"Девочка, предположительно 6 месяцев. Вес — 6,1 кг. Рост — 75 см. Глаза — зеленые. Волосы — светло-русые. Состояние здоровья — удовлетворительное, истощение легкой степени, воспаление ушных раковин. Найдена..."
Я бросила документы обратно на стол. Если до этого еще была, скорее всего, правдивая информация, то дальше явно шла полная выдумка.
"Очевидно, что ни в какой Москве никакая милиция меня не находила, я была там с родной матерью, которая потом, а может и не сразу, но переместилась вместе со мной в Тверь, и там уже отдала приемным родителям, после чего исчезла в неизвестном направлении. Вероятнее всего, покинула мир, чтобы замести следы. Тупик..."
— Ты не собираешься рассказывать родителям всю правду о Дикой охоте? — спросил Эскель, сидя на диване, когда уже глубокой ночью, так ничего и не придумав, наше собрание в большом зале разошлось по комнатам.
— Нет, как и о предназначении, — качнула я головой. — Незачем им знать. Это вещи неизменные, а они только зря волноваться будут. А папе вон от того, что я телепортируюсь, уже плохо стало. Да и Дикой охоты уже нет. Геральт с Цири обезглавили ее.
— Но кто-то за Цири явно гнался.
— Кто-то гнался, — не могла я отрицать очевидное. — Но раз до сих пор не пришел за мной, очевидно возможности этого кого-то весьма ограничены.
— Нельзя недооценивать противника, — правильно заметил Эскель.
— Я лишь констатирую факт, что до этого момента всё было спокойно. Схожу еще несколько раз туда-сюда, и если ничего не изменится, то тогда можно будет делать выводы, — обрисовала я свои планы. — Скорее всего, я и в пределах этого мира могу свободно телепортироваться. По крайней мере, после дуэли вы сказали, что я именно телепортировалась, и никто не объявился.
— Да, за Цири приходили сразу, стоило ей использовать чуть больше своей силы, — лишь подтвердил мои слова Эскель. — Когда ты планируешь снова навестить родителей?
— Завтра, послезавтра, после послезавтра и в любое время как захочется, — пожала я плечами. — Я по ним жутко соскучилась, как и они по мне. К тому же мне нужно уладить бумажные дела в своем мире, иначе из-за отсутствия у меня будут проблемы с законом, а мне еще там жить!
— Ты планируешь жить в том мире? — было видно, что заданный вопрос очень сильно волнует ведьмака.
— Ну, насовсем уходить оттуда я не планирую точно! — уверенно ответила я. — Там все-таки дом, в котором я росла, и мои родители. И находиться там лучше легально. Мой мир намного более развит, чем ваш, и в технологическом плане, и в социальном. И проще изначально находиться там легально. А как у нас любят говорить, без бумажки ты букашка. Поэтому документы надо привести в порядок.
— А жить? — настаивал Эскель. — Теперь ты можешь в мгновенье ока переноситься из мира в мир. До сегодняшнего дня эта комната была твоим домом...
— И в ближайшее время это не изменится, — закончила я за него. — Я буду искать Цири и лучше всего это делать отсюда.
В этом я была совершенно уверена, но вопрос ведьмака всколыхнул во мне и другие мысли и чувства. Раньше я жила с родителями, потом у меня появилась своя квартира, в которой я жила с мужем. Затем я переместилась в этот мир и долгое время жила на острове, а теперь обжилась в Каэр Морхене, а в своем мире у меня, по сути, дома-то и нет. Нет, конечно, со своими способностями я легко куплю себе новое жилье. Да и родители будут рады, что вернусь жить к ним после такой долгой разлуки, но я поймала себя на мысли, что не хочу этого. Я безумно хотела увидеть родителей, вновь посмотреть на свой мир, ощутить, что жизнь, которую я вела до перемещения, всё ещё существует, всё ещё доступна мне. Но реально возвращаться к ней, как оказалось, у меня желания не было.
Первое время здесь, отрезанная от привычной среды с присущими ей удобствами, отрезанная от близких, напуганная открывающимися перспективами, я очень хотела просто проснуться и оказаться дома, и чтобы всё это было сном. И даже во время обучения у Йен долгое время я еще желала этого, а потом по мере приобретения знаний, освоения магии, заведения новых знакомств и дружбы желание постепенно сошло на нет. А с тех пор как вновь встретила Эскеля, я почувствовала, что мне хорошо и в этом мире. Здесь были друзья, любимый и здесь же была магия. В моем прежнем мире от магии бы пришлось отказаться как минимум в большей части случаев. А я уже к ней привыкла настолько, что воспринимала ее как часть себя, чем она, по сути, и являлась, и отказываться от части себя я категорически не хотела. К тому же здесь у меня было дело. Помимо поисков Цири я занималась наукой, то же исследование трансмутаций ведьмаков, которое я пока отложила, но забрасывать не планировала. Да и сколько всего еще, помимо этого, я могла бы сделать, имея знания двух миров и желание созидать! А в своем мире чем бы я занималась? Продолжила совершенствоваться в парикмахерском мастерстве? Начала бы наконец работать по профессии? После магии это уже не казалось мне таким уж увлекательным, да и пользы от меня здесь будет несравнимо больше.
Определенно, в какой-то момент всё перевернулось с ног на голову, и теперь мое будущее было больше в мире моей матери, чем в том, в котором я выросла. Нужно было только найти ее, прежде чем всерьез что-то планировать.
— Да и потом, скорее всего, останусь здесь, — облекла я свои мысли в продолжение ответа Эскелю. — В родном мире меня, по сути, ничего не держит, кроме родителей. Но ходить к ним я буду часто, привыкай к моему отсутствию, — усмехнулась я.
— Одну я тебя туда не отпущу, — уверенно сказал Эскель, было заметно, как расслабились его плечи после моих слов.
— О-о... И что, ты будешь как нянька вечно со мной ходить туда-сюда? — закатила я глаза, усмехаясь.
— Первое время точно буду, — подтвердил он. — Пока мы не убедимся, что это абсолютно безопасно. А потом как ты сама захочешь, — обрисовал перспективу ведьмак. Я тепло улыбнулась ему. Забота была вдвойне приятней, когда оставляла выбор за мной. — Но мне, похоже, придется выучить твой язык, — неожиданно сообщил Эскель.
— Зачем он тебе? — удивилась я.
— Я довольно глупо себя чувствую, когда понимают только тебя и тебе приходится мне переводить, — пояснил он. — И если мы будем наведываться туда постоянно и пересекаться с другими людьми, мне будет лучше хоть немного понимать, что мне говорят, и иметь возможность что-то отвечать. К тому же это твоя семья. Что они обо мне подумают, если я буду постоянно молчать?
От его стремления приобщиться к моему миру и найти общий язык с родителями на душе стало еще светлее.
— Что ты молчаливый и мрачный тип бандитской наружности, — рассмеялась я. — И вообще говоря, не сильно ошибутся! Ты еще своим фирменным неотрывным взглядом глянь, и образ будет цельным.
Эскель взглянул как раз тем самым тяжелым взглядом исподлобья, правда, на меня саму, отчего я только засмеялась громче.
— Да-да! Именно таким! — с этими словами я придвинулась к нему ближе и погладила по щеке.
— Брин, я серьезно, — хмуро сказал Эскель. — У меня, как ты понимаешь, нет опыта общения с родителями своей женщины.
— Я тоже, — заверила я его, глядя в глаза. — Тебе не нужно стараться им понравиться. Достаточно быть самим собой.
— Мрачным и неразговорчивым типом? — уточнил Эскель, приподнимая одну бровь.
— А что в этом плохого? Не всем же быть общительными и жизнерадостными? — снова рассмеялась я.
— Издеваешься, — тяжело вздохнул ведьмак.
— Нет. Считаю, что ты не должен делать чего-то сверхъестественного, — опровергла я его слова и, перекинув ногу, уселась к нему на колени. — Вполне нормально будет, если ты большую часть времени будешь молчать, а я изредка переводить твои слова. Но если ты действительно хочешь поговорить... Как ты понимаешь, я не могу тебя научить, но завтра что-нибудь придумаем с этим, — пообещала я, с наслаждением проводя руками по широким плечам своего ведьмака. — А сегодня я планирую наконец заняться тем, что откладывала с самого утра!
Эскель чуть кривовато усмехнулся, обхватывая меня за талию и усаживая поудобнее.
— Неужели я в этой одежде действительно так сногсшибательно выгляжу? — недоверчиво спросил он.
— Ну... — попривыкнув за день, протянула я, окидывая его взглядом. — Ты и в своей обычной одежде мне безумно нравишься. Настоящий средневековый воин, слово не вытянешь, а от одного взгляда мурашки по коже, — не удержалась и снова подколола я его, чем, правда, на сей раз вызвала лишь улыбку. — А в этой одежде просто необычно, что-то новенькое. К тому же она не в пример ближе прилегает к телу, — я снова провела по его плечам ладонями и, спустившись к пуговицам, начала медленно расстегивать их одну за другой. — Что бы я без тебя делала... — в порыве переполняющей меня нежности к мужчине пробормотала я, имея в виду скорее всю свою жизнь, чем отдельно перемещение в другой мир.
Эскель вдруг резко пошевелился, меняя положение тела. Грудь под моей рукой стала вздыматься чаще.
— Брин... Я люблю тебя! — выпалил ведьмак. — Я должен, черт подери, наконец это сказать, пусть и не первым!
Несколько оторопев от напора его первых слов, к концу фразы я уже заулыбалась.
— Я тоже люблю тебя, — ответила я ему, продолжая улыбаться, и, чмокнув в губы, добавила. — И ты был первым!
— Как... так... — озадачился мужчина.
— Только это был ты из будущего, — хихикнула я. — В тот день, когда я исчезла с "посторонним" мужчиной, помнишь?
— Помню, — растерянно проговорил Эскель. Я бы очень удивилась, если бы он забыл тот день, когда ему пригодилась вся ведьмачья выдержка, чтобы не свалять дурака.
— Вот тогда ты и сказал, что любишь меня, чем немало меня ошарашил! Благо ответа получить ты не хотел, а попросил меня ответить тогда, когда тебе это будет очень нужно, — просветила я ведьмака. — Думаю, я угадала нужный момент!
Эскель смятенно смотрел мне в глаза, тяжело дыша, а потом схватил в охапку и крепко-крепко прижал к себе.
— Ты не представляешь, как много для меня значили твои слова тогда... — выдохнул он мне на ухо, продолжая стискивать в своих объятьях.
— То же, что и для меня твои, раз они даже лед растопили... — ответила я.
Чуть отстранившись, он бережно обхватил мое лицо шершавыми ладонями и невероятно нежно коснулся губ. Я замерла, чувствуя, как теряю опору и растворяюсь в ощущениях его прикосновений. Никогда еще я не чувствовала такого трепетного поцелуя и не уплывала лишь от него, за исключением самого первого раза... и поцелуя из будущего.
"Так вот, когда ты научился это делать", — это была моя последняя связная мысль в этот вечер. Собственноручно раздеть Эскеля мне так и не удалось.
На следующий день я отправилась в свой мир с самого своего утра, заранее предупредила всех, что меня, скорее всего, не будет весь день. Особо морочиться с одеждой в этот раз не стала, так как выходить из дома не планировала, но увидев, что Эскель переодевается для перехода, останавливать его не стала. Все-таки родителям еще надо привыкнуть и к мысли о том, что всё в самом деле так, как оно есть, и к моему специфическому мужчине, да и уж очень ему шли эти джинсы с рубашкой, которую он снова выбрал из всего предложенного ему. Видимо, как самую привычную деталь гардероба.
В этот раз мы не тратили часы на то, чтобы добраться до дома моих родителей, возникнув в самом неприметном углу лестничной клетки на нужном этаже. Проанализировав магический фон после своей "высадки", я убедилась, что всё спокойно, как и раньше, и только после этого направилась к квартире. Дверь открылась сразу же после звонка, будто мама сидела и ждала подле нее. Да так, наверное, и было.
— Брина! Ты пришла! — обрадовалась мама, заключая меня в крепкие объятья.
— Я же обещала, что приду, — несколько недоуменно напомнила я.
— До сих пор не верится, дочка... — вздохнула мама, отпуская меня.
— Здравствуйте, — поздоровался с ней Эскель, на которого та только сейчас обратила внимание.
— Здравствуй! — улыбнулась мама, поняв его без перевода. — Проходите-проходите!
— А папа где? — разуваясь, я крутила головой в попытке заметить отца и начиная беспокоиться, не стало ли ему хуже после вчерашнего.
— На работе, — ответила мама. — Хотел остаться, но начальник и так ему на встречу много шел, когда мы тебя искали.
— Точно, работа, — хлопнула я себя по лбу, ощущая стыд и за глупость вопроса, и за то, что заставила родителей волноваться.
— Обещал пораньше вернуться, — утешила меня мама и тут же спросила: — Ты дождешься?
— Я сегодня на весь день! — сообщила я. — Поговорим обо всем, о чем писать долго.
— Вы обедали? — просияв, первым делом поинтересовалась мама.
— Я даже про завтрак забыла, — чуть сконфуженно призналась я.
— Узнаю свою дочь, — рассмеялась мама и направилась на кухню. — Я карри приготовила.
— М-м-м... — протянула я, предвкушая, и потянула за собой Эскеля.
Усадив ведьмака за стол, я направилась помогать маме. Пока она раскладывала ароматное блюдо, я взялась наливать свой любимый чай.
— Мам, а молоко есть? — заранее решила подготовиться я.
— Конечно, в холодильнике открытая коробка, — кивнула она, не вдаваясь в подробности, зачем мне оно понадобилось.
Вскоре стол был накрыт на троих. Эскель, все это время с немалым любопытством наблюдавший за нами и так и не проронивший ни слова, с молчаливым изумлением изучал поставленную перед ним тарелку с рисом и карри.
— А в том, другом, мире такая еда есть? — запоздало озаботилась мама, заметив выражение его лица.
— Определенно нет, — усмехнулась я, с проказливым интересом наблюдая за ведьмаком.
— Так может ему что-нибудь другое приготовить? — мама собралась встать.
Я удержала ее за руку.
— Эскель сказал, что в этом мире вряд ли есть еда, которую он не сможет есть, — припомнила я опрометчивое высказывание Эскеля. — Пускай теперь пробует.
Ведьмак поднял на меня взгляд, я озорно улыбнулась ему.
— Я сказал, что вряд ли еда здесь ядовитее эликсиров, — напомнил он.
— Суть одна.
— Что он сказал? — поинтересовалась мама и, выслушав перевод, всполошилась. — Тут нет яда!
— Он знает, — успокоила я ее. — К тому же яды на него не действуют.
— Совсем? — недоверчиво переспросила мама.
— Практически, — ответила я. — Надо очень-очень сильно постараться, чтобы отравить ведьмака. Ты слишком хорошо готовишь, тебе не под силу, да и я за шесть лет поднаторела. А вот у Йен с Трисс может получиться!
Эскель криво усмехнулся, оценив шутку.
— Они совсем не умеют готовить?
— Мне порой кажется, что они даже не точно знают, откуда продукты берутся. Чародейкам по статусу уметь готовить не положено, — ответила я. — Ламберт мне из-за этого в споре проиграл! Думал, что и я тоже не знаю с какой стороны за поварешку держаться, — вспомнила я и рассмеялась.
