Мексиканский койот. Общий файл

1

Рождение легенды

— Любезность с вашей стороны.

Женщина сидела, прислонившись спиной к грязной стене и курила, пуская к потолку ровные колечки дыма. Выкрашенные в рыжий цвет волосы ярким пятном выделялись на фоне грязно-серой стены.

— Всего лишь жест вежливости, сеньора Гертруда. — Пухлый мексиканец с тонкими, будто нарисованными кисточкой усами, сладко улыбнулся и спрятал зажигалку. — Если дама хочет курить, надо подать огоньку.

Из старого музыкального автомата негромко мурлыкали "Две гардении". Пол был покрыт слоем пропитанных пивом и текилой опилок, старые, потемневшие от времени столы стояли так близко друг к другу, что местные выпивохи то и дело толкали друг друга локтями. Вспыхивали ссоры, иногда все заканчивалось старой доброй руганью, но бывало и так, что кого-то выносили вперед ногами, и к алкогольному духу примешивался запах крови. Грязные лампочки едва разгоняли полумрак, только над барной стойкой болтался яркий светильник. У владельца с годами начало ухудшаться зрение, и после того, как его пару раз накололи с купонами вместо старых добрых песо, он раскошелился на нормальную лампочку. Правда, единственную.

В углу, куда еле-еле добирался свет, разместилась компания из трех человек. На столе теснились пустые бутылки из-под мескаля, затесался там и пузырь текилы да пара банок пива. Рыжеволосая женщина все еще развлекалась с дымовыми кольцами, а ее собеседник с подобострастным выражением ждал ответа.

— А если дама решит поджечь твою жирную задницу, ты и керосинчиком себя обольешь? — наконец спросила Гертруда. — И не припомню, чтобы разрешала звать меня по имени.

— Разумеется, сеньора Гарсиа, — мгновенно поправился толстяк. — Вы обдумали мое предложение?

— Обдумала, Фортунато. — Она загасила сигарету о столешницу. — И решила, что ты своего имени ни черта не заслуживаешь.

Раздался выстрел, и мозги Фортунато брызнули на стол.

— И чем думают люди, когда называют детей удачливыми ? — Гертруда с отвращением смахнула ошметки с красного платья и поднялась. — От пули никакая удача не спасет, согласен, Пабло?

Тот ответил кивком и спрятал пистолет за ремень.

На выстрел никто не обернулся. Здесь предпочитали не лезть не в свое дело, и тем более было бы глупостью извещать об этом полицию. Как только Гертруда уйдет, тело выволокут наружу и оставят неподалеку на прокорм койотам. Великий круг жизни, такой же, как и везде, разве что в Мексике он чуть меньше диаметром.

Снаружи, у потрепанного "шевроле", стоял красивый мужчина. Волосы гладко зализаны назад, воротник невыносимо щегольской рубашки распахнут. Сигарета медленно кочевала из одного уголка рта в другой.

— Так и знал, что переговоры завершатся неудачно.

Гертруда остановилась, верный Пабло вышел вперед, защищая хозяйку.

— Только тебя тут и ждали, Пачо.

Мужчина затушил сигарету о каблук и улыбнулся.

— Я всегда оказываюсь в нужном месте в нужное время, донья Гертруда. — Он кивнул на заднюю дверь бара, откуда уже выволакивали несчастного Фортунато. — Не оправдал надежд?

— Мало кто их оправдывает. — Гертруда открыла портсигар, и Пачо не замедлил поднести огоньку. Какой учтивый, а. Интересно, с мужиками так же себя ведет? — Все еще работаешь на братьев Родригес? С твоими способностями своим бы делом занялся.

Пачо пожал плечами и закурил новую сигарету.

— Товар все равно один и тот же, а крысятничать не по мне.

Конечно, задницы "Джентльменов из Кали" подставлять куда безопасней, чем свою. Все знали, какую роль Элмер Эррера по прозвищу Пачо играет в картеле, но сам он, в отличие от братьев Гилберто и Мигеля Родригесов предпочитал держаться в тени. Серый кардинал — вот как его называли. Тем не менее, львиную долю сделок заключал именно он, скользя на самолетах Амадо Каррильо Фуэнтеса между Колумбией и Мексикой.

Прогнав ассоциацию с давно почившим богом-змеем Кетцалькоатлем , Гертруда смерила Пачо взглядом. Он все так же бесподобно курил на фоне почти севшего солнца.

— Один вопрос, Пачито. Это не мое дело, но что ты тут делаешь? Не в Мексике. В этом захолустье.

— Искал вас, донья Гертруда. Возникло кое-какое дело, которое не обсудить по телефону и не доверить кому-то еще.

— Вот как? — Гертруда бросила недокуренную сигарету на землю. — Значит, все же предложишь мне прокатиться на твоей роскошной тачке?

Пачо галантно открыл дверцу машины.

Спустя час Гертруда поднялась на крыльцо своей виллы. Предложение Пачо заинтриговало ее настолько, насколько вообще может интриговать план по переправке десяти тонн кокаина одним рейсом из Колумбии к самой границе США. Лишние транспортные расходы? Прочь. Таможня? Прочь. План казался идеальным, и как Гертруда ни старалась, изъяна найти не могла.

Но он должен быть. Нельзя предусмотреть все. Надоедливой мухой зудела мысль о городе, в который Пачо собирался перевезти груз, и никак не удавалось ее отогнать. Вряд ли, конечно, перевалочным пунктом будет местная библиотека, но...

Гертруда налила себе виски и залпом выпила. Махнула рукой, отпуская охранника, и включила воду, чтобы набрать ванну. Все будет в порядке, Пачо не первый день в бизнесе, как и она, и горазд придумывать всякие любопытные штуки, чтобы не палиться перед властями. В Мексике дело с коррупцией полиции обстояло еще хуже, чем в Колумбии, хоть Штаты без конца и края засылали агентов УБН в надежде накрыть наркоторговцев одним большим решетчатым одеялом. Размечтались.

Гертруда погрузилась в теплую воду и закрыла глаза, запретив себе думать о плохом. Но позитивный настрой не успел как следует устаканиться в голове — его растряс громовой стук.

— Телефон! — прогудел из-за двери охранник.

— Hijo de puta , — выругалась Гертруда, едва не набрав в рот воды. Чертов Пабло заставил ее вздрогнуть. Какого хрена она вообще так разнервничалась? — Я перезвоню, кто бы там ни был! Хоть президент, хоть Эскобар, хоть сам дьявол, мать его за ногу!

— Это сеньор Игнасио, донья Гертруда!

— Тогда какого черта ты стучишься, будто в первый раз?! — рявкнула она. — Зайди и дай мне телефон!

Пабло зашел в ванную комнату и протянул ей трубку, старательно отворачиваясь. Гертруда цыком отослала его прочь и промурлыкала:

— Привет, дорогой. Почему так поздно звонишь?

— Хотел узнать, все ли у тебя в порядке, — прошелестел слегка заикающийся голос. — Ты ведь не замыслила ничего, что может тебе повредить?

Гертруда вздохнула. Маячок у него в голове, что ли? Каждый раз перед важным заданием Игнасио обязательно позвонит и предупредит, чтобы она не лезла на рожон.

— Дорогой, я только что вышла из мест, не столь отдаленных. Зачем мне лишний раз рисковать, рискуя заполучить рецидив?

— В лишний четырнадцатый раз. Ты уже собрала бы все награды по рецидивам, если бы они существовали.

Она сухо рассмеялась.

— Может, ты и прав. Но твою старушку уже не переделать. Поэтому будь умницей, почисти зубки и ложись в постельку. Поцеловать в лобик не смогу, но мысленно чмокну.

— Опять ты за свое, — проворчал Игнасио и отключился.

Гертруда удовлетворенно улыбнулась. Она знала, что Игнасио терпеть не может, когда с ним разговаривают в таком тоне. Посчитав звонок хорошим предзнаменованием и выгнав из головы мрачные мысли, Гертруда осушила стакан виски с уже растаявшим льдом и наконец расслабилась.

Вместо себя Пачо прислал какую-то девицу весьма нахального вида. Красотка, черные волосы убраны в высокий небрежный хвост, карие глаза сверкают, будто она вот-вот тебя зарежет или пустит пулю промеж глаз. Гертруда даже немного позавидовала — хотя она в свои пятьдесят шесть выглядела ого-го, но с молодостью и присущей ей дерзостью ничто не сравнится.

— Маринелла Гарсиа, — представилась девица и сдула со лба прядь. — А вы — донья Гертруда?

— Да, — бросила в ответ та, пожимая протянутую руку. — Не поверишь — тоже Гарсиа.

— Редчайшая фамилия в Мексике. — Красавица усмехнулась уголком рта. Мужики вокруг нее укладываются в штабеля высотой с монумент Ангела независимости. — Пачо сказал, чтобы я встретила самолет, а потом и груз вместе с вами. Если что пойдет не так, можете меня пристрелить нахрен.

— И ты не против? — Гертруда фыркнула и достала портсигар. А девица-то не робкого десятка, раз согласилась на неблагодарную работенку. Гертруда много таких повидала, и у большинства сдавали нервы после трех-четырех сделок. Неудивительно, когда не знаешь, выживешь ли после очередной стычки, или тебя бросят на произвол судьбы.

— Я работаю гарантом у Пачо уже шесть лет, — серьезно ответила красотка. — У него ни разу не случалось проколов.

— В курсе. — Гертруда предложила сигарету девушке, но та отказалась. — Потому и пошла на сделку. Не хочу тебя разочаровывать, но выбрал он тебя явно не потому, что ты привлекательная молодая женщина.

Маринелла ни капли не оскорбилась и сверкнула улыбкой, благодаря за комплимент. Всем было известно о пристрастиях Пачо, и женщины в списке не значились.

— Вон чертов самолет. — Маринелла указала на стремительно темнеющее небо. — Опаздывает, diablo его раздери!

Небольшой двухмоторный "пайпер" пошел на снижение и вскоре катил по утрамбованной полосе голой земли. На такой тарантайке десять тонн не перевезешь, самолетик должен был только разведать обстановку сверху и дать сигнал четырем грузовикам, которые доставят товар прямо к их ногам, но почему-то Гертруде стало неспокойно. Маринелле, судя по всему, тоже. Не дожидаясь остановки двигателя, она поспешила к самолету и осыпала выбравшегося из кабины пилота отборной бранью. Гертруда была впечатлена — многие выражения она слышала впервые. Занятная, однако, личность, ничего не скажешь...

Девушка замолкла и озадаченно уставилась на спрыгнувшего на посадочную полосу мужчину. На вид ему было около двадцати пяти, рукой он придерживал норовящую улететь соломенную шляпу и улыбался во весь рот.

— Buenas noches , — поздоровался он. — Полагаю, мы с вами раньше не встречались.

— Нет. — Маринелла выдавила вежливую улыбочку, но от Гертруды не укрылось, что ту так и тянет сделать пару шагов назад. — Мы ждали другого человека.

— К сожалению, у Антонио появились более срочные дела. — Мужчина улыбнулся. Зубы у него оказались мелкими, и Гертруде почудилось, что они острые, как у Ганнибала Лектера. Неприятный оскал, так и веет за километр подставой.

Маринелла под предлогом представить гостью, отступила от незнакомца и подошла к Гертруде.

— Хорошо, что вы надели низкие каблуки, — едва слышно произнесла она.

Гертруда навострила уши. Маринелла подала недвусмысленный знак, что со сделкой что-то не так. Этого человека не должно тут быть, это кто-то левый, чужак. А значит, заварушки не миновать.

Открыв сумочку, она принялась неторопливо в ней копаться, надеясь, что Пабло распознает сигнал. Прошла почти минута, но рева мотора позади так и не послышалось. Нет, ну надо же было нанять такого дуболома! Зрение ему проверить, что ли...

— Меня зовут Марсело Флавио, — тем временем представился мужчина, продолжая обворожительно, как ему казалось, улыбаться. — Ищете зажигалку? Могу предложить свою.

— Нет, — выплюнула Гертруда ему в лицо. — Я бросила курить.

— Давно? — участливо осведомился Флавио.

— Прямо сейчас. Вредно, знаете ли, для здоровья. — Она с щелчком захлопнула сумочку. — Я забыла транспортные документы в машине. Маринелла, дорогая, пойдем, поможешь мне их найти. — Обе дамы развернулись на каблуках и решительно затопали к автомобилю.

— Какие еще... — озадаченно выкрикнул вслед Флавио, но воздух наконец прорезал грохот пистолетных выстрелов.

Пилот пошатнулся и брякнулся вперед, ударившись о фюзеляж. Флавио зашипел от боли — пуля рикошетом ударила в руку. Прорычав под нос "putas !", он нырнул под прикрытие самолета, здоровой рукой выудил из-за пояса пистолет и принялся стрелять в ответ.

— El сretino ! — выругалась Гертруда, садясь на заднее сиденье, пока Пабло палил куда ни попадя. — Я точно отведу тебя к окулисту, болванище ты этакое!

— Простите, донья Гертруда, — пропыхтел охранник. Щелкнув пустой обоймой, он швырнул пистолет на пассажирское сиденье и вцепился в руль. — Сейчас уедем из этого ад...

Его голос заглушил вновь возобновившийся грохот. Гертруда удивленно повернулась и воззрилась на наполовину высунувшуюся из окна Маринеллу: та палила с обеих рук, каким-то чудом удерживаясь в проеме. Пабло резко развернул автомобиль, и Гертруда, выпростав руку, схватила девушку за пояс.

— Спасибо, madre , — выдохнула Маринелла, плюхаясь на сиденье. Она расстреляла обе обоймы и выглядела страшно довольной. Достав из карманов запасные магазины, молниеносно перезарядила пушки, но стрелять больше не требовалось — они стремительно удалялись от аэродрома.

— Не за что. Но еще раз назовешь меня так, самолично выброшу в окно.

— Хорошо, tia . — Девушка ослепительно улыбнулась, и Гертруда обнаружила, что злиться на эту оторву почему-то не получается

Пабло вздрогнул и едва не выпустил руль — в сиденье врезалась изящная ножка. Ощущение было такое, будто в спину швырнули булыжник.

— Какого черта ты чешешь яйца?! — заорала Маринелла. — Нас могли в решето превратить, пока ты тут занимался diablo знает чем!

— Простите, — просипел Пабло, ошарашенный ее напором. Он глянул в зеркало заднего вида, ища поддержки у босса, но Гертруда ответила ему ледяным взглядом и повернулась к Маринелле.

— А ты отчаянная. Как поняла, что этот maricon не тот, за кого себя выдает?

Маринелла расхохоталась.

— Maricon! Да уж, maricon и есть. Это Марсело Флавио, работает на картель Гальярдо. Пачо никогда не имел с ними дел. — Она помолчала. — А ведь он тоже maricon.

Гертруда хрюкнула и в следующий момент уже хохотала вместе с Маринеллой во все горло. Пабло настороженно поглядывал на обеих и виновато молчал.

Убедившись, что погони нет, Гертруда приказала Пабло ехать к библиотеке в центре города. Слава всем богам, это не Сьюдад-Хуарес, здесь тихо и мирно. Незнамо какой силой ей удалось убедить Игнасио поселиться здесь, а не поближе к ней. Но все еще москитом зудела мысль, почему Пачо избрал пунктом прибытия груза именно этот город. Не могло же это быть случайностью? Или у нее на старости лет разыгралась паранойя?

Игнасио открыл еще до того, как Пабло начал громыхать в дверь — в поздний час не стоило тревожить сонный город. Волосы растрепались, он кутался в разноцветный плед, притопывая ногами, обутыми в тапочки-кролики.

— Так и знал, — обреченно вздохнул он, разглядев рыжую шевелюру в темноте. — У тебя снова неприятности.

— Почти никаких. — Гертруда оттеснила плечом Пабло и первой вошла в библиотеку.

Тут всегда было пустынно, даже днем, а сейчас здание вымерло. Только полосатый кот лежал на одной из полок и вылизывался.

— Кыш! — рявкнула Гертруда, и кот, окинув ее презрительным взглядом, ретировался.

— Вечно ты его гоняешь, — проворчал Игнасио.

— Знаешь, что я его терпеть не могу.

— Но я не знал, что ты приедешь. Иначе постарался бы, чтобы Феликс не попадался тебе на глаза. А вообще он очень полезен — ловит мышей, чтобы не грызли книги.

— Не бубни, — прервала его Гертруда. Маринелла шла следом, настороженно оглядываясь, но в такой темени ничего было не разглядеть.

Словно прочитав ее мысли, Игнасио щелкнул выключателем, и лампы осветили все помещение до последней полки.

Маринелле показалось, что она попала в храм.

На невысоком потолке и на стенах были нарисованы персонажи мексиканского фольклора и известные литературные герои. Вот Зорро скачет на верном Тайфуне, размахивая над головой хлыстом. Там — Катарина, покровительница мертвых, скелет, одетый в алое платье, держит букет увядших цветов. В углу — почему-то "Звезда смерти" и нависший над ней шлем Дарта Вейдера. А вон там — Индиана Джонс залихватски подмигивает из-под шляпы.

Маринелла не успела восторженно ахнуть — Гертруда шлепнула парня по руке, и свет тут же погас.

— С ума сошел? Хочешь, чтобы весь город узнал, что мы спрятались здесь?

— Спрятались? — Игнасио наморщил нос. — Опять. Опять ты куда-то ввязалась! Мама, я же предупреждал...

— Мама? — Маринелла обалдела. — Вы — его мама?

— А что, непохоже? — фыркнула та. — Конечно, нет. Внешностью он пошел в своего папашу, мир его праху. И мозгами тоже.

Маринелла вгляделась в библиотекаря. Непослушные волосы вихрами торчат во все стороны, черные глаза сонно поблескивают.

— Симпатичный... На мать и в самом деле не похож, — пробормотала она, и Гертруда мгновенно навострила уши.

Маринелла ответила невинной улыбочкой. Что за нахальная девица!

Игнасио отвел их в небольшую комнату, которую занимал. Жил он прямо здесь, потому Гертруда и застала его на рабочем месте так поздно. В комнате стояла кровать, на которой он спал до прихода гостей — простынь смялась, одеяло кучкой лежало в изножье. Круглый столик был покрыт вязаной салфеточкой, на нем громоздился конструктор "Лего". В миниатюрных человечках Маринелла узнала героев "Звездных войн".

Игнасио, кажется, только сейчас заметил, что она здесь. Быстренько накинул на кровать покрывало со своих плеч и тут же смутился того, что стоит перед ней полуголый. Засуетился, подобрал валяющуюся у кровати фиолетовую футболку и неуклюже натянул на себя. На ней оказался не кто иной как Хитрый койот, и Маринелла не сдержала улыбки.

— Миленько у тебя тут. — Она взяла одного из человечков, и глаза ее восторженно загорелись.

— Любишь "Звездные войны"? — Игнасио нервно барабанил пальцами по спинке кровати.

— Ага. Обожаю. — Маринелла продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. Игнасио стоял так близко, что даже в слабом свете ночника она могла рассмотреть его как следует. Очень, очень симпатичный малый.

— И кто твой любимый персонаж? — спросил он, завороженно глядя ей в глаза.

Она сделала полшажочка вперед. Большего не требовалось — комнатенка оказалась до ужаса маленькой, и Маринелла почти ткнулась Игнасио в грудь.

— Хан Соло, — прошептала она.

Улыбка расползалась все шире и вдруг погасла, будто щелкнули выключателем.

— Да чем вам, женщинам, так нравится этот отпетый бандит?! — возмутился Игнасио, садясь на кровать. — Кого ни спроси, все "Хан Соло", "Люк Скайуокер"...

— Не поняла, а что с ним не так?! — вспылила Маринелла. — У тебя вон Индиана Джонс на полпотолка намалеван!

— Так то другой персонаж! — рыкнул Ингасио. — Ты что, персонажа от актера не отличаешь?!

Гертруда стояла за дверью, курила и усмехалась. Пабло тискал кота, который не успел убежать.

Через месяц Игнасио и Маринелла обвенчались в местной церквушке. Свадьбу отметили скромно — кроме Гертруды и Пабло других гостей не было. Маринелла оказалась круглой сиротой, даже ее подруги были связаны исключительно с бизнесом, и она не сочла нужным пригласить кого-то из них.

В качестве свадебного подарка Гертруда преподнесла молодоженам дом. Не слишком роскошный — она знала, что Игнасио наотрез откажется от подобного излишества, но и не особо скромный. Располагался он неподалеку от библиотеки, где теперь парочка зависала постоянно — выяснилось, что Маринелла, как и Игнасио, очень любит читать и смотреть старые фильмы на проекторе.

"Нашли друг друга", — умилялся Пабло, и Гертруда была склонна с ним согласиться. Однако ее грызла одна мысль — Маринелла больше не могла продолжать бизнес. Не могла оставаться гарантом. Если с ней что-то случится, это подкосит Игнасио, а Гертруда и так отчаялась женить сына в его почти тридцатник. Следовало поговорить с Маринеллой об этом, и как можно скорее, пока не объявился Пачо.

Разговор состоялся одним дивным вечерком в патио дома четы Гарсиа. Маринелла принесла Гертруде стакан с виски, не забыв добавить туда льда, а сама предпочла горячий шоколад. Они сидели в легких плетеных креслицах и молча наблюдали, как догорает кровавый закат. Гертруда исподтишка изучала девушку — она по-прежнему оставалась боевой и задора не растеряла. Если им с Игнасио доводилось ссориться, по дому разве что телевизор не летал. Но Маринелла любила ее сына до беспамятства. Убедить ее будет несложно, достаточно сказать, что своей работой она подвергает Игнасио опасности.

Гертруда открыла рот, чтобы начать разговор, но Маринелла ее опередила.

— Я знаю, зачем вы пришли. Просто так вы в гости никогда не заходите. — Она сделала глоток шоколада и отставила чашку.

— Правда? — Гертруда поболтала стакан в руке, льдинки тихонько звякнули. — Ну так расскажи мне.

— Вы хотите, чтобы я бросила работу у Пачо.

— А ты против? Если дело в деньгах, я вас обеспечу, об этом можешь не волноваться...

— Я и не волнуюсь. — Девушка пожала плечами. — На жизнь можно заработать и законными способами.

— На бедную жизнь, — не удержалась от колкости Гертруда и мысленно ударила себя по губам. Она ее отговаривать пришла или как? — Я просто хочу, чтобы ты понимала: деньги — еще не все. Теперь у тебя есть, ради чего жить и помимо них.

— Tia. — Маринелла улыбнулась, зная, как это прозвище бесит Гертруду. — Не надо меня уговаривать. Мы с Игнасио договорились обо всем еще до свадьбы. И с Пачо я разобралась. Во-первых, он не против меня отпустить. Не настолько я и ценна. И во-вторых, — она хитро сощурилась, — он выплатил приличную компенсацию за инцидент на аэродроме.

Гертруда молча отхлебнула еще виски. Девица действительно не промах и уже решила все сама. Что ж, отлично, ей забот меньше.

— И в третьих, — Маринелла потупилась и положила руку на живот, — скоро я буду звать вас abuela .

Гертруда нервно расхаживала по вестибюлю больницы, мусоля во рту незажженную сигарету. Ей недвусмысленно сказали, что выгонят к чертям, если попробует закурить. Какая разница, тут же не больничные палаты, в конце-то концов!

Уже в третий раз она порывалась выйти на улицу и подымить как следует, но останавливал сильнейший снегопад. Погода будто с цепи сорвалась, крупными хлопьями валил снежище, это в Мехико-то?! Нет, решительно, на своем веку Гертруда такого не помнила. Зима, конечно, но снегом небеса баловали редко.

Тонкая папиросная бумага порвалась, и табак просыпался бы на пол, не подставь Гертруда ладонь. Выплюнув бесполезную кашу в мусорное ведро, она решительно зашагала к палате, куда ее не пускали. По крайней мере, внутри находился Игнасио, вот только Гертруда сомневалась, что сыночек не хлопнется в обморок в самый ответственный момент.

Из-за двери на весь этаж разносился отборный мат — Маринеллу привезли сюда час назад, и с тех пор врачи откровенно жалели, что не вставили беруши. В палату впустили только будущего отца, бабушке настоятельно посоветовали ждать тут, чем она, собственно, и занималась. Пабло мерз в машине, изредка забегая проверить, но, слыша прежнюю ругань, возвращался обратно.

Слушая, как Маринелла костерит всех вокруг, Гертруда достала новую сигарету и пустым взглядом уставилась в телевизор, висевший высоко под потолком. Передавали новости. Усатый блондин в очках, лет тридцати пяти-сорока, позировал рядом с окровавленным трупом, чье голое пузо занимало половину экрана.

— Только что, — вещала телеведущая, — был убит известнейший наркобарон Колумбии Пабло Эмилио Эскобар Гавирия. Он скрывался в...

Продолжение заглушил дикий ор из палаты, и сигарета выпала у Гертруды из пальцев. Медсестры пороняли документы, инструменты — все, что было у них в руках, и испуганно перекрестились, в стеклянную дверь с грохотом влетел Пабло, чудом ее не разбив.

Так на свет появился Мигель Альберто Фидель Кристиан Леонардо Гарсиа.

— Черт побери, Пабло, водишь ты, как снулая черепаха! — рявкала Гертруда. — Неужели нельзя выжать из этой тачки что-то помощнее? Побыстрее, у нас ЧП!

— Я знаю, сеньора, — оправдывался Пабло, судорожно вцепившись в руль. — Но это жилой квартал, и если мы кого-то собьем...

— Он прав, — голос Игнасио с заднего сиденья звучал гнусаво — молодой отец нацепил на нос прищепку и изо всех сил пытался успокоить орущего Мигеля. Малыш только что наделал в штаны, а сменный памперс и всегда знающая, что делать, Маринелла остались в отеле. И теперь Пабло выделывал чудеса на виражах, только бы прекратить рвущий барабанные перепонки ор.

— ОСТОРОЖНО, МАШИНА! — заорала Гертруда, и Пабло вывернул руль, чудом не врезавшись в выехавший с другой улицы автомобиль. Тот в свою очередь вильнул влево, и в на мгновение возникшей тишине все отчетливо услышали удар.

— Кажется... — Игнасио вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходило за задним бампером. — Кажется, там кого-то сбили...

— Мальчишку-беспризорника. — Гертруда глянула в боковое зеркало. — Но ему уже оказывают помощь, расслабься. И ради всех богов, научись брать с собой пустышку, без руки останешься, пока мы торчим на этом клятом светофоре!

Мигель, грызущий отцовский палец, укоризненно на нее посмотрел. Мелкая полугодовалая козявка, а какой взгляд, усмехнулась про себя Гертруда. Весь в мать. Она снова глянула в зеркало: сбитый мальчишка, по всей видимости, был без сознания, и какой-то мужчина — наверное, водитель — нес его на руках в автомобиль.

Сюда они приехали в вынужденный отпуск. После гибели Эскобара активизировался картель Кали и быстренько подмял все под себя. Пачо посоветовал Гертруде залечь на дно, пока не завершатся так называемые "кадровые перестановки", и она не видела причин не последовать совету. Тем более, так было безопасней для сына, Маринеллы и новорожденного Мигеля. Нарковойна никоим образом не должна их коснуться.

Не прошло и пяти минут, как они приехали в отель. Пабло загнал машину на подземную стоянку, в то время как Гертруда и Игнасио с Мигелем на руках припустили внутрь. Отель считался одним из самых шикарных в городе, золотые буквы, складывающиеся в название "Азарино", украшали фасад, внутри все отделано с большим вкусом, но не вычурно. Но сейчас было не до любования красотами, хотя Гертруда мимоходом сделала себе зарубку зайти в местное казино.

Оказавшись на руках у матери, Мигель сразу же разулыбался, строя из себя тихого ангелочка, никак не вязавшегося с дьяволенком, оравшим на весь город.

— Ты все врешь, — заявила Маринелла пытавшемуся оправдаться Игнасио. — Посмотри на него — тише воды ниже травы! А ты — орет, орет...

Воркуя, она понесла ребенка в ванную. Игнасио фыркнул и отцепил прищепку от носа.

— Как дела в Мексике? — спросил он Гертруду, которая боролась с желанием закурить. — Не пора ли нам возвращаться?

— Без Эль Чапо там сейчас туговато, и если Пачо не найдет замену в ближайшее время, можем снимать здесь номер еще как минимум полгода. А что? Тебе тут не нравится? — Гертруда оглядела просторную, со вкусом отделанную комнату. — Люкс. На это у мамули денег хватит.

— Я не о том, — отмахнулся Игнасио. — Маринелла скучает по дому, и я тоже. Хотелось бы растить сына на нашей земле, понимаешь?

— Понимаю. — Гертруда кивнула. — Но и ты пойми. Пронюхай кто о том, что ты мой сын, сам знаешь, что может случиться. Нам тогда в Россию придется уехать, и не факт, что и там не достанут.

— Угораздило же родиться сыном наркокоролевы, — проворчал Игнасио и тут же расплылся в улыбке, протягивая руки к вымытому и довольному Мигелю. Тот нетерпеливо засучил ножками.

— В следующий раз соберу вам походный рюкзак. — Маринелла изящно приземлилась в кресло. — Я слышала, о чем вы говорили. Пока дергаться не стоит.

— И я о том же, — поддакнула Гертруда и цыкнула на сына. — А ты, если не понимаешь в наших делах, помалкивай.

— Ой-ой-ой, — проворчал Игнасио и принялся сюсюкаться с Мигелем. Тот крепко схватил отца за волосы и с диким хохотом тянул к себе.

— Что насчет Марсело Флавио? — спросила Маринелла, накручивая прядь на палец. — Пачо так и не нашел его?

— Он где-то затаился, не иначе. Если бы его кто-то порешил, об этом уже стало бы известно. — Гертруда чиркнула зажигалкой. — Почему он тебя так беспокоит?

Маринелла покачала головой.

— Даже не знаю... Он показался мне совершеннейшим психом. Я много о нем слышала, но другое дело — пообщаться лично. Если хотите вести дела и дальше, нужно разобраться с ним в первую очередь. Пока Флавио работает на картель Гальярдо, и тот его сдерживает, но если решит отколоться — жди беды.

— Я этим займусь. — Гертруда наклонилась и чмокнула Мигеля в макушку, едва успев убрать сигарету из пределов досягаемости маленьких ручек. — Нет, мой милый, это вредно. Здесь вам ничего не угрожает. Со всем остальным разберется бабуля.

— БАБУЛЯ!!!

Пабло едва не выхватил пистолет и не начал стрелять. Рядом с деревом, росшим у ворот, раздался стук — оглушенная птица вывалилась из гнезда. Водитель проезжавшего мимо автомобиля вывернул руль на встречную полосу и чудом разминулся с пешеходом, со страху бросившимся перебегать дорогу в неположенном месте.

— Привет, мой сладкий! — Гертруда подхватила подбежавшего Мигеля на руки, крякнув от натуги — мальчонка здорово вымахал за год.

— Я так рад тебя видеть! А подарки будут? А сегодня или завтра? — без умолку тараторил Мигель, извиваясь, как маленький змееныш.

— День рождения завтра, так что подождешь, — строго сказала Гертруда и с видимым облегчением поставила внука на землю. — Где родители?

— Пошли в магазин за вкусняшками на завтра. — Мигель с самым невинным видом смотрел на нее снизу вверх. — Что, даже леденцами не угостишь?

— Ах ты, хитрый поганец! — Гертруда делано всплеснула руками. — Знаешь, как выпрашивать сладости! Но смотри — узнает твоя мама, получим на орехи оба.

Она протянула здоровенный чупа-чупс. Мигель испустил вопль восторга и принялся с остервенением разматывать обертку.

Гертруда проследовала за ним в дом, кутаясь в пальто — начало декабря выдалось холодным. Не таким, конечно, как восемь лет назад, когда родился Мигель, но все же зябко. Пабло, подпрыгивая, бежал наперегонки с мальчишкой, делая вид, что хочет отобрать леденец. Мигель хохотал во все горло, уворачиваясь от громилы.

Гертруда стянула пальто и с наслаждением опустилась в кресло у жарко горевшего камина. Мигель с важным видом, который совершенно не портила палочка чупа-чупса, торчавшая изо рта, поднес ей до краев наполненный стакан с виски.

— Ты мой умница. — Она ласково потрепала внука по волосам. — Знаешь, как угодить бабушке.

— Конечно, знаю. — Мигель кивнул. — Только не понимаю, как ты это пьешь. Оно же невкусное!

— А ты что, пробовал? — Гертруда подозрительно прищурилась, а Мигель покраснел.

— Ну... Чуток лизнул... Но мне не понравилось, правда! Просто было интересно, что тебе так нравится. Только маме не говори! И папе. А то их хватит этот... как его... инфаркций!

Гертруда притянула его к себе свободной рукой и чмокнула в щеку.

— Любопытный ты мой. Разумеется, не скажу. Завтра тебе в школу?

Мигель скривился так, что чупа-чупс едва не выпал изо рта.

— Ага. Я маму упрашивал-упрашивал, но она никак не согласилась дать мне прогулять денек. Будто бы там может быть что-то интересное. — Он фыркнул, но тут же просиял. — Зато она обещала забрать меня пораньше, и мне не придется сидеть на этом противном китайском!

— Замечательно. Обещаю, как только вернешься из школы, получишь сюрприз.

Глаза Мигеля загорелись двумя черными звездочками.

— Правда? Большой-пребольшой?!

— Большой-пребольшой. Только веди себя хорошо! Хотя бы до завтра. — Она глянула на часы. — Где их носит в такую погоду?

Маринелла и Игнасио вернулись спустя полчаса, нагруженные пакетами с продуктами. Торт, сказала Маринелла, будет готов завтра, после школы они заберут его из кондитерской. Мигель не мог усидеть на месте — перспектива хоть одним глазком глянуть на торт до задувания свечей чрезвычайно прельщала. Спать он укладывался с диким боем и целый час не мог заснуть.

Маринелла с Гертрудой допоздна готовили угощения, попутно обсуждая дела. Несколько лет назад Пачо Эррера сдался властям и был убит в тюрьме. Гертруда потеряла мощную поддержку, но сумела удержаться на плаву, связавшись с картелем Гальярдо — приснопамятный Флавио, как и предсказывала Маринелла, откололся и организовал прибыльный бизнес по торговле людьми. Забавно, что именно тот случай на аэродроме вынудил Флавио так поступить. Глава картеля Сильвио Гальярдо не стерпел самоуправства — ему пришлось доказывать свою невиновность в перехвате груза перед колумбийцами. Он с большим трудом и гигантскими потерями выбрался из дурно пахнущего болота, возместив картелю Кали потерянный груз. Флавио же получил пинок под зад, но, надо отдать ему должное, не растерялся. Теперь можно было его не опасаться, работорговля никак не пересекалась с кокаином и марихуаной по части конкуренции, напротив — на плантации постоянно требовалась свежая рабочая сила. В результате Флавио оказался в шоколаде. Это позволило семейству Гарсиа вернуться в Мексику, не опасаясь за свою жизнь. Впрочем, Гертруда все равно осторожничала и не раскрывала никому родственные связи. Как ни крути, семья — это слабое место.

Весь следующий день Мигель ерзал на стуле в классе, сгорая от нетерпения — подарки ему обещали выдать по возвращении. Правда, Пабло втихаря вручил ему геймбой, который Мигель незаметно сунул в рюкзак.

— МАМА!

Он бросился к Маринелле, не обращая внимания на шарахнувшихся от него одноклассников. Та схватила его и закружила.

— Ну что, как все прошло? Много пятерок нахватал? — Она поставила сына на землю и чмокнула в нос.

Мигель надулся.

— Шутишь, да? Я и думать ни о чем не мог, кроме торта!

Маринелла рассмеялась и взяла его за руку.

— Так и знала! Но так и быть, в честь дня рождения ругать не буду. Идем, папа и бабушка с Пабло уже все приготовили. Осталось только забрать торт.

Мигель шлепал по тротуару, задрав нос к небу. Его переполняло счастье. Сейчас они с мамой зайдут в кондитерскую, потом — вдоль по улице, до самого конца. А дома... дома его ждет гора подарков. Интересно, что ему подарят? Он никогда не просил что-то определенное, но мама и папа всегда попадали в точку.

В кондитерской они пробыли не больше двух минут. К разочарованию Мигеля, торт вынесли в большой картонной коробке, не позволив даже одним глазком заглянуть внутрь. Но ничего, утешал он себя, осталось совсем чуть-чуть! В прошлый раз это был огромный скалящийся Тазз , что же будет сейчас?

Подпрыгивая от нетерпения, он вылетел из кондитерской и налетел на маму, которая почему-то остановилась столбом посреди тротуара.

— Мам, ты чего? — он дернул ее за полу пальто. — Опоздаем же!

Маринелла развернулась и толкнула его на землю.

Мигель упал на асфальт, пребольно ударившись головой. Хотел было захныкать, но все поглотил грохот выстрелов.

Он инстинктивно вжался в землю — бабушка с младых ногтей учила его так поступать, Мексика все же не курорт — и прикрыл голову руками. Ему казалось, что стрельба длилась вечность, на самом деле прошло несколько секунд. Постепенно он снова начал слышать — звуки извне проникали в уши, становясь громче, послышался чей-то крик, затем — вой сирены. Мигель осторожно поднял голову, и увидел расплющенную "Звезду смерти".

Прямо перед ним в раскрытой коробке валялся торт в виде смертоносной космической станции из далекой-далекой галактики. Мигеля, несомненно, восхитило бы это произведение искусства, но сейчас его стрелой пронзила мысль: мама.

Он приподнялся на локтях и огляделся. К нему уже спешили какие-то люди, громко спрашивая, все ли с ним в порядке. А впереди...

Мигель раскрыл рот и исторг самый громкий крик за всю свою жизнь:

— МАМА!!!

На похоронах он не плакал. Стоял прямо, как палка, облаченный в черный костюмчик, и не отрывал взгляд от гроба, который медленно опускали в яму. На его крышке покоились красные азалии — мама очень любила эти цветы.

Игнасио, не в силах сдерживаться, всхлипывал в платок. Гертруда обнимала его за плечи, и в ее взгляде Мигель прочел колючую жестокость. Уж бабуля этого так не оставит. Найдет этих гадов хоть на Северном полюсе, хоть в Австралии, им нигде не скрыться от ее кары!

Он стиснул кулаки и до крови прикусил губу. Два дня до похорон он слонялся по дому, пытаясь найти себе место, подарок родителей — огромная сборная космическая станция — валялся забытым в его комнате, и случайно подслушал разговор бабушки по телефону.

Мама оказалась не случайной жертвой бандитской разборки между двумя группировками.

Это было заказное убийство.

2

Семейная тайна

— Да все ты брешешь. — Вертлявый черноволосый паренек презрительно сплюнул через дырку на месте переднего зуба. — Не может твоя бабка быть La infierno madre .

— Какая мне разница, — фыркнул Мигель. — Твое дело, верить или нет, сам же спросил.

Мигель и Лусио Домингес сидели на бетонном блоке за школой. Лусио крутил в пальцах засаленную сигарету, которую стащил у старшего брата, Мигель хрустел чупа-чупсом. С последнего урока они дружно решили сбежать — математика, будь она неладна...

Солнце пригревало вовсю, и мальчишки с удовольствием подставили лица лучам. Мигель выглядел довольным, хотя это была уже седьмая школа, в которую он перевелся. После смерти мамы они с отцом частенько переезжали — на этом настояла Гертруда. Из-за гибели Маринеллы она стала настоящим параноиком во всем, что касалось семьи. Честно говоря, вся эта фигня порядком осточертела Мигелю — ни в одной школе он не мог завести хоть сколь-нибудь хороших приятелей, не говоря уже о друзьях. И постоянно перетаскивать с места на место кучу вещей тоже занятие не из приятных.

— Наркотики — зло, — пробормотал он под нос и стукнул пятками по бетонному блоку.

Лусио его не расслышал. Он не мог сидеть спокойно после того, что узнал — надо же, новенький, с которым он сдружился, оказался внуком знаменитой Гертруды Гарсиа! Конечно, нельзя сразу показать, что поверил, нечего ронять авторитет. С первого дня Мигель обаял половину класса, за что Лусио поначалу на него обозлился. Но когда на следующий день получил в качестве извинения пачку "Камальон" — новой импортной марки сигарет — мигом оттаял. Теперь ясно, откуда у новичка деньги на такую роскошь. Подумать только — La infierno madre!..

— Сочинять ты мастер, конечно. — Мальчишка сдвинул бейсболку на затылок, усиленно сохраняя скептическую мину. — Но любопытно. Как жив до сих пор?

— А кто об этом знает? — Мигель уныло уставился в землю. — Только тебе и доверил секрет. Смотри не проболтайся, Лусито!

— Да без базара, Мигелито. — Лусио стукнул кулаком по кулаку Мигеля. — А если бабка твоя узнает, не осатанеет?

— Будешь держать язык за зубами, не узнает. Она ж отдельно живет, почитай раз в полгода-год приедет проверить, как я, за мной только ее верный пес присматривает, чтоб я чего не натворил. Да и вообще, — Мигель скривился, — достала она меня, по телефону каждый день: бла-бла-бла, туда не ходи, то не делай... Еле отговорил ее не посылать со мной в школу Пабло. Вот смехота-то была бы! Да все сразу бы поняли, что я какая-то важная птица!

— А почему тебя на домашнее обучение не перевели, если она так за тебя боится?

— Потому что тогда проболтается приходящий учитель. Проще отправить меня в обычную школу, кто заподозрит, что внук такой крутой бабы учится здесь? — Мигель пожал плечами. — В общем. Лесом ее. Я устал от ее опеки, хоть здесь подышать можно. Но помни — никому не рассказывай, иначе я труп!

— Да сказал уже, не проболтаюсь. — Лусио сделал вид, что застегивает рот на молнию.

— Это правда? — Мужчина в поношенном, протертом на локтях пиджаке вертел в руке косяк. — Мигель Гарсиа — внук Гертруды?

— Он так сказал. — Лусио переминался с ноги на ногу, стискивая в пальцах бейсболку. Он изрядно трусил, несмотря на то, что сидящий перед ним мужчина был его дядей. — Мог соврать, конечно, но одевается он не как бедняк из трущоб, да и сигареты подогнал дорогущие...

— Еще что-нибудь? Посущественней его слов? Соврать каждый может, Лусио, уж тебе ли не знать.

Лусио залился краской. Он частенько получал от отца на орехи из-за вранья, да и от дядюшки прилетало, но сейчас он искренне надеялся на похвалу.

— Сказал, что за ним присматривает ее охранник... Как его там... Пабло, что ли... Везде за ним таскается, даже в школу хотел...

Выспросив у Лусио подробности, мужчина махнул рукой, и пацан, согнувшись в поклоне, задом выбрался из комнаты, втайне разочарованный тем, что не получил хоть немного налички за информацию.

— Что думаешь, Марсело?

Соломенная шляпа опустилась на подлокотник кресла, короткие толстые пальцы задумчиво поглаживали подбородок.

— Действительно ли это внук Гертруды? Возникает закономерный вопрос: зачем ему себя раскрывать?

— Надоела тирания бабушки? Он подросток, а они в этом возрасте невыносимы. Глянь хоть на Лусио — щенок вечно доставляет неприятности.

Флавио хрипло рассмеялся.

— Давненько ты был подростком, сеньор де Вилья. Но в целом ты прав. — Он поскреб гладко выбритую щеку. — Можно попробовать использовать парнишку, чтобы подобраться к Гертруде, я за ней охочусь уже двенадцать лет. Но не приблизился ни на шаг.

— Опыта у тебя маловато. Неуж дон Сильвио Гальярдо ничему не научил?

Брови Флавио сдвинулись к переносице.

— Это был бесценный опыт, но не хочу связываться с наркотой. Слишком опасно. И потом, рабы ведь всем нужны.

— Тебе — да, — отмахнулся Алехандро де Вилья. — Пока не испытываю нужды ни в одном, я всего лишь перевозчик.

— Слишком узко ты мыслишь, — протянул Флавио. — Пора расширяться, сколько можно сидеть в одной корзине? Нужно иметь собственные плантации, чтобы диктовать условия.

— Может, ты и прав, но я считаю, что еще слишком рано.

— Дело твое, но если решишься, дам постоянную скидку.

Оба рассмеялись, затем ненадолго замолчали.

— Что будем делать с Гарсиа? — наконец спросил де Вилья. — Можно вытрясти из мальчишки нужную информацию, так будет быстрее.

— Не стоит торопиться. Понаблюдаем. — Марсело скривил губы в ухмылке. — Для стоящего результата всегда нужна хорошая обработка сырья. Этому меня и научил Сильвио Гальярдо.

Прошло три недели. Лусио, судя по всему, сдержал слово — никто на Мигеля не косился, не шептался за спиной. Признание еще больше сдружило ребят, и теперь после школы они отправлялись в закусочную, или на стройку, или к озеру в парке Чапультепек — неблизкий свет, отца или Пабло инфаркт бы хватил, узнай они, где носит наследника Гарсиа! Там Мигель с Лусио зависали почти до темноты, потом расходились по домам.

Вскоре Лусио познакомил его со своей тусовкой — трое парней на пару лет старше не вылезали из черных шмоток и малевали фломастерами татуировки на груди и руках, лелея мечту вскоре набить настоящие. Но попробуй сделать это без вступления в банду, горестно вздыхал Лусио. Придушат на улице, как шелудивого щенка!

— А что, вступить так сложно, что ли? — недоумевал Мигель.

— Для начала подрасти надо, — мрачно отвечал Лусио, ни словом не обмолвившись о влиятельном дяде. — Такого шкета как я только на побегушки возьмут, и то если кто-то из членов банды меня заприметит. Туда так просто не попадешь! Вон, Лопе, — он указал на долговязого, тощего, как жердь, парня с покрытым угрями лицом, — к ним вхож. Брат у него там. Но все равно его пока только по мелочи гоняют.

— Точняк, — подтвердил Лопе, тщательно раскрашивая фломастером предплечье.

— По мелочи — это как? Письма носишь, что ли?

Парни прыснули.

— Ну ты ваще не рубишь, — хихикал Пепе. Размером он был поперек себя шире, а росточку невеликого, отчего казался еще толще. Мигель серьезно задавался вопросом: его легче обойти или перепрыгнуть? — Письма! Кто щас их пишет? Не, Лопе у нас посылки доставляет. Почтальон! Да иногда на углах стоит, палит левых на районе.

— Левые — те, кто на вашу территорию забредает, что ли?

— Ага, и свой товар пытается впарить, — кивнул третий по имени Бенито. Свое имя он терпеть не мог, поэтому в первый же день потребовал, чтобы Мигель звал его Рок. Он и правда походил на камень. Очень неровно обтесанный камень. — На районе с этим не шутят, тут все строго поделено.

— А какой у вас район?

— Тепито , — ответили хором все трое.

Глаза Мигеля восторженно загорелись.

— Правда?! В самом Тепито? И не боитесь?

— Кто боится, мы? — обиженно протянул Лопе. — Да я там вообще всю жизнь живу и всех вокруг знаю! Своих не трогают!

— Кру-у-уто, — протянул Мигель. — Блин, я бы тоже хотел там побывать!

— Куда тебе. — Пепе насмешливо хлопнул его по макушке, для чего ему пришлось встать на цыпочки. — Мелкий еще слишком, зайчик!

— Какой он тебе зайчик! — вступился за друга Лусио. — Да он покруче тебя будет! Знаешь, кто его ба...

Мигель с такой силой наступил Лусио на ногу, что тот вскрикнул и волчком завертелся на месте, пытаясь высвободиться.

— Ну-ка, ну-ка. — Рок щелчком отбросил недокуренную сигарету. — Чо ты там хотел сказать? Кто твоя ба?

Мигель изобразил самую ангельскую улыбку, на которую был способен. Чертово трепло этот Лусио.

— Никто. Он просто оговорился. Да, Лусито?

Тот наконец вырвался и запрыгал на одной ноге.

— Да! — хныкал он. — Оговорился! Ну и что с того, обязательно надо ногу ломать?!

Лопе и Пепе встали с двух сторон от Мигеля, отрезав пути к бегству. Рок мрачно возвышался впереди, такую скалу уж точно не перепрыгнешь. Мигель сглотнул, но даже не попытался убежать. Крутой он или нет?

— Слышь. — Лопе наклонился, грязные засаленные волосы мазнули Мигеля по носу. — Ты, случаем, не засланный казачок, а? Чо ты тут вынюхивать приперся?

— Слышь, — в тон ему ответил Мигель. — Ты на меня не наезжай безосновательно, понял? Я тебе что-нибудь плохое сделал?

— Нет. Но сделаю ли я что-то плохое, зависит от тебя. — Лопе достал из кармана нож и нажал на кнопку. Длинное лезвие за долю секунды выскочило из перламутровой рукоятки и ткнуло Мигеля в щеку. — Ну?

Тот вздохнул и, испепелив Лусио взглядом, сказал:

— Моя бабушка — La infierno madre.

Нож замер, Лопе тоже. Мигель аккуратно отодвинулся от него, чтобы случайно не напороться, и врезался в толстяка Пепе. Тот застыл истуканом, не сводя обалдевших глаз с Мигеля, будто он вдруг оказался воплощением Мигеля Анхеля .

— Нихера себе, — наконец выдохнул Рок. — Не врешь?

— Не вру, — честно ответил Мигель. — А теперь убери эту хрень, Лопе, боюсь, как бы у тебя рука не дрогнула от переизбытка чувств.

Нож вернулся в рукоять и в карман, Лопе взял Мигеля за плечи и внимательно всмотрелся.

— Реально. Похож! Не, ну правда! Чувак, да твоя бабуля огонь! Я ваще не знал, что у нее внук-то есть, но... Ну ваще!

Похоже, словарный запас он исчерпал. Пепе молча качал головой, Рок лыбился от уха до уха.

Так Мигель вступил в банду, которую четверо подростков гордо именовали "Los Cachorros ". Прозвище им подходило — вечно рыскающие волчата, хватающие мелкую подработку. Очень толстые волчата, подумал Мигель однажды, глядя, как Пепе уписывает хот-дог в полметра длиной, но вслух, разумеется, такого не говорил.

Признанным лидером банды был Лопе — он очень гордился тем, что работает вместе с братом. Правда, "вместе" — слишком громко сказано, Густаво-то прислуживал где повыше — сам толкал дурь, когда как Лопе доставалась всякая мелочевка. Но парень не отчаивался, и остальные волчата люто ему завидовали, втайне лелея надежду, что и им когда-нибудь выпадет заветная возможность показать себя.

И наконец шанс представился. И не кому-нибудь, а Мигелю.

Он уже битый час бродил у окраины Тепито. Вот-вот должно было стемнеть, и тогда придется дуть домой — вечером и ночью здесь лучше не разгуливать. Если верить рассказам Лопе, здесь и днем-то тусить не стоит, а Мигель еще и чужак. Если поймают, несдобровать.

Куда запропастились волчата? Еще вчера они договорились встретиться здесь, но как в воду канули. Не случилось ли чего? Мигель обеспокоенно поглядывал в переулок через дорогу, но один пойти не решался.

— Ладно, жду еще полчаса, потом домой, — пробормотал он и пнул камешек.

После того, как он рассказал о бабушке, волчата его зауважали. Конечно, пошпынять за малолетство возможности не упускали, но шуточки носили совершенно беззлобный характер. Лопе больше не грозил ему ножом, Пепе не хлопал по макушке. А Рок не угрожал размазать по стене. Лусио десять раз извинился за то, что проболтался, но Мигель его не винил — кто ж удержит такую новость при себе? Однако строго-настрого запретил волчатам об этом трепаться, даже взял с них клятву! В двенадцать лет это серьезный повод сдержать обещание.

Да где их diablo носит... Все, хватит. Мигель решительно пнул последний камушек и повернулся к переулку спиной.

И услышал выстрел.

Колени затряслись, он едва устоял на ногах. В памяти всплыли страшные хлопки, которые отняли у него маму, в ушах зазвучали крики. Он почти воочию увидел расплющенную "Звезду смерти", вдохнул запах алых азалий. Мигель стиснул голову руками и упал бы на колени, не удержи его чья-то рука.

— Мигелито, — просипел в ухо чей-то голос.

Огромным усилием воли Мигель заставил себя поднять голову. Над ним стоял Лопе с вытаращенными от ужаса глазами.

— Мигелито, помоги мне. Пожалуйста.

В трясущихся руках он стискивал небольшой пакет, завернутый в бумагу и перевязанный бечевкой. Губы тряслись, он постоянно оглядывался через плечо.

— Что случилось? — выдавил Мигель, облизнув пересохшие губы.

— Вот это. — Лопе сунул пакет ему в руки. — Спрячь. Иначе мне кабздец. Если меня с этим загребут...

Неподалеку раздались голоса, и Лопе метнулся дальше в переулок. Мигель остался стоять, сжимая в пальцах пакет. Не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, что внутри, и если его поймают с чужим товаром посреди улицы, кабздец настанет уже ему, а не Лопе.

— Вот же pendejo ! — от души выругался Мигель. Так его подставить!

Папа изрядно отругал бы за такие слова, но папы сейчас тут не было. Игнасио наверное выбросил бы эту дрянь в ближайшую сточную канаву и постарался как можно скорее об этом забыть, протрясясь неделю под одеялом в ожидании, что за ним явятся бандиты. Что поделать, его папа простой библиотекарь и никак не отчаянный смельчак!

Мигель сунул сверток в трещину между кирпичами как раз тогда, когда в переулке появились двое. Вид они имели самый что ни на есть бандитский — обритые головы, татуировки. И пушки в руках. Мигель изо всех сил старался раствориться в стене, но бугаи направлялись прямиком к нему.

— Эй, мелочь! — рыкнул один. В носу у него торчало кольцо, как у быка. — Тут пацан не пробегал?

Мигель замотал головой и еще больше вжался в стену.

— Не врешь? — Второй навис над ним, как туча. На шее были вытатуированы какие-то узоры, еще красные по краям, похоже, он только-только вступил в группировку. — А то мы тебя быстренько расколем.

— Н-не вру.

— А мне сдается, врешь. — Кольценосый схватил Мигеля за шкирку, а Узорчатый обыскал. Мигель тихо повизгивал, но наконец снова приземлился на бугристый асфальт и попытался сбежать, но его тут же поймали.

— Ишь, шустрый. Куда собрался? — Кольценосый зажал голову Мигеля под мышкой. — Товара тут нет. Но стопудняк эта крыса Лопе куда-то его скинул. Ну-ка, обыщи эту мелочь еще разок и загляни на этот раз во все места.

Куда я, по-вашему, такой пакетище спрячу, хотел было возмутиться Мигель, но как только лапы Узорчатого вцепились в пояс джинсов, заревел во всю мощь легких.

Оба бандюгана шарахнулись прочь. Узорчатый треснулся головой о выступающий из стены кирпич, Кольценосый, запнувшись о пустую бутылку, шлепнулся на задницу. Переругиваясь — Мигель видел только движущиеся губы, что они говорили, не было слышно — оба устремились к выходу из переулка.

Убедившись, что остался один, Мигель замолк, вытер слезы с грязных щек и достал сверток из тайника. Взвесил на руке, оценил размер на глаз.

— И где это, простите, должно было поместиться?! — снова возмутился он.

Мигель шагал по Тепито, постоянно оглядываясь и подпрыгивая от каждого шороха. Уже стемнело, но он не смог заставить себя где-то спрятать злополучный пакет и уж тем более отнести домой. А если его выследят? Нет, лучше сразу отдать получателю. Вот только кто он? Кто заправляет Тепито?

Он изо всех сил напряг память, пытаясь вспомнить, что рассказывал Лопе. Его брат работал на некоего Гильермо, а тот в свою очередь ходил в шестерках у Алехандро де Вильи. А Алехандро — правая рука... Да как же его звали... Имечко еще такое... нездешнее...

Мигель запнулся о кошку, которая с громким мявом скакнула на покосившийся забор. Где-то залаяли собаки, все громче и громче, будто учуяли жертву и теперь неслись к ней, щелкая зубами. Мигель живо представил слюнявые пасти и горящие глаза и, не разбирая дороги, рванул прочь от захлебывающегося лая. Он бежал и бежал, пока не начал задыхаться, и только тогда остановился.

Вокруг высились многоэтажные неприветливые дома. Стекла во многих окнах были выбиты, ни в одном не горел свет. Двери у подъездов были сорваны с петель, и темные проходы напоминали пустые глазницы и беззубые рты. Под ногами хрустели осколки бутылок и прочий мусор. И ни единой живой души.

Мигель сглотнул и крепче стиснул пакет. Страшно-то как, блин... Почти так же страшно, как тогда, когда он потерялся в Нью-Йорке на Рождество. Если бы не тот парень, остался бы он на американской земле навечно...

По крайней мере, сейчас лето, замерзнуть ему не грозит. Да он и не успеет, если наткнется на кого-то из банды. Мигель все еще чужак, и вряд ли упоминание Лопе или его брата как-то поможет. Хотя, может, сделают скидку на возраст и просто погонят в шею?

Мигель нашел небольшой уголок, где мусора было поменьше, и устало опустился на корточки. Куда он, в конце концов, забрел? Не видно ни зги и пустынно как-то... Обычно с наступлением темноты на улицы выползает всякая шушера, особенно здесь, в самом опасном районе Мехико, но сейчас он будто вымер. Даже дорогу спросить не у кого!

Мигель упрямо вытер кулаком выступившие слезы. Сейчас он немного отдохнет, а потом пойдет дальше. Кто-нибудь попадется навстречу рано или поздно, и он сумеет найти общий язык. Нахватался жаргонизмов от бабушки да от ребят — может, и сойдет за своего. Отдаст злополучный пакет и вернется домой. Получит хорошую взбучку, но вернется же!

Вспоминая все известные матерные слова, Мигель задремал. Снился ему Нью-Йорк трехлетней давности.

— Пап! Там олени! А тут Санта, а тут столько огней, смотри, какие гирлянды! — В состоянии полнейшего счастья девятилетний Мигель носился от лавки к лавке, тараща глаза на украшенные к Рождеству витрины. — БАБУЛЯ! — вдруг крикнул он на всю улицу.

Кое-кто из покупателей уронил только что запакованные подарки, у стоящей поблизости машины сработала сигнализация.

— Я тут, мой сладкий. — Гертруда взяла его за руку. Рыжие крашеные волосы были уложены в модную прическу, в пальцах она держала мундштук, в котором дымилась сигарета. Из-под распахнутого манто сверкало блестками алое вечернее платье. — Пока твой папа отлучился пописать, можешь просить все. Что хочешь? — Она стряхнула пепел на асфальт и поднесла мундштук к ярко накрашенным губам.

Гертруда только-только вышла из тюрьмы за примерное поведение, отсидев всего восемь месяцев. Она организовала бесперебойную подачу кокаина в застенки, подкупив охрану вплоть до начальства, которое получало до того хорошие проценты, что не хотело выпускать ее, когда пришло время. Ее освобождение вызвало множество недовольных воплей со стороны мексиканских властей, поэтому она предпочла отправиться в длительный вояж, прихватив с собой сына и внука. Мигель с восторгом слушал бабушкины рассказы о ее героическом освобождении, а Игнасио только фыркал на мать, чтобы не забивала мальчику голову подробностями криминальной жизни.

После смерти мамы прошел год, но Игнасио так и не смирился. Он как мог старался ограждать Мигеля от "всей этой криминалистики", но мальчик втайне просил бабушку рассказывать ему о ее приключениях, что она с нескрываемым удовольствием и делала. Но тоже предупреждала, чтобы не слишком увлекался. "Вся эта хрень очень опасна, дорогой мой, — любила повторять она. — Лучше проживать это только в рассказах или книгах".

— Смотри, какой вертолет! — Мигель восторженно прилип к стеклу. — Давай купим?

Та фыркнула.

— Да бабушка тебе такой настоящий приобретет! Только попроси!

— Правда?! — Глаза Мигеля восторженно загорелись.

— Неправда! — Игнасио, отдуваясь, пробирался сквозь толпу. — Мама, зачем ты обещаешь ребенку всякий хлам?

— По-твоему, военный вертолет — это хлам? Сразу видно, в наркобизнесе ты ни черта не смыслишь, Игнасио!

— Ему девять! Какой, к чертям, наркобизнес?!

— Я думаю о его будущем! В отличие от тебя!

Мигель не слушал их ругань — такое случалось всякий раз, когда бабуля Руди и папа оказывались на расстоянии десяти метров друг от друга. Он, как завороженный, топал все дальше и дальше, привлеченный яркими огнями, и сам не заметил, как оказался в каком-то переулке.

Все огни разом исчезли, вокруг высились только неприветливые стены домов. Снег тут совсем перемешался с дорожной грязью, в отличие от главной улицы, где он лежал красивыми белыми кучками. И здесь было заметно холоднее.

— Блин, — протянул Мигель. — Неужели заблудился?

Он завертелся на месте, пытаясь отыскать выход из злополучного переулка, но становилось все темнее, и он ничего не смог разглядеть. Заметив просвет между домами, он пошел туда в надежде выйти из этого лабиринта.

Как назло, он не слышал ничего — шум главной улицы сюда не доносился, хотя там повсюду играли рождественские песни и не прекращался гомон покупателей и туристов. Вокруг стояла мертвая тишина, и Мигель ускорил шаг. Он выберется, главное — не паниковать. Где-то должны быть люди.

Позади послышался скрежет, будто кто-то волок за собой что-то металлическое. Мигель обернулся.

За ним топали два парня, обоим на вид было лет по шестнадцать-семнадцать. Один держал в руке проржавевшую трубу, которая и издавала противный звук.

Он загоготал и пихнул товарища в бок. Что ответил другой, Мигель не понял — кроме родного испанского он никакого другого языка не знал. Но сообразил, что эти парни помогать ему вовсе не собираются, поэтому развернулся и бросился прочь.

Яростный вопль догнал его, но Мигель и не думал останавливаться. Мимо просвистела труба, чудом не задев его, позади слышался топот тяжелых ботинок. Мигель несся как угорелый, не разбирая дороги, в голове билась только одна мысль — сбежать! Скрыться любой ценой, не дать этим парням поймать его!

Завернув за угол, он со всего маху врезался в груду картонных коробок. Те полетели в грязь, человек, несший их, пошатнулся и сам едва не упал. Мигель плюхнулся в серую жижу, но тут же вскочил на ноги. Топот позади стих — преследователи, посмеиваясь, подходили ближе. Трубу один из них умудрился по пути подобрать и теперь угрожающе помахивал ей из стороны в сторону.

Мигель съежился от страха и юркнул за спину парня, в которого врезался, молясь, чтобы тот не отдал его этим отморозкам. Кто знает, может, здесь орудует одна банда? Тот покосился на мальчишку и молча достал из-за пояса пистолет.

Сверкая пятками, преследователи ретировались, напоследок плюнув в разные стороны. Неожиданный спаситель снова сунул оружие за ремень и начал молча собирать коробки. Мигель, выйдя из ступора, подскочил, как ужаленный, и ринулся помогать.

— Простите! — лопотал он. — Простите! Я не хотел, давайте я вам помогу!

Коробки оказались тяжелыми, и под их весом он снова рухнул на грязный асфальт. Парень вздохнул и почесал затылок.

— Я лучше сам. Турист?

Мигель раскрыл рот.

— А вы говорите по-испански?! Как круто! Я хотел бы выучить английский, итальянский, а еще немецкий, французский, японский и китайский, но они такие сложные... — От неловкого движения коробка грохнулась в лужу. — Блин... У вас там ничего хрупкого нет? А то я, наверное, все разбил, простите...

— Ничего там не разобьется, — ответил парень. Он аккуратно составил коробки в багажник машины, припаркованной тут же в переулке. — Где твои родители? В этом районе легко заблудиться.

Мигель огляделся. Ситуация не изменилась — вокруг по-прежнему высились неприветливые серые дома, а небо становилось все чернее.

— Да я и заблудился. Рассматривал витрины, они такие классные! Все в огнях и елках! А потом свернул не туда, и все, темень кромешная, ничего не видно.

Парень пожал плечами и указал на автомобиль.

— Ну тогда поехали. Будем искать твою родню.

— Вообще мне папа запретил садиться в машину к незнакомым людям. — Мигель ковырял асфальт носком ботинка. — А бабушка научила кусаться так, чтобы перегрызать сухожилия. Не боитесь?

Тот усмехнулся и сунул в рот сигарету.

— Да сдался ты мне. Садись давай. Вывезу тебя на главную улицу, а то вдруг похуже меня кто попадется.

Мигель еще мгновение помедлил, затем забрался внутрь.

— Ух ты! — восхищенно выдохнул он. — Крутая тачка! А кем вы работаете?

— Помощник одной бизнес-леди, а по совместительству курьер. — Спаситель сел за руль, выудил из бумажного пакета хот-дог и протянул Мигелю. — Поешь. Я понимаю, как сложно туристам в этом городе. Все недружелюбно и очень дорого.

Мигель поблагодарил и вгрызся в сосиску.

— Значит, ты тут с отцом и бабушкой? — продолжал расспросы парень, без конца крутя руль — улочки тут были извилистыми, ничего удивительного, что Мигель так легко заблудился. — Как они выглядят?

— Папа в красной куртке и белой шапке, а бабуля Руди выглядит, как Джессика Рэббит. Вы знаете Джессику Рэббит? Вот это моя бабуля, только в старости.

— Исчерпывающее описание, — хмыкнул парень. — Так, до главной улицы мы добрались. Теперь осталось найти двух мечущихся в панике людей. Кажется, я вижу что-то рыжее... Это они?

Гертруда рассекала толпу, выставив вперед грудь, Игнасио еле поспевал за ней, обшаривая туристов взглядом.

— Если бы не ты, мой внучек не потерялся бы, Игнасио! Ты отвлекал меня пустыми разговорами, а малыш всего лишь хотел вертолет!

— Да неважно, кто виноват! — орал в ответ Игнасио, задыхаясь от бега. — Надо его найти! Мигель! Миге-е-е-ель!!

— Да, это они! — Мигель открыл дверь. — Погодите, а как вас зовут? Чтобы я запомнил, кто мне помог. Потом стану большим и великим и обязательно вас отблагодарю!

Спаситель рассмеялся и, достав из нагрудного кармана бумажник, вручил мальчику визитку.

— Звони на этот номер, если что-то случится. Уличные телефоны стоят недорого. Шуруй.

— Спасибо! — Мигель выпрыгнул из машины и угодил прямо в объятия Игнасио.

— Мигель! Солнышко, куда ты убежал?! Ты даже представить не можешь, как ты меня напугал!

— Тебя он напугал, ага. — Гертруда выдула дым, вытащила бычок из мундштука и вставила новую сигарету. — Это меня чуть с инфарктом не увезли! Тогда бы точно пришлось покупать вертолет, чтобы доставить гроб на родину.

Мигель захихикал.

— Ну и смешные у тебя шутки, бабуль! Все в порядке, пап, я нашелся! Мне помогли. — Он оглянулся, но увидел только габаритные огни, которые тут же исчезли в потоке других автомобилей.

Мигель вздрогнул, услышав автомобильный гудок. Сон растворился, как дым, но он все еще видел перед собой того парня и бабулю, которая вполне могла бы превратить спасителя в фарш, если бы он чем-то обидел Мигеля. Но нет, он оказался хорошим... Может, здесь тоже есть кто-то подобный?

— Ага, размечтался, — пробормотал под нос Мигель, вставая. — Жизнь тебе не сказка.

Но визитку бережно сохранил. Она лежала дома в пластиковой коробке из-под "лего" вместе с дорогими сердцу мелочами. Он даже написал на ней "ГЕРОЙ" — тот парень определенно заслужил это прозвище. Но сейчас герой ничем ему не поможет — он же американец. Что ему делать в Мексике?

Но Мигель совершенно точно слышал автомобиль. И ему не приснилось. Значит, рядом есть проездная улица!

Он закрутил головой, пытаясь сориентироваться. Высящиеся вокруг дома искажали звук, который отдавался эхом, как в колодце, и сначала Мигель опять свернул не туда. Но быстро сообразил и пошел в противоположную сторону. И — о чудо! — фонари! Он рванул вперед так быстро, что кроссовки едва касались асфальта.

— Ты кто? — вдруг раздался из темноты позади низкий хриплый голос.

Мигель остановился как вкопанный и оглянулся, но никого не увидел. Но ощущение, что попался, захлестнуло с головой, и даже голос в первый момент отказался повиноваться.

— Я... Это... Тут... — заблеял он. — Мне нужно увидеть Алехандро де Вилью...

— Повторяю: ты кто такой?

— Мигель... Я Мигель Гарсиа. Мне нужно увидеть сеньора де Вилью.

Если повторять одно и то же, может, собеседник поймет, что дело срочное? Настырностью тоже можно кое-чего добиться, Мигель не раз в этом убеждался. Но противник оказался не таков.

— Убирайся отсюда, пока цел, мелюзга. — Он отлип от стены, которая маскировала его не хуже камуфляжа, и двинулся прочь. Грузный высокий, наверняка давит крыс одним пальцем.

— Мне нужно ему кое-что отдать! — в отчаянии крикнул вслед Мигель. — От Лопе! Лопе Гутиерреса!

Мужчина остановился. Ага, значит, Лопе натворил что-то серьезное. Мигель не шевелился и даже затаил дыхание в ожидании ответа.

— Шагай за мной, — наконец сказал он и двинулся дальше.

С сожалением глянув на огни, Мигель развернулся и уныло побрел следом. Он знал, что поступает, как дурак, но что остается?

Идти пришлось недалеко, но за это время Мигель успел передумать все, что возможно. Его продадут на органы или в рабство. Его попросту убьют и бросят труп гнить в мусоре. Заставят работать на этого де Вилью или его хозяина... Никак не вспомнить имя. Захотелось бросить этот чертов пакет прямо тут и бежать домой. Папа с Пабло наверное с ума сходят... Только куда бежать? Они со спутником столько раз повернули, что обратно он самостоятельно точно уже не выберется.

— Давай сюда, — вдруг сказала тень.

Мигель остановился и, прижав к себе пакет, отступил на пару шагов.

— Нетушки. Отдам только дону Алехандро. А вас я вообще не знаю.

— Можно подумать, де Вилью знаешь, — усмехнулся мужчина. — Давай сюда, говорю.

— Сказал же, не дам! — упрямо повторил Мигель. — Или позовите его сюда, или я убегу! Я быстро бегаю! Хотите убедиться?

Мужчина рассмеялся, и Мигель вздрогнул от неожиданности. Лично он ничего смешного не видел, но кто знает местное чувство юмора?

— Ладно, мелюзга, пошли. — И он нырнул в темноту подъезда.

Инстинкт самосохранения вопил, как сумасшедший, бабушкиным голосом, но Мигель решительно вошел следом, следя за тем, чтобы душа не выпала из пяток. Сердце бешено колотилось, и сверток, который он все еще прижимал к груди, подпрыгивал при каждом ударе. Один лестничный пролет, второй... Третий...

Дверь. Спутник позвонил — и как только отыскал звонок такой темноте? — и изнутри спросили пароль.

— Три обезьяны.

Дверь распахнулась. Мужчина скользнул внутрь и негромко с кем-то переговорил. Слов Мигель не разобрал, но желание оказаться подальше отсюда изрядно ослабло. Раз оставили его тут одного, то не боятся, что Мигель сбежит. А значит, убивать его вроде бы не собираются.

— Ну давай, chamo , — вскоре позвали изнутри. — Покажи, выросли ли у тебя cojones .

Мигель набрал в грудь побольше воздуха и зашел в тускло освещенную квартирку.

За время прогулки по темным улицам глаза успели привыкнуть, поэтому Мигель сразу же различил повернутое вполоборота к окну кресло. Он замер на месте, не зная, стоит ли подходить ближе — у окна вырисовывался громоздкий силуэт телохранителя. Он, конечно, всего лишь мальчишка, но кто знает, насколько де Вилья недоверчив. Может, он и в младенцев стреляет.

— Почему стоишь на пороге?

Мигель оторопел. Голос принадлежал женщине.

— Э... здрасьте, сеньора, — произнес он, слегка поклонившись. — Я... Простите, я думал, здесь дон Алехандро, и...

— Подойди ближе, мальчик, — мелодичным голосом позвала она.

Мигель шагнул вперед, думая про волка, заманивающего Красную шапочку, но сидящая в кресле дама вовсе не походила на волка. Медного цвета волосы, красиво блестящие даже в тусклом свете единственной лампочки, изумрудно-зеленая блузка, черная юбка, открывающая стройные ноги... Вот только глаза смотрели отнюдь не по-доброму. Прямо не волк, а настоящая лиса.

— Колобок-колобок, я тебя съем, — пробормотал Мигель фразу из старой сказки, которую рассказывала ему мама.

Женщина наклонила голову набок.

— Что, прости?

— Ничего. — Мигель выдавил улыбку и протянул пакет. — Наверное, это я должен отдать вам...

Женщина кивнула, и громила, отойдя от окна, протянул руку, но Мигель отступил на шаг и прижал пакет к груди.

— ...но не думаю, что это хорошая идея, — закончил он.

Женщина сдвинула брови, глаза сверкнули зелеными молниями.

— Ты шутить со мной задумал?

Мигель испуганно глянул на громилу, который стоял с протянутой рукой, и сглотнул так, что в горле щелкнуло.

— Неа. Но я нес этот пакет дону Алехандро. А вы непохожи на дона Алехандро. Уж простите.

Женщина продолжала сверлить его взглядом, и Мигель подумал, что она вот-вот отдаст приказ свернуть ему шею, как куренку, и забрать пакет. Не слишком ли далеко он зашел? Но тут она улыбнулась, и напряжение немного спало.

— Смелый мальчик. И благоразумный. Не доверяй никому — вот главное правило в нашем бизнесе. Знакомься — дон Алехандро. — Она кивнула на кого-то, стоящего за спиной Мигеля.

Выходит, тот, кто привел его сюда, и есть де Вилья? Мигелю захотелось стукнуть себя по лбу да посильнее. Мог бы хоть узнать, как выглядит этот дон, тогда бы не пришлось сюда идти.

— Здрасьте, — только и сказал он, неуклюже поклонившись.

— Как тебя зовут? — спросила женщина.

— Мигель Гарсиа.

— А меня Жаклин Коллинз. Приятно познакомиться, Мигель.

Так вот как зовут хозяина Тепито, о котором говорил Лопе! Почему-то Мигель думал, что это мужчина, имя-то нездешнее...

Он снова неловко поклонился.

— Признаться, ты меня удивил, Мигель, — продолжала Жаклин. — Мог бы стащить товар и выгодно продать на улицах. Почему принес сюда?

— Я не пушер , — честно ответил Мигель. — И понятия не имею, как это делается. И потом, не хочу я этим заниматься.

— Вот как? — Она сцепила тонкие пальцы на колене и выпрямилась в кресле. — А если я предложу тебе работу, согласишься?

Мигель задумался, но ненадолго. Ему только что представился тот самый шанс, которого ждал каждый волчонок, и упускать его было бы глупо.

— Только если она не будет связана с продажей. Бегать туда-сюда я могу, доставка — пожалуйста, только не продажа.

Жаклин удовлетворенно улыбнулась.

— Отлично. Не знаю, почему ты так на этом настаиваешь, но твой сегодняшний поступок пришелся мне по душе. Другой бы продал товар, не задумываясь, правда, позже его нашли бы на окраине Мехико с перерезанным горлом. Но мало кто думает об этом, когда держит в руках быстрый способ обогатиться.

Мигель не знал, что на это ответить, поэтому начал ковырять носком кроссовка толстый ковер.

— Один мелкий засранец сегодня решил пойти по этому легкому пути, — продолжала Жаклин, — и стащил у меня товар. Тот, что ты держишь в руках. Ты не знал?

Мигель застыл от ужаса. В сочетании с предыдущими словами Жаклин эти прозвучали вдвойне зловеще, и он только что осознал, как подставил Лопе, вернувшись сюда.

— Не хочешь спросить, что с ним будет за это?

Ничего не ответить просто нельзя. Эта ведьма... Этот зеленоблузочный монстр пустит его на корм собакам, стоит хоть в чем-то ее расстроить. И потом, он ведь только что согласился на нее работать, деваться некуда. Придется закрепить эффект крутого парня.

— Как вы и сказали, — выдавил Мигель, с трудом подняв голову, — его найдут на окраине Мехико. Наверное.

Жаклин громко рассмеялась и захлопала в ладоши.

— Мне определенно нравится этот молодой человек!

3

Опасные связи

— Где ты был?

Этим вопросом папа встречал его ежедневно, и немудрено — после занятий в школе Мигель пропадал в Тепито до позднего вечера. Местная шпана его больше не трогала — он быстро стал там своим, Жаклин об этом позаботилась. Мигель не знал, как она попала в Мексику, но, похоже, быстро приспособилась, раз умудрилась подмять под себя район. Сам дон Алехандро с готовностью отдал управление ей в руки.

А еще она лично следила за работой Мигеля. Мальчику казалось это странным — неужели он и вправду произвел на нее такое сильное впечатление в первую встречу? Жаклин вела себя как строгая мамочка, но улыбалась так сладостно и красиво, что хотелось доверить ей все, что у тебя на сердце. Поэтому Мигель вскоре отмел подозрения и начал воспринимать это как проявление хорошего расположения, не строя, впрочем, ненужных иллюзий. Он понимал, что стоит ему где-то накосячить — и он повторит судьбу Лопе, которого, как и обещала Жаклин, вскоре нашли где-то на задворках Мехико. Грудь была похожа на дуршлаг — столько пуль в нее угодило, а от лица почти ничего не осталось — его сглодали бездомные собаки.

Но Мигеля подобная перспектива ничуть не пугала. Ему нужна была эта работа, и творить глупостей, как Лопе, он не станет.

Папа все еще ждал ответа, скрестив руки на груди. За четыре года, прошедших со смерти мамы, Игнасио постарел на все десять, а то и пятнадцать, но по-прежнему увлекался разными "детскими игрульками", как говорила бабушка. До недавнего времени они с Мигелем частенько проводили вечера за сборкой моделей космических кораблей или просмотром мультиков, но теперь сын где-то пропадал до позднего вечера.

— Где ты был? — постукивая носком тапка по полу, повторил он.

— Гулял, — как всегда лаконично ответил Мигель и, швырнув рюкзак у порога, потопал в свою комнату.

— Где гулял? — не отставал Игнасио, следуя за ним по пятам. — Ты каждый день шарахаешься до темноты неизвестно где, ты совсем со мной не говоришь! Мигель, что происходит?

— Переходный возраст, пап! — протянул он и закрыл дверь у отца перед носом, зная, что тот и не попытается войти. Такова уж его натура. Удивительно, как он вообще решился поговорить с сыном о вечерних отлучках. Мама сразу накостыляла бы ему за такое, но папа был слишком нерешительным.

Мигель скинул кроссовки и завалился на кровать. На потолке красовался огромный плакат с отрядом штурмовиков и черной фигурой Дарта Вейдера посередине. "Переходи на темную сторону Силы, у нас есть печеньки!" — возвещал слоган. Вот только не печеньки, а "мука". И Мигель доставлял ее по нужным адресам.

Жаклин подрядила его таскать пушерам уже разбодяженный товар — самим им запрещалось это делать под страхом смерти. После школы он приходил в неприметный дом в самой глубине Тепито и рассовывал по карманам кучу уже фасованных пакетиков. Поймай его случайный коп, и Мигель попал бы в крупные неприятности, но никто в районе не бегал быстрей него, даже с таким грузом. Да и полиция в Тепито не совалась, разве только за тем, чтобы получить на лапу от хозяев.

Жаклин действительно относилась к нему по-особенному — частенько приглашала выпить чаю, угощала вкусными конфетами, стремясь задобрить и втереться в доверие. Мигель раскусил ее намерения довольно быстро — она хотела взрастить себе помощника. Его это вполне устраивало, и он поддавался на уговоры, с удовольствием прихлебывая чай и иногда — горячий шоколад.

Однажды, когда они в очередной раз чаевничали, ее мобильник зазвонил. Разговор был коротким и шел по-английски, но Мигель понял почти все. Он выучил язык за три года после встречи в Нью-Йорке — даже учителя отмечали его необыкновенную способность к изучению иностранных языков.

Но Жаклин об этом не знала. Она отвернулась, чтобы Мигель не видел выражения ее лица, но слова он слышал отчетливо.

— Значит, вот где он обосновался, — говорила она. — Как у тебя с людьми? Есть возможность его прижать? Дьявол, я помогла тебе замять твои педофильские делишки в свое время, Крейг, а ты не можешь раздолбать чертову сигаретную фабрику? Натрави на него Наркоконтроль, сделай хоть что-то, почему я должна тебя учить? Если Перейра чувствует себя таким неуязвимым...

Дальше Мигель ничего не слышал — его с головы до ног окатило ледяным душем. Фамилия, произнесенная Жаклин, была ему не просто знакома — она была написана на визитке, которую он бережно хранил. Той самой, с подписью "Герой".

Он изо всех сил попытался придать лицу скучающее выражение и сунул в рот конфету, хотя совершенно потерял аппетит. Жаклин не должна знать, что он все понимает, а уж тем более — что знает, о ком она говорит. Может, просто совпадение? Фамилия-то довольно распространенная.

— Что-то случилось? — беззаботно спросил он, когда Жаклин закончила разговор. — У вас расстроенный вид. Съешьте конфетку.

Она тут же нацепила улыбку и взяла предложенное лакомство.

— Бизнес, в нем всегда все непросто. Даже в твоем возрасте это можно понять. — Она ненадолго замолчала, помешивая чай. Ложечка тихо звякнула о стенку чашки, и Мигель заметил, что у нее подрагивают руки. — Никому нельзя доверять, Мигель, запомни это. Никому. Даже ближайшим помощникам, особенно им.

— Вас что, кто-то предал? — Мигель вскочил и злобно щелкнул зубами. — Скажите, кто, и я ему горло перегрызу! Я могу!

Женщина тихо рассмеялась и отставила чашку.

— Буду иметь в виду. Но до этой фигуры, мальчик мой, теперь даже я не могу добраться так просто.

— Может, я смогу раздобыть какую-то информацию? — осторожно спросил он. — Что это за тип? Ваш конкурент?

Жаклин покачала головой и зажгла сигарету.

— Он сейчас в другой стране. Сомневаюсь, что ты можешь помочь. Это мой бывший помощник, который убил мою подругу и сбежал. За эти несколько лет он добился большого влияния, и теперь достать его не так просто. — Она вздохнула. — Ах, Ксавьер, Ксавьер, у тебя могло быть совершенно иное будущее со мной...

Теперь Мигель не сомневался, что речь идет о том же самом человеке. Ксавьер Перейра — вот что было написано на той визитке. Выходит, из помощника бизнес-леди он стал убийцей, беглецом, а теперь открыл собственное дело, да такое, что все наркобароны Мексики не в состоянии ему ничего сделать. Крутотень!

Но следовало уточнить информацию. Мало ли Ксавьеров на свете... Уж Мигелей Гарсиа никак не меньше нескольких тысяч.

— Послушай, Джейкоб, — он бросил охраннику бейсбольный мяч, — ты, случаем, не знаешь, на кого сеньора Жаклин так зла в последнее время?

Тот ловко поймал мячик и швырнул обратно. Они с Мигелем частенько забирались на крышу дома, где жила Жаклин, и занимались всякой ерундой. Однажды даже воздушного змея запускали, и Джейкоб наравне с мальчиком лыбился во весь рот, а иногда разражался громким смехом, которого пугались все окрестные вороны.

— Может, и знаю. А тебе-то что?

Мигель стукнул мячиком о крышу, забыв, что тот не отпружинит, и наклонился, чтобы подобрать его.

— От ее плохого настроения и мне прилетает, знаешь ли. А я не хочу, чтобы сеньора Жаклин на меня злилась.

— Это она не на тебя. — Джейкоб сдвинул бейсболку на затылок и прищурился от солнца. — Дела у нее не ладятся. Всю клиентуру переманивает один заморский парень.

— Я думал, уж в Мексике недостатка в клиентах нет, — хохотнул Мигель, но тут же посерьезнел. — И что, сильный конкурент?

— Мало того что конкурент, так еще и ее бывший протеже. Слыхал, может? Ксавьер Санторо.

Мигель помотал головой.

— Ну да, тебе и неоткуда знать. — Джейкоб почесывал затылок. — В общем, стычка у них вышла, Ксавьер собрал манатки и сбежал. А теперь где-то за океаном обосновался, но все равно умудрился перейти ей дорогу. А госпожа Жаклин предателей не прощает.

— Но как же она его достанет? Она-то здесь, а он во-о-он где! — Мигель вытянул руку вперед, будто бы Санторо сидел в соседнем здании.

Джейкоб рассмеялся. Этот пацан ему определенно нравился.

— Есть у нее и там свои люди. Впрочем, тебе-то что за дело?

Мигель пожал плечами и снова швырнул ему мяч.

— Просто интересно. А из-за чего поссорились?

Джейкоб огляделся по сторонам, словно опасался, что их могут подслушать, и подошел ближе.

— Расскажешь Жаклин, что я тут с тобой откровенничал — сброшу вот с этой самой крыши.

Мигель согласно кивнул и сделал вид, что закрывает рот на молнию.

— Ксавьер узнал кое-что из бизнеса Жаклин. То, чего не должен был — не его сфера деятельности. И психанул. Жаклин перепугалась, что он ее дела раскроет, вот и отправила его к своей подруге. — Джейкоб заговорил быстрее. — А та, знаешь, как царица египетская — после ночи с мужиком башку долой... Но Ксавьер ее сам того, порешил. А потом сбежал. Из-за этого у Жаклин весь бизнес полетел — подруга-то ее не из простых богатеньких, с ее братьями Жаклин общие дела имела. Убийство свалили на нее, потому и пришлось ехать в Мексику — в Штатах все Изабеллино семейство на уши встало...

Этот разговор произошел позавчера, но Мигель до сих пор не мог успокоиться. Открытие его совершенно ошеломило. Не вставая с кровати, он сунул под нее руку и достал коробку из-под "лего".

Раскрыл ее, вынул визитку, которая лежала на самом верху. Слегка пообтрепалась по краям, но ничего удивительного, он слишком часто ее доставал и разглядывал. Ксавьер Перейра теперь носил другую фамилию — Санторо, но сомнений, что это тот самый парень из переулка, у Мигеля не оставалось — он нашел фото в интернете. Молодой предприниматель, основавший табачную компанию "Камальон" (какое совпадение, именно эти сигареты Мигель подарил Лусио, чтобы завоевать его расположение), еще и промышлял наркотиками. Этого прямо нигде не говорилось, но Мигель уже достаточно повидал, чтобы понять — на одних сигаретках далеко не уедешь.

И Жаклин собиралась каким-то образом его уничтожить. Как бы Мигель хотел ей помешать!

Но он не хотел терять работу. Chingado ! Ему нужна была эта работа!

Поразмыслив, Мигель сунул визитку обратно в коробку и не без сожаления убрал под кровать. Минуту спустя он крепко спал.

Спустя четыре дня грянул гром.

Мигель вылетел из дома, как пробка из бутылки, и помчался вверх по улице. Вслед ему несся отборный мексиканский мат.

— Щенок, только появись мне, я тебя на куски разорву и скормлю сусликам в пустыне! Тушканчики обглодают твои молоденькие косточки и не подавятся, а койоты дожрут остальное! Чтоб я тебя больше не видела, позор семьи Гарсиа!

Мигель несся как угорелый, горло пересохло, глаза щипало от пыли и слез. Когда он свернул к Тепито, проклятия продолжали звучать у него в ушах, и он, поднажав, ринулся к убежищу Жаклин.

— Мальчик мой, что случилось? — всплеснула руками та, когда зареванный Мигель появился на пороге.

Он все еще не мог отдышаться — сам не помнил, когда бегал с такой скоростью. Жаклин обняла его за плечи и усадила в кресло.

— Джейкоб, принеси воды. Побыстрее.

Сама она села рядом и ждала, когда Мигель восстановит дыхание. Тот схватил принесенный Джейкобом стакан и залпом опустошил. Жаклин терпеливо ждала.

— Бабуля... — наконец выдавил он. — Только что приехала моя бабуля и... Она узнала, чем я занимаюсь, ей кто-то рассказал! — Он в отчаянии протянул Жаклин руку, и та обхватила его ладонь тонкими пальцами.

— Ну, ну, успокойся, Мигель, — проворковала она. — Что тебе может сделать твоя бабушка? Да, мексиканки темпераментны, но не в твоем возрасте шлепать тебя по попе...

— Шлепать по попе, — уныло повторил Мигель. — Да она скорее меня самого шлепнет!

— Да что ты говоришь? — удивилась Жаклин. — Как может родная бабушка...

— Моя может. — Мигель вытер нос тыльной стороной ладони. — Она вообще много чего может, даже...

Глаза Жаклин сверкнули, но она тут же взяла себя в руки и крепче стиснула ладонь мальчика.

— Боюсь, мои познания о любящих бабушках слишком ограничены, — промурлыкала она. — Я росла сиротой...

— Да лучше б сиротой! — выкрикнул Мигель, вырывая руку. — Достали уже, туда не ходи, сюда не ходи, никуда не лезь, и вообще пусть за тобой Пабло таскается, он тебя защитит! От кого меня защищать?! Я сам могу о себе позаботиться! У меня есть вы, в конце концов! Вы, по крайней мере, не запрещаете мне вести дела! Почему ей можно, а мне нельзя?! Или я с кокаиновой королевой вместо бабушки должен быть законопослушным внучком?!

Жаклин ждала этой тирады. Она наклонилась к мальчику и обняла его.

— Не стоит так говорить, милый мой. Ценнее родственников ничего нет на свете. Они все равно тебя любят, я уверена...

— А вы? — Мигель отстранился и смотрел на нее глазами, полными слез. — Вы меня любите?

Жаклин состроила самое сострадательное выражение, на какое была способна, но в душе ликовала. Мальчишка так возненавидел бабкину диктатуру, что без сомнений прибежал сюда, когда та устроила ему разнос! Вот он, шанс, которого так ждал Флавио! Главное — не торопиться и не испортить все дело.

— Конечно, люблю, мой хороший. — Она крепче обняла Мигеля, проклиная сопли, размазавшиеся по новому платью. — Очень люблю.

Мигель уже три дня ночевал в квартире Жаклин. Мобильный телефон выключил — папа и бабушка беспрестанно названивали, а желания возвращаться домой у него не было. Жаклин говорила, что он со временем остынет и поймет, что с семьей всегда лучше, но Мигель лишь мотал головой и отказывался разговаривать на эту тему.

Жаклин с трудом скрывала удовлетворение. Именно это ей и требовалось. Перетянуть мальчишку на свою сторону оказалось совсем не сложно, а сейчас достаточно и дальше играть в добрую мамочку. Подростки... Они жаждут внимания и одобрения и всегда тянутся к тому, кто их этими милостями одаривает.

Ссору Гарсиа слышал весь район, так что о возвращении Мигеля домой в ближайшее время можно было забыть. На словах Жаклин пела ему о семейных ценностях, на деле же из кожи вон лезла, чтобы мальчишка остался у нее — задабривала вкусностями, покупала комиксы, целовала в щечку на ночь и подтыкала одеяло. И это работало — Мигель и не думал идти домой. Наоборот, ворчал на злобную бабку, жаловался на тюфяка-отца и далеко не лестными выражениями поливал телохранителя. Жаклин мягко журила его за брань, но в душе ликовала.

— Еще неделя, и он полностью мой, — говорила она Флавио. — Вот увидите, Марсело, подобраться к Адской мамаше окажется плевым делом.

— Не сомневаюсь в твоих способностях, — хмыкал тот. — Как все удачно сложилось... La infierno madre выведет из себя кого угодно. Даже внука не пожалела. Алехандро сказал, что она нашла в его комнате пакетик порошка. Какая ирония — самой продавать кокс тоннами, а внука выгнать из дома за несколько грамм!

— Главное, что это сыграло нам на руку. Еще немного — и он сделает все, что я ему скажу.

Ждать пришлось недолго — уже через несколько дней Мигель шепотом поведал Жаклин, что бабушка его разыскивает, а желания с ней видеться у него как не было, так и нет.

— Можем мы уехать? — Он умоляюще посмотрел на Жаклин огромными черными глазами, блестящими от слез. — Я не хочу снова под ее тиранию! Если она меня найдет... Увезет на Аляску! Или в Антарктиду! А я не хочу, там холодно, и пингвины, и... и...

Жаклин едва не рассмеялась, но сдержала себя и погладила Мигеля по волосам.

— Зачем нам уезжать, милый мой? Достаточно сделать так, чтобы твоя бабушка в нашем районе не появлялась.

— Правда? — Мигель недоверчиво смотрел на нее. — А это возможно?

— Возможно. Но без твоей помощи это будет сложнее. И дольше.

Мигель задумался, и она поняла, что поторопилась. Как-никак мальчишка жил со своей бабкой двенадцать лет, и вот так решиться предать ее...

— Я согласен, — внезапно сказал Мигель. — Только пообещайте мне одну вещь.

— Какую? — спросила Жаклин, зная, о чем он попросит, и что она не сдержит обещание.

— Вы просто прогоните ее из Мехико. Только не надо ее... ну...

— Убивать? — подсказала Жаклин, и Мигель в ужасе зажмурился. — Не беспокойся, конечно же, я не собиралась этого делать. Она, в конце концов, твоя бабушка.

Лицо мальчишки осветила улыбка, и она поняла, что победила.

— Ты все подготовил?

— Разумеется, — голос Флавио сочился радостью — еще немного, и о Гертруде Гарсиа можно будет забыть на веки вечные. — Смотри, хорошо сыграй свою роль, чтобы Мамаша чего не заподозрила.

— Ты что, принимаешь меня за дилетантку? — Жаклин раздраженно фыркнула и отключила телефон.

Мигель обещал устроить встречу с Гертрудой и два часа назад убежал домой. Хотя "убежал" — не в этом случае. Понуро поплелся, едва передвигая ноги. Следом Жаклин на всякий случай отправила соглядатая, и тот доложил, что мальчишка несколько минут мялся у порога, но наконец заставил себя войти. Какое-то время из дома слышалась отборная ругань, но уже длительное время было тихо.

Хватит ли Мигелю силы духа пойти до конца? Мальчик не казался Жаклин слабым, скорее, наоборот — чрезвычайно упертым, именно такие в раннем возрасте сбегают из дома и быстро становятся частью преступного мира. Как Ксавьер. Незабываемый Ксавьер, измена которого до сих пор яростными когтями царапало ей нутро. О, уж она разделается с предателем так, что он больше никогда не сможет восстать из пепла, никогда не воскреснет, как чертов феникс! Подумать только — бежал из Мексики неизвестно куда и за такое короткое время сумел так взлететь! Нет, этому орлу определенно надо сломать крылья. А еще лучше — оторвать к чертям.

Но о том, как это сделать, она подумает позже. Для начала нужно заручиться поддержкой Флавио, и это будет нетрудно — достаточно помочь избавиться от Гарсиа. С матерью мальчишки, чертовой перебежчицей, он с успехом расправился сам, но Жаклин это не касалось. Сделка есть сделка — Гарсиа в обмен на сотрудничество. И раз уж повезло заполучить доверие внука Адской мамаши, грех этим не воспользоваться.

Да где ж его носит?

Жаклин бросила раздраженный взгляд на золотые часики. Мигель уже давно должен был привести Гертруду сюда — место встречи выбрали хоть и не совсем укромное, но и не многолюдное — небольшой бар на окраине. Как только Гертруда встанет из-за стола после переговоров, в ее тело всадят столько пуль, сколько и не снилось ее невестке. А следом отправится и Мигель — наивно полагать, что он никогда не узнает о том, что произошло. Жаль, конечно, терять такого талантливого мальчика, с годами он вполне мог бы заменить Ксавьера...

Опять Ксавьер! Глубоко же уязвило ее это предательство! Но она еще отыграется, уж будьте уверены!

Посетителей не было. Бармен должен был уйти сразу, как только появится Гертруда — об этом Жаклин договорилась заранее. Скоро тут станет жарко, и ему совершенно точно не захочется оказаться на линии огня. Но сейчас он, выполняя свою работу, принес бутылку мескаля, две рюмки и свечу, которую поставил в центр столика. Жаклин недовольно наморщила нос — от свечи исходил сладкий, приторный аромат, который в тяжелом воздухе мешал сосредоточиться.

Жаклин открыла было рот, чтобы попросить убрать эту вонючку, но дверь распахнулась, и вошла Гертруда Гарсиа.

Она была одета в черный брючный костюм — немыслимо при такой жаре, мельком отметила Жаклин. Рыжие волосы были завязаны в тугой пучок на макушке, в руке она держала мундштук, в котором тлела сигарета. Неплохо выглядит для своих лет, Жаклин даже немного позавидовала. La infierno madre она знала понаслышке, лично они встретились впервые.

Следом, пригнув голову, вошел Пабло — ее телохранитель, но Жаклин это не смутило — снаружи ждал Джейкоб и еще пятеро молодчиков, присланные Марсело. Ей ничего не грозило, через несколько минут условие сделки будет выполнено.

От сладковатого запаха начала болеть голова, и Жаклин пожалела, что не попросила бармена убрать этот отвлекающий фактор. Гертруда подошла и села напротив. Не произнеся ни слова, притянула к себе бутылку и налила две порции, одну из которых тут же отправила в рот. Жаклин к своей не притронулась. Ей бы сейчас не помешала таблетка обезболивающего — в голове все больше мутнело, и она, не сдержавшись, потерла глаза.

— Что такое? Не выспалась? — съехидничала Гертруда, наливая себе еще спиртного. — Ляг, отдохни. Я подожду.

Да что ты себе позволяешь, хотела сказать Жаклин, но глаза застлал туман. Она вытянула руку и угодила ей в свечу, которая опрокинулась, еще больше разлив противный аромат.

— Ты что... сдела... — еле шевеля языком, выдавила Жаклин и упала лицом в стол.

Сознание возвратилось достаточно быстро — по крайней мере, Жаклин все еще ощущала аромат свечи, которая ее и вырубила — как она сразу не обратила внимания на то, какого черта в захолустном баре делают ароматические свечи! Она попыталась встать, но тяжелая рука легла ей на плечо и пригвоздила к стулу.

— Сидите, сеньора, пока не стало хуже, — прогрохотал над ухом чей-то голос.

Жаклин подняла голову и напряженно всмотрелась в темноту, но не увидела того, кто держал ее.

— Как вы смеете мне приказывать?! — взвизгнула она и снова попыталась встать, но добилась лишь того, что на запястьях защелкнулись наручники.

— Кажется, ты меня хотела видеть.

Жаклин унюхала сигаретный дым и в свете зажегшейся свечи увидела тонкую струйку, лениво плывущую к потолку. Гертруда подошла ближе и наклонилась к ее лицу.

— Я тебя внимательно слушаю.

Жаклин не знала, что сказать, и могла только злобно сопеть. Кроме Гертруды и Джейкоба, который все еще сжимал ее плечо, она не видела никого, но спиной ощущала, что вокруг столпилось человек десять. Как Гарсиа умудрилась застать ее врасплох? Мигель должен был привести ее совершенно одну, а здесь целый полк!

Мигель.

Вот же маленькая сволочь.

Мальчик выступил из-за спины Гертруды. Ни тени обычной улыбки, уголки губ опущены, глаза равнодушно смотрят на нее сверху вниз.

— Мигель, — проблеяла она. — Что происходит? Почему ты позволяешь так со мной обращаться? Разве я тебе почти не мама?

— Вы мне не мама, — ответил он. — И никогда ей не были. Вы — лишь средство, ни больше, ни меньше.

Жаклин похолодела. Такое равнодушие! Глаза, как у куклы! Его что, чем-то накачали?

— Скажите мне, сеньора Жаклин. — Мигель наклонился к ней. — Вы действительно думали, что я предам семью ради вас? Тогда неудивительно, что вас всегда так легко обводят вокруг пальца.

— О чем ты, Мигель?

Жаклин все еще пыталась въехать в ворота на кривой кобыле в надежде не удариться о столб, но опыт подсказывал: шансов мало. Дура, обругала она себя. Решила, что такой малолетка все еще верит в сказки о добрых феях-крестных! А сейчас сама оказалась в положении Золушки и вместо золотых гор получила в полночь тыкву!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — настойчиво повторила она. — Я хотела как лучше, хотела, чтобы у тебя снова была семья, ты мог бы стать моим сыночком...

— Сеньора Жаклин, — перебил он. — Вы меня совсем не слушали. Против вас я ничего не имею, но... — Глаза странно блеснули, и Мигель выпрямился. — Хотя нет, уже имею. Но в этом только вы сами виноваты.

— О чем ты? — голос дрогнул.

— Изначально я хотел использовать вас, чтобы добраться до Марсело Флавио. Но потом вы упомянули одно имя, которое я никак не мог пропустить мимо ушей. И тогда, — Мигель развел руки в стороны, будто у него в руках разлетелась большая хлопушка, — вы стали для меня врагом номер два. Людей, которые собираются навредить моей семье и друзьям, я не прощаю. Никогда.

— Но это все придумал Марсело! — выкрикнула она. — Это ему нужна твоя бабушка, а не мне!

— А я и не о бабушке. — Мигель склонил голову набок. — Бабуля Руди может за себя постоять, потому что знала все о ваших планах с самого начала. Для того я и появился в Тепито. Для того и принес вам тогда пакет с порошком. — Он оглянулся на Гертруду и весело рассмеялся. — Ба, я чувствую себя киношным злодеем, который объясняет герою весь свой злодейский план в конце фильма!

Жаклин вздрогнула. Он же ребенок! Просто ребенок! Но в следующее мгновение ребенок повернулся, и ее окатило холодной водой — на его лице не осталось ни следа веселости. Как ему удается нагонять такой ужас, переключатель эмоций у него в голове, что ли?!

— Тогда о ком ты? — выдавила она. — Что такого я сделала, чтобы заслужить твою ненависть? Я заботилась о тебе. Я...

— О Ксавьере Перейре вы так же заботились, сеньора?

На мгновение она забыла, как дышать. При чем тут Перейра? Неужели этот пацан каким-то образом с ним связан? Но как такое может быть, этот малолетка...

— Поиграю в злодея еще несколько минуточек. — Мигель уселся на пол по-турецки. — Я услышал ваш разговор, в котором вы приказали найти Перейру и убить. До этого момента я просто хотел с вашей помощью достать Флавио, но тут понял, что надо что-то делать и с вами, иначе Ксавьер пропадет. — Он почесал макушку. — Он, конечно, уже большой и может за себя постоять, но на вашей стороне эффект неожиданности.

— И из-за Перейры ты... Он же грязный предатель! Я говорила тебе! Он убил мою подругу, разрушил мой бизнес и сбежал!

— Я навел справки. Ваша подруга намеревалась убить его, как Клеопатра, после ночи любви. — Мигель скривился. — Взрослые такие гадкие иногда бывают... Как бы там ни было, вы бы и со мной так же поступили, как только достали бы мою бабулю. Старые привычки не меняются. Может, обошлось бы без Клеопатры, но персональную яму на окраине Мехико я бы точно получил.

Жаклин слушала и не верила ушам. Этот ребенок говорил совершенно не детские вещи! Если бы Жаклин не знала, что ему всего двенадцать, дала бы все двадцать пять, а то и тридцать! Откуда такая рассудительность у шкета, который еще недавно под стол пешком ходил? Ни наигранности, ни слова заученного текста. Ни следа фальши... Какого же монстра она пригрела под крылом?

— Вывод, — Мигель развел руки в стороны, — навредить Перейре я вам не позволю. Но если поможете достать Флавио, пощажу вас, так и быть.

Он еще и угрожает! Жаклин бы рассмеялась, будь у нее силы. Голова шла кругом.

— Что, за мамочку отомстить желаешь? — хихикнула она. — Совсем как большой мальчик, да? Четыре года терпел, бедняжечка? Плакал по ночам, звал мамулю? А она больше не придет!

Глаза Мигеля на мгновение полыхнули ненавистью, и она обрадовалась, что хоть чем-то смогла его задеть. Но в следующее мгновение лицо его снова застыло.

— Что ж, не желаете помогать — ваше право. Но на вашем месте я бы не надеялся, что Джейкоб вас спасет. Ему при всем желании не выстоять против моих людей, и он это отлично понимает.

Жаклин вскинула голову.

— Так он жив?

Мигель пожал плечами.

— Мне не за что его убивать. Он хороший человек, несмотря на то, что работает на такую puta как вы. — Он снова оглянулся на Гертруду. — Прости, бабуль, больше не буду ругаться.

— Как будто бы не я научила тебя этим словам, — проскрипела та и затянулась сигаретой.

Жаклин все еще не верила, что у мальчишки поднимется рука ее убить. Да, он определенно ее напугал, но вести себя, как крутой, не так уж и сложно, когда за спиной у тебя личная армия.

— Строишь из себя смельчака, — фыркнула она. — Так возьми пистолет и выстрели! К чему эти разговоры?

К ее ужасу Мигель отступил на шаг и вытащил из бабушкиной сумочки, лежащей на столе, револьвер. Он казался слишком массивным для невысокого хрупкого мальчика, однако Мигель держал оружие без особого труда.

И с пугающей легкостью приставил дуло к ее лбу.

— Вы сами попросили. — Он пожал плечами, будто извиняясь. — И сами виноваты, что в гробу будете выглядеть ужасно.

Жаклин мороз продрал по коже. Когда сталь коснулась лба, она по-настоящему запаниковала. Взрослые еще могут прислушаться к голосу разума, но дети... С детьми всегда сложно, она знала это как никто другой — Флавио поставлял их сотнями для ее экспериментов.

В жестокости детям нет равных. И в том, что Мигель выстрелит, она больше не сомневалась.

— Погоди! — крикнула она, и что-то просвистело мимо щеки, оцарапав ее.

Мигель дернулся назад и упал прямо на Гертруду. Жаклин на мгновение замерла, но, услышав грохот, опрокинула стул и упала на пол. Над головой засвистели пули, и она гусеницей заползла под стол, проклиная чертовы наручники, впившиеся в запястья.

Прямо перед ней лежал Мигель.

Футболка с Дартом Вейдером, которую он так любил, пропиталась кровью. Кровь сочилась из уголка рта, капала в опилки, покрывавшие пол. Гертруда прижимала к его груди ладони и что-то орала. А он...

Он смотрел на Жаклин и улыбался.

Она заверещала, уткнувшись лицом в опилки. Визжала и визжала, не переставая, пока вокруг нее трещали выстрелы, падали люди, брызгала кровь. И даже когда спустя двадцать минут все стихло, даже когда Мигель исчез, и проклятая Адская мамаша тоже, когда Джейкоб вытаскивал ее из-под стола, послужившего ей укрытием от шальной пули, она продолжала кричать.

— Зачем ты втянула его в это, мама?

— Я не втягивала. Он сам.

— Сам?! Ты знала, что он затеял, почему не остановила?!

— Он весь в твою жену. Если что удумал, то бульдозером не остановишь. И потом — начал он без меня. А потом все зашло слишком далеко.

— То есть как без тебя?!

— Присмотрел дом в Мехико. Ты ведь помнишь, кто подал идею сюда переехать?

— И я был против! Самое вероятное место...

— Самое невероятное место, что вас здесь искали бы. Прямо под носом у Флавио. Он бы не додумался.

— И ты позволила...

— Я не знала, что замыслил Мигель. Узнала только, когда он уже сблизился с той стервой.

— И не пресекла.

— Говорю тебе, было слишком поздно. Характером он точно не в тебя.

Молчание. Тихое постукивание — видимо, папа снова топочет ботинком.

— И что в результате? Добился он того, что хотел?

— Нет. Жаклин сбежала. Флавио тоже удалось ускользнуть, хотя сведения Мигель добыл точные. Все моя оплошность — не рассчитала силы. Эта сволочь подтянула дополнительные ресурсы, включая местную полицию. Теперь он еще дальше от нас, чем был.

— Тогда я... — резкий всхлип. — Тогда я забираю Мигеля и уезжаю.

— Куда? Его нельзя перевозить.

— Когда будет можно!

— И тогда не позволю. Теперь его будут искать по всей Мексике. Но я знаю, где не найдут. И ты с ним не поедешь, Игнасио.

— Вот здесь ты ошибаешься, мама. Я не оставлю Мигеля на твое попечение. Посмотри, во что это вылилось!

— Не истери. Если будешь таскаться за ним, оставишь мальчишку круглым сиротой. Как только он окончательно поправится, да и шумиха поутихнет, заберешь его. Но пока, будь добр, держись отсюда подальше.

Хлопанье дверей. Долгая, оглушающая тишина. Шепот.

— Выкарабкивайся, мальчик мой. Бабушка твоя права — ты совсем не в меня пошел. Ты сильный, ты сможешь...

4

Охота на койота

— Рори! Ты где, мелюзга? Выползай давай!

Двухлетний мальчишка высунул личико из-под кровати Мигеля и приложил пальчик к губам.

— Лоли неть, — прошептал он и уполз обратно.

Тут же в комнату, громко топоча, забежал коренастый мужчина с шеей толще головы. Он окинул подозрительным взглядом окружающую обстановку и надвинулся на Мигеля, грозно двигая бровями.

— Малец не пробегал?

— Нет, Шон, — ответил тот, глядя на вошедшего честными-пречестными глазами. — Я его не видел. Я вообще только что проснулся.

— Только что? — В дверь сунулся худой высокий парень в белом халате. Очки в тонкой оправе съехали на кончик длинного орлиного носа. — Как самочувствие? Болит?

— Ты каждый день меня об этом спрашиваешь, Корнелиус, — недовольно пробурчал Мигель, накрываясь с головой. — Уже давно все зажило, можно мне уже встать?

— Погоди-ка. — Корнелиус пересек комнату и бесцеремонно сдернул с Мигеля одеяло.

Тщательно рассмотрев спину и грудь мальчика с обеих сторон, он удовлетворенно кивнул.

— Ладно. Можешь встать. Но если поплохеет — сразу же ляжешь обратно, и без возражений.

— Да понял, понял. — Мигель тут же вскочил на ноги, радуясь перспективе наконец-то выбраться из четырех стен.

После того, как его разрешили перевозить, бабуля сразу отправила его в одну из многочисленных нарколабораторий, разбросанных по всей Мексике. Здесь было безопасно настолько, насколько вообще может быть безопасно в подобном месте, по крайней мере, говорила она, Флавио в этих гребенях его не отыщет.

В той перестрелке погибло множество солдат — Флавио в последний момент заподозрил неладное и отправил на помощь целый взвод наемников. Это и спасло жизнь Жаклин — если бы Мигель сам не словил пулю, действительно нажал бы на спусковой крючок. Ни единого сомнения он не испытывал ни тогда, ни сейчас. Попадись она ему еще раз — точно собирала бы мозги с пола.

И с точно таким же наслаждением он выстрелил бы в глаз Флавио.

Но пока следовало затаиться и сидеть тихо. Если раньше Мигеля считали всего лишь безобидным отпрыском Гарсиа, которого можно шлепнуть для острастки, то сейчас за ним устроили настоящую охоту. Бабуля снова села в тюрьму — проверенный метод, когда дело доходило до залегания на дно, а Мигелю предстояло куковать тут, пока все не уляжется. Где сейчас папа, он не знал. Но помнил тяжелый разговор, помнил, как папа, борясь с собой, принял решение довериться бабуле и отправить Мигеля сюда. О том, каких усилий ему это стоило, Мигель предпочитал не думать.

Что ж, он сам затеял всю эту возню, ему и выкручиваться.

Выходя из комнаты, Мигель обернулся и подмигнул Рори, который снова высунул рыжую голову из-под кровати. Поскольку Шон и Корнелиус вышли первыми, никто малыша не видел.

Нарколаборатория располагалась в горах, в заброшенной деревушке — жители покинули дома несколько лет назад, когда пересох единственный ручей, снабжавший их водой. Проход к деревне был настолько опасен, что ни военные, ни полиция сюда не совались, распихав по карманам увесистые конверты и предпочитая думать, что здесь никто обитать не станет. Напрасно — теперь тут жили косиньерос Гертруды, сюда свозилось сырье для производства наркотиков, а после готовый продукт транспортировался на плато, где его забирал самолет.

Корнелиус Финч исполнял обязанности врача и главного химика, именно он ухаживал за Мигелем. Несмотря на юный возраст — парню было всего семнадцать — надсмотрщиком он оказался строгим, без его ведома Мигель не смел даже чихнуть. Его старший брат Шон командовал всем поселком — с важным видом расхаживал туда-сюда и изредка рявкал на бездельничающих солдат. Для командира он тоже оказался слишком молод, но никого это, похоже, не заботило — здесь старшего выбирали не по возрасту, а по личным качествам. В свои двадцать три Шон повидал столько, что хватило бы на двух ветеранов, и с откровенностью пациента у психотерапевта рассказывал все мальчику. Многих подробностей Мигель предпочел бы не знать, но подозревал, что Шону просто не с кем поговорить — все остальные знали его истории вдоль и поперек.

А еще он заведовал складом с оружием, куда Мигель намылился тотчас же, едва ему разрешили встать с кровати. Искать не пришлось — склад был отлично виден из окна комнаты. Насколько мог судить Мигель, дверь запиралась на огромный висячий замок только на ночь, сейчас же вокруг шныряли солдаты, которые не обращали на мальчика ни малейшего внимания. Если улучить момент и проскользнуть туда, пока они таскают ящики...

Солнце внезапно зашло.

Мигель осторожно обернулся, приняв самый невинный вид — мол, он всего лишь гулял и случайно оказался за складом, но подготовленная речь застряла в горле.

На него смотрела настоящая гора.

Высоченную груду мышц венчала голова с коротко стриженным ежиком светлых волос. Белые треугольные зубы скалились в ухмылке, позавидовать которой мог бы и Чеширский кот. Скрещенные на груди руки бугрились мышцами, которые, казалось, вот-вот прорвут кожу. На груди болтался солдатский медальон, такой был и у Шона. Вообще этот гигант напоминал его стероидную копию — блондинов в Мексике, да еще внутри картеля водилось не так уж много, поэтому Мигель справедливо решил, что этот монстр тоже родственник братьев Финч. Странно, что он раньше его не видел, такого трудно не заметить.

Громила улыбнулся шире, и Мигель всерьез забеспокоился, что верхняя часть головы вот-вот откинется назад, как капкан. Еще больше нервировало то, что он не произнес ни слова, просто молча таращился и грозно лыбился. Предполагалось, что одно это повергнет противника в ужас, что было не так далеко от истины. Мигель переступил с ноги на ногу, выбирая лучшую позицию, чтобы дать стрекача, как вдруг улыбка гиганта совершила невозможное и стала в два раза шире.

— Тони! — радостно воскликнул рядом детский голосок.

Малыш Рори топал к верзиле, раскинув руки, и, к удивлению Мигеля, тот сделал то же самое. Да он у тебя в объятиях потеряется, успел подумать Мигель, и в следующее мгновение Тони уже схватил мальчика на руки. Тот обхватил ручонками его шею (целиком не получилось) и ткнул пальцем в Мигеля.

— Длуг. Длуг Лоли. Не обизай.

Мигель почти увидел, как ржавые шестеренки в голове громилы со скрипом сдвинулись с места, и в следующее мгновение он наградил мальчика все той же зверской улыбкой, разве что во взгляде враждебности заметно поубавилось. Мигель таращился на него, не в силах представить, что эти двое — родные братья, но так оно и было. Рори был самым младшим в роду Финч. Тогда этот Халк на гормонах роста, получается, старший? Сколько же ему лет? Ну и зверюга...

— Вот ты где, — раздался позади довольный голос Шона. — Говорил тебе, не лезь к винтовкам, тут у нас мощная охрана. Знакомься, это Тони. Тони, это Мигель, его не трогать. Ясно?

Гигант медленно кивнул.

— Тони у нас контуженный, — негромко сказал Шон, подойдя ближе. — Почти не разговаривает. На мине подорвался. Уцелело все, кроме мозгов, поэтому только элементарщину понимает. Но раз мы с Рори сказали, что ты друг, он тебя не тронет, не бойся.

— Ага. — Мигель не без опаски глянул на Тони, скалящегося, как акула, и вошел следом за Шоном на оружейный склад.

Внутри оказалось совсем не так интересно, как он себе представлял: пыльные ящики были составлены кое-как, выпавшая из них солома клоками валялась то там, то сям. Мигель сунул нос в один приоткрытый ящик и увидел сваленные в кучу гранаты. Как можно так хранить смертельно опасное оружие? Ну и бардак...

— Слушай, Шон. — Он осторожно потыкал пальцем в гранату. — Научи меня пользоваться всем, что тут есть.

— Да без проблем, — отозвался тот, и Мигель удивленно повернулся — он ожидал, что тот будет артачиться, мол, мелкий еще, с пушками играться. — Выбирай себе пукалку и пошли в лес.

— Бегу! — Мигель радостно подпрыгнул и резво принялся рыться в ящиках, пока Шон не передумал.

Так проходил день за днем, неделя за неделей. Изредка звонила бабушка — в этой дыре еле-еле ловила мобильная связь, и когда ей удавалось пробиться, это считалось настоящим чудом. Мигелю приходилось горным козлом забираться куда повыше, чтобы бабуля не крякала каждые пять секунд.

От нее он узнал, что Мехико стоит на ушах — после неудавшегося покушения Жаклин исчезла, дона Алехандро де Вилью едва не арестовали, а cholas наводнили Тепито так, будто это был полицейский участок. Появляться там сейчас было смерти подобно, поэтому Игнасио в спешном порядке Гертруда отправила в Штаты, а сама куковала на нарах. Впрочем, "куковала" совершенно ей не подходило — скорее, царствовала. Все надзиратели и сам начальник тюрьмы уже отлично ее знали и неизменно радовались ее появлению, ведь это означало хорошее вознаграждение за услуги. Даже в тюрьме Гертруда не переставала барыжить, и никто ничего не мог с ней сделать.

Марсело Флавио не залег на дно. Наоборот, распоясался еще больше, объявив награду за голову мальчишки, который посмел испортить ему все дело. О таком персональном враге только мечтать, язвила бабушка. Но Мигель не отчаивался — у него будет время подготовиться к следующей встрече с этим pendejo.

По ночам ему снилась мама. В ярком платье, как у Катрины , в маске скелета, с вплетенными в волосы красными азалиями, она стояла далеко впереди, но как только Мигель принимался бежать к ней, качала головой и отступала: слишком рано, мой мальчик, тебе здесь делать нечего. Во сне Мигель отчаянно рыдал, но когда просыпался, лицо и подушка оставались сухими — ни единой слезы не пролилось из его глаз с самых похорон. В тот день он решил не плакать и не плакал до сих пор. Спектакль, который он устроил Жаклин, не считается.

Делать здесь было решительно нечего, и Шон, как и обещал, научил его пользоваться всем арсеналом без исключения. Мигель оказался прилежным учеником, и довольно скоро вполне мог бы бегать по джунглям не хуже Рэмбо. Со скуки он сунулся и к Корнелиусу — тот, несмотря на молодой возраст, оказался гениальным химиком и экспериментировал с разными способами очистки товара да баловался с химическими соединениями. Мигель с величайшей осторожностью мыл колбы и пробирки, которые Корнелиус ценил на вес золота — Гертруда считала все его эксперименты чухней и не давала денег на новое оборудование. "Какой толк во всей этой новой заразе, если старая продается отлично?" — говорила она. Но Корнелиус не сдавался, и Мигель зауважал его за упертость.

От Корнелиуса он подробно выучил весь процесс создания отравы, но у него никогда не возникало желания попробовать готовый продукт. Мигель немало видывал наркоманов, и становиться одним из них, потерять ясность ума, утратить цель и волю к жизни? Нет, тогда Флавио непременно победит, а этого он позволить не мог. Вдобавок бабуля наверняка накостыляет ему так, что небо с овчинку покажется.

В свободное время Мигель играл с Рори и удивлялся, как такой ангелочек может иметь в родственниках Тони, этого накачанного психа, готового крушить все вокруг, как Халк, по одному только приказу, но который становится совершеннейшим ягненком (зубастым ягненком), когда малыш тянет к нему ручки. Прямо-таки загадка... От Шона Мигель узнал, что Тони побывал в Ираке, и там бедняге туго пришлось. Уж наверное крыша потечет, если вокруг тебя круглые сутки одни взрывы да стоны умирающих товарищей... Но и с ним Мигель нашел общий язык, хоть до сих пор немного побаивался гиганта.

"Ты, блин, приставил пушку к голове самой Жаклин Коллинз! — порой думал он. — А этот дядечка тебя ни в жизнь не обидит, чего страшного-то? Ну скалится... Я тоже так могу, подумаешь".

Благодаря Рори, который частенько тащил Тони играть вместе, Мигель постепенно привык к громиле и однажды даже покатался у него на шее. Правда, изрядно перепугался, когда тот ни с того ни с сего вдруг схватил его и водрузил себе на плечи, но Рори так заливисто хохотал, что Мигель начал смеяться вместе с ним.

А потом безмятежная жизнь закончилась и здесь.

Этой ночью Мигелю снова снилась мама. На этот раз она не смотрела на него издалека печальным взглядом, лицо ее не было закрыто маской, да и вместо платья на ней был наряд ковбоя, включая шляпу. В руке она держала револьвер. Она подбежала прямо к нему, схватила за плечи и закричала "ВСТАВАЙ!". И стреляла в воздух. Снова, и снова, и снова. Она трясла и трясла его, пока Мигель наконец не разлепил глаза.

Над ним навис Шон. Светлые волосы торчат дыбом, выражение лица сейчас ничем не отличалось от Тони, злобно-бешеное, даже с толикой безумия в глазах. Его что, бешеная зверюга покусала?..

— Вставай, Мигелито, подъем! Ну же!

— Да что такое-то? — сонно пробормотал Мигель и только сейчас понял, что мамины выстрелы ничуть не смолкли по пробуждении.

За окном шла непрекращающаяся пальба. Остатки сна как рукой сняло, он спрыгнул с кровати, не зная, куда бежать, куда спрятаться. Во время практических занятий с Шоном он практически перестал бояться этих звуков, но сейчас, пока он еще не отошел от сна, колени предательски затряслись.

— Беги наружу, вдоль стены, потом нырнешь в заросли, там тропинка на гору. Знаешь же? — скороговоркой проговорил Шон, пихнув ему в руки автомат. — С предохранителя снял, увидишь кого незнакомого — пали без предупреждения.

Мигель вопросов задавать не стал и на полусогнутых бросился за дверь. Шон же прикладом выбил окно и принялся поливать огнем темноту.

Оказавшись снаружи, Мигель распластался по стене и тихонько принялся огибать барак. Где-то за углом тарахтели выстрелы, доносились крики раненых, но он уже взял себя в руки и старался не обращать внимания на шум, поставив себе одну цель — добраться до безопасного места.

И вдруг раздался детский рев.

Мигель застыл, сжимая в руках автомат. Кому еще реветь в этих горах, как не малышу Рори? Какого черта он вообще там делает? Почему Шон не отправил его подальше, как Мигеля?!

Рев стал громче, и доносился он как раз оттуда, где грохотали выстрелы. Мигеля захлестнул панический страх, он боялся только одного — что в следующую секунду рев оборвется, резко, как будто выключили радио. Или захлебнется, или превратится в вопль боли, или...

И Мигель бросился вперед, забыв об осторожности, вопя во всю глотку, только чтобы не слышать этот сводящий с ума детский плач. Автомат болтался у него на шее, мешая бежать, и он бросил его, даже не остановившись.

Выстрелы на мгновение стихли — обе стороны совершенно офонарели при виде странного вопящего лохматого демона, выскочившего из-за барака. Его нечеловеческий крик разрывал барабанные перепонки, накрывал паникой, мешал мыслить рационально. Не сразу стрелявшие поняли, что это всего-навсего двенадцатилетний пацан, а когда до них дошло, и они подняли автоматы, Мигель уже схватил Рори и со всех ног бросился обратно в укрытие.

Вслед ему раздался треск выстрелов, пули свистели вокруг, но ни одна каким-то чудом не достигла цели. Нырнув в кусты, Мигель почувствовал, как отрывается от земли, и еще крепче вцепился в ревущего мальчонку. Тони схватил обоих в охапку и громадными скачками понесся прочь, подальше от деревни.

Мигель осознал, что все еще орет, когда внезапно сорвал голос. Из горла вместо пожарной сирены вырвалось лишь тихое сипение, а Тони, легко несущий их на сгибе локтя, осклабился и свободной рукой показал ему большой палец.

Ночь они провели в горах. Зажигать костер было нельзя, поэтому Мигель и Рори завернулись в громадную куртку Тони. Шон и Корнелиус не пришли, выстрелы затихли к полуночи, и беглецам ничего не оставалось кроме как жаться друг к другу, чтобы не замерзнуть, и ждать либо друзей, либо врагов. Рори вскоре засопел. Мигель думал, что не заснет, но усталость свалила его с ног, и он отключился, в кои-то веки не видя снов.

Наутро Тони разбудил их, когда солнце стояло уже высоко. Он сходил на разведку и, вернувшись, поманил мальчишек за собой. Мигель едва стоял на ногах после пережитого, но все же притиснул Рори к себе и поковылял следом за гигантом. Голос еще не вернулся, и он мог только сипеть, спотыкаясь о камень или корень дерева.

Деревня вымерла в буквальном смысле слова.

На единственной дороге валялись трупы. Кровь была повсюду, впиталась в пыль, в стены домов. Распахнутая настежь дверь арсенала была вся забрызгана уже ставшими коричневыми брызгами. Мигель осторожно шел, закрыв Рори глаза ладонью, всматривался в каждое лицо, хотя его жутко мутило, но не мог найти ни Корнелиуса, ни Шона.

— Нет, — вдруг сказал незнакомый голос.

Мигель вздрогнул и повернулся. Оказывается, это произнес Тони. Мигель ни разу не слышал его голоса, и теперь знал, что тот похож на скрежет пенопласта по стеклу.

— Что — нет? — переспросил он.

— Их нет, — повторил тот. Левый угол рта пересекала длинная глубокая царапина, которая только недавно перестала кровоточить — вчера пуля чиркнула совсем рядом, ему еще повезло, что не пробила голову.

— Ну да... Я заметил, — вздохнул Мигель, пытаясь справиться с тошнотой. — Значит, они живы?

Тони пожал плечами. Здесь только два варианта: либо их схватили, либо им удалось бежать. Мигель искренне надеялся на второй.

Ночевали они снова в горах. Оставаться в деревне было опасно — если нападавшие не были полицейскими, значит, приходили за Мигелем и могут вернуться снова. Тони обыскал всю деревню, но никаких следов братьев не нашел. На и так злобном лице застыла гримаса, обещающая смерть всему живому в радиусе двух километров, и Мигель искренне не завидовал тем, кто решится продолжить охоту.

Следующее утро началось с панической атаки. Мигель проснулся и сонно выпутался из куртки Тони. Ярко светило солнце, пели птички, все вокруг было тихо и спокойно, и добрая пара минут ушла на то, чтобы понять — слишком тихо.

— Рори? — просипел Мигель, шаря вокруг рукой. — Рори!

Мальчика рядом не было. И Тони тоже.

Может, они снова отправились в деревню? Почему же тогда не разбудили его? Или Тони ушел, а Рори, проснувшись, решил поиграть, и...

Взгляд метнулся к обрыву неподалеку, и к горлу подкатил ком.

— Рори, — прошептал Мигель и, не в силах встать от придавившей его паники, пополз по траве туда.

От высоты закружилась голова. Везде гора была пологой, но не здесь — давнее землетрясение раскололо ее пополам, и теперь скат резко ухал вниз. Если мальчик сорвался отсюда...

Мигеля затошнило. Закружилась голова, и он приник к земле, чтобы не сверзиться вниз. Перевернулся на спину и зажмурился, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Нет, Рори наверняка вместе с Тони, он не мог сюда добраться. Насколько сообразительными бывают дети в два года? Бабуля рассказывала, что сам Мигель однажды прогулялся по карнизу в отеле, где они останавливались, и только Маринелла, не потерявшая самообладания, сумела высунуться в окно, схватить сына за шкирку и затащить обратно. Папа и Гертруда в ужасе застыли, когда заметили неожиданного альпиниста, а мама...

Мама... Как же он по ней соскучился... Если Тони и Рори не вернутся, он останется в этих горах один, совсем один. И шансы на выживание болтаются где-то на уровне нуля.

Солнце закрыла тень, в нос уперлось что-то металлическое и холодное.

— Вставай, — приказал грубый голос. — И не вздумай орать.

Мигель осторожно разлепил глаза. Над ним стоял человек в камуфляже и тыкал в лицо дулом автомата.

Вспоминая все матерные слова, которые знал, Мигель осторожно сел. Трюк с криком тут не поможет — сейчас он мог только сипеть.

— Руки на виду держи! — прикрикнул солдат, заметив, что Мигель положил ладонь на камень. — И живее поднимайся, иначе пристрелю.

— А, значит, я вам живым нужен, — не удержался Мигель. Горло драло рыболовными крючками, но надо же было как-то тянуть время. — И как вам не стыдно, дяденька, тыкать этим вот стволом в безоружного мальчишку?

— Знаем мы, какой ты безоружный, — солдат зашел ему за спину и подтолкнул дулом вперед. — Топай. И не вздумай бежать. Хоть убивать тебя и не приказывали, ноги прострелю за нефиг делать.

— Не слишком оптимистичный прогноз.

— И молча!

Однако Мигель не успел пройти и нескольких шагов, как позади раздалось хрипение. Обернувшись, он увидел Тони, которой одной рукой держал Рори, а второй душил солдата. Впрочем, "душил" — неверное слово. Он просто сломал ему шею. Рори в этот момент любовался бабочкой, севшей на плечо брата, и ничего не видел.

Мигель тяжело осел на землю — ноги совершенно не держали. От облегчения, что Рори жив, что Тони спас его от смерти, от того, что он снова не один — все это настолько расслабило Мигеля, что он не хотел подниматься, а хотел упасть и проспать трое суток кряду.

И только знакомые голоса вывели его из состояния блаженного отдыха.

Корнелиус и Шон топали к ним, то и дело спотыкаясь о торчащие из земли камни, и негромко препирались. Первый тащил спортивную сумку, в которой что-то позвякивало, второй обвешался автоматами на манер Рэмбо и держал в каждой руке по гранате.

Забыв об усталости, Мигель вскочил и бросился к ним. Он не один! Больше не один!

Этой же ночью они покинули горы. Здесь больше нельзя было оставаться, и они двинулись на запад, к Синалоа. Вражеская территория, поймай их кто из местных картелей, и им пришлось бы несладко, но братья Финч как никто другой умели скрываться. Их пестрая компания, несомненно, привлекала бы внимание, но только не в туристическом центре. На попутках им пришлось добираться до Кульякана, а там уже, переодевшись в туристов, они могли спокойно гулять по улицам, не привлекая внимания. Правда, Мигель никак не мог взять в толк, каким образом никто не замечает Тони — эту скалу видно даже из Тихуаны! Еще и с кровавой полосой на лице... Зашить рану не было возможности, и теперь у него наверняка останется шрам.

— Как будто он об этом переживает, — пробормотал он. Голос понемногу возвращался, и Мигель мог уже разговаривать на приличной громкости.

Больше всего на свете ему хотелось сейчас связаться с отцом, но это было невозможно — по словам бабули, он находился за границей. Ей Мигель тоже опасался звонить — пусть тюрьма для нее и безопасное место, кто знает, какие птички сидят на проводах. Она с ума сойдет, когда узнает, что деревню обстреляли, но известить о том, что с ним все в порядке, пока никак не получалось.

Рори с громким хлюпом пил молочный коктейль, Корнелиус изучал количество пузырьков в газировке, а Шон поедал тако, не забывая стрелять глазами по сторонам. Тони развалился на стуле, который казался кукольным под его тушей, и лениво выкусывал сосиску из пятого по счету хот-дога. Мигель ерзал на стуле, пытаясь понять, следят за ними или нет, но вокруг было столько людей, что не выцепишь кого-то подозрительного при всем желании. Но и их сложно найти. Не зря Финчи решили спрятаться в курортном городе — тут всегда полно народу, везде рыщут военные и полиция.

— Что дальше? — нетерпеливо спросил Мигель. — Не можем же мы тут вечно оставаться. Бабуля выйдет еще нескоро, у нее был запасной план на этот счет?

— Никакого. — Шон покачал головой. — Но ты не бойся, Мигелито, мы тебя не оставим.

Тони оскалился и протянул Мигелю половину хот-дога. После того, как мальчик спас Рори, гигант проникся к нему особенной нежностью и при всяком удобном случае делился едой. Шон говорил, что это наивысшее проявление любви со стороны старшего брата.

— Я не сомневаюсь. — Мигель улыбнулся и осторожно взял хот-дог из лапищи Тони. — Но я не об этом. Я имею в виду, чем мы будем заниматься дальше? Лаборатория разрушена, бестолково бегать туда-сюда еще года три никакого резона. Да и деньги у нас так быстро закончатся.

— Пробирки не продам. — Корнелиус прижал к себе драгоценную сумку. В ту ночь он не взял никакого оружия, зато оборудования стащил мама не горюй. — Лучше голодать.

Мигель ухмыльнулся. Он уже знал, что предложить братьям, и был уверен, что они согласятся. Тони уж точно.

— Голодать не придется. У меня есть одна идея. — Он наклонился вперед, и четыре головы последовали его примеру. — Мы организуем собственный картель.

5

Мигельинский картель

— Ты валяешь дурака, Мигелито, — безапелляционно заявила Гертруда.

Мигель со скучающим видом отодвинул трубку от уха. Каждый раз бабуля говорила одно и то же, а потом заказывала еще пару десятков кило, забирая себе десять процентов.

— От моего дуракаваляния неплохая прибыль, не?

— Не спорю, но чистоганом его сложнее продать. Тем более таким чистоганом. Девяносто шесть процентов! Это же маленькая атомная бомба!

— Да, я передам Корнелиусу, что он гений. — Мигель включил громкую связь и растянулся на шезлонге, подставив спину солнцу. Надо ловить момент, пока еще не очень жарко. — Ты нашла нужного мне человека?

— Не так-то легко отыскать того, кто захочет связаться с разорившимся бизнесменом, Мигелито. Ты знаешь об этом не хуже меня, в нашем бизнесе те, кто сел в лужу, редко всплывают на поверхность.

— Именно поэтому я и попросил тебя, а не стал искать сам, у тебя больше контактов в этой сфере. Ну так что?

Бабуля немного помолчала, видимо, прикуривала сигарету, хотя каждый раз уверяла, что бросает.

— Жюстина Ферранд. Ведет дела через Португалию и...

— БАБУЛЬ! — возопил Мигель. Рори с перепугу плюхнулся с надувной утки в бассейн. — Я же просил — мужчину! Он не свяжется с женщиной после...

Он прикусил язык, но поздно. Гертруда уже поняла, что он имел в виду, поэтому Мигель быстро отключил громкую связь, зная, что бабулины крики и так будет слышно на все патио.

Следующие пять минут она орала, что Мигелю хватит заниматься чужими делами, тем более какого-то гринго , которого он видел раз в жизни. Мигель робко вставил, что с фамилией Перейра или Санторо он уж точно не гринго, но это распалило бабулю еще больше. Поэтому Мигель вздохнул, улегся поудобней и потягивал коктейль, обмахиваясь самоучителем китайского языка, пока Гертруда выпускала пар.

— Ладно! — рявкнула она напоследок. — Покопаю еще свои контакты, но это в последний раз!

— Спасибо, бабуль! — Мигель чмокнул трубку и, отбросив книжку, радостно прыгнул в бассейн, взметнув тучу брызг.

Тони, стоявший у бортика, вытер лицо, не переставая ухмыляться. После приключений в горах у него остался шрам, пересекающий левый угол рта, но больше никаких увечий никто из братьев Финч не получил. Почти четыре года они скрывались в Кульякане, сняли дом с большим патио и бассейном, и никто из наркокартелей даже не подумал искать их тут. Со временем все поутихло, и даже Гертруда смогла беспрепятственно выйти из тюрьмы и теперь снова рулила бизнесом, курсируя по всей Мексике и иногда пересекая границу со Штатами. Однажды — к вящему восторгу Мигеля — она даже привезла Игнасио. Отец и сын проболтали без остановки все три дня, и когда Игнасио наконец, по настоянию Гертруды, вернулся назад в Америку, четверо братьев вздохнули спокойно и вынули беруши из ушей.

К сожалению, часто видеться с отцом Мигель не мог — слишком опасно. Охоту на его голову официально никто не прекращал, и подставлять под удар Игнасио было нельзя. И это несмотря на то, что у Марсело Флавио появилась целая куча других дел: работорговля набирала обороты, все больше и больше людей требовалось на плантации коки и марихуаны, а он это дело поставил на хороший поток. Ему устранение Жаклин пошло даже на пользу — больше не надо было связываться с детьми, минус один фактор риска. Мигель лишь беспомощно скрипел зубами, наблюдая, как его противник наращивает власть, но ничего не мог сделать. Пока у него было слишком мало ресурсов и связей, чтобы противостоять работорговцу.

С помощью Корнелиуса Мигель наладил производство кокаина высшей пробы — в народе его называли "жемчужным". Сырье поставляла бабушка. Когда он впервые представил новый товар, она чуть не выпорола его укулеле — настолько нереальным показался ей бизнес-план. Однако Мигель терпеливо объяснил все нюансы, бегая вокруг дивана и уклоняясь от замахов, и в конце концов она решила попробовать реализовать безумный план внука.

И он сработал, несмотря на огромные риски. Точно, как по часам. И теперь, в благодарность за проделанную работу, она подыскивала партнера, который бы согласился работать с Ксавьером Санторо.

Мигель не перестал следить за героем детства. Он знал обо всем: и о судебном процессе над Амадео Солитарио, лучшим другом Ксавьера; и о разорении "Камальон"; и о травле в прессе с помощью подставного брата и бессовестной семьи; а также о том, что за всем стояла Жаклин Коллинз. Уже в который раз Мигель жалел, что не успел пристрелить ее — сколько бы возможностей сейчас открылось перед ним, заполучи он контракт с Ксавьером! Но из-за всего произошедшего приходилось пробиваться окольными путями — Ксавьер, конечно, парень рисковый, но заключать заведомо провальное соглашение на поставку с пятнадцатилетним пацаном не станет. Потому Мигель и попросил бабулю найти посредника — этим он убьет двух зайцев одновременно: поможет Санторо выбраться из кризиса и запустит свой товар за океан.

Предприятие, которое братья Финч хором именовали Мигельинским картелем , стремительно набирало обороты. Гертруда ворчала, что Мигель ничего не смыслит в финансах, такой чистоты порошок придется сбывать по обычному ценнику, а барыги уже разбодяжат его, как им вздумается, и получат гораздо больше порошка за минималку. Шон был склонен с ней согласиться, а вот Корнелиус ревниво оберегал свой рецепт и уверял, что вскоре все узнают истинную цену "жемчужинки".

Мигеля финансовая сторона дела вообще не беспокоила. Контакты и связи — вот к чему он стремился. Сбыть товар не главное — главное заручиться поддержкой нужных людей, и тогда все пойдет как по маслу. В этом смысле сильно мешал возраст — никто не захочет слушать подростка, а Мигель, несмотря на свои почти шестнадцать, с двенадцати лет почти не вырос. Даже чертовы усы не желали пробиваться! Бабуля говорила, что это из-за того, что ее муж, мир его праху, был индейцем.

Поэтому приходилось пока использовать Гертруду. Если она найдет нужного человека, и Ксавьер согласится на сотрудничество, то тем самым откроет Мигелю отличный торговый путь. Зная, в каком положении сейчас находится Перейра (он никак не мог привыкнуть к его новой фамилии!), Мигель не сомневался, что тот уцепится за новую возможность.

— И что мы тут делаем, босс? — лениво протянул Шон, нежась на солнышке. — Или забыл, что в Мехико мы сейчас персоны нон грата?

— Не умничай, — ответствовал тот, вертя головой налево и направо. — Флавио нас не тронет, по крайней мере, не здесь. Слишком много шуму мы наделали в прошлый раз.

— Не мы, а ты. — Корнелиус поправил очки и укоризненно цокнул языком. — Нас тут даже близко не было.

— Я имею в виду себя и бабулю. — Мигель задержал взгляд на парочке с детской коляской: красивой девчонке с длинными черными волосами, в цветастом платьице, было лет двадцать, кудрявому парню в полосатой футболке — немногим больше. А может, и столько же, Мигель никогда не умел определять возраст. Он вынул из рюкзака книжку и уткнулся в нее, иногда кося на молодых людей глазом.

— Босс, — прошептал Шон, заметив его взгляд. — Мы что, сюда ради баб приехали? Тогда дай мне увольнительную, у меня тут подружка живет неподалеку.

Мигель треснул его разговорником итальянского.

— Не валяй дурака, какие еще бабы?

— Девчонка-то симпатичная, — встрял Корнелиус, но, словив уничтожающий взгляд Мигеля, тут же перевел стрелки. — Ну и что с того? Во-первых, она с парнем, а во-вторых — с ребенком. Целых два фактора против!

— Три, — подал голос Рори. Он сидел на лавочке рядом с Мигелем и чавкал мороженым. — Она на четыре года старше.

Вот этому мальцу палец в рот не клади. В отличие от Мигеля, Рори будто сканировал всех окружающих. Мог запросто сказать, кому сколько лет (не ошибаясь ни на год), определял по движениям, одежде и телосложению, есть ли у кого оружие (и на этот счет не ошибся ни разу), и что самое удивительное — за милю чуял ложь. Суровое детство в горах, а затем в Кульякане, постоянная жизнь в бегах сделали из обычного ребенка ходячий детектор. Мигель никогда не спрашивал, почему братья Финч уехали из США, но подозревал, что не ради экзотики.

До него донесся смех парочки. Парень покачивал коляску и зубоскалил вовсю, девица отвечала мелодичным хохотком. Оба направлялись к выходу из парка и как раз шли к скамейке, где расположился весь цвет Мигельинского картеля, когда какой-то воришка, коих в парке Чапультепек водилось немалое количество, проскочил между ними, удирая от орущей что-то невразумительное жертвы ограбления.

От резкого толчка парень разжал руки, и коляска устремилась под горку, прямиком к выходу из парка.

Девушка взвизгнула и простерла руки вперед, будто думала дотянуться до коляски и остановить ее. Но слишком поздно — еще чуть-чуть, и та выскочит на дорогу!

Мигель сорвался со скамейки, как ураган, и рванул наперерез. С секундным опозданием вскочил и Шон, Корнелиус замер с разинутым ртом, а Рори беззаботно стукнул пятками по сиденью и изрек:

— Успеет.

Мигель несся так быстро, как только мог, и, как и предрекал Рори, успел как раз вовремя — тяжелая коляска ударила его под дых, разом вышибив весь воздух из легких. Издав непонятный звук, Мигель сложился пополам и рухнул на тротуар в полуметре от проезжей части.

Когда он снова смог дышать, то увидел над собой кучу лиц. Кудрявый парень обеспокоенно смотрел то на Мигеля, то на содержимое коляски, девушка взволнованно спрашивала, все ли с ним в порядке. Шон тряс Мигеля, как маракас, вопрошая то же самое.

— В порядке я, — просипел Мигель, кое-как поднявшись на ноги. Коляска больно проехала колесом по ноге, и он скривился.

— Парень, ты просто герой. Герой! — воскликнул молодой человек. Он вынул из коляски младенца, по виду только-только из роддома, и теперь бережно укачивал его на сгибе локтя. — Madre de Dios , если бы с Паоло что-то случилось, я... Мой отец...

Девушка всхлипнула и от души притиснула Мигеля. Тот моментально растаял, напрочь забыв про боль в ноге.

— Откуда ты такой взялся, прямо благословение на наши глупые головы!

— Да я просто... Гулял...

— Какая удача, что гулял именно тут! Если бы не ты... О боже, не представляю, что стало бы с нами... И с доном Грегорио...

— Каким доном Грегорио? — Мигель, пребывавший в блаженном состоянии, мог только задавать глупые вопросы.

— Это мой отец, — ответил парень. — Грегорио Винченце. А это, — он указал на младенца, который непонимающе таращился на него, — мой братик Паоло.

— А меня зовут Катарина, — подхватила девушка. — Ой, пойдем-ка присядем, а то ты, кажется, сейчас сознание потеряешь!

Мигель был бы не против отрубиться — голова шла кругом.

— Меня зовут Мигель, — только и выдавил он, плюхаясь на скамейку. Шон куда-то испарился, остальные братья тоже ретировались. Молодцы, действуют по инструкции — чуть что, ноги в руки и бежать.

— Я — Лучиано. — Парень протянул свободную руку, и Мигель машинально ее пожал. — Честно, я чуть не умер, когда коляска... А мой отец, он...

Не находя слов, Лучиано покачал головой и крепче притиснул ребенка.

— У Лучиано совсем недавно умерла мама, — сказала Катарина шепотом. — Когда рожала Паоло. Ужасная трагедия для дона Грегорио, не представляю, что бы с ним было, если бы ты не остановил коляску...

До Мигеля наконец начало что-то доходить. Этот комок в пеленках — брат Лучиано, а вовсе не сын. Значит, девушка — не его мать. Его мать умерла при родах... Ничего себе мексиканский сериал!

— Уф! — только и сказал он.

Так Мигель познакомился с доном Грегорио Винченце. Этот добродушный мужчина мгновенно вызвал в памяти Мигеля образ отца, и он в который раз затосковал по нему. Еще бы, не виделись целую вечность! Дон Грегорио принял Мигеля ласково, тут же усадил за стол, расспрашивал о родителях и прочем. Мигель отвечал живо, но многое, естественно, утаил. Сказал только, что мать умерла, когда ему было восемь, а отец работает в Штатах, поэтому видятся они редко. Здесь он живет с бабушкой, которая тоже постоянно в разъездах по работе, а от пенсии категорически отказывается. Дон Грегорио посетовал на судьбу-злодейку, но тут же вернул на лицо улыбку. Если бы не глубокая печаль, плескавшаяся в глазах, Мигель бы не подумал, что совсем недавно в доме произошла страшная трагедия — все дышало теплотой и уютом, малыш Паоло радостно гугукал в колыбельке, а Лучиано и Катарина наперебой рассказывали, что познакомились с Мигелем в парке и весело провели время. Про едва не случившуюся трагедию все трое предпочли умолчать — незачем прибавлять дону Грегорио седых волос, тем более, все разрешилось благополучно.

Мигельинский картель дружно ночевал в отеле, а его глава теперь частенько гостил у дона Грегорио. Он подружился с Лучиано, млел от стряпни Катарины, которая целыми днями торчала здесь же — помогала с готовкой, уборкой и уходом за малышом Паоло. По вечерам они все вместе отправлялись на прогулку. Мигель не боялся, что его узнают — Марсело Флавио не станет рисковать и стрелять в него при всем честном народе. Времена менялись, и теперь подобное происшествие замять куда сложнее, чем несколько лет назад. А если пострадают мирные граждане и туристы? Себе же хуже сделает. И своему бизнесу.

Но все же во время прогулок за ними неотступно следовал Тони. Как такого гиганта не замечали окружающие — Мигель ума не мог приложить, но Тони действительно не привлекал всеобщего внимания. Сам-то Мигель заметил его совершенно случайно, и то только тогда, когда громила помахал ему с соседней скамейки.

Однажды вечером, когда они выходили из парка, неподалеку затормозил серебристый "кадиллак". Катарина надулась, а Лучиано нахмурил брови.

— Тебе обязательно идти? — спросил он.

— Как будто не знаешь, — продолжала дуть губки Катарина. — Иначе он потом вообще меня из дома не выпустит, придется снова подкупать охрану.

На губах Лучиано мелькнула тень улыбки.

— Ладно. Скоро приезжает Рауль, будет полегче.

— Надеюсь, — вздохнула та, взъерошила Мигелю волосы и пошла к автомобилю, всем видом показывая, что совершенно не торопится.

— Побесить его решила, — вздохнул Лучиано. — Смелая. Я бы не стал...

— А кто это? — Мигель с любопытством вытягивал шею, разглядывая мужчину на заднем сиденье. У того был высокий лоб, цепкие черные глаза, волосы, зализанные назад, как у чикагских мафиози.

— Брат ее. Энрике Гальярдо.

У Мигеля на лице не дрогнул ни один мускул.

— Э, да ты ничего не знаешь, — фыркнул Лучиано. — Будто нездешний.

— Я раньше с бабулей и отцом в Вильяэрмосе жил, — без зазрения совести соврал Мигель. — В Мехико только недавно приехал. А что за Энрике Гальярдо?

— Местный авторитет. Глава наркокартеля. Уж про них-то ты должен знать, об этом каждый мексиканец осведомлен.

— Про картели, конечно, знаю, — протянул Мигель. — Ничего себе у нее братец... И не страшно тебе?

— Почему мне должно быть страшно? — Лучиано пожал плечами. — Энрике Катарину далеко от бизнеса держит, считает, что женщинам там не место.

— А ты как?

— Считаю, что там не место вообще никому, — отрезал парень. — Опасное это дело, Мигель. Однажды Энрике получит на орехи, рано или поздно это со всеми наркоторговцами случается. Но меня пугает то, что может прилететь и Катарине. Вот чего я действительно боюсь. Это тебе не Италия, где женщин и детей принципиально не трогают, да и вообще все как-то... — Он нервно хохотнул. — Что-то я разоткровенничался. Пойдем.

Он толкнул коляску и повел ее по пешеходному переходу. Мигель двинулся за ним. Из какой дыры вылез этот малый, если считает, что в Италии с середины века ничего не поменялось? По-прежнему ходят господа в строгих костюмах и шляпах, соблюдают омерту и следуют правилам "коза ностра"? Кто тут вообще наивный мексиканец?

Несколько дней подряд лил дождь. Мигель скучал у окна, водил пальцем по стеклу, размышляя, как бы половчее обстряпать дело — бабуля все еще не нашла поставщика для Ксавьера — как вдруг раздался звонок мобильника.

Быстро схватив трубку, чтобы вездесущий Рори не ответил на звонок, Мигель нажал зеленую кнопку.

— Алёу.

— Привет, Мигель, — зазвучал голос Лучиано. — Прости, что беспокою в такую погоду, но есть просьба.

Слушая его, Мигель радостно подпрыгивал, а как только закончил разговор, сунул телефон в карман и схватил куртку с капюшоном.

— Куда намылился в такую мерзопакостную погодку, босс? — протянул Шон, щелкая пультом телевизора. — Скоро начнется "Просто Мария".

— Да фиг с ней, запиши на видео, я вернусь и посмотрю, — скороговоркой протараторил Мигель и вылетел за дверь.

Он знал, что Тони шлепает за ним, но ни разу не оглянулся.

У Катарины частенько случались головные боли, да такие, что она могла сутками не выползать из комнаты. В такие дни Лучиано обычно приносил ей болеутоляющие, но сегодня дон Грегорио отправился навестить сестру, а Лучиано остался нянчиться с братом. И сейчас Мигель летел в ближайшую аптеку, как на крыльях, и уже мысленно составлял высокопарное обращение к охране, представляя себе обитель главы картеля неприступным замком, который можно взять только дипломатией.

Купив нужные таблетки, Мигель рванул на нужную улицу, неподалеку от Пасео де ла Реформа , где и стоял особняк семьи Гальярдо. Как ему и представлялось, у ворот тут же возник одетый во все черное охранник. И даже без зонтика! Дождь шлепался на лысину, заливал каменную физиономию, впитывался в костюм, при каждом шаге в ботинках хлюпало, но громила ничем не выказывал неудобства.

— Кто таков? — спросил он.

— Я к Катарине. — Мигель обезоруживающе улыбнулся и помахал упаковкой таблеток. — Лучиано попросил меня передать ей вот это.

— Как зовут?

— Мигель Гарсиа.

Охранник смерил его подозрительным взглядом и, отвернувшись, что-то сказал в рацию. Мгновение спустя он повернулся и отпер калитку.

— Заходи.

Оказавшись в доме, Мигель тщательно отряхнулся от дождевых капель, льющихся с куртки так, будто он только что вылез из-под душа. Другой охранник указал ему на лестницу, ведущую на второй этаж. Обыскать его никто даже не подумал.

— Да, безопасность тут на уровне...

— Не сомневаюсь.

Надтреснутый голос не дал закончить фразу словом "плинтуса". Мигель обернулся и нос к носу столкнулся с хозяином особняка.

Энрике Гальярдо смотрел на него в упор. Черные глаза буравили не хуже рентгена, но Мигель выдержал взгляд и был вознагражден одобрительным кивком.

— Надо же. Либо у тебя стальные яйца, либо ты и правда ничего обо мне не знаешь.

— Проверим? — только и сказал Мигель, сомневаясь, что Энрике воспримет это всерьез.

Так и вышло. Гальярдо усмехнулся уголком рта и протянул руку.

— Давай таблетки. Я передам Катарине.

— Нетушки. — Мигель спрятал руку за спину. — Я бы хотел проведать ее лично.

— Какой смелый. — Энрике не сводил с него испытующего взгляда. — С чего ты взял, что я тебе это позволю? Даже Лучиано не всегда разрешено навещать ее, когда она больна.

— Тогда вы просто тиран.

И снова усмешка.

— Поражаешь, мальчик. Но ты занятный, не спорю. Ладно, иди к Катарине, вторая дверь слева. На обратном пути, будь добр, загляни в мой кабинет. Он напротив.

Мигель кивнул, шмыгнул в коридор и вскоре уже стучал в дверь.

Девушка открыла ему, на губах появилась слабая улыбка. Выглядела она ужасно — лицо было бледным, как полотно, под глазами залегли глубокие тени, голова обмотана мокрым полотенцем.

— Привет, Мигель. Заходи.

Он проскользнул в комнату, бесконечно извиняясь, но она оборвала его слабым движением руки.

— Не надо, я все понимаю, у Лучиано сейчас много забот. Но не стоило ему заставлять тебя бежать сюда в такую погоду. Ты весь вымок, не простудишься?

Мигель замотал головой.

— У меня крепкое здоровье. Держи. — Он протянул девушке таблетки.

Катарина с улыбкой поблагодарила, но тут же скривилась.

— Боже... Эти боли сведут меня с ума.

— А что говорят врачи?

— Ничего. Мигрень, мигрень, мигрень. — Она закатила глаза. — Слава богу, приступы случаются не так часто.

— Тогда не буду тебе мешать. Отдыхай. — Мигель сделал ручкой и выскользнул в коридор.

Дверь напротив была приоткрыта. Он точно помнил, что хозяин спускался вниз, но на всякий случай постучал перед тем, как войти.

К его удивлению, Энрике сидел за столом и что-то писал. Телепорт у него на первом этаже, что ли?

— А, это ты. Хорошо, что не сбежал сразу. — Он снял очки и аккуратно положил их в футляр. — Садись.

Мигель послушно опустился на стул и заоглядывался.

— Красивый кабинет, — прокомментировал он. — Мебель поди вся антикварная... А где библиотека? Должна быть где-то тут, в таких домах она всегда есть...

Энрике на комплимент не ответил. Он не сводил с Мигеля глаз и без конца щелкал ручкой.

— Ты сказал, тебя зовут Мигель Гарсиа.

Он отвлекся от созерцания кабинета и уставился на хозяина.

— Да. И не будем ходить вокруг да около, господин Гальярдо — я внук Гертруды Гарсиа, тот самый, которого вот уже четыре года безуспешно ищет Марсело Флавио.

Ручка замолкла. Энрике замер и теперь смотрел на Мигеля в немом изумлении.

— И ты... — Глава картеля откашлялся. — Ты вот так запросто явился сюда и заявляешь об этом? Тебе должно быть известно, что мы с Флавио партнеры, или ты настолько...

— Глуп? — закончил за него Мигель. — Нет, я все знаю о вас и вашем картеле. И уж тем более мне известно о вашем сотрудничестве с Флавио. Но я пришел сюда вовсе не за тем, чтобы сдаться.

— Не понимаю. — Энрике отшвырнул ручку и, поднявшись, заходил взад и вперед по кабинету. — Зачем же тогда? Ты ведь знаешь, что я могу приказать задержать тебя, а сам позвоню Флавио и...

— Вы этого не сделаете. А если и сделаете, то нагадите сами себе.

Гальярдо изумился еще больше. Вдруг он расхохотался, но смех звучал наигранно и неуверенно.

— Нет, ты, должно быть, действительно сошел с ума! И каким же образом я, отдав тебя Флавио, нагажу сам себе, как ты изволил выразиться?

— Все просто. — Мигель закинул ногу на ногу, и Энрике поразила перемена, произошедшая с мальчишкой в мгновение ока. Только что перед ним сидел насквозь промокший зеленый юнец, который самодовольно заявлял такое, что в здравом уме не сказал бы никто на его месте, и вдруг вместо него возник зрелый юноша, глаза которого светились недюжинным умом. Весь его вид излучал уверенность, и если бы Энрике не знал, что ему пятнадцать, дал бы все тридцать. — Я хочу заключить с вами контракт.

Контракт... Подумать только, он хочет заключить контракт! Нет, это уже ни в какие ворота! Энрике снова едва не рассмеялся, но вовремя осекся. Что-то подсказывало ему, что мальчишка говорит серьезно, и что его стоит выслушать.

Он решил ничему не удивляться. Дать Мигелю Гарсиа возможность высказаться. Если дело примет совсем уж фантастический оборот — выпроводит его отсюда со всеми почестями и, так уж и быть, не станет извещать Флавио об этом визите. Чем он рискует? Да ничем, личные дела Марсело его никоим образом не касаются.

— Хорошо. — Энрике заставил себя сесть и снова взял ручку. — Расскажи мне подробней.

— Для начала ответьте на вопрос. — Мигель наклонился вперед, в глазах сверкнула искорка. — Вы помните Ксавьера Перейру?

Через полчаса Мигель, довольный, как стадо слонов, покинул особняк Гальярдо. Дело выгорело подчистую — Энрике согласился помочь давнему протеже, а это стоило ему немало. Как минимум уязвленной гордости. "Никаких дел с бывшими наркоманами", — твердил он, как заведенный, но Мигель и здесь смог продавить свою позицию. Сидящий на игле не сможет создать собственную империю из ничего. Ксавьер Перейра смог. Сидящий на игле спасует при первых же трудностях. Ксавьер дал достойный отпор своим родителям, лже-брату и даже Жаклин, которая снова явилась по его душу. Сидящий на игле уже помер бы от передоза где-нибудь в подворотне, Ксавьер же пытается снова воссоздать бизнес, несмотря на то, что прочно увяз на дне болота! И даже сам Валентайн Алькарас готов протянуть ему руку помощи! А этот человек не дает вторых шансов, тем более ненадежным наркоманам.

Помогло и чувство вины, на которое Мигель нещадно давил. Несмотря на то, что в той отвратительной истории с Жаклин Энрике не считал себя неправым, неудобное чувство то и дело ворочалось где-то в глубине души. Чувство, что совершил ошибку, поступил неправильно, предал человека, который ему доверял. Но он ухитрялся прищемлять хвост этим мыслям, и всплыть на поверхность они не успевали. Мигель же вытащил их из глубин и тщательно полоскал, брызгая во все стороны хлесткими словами. Кто бы мог подумать, что этот безжалостный мальчишка заставит его снова вспомнить старую привязанность?

Энрике поставил лишь одно условие — о его участии Ксавьер не должен узнать. Пусть Мигель прикрывается другим именем, другой страной, чем угодно, но имя Гальярдо всплыть не должно. Парень с легкостью принял это требование, сказав, что и не собирался раскрывать инкогнито, ни свое, ни партнера. Ему нужны лишь транспорт, торговые пути и связи в области таможенного контроля. Во всем этом и должен посредничать Энрике. Разумеется, за хороший процент.

Теперь дело оставалось за малым — убедить Корнелиуса сварганить пару центнеров порошка не самого лучшего качества. Времени на кулинарные изыски не оставалось. Ох и крику будет!

6

Живые игрушки

На часах было одиннадцать утра, но Рамон до сих пор не встал с кровати. Не мог. Перебинтованные ноги ныли, напоминая, что он залез с задницу куда глубже, чем мог себе позволить, и дальше ему светит только путь вперед, но никак не назад.

Он вздохнул и затянулся. Сигарета была последней — он не решился просить мать купить еще. Она и так ворчала, что сын слишком много курит, да и влетало это в копеечку, а деньги...

За окном запела какая-то птичка. Хорошо ей, подумал Рамон, шныряет с ветки на ветку и ни о чем не думает. Червяки да насекомые всегда под рукой, заботиться о пропитании — дело нехитрое. Никто не переломает ей крылья, не перебьет ноги, чтобы больше не думала лезть на чужую территорию.

Он фыркнул и, прогнав нелепые мысли, стряхнул пепел в жестяную банку, стоявшую на подоконнике.

С лестничной клетки послышался топот. Двери и стены тут как из картона, он бы давно нашел жилье получше, если бы выгорела та сделка... Но нет, надо было так глупо попасться. Рамон всю жизнь зарекался иметь дела с наркотиками, но обстоятельства вынудили, и где он теперь? Валяется тут, весь избитый и переломанный, коллекторы, приходившие за долгом, глянули на него и махнули рукой, мол, погодим до твоего выздоровления, что с тебя, болезного взять... Даже эти звери, выстукивающие фламенко битами по полу! Насколько же плохо он выглядит...

Он коснулся заплывшего глаза здоровой рукой и поморщился. Вся левая сторона лица превратилась в одну сплошную опухоль — знатно приложили об асфальт. Повезло, что глаз не выбил... Левая рука тупо ныла под повязкой, ноги вообще протестовали против каждого движения. Слава Богу, кости не сломаны, могло быть и хуже...

Дверь распахнулась, и в комнату влетел парень в кепке, повернутой козырьком назад. На вид ему было лет восемнадцать-девятнадцать, он бешено озирался, ища укрытие.

— Спрячь меня! — взмолился он, бросив полный паники взгляд через плечо. — И побыстрее!

Рамон уже слышал топот множества ног и указал неожиданному гостю на шкаф. Там, конечно, хранились вещи, но их было так мало, что этот щуплый паренек вполне мог там поместиться.

Тот упрашивать себя не заставил и юркнул внутрь. И только тут до Рамона начало доходить, что он сделал. Если этот пацан натворил что-то серьезное, то каюк и ему, и Рамону. За то, что помог.

Он не успел додумать мысль до конца. В квартирку ввалились трое мужчин, от вида которых у Рамона волосы зашевелились на затылке. Один, коренастый тип с короткой, но мощной шеей, рыскал вокруг подозрительным взглядом. Второй, худой, как жердь, вперил подозрительный взгляд в Рамона и постукивал по ладони остро отточенным карандашом. А третий...

Рамон нервно сглотнул и попытался втиснуться в щель между кроватью и окном, но тело не желало слушаться. Громила, который едва не упирался головой в потолок, шагнул вперед, и даже солнце за окном померкло. Маленькая комнатка стала казаться домиком Барби, в который посадили большого пупса.

— Тони, посмотри на кухне, — коротко бросил коренастый громиле, а сам устремился к кровати.

Там уж этот гигант точно не поместится, хотел было сказать Рамон, но язык прилип к небу. Впрочем, эти трое вопросов не задавали, а лишь методично обыскивали все вокруг. Худой бродил по комнате, помахивая карандашом, и наконец указал им на шкаф.

— Здесь.

Ну вот и все. Сейчас они найдут беглеца, а Рамону прилетит за укрывательство. Интересно, тот амбал убьет его быстро? Хотелось бы, чтобы да, иначе...

Коренастый распахнул дверцы шкафа и выволок оттуда пацана. К удивлению Рамона, тот совсем не упирался, а лицо его было не испуганным, а недовольным.

— Вот вы где, босс! Задали вы нам задачку, тут догадайся, куда вы шмыгнули, десять квартир на этаже! Шустро бегаете, однако, неужто ноги выросли? — Коренастый поставил паренька рядом и смерил его взглядом снизу вверх. — Да, вытянулись вы основательно...

Громила, протиснувшийся между ними, ухмыльнулся и слегка придавил парня ладонью.

— До тебя, Тони, дорастешь, ага, — проворчал тот, запихивая выпавшие вместе с ним шмотки обратно в шкаф. — А я-то думал, вы начнете проверять весь этаж... В следующий раз на потолке спрячусь!

— И провозились бы мы с вами до вечера, — подытожил худой и повернулся к совершенно обалдевшему хозяину квартиры. — Просим прощения за вторжение, мы играли в прятки.

— В пря... Прятки?.. — ошеломленно повторил тот. — Вы играли...

— Ага, — Паренек припрыгал к кровати на одной ножке и протянул ему руку. — Я Мигель. Это Шон, Корнелиус и Тони. А вы?

— Рамон, — выдавил тот, машинально пожимая протянутую ладонь. — А вы...

— Да, мы правда играли в прятки. И не бойтесь, убивать не будем. — Мигель указал на подбитый глаз Рамона. — Вам и так, видать, хорошо досталось.

— Вы ростовщики?

Мозг упорно отказывался воспринимать это как игру. И в самом деле, ничего себе игра!

— Нет-нет, ничего такого! — замахал руками коренастый, которого назвали Шоном. — Этот клоун случайно к тебе забежал. А у тебя, вижу, неприятности, да?

Мигель подтащил к кровати стул и уселся на него верхом.

— Кредиторы мучают? Да не стесняйтесь, говорите, я вообще мимокрокодил, мне можно все рассказать.

Еще пару мгновений Рамон колебался, а потом его словно прорвало, несмотря на то, что эту странную четверку он видел впервые, и неизвестно, кто они на самом деле. Рассказал все: как пытался вытащить семью из нищеты, как решил толкнуть наркоту, хотя не имел на это права, да еще не на своей территории, как его отделали по самое не балуйся за самоуправство... И даже коллекторы, звери эти, его пожалели, не стали трясти до выздоровления.

Мигель слушал внимательно, склонив голову набок, изредка кивал, а потом вдруг хлопнул ладонями по спинке стула, заставив Рамона замолчать.

— Понял! Я все понял. Вечно все беды в этом мире из-за денег... Вот что, Рамон, я...

Его прервал короткий вскрик. В дверях стояли женщина средних лет и девочка лет двенадцати. Мать и сестра вернулись из церкви, и как невовремя! Если уж сам Рамон схватил нехилого труса, то мать вообще сейчас в обморок упадет от ужаса...

Лицо Мигеля осветила дружеская улыбка. Он вскочил со стула и раскланялся.

— Здравствуйте! Меня зовут Мигель, а это мои друзья. Вы не бойтесь, мы случайно зашли ...

Женщина настороженно смотрела то на него, то на тройку блондинов, прижимая к себе девочку, а та с любопытством разглядывала гостей, в глазах ее не было и толики страха. Рамон же, сбив ритм рассказа, снова пытался выдавить хотя бы слово.

— Это моя мать, — наконец сказал он. — Донья Марта.

— А я Палома, — хихикнула девочка, наконец высвободившись из объятий матери.

— Моя сестра, — закончил Рамон. Он сидел как на иголках, и если бы не перебитые ноги, уже давно вскочил бы и увел семью подальше отсюда, хотя странный мальчишка ему никаких опасений не внушал. Чего не скажешь о громиле со шрамом в углу рта, кто знает, что у него на уме? За себя он не беспокоился, а вот мать и сестра...

— Донья Марта, вы не бойтесь, мы тут не со злым умыслом, мы в прятки играли! — затараторил Мигель. — А тут дверь была открыта...

Рамону ничего не оставалась, кроме как кивать, чтобы убедить мать, что все в порядке. Та предпочла ему поверить. Слишком много страшного случилось в последнее время, но раз Рамон считает, что эти люди никакой опасности не представляют, ему видней.

— Простите, — засуетилась она. — Гостям у нас всегда рады. Я сейчас приготовлю что-нибудь на обед...

Мигель толкнул Шона вперед.

— Донья Марта, возьмите его с собой на рынок и накупите всего, да побольше! О деньгах не беспокойтесь, банкет за наш счет.

У Рамона отвисла челюсть.

— Но я... — растерялась женщина. — Мы... Как же так...

— Возражения не принимаются. Шон, почему ты еще здесь?

— Уже бегу! Идемте, сеньора.

— И Тони захватите. — Мигель дождался, пока за ними закроется дверь, и снова оседлал стул. Девочка о чем-то весело болтала с Корнелиусом, который согнулся едва ли не пополам, чтобы оказаться с ней на одном уровне. Рамон не сводил с сестры глаз. Он все еще не мог поверить в реальность происходящего. Да кто эти люди?

— Смотри, Палома! — вскричал Мигель, доставая телефон. — У меня есть лемур, его зовут Бублик!

Позже, когда Марта с Корнелиусом, толкаясь, мыли посуду в ванной (мойки на кухне не было), а Палома с восторженными писками каталась на спине Тони, Мигель снова подсел к Рамону.

— Все еще боитесь? — спросил он, подвигая стул поближе. — Я уже сказал, что я вам не враг, Рамон.

Тот с трудом оторвался от счастливой сестры и бросил истлевшую сигарету в пепельницу.

— Значит, в прятки?

— Ага. — Мигель лыбился во весь рот. — Готов спорить, вам не раз приходилось прятаться.

— Неправда, — вздохнул тот. — Толку-то скрываться, если все знают, где я живу. И так стараюсь, чтобы прилетало только мне, а не матери с сестрой. Сейчас руки-ноги заживут, и рассчитаюсь с долгами.

— А потом наделаете новых, — подытожил Мигель, и Рамон скривился, понимая, что тот прав. Из этого порочного круга не вырваться, как ни старайся. — Слушайте, Рамон... У меня к вам деловое предложение. Тут один богач набирает новый штат телохранителей. Не хотите ли попробовать? Рекомендацию я дам.

Рамон недоверчиво смотрел на него, не веря ушам. Мать вернулась с рынка счастливая, двое громил тащили за ней огромные пакеты, набитые продуктами, Палома до их возвращения, громко хохоча, играла с гостями в салочки да жмурки, а этот странный ребенок ему теперь еще и работу предлагает? Чудеса, да и только.

— Рекомендацию? Вы? Да я с вами только что познакомился!

— Не вижу проблемы. — Мигель достал из кармана горсть чупа-чупсов и развернул один. — Эй, Палома, держи!

Девочка взвизгнула от восторга и поймала лакомство.

— Спасибо, добрый сеньор!

— Зови меня Мигелем, какой я сеньор, — ухмыльнулся тот.

— И все же я не понимаю...

— Что тут понимать? У вас будет стабильный доход, сможете наконец не беспокоиться о том, что есть на ужин. Ну как, согласны?

Глядя на счастливую сестру и слушая смех матери, Рамон долго не думал. Пусть его и не оставляло ощущение, что все тут не просто так, но логически он подвоха нигде не видел, как ни старался.

— Еще бы не согласен, — проворчал он, вытряхивая из только что купленной пачки "Камальон" сигарету. — Как зовут того богача?

Глаза Мигеля радостно сверкнули. Он в нетерпении стиснул спинку стула и с хрустом разгрыз чупа-чупс.

— Марсело Флавио.

Из-за двери снова донеслись разрывающие душу крики, и Флавио, раздраженно цыкнув, оторвался от клавиатуры. Можно подумать, мальчишке раскаленные угли в задницу пихают.

— Мануэла! — рявкнул он, выглянув в коридор. — Долго еще будет продолжаться эта вакханалия?!

Домработница выглянула из-за угла. Лицо было мрачнее тучи, губы сжаты в тонкую полоску. В руках она держала испачканное рвотой полотенце, и Флавио, скривившись, заткнул нос. Нужно будет перенести кабинет подальше от комнаты этого сосунка, невозможно же работать!

— Думаю, нужно вызвать врача, сеньор. — Мануэла, и не подумала убрать грязное полотенце подальше с хозяйских глаз. — Диего все хуже и хуже. Если не намерены давать ему лекарство, то...

— С тобой я еще не консультировался на тему, когда давать лекарство моему сыну! — рявкнул в ответ Флавио. — Приказано: не давать! В остальном хоть пристрели его, но чтоб его крики не мешали мне работать!

И он захлопнул дверь, сделав вид, что не заметил гримасы отвращения на лице Мануэлы. Тупая puta. Пусть выполняет свою работу, за то ей и платят. Нечего совать нос в чужой вопрос.

Он-то прекрасно знал, с чего пасынка так таращит. Собственноручно несколько месяцев назад привез ему лекарство, которое должно было облегчить боль в спине. Оно и облегчило. Флавио улыбнулся во весь рот, обнажив мелкие зубы. Наркотики всегда дают облегчение в первое время использования. Но чревато это удовольствие тем, что в дальнейшем без него обходиться уже не получится.

Это помогало ему держать на коротком поводке и брата Диего, Рикардо. Тот вечно порывался отвезти брата в какую-нибудь клинику, что затруднило бы дело — Флавио потерял бы отличный рычаг давления. Но с появлением волшебной микстуры Рикардо вроде бы уверился, что дела пошли на поправку — по крайней мере, первоначальный эффект его впечатлил. Диего улыбался и даже шутил, без умолку болтая о том, что отлично себя чувствует. Рикардо успокоился и вплотную занялся бизнесом, что Флавио и требовалось — он без конца и края ездил по командировкам, а Марсело тем временем все больше и больше стискивал вокруг Диего кольцо зависимости.

Нет, все же гениальная была идея!

Он плюхнулся в кресло и довольно потер руки. Скоро должен прийти ответ от Роберто Сальваторе — его нового клиента. В Мексике наркобароны плодятся в геометрической прогрессии, и недавно какой-то новенький бизнесмен связался с ним и потребовал двадцать человек на свою плантацию, ссылаясь на Альваро Гонсалеса, одного из крупнейших наркодельцов. Флавио не был дураком и тут же запросил у Гонсалеса информацию по этому Сальваторе. Ответ пришел быстро: сам сеньор Альваро ручается за него, так что проблем возникнуть не должно.

Дело так стремительно пошло на лад, что Флавио оставалось только стричь денежки. Пришлось увеличить нагрузку Рикардо — нужны были рабы, да побольше, чтобы удовлетворить аппетиты Сальваторе. Похоже, это отличная дойная корова, такое Флавио за километр чуял и шанса разбогатеть еще больше упускать не собирался.

Компьютер пиликнул, в углу экрана появилась иконка сообщения. Флавио щелкнул на нее и пробежал глазами высветившийся текст.

Недоуменно нахмурил брови, почесал в затылке. С чего бы Сальваторе об этом заговаривать?

За все время их сотрудничества они никогда не виделись лично. Это была мера безопасности, ничего больше, да и не было нужды. Но сейчас Сальваторе хотел встретиться, опасаясь компьютерной слежки. Что ж, небезосновательное опасение — в последнее время УБН шерстило даркнет и отслеживало почтовые отправления, поэтому даже в сообщениях они пользовались шифром. Выходит, дело действительно важное и наверняка чрезвычайно прибыльное.

Сомневался Флавио недолго. Подвоха он здесь не чуял, да и сыграло свою роль плодотворное сотрудничество.

"Кафе у парка "Аламеда Сентрал", — наконец отстучал он — Завтра в три часа".

На место встречи Флавио прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени — он до жути не любил опаздывать и считал пунктуальность одним из своих достоинств. К его удивлению, Роберто Сальваторе уже ждал его — человек в дорогом, с иголочки, костюме заметно выделялся среди обычных посетителей.

Флавио зашел внутрь, отметив, что Сальваторе выбрал место у окна — отличная мишень для снайпера, ничего не скажешь. Совсем не боится, что какая-нибудь банда прокатится на мотоциклах по улице и расстреляет его через стекло? Храбрый малый.

— Роберто Сальваторе? — на всякий случай спросил он, подходя к столику.

Молодой человек, даже слишком молодой, поднял голову от бизнес-журнала, который лениво перелистывал, и кивнул. Аккуратно причесан, четко очерченная бородка обрамляет подбородок, глаза скрывают темные очки известного бренда, на запястье сверкают стильные наручные часы. "Адемар", не какая-нибудь штамповка, уж в этом Флавио разбирался.

Он положил шляпу на край стола и опустился на стул напротив.

— Марсело Флавио, — представился он, протянув руку. Рукопожатие оказалось сильным и твердым.

— Роберто Сальваторе, — произнес собеседник.

Негромкий, приятный голос. Слегка насмешливое выражение лица, хотя, впрочем, эту иллюзию создают чуть вздернутые вверх уголки губ. Флавио поймал себя на том, что любуется этим парнем, и тут же одернул себя — для подобных развлечений ему каждый раз доставляют симпатичных рабов, а на этого человека глаз лучше не класть, если не хочешь лишиться зрения.

Флавио заказал кофе и чуть наклонился вперед.

— Вы хотели встретиться лично, сеньор Роберто. Могу я узнать, почему?

— Как много вы зарабатываете на рабах, сеньор Флавио? — спросил в ответ тот. — Я не прошу точную цифру. Ответьте просто: достаточно или нет?

— Вполне. — Флавио рассмеялся и откинулся на спинку стула. — А что же, вы хотите попросить скидку?

— Вовсе нет. — Роберто отпил глоток минеральной воды и аккуратно поставил стакан на подставку. — Подумал, что вас, возможно, заинтересует возвращение в наркобизнес, только и всего. Но если вы и так достаточно обеспечены, то...

— Погодите, — насторожился Флавио. — Откуда вы узнали...

— О чем? О том, что вы работали в одном из картелей? — Сальваторе усмехнулся. — Бросьте, это всем известно, особенно старикам вроде Гонсалеса. Равно как и история вашего ухода оттуда. Но не беспокойтесь, — он чуть опустил очки, карие глаза озорно блеснули, — я и не думал вас этим попрекать.

— Тогда к чему этот разговор? Я не собираюсь снова торговать наркотиками, и...

— А больше власти вы хотите?

Флавио был совершенно сбит с толку. Да к чему клонит этот мальчишка?

— Вижу, я вас обескуражил. — Роберто обезоруживающе улыбнулся. — Прошу прощения. Объясню вам сразу, чего я хочу. Из всех, с кем я работал, Марсело, вы, — он наклонился вперед, будто собирался доверить самый большой секрет на свете, — самый надежный бизнесмен. И именно вас я собираюсь взять в партнеры. Вы будете не только торговать людьми, вы сможете влиять на самых, простите за тавтологию, влиятельных людей Мексики!

Флавио всем видом показывал, что ему это глубоко безразлично, но на самом деле навострил уши, боясь пропустить хоть слово. Возможность вернуться на бизнес-арену... Возможность надрать задницы всем этим гордым наркокоролям, устроившим ему темную из-за Гальярдо... Возможность воцариться на троне и управлять ими всеми, словно марионетками!

Он так замечтался, что пропустил часть монолога Сальваторе.

— Простите, но не думаю, что меня это заинтересует. — Он вежливо улыбнулся и потянулся за шляпой.

К его удивлению, уговаривать его Роберто не стал. Лишь пожал плечами и пожелал хорошего пути домой.

Ночью Флавио не мог уснуть. То и дело ворочался с боку на бок, а в ушах звучали слова партнера: влиять на самую верхушку Мексики! Воцариться над ними, управлять ими, давить их, если потребуется, да еще без всяких последствий! Что за чушь, то и дело обрывал он себя, откуда у этого юнца столько власти, чтобы сделать его королем! Но куда бы ни текли мысли, возвращались они по-прежнему к одному истоку. Власть.

Часы показывали три утра, когда Флавио вылез из кровати и, накинув халат, пошлепал к кабинету. Из комнаты Диего доносились неприятные звуки: пасынка снова рвало. Как бы не скопытился раньше времени... Похоже, придется завтра дать ему очередную дозу. Скучающий охранник прошел мимо по коридору, даже не взглянув на хозяина. Как его там, Рамон, что ли... Никакого уважения к старшим! Надо бы лишить его премии, чтоб неповадно было...

Но, сев за компьютерный стол, Флавио тут же забыл обо всем. Новых сообщений не было.

Их не было! Сальваторе писал ему каждый день, а сегодня, после его отказа — тишина! Неужели больше не хочет иметь с ним никаких дел?

Флавио более не раздумывал. Отстучав партнеру сообщение о том, что согласен попробовать, довольно выдохнул. Теперь он заснет с чистой совестью, а утром проверит...

Пилик.

Сальваторе ответил, и Флавио трясущейся от волнения рукой схватил мышку.

В сообщении было три слова.

"Свяжитесь с УБН".

— Я бы сказал на всех языках, которые знаю, что ты идиот, но тогда придется проторчать тут до самой ночи.

Мигель сидел в кабинете Энрике Гальярдо, мусолил жевательную сигарету и хмуро таращился на партнера.

— Ты идиот, — уже в пятый раз повторил он.

— Без тебя не знал, — вздохнул Энрике и пригладил волосы. Несмотря на тонну геля для укладки, они все равно упорно вставали на дыбы на затылке, и Мигель мог понять почему — за прошедшую неделю случилось столько всего, что даже у матерых преступников кровь в жилах захолодеет.

— Если тебя прижало УБН, мог бы обратиться ко мне. Почему смолчал?

— Не думал, что ты сможешь мне чем-нибудь помочь, и...

Конфета переломилась в пальцах Мигеля. Он не отводил глаз от Гальярдо, и у того мороз пробежал по коже — этот парень, которому едва-едва исполнилось двадцать, буквально убивал его взглядом. Испепелял на месте. Уничтожал до атомов, чтобы и следа не осталось на Земле.

— Ты не думал. Ты. Не думал. А теперь Лучиано Винченце мертв, твоя сестра в коме, брат больше не может двигать рукой, тебе прищемил хвост Наркоконтроль, а Марсело Флавио, который и заварил всю эту кашу, плескается в шоколадном молоке! Черт побери, Энрике, я не раз предупреждал тебя насчет него, но ты предпочел промолчать, когда Флавио припер тебя к стенке!

— Я виноват, — хрипло ответил Гальярдо. Несмотря на то, что разница между ними составляла почти восемнадцать лет, именно он сейчас чувствовал себя школьником, которого отчитывает строгий учитель.

— Скажи это Грегорио, который по твоей милости потерял сына, — беспощадно хлестнул его Мигель. — Скажи это своему брату, который по твоей же милости остался без действующей руки. Я бы убил тебя, Энрике, будь это в моей власти, и уж поверь, я бы смог, несмотря на то, что мы с тобой уже шесть лет как партнеры.

Глядя в черные глаза этого странного юноши, Энрике всей душой верил, что, окажись сейчас в руке Мигеля пистолет, тот без промедления пустил бы его в ход. Его уже давно не обманывала молодость партнера, он еще много лет назад понял, что это всего лишь личина, прикрывающая адское нутро. Иногда он вел себя, как сущий младенец, взять хотя бы эту дурацкую жевательную сигарету, которая сейчас валялась на ковре рядом с креслом, но всего мгновения хватало, чтобы он преобразился в беспощадного и жесткого дельца, с которым шутки плохи.

Никогда не стоило недооценивать Гарсиа. Большинство так и поступали, и он пользовался этим преимуществом на полную катушку, подминая под себя все больше мелких барыг, переманивая на свою сторону влиятельных политиков и судей. За шесть лет он накопил столько связей, о которых Энрике мог только мечтать, а ведь он сам открыл ему дорогу, согласившись на тот нелепый контракт. Кто же мог знать, как далеко все зайдет?

— Что же... — Он откашлялся. — Что же мне теперь делать?

— А почему ты спрашиваешь меня? — резко ответил Мигель. — Понятия не имею, как расхлебать эти помои. Я бы еще помог тебе выпутаться из паутины УБН, но с Лучиано ты дал такого маху, от которого вовек не отмоешься.

— Я знаю! — выкрикнул Энрике. — Если бы я предполагал, чем все кончится...

— И что тогда?

Энрике тяжело осел в кресло — ноги подкашивались, живот крутило так, что еще немного, и все кишки завернутся узлом. Лучиано погиб позавчера, вчера же Катарина, получив вместе с Винченце страшный подарок, упала, ударилась головой и впала в кому, а пару дней назад Рауль стал инвалидом! И все только по его, Энрике, вине. Кара вылилась на него сполна, полным чаном, не давая ни минуты высунуть голову и вдохнуть свежего воздуха.

Так ему и надо.

В молчании они провели четверть часа. Мигель откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, Энрике сидел, уронив голову на скрещенные руки. Только тиканье больших настенных часов нарушало тишину, да шелест дождя за окном все не прекращался.

— Я помогу тебе, — наконец сказал Мигель.

Вздрогнув, Энрике поднял голову и уставился на партнера со смесью ужаса и надежды. Ему было стыдно, стыд выжигал все нутро, но он не мог не признать, что обрадовался решению Мигеля не бросать его на съедение койотам.

— Но при одном условии.

— Слушаю.

Мигель сцепил пальцы перед собой и уставился на Энрике потухшим взглядом.

— Тебе придется умереть.

"И долго он так?" — написал Корнелиус в блокноте и протянул Шону.

Шон показал два пальца. Два часа. Шкурка апельсина, который он чистил, шлепнулась на пол.

Корнелиус подошел к комнате Мигеля, на двери которой висел красноречивый плакат с изображением Дарта Вейдера и надписью "IRSE DE MI ESTRELLA DE LA MUERTE !". На весь дом орал сериал "Богатые тоже плачут" , и вместе с ним орал и Мигель, повторяя реплики героев на чрезмерно повышенных тонах. Стекла в окнах и посуда на кухне жалобно дребезжали, Тони и Рори спешно ушли, чтобы не травмировать барабанные перепонки, а Шон и Корнелиус воспользовались берушами, что, впрочем, мало помогало.

Мигель изо всех сил старался забыть. Выгнать из головы все мысли, оставить только проклятый сериал, который помнил наизусть. Пусть в голове останется только мыльная опера, страдания красавицы Марианны и любовь Луиса Альберто, больше ничего! Он не хотел, не желал топить себя в иных мыслях, но вот уже два часа как слезы беспрестанно катились по лицу, хоть он и убеждал себя, что это из-за драмы героев.

Он плакал впервые за много лет и не мог остановиться. Это и вправду было из-за драмы, но только не экранной. Бедняга Лучиано, бедная Катарина, несчастный Рауль — все они пострадали лишь по его вине. Он напустился на Энрике, безжалостно избил его обвинениями, но на самом деле здесь не было ничьей вины, кроме его собственной.

Он использовал Энрике, чтобы загнать Флавио в ловушку, и самого Флавио, чтобы направить Энрике в нужном направлении. Он регулярно подогревал закипающий супчик и выжидал, когда он перельется через край кастрюли. Но кипятком обварился вовсе не тот, кого он желал уничтожить, а трое ни в чем не повинных людей.

Несколько месяцев назад Мигель связался с Флавио через электронную почту и договорился о поставке небольшой партии живого товара. Флавио не осторожничал — все контакты были ему известны, а Мигель использовал рекомендацию общего знакомого, известного наркодельца Альваро Гонсалеса, с которым его познакомил Энрике. При случае тот мог подтвердить надежность партнера.

Так завязалось их деловое знакомство. Мигель даже взял на себя труд дать несколько советов по рискованному бизнесу, и Флавио, на удивление, прислушался. Наркотики его вроде бы не интересовали, на какие нужды уйдут его рабы — тоже, в документах он указывал их породами собак. Мигель исправно платил за поставки, и Флавио все больше и больше проникался доверием к партнеру.

На единственную личную встречу Мигель явился в строгом костюме, с дорогими часами на руке и аккуратно уложенными волосами. Глаза прятались за стеклами темных очков. При всем желании Флавио не узнал бы в нем мальчишку, который едва не прикончил Жаклин и поставил на уши весь преступный мир. Ничего не заподозрив, он пожал новоявленному партнеру руку и выразил надежду и дальше работать с таким ответственным клиентом как сеньор Сальваторе. Мигель же с трудом сдерживался, чтобы не размазать сволочь по асфальту, но вместо этого улыбался и спрашивал, долго ли ждать следующей поставки.

— Как жаль, что вы не работаете с наркотиками, — бросил он на прощание. — С таким надежным другом, как вы, я мог бы стать королем Мексики!

Флавио тут же ответил, что наркотрафик его больше не интересует. Но не прошло и дня, как он написал первым. Да, он хотел бы вновь вернуться на кривой, но такой прибыльный путь торговли наркотой, но ему это грозит немедленными карами со стороны картелей, а силы у него пока что кот наплакал. Так не будет ли сеньор Сальваторе так любезен оказать ему необходимую поддержку? Мигель сразу дал согласие.

План его был прост: скомпрометировать Флавио перед всеми картелями, оставить гадину на растерзание, чтобы нигде, ни в одном уголке Мексики не нашлось ему спокойного места. Пусть бежит, высунув язык, как загнанный олень, пусть ощущает жар преследования, слышит топот, уворачивается от пуль и ножей, пусть испытает все, что пришлось пережить Мигелю, когда он был в бегах! Но для этого придется дать ему немного власти. Самую малость.

И Мигель свел его с агентом Управления по борьбе с наркотиками. Убедить, что это — самый действенный план быстро избавиться от конкурентов, не составило труда, ведь так оно и было. Передавая наркобаронов одного за другим в руки правосудия, Флавио вскоре остался бы на арене один и мог безраздельно управлять наркотрафиком. Конечно, это заняло бы много времени, но результат того стоил. И первой жертвой Мигель наметил именно Гальярдо, да и сам Флавио был не прочь поквитаться с теми, кто выпнул его под зад с рынка.

Но Мигель не мог предвидеть, чем обернется подстава Энрике.

Дело могло бы и не кончиться катастрофой, если бы партнер вовремя рассказал ему, что Лучиано его подслушал. Если бы не считал себя загнанным в угол, если бы не думал, что молчанием не подвергнет никого из семьи опасности. Мигель переоценил ум Гальярдо и теперь горько сожалел об этом. Энрике повелся на схему Флавио, на схему Мигеля! И в результате потерял сестру, а дон Грегорио — сына. И винить в этом одного лишь Энрике было неправильно.

Вся вина лежала на Мигеле.

— Слишком заигрался, — шепотом произнес он, и впервые герои сериала его перекричали. — Я слишком заигрался.

Пластиковый сенатор Палпатин из набора "лего" треснул в пальцах. Мигель уставился на разломанную фигурку и в раздражении отшвырнул ее в сторону.

Вдруг на губах забрезжила улыбка. Сломанная игрушка — еще не повод прекращать игру. Кукол на свете много, главное знать, где включается нужный механизм, который заставит их ходить и говорить. Любую можно заменить. И придумать новую роль.

Дарт Вейдер на плакате врезался точнехонько в лоб проходившему мимо Корнелиусу. Мигель стоял на пороге, глаза горели лихорадочным огнем, на губах блуждала безумная улыбка.

— Собирайтесь, детишки! — воскликнул он. — Мы едем в кукольный театр!

7

Лай койота

Клуб "Безголовая собака" был полон народу. В толпе тут и там сновали официантки, разнося пиво в громадных кружках, на ринге возились два здоровяка. Толпа восторженно ревела, когда один тыкал другого носом в десятисантиметровый слой грязи, но в целом им было все равно, кто победит, они приходили сюда за зрелищем.

Едва только клуб открылся, как его наводнили любители боев. Мексиканцы валом валили, чтобы посмотреть, как кому-то бьют морду, а многие подавали заявки на участие. Призовой фонд был не таким уж значительным, но для большинства безработных набить кому-то рыло и получить бабки, казалось делом непыльным. Ну а если набили тебе — что ж, не повезло, но ты всегда можешь попробовать еще разок. Тем более что калечить противника не допускалось.

Мигель восседал на втором этаже, откуда открывался отличный обзор на ринг, и прихлебывал разноцветный коктейль. Иногда он вопил, подбадривая бойцов, но это только заставляло их пригибать головы, опасаясь внезапной воздушной атаки. Зрители тоже замолкали на несколько секунд от неожиданной сирены, но затем снова принимались кричать, потрясая кулаками и пивными кружками.

— Зачем вам приспичило открывать такое сомнительное заведение, босс? — крикнул ему в ухо Шон, пытаясь перекрыть вой толпы.

— Затем, чтоб ты спросил, — лениво ответил Мигель, беря из рук помощника новый коктейль, на вершине которого красовались взбитые сливки и вишенка. Пустой бокал он метким броском отправил Тони, который поймал его, совершенно не напрягаясь.

— Решили открыть новую точку отмывания денег? — догадался Шон. — А разве офиса в "Башне ангела" недостаточно?

— Да брось, кто ж кладет все яйца в одну корзину? — фыркнул Мигель. — Там — сотрудничество с зарубежными партнерами, тут — с местными ребятами... Кстати, подыщи-ка местечко неподалеку от границы, желательно — с аэродромом. Бабуля запретила мне пользоваться ее точкой. — Он состроил обиженное лицо и выплюнул косточку от вишни. Тони тут же поймал ее лбом.

Гертруда и в самом деле лютовала. Мало того, что бизнес внука не приносил ожидаемой прибыли — Мигель совсем забросил производство — так мальчишка еще и упорно вертелся под самым носом у Флавио, рискуя быть схваченным за cojones! Она даже всерьез угрожала запрятать Мигеля в тюрьму, но дальше слов дело пока не шло. На всякий случай Мигель решил поспешить — Флавио все же не последний дурак, и долго водить его за нос не получится.

Но для завершения дела ему нужен был доступ к компьютеру Флавио. Тот хранил там все данные о своем бизнесе, и защищена техника была знатно: файрволлы, пароли, и черт знает что еще. Подступиться к нему через внешнюю сеть Мигель не мог — хакером он определенно не был. Да, можно найти кого-то со стороны, но это было сопряжено с немалым риском — кто может поручиться, что нанятый казачок не решит поработать сразу на две стороны? Хакеры — люди себе на уме, совершенно непредсказуемы.

Рамон, работавший у Флавио почти четыре года, тоже не мог похвастаться успехами: кабинет постоянно запирался на ключ, а ломать замок было чревато последствиями — вылети он с работы, и Мигель лишится ценного информатора. Связываться с кем-то еще из охраны он справедливо опасался — пусть ребята не особо любили хозяина, но им платили хорошие деньги, теплое место терять никто не хотел. Да и риск, что тебя заложат, есть всегда.

Поэтому оставалось только ждать удобного случая.

Бой закончился, и толпа взревела — кто от разочарования, кто от радости. Из-за этого Мигель едва услышал звонок мобильного — "Имперский марш" торжественно пиликал из кармана.

— Слушаю, Рамон. Есть новости?

Новости были, да какие! Рамон рассказал, что сегодня утром привезли нового раба на потеху Флавио — предыдущий покончил с собой полгода назад. Тогда-то Мигель и узнал о мерзких наклонностях Марсело. Он-то думал, что хуже некуда, а оказалось, что до дна еще ой как далеко!

— Парень явно непростой, — тихо тараторил Рамон, должно быть, заперся в туалете. — Ведет себя, как настоящий аристократ, и, кажется, совсем не боится Флавио. Его везли в вонючем трюме десять суток, а он будто в круизе побывал!

— Мало ли таких Флавио поломал, — мрачно отозвался Мигель. — Давно ли погиб Пепито? А ведь поначалу тоже хорохорился.

— Тут другой случай, босс! — зашипел Рамон. — Пепито был совсем мальчишкой! Куда ему против здорового мужика...

— А этот, значит, тоже здоровый мужик? — Мигель фыркнул. — Не смеши. Флавио не станет наседать на тех, кто сильнее, и уж тем более не потащит его к себе в дом в качестве раба.

— Видели б вы его, сразу бы поняли, зачем Флавио его привез!

— Так пришли фотку! А то расписывает, расписывает...

Мигель нажал на красную кнопку и скучающе уставился в экран в ожидании сообщения от Рамона. Подумаешь, новый раб... Скукота. Разве что устроить тотализатор, сколько он продержится, пока Флавио до него не доберется...

Пришло сообщение с вложенной фотографией. И сразу же на всю "Безголовую собаку" раздался вопль:

— ШОН!!

Народ внизу замер, боясь шевельнуться, девушка, прохаживающаяся по рингу с табличкой, на которой был намалеван номер раунда, с тихим "шлеп" села в грязь.

Шон возник рядом, ковыряя пальцем в ухе — вопли босса безнаказанно не проходили.

— Слушаю вас, — просипел он, пытаясь угадать, не слишком ли громко говорит.

На губах Мигеля играла странная улыбка. Он таращился в телефон, на весь экран светилась фотография красивого мужчины с длинными волосами. Фото было сделано исподтишка, мужчина сидел боком за кухонным столом и улыбался домработнице Флавио, но даже с такого ракурса Мигель с первого взгляда его узнал.

— Едем к Энрике. Сейчас же.

— Конечно, босс, но зачем? — Шон едва поспевал за рванувшим вниз по лестнице Мигелем. Толпа расступалась, чтобы снова сомкнуться за их спинами — все таращились на ринг, парнишка в футболке "Луни тьюнз" никого не интересовал. — Мы же были там вчера!

— Как зачем? — Мигель, ухмыляясь во весь рот, запрыгнул на переднее пассажирское сиденье потрепанного "шевроле". — Убивать!

— Ты что, шутишь? — Энрике не верил своим ушам.

— Какие тут шутки, — не без ехидцы ответил Мигель. — Хочешь выжить — подставь вместо себя кого-то другого. Разве не это — главное правило нашего бизнеса?

Энрике открыл рот, чтобы выдать гневную тираду, но, вспомнив случай с Лучиано, поджал губы. Тогда он дал труса и позволил молодому человеку погибнуть, и все ради того, чтобы выжить самому. Но это же совершенно другой случай!

— Гибель Лучиано была случайностью, — наконец сказал он. — А сейчас ты просишь меня осознанно подставить человека, и я не понимаю...

— Хочешь в тюрьму? — жестко прервал его Мигель. — Что ж, Флавио может это устроить, ноль проблем. Но учти, что там я уже ничем не смогу тебе помочь.

Он поднялся и, не попрощавшись, пошел к двери, считая про себя. Один, два, три...

— Мигель, — позвал его Гальярдо.

Он остановился и, скрыв торжествующую улыбку, повернулся.

— Если я сделаю, как ты скажешь... — Энрике откашлялся. — Ты ведь все уладишь?

Ох, Энрике, Энрике. Мигель покачал головой и снова запрыгнул в кресло. Как только тебя угораздило стать главой картеля, ты ведь такой малодушный засранец. Ради спасения собственной задницы готов во второй раз предать человека, который когда-то безоговорочно тебе доверял.

С другой стороны, не будь Гальярдо столь труслив, Мигель не смог бы использовать его для осуществления своего плана. Он не шутил, когда сказал, что Энрике Гальярдо предстоит умереть. Это был единственный способ вытащить его из паутины, сплетенной Марсело Флавио и Наркоконтролем. Себя Мигель легкомысленно исключил из списка виновных — он лишь кинул наживку, которую Флавио заглотил без малейшего колебания.

— Разумеется, улажу. — Он махнул рукой. — Как только Ксавьер позвонит — сам позвонит, не смей набирать номер — согласишься ему помочь. Заодно намекнешь на новый контракт и попросишь привезти документы.

— Откуда ты знаешь, что он согласится?

— Знаю. Такой бизнесмен своей выгоды не упустит. За несколько часов до его прилета тебе придется погибнуть. Будешь скрываться до конца своих дней, если, конечно, сможешь.

Энрике достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб.

— Смогу. А что будет с Ксавьером?

— Я о нем позабочусь. Вообще с твоей стороны странно беспокоиться о человеке, которого ты намереваешься подставить. — Мигель широко ухмыльнулся и закинул ногу на ногу. — Или в тебе вдруг проснулась совесть? Должен сказать, это очень невовремя.

— Нет, — оборвал его Энрике. — Делай, как считаешь нужным, только сними меня с крючка УБН.

Пришлось подождать еще несколько дней, прежде чем Амадео смог передать Ксавьеру весточку. Мигель вмешиваться не стал, не желая афишировать свое участие — как он и предполагал, принц оказался далеко не дураком и смог подстелить соломки даже в такой невыигрышной ситуации.

Все получилось даже лучше, чем Мигель планировал — упертый принц сам отказался уходить из дома Флавио, вбив себе в голову, что сможет спасти его пасынка. Не понадобилось ни уговоров, ни угроз — Мигелю оставалось лишь наблюдать со стороны, как все катится именно туда, куда надо.

И наконец в его руках были нужные данные. Амадео, рискуя собой, добыл все, что нужно, и теперь оставалось лишь вытащить его оттуда, что по сравнению со всем остальным оказалось пустяком. Перестрелка на рынке Сонора закончилась арестом Флавио, но волнующее приключение закончилось только для Амадео и Ксавьера.

Для Мигеля началась самая интересная часть игры.

Флавио поместили в комнату для допросов. Стены были грязно-серыми, потолок — тоже. На полу лежал не первой свежести линолеум, разодранный в нескольких местах. В частности под ножками его стула.

На противоположной стене белели прямоугольники бумаги, но что это за документы, Флавио разглядеть не мог. Встать тоже не получалось — наручниками его пристегнули к железному столу.

Полиции Флавио не боялся — у него было полно людей среди правоохранителей, и он выйдет на свободу до вечера. Но как вообще кто-то осмелился его арестовать? Что пошло не так, кто его предал?

За его спиной загрохотала, открываясь, дверь. По грязному полу захрустели шаги.

Кто-то стоял за ним, не издавая ни звука. Даже дыхания не было слышно! Флавио сидел смирно, хотя его так и подмывало обернуться. Почему этот детектив, или кто там явился его допрашивать, не проходит на свое место? Он должен видеть его лицо!

— Какая банальность. — Он фыркнул и попытался закинуть ногу на ногу, но не вышло — стол оказался слишком низким. — Использовать кокаин, чтобы поймать меня! Разве ничего получше не могли придумать? Я не занимаюсь наркотиками, я законопослушный бизнесме...

Ствол пистолета ткнулся между лопаток, и Флавио замер. Какого черта творит этот детектив? Разве разрешено тыкать оружием в допрашиваемого? Это же давление!

— Вам лучше не рыпаться, Марсело, — прошелестел в ухо чей-то голос. — Я могу убить вас прямо здесь, и никто меня не остановит.

— За-запрещено использовать оружие при допросе, — выдавил Флавио, выпрямляясь. Однако пистолет не сдвинулся ни на сантиметр и все так же буравил ему спину. — Это показания под давлением, и...

— Вы серьезно надеетесь на честный допрос, по всем правилам? — По голосу слышалось, что незнакомец улыбается. — Вы еще наивней, чем я думал. Кому нужны ваши показания? С чего вы взяли, что это настоящий участок, а не липовый?

— Т-ты... — выдавил Флавио, с трудом подавляя желание поерзать на стуле. Браслет наручников больно впился в запястье, между лопатками страшно зудело, но шевелиться он опасался.

— Знаете, в чем ваша ошибка, Марсело? — продолжил допрос незнакомец. Флавио молчал, боясь спровоцировать выстрел. — Вы слишком самодовольны и считаете, что никто в этом мире не сможет вас достать. Даже охрану себе подбирали левой пяткой.

— Причем тут моя охрана? — выдавил Флавио и тут же ощутил невероятное облегчение — давление на спину исчезло.

Роберто Сальваторе сел на стоящий перед арестованным стул и закинул ногу на ногу с таким довольным видом, что, казалось, сейчас лопнет. Свет люминесцентных ламп отразился в дорогих часах. Флавио таращился на него во все глаза, не в силах поверить в очередное предательство.

— Так это ты меня сдал? — наконец спросил он. — И кто из моей охраны работает на тебя?

— Обойдемся без конкретики.

— Положим. Плевать, предатели не редкость. — Флавио обшаривал его взглядом, пытаясь понять, куда собеседник дел пистолет, но безуспешно. — Ты-то чего от меня хочешь, Сальваторе?

Тот наклонился вперед. Свет блеснул на тщательно прилизанных и стянутых на затылке в хвост волосах.

— Хочу, чтобы ты наконец сдох. Но перед этим хорошенько помучился.

Смутное воспоминание шевельнулось где-то в глубине сознания, но Флавио не успел ухватить его.

— Кто ты такой? — прохрипел он.

Вместо ответа Сальваторе поднялся и сунул руки в карманы.

— Вы действительно думаете, что вас взяли всего лишь за чемодан кокаина?

— А ты действительно считаешь, что меня можно этим удержать? — Флавио расхохотался. — Меня выпустят сегодня вечером.

— Не будьте так наивны. — Сальваторе достал из кармана флешку. — Тут все данные о ваших незаконных операциях и сделках. Список рабов, проданных вами, клички собак, под которыми вы их записывали. А что еще интересней, — он наклонился к самому лицу Флавио, перегнувшись через стол, — банковские операции.

Тот свободной рукой выхватил флешку из пальцев Роберто.

— Вы думаете, у меня нет копий? — Сальваторе выпрямился. — Есть. И их сейчас изучают правоохранители всей Мексики, а не только полиция. Я разослал их повсюду. Выложил в Интернете. Больше спокойной жизни вам не будет нигде, Марсело Флавио. Смотрели мультфильм "Сто один далматинец"? Вся Мексика устроила перелайку, передавая новость о вашем предательстве, нет ни единого уголка, где о нем бы не услыхали.

— Откуда ты... — У Флавио дрожали губы, он стискивал флешку так, что та готова была раскрошиться в пальцах. — Откуда ты это достал?!

Сальваторе фыркнул.

— Я не киношный злодей, чтобы раскрывать вам весь свой план от начала до конца.

Киношный злодей... Где-то он уже слышал подобное...

Молнией мозг Флавио пронзила догадка.

— Ты, — прохрипел он, поднимая глаза на юношу. — Ты! Мигель... Мигель Гарсиа!

Поначалу эта чертова бородка и манера держаться гоголем сбили Флавио с толку, но теперь он видел — перед ним тот самый мальчишка, что едва не прикончил Жаклин, наглый лохматый пацан, охоту за которым Флавио свернул, посчитав, что тот сдох в глубине гор, этот желторотый птенец, который сумел так его подставить!

Лже-Сальваторе улыбнулся, и Флавио окончательно уверился в своей догадке. Да, это действительно был Мигель. Как он мог так потерять осторожность?! Допустить к себе злейшего врага? Не удосужиться как следует проверить его личность, а удовлетвориться лишь рекомендацией Альваро Гонсалеса?

Словно в насмешку Мигель наклонился и демонстративно отклеил бородку и усы. Затем показал шоколадный батончик, который использовал вместо пистолета, и, развернув, откусил половину.

Флавио расхохотался, но юнец даже не подумал нахмуриться. Наоборот, присоединился к нему. Так они и хохотали, пока в комнату для допросов не заглянул полицейский.

Поздно ночью, в одиночной камере предварительного заключения, Флавио не мог уснуть. Он то и дело вскакивал и мерил шагами комнатушку три на три метра, пока соседи не начинали стучать в стены. Тогда он снова ложился, но вертелся так, что едва не продырявил тонкий матрас.

Мигель! Мигель Гарсиа!

Флавио думал, что он сдох в горах Мексики, что ту чертову деревушку зачистили под ноль. Пусть тело найдено не было, но выжить там в одиночку практически невозможно! Тем более мальчишке, который только-только вылез из детских штанишек!

Он недооценил пацана. Надо было задуматься как следует, что мальчишка, осмелившийся поднять руку на саму Жаклин, заслуживает куда большего внимания. Надо же, выжил! И придумал такой изощренный план!

Два года Флавио вел с ним дела, поставлял ему отборных рабов. Уже давно Мигель мог взять его за задницу, но не делал этого. Чего он ждал? Не хватало данных? Да, похоже, что так. Даже с проверенными партнерами Флавио всегда был осторожен — никогда не знаешь, кто именно ударит в спину, поэтому обходился минимумом бумаг и информации. Клиентам не нужно было знать, откуда и как именно доставляются рабы — они платили за целый и неповрежденный товар уже по факту его прибытия. Никому Флавио не раскрывал деталей, цепочка была непрерывной, но ни одно из ее звеньев не знало, что делало предыдущее. Похищением занимались одни, погрузкой на корабль — другие, сопровождением — третьи лица. Выгрузкой и доставкой — четвертые. Лишь изредка он использовал одних и тех же людей на разных этапах. И вся информация хранилась только в одном месте — в его компьютере.

Но как клятому Гарсиа удалось заполучить ее? Через внешнюю сеть пробиться невозможно, значит, доступ получили непосредственно с устройства. Никто в систему не влезал, кейлоггер ничего не записал, тогда как?..

Арманд.

Кто бы еще осмелился на такой поступок, как не чертов строптивый раб? Флавио уже однажды застал его при попытке скачать данные, так почему бы этому хитрозадому засранцу не найти способ пробиться сквозь кейлоггер? Флавио и не пытался разузнать что-то о его происхождении или талантах, его интересовало только одно, и теперь он об этом жалел.

Он зарычал, за что удостоился очередного града ударов в стены. Конечно, это все устроил чертов Арманд! Наверняка он был засланным казачком Мигеля Гарсиа! Красота раба ослепила Флавио настолько, что он даже не подумал о том, что тот не просто так попал в его дом. Откуда-то Мигель узнал о его склонности к красивым мальчикам и использовал эту слабость на полную катушку.

— Дайте только выбраться отсюда, и я порешу вас всех! — прошипел Флавио, сжимая кулаки.

Остаток ночи он развлекался тем, что выстраивал в голове список тех, кого следует научить уму-разуму. Первым в списке стоял Гарсиа. За ним следовал Арманд. Рамона тоже придется проучить как следует — надо же, шпионил целых четыре года! Больше никто из охраны не подходил на роль шпиона, кишка у них тонка. Почуяли кого-то посильнее и сразу переметнулись. Дайте только выйти отсюда, и он их всех в братскую могилу уложит!

Сбежать удалось, когда его переводили из предвариловки. Через подкупленного охранника Флавио удалось связаться с Пабло, своим давним должником, и по пути дорогу преградило два джипа. Под дулами автоматов полицейские легли на землю и не шевелились, пока моторы не затихли вдали.

Пабло отвез его в свое убежище, и там-то выяснилась вся правдивость слов ублюдка Гарсиа — в Мексике Флавио больше места не было. Картели узнали о его сговоре с УБН и объявили войну. Заварушка на рынке Сонора послужила началом. Банда разлетелась сразу, попрятавшись по всем углам и закоулкам, которые смогла найти, и никто, кроме Пабло, не пришел на помощь. Мог ли Марсело ему доверять? Нет. Но другого выбора ему не предоставили.

С большим трудом Флавио удалось найти место на своем же судне, отплывающем из порта Веракрус. В ожидании рейса он не вылезал с новостных сайтов и форумов, на которых во всех подробностях склоняли его личность. Официальные СМИ называли его не иначе как "лицом, оказывающим содействие следствию", а вот остальные были не столь лояльны. "Крыса", "падаль", "мексиканская шавка", "дятел" и прочие нелестные эпитеты, явно дающие понять, что помощи ждать неоткуда.

Поначалу Флавио даже не связал проклятого Арманда с Анджело Витале, честно говоря, он вообще забыл о своем последнем клиенте. Но потом до него начало понемногу доходить, что и этот бизнесмен появился не просто так. Запрос по имени выдал еще более странные результаты — некто Анджело Витале, и в самом деле бывший мелким наркодельцом, отдал богу душу два месяца назад. Тогда кто этот наглец, осмелившийся бросить ему вызов?!

С помощью Пабло удалось выяснить имя — Ксавьер Санторо. Усмехнувшись удивительному совпадению — он не раз слышал эту историю от Жаклин, которую пацан крепко обидел — Флавио забил в поисковик столь ненавистное ей имя.

И через несколько секунд громко захохотал.

На первом же попавшемся фото Ксавьер Санторо позировал вместе с клятым Армандом!

Он и вообразить не мог, какая рыбка на самом деле попалась в его сети! Знай он это раньше, вел бы себя совершенно иначе и в легкую вернул бы себе контроль не только над картелем Гальярдо!

Вот же чертов красивый засранец.

Мигель Гарсиа переместился в списке на второе место. Первое занял красавец Арманд, ставший причиной краха его империи. Не будь его, Мигелю вряд ли удалось бы осуществить свой дьявольский план. Арманд попался его людям совершенно случайно, это очевидно, за каким чертом видному бизнесмену так рисковать, но именно из-за его появления все пошло кувырком. Братья Торресы перестали подчиняться, охрана сменила сторону, и в результате Флавио здесь, в вонючей комнатушке, боится высунуть нос на улицу, чтобы его не отстрелили.

А ведь по удивительному совпадению судно должно было приплыть как раз туда, откуда привезли Арманда.

Флавио усмехнулся, обнажив мелкие зубы. Пригладил пальцами всклокоченные волосы.

— Подожди еще немного, Гарсиа, — прошипел он. — Тебя я убью следом.

— И это все? — проскрипела Гертруда Гарсиа. — Думаешь, раз сдал его властям, так те сразу его и примут с распростертыми объятиями? Стоит ему выйти из тюряги...

— Бабуль, не нуди, — отмахнулся Мигель. — Я же не дурак. Стоит ему выйти из тюряги, как его хлопнут прямо на улице. Связи с УБН — это тебе не шутка.

— Бездоказательные связи.

— Почему же. — Мигель захлопнул словарь китайских идиом. — Переписку, где он собирался организовать сходку, видели все. Для картелей он теперь враг номер один, тем более по его милости уже погиб Энрике Гальярдо. Если это не насторожит остальных, то они глупее, чем я думал.

Гертруда поджала губы. Разумеется, ее радовало, что Мигель не стал вершить самосуд, но слишком уж легко он позволил Флавио отделаться. Да он в тюрьме будет чувствовать себя королем!

— Признайся-ка. — Она сверлила внука взглядом. — Ты ведь задумал что-то еще.

— Вот в чем минус общения с родственниками, — проворчал Мигель, снова раскрывая книгу. — Они всегда видят тебя насквозь. Флавио уже не в тюрьме, сбежал вчера утром.

Книга вылетела из рук и камнем опустилась на макушку.

— Ай!! Бабуль, ты чего?! — взревел Мигель, вскакивая.

— Что ты затеял?! — рявкнула в ответ она. — Хочешь стать ему лучшим другом или что? Почему бы просто не пристрелить его, как шелудивую псину, к чему эти игры, Мигель?!

— Потому что эта мразь не заслужила легкой смерти! — заорал в ответ Мигель. — Пустить пулю ему в башку — это слишком просто! Пусть сдохнет в подворотне, пусть захлебывается собственной рвотой, вспоминая всех, кого он когда-либо уморил, ему как раз хватит на это времени перед тем, как он отправится в Ад! Я слежу за каждым его шагом, он уже никогда не сможет вздохнуть свободно, уж это я тебе обещаю! И когда он достигнет наивысшей степени отчаяния, я устрою ему преисподнюю прямо на Земле!

Гертруда скрестила руки на груди и качала головой.

— Ты свихнулся, Мигелито. Жаль, что я упустила момент, когда у тебя окончательно поехала крыша.

— Она у меня поехала в тот момент, когда мою мать пристрелили прямо на улице. — Мигель широко улыбнулся. — Или ты забыла?

— Не забыла. — Гертруда подхватила сумочку и направилась к двери. — Но что сказала бы твоя мать, увидев, кем ты стал из-за нее?

Дверь захлопнулась. Мигель громко фыркнул и повалился в кресло, схватив книгу. Но китайский совершенно не лез в голову. В ушах звучали последние слова бабули, и как бы ни старался, он не мог от них отвлечься.

Долго мучиться ему не пришлось — на огонек заглянул Пабло, который самолично посадил Флавио на корабль. Мигель ждал его — жаждал узнать, как все прошло, добрался ли груз до места назначения и где он теперь.

Но с первых же слов его ожидания не оправдались. По прибытии в порт выяснилось, что Флавио исчез. Испарился. Растворился в воздухе. Он не сошел с корабля, внутри его тоже не оказалось. Словно призраком заделался и выскользнул через вентиляцию.

— Он не сошел на берег в пункте назначения, хотя провел в трюме всю дорогу, — оправдывался Пабло. — Как сквозь землю... Наверняка у него в порту или в капитанской рубке знакомые, иначе он не смог бы...

— Я же специально отправил с ним в одном трюме троих соглядатаев! — рявкнул Мигель. Пабло зажал уши руками и тихо застонал. — И что, все трое внезапно ослепли и оглохли, когда пришла пора сходить на берег?!

— Я не знаю, что произошло. Его уже ищут. И найдут, будьте уверены.

— Не надо. — Мигель выудил из кармана телефон. — Я знаю, кого он в первую очередь устремится искать. Алло. Слушай меня, великий принц. Мне только что стало известно, что Флавио сбежал из тюрьмы. Уже неделю как. Пересек границу. О дальнейшем местонахождении пока ничего не удалось раскопать. Предупреждаю на всякий случай: будь осторожнее. Флавио не составит труда выяснить, кто такой Анджело Витале, а затем выйти и на тебя.

Он швырнул телефон на стол и скрестил руки на груди. На губах заиграла довольная улыбка.

— Не думал я, что Флавио умрет не от моей руки, но все меняется. Эй, Шон! Тащи сюда попкорн!

ЭПИЛОГ

— "Принесите мне голову прекрасного принца"! — вслух прочел Мигель. — Не слишком ли пафосно, как считаешь?

Корнелиус поднял глаза от вязания и еле заметно пожал плечами.

— Иногда я вообще не улавливаю логики в ваших действиях. Не обижайтесь.

— Неудивительно. Я сам не всегда ее вижу, — рассмеялся Мигель. — Но картелю Гальярдо нужен сильный покровитель, и лучшей кандидатуры, чем Ксавьер, я не знаю.

— Встаньте сами в его главе, — предложил Рори, бросая крошки попугаям, слетевшимся к скамейке в парке. — Мигельинский картель приказал долго жить, работы нет, печенек тоже...

Мигель разорвал свежую пачку и протянул мальчику.

— На печеньки наскребем, не переживай. Просто управление не для меня, мне больше нравится бегать и вынюхивать.

— Пес из вас тоже не ахти, — прокомментировал Шон, сворачивая газету. — А вот койот в самый раз. Смуту наводить вы горазды.

— Не сомневался в твоем умении делать комплименты. — Мигель хмыкнул и застучал по экрану телефона. — Шон, сегодня вечером отправляйся в Веракрус, кажется, там обитают остатки банды Флавио. Надо бросить им вкусную косточку.

— Без базара, но я не пойму, — продолжил Шон. — Зачем это все? Я имею в виду, про принца? Флавио мертв, чего вам еще-то надо?

— Я же только что сказал. — Мигель раздраженно отбросил волосы с лица. — Не хочу, чтобы картель Гальярдо канул в Лету. Рауль совсем не подходит на роль его главы, и такими темпами мы останемся без штаб-квартиры. У тебя есть другие кандидатуры на теплое место?

— Но Энрике-то жив! — возразил Шон. — Почему бы не вернуть его на пост?

Мигель поднял голову и вперил в помощника бесстрастный взгляд.

— Потому что он сам этого не хочет. Он никогда не хотел быть главой картеля, но когда застрелили Сильвио Гальярдо, деваться оказалось некуда. Потому Энрике и готовил Рауля на свой пост — собирался тихо уйти на покой. Но Рауль... — Мигель сложил губы трубочкой и тихо свистнул, — сам видишь, какой из него управленец. Без Хесуса и шагу ступить не может.

— Допустим, — кивнул Шон. — А Хесус вам чем не угодил? Он всю жизнь рядом с Энрике, наверняка будет пограмотнее Рауля.

Мигель посмотрел на него, как на идиота.

— Мне не нравится его прическа.

Откуда-то сбоку раздался странный звук, и все четверо повернули головы.

Это смеялся Тони.

КОНЕЦ

15 мая 2021 года