Как написано в учебнике по психологии, который загружен в мою базу данных в качестве обучающей литературы для школьных преподавателей, представители понижизни подсознательно обращают внимание на рисунки, проявляющиеся на крупе. Таким образом получается, что работу механика получит скорее тот, у кого на бедре изображена шестерёнка, чем конкурент с какой-нибудь розой, швейными принадлежностями или бутылкой… даже если оба не имеют опыта работы и закончили одно учебное заведение с одинаковыми оценками. Хуже может быть только полное отсутствие знака отличия во взрослом возрасте, что воспринимается как бездарность во всём.
Если внимательнее рассмотреть эту проблему и сопоставить некоторые факты, то можно сделать неожиданное предположение: популярность одежды, которая пони как бы и не нужна, обусловлена ещё и тем, что её наличие наделяет свободой выбора. Для примера можно представить ситуацию, по условиям которой на собеседование приходят всё те же пони с шестерёнкой и цветком на крупах, но только одетые в деловые костюмы. Так как наниматель, чтобы не быть обвинённым в непристойном поведении, не имеет возможности увидеть тавро, ему придётся ориентироваться уже на личные качества собеседников.
Представители понижизни гордятся наличием кьютимарки, всё детство стремятся её получить, но не всегда они полностью отвечают желаниям своих владельцев. Таким образом выходит, что из-за моего предложения, по которому жителям стойла придётся отказаться от комбинезонов, вновь может стать актуальной проблема талантов.
«А что, если внести в обязательные правила обретение двух специальностей? Одна будет соответствовать кьютимарке, а вот вторую жеребёнок выберет дополнительно… «для души». Нагрузка, конечно, будет большая, но благодаря индивидуальной программе и комфортным условиям обитания всё должно получиться», — делаю пометку в виртуальном журнале, чтобы позднее проработать данный вопрос подробнее, а также не забыть обсудить его с Винил и Оникс.
Обратив внимание на кобылу, кормящую выменем новорожденного жеребёнка, по цепочке ассоциаций прихожу к выводу, что с молочными продуктами в стойле скоро наступят проблемы: запасы сухого концентрата не бесконечны, а коров, по какой-то причине (расовому признаку?) работники Стойл-Тек спасать не спешили. Впрочем, данный продукт не является столь уж критично необходимым, да и если будет в том потребность, то мы всегда можем обойтись растительным аналогом… ну, или произведём лекарство, дабы увеличить лактацию у доброволиц…
На миг мне показалось, что в моих размышлениях есть какая-то неправильность, но быстрая самодиагностика и проверка архивов показали, что все системы работают в штатном режиме, да и отклонений в мышлении нет. Только вот я привык верить своим ощущениям, которые редко меня подводили в прошлой жизни, а потому было принято решение и дальше отслеживать процессы, сопровождающие мыслительную активность в процессоре.
Тем временем под моим неусыпным наблюдением пони опять предаются волнениям: единороги, начиная от старших и заканчивая младшими, поочерёдно вызываемые в кабинет Винил Скретч, обустроенный на верхнем этаже, докладывают о своём магическом образовании, наличии или отсутствии предрасположенностей, а затем либо возвращаются к прерванным делам, либо отправляются на тестирование. Мои добровольные помощницы (считающие таковым меня…) приняли решение не поднимать панику заявлением о том, что «Меньше чем через месяц водный талисман сломается!», вместо этого устроив нечто вроде собеседования, совмещённого с посещением врача.
Вероятно, утаивание информации — это не лучший ход для укрепления положительной репутации. Однако же паника, слёзы и разлад в эмоциях, которые наступят после оповещения о грядущих бедах — это последнее, что нам сейчас нужно.
* * *
— Следующий, — произнесла белая единорожка, убирая в ящик стола очередной заполненный бланк.
— Ну, как успехи? — войдя в кабинет, который был оборудован из подсобного помещения, куда принесли пару кресел, стол и картотеку с компьютерным терминалом, Шилд задержала взгляд на портрете принцессы Селестии.
— А, это ты, Оникс, — Скретч устало облокотилась на стол, а затем и вовсе на него улеглась, скрестив передние ноги под головой. — Я чувствую себя, как выжатая тряпка. Ты чего?
На последних словах диджейка удивлённо изогнула брови, а затем проследила взгляд собеседницы и усмехнулась уголками губ.
— Ощущение, будто она на меня смотрит, — передёрнула плечами чёрная единорожка. — Зачем ты вообще повесила эту картину?
— Совет Крестика, — хихикнула Винил. — Он заявил, что «Портрет главы государства, взирающий на посетителя из-за спины чиновника-администратора, делает просителей-посетителей более сговорчивыми». И знаешь… он прав.
— Крестика? — пришла очередь Шилд удивляться, но к собственной чести, она быстро сообразила, о ком идёт речь. — Ты о Крестоносце? Но ведь верховным правителем Эквестрии была… принцесса Луна.
— Угу, — белая единорожка погрустнела, вспомнив что-то своё, но тут же встряхнулась и приняла сидячее положение, передние копытца поставив на край стола. — Я ему сказала то же самое, на что он ответил так: «Принцесса Селестия — это символ мира и процветания; принцесса Луна — символ войны и падения Эквестрии».
— Грубо… — пробормотала Оникс, после чего прошлась от одной боковой стены до другой. — Эй! Она за мной следит.
— Хи-хи-хи… — прикрыв рот копытцем, развеселилась Винил, смотрящая на возмущённую (наверное) подругу, указывающую на картину правой передней ногой. — Расслабься. Крестик сказал, что это визуальный эффект, вызванный использованием новых технологий. Куда бы ты не отошла, тебе будет казаться, что принцесса Селестия смотрит на тебя.
— Знаешь, Винил, порой он меня пугает, — покосившись на терминал, пристроившийся на краю стола, призналась Шилд. — Да и это ощущение взгляда в спину…
— Привыкнешь, — пожала плечами диджейка. — Я тоже нервничала, когда только начинала работать на сцене: сотни взглядов, которые следят за каждым твоим движением, будто бы ожидая неверного движения или ошибки, сильно нервировали.
— И как ты с этим справилась? — навострила ушки чёрная единорожка.
— Поняла, что я посетителям клуба не так уж и интересна, да и ошибки могут заметить либо коллеги, либо профессиональные музыканты, — с улыбкой отозвалась старшая пони. — Так что, подруга, ты сама себе внушаешь, что за тобой следят. Тут же камеры вокруг, так что Крестик наблюдает за всеми и сразу.
— Почему-то мне не стало от этого легче, — призналась Оникс, наконец-то садясь в кресло. — Есть какие-нибудь результаты?
— А ты во мне сомневалась? — иронично выгнула брови Винил, выпрямившись и выпятив грудь, правым передним копытцем подперев левую ногу, копытце коей прижала к щеке.
— А если серьёзно? — не купилась на игру собеседницы техник.
— Всё… неважно, — откинувшись на спинку кресла и опустив передние ноги, ответила диджейка. — Из двадцати единорогов, которые уже прошли собеседование, только у одного есть сродство с водой, но работал он клерком и свой дар не развивал. Я взяла у него подписку о неразглашении, да и Крестик обещал проследить, и отправила тренироваться.
— Всё так плохо? — округлила глаза Оникс.
— Двести грамм воды в минуту, после чего ему требуется перерыв в пять минут, — не стала обнадёживать собеседницу Винил, устало прикрывая глаза. — Есть ещё одна кобылка, которая свою предрасположенность не знает: она работала строителем, вместо крана поднимая тяжёлые грузы магией. Я отправила её на тесты. Если повезёт, то они смогут выдавать литров по десять в час.
— Капля в море, — обронила Шилд, но тут же спохватилась: — Прости, я не это хотела сказать…
— А… — Скретч небрежно отмахнулась. — Не бери в голову. Сама-то не хочешь пройти проверку?
— Уже прошла, — понурилась чёрная единорожка. — Земля…
— Серьёзно? — белая пони даже брови от удивления вскинула. — С чего вдруг?..
— Отец — земнопони, — проворчала Оникс. — И давай не будем об этом?
— Ладно… Молчу, — вскинув передние ноги в защитном жесте, поспешила успокоить собеседницу Винил. — У тебя успехи лучше?
— Конденсаторы будут готовы уже завтра, — ответила техник. — К вечеру в атриуме будет общее собрание, на котором мы и сделаем объявление.
— А мне ещё толпу единорогов опросить надо, — встрепенулась белая единорожка. — Так, Оникс, если у тебя нет жизненно важной информации, можешь быть свободна: поболтаем как-нибудь потом.
— Как скажете, смотрительница, — хмыкнув, Шилд поднялась из кресла, изобразила поклон, и чеканя шаг, направилась к выходу, задержавшись у самых дверей, чтобы спросить: — Тебе что-нибудь принести из столовой?
— Бутылку коньяка, разве что, — весело откликнулась старшая пони, на что получила насмешливый фырк. — Крестик, ты меня слышишь?
— Утвердительное заявление: слышу, слышу, — прозвучал ответ из динамиков терминала.
— Вызывай следующего, — велела Винил, потирая копытцами глаза.
* * *
Маленькая розовая пегасочка, семеня вслед за учительницей-земнопони, имеющей шёрстку жёлтого цвета и оранжевые гриву с хвостом, оглядывалась по сторонам, с интересом изучая новый коридор стойла. Она ещё не умела летать, так что и не понимала маму с папой, которые жаловались на низкие потолки, давящие стены и нехватку свежего воздуха… Впрочем, последние несколько дней они были спокойнее и даже улыбались, взахлёб рассказывая о том, как лично видели принцессу Селестию во время Гранд-Галопинг Гала.
Мысли крылатой кобылки сместились на то, как родители сильно расстроились, после того как услышали послание той грустной пони. Пусть она ещё многого и не понимала, но общее настроение, воцарившееся в стойле, передалось и ей, наполняя желанием приложить и своё копытце к чему-нибудь…
«Только бы ничего не сломать, а то мама расстроится», — вспомнив разбитую тарелку, которую она случайно спихнула со стола (неудачно приложив копытце), крылатая пони виновато прижала ушки к голове.
— Вот мы и пришли, — объявила учительница, остановившись перед дверью и повернувшись к подопечной. — Готова познакомиться с новыми друзьями?
— Да, — состроив самую серьёзную мордочку, на которую только была способна, кивнула малышка.
— Умница, — расплылась в умилённой улыбке земнопони, потрепала жеребёнка по гриве, вызвав у неё недовольное сопение, и тут же открыла дверь, входя в комнату. — Всем доброго утра.
— Доброе утро, тётя Литтлсан! — раздался хор жеребячьих голосов в ответ.
— Сегодня у нас особенный день, — продолжила говорить учительница, жестом подзывая пегасочку войти. — К нашему маленькому клубу присоединяется ещё одна очень хорошая пони… Заходи, не стесняйся.
Сперва сжавшись от неуверенности, розовая кобылка сурово насупилась, распушила шёрстку и расправила крылья, став похожей на пушистый шарик с лапками. В таком виде она вошла в класс…
— Знакомьтесь, ребята: эту юную леди зовут Флёрри Харт, — Литтлсан левой передней ногой приобняла ученицу, обвела взглядом притихших учеников и добавила: — Вы ведь позаботитесь о ней?
Жеребчики и кобылки радостно закричали в ответ, начав размахивать передними копытцами. Сидя на толстом ковре за низкими столиками, пегасята, единорожики и земнопони (все — примерно одного возраста), старались привлечь побольше внимания именно к себе.
— Что мы должны сказать? — взрослая пони прижала одно ухо, вздёрнула торчком второе и повернула голову так, будто бы прислушивалась.
— Добро пожаловать! — прозвучал в ответ нестройный хор голосов.
— Молодцы! — пару раз цокнув передними копытцами друг об друга, учительница снова встала на четыре ноги, наклонилась к растерянной пегасочке и, ткнув её носом в макушку, предложила: — Занимай свободное место.
— Угу, — неуверенно кивнула маленькая летунья, начав ковылять к ближайшему низкому столику на кажущихся ватными ногах.
— Привет, — помахала правой передней ногой тёмно-синяя единорожка. — Я — Мунбим.
— А я — Санрайс Шейк, — подал голос жёлтый пегасик, сидящий с другой стороны от прохода.
— А я хочу пи-пи, — пробормотал красный жеребчик-земнопони с тёмно-синей гривой, сидящий позади рогатой кобылки.
— Тётя Литтлсан! — обиженно закричала Мунбим.
— Что случилось, милая? — подошла к жеребятам старшая пони.
— Рэдстар снова хочет в туалет, — пожаловалась будущая волшебница.
— Но ты ведь десять минут назад ходил, — удивилась земнопони.
— А я хочу опять, — что-то увлечённо рисуя и не поднимая голову от листа блокнотной бумаги, негромко заявил жеребчик.
— Хорошо, сейчас я тебя провожу, — Литтлсан осмотрела класс, в котором теперь было ровно девять жеребят, одним лишь взглядом выражая сомнения в том, что подопечных можно оставить одних на сколь-нибудь долгий срок. — Меткоискатели, вот вам моё задание: представьтесь Флёрри Харт и расскажите о том, кто чем хочет заниматься. Рэдстар, пойдём скорее.
— Но я рисую, — подняв мордочку, укоризненно посмотрел на учительницу красный жеребёнок.
— И что же ты рисуешь? — терпеливо спросила старшая пони.
— Горшок, — расплылся в радостной улыбке жеребчик.
Со всех сторон раздался смех, который далеко не сразу затих. Литтлсан пришлось сперва успокаивать учеников, после чего, назначив Мунбим старшей (фактически, она таковой и была по возрасту), вести «Красную звезду» в ближайший туалет. Розовая пегасочка, оставшаяся среди старших жеребят одна, постаралась спрятаться за партой в правом ряду, опасливо прижав ушки и крылья.
— Эй, Флёрри, — позвала новенькую синяя единорожка. — Я — Мунбим. И я стану самой сильной волшебницей… как Твайлайт Спаркл!
— Глупая, Твайлайт Спаркл — не самая сильная, — возразила белая рогатая кобылка. — Самая сильная — это принцесса Селестия.
— Сама ты глупая, Сноуфайр, — гордо вздёрнула носик первая пони. — Принцесса не считается.
— А вот и считается, — упрямо возразила спорщица. — Принцесса Селестия поднимает солнце! Значит — она самая сильная.
