях металлургического завода мух. Перемещать демона в таком состоянии куда-нибудь, кроме морга либо приличных размеров морозильной камеры, было, конечно, возможно, но нежелательно, о чем группа и сообщила Шебанову, добавив, что посмотреть на труп, тем не менее, следует.

— Атланты будут счастливы, — подытожил полковник, переадресовывая доклад Марееву. В холодильнике похоронного бюро 'Атлант' по договоренности с дирекцией бюро чрезвычайная комиссия временно размещала экземпляры существ, отобранные Вахлюевым для переправки в Москву. Как раз сейчас компанию обычным трупам рядовых граждан города Тулы составляли покойный кенгуроид и голова гигантской ящерицы, добытой 'студентами'. — Только падали, пару дней вылежавшейся на солнышке, им и не хватало для полного счастья. Как думаешь, нас пошлют прямо сейчас, или стоит что-нибудь более выдержанное поискать для полноты эффекта?

— Я думаю, что для начала стоит осмотреть трофей на месте, — сказал Мареев. — А уже потом решать.

— Стоит, — с ухмылкой подтвердил Шебанов. — Ну как, Станислав Олегович, еще не жалеешь, что успел пообедать?

— Сначала посмотрим, что они там отыскали, а уже потом будем решать, жалеть или нет, — коротко ответил генерал-майор.

Отыскать, как оказалось, ликвидаторам удалось много чего. Когда Мареев с Шебановым обходными путями по задворкам города и проселочным дорогам добрались до пункта назначения, первым, что они увидели, был не труп твари, а признаки того, что на указанном Иваном Есиповым месте не так давно располагался приличных размеров лагерь. Хотя те, кто здесь стоял, перед отбытием постарались по возможности замести за собой следы, сделать это удалось не полностью. Пятачки примятой травы четко отмечали места, где прежде были расставлены палатки, а в стороне от них навязчивой пустотой зияло голое пятно старого кострища, вблизи которого в траву остались втоптаны отсыревшие мелкие щепки. Впрочем, имелись и более давние следы присутствия человека. Несколько в стороне от остатков лагеря, неподалеку от протекающего в низине ручейка, спуск к которому был оформлен земляными ступенями, стоял старый вагончик-бытовка, с боков которого сползла почти вся краска, являя взгляду проржавевший металл. Дверь вагончика была заперта на навесной замок, тоже порыжевший от ржавчины, на которой отчетливо выделялись свежие царапины. Но в особенности Шебанова заинтриговал высящийся на пригорке деревянный крест высотой в человеческий рост.

— Странное какое-то местечко, — с сомнением проговорил он. — Может, мы гнездышко сектантов каких местных раскопали?

— С учетом подхода к делу Есипова, — ответил Мареев, — сомневаюсь, чтобы он стал оставлять добычу в месте, где ее могут обнаружить другие люди. Скорее похоже на то, что мы нашли место, где 'студенты' укрывались в то время, когда у них на базе хозяйничал Сергеенко. А странности — либо маскировка, либо какие-нибудь особенности их исторического направления. Если уж на то пошло, сама база их тоже весьма оригинальным комплексом оказалась.

— Это точно, — пробормотал полковник, припомнив коровий череп над дворовым туалетом, и, постучав по довольно-таки хлипкой дверце, спросил:

— Вскрывать будем?

— Зачем? Раз нам открыто указали на эту территорию, странно ожидать, чтобы на ней были оставлены какие-либо компрометирующие материалы. Так где искомый демонический труп?

Ликвидаторы провели полковника и генерал-майора ближе к берегу, где под деревом лежал бесформенный сверток, исходящее от которого амбре начало ощущаться еще с расстояния десяти шагов. Шебанов кашлянул и пробормотал себе под нос пару ласковых словечек в адрес руководителя объединения 'Гладиатор', предпочитающего выдерживать трофеи перед их сдачей.

— Разверните, — попросил Мареев, едва заметно поморщившись.

Ликвидаторы откинули брезент, спугнув рой жужжащих насекомых, и запах усилился. Некоторое время мужчины молча созерцали находку. За два дня, проведенные на жаре, труп животного претерпел значительные изменения. Его раздуло, отчего кожа на брюхе полопалась, выпуская наружу внутренности, в которых, как и в кровавых дырах глазниц, копошились белесые личинки мух. Однако, присутствовало и кое-что еще, что не получалось списать на последствия начинающегося разложения.

— Наши студенты его огнеметом гоняли? — задумчиво спросил Шебанов, осматривая опаленную шкуру твари. Покрывающая ее мелкая чешуя растрескалась и покоробилась от воздействия высокой температуры. — Или паяльной лампой прошлись?

Впрочем, смерть крылатого существа наступила далеко не от ожогов, о чем явственно свидетельствовали немногочисленные, но глубокие рубленые и колотые раны, так же облюбованные опарышами, которые уже успели подчистить всю кровь, как в самих ранах, так и вокруг них, и теперь принялись за гниющую плоть. Из этих ран в глаза бросались в особенности та, которая рассекла шейные позвонки зверя, едва не отделив голову, вывернутую теперь под неестественным углом, и еще одна, колотая, на левом боку, доставшая, если по анатомии тварь не отличалась кардинально от тех зверей, что встречались ликвидаторам до сих пор, аккурат до сердца. Эти повреждения, имеющие максимальный эффект при минимальных затратах сил, напомнили полковнику отметины на трупах летучих обезьян из Гостеевки, на что он не преминул указать Марееву, лично обезьяньи трупы не видевшему.

— Значит, работал тот же, кто в поселке, — коротко сказал тот. — Еще один довод не в пользу Есипова и его компании, поскольку из компании там присутствовали только ведьмаки.

— Ну, Комолова к ведьмакам можно отнести только с очень большой натяжкой, — не согласился полковник, — но по сути, пожалуй верно. Основной ударной силой все-таки являются они. Нет, определенно надо с кем-то из этих личностей пересечься, хотя бы для того, чтобы спросить, чем зверушку поджаривали. Не тем ли самым, чем день спустя Сергеенко? Не знаю, как решит Вахлюев, а я бы сказал, что на результат колдовства то, что мы видели, походит куда больше, чем на природное явление. Вот только почему тогда под раздачу попал Комолов? Что-то не поделили?

— Это больше походит на то, что ты пытаешься идти по пути наименьшего сопротивления, — ответил Мареев. — Всесильные маги и прочие сказки. Будь это так, при своем всемогуществе они все давно бы уже прекратили, между делом шевельнув мизинцем, поскольку за этим в Тулу и шли. А раз не прекратили, значит, не могут.

Шебанов задумчиво потер подбородок.

— Может, и так, — признал он. — Хотя насчет вчерашнего взрыва я бы все равно уточнил. Надеюсь, чудо случится и Вахлюев додумается задать эльфиечке нужный вопрос. С трофеем-то что делать будем? По мне, так ему прямой путь в утилизацию, а для нужд науки можно что-нибудь менее благоуханное отыскать.

Мареев покачал головой и достал мобильный телефон, выбирая из списка контактов номер Александры Звонаревой.

— Александра, — сказал он, когда секретарша ответила, — свяжитесь, пожалуйста, с похоронным бюро 'Атлант' и сообщите, что в течение четверти часа наши сотрудники доставят к ним еще один экземпляр. По размерам раза в полтора больше того, что был привезен в последний раз. Степень сохранности средняя. Пусть подготовят место на свое усмотрение.

— Испытываешь судьбу, — заметил Шебанов, когда Александра подтвердила, что распоряжение понято.

— Вряд ли, — ответил генерал-майор. — Никуда они не денутся, денек подержат. Самое большее — тариф за хранение повысят. Вахлюев вернется, пусть сам решает, что с ним делать.

Однако, ни вечером, ни ближе к ночи никаких известий от ученого не поступило. Упорно продолжавший сидеть на месте исчезновения Вахлюева и 'эльфийки' Дэн так же рапортовал об отсутствии каких-либо перемен. В лесу, конечно, наблюдалась некоторая активность студентов, но источником этой активности оказалась уже знакомая ликвидаторам по утреннему происшествию троица, которая, довольно вежливо пожелав Дэну удачи, отправилась куда-то дальше.

Выслушав доклад, Шебанов хмыкнул и сказал, что сейчас направит кого-нибудь на временную подмену, чтобы ликвидатор по-быстрому смотался перекусить, хотя потом ему придется снова вернуться на пост на случай, если эльфийка все же надумает пройти обратно через ту же кротовью нору. В ответ Дэн, смущенно кашлянув, заявил:

— Да в общем-то можете не беспокоиться, шеф. Мне тут уже бутерброды с чаем подогнали.

— Кто подогнал? — с подозрением спросил полковник.

— Аборигенка одна местная, студенческая, — Дэн запнулся и добавил, будто оправдываясь:

— Хорошие бутерброды, кстати, были, вы не думайте...

— Ну, и как это называется? — возмущенно спросил Шебанов, дав отбой. — И за что Майорову такое везение? Эльфийки лечат, студентки кормят. И ведь гарантию даю, если бы я там самолично сидел, ни одна бы зараза...

— Хочешь проверить? — поинтересовался Мареев.

— Нет, — проворчал полковник. — Я так думаю, что я даже очередные поиски Вахлюева Майорову поручу. Чтобы жизнь медом не казалась.

— Николай обещал, что поисков не потребуется, — сказал Мареев.

— Да неужели? А когда, говоришь, он обещал вернуться?

— Отгул просил на один день, но если учесть, что завтра и послезавтра официальные выходные, то он вполне может позволить себе не торопиться.

— Отлично, — кивнул Шебанов. — Значит, мы тоже можем позволить себе не торопиться. За поиски примемся в понедельник. Может быть.

Вопреки пессимистичным прогнозам Вахлюев вернулся в субботу ближе к полудню, появившись из кротовьей норы прямиком перед мирно подремывающим Дэном. Эльфийки с ним не было. Ликвидатор попытался было сразу доставить грязного и взъерошенного ученого в штаб, однако Вахлюев яростно воспротивился, заявив, что весь мир может катиться в тартарары, а он для начала собирается принять душ, спокойно пообедать и только потом общаться с кем бы то ни было.

— Обойдется, — заявил Шебанов, выслушав сообщение подчиненного, отправился лично выуживать ученого и пропал вместе с ним. Только около двух часов дня наспех умытый Вахлюев влетел в кабинет Мареева.

— Слушайте, у вас вообще совесть осталась? — сходу спросил он на повышенных тонах. — Или это теперь развлечение такое новое — пытаться мне помешать? Вчера с расследованием, сегодня поесть не даете. Ведь человеческим же языком просил не вмешиваться.

— По поводу вчерашнего вмешательства все вопросы к нему, — сказал генерал-майор, указывая на запоздало появившегося в кабинете Шебанова.

— Да неужели? — съязвил Вахлюев. — А вот свет-Владимир Алексеевич только что клятвенно заверил меня, что спрашивать по поводу вчерашних событий следует с тебя. И кому верить?

— В наши дни верить никому нельзя, — сообщил Мареев. — Твоя вылазка имела хоть какие-нибудь результаты?

— Как ни странно, несмотря на все ваши усилия, да. Вот один из результатов в наглядном виде.

Вахлюев жестом фокусника извлек из кармана и положил на стол странный камень, расцветку которого трудно было определить, поскольку она постоянно изменялась неким совершенно неуловимым образом.

— И что это за хрень? — прямо спросил Шебанов, подходя ближе, чтобы рассмотреть находку.

— По всей видимости, эту хрень следует считать диоксидом кремния, — ответил ученый, постучав по камню ногтем. — Точнее, сомневаюсь, что это он, однако перед нами определенно начальная форма того вещества, которое уже в модифицированном виде присутствовало на месте взрыва возле студенческой базы. Причем этой хрени для изменения структуры совершенно не обязательно воздействие повышенных температур. Я сам вчера был свидетелем того, как оно пыталось сделать это при нормальной температуре окружающей среды, причем процесс сопровождался выделением большого количества тепловой энергии.

Шебанов помотал головой.

— А если по-русски?

— Если по-русски, то при попадании в поле воздействия некой силы, за неимением лучших терминов назовем ее пока магической, эта хрень становится катализатором, многократно усиливающим воздействие той самой силы, а в качестве побочного эффекта изменяется само, при достаточной концентрации устраивая локальный апокалипсис. Что мы и имели возможность наблюдать позавчера утром.

— Ты предполагаешь или уверен? — уточнил Мареев.

— Пока предполагаю. Но Энар придерживается того же мнения.

— Энар?

— Студентка эльфийской наружности, — пояснил Вахлюев. — Та самая. Утверждает, что ее имя звучит именно так, а Инны и все прочее чушь на постном масле.

— Да уж, времени вы, как посмотрю, зря не теряли, — проворчал Шебанов. — Видишь, Станислав Олегович, я ведь тебе сразу говорил, что насчет взрыва надо с ведьмаков спрашивать, а ты не верил.

Мареев пожал плечами. За стеной раздался настойчивый трезвон телефона, впрочем, быстро оборвавшийся. Вспыхнувший на боковой панели телефонного аппарата маячок свидетельствовал о том, что Александра сняла трубку.

— Теперь, когда появляются хоть какие-то доказательства, верю, — сказал генерал-майор. — Коль, известно, кто являлся источником этой неописуемой в терминах силы? Комолов?

— По всей видимости, да, — кивнул ученый.

Мареев вздохнул.

— Что ж, тогда с главного организатора взрыва мы, пожалуй, уже ничего не спросим.

— А вот и не факт, — сказал Вахлюев с крайне загадочным выражением лица.

— Это еще почему?.. — начал было Шебанов, когда маячок на телефонном аппарате погас, после чего практически сразу задребезжал зуммер внутренней связи.

— Сделайте одолжение, помолчите оба, — попросил Мареев сослуживцев и снял трубку.

— Станислав Олегович... — послышался голос секретарши.

— Александра, это что-то срочное? Если нет, то передайте, что я сейчас занят. Пусть перезванивают позже.

— Станислав Олегович, — напористо повторила Александра, как показалось председателю чрезвычайной комиссии, с плохо скрываемым облегчением в голосе, — извините, но вы просили сообщить сразу, как только поступит какая-либо информация о пятом из обнаруженных тел.

— Что-то стало известно? — спросил Мареев, переключая телефонный аппарат на режим громкой связи, чтобы могли слышать и остальные.

— Да, — отчетливо произнесла Александра, — ответ пришел. Точную причину и время смерти без дополнительных исследований установить невозможно. Тело подвергалось воздействию высокой температуры уже после прекращения жизненных процессов. Установить возраст и расовую принадлежность потерпевшего не представляется возможным, поскольку обследуемое тело не принадлежит человеку.

Шебанов вполголоса выругался, в то время как Вахлюев лишь пренебрежительно фыркнул, не выказывая ни малейшего удивления.

— Что-то еще? — спросил Мареев, сделав предостерегающий знак.

— Нет. Это вся поступившая информация.

— Хорошо, благодарю вас, — сказал Мареев. — Если появятся какие-то дополнительные сведения, сообщайте немедленно.

Положив телефонную трубку, он сплел пальцы в замок, обвел задумчивым взглядом собеседников и сказал:

— Собственно, вы все слышали сами. Пятый труп из обнаруженных в лесу вряд ли может принадлежать Комолову. Причем, как я понимаю, Николай Васильевич был об этом уже осведомлен, верно?

Вахлюев неразборчиво пробормотал что-то вроде 'догадывался', а Шебанов произнес, озвучивая мысли генерал-майора:

— Но если это не Комолов и вообще не человек, то что это тогда такое и где сейчас находится Комолов?

Глава 7. О пользе переквалификации

Видимо, для каждого человека существует некий предел, за которым заканчивается отведенный ему свыше объем терпения. Кто-то называет этот предел чашей, через край которой переливается некая гипотетическая жидкость, кто-то гранью. Как бы то ни было, в начале первого часа пятничного дня, стоя на ступенях у здания администрации города Тулы и Тульской области, Кот окончательно убедился, что грань терпения Ивана Есипова осталась далеко позади. Парень был знаком с Князем уже больше пяти лет, но никогда прежде не испытывал опасений, общаясь с ним даже в моменты наивысшего Княжеского раздражения. Однако сейчас, глядя в перекошенное лицо Ивана, он испытывал почти осязаемый страх и твердую уверенность, что к заработанным утром ушибам скоро добавятся дополнительные, хотя упорно не понимал, что такого непоправимого они с Кипелычем и Антохой могли совершить. Ведь мордобитие, даже если объектом его стали эти непонятные военные, непоправимым быть не могло. В конце концов, раз генерал-майор их все-таки отпустил, значит, тоже не счел это происшествие чем-то серьезным...

Спас Котовскую шкуру, наверное, только отвлекший Князя звонок мобильного телефона. После короткого разговора на повышенных тонах Иван сквозь зубы распорядился, чтобы никто из 'гладиаторцев' и на шаг не смел отойти от того места, где он их оставляет, и поспешно направился обратно к центральному входу в здание. Когда взбешенное начальство, наконец, отдалилось на безопасное расстояние, ребята посмотрели друг на друга слегка ошалело.

— Интересная тенденция наблюдается, — задумчиво сказал Кипелыч, обращаясь к Коту. — Бухал вчера, вроде, ты, а плющит Ваню, причем конкретно плющит...

— Чтоб его совсем сплющило с такими закидонами, — пробормотал Шурик, уныло разглядывая руки. Приобретенные ушибы все еще болели. Что творится с ребрами, парень пока не выяснял, а вот на предплечьях у него уже красовались здоровенные кровоподтеки.

— А ч-ч-чего он вооб-б-бще об-б-биделся-то? — растеряно спросил Антоха.

— Понимаешь, если наука даст ответы на все загадки природы, жить станет не интересно, — туманно ответил Кипелыч, которого, похоже, окончательно пробило на философствования.

Антоха глубоко задумался, а потом честно признался:

— Не п-п-понимаю.

— Ну и не надо, — подытожил Кипелыч и на дальнейшие вопросы заинтригованного приятеля уже никак не реагировал.

Князь отсутствовал еще около получаса, за которые, похоже, успел частично взять себя в руки, потому что, вернувшись, вместо возобновления разборок лишь сухо бросил:

— Следуйте за мной! Живо и молча!

Все четверо, не переговариваясь, спустились по облицованным гранитной плиткой ступеням к 'Ауди', демонстративно оставленной Иваном на стоянке, предназначавшейся исключительно для сотрудников администрации.

— В машину! — коротко приказал Князь, сняв автомобиль с сигнализации.

— Вань, а сказать ты ничего не хочешь? — поинтересовался Кипелыч, не торопясь выполнять распоряжение.

— А что я, по-твоему, должен сказать? — вопросом на вопрос ответил Иван, рывком распахнув дверцу машины со стороны водительского сидения. — Что вы идиоты? Так вы это и без меня знаете.

— Не-а, не знаем, — протянул Кипелыч с таким флегматичным спокойствием, которое проняло бы и покойника. — Ты скажи, скажи. Легче станет. И на почтовый бланк тратиться не придется.

— На какой бланк? — машинально спросил Князь.

— На тот, на котором можно было бы написать: 'Поздравляю тебя, Кипелыч, ты балбес'.

Иван сдавленно фыркнул и хлопнул ладонью по крыше автомобиля.

— Да на черта мне бланками закупаться, — отрывисто сказал он. — Что ты балбес, я тебе и прямым текстом, в лицо сообщить могу, так что не пытайся съехать с темы. Короче, господа, ситуация такова: Мареев быстро подумал и решил, чего он хочет в обмен на замятие истории с вашими похождениями. Накануне, уже после апокалипсиса, устроенного Комоловым, в нашем лесу ухитрилась пропасть группа тележурналистов. Каким именно образом им удалось провернуть такой фокус, я, конечно, догадываюсь, но легче от догадки не становится, а Марееву крайне нужны результаты. Точнее, их отсутствие. Однако этого он не дождется. А поскольку в заднице у вас свербит, да так, что спокойно усидеть не получается, поисками журналистов займетесь вы. В качестве дополнительного стимула — наличие в потерявшейся группе блондинистой бабы с грудью, как утверждают, четвертого размера. Кот, обрати внимание.

— А прочие параметры бабы узнать можно? — не купился Шурик, втихаря радуясь, что настроение Князя вроде бы стало возвращаться в норму. — Рост, возраст, весовая категория?

— Прочие параметры узнаешь, когда найдешь, — тут же последовал ответ. — Должна же в женщине оставаться хоть какая-то загадка.

— А г-г-где их надо иск-к-кать? — спросил Антон.

Иван тяжело вздохнул, устало поднимая глаза к небу.

— Антош, поверь, если бы это место было столь очевидным, о поисках бы речи не шло. Искать надо в Бредне, но явно не самих людей, если только их не прикопали где-нибудь под кустиком. Искать придется то, что нельзя увидеть. Но, поскольку неприятности вы находите более чем успешно, думаю, с этим особых проблем тоже не возникнет. Зато проблемы точно будут при попытке похерить задание, причем не только у меня. Вам я их тоже обеспечу, можете не сомневаться. Вопросы есть? Если нет, то живо в машину и поехали на базу, пока товарищу генерал-майору еще какая-нибудь светлая мысль в голову не пришла.

— Вопрос есть, — сказал Кипелыч. — Что именно мы должны искать в лесу? Ты же сам говоришь, что людей там нет, а следопыты из нас не очень, как бы тебе ни хотелось обратного.

— Да, на Соколиного Глаза вы определенно не потянете, — согласился Иван. — Так что на следах настаивать не буду. А людей, действительно, нет, иначе давно бы уже вышли. Зато, по словам Инари, именно там, в лесу, находится прорыв — дыра в пространстве сродни той, через которую мы с Кустовым вместо Самары загремели за Урал. Только эта, во-первых, постоянна, а во-вторых, открывается не в наш мир. Вот туда они вполне могли влететь. По собственному опыту могу заверить, что происходит это неожиданно. Остается только этот прорыв отыскать.

Князь говорил так небрежно, как будто речь шла о каком-то пустяке. 'Гладиаторцы' переглянулись. Похоже, отмеренные свыше на сегодняшний день сюрпризы для них еще не закончились.

— Дыра, значит, — наконец, сказал Кипелыч. — В другой мир. В лесу у нас под боком. А предупредить об этом хоть кого-нибудь, пока не приперло, религия не позволяла? Ладно Инари: черт знает, что там в ее голове делается. Но ты-то какого хрена молчал?

— А зачем говорить? — удивился Иван. — Чтобы лишний интерес вызывать? Нечего вам в этом лесу делать. Во всяком случае, до сих пор было нечего.

Кипелыч только покачал головой. Аргументы Князя его, похоже, не убедили, впрочем, как и остальных.

— А Инари не говорила, — встрял Кот, осененный внезапной мыслью, — в том мире, куда ведет эта дырка, зомби, случаем, не водятся?

— Понятия не имею, — откровенно признался Иван. — А зачем тебе зомби понадобились?

— Даром они мне не нужны, — Шурика снова передернуло при воспоминании о встрече в лесу. — Только вот позавчера вечером у нас под забором шлялся натуральный живой мертвец. Мы с Глебом его на пару видели.

— И, ясен пень, промолчали, — подытожил Кипелыч. — Похоже, это заразно.

— Не до того, веришь ли, было, — огрызнулся Кот. — А сейчас я думаю, может он как раз из этого самого прорыва вылез? А откуда вылез один, там ведь и другие могут отыскаться.

— Если отыщутся, придется не щелкать клювом и вспоминать навыки ближнего боя, — отрезал Князь. — Ничего смертельного страшного в зомби нет. Трупы, как трупы, только ходячие. А может, и не отыщутся.

— Хорошо, — согласился Кипелыч. — Труп ходячий, если встретится, мы, допустим, повторно упокоим. А как, по-твоему, мы должны искать эту невидимую дырку? Ходить по лесу наугад, растопырив руки?

— Мне без разницы, как вы ее искать станете, — признался Иван. — Хоть шеренгами лес прочесывайте, но результат должен быть. А сейчас давайте, загружайтесь в машину, репы чесать будете на базе.

'Гладиаторцы' молча повиновались. Им не меньше, чем Ивану, хотелось оказаться подальше от обитателей Белого дома, пока те не передумали и не заменили идиотское и малоперспективное задание на что-нибудь еще более серьезное. Правда, после въезда на территорию базы, планы Ивана начали претерпевать изменения, а задание приобрело первые признаки реально выполнимого дела. Причиной этому послужило наличие во дворе 'Княжеграда' личности, о существовании которой Кот на фоне утреннего похмелья как-то подзабыл.

— Так, а вот это просто прекрасно, — сказал Князь, когда, едва успев завернуть в распахнутые настежь ворота, заметил долговязую фигуру Хорта, притулившегося в уголке между свежевкопанным частоколом и обитой горбылем сценой. — Значит, я зря опасался, что он насовсем свалил.

— Жаль, что не свалил, — пробормотал Шурик себе под нос, совершенно не разделяя радости начальства, потому как хорошо помнил, что именно Хорт накануне утром вызвал Глеба из 'Княжеграда'. В случайность такого совпадения верилось с трудом, но что он мог сделать, не имея на руках прямых доказательств подставы? Сказать Ивану? Скажет непременно, как только тот окажется настроен слушать. А кроме этого? А кроме этого ни черта. И даже темную не устроишь, потому что здоровый, сволочь...

Едва заглушив двигатель и бросив сквозь зубы 'Все за мной', Князь прямым ходом направился к ведьмаку, который даже не шелохнулся, следя за приближением 'гладиаторцев'.

— Ты где был? — без обиняков спросил Иван.

— Охотился, — хрипло сказал ведьмак.

По мнению Кота это было дежурным ответом из серии 'Пиво пил', но что-то подсказывало ему, что сам по себе даже дежурный ответ был признаком того, что Князь имеет в глазах этого странного типа какой-никакой вес. Шурик почти не сомневался, что, если бы вопрос был задан кем-нибудь еще, с ответом ведьмак вообще не стал бы заморачиваться, как ни разу не сделал этого на Земле Грифонов. Впрочем, нет. Там, на Земле, он, кажется, отвечал еще Глебу... ну, и Инари тоже, хотя как раз это показателем не являлось.

— Отлично, — заявил Иван, как будто ничего другого и не ожидал. — Сейчас придется заняться тем же. Необходимо отыскать пропавших людей, причем срочно.

— Кто пропал? — коротко спросил Хорт.

— Три человека. Двое мужчин и одна женщина. Утверждают, что они исчезли практически у нас под забором. Вошли в лес и до сих пор не вышли.

Ведьмак криво ухмыльнулся.

— Значит, все-таки влетели в прорыв, — сказал он настолько утвердительно, что Князь насторожился.

— Ты их видел?

— Нет.

— Тогда откуда такая уверенность?

Ведьмак то ли кашлянул, то ли хмыкнул, но все-таки ответил:

— Как там шлялись вслепую, рано или поздно должен был хоть кто-то загреметь. Когда исчезли?

— Вчера. Точное время неизвестно, но в последний раз их видели около половины девятого часа утра. А хватились, похоже, только сегодня.

— Больше суток ждали, прежде чем начать искать, — проворчал Хорт, поднимаясь на ноги. — Дурни.

— Согласен, — кивнул Иван. Из-за разницы в росте теперь ему приходилось смотреть на ведьмака снизу вверх. — Но что-то предпринимать все равно надо. Ликвидаторы искать их не намерены.

— Если отыщу, выведу, — коротко бросил Хорт, направляясь к воротам.

— Погоди! — вскинулся Иван. — Вот эти трое пойдут с тобой. Вчетвером искать сподручнее.

— Нет, — сказал ведьмак, мельком глянув на 'гладиаторцев'.

— Это приказ!

— Нет. В Пограничных мирах им делать нечего.

Не растрачиваясь на дальнейшие разговоры, Хорт отвернулся и скорым шагом вышел со двора, ничем не показав, что разобрал брошенное ему вслед княжеское напутствие:

— Когда отыщешь, веди их сюда. И сам возвращайся. Дело есть.

Проводив ведьмака мрачным взглядом, Иван с чувством выругался.

— Походу, это у них профессиональная твердолобость, что у одного, что у другой, — пробормотал он. Затем, очевидно вспомнив, что не один, осекся и, оценивающе оглядев подчиненных, подытожил:

— Значит, будете искать параллельно.

— Вань, а я вот так думаю, он знает, что говорит, — почти нараспев протянул Кипелыч. — Раз сказал, что ходить не стоит, значит, на то есть причины.

— Мне плевать, что он сказал, — откровенно признался Князь. — Инари таскала за собой Глеба по всем этим долбаным мирам без малейших возражений, значит, ничего чересчур уж опасного там нет. А этот тип просто не хочет вешать себе на шею лишний груз, чего тут непонятного? Проблема только в том, что нам позарез нужны эти потерявшиеся журналисты. В идеале их следовало бы найти самим, но на крайняк, если не получится, придется перехватывать возле места перехода между мирами. Как ни крути, возвращаться они все равно будут через него. Так что вперед, на поиски прорыва. Как только найдете, сразу ставить меня в известность. Никакой самодеятельности, ясно?

— Как божий день, — отозвался Кипелыч. — Загадочно другое. Что журналисты тебе зачем-то нужны, я понял. А вот зачем они тебе нужны настолько, чтобы сломя голову мчаться на их спасение? Не последние же представители прессы в Туле. А с поисками ради самого факта поисков Хорт куда лучше нас справится. Это скорее по его части, чем по нашей, согласись.

— Значит, будем переквалифицироваться, — ответил Иван. — Самих по себе этих журналистов я в гробу видел в белых тапочках, но, во-первых, они могут послужить хорошей рекламой, а во-вторых, может случиться и так, что в следующий раз понадобится искать кого-нибудь более полезного, а ведьмаки, как я уже убедился, имеют свойство исчезать в самый неподходящий момент. Так что придется приобретать самостоятельность, и для начала тренироваться на кошках, раз они так удачно подвернулись. Тренируйтесь, господа, что я еще могу сказать?

Спорить было бесполезно. Хорошо знавшим Князя 'гладиаторцам' трудно было этого не понять. Молча переглянувшись, они предпочли исчезнуть с глаз начальства, но для начала все-таки отправились не в Бредню, а на второй этаж базы, решив, что пропажа кого бы то ни было не может являться достаточно веской причиной для отказа от обеда. За время их отсутствия народу в 'Княжеграде' определенно прибавилось. Кроме Котовской Ленки в столовой пили чай Костик и Зверек. В мастерской Степаныч выбивал новую кирасу взамен той, которая сделала ноги во время гостевания на базе Сергеенко и компании. Артем и Шурик, расположившись там же, доплетали монгольский ламеллярный доспех, который был начат еще до неудачной поездки в Самару и по графику уже в следующую среду должен был уехать в Москву, в лавку на территории всероссийского выставочного центра. Зная Ивана, из графика молодежи было лучше не выбиваться.

— Ну и как будем искать то, чего не видно? — спросил Кот, когда они, потеснив одноклубников, тоже расположились за столом в столовой, дожидаясь, пока Ленка разогреет еду.

— Н-на ощ-щ-щупь, пох-х-ходу, — ответил Антон. — К-как В-в-ваня и з-завещ-щал.

— Да, это пока единственный вариант, — согласился Кипелыч.

— А что искать-то собрались? — поинтересовался Костик, наливая себе вторую чашку чая.

— Дырку, ведущую в другой мир. Ване срочно понадобилось знать ее местоположение. И дырка эта по странному стечению обстоятельств находится в нашем лесу.

— В Бредне, что ли? — спросил Зверек. — Нифига себе новость. И что там, за дыркой?

— Говорят, что журналисты.

Костик хмыкнул.

— А Ваня легких путей не ищет. Зачем ему журналисты из другого мира, даже если они там водятся, когда у нас своих хватает? Решил расширять сферу деятельности? А расценки на показательные выступления в параллельных мирах уже продумал?

— Журналисты наши, местные, — пояснил Кот. — Просто загремели, куда не надо, по совместной версии Вани и Хорта. Кстати, Хорта на поиски уже отправили.

— А вам тогда зачем ими заниматься? — удивился Костик. — Это же прямая работа ведьмаков, как я ее понимаю.

— Не ты один это понимаешь, — согласился Кипелыч. — Но Ваня видимо так обиделся за то, что мы начистили физиономии парням из ликвидационной группы, что решил переквалифицировать в ведьмаков заодно и нас.

Зверек, крайне не вовремя сделавший очередной глоток, поперхнулся чаем.

— Да ладно! — прохрипел он, пытаясь откашляться. — Брешете же, небось?

— Даже не думали, — заверил Кипелыч. — Посмотри для начала в честные глаза Котяры, а потом попробуй повторить эту злостную инсинуацию еще раз.

— И повторю. Можешь не сомневаться. Нашел, кого парить насчет честных глаз, в особенности Шуриковых.

— А сколько ликвидаторов-то хоть было? — уточнил Костик. — Небось, один-единственный на всю вашу троицу?

— Д-д-вое, — сообщил Антон.

Костик покивал с сочувственным видом.

— Ого, тогда это, конечно, было серьезно. Чего ж нас-то не подождали для уравновешивания сил?

— А давай без подначек обойдемся, ага? — предложил Кот, закатывая рукава и демонстрируя 'гладиаторцам' пятнистую раскраску предплечий. — Вообще-то началось все с того, что эта парочка попыталась без особых угрызений совести начистить физиономию мне, а дальнейшее как-то спонтанно произошло. Спасибо ребятам, что выручили.

— Ага, — подтвердил Кипелыч. — И прилетело нам за это дальнейшее тоже спонтанно, чего уж там. А теперь мы спонтанно отправляемся на отработку и от спонтанной помощи определенно не отказались бы, если вдруг отыщутся добрые люди.

Зверек с Костиком переглянулись, почти синхронно почесав в затылке.

— Мужики, вы не поверите, — наконец сказал Димка. — Я ведь как раз сегодня с утра пораньше думал, а почему бы нам не прогуляться веселой компанией по лесу? Мечты сбываются, почти как в 'Газпроме', верно?

— Не поверим, — подтвердил Кипелыч. — Но компании будем рады. Костик, ты как? Присоединишься?

— Пожалуй, да, — после некоторого раздумья кивнул тот. — Торопиться нам все равно некуда, и Ивану на глаза лучше не попадаться, потому что тот работу всегда найдет. Так почему бы не устроить небольшую прогулку? Главное, про ужин не забыть. Лен, хочешь составить нам компанию?

— Нет уж, спасибо за предложение, — ответила Ленка, выставляя на стол полную жаровню тушеного картофеля и тарелку с обжаренными сосисками. — Мне и здесь работы хватает. Кормите сами своих комаров.

— З-злая т-ты, — сообщил Антон.

— Я знаю, — кивнула девушка, добавляя к картофелю и сосискам полную миску салата и еще одну с маринованными грибами.

Кот с недоумением посмотрел на постепенно возникающее перед ними изобилие.

— Слушайте, а с какого перепуга у нас на базе вдруг завелось столько продуктов за раз? Еще вчера, вроде, было хоть шаром покати, насколько я этот вчерашний день помню.

Парни переглянулись.

— А, ну да, ты же все самое интересное проспал, — сказал Костик. — Поэтому и помнишь хреново.

— Что именно я проспал? — с нехорошим предчувствием спросил Кот. — Что еще случилось?

— Да ничего особенно страшного, на самом деле, — ответил Кипелыч. — Скорее неприятное. Мы вчера скинулись все, кто на базе был. Глеба помянуть. Как раз готовить стол начали, когда ввалился Иван, злой, как черт, и послал всех в пешее эротическое путешествие. Ну, большая часть народа и пошла.

— А чего послал-то?

— Понятия не имею. Если так хочется знать, попробуй сам спросить. — Кипелыч задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Ну вот, двух дополнительных человек в нашу компанию мы нашли. Кого бы еще подключить? Пашка занят. Тема с Шуриком тоже. Еще кто-нибудь на базе есть, кого мы не видели?

— Змей со своими музыкантами, вроде, здесь, — сказал Зверек. — Но они репетировать собирались.

— Да, это немного не то, — вздохнул Кипелыч. — Ваня тоже вряд ли согласится. Змий, а ты хоть с нами пойдешь?

— Уирр, — отозвался дракончик, сидевший рядом на скамье и с выжиданием смотревший на 'гладиаторцев'. Кипелыч почесал его под челюстью.

— Ну да, кто бы сомневался. Ты куда угодно пойдешь, особенно за хавчик.

После обеда, изрядно подпорченного периодическими инспекционными визитами Ивана, молчаливого и мрачного, как призрак отца Гамлета, команда выдвинулась в лес. Задержался только Кот, решив, следуя совету Кипелыча, прояснить для себя ситуацию.

— Вы, что, до сих пор здесь? — без особого дружелюбия спросил Иван, когда Кот без стука вошел в его кабинет. — И какую отговорку удалось придумать совместным мозговым штурмом?

— Сбавь тон, а? — предложил Кот. — Никаких отговорок нет. Остальные уже в лесу, под каждый кустик заглядывают.

— А ты тогда что тут делаешь?

— Спросить хотел. Что за фигня вчера вечером была?

— Какая еще фигня? — определенно не понял претензий Князь.

— Твоего авторства. Чего ты ребят разогнал? Ведь друга же помянуть хотели.

— А, вот оно что... — Иван фыркнул. — Сарафанное радио в действии. Как же, на святое покусился, ирод. Идиоты. Лишь бы повод найти, чтобы нажраться.

— А что, гибель хорошего друга достаточным поводом уже не является? — спросил Кот, с трудом сдерживаясь, чтобы не повышать голос.

— Да, не является, — отчеканил Князь. — Потому что нет никаких доказательств, что там скопытился именно Комолов. Ни единого.

— Тело есть, — сказал Кот. — Тело доказательством не считается?

— Ты сам состояние этих тел видел. В них родного папашу не узнаешь, если, не дай бог, что произойдет.

Шурик мотнул головой, все еще сомневаясь.

— Но ты же сам говорил по телефону этому Марееву...

— Говорил, — не стал отрицать Иван. — После чего имел еще целый день, чтобы подумать. Не вырисовывается у меня дальнейшее развитие событий при допущении, что погиб именно Глеб. Не состыковывается, хоть ты тресни. В особенности поведение Инари. И то, что произошло сегодня утром, это только подтверждает.

— Что именно из произошедшего? — не понял Шурик.

Князь с силой захлопнул лежавшую перед ним книгу и спросил нарочито вежливо:

— Саш, скажи честно, ты еще долго намерен тупить? Или всерьез полагаешь, что Инари ваши похождения в хрустальном шарике разглядела? Кто ее мог просветить, если не ты? Идеи есть?

— Но как?..

— Не знаю. Понятия не имею и не утверждаю, что просвещением занимался непременно Комолов. Если будет официальная бумага с подтверждением, что пятый опознан именно как он, можете поминать хоть неделю, а пока соизвольте не задавать идиотских вопросов и займитесь делом.

— Займемся, — сказал Кот и, уже стоя в дверях, добавил:

— Спроси у Хорта, зачем он вызывал Глеба в лес.

— Что?

— Хорт вчера утром вызвал Глеба в лес, как раз перед происшествием. Походу, он его Сергеенко и подставил. Глебу не зачем было так далеко лезть.

— Я сам разберусь, что мне делать и с кого спрашивать, — сухо сказал Иван. — А пока я спрашиваю с вас. Где прорыв? Уже нашли?

— Да иду, иду искать, — со злостью ответил Кот, ретируясь.

Остальную команду он отыскал метрах в ста от забора базы. К поискам ребята, похоже, еще не приступали, зато весьма оживленно прорабатывали стратегию этих самых поисков.

— Ну, и каков результат? — спросил Кипелыч, заметив приближающегося Шурика.

— А что, не заметно? — ответил тот. — Послали.

— И почему я не удивлен? — хмыкнул Зверек. — Однако раз послали, присоединяйся.

— Кстати, ты вовремя, — деловито сообщил Костик. — Мы тут как раз пришли к единому мнению.

— Ну, не то, чтобы к единому, — тут же возразил Кипелыч, — но черт с ним, пусть будет так. Главное, чтобы результат был.

— А как именно 'так' можно узнать для начала? — поинтересовался Кот.

— Путем сплошного прочесывания леса, — охотно пояснил Костик. — По такой схеме: четверо идут в ряд, а пятый держится несколько позади для контроля, на случай, если вдруг окажется, что эта искомая дыра настолько большая, что в нее угодят все четверо ищущих разом.

— И кто станет этим пятым счастливчиком?

— — Кто предложил, тот и станет, — Зверек кивнул на Костика. — Может, хватит уже трепаться? Раньше сядем — раньше выйдем.

Во время монотонного прочесывания леса Кот все продолжал раздумывать над словами Князя. Возможно, он был осведомлен о происходящем меньше, чем Иван, однако упорно не мог понять, какие такие несостыковки в происходящих событиях могли того насторожить. Да, конечно, внезапная осведомленность Инари была подозрительной и внушала отчаянную надежду на то, что в действительности все происходило не совсем так, как казалось на первый взгляд. Однако Князю ведь что-то не понравилось еще до того, как ведьмачка появилась в 'Княжеграде' с вопросами, задавать которые вообще не была должна. Что именно это могло быть, Шурик так и не понял и решил наконец, что Иван говорил о чем-то, что происходило без его, Кота, непосредственного участия.

Поначалу поиски не дали никаких результатов, если, конечно, не считать результатом повторную встречу с тем ликвидатором, которого утром полковник оставил сторожить место исчезновения Инари. То ли приказ все еще продолжал действовать, то ли начальство про подчиненного благополучно забыло, но, как бы то ни было, ликвидатор продолжал с поистине китайским терпением наблюдать за пятачком примятой травы. Сам он сидел, прислонившись к стволу дерева, и необычной серо-зеленой формой, так удивившей Кота, буквально сливался с окружающим ландшафтом, так что 'гладиаторцы' заметили его только тогда, когда дистанция между ними сократилась до десяти шагов.

Случилось это как раз тогда, когда Костик и Зверек отстали перекурить, так что в итоге на ликвидатора 'гладиаторцы' напоролись в том же составе, в каком сталкивались с ним и его начальством утром. Увидев знакомую физиономию, Кот напрягся, подспудно ожидая неприятностей, однако ликвидатор отнесся к ним без особого интереса, пробормотав только что-то наподобие 'а, уже отпустили?'

— Отпустили, — как ни в чем не бывало, подтвердил Кипелыч, после чего самым дружеским тоном пожелал ликвидатору удачи в его начинаниях. Антон, слегка заикаясь, присоединился к пожеланию, а Кот предпочел просочиться сторонкой, стараясь привлекать к себе минимум внимания.

— Н-н-нервнич-ч-чаешь? — спросил, заметив его маневры, Антон.

— Да ну его нафиг, — честно ответил Шурик. — Мне прошлого общения с его дружками за глаза хватило.

Находка же прорыва произошла несколько позже и по большей части случайно. То есть, найти они, скорее всего, нашли бы его и сами, разве что чуть позже. Однако во время очередного виража идущий крайним Зверек случайно спугнул в кустах какое-то некрупное мохнатое животное, о существовании которого они и не подозревали до тех пор, пока то не бросилось наутек неуклюжим галопом, жалобно рявкнув и нелепо взбрыкивая задом. Зверек же от неожиданности, выругавшись, шарахнулся в прямо противоположную сторону, но, в отличие от четвероногого собрата, хотя бы остался в пределах видимости. Животное же, чуть ли не кубарем скатившись в затянутый легкой дымкой тумана овражек, в этой же самой дымке и растворилось прямо на глазах у опешивших парней.

— Это еще что за хрень была? — запоздало удивился Костик.

— П-п-псина, — предположил Антон.

— Какая нафиг псина? Ты его вообще рассмотрел?

— На медвежонка был похож, — задумчиво сказал Кипелыч.

— Да ладно, — не поверил Кот, хотя, по зрелом размышлении и сам готов был согласиться, что на медвежонка вспугнутая зверюга походила куда больше, как по внешнему виду, так и по манере движения. Не то, чтобы в своей жизни ему доводилось видеть слишком много медвежат, особенно вживую, но все-таки... — Откуда здесь взяться медвежонку?

— Походу, оттуда же, куда он только что свалил, — ответил Кипелыч. — Если отмести вариант с вознесением живьем на небеса, то по всем признакам выходит, что мы нашли нужную Ване дырку. Кто пойдет проверять?

'Гладиаторцы' нерешительно переглянулись.

— А ведь где медвежата, там и мамаша поблизости должна быть, верно? — задумчиво сказал Зверек. — Нет уж, я пас.

— Я т-т-тоже, — тут же сказал Антон.

Постепенно все взгляды сошлись в одной точке, в которой по странному совпадению как раз в этот момент находился Кот. Тот нервно переступил с ноги на ногу, чувствуя себя крайне неуютно.

— Чего?

— Слушайте, мужики, а может, Сашку отправим? — предложил Костик.

— А почему меня-то? — попытался было рыпнуться Шурик.

— Ну как? Должен ведь хоть кто-то оказаться крайним. А началось все, насколько я понял, с тебя, так что тебе и отдуваться. По-моему, логично.

— Нет, я так не согласен, — быстро помотал головой Кот. — Если с твоей логикой к делу подходить, то началось все вообще с парочки ликвидаторов, которых нелегкая под наш забор занесла. Раз так хочется, сходи к их корешу и предложи по овражку прогуляться. Послушаешь, что тебе ответят.

— Предложение не катит, — невозмутимо отозвался Костик. — Далековато этот кореш находится. А ты вот он, под боком.

— Кость, не издевайся, — сказал Кипелыч. — Если уж идти, то вместе. А Димка и Антоха присмотрят за тылами, верно, ребята?

— Если вмест-т-те, т-то я т-т-тоже пойд-ду, — смущенно сказал Антон.

— Нет уж, — возразил Кипелыч. — Я серьезно. Кто-то должен оставаться на стреме, хотя бы для того, чтобы мы могли понять, когда обратно вернемся. Кто его знает, сильно ли отличается мир с той стороны. И лучше будет, если останутся двое. Это господа из Белого дома могут позволить себе роскошь отправлять людей в лес поодиночке, а у нас их не настолько много, чтобы разбрасываться направо и налево.

С такими аргументами трудно было не согласиться, так что в итоге в овражек с крайними предосторожностями спустились только трое 'гладиаторцев'. К удивлению Кота внизу оказалось гораздо холоднее, хотя перепад высот вроде бы был настолько мал, что его вообще не стоило принимать во внимание. Шурик списал было эту странность на собственные расшатанные событиями последних двух дней нервы, однако когда Костик, зябко поежившись, пробормотал что-то насчет того, что температура начала понижаться крайне не вовремя, стало ясно, что нервы здесь ни при чем.

— Это не температура понижается, — сказал Кот. — Это именно здесь холодно.

— Ну, может и так, — согласился Костик. — Хотя, что совой об пень, что пнем об сову, большой разницы не вижу.

— Касательно сов разница точно есть, — ответил Кипелыч. — Во втором случае приложенные усилия окажутся несравненно больше.

Он обернулся, глянув на гребень овражка, и крикнул:

— Антоха, Дим, ну вы где?

— Тылы охраняем, как и просили, — отозвался Зверек, выныривая из кустов.

— Тогда охраняйте их так, чтобы вас хотя бы видно было. Не хватало еще на весь лес орать каждый раз, когда потребуется сориентироваться.

— Ладно, ладно... — Зверек подошел к самому краю обрыва и встал по стойке смирно, вытянув руки по швам. — Так лучше будет?

— Гораздо лучше, — признал Кипелыч. — Вот здесь и стой. Кто запомнил, где конкретно эта зверюга исчезла?

— Ближе к центру ямы, — сказал Костик. — Слушай, а ты хоть можешь дать гарантию, что мы сейчас занимаемся не поисками черной дыры например?

— Могу, — ответил парень. — Если бы эта была черная дыра, все окрестности давно бы уже вывернуло наизнанку. Легче стало?

— Не очень. Ну, хорошо, допустим, это не дыра, а аномалия какая-нибудь. Шагаешь ты в нее, а тебя вместо того, чтобы куда-нибудь переносить, раскатывает по местности аккуратненьким слоем толщиной в микрон, что со стороны как раз и выглядит исчезновением. Как вам такая версия?

— Меньше надо в 'С.Т.А.Л.К.Е.Ра' гонять, — посоветовал Кот. — И вообще, хватит уже выдумывать, а то ведь накаркаешь.

— Действительно, хватит, — подтвердил Кипелыч. — Идем, а то так здесь и целый день простоять можно.

Выстроившись шеренгой, парни двинулись к тому месту, где зверь исчез с их глаз. Долго ждать не пришлось. Холод сначала достиг своего пика, когда казалось, что только дыхни и изо рта пойдет пар, а потом резко пошел на спад. Больше, вроде бы, никаких изменений не произошло, однако, оглянувшись, Кипелыч с удовлетворением сказал:

— Что и требовалось доказать.

Кот тоже обернулся. Овражек, казалось, совершенно не изменился, за исключением всего одной детали. Зверька там, где он должен был стоять, уже не было.

— Прикалывается, — уверенно сказал Костик и завопил во весь голос:

— Димулька! Димыч! Выходи!

Ответом ему была тишина.

— Не факт, что это приколы, — покачал головой Кипелыч, — хотя чертовщина, конечно, полная. Давайте-ка назад.

Они вновь миновали точку холода и, когда это произошло, случилось так же кое-что другое. Зверек возник из ниоткуда, хотя и не совсем на том месте, где они видели его в последний раз, а несколько ниже по склону.

— Никак уже нагулялись? — крикнул он, без особого успеха делая вид, что совершенно не обеспокоен. — Исчезли вы, конечно, круто, спору нет. А где обещанные медведи?

— Медведи отсутствуют, — сказал Кипелыч. — Во всяком случае, в обозримых пределах. Ну что, есть желающие прогуляться до Вани и доложить, что переквалификация прошла успешно, а искомый объект найден?