Мексиканский койот. Общий файл

Жаклин открыла было рот, чтобы попросить убрать эту вонючку, но дверь распахнулась, и вошла Гертруда Гарсиа.

Она была одета в черный брючный костюм — немыслимо при такой жаре, мельком отметила Жаклин. Рыжие волосы были завязаны в тугой пучок на макушке, в руке она держала мундштук, в котором тлела сигарета. Неплохо выглядит для своих лет, Жаклин даже немного позавидовала. La infierno madre она знала понаслышке, лично они встретились впервые.

Следом, пригнув голову, вошел Пабло — ее телохранитель, но Жаклин это не смутило — снаружи ждал Джейкоб и еще пятеро молодчиков, присланные Марсело. Ей ничего не грозило, через несколько минут условие сделки будет выполнено.

От сладковатого запаха начала болеть голова, и Жаклин пожалела, что не попросила бармена убрать этот отвлекающий фактор. Гертруда подошла и села напротив. Не произнеся ни слова, притянула к себе бутылку и налила две порции, одну из которых тут же отправила в рот. Жаклин к своей не притронулась. Ей бы сейчас не помешала таблетка обезболивающего — в голове все больше мутнело, и она, не сдержавшись, потерла глаза.

— Что такое? Не выспалась? — съехидничала Гертруда, наливая себе еще спиртного. — Ляг, отдохни. Я подожду.

Да что ты себе позволяешь, хотела сказать Жаклин, но глаза застлал туман. Она вытянула руку и угодила ей в свечу, которая опрокинулась, еще больше разлив противный аромат.

— Ты что... сдела... — еле шевеля языком, выдавила Жаклин и упала лицом в стол.

Сознание возвратилось достаточно быстро — по крайней мере, Жаклин все еще ощущала аромат свечи, которая ее и вырубила — как она сразу не обратила внимания на то, какого черта в захолустном баре делают ароматические свечи! Она попыталась встать, но тяжелая рука легла ей на плечо и пригвоздила к стулу.

— Сидите, сеньора, пока не стало хуже, — прогрохотал над ухом чей-то голос.

Жаклин подняла голову и напряженно всмотрелась в темноту, но не увидела того, кто держал ее.

— Как вы смеете мне приказывать?! — взвизгнула она и снова попыталась встать, но добилась лишь того, что на запястьях защелкнулись наручники.

— Кажется, ты меня хотела видеть.

Жаклин унюхала сигаретный дым и в свете зажегшейся свечи увидела тонкую струйку, лениво плывущую к потолку. Гертруда подошла ближе и наклонилась к ее лицу.

— Я тебя внимательно слушаю.

Жаклин не знала, что сказать, и могла только злобно сопеть. Кроме Гертруды и Джейкоба, который все еще сжимал ее плечо, она не видела никого, но спиной ощущала, что вокруг столпилось человек десять. Как Гарсиа умудрилась застать ее врасплох? Мигель должен был привести ее совершенно одну, а здесь целый полк!

Мигель.

Вот же маленькая сволочь.

Мальчик выступил из-за спины Гертруды. Ни тени обычной улыбки, уголки губ опущены, глаза равнодушно смотрят на нее сверху вниз.

— Мигель, — проблеяла она. — Что происходит? Почему ты позволяешь так со мной обращаться? Разве я тебе почти не мама?

— Вы мне не мама, — ответил он. — И никогда ей не были. Вы — лишь средство, ни больше, ни меньше.

Жаклин похолодела. Такое равнодушие! Глаза, как у куклы! Его что, чем-то накачали?

— Скажите мне, сеньора Жаклин. — Мигель наклонился к ней. — Вы действительно думали, что я предам семью ради вас? Тогда неудивительно, что вас всегда так легко обводят вокруг пальца.

— О чем ты, Мигель?

Жаклин все еще пыталась въехать в ворота на кривой кобыле в надежде не удариться о столб, но опыт подсказывал: шансов мало. Дура, обругала она себя. Решила, что такой малолетка все еще верит в сказки о добрых феях-крестных! А сейчас сама оказалась в положении Золушки и вместо золотых гор получила в полночь тыкву!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — настойчиво повторила она. — Я хотела как лучше, хотела, чтобы у тебя снова была семья, ты мог бы стать моим сыночком...

— Сеньора Жаклин, — перебил он. — Вы меня совсем не слушали. Против вас я ничего не имею, но... — Глаза странно блеснули, и Мигель выпрямился. — Хотя нет, уже имею. Но в этом только вы сами виноваты.

— О чем ты? — голос дрогнул.

— Изначально я хотел использовать вас, чтобы добраться до Марсело Флавио. Но потом вы упомянули одно имя, которое я никак не мог пропустить мимо ушей. И тогда, — Мигель развел руки в стороны, будто у него в руках разлетелась большая хлопушка, — вы стали для меня врагом номер два. Людей, которые собираются навредить моей семье и друзьям, я не прощаю. Никогда.

— Но это все придумал Марсело! — выкрикнула она. — Это ему нужна твоя бабушка, а не мне!

— А я и не о бабушке. — Мигель склонил голову набок. — Бабуля Руди может за себя постоять, потому что знала все о ваших планах с самого начала. Для того я и появился в Тепито. Для того и принес вам тогда пакет с порошком. — Он оглянулся на Гертруду и весело рассмеялся. — Ба, я чувствую себя киношным злодеем, который объясняет герою весь свой злодейский план в конце фильма!

Жаклин вздрогнула. Он же ребенок! Просто ребенок! Но в следующее мгновение ребенок повернулся, и ее окатило холодной водой — на его лице не осталось ни следа веселости. Как ему удается нагонять такой ужас, переключатель эмоций у него в голове, что ли?!

— Тогда о ком ты? — выдавила она. — Что такого я сделала, чтобы заслужить твою ненависть? Я заботилась о тебе. Я...

— О Ксавьере Перейре вы так же заботились, сеньора?

На мгновение она забыла, как дышать. При чем тут Перейра? Неужели этот пацан каким-то образом с ним связан? Но как такое может быть, этот малолетка...

— Поиграю в злодея еще несколько минуточек. — Мигель уселся на пол по-турецки. — Я услышал ваш разговор, в котором вы приказали найти Перейру и убить. До этого момента я просто хотел с вашей помощью достать Флавио, но тут понял, что надо что-то делать и с вами, иначе Ксавьер пропадет. — Он почесал макушку. — Он, конечно, уже большой и может за себя постоять, но на вашей стороне эффект неожиданности.

— И из-за Перейры ты... Он же грязный предатель! Я говорила тебе! Он убил мою подругу, разрушил мой бизнес и сбежал!

— Я навел справки. Ваша подруга намеревалась убить его, как Клеопатра, после ночи любви. — Мигель скривился. — Взрослые такие гадкие иногда бывают... Как бы там ни было, вы бы и со мной так же поступили, как только достали бы мою бабулю. Старые привычки не меняются. Может, обошлось бы без Клеопатры, но персональную яму на окраине Мехико я бы точно получил.

Жаклин слушала и не верила ушам. Этот ребенок говорил совершенно не детские вещи! Если бы Жаклин не знала, что ему всего двенадцать, дала бы все двадцать пять, а то и тридцать! Откуда такая рассудительность у шкета, который еще недавно под стол пешком ходил? Ни наигранности, ни слова заученного текста. Ни следа фальши... Какого же монстра она пригрела под крылом?

— Вывод, — Мигель развел руки в стороны, — навредить Перейре я вам не позволю. Но если поможете достать Флавио, пощажу вас, так и быть.

Он еще и угрожает! Жаклин бы рассмеялась, будь у нее силы. Голова шла кругом.

— Что, за мамочку отомстить желаешь? — хихикнула она. — Совсем как большой мальчик, да? Четыре года терпел, бедняжечка? Плакал по ночам, звал мамулю? А она больше не придет!

Глаза Мигеля на мгновение полыхнули ненавистью, и она обрадовалась, что хоть чем-то смогла его задеть. Но в следующее мгновение лицо его снова застыло.

— Что ж, не желаете помогать — ваше право. Но на вашем месте я бы не надеялся, что Джейкоб вас спасет. Ему при всем желании не выстоять против моих людей, и он это отлично понимает.

Жаклин вскинула голову.

— Так он жив?

Мигель пожал плечами.

— Мне не за что его убивать. Он хороший человек, несмотря на то, что работает на такую puta как вы. — Он снова оглянулся на Гертруду. — Прости, бабуль, больше не буду ругаться.

— Как будто бы не я научила тебя этим словам, — проскрипела та и затянулась сигаретой.

Жаклин все еще не верила, что у мальчишки поднимется рука ее убить. Да, он определенно ее напугал, но вести себя, как крутой, не так уж и сложно, когда за спиной у тебя личная армия.

— Строишь из себя смельчака, — фыркнула она. — Так возьми пистолет и выстрели! К чему эти разговоры?

К ее ужасу Мигель отступил на шаг и вытащил из бабушкиной сумочки, лежащей на столе, револьвер. Он казался слишком массивным для невысокого хрупкого мальчика, однако Мигель держал оружие без особого труда.

И с пугающей легкостью приставил дуло к ее лбу.

— Вы сами попросили. — Он пожал плечами, будто извиняясь. — И сами виноваты, что в гробу будете выглядеть ужасно.

Жаклин мороз продрал по коже. Когда сталь коснулась лба, она по-настоящему запаниковала. Взрослые еще могут прислушаться к голосу разума, но дети... С детьми всегда сложно, она знала это как никто другой — Флавио поставлял их сотнями для ее экспериментов.

В жестокости детям нет равных. И в том, что Мигель выстрелит, она больше не сомневалась.

— Погоди! — крикнула она, и что-то просвистело мимо щеки, оцарапав ее.

Мигель дернулся назад и упал прямо на Гертруду. Жаклин на мгновение замерла, но, услышав грохот, опрокинула стул и упала на пол. Над головой засвистели пули, и она гусеницей заползла под стол, проклиная чертовы наручники, впившиеся в запястья.

Прямо перед ней лежал Мигель.

Футболка с Дартом Вейдером, которую он так любил, пропиталась кровью. Кровь сочилась из уголка рта, капала в опилки, покрывавшие пол. Гертруда прижимала к его груди ладони и что-то орала. А он...

Он смотрел на Жаклин и улыбался.

Она заверещала, уткнувшись лицом в опилки. Визжала и визжала, не переставая, пока вокруг нее трещали выстрелы, падали люди, брызгала кровь. И даже когда спустя двадцать минут все стихло, даже когда Мигель исчез, и проклятая Адская мамаша тоже, когда Джейкоб вытаскивал ее из-под стола, послужившего ей укрытием от шальной пули, она продолжала кричать.

— Зачем ты втянула его в это, мама?

— Я не втягивала. Он сам.

— Сам?! Ты знала, что он затеял, почему не остановила?!

— Он весь в твою жену. Если что удумал, то бульдозером не остановишь. И потом — начал он без меня. А потом все зашло слишком далеко.

— То есть как без тебя?!

— Присмотрел дом в Мехико. Ты ведь помнишь, кто подал идею сюда переехать?

— И я был против! Самое вероятное место...

— Самое невероятное место, что вас здесь искали бы. Прямо под носом у Флавио. Он бы не додумался.

— И ты позволила...

— Я не знала, что замыслил Мигель. Узнала только, когда он уже сблизился с той стервой.

— И не пресекла.

— Говорю тебе, было слишком поздно. Характером он точно не в тебя.

Молчание. Тихое постукивание — видимо, папа снова топочет ботинком.

— И что в результате? Добился он того, что хотел?

— Нет. Жаклин сбежала. Флавио тоже удалось ускользнуть, хотя сведения Мигель добыл точные. Все моя оплошность — не рассчитала силы. Эта сволочь подтянула дополнительные ресурсы, включая местную полицию. Теперь он еще дальше от нас, чем был.

— Тогда я... — резкий всхлип. — Тогда я забираю Мигеля и уезжаю.

— Куда? Его нельзя перевозить.

— Когда будет можно!

— И тогда не позволю. Теперь его будут искать по всей Мексике. Но я знаю, где не найдут. И ты с ним не поедешь, Игнасио.

— Вот здесь ты ошибаешься, мама. Я не оставлю Мигеля на твое попечение. Посмотри, во что это вылилось!

— Не истери. Если будешь таскаться за ним, оставишь мальчишку круглым сиротой. Как только он окончательно поправится, да и шумиха поутихнет, заберешь его. Но пока, будь добр, держись отсюда подальше.

Хлопанье дверей. Долгая, оглушающая тишина. Шепот.

— Выкарабкивайся, мальчик мой. Бабушка твоя права — ты совсем не в меня пошел. Ты сильный, ты сможешь...

4

Охота на койота

— Рори! Ты где, мелюзга? Выползай давай!

Двухлетний мальчишка высунул личико из-под кровати Мигеля и приложил пальчик к губам.

— Лоли неть, — прошептал он и уполз обратно.

Тут же в комнату, громко топоча, забежал коренастый мужчина с шеей толще головы. Он окинул подозрительным взглядом окружающую обстановку и надвинулся на Мигеля, грозно двигая бровями.

— Малец не пробегал?

— Нет, Шон, — ответил тот, глядя на вошедшего честными-пречестными глазами. — Я его не видел. Я вообще только что проснулся.

— Только что? — В дверь сунулся худой высокий парень в белом халате. Очки в тонкой оправе съехали на кончик длинного орлиного носа. — Как самочувствие? Болит?

— Ты каждый день меня об этом спрашиваешь, Корнелиус, — недовольно пробурчал Мигель, накрываясь с головой. — Уже давно все зажило, можно мне уже встать?

— Погоди-ка. — Корнелиус пересек комнату и бесцеремонно сдернул с Мигеля одеяло.

Тщательно рассмотрев спину и грудь мальчика с обеих сторон, он удовлетворенно кивнул.

— Ладно. Можешь встать. Но если поплохеет — сразу же ляжешь обратно, и без возражений.

— Да понял, понял. — Мигель тут же вскочил на ноги, радуясь перспективе наконец-то выбраться из четырех стен.

После того, как его разрешили перевозить, бабуля сразу отправила его в одну из многочисленных нарколабораторий, разбросанных по всей Мексике. Здесь было безопасно настолько, насколько вообще может быть безопасно в подобном месте, по крайней мере, говорила она, Флавио в этих гребенях его не отыщет.

В той перестрелке погибло множество солдат — Флавио в последний момент заподозрил неладное и отправил на помощь целый взвод наемников. Это и спасло жизнь Жаклин — если бы Мигель сам не словил пулю, действительно нажал бы на спусковой крючок. Ни единого сомнения он не испытывал ни тогда, ни сейчас. Попадись она ему еще раз — точно собирала бы мозги с пола.

И с точно таким же наслаждением он выстрелил бы в глаз Флавио.

Но пока следовало затаиться и сидеть тихо. Если раньше Мигеля считали всего лишь безобидным отпрыском Гарсиа, которого можно шлепнуть для острастки, то сейчас за ним устроили настоящую охоту. Бабуля снова села в тюрьму — проверенный метод, когда дело доходило до залегания на дно, а Мигелю предстояло куковать тут, пока все не уляжется. Где сейчас папа, он не знал. Но помнил тяжелый разговор, помнил, как папа, борясь с собой, принял решение довериться бабуле и отправить Мигеля сюда. О том, каких усилий ему это стоило, Мигель предпочитал не думать.

Что ж, он сам затеял всю эту возню, ему и выкручиваться.

Выходя из комнаты, Мигель обернулся и подмигнул Рори, который снова высунул рыжую голову из-под кровати. Поскольку Шон и Корнелиус вышли первыми, никто малыша не видел.

Нарколаборатория располагалась в горах, в заброшенной деревушке — жители покинули дома несколько лет назад, когда пересох единственный ручей, снабжавший их водой. Проход к деревне был настолько опасен, что ни военные, ни полиция сюда не совались, распихав по карманам увесистые конверты и предпочитая думать, что здесь никто обитать не станет. Напрасно — теперь тут жили косиньерос Гертруды, сюда свозилось сырье для производства наркотиков, а после готовый продукт транспортировался на плато, где его забирал самолет.