Так что о том что есть вот этот проход в прошлое, я из будущего этой исторической линии рассказала себе-тогдашней сама. И не могу ничего сказать о том, откуда эта информация вообще взялась. Временная петля.

В общем у меня было где-то около полугода на подготовку. Достать соответствующие деньги было проблемой — они уже не имеют хождения и поэтому пришлось покупать минимальный набор у нумизматов, что явно дороже. А вот информацию собрать в наше время легко и просто. И документы начала XX века изготовить никаких проблем.

Старые народовольцы

В середине июля на Капри приехали Герман Лопатин с Верой Засулич. Луначарский пригласил этих ветеранов-революционеров рассказать об истории мирового социалистического движения.

Они высадились с парома как раз тогда когда в перерыве между тренировками по подводному плаванию ученики школы расселись на пляже и играли в "мафию". Послушав, как студенты хладнокровно обсуждают, кого убить в данном ходу, посмотрев как сговариваются незаметными движениями глаз "мафиози", Лопатин пришёл в ужас. Нэтти заметила эту реакцию и попросила Паолу прокатить гостей в лодке со стеклянным дном, показать тренировки по работе с аквалангом.

В этот день она как раз собиралась научить их снимать и надевать маску под водой и передавать акваланг друг другу.

Вид людей, рассевшихся в кружок на пятиметровой глубине в прозрачной воде Неаполитанского залива и что-то там обсуждающих жестами, пуская гроздья пузырей, сам по себе был довольно впечатляющим. Но когда Нэтти сняла маску и передала её по кругу, а потом надела обратно и продула воздухом, а потом вынула изо рта загубник, отстегнула привязные ремни и поменялась аквалангами с сидевшим рядом Франческо, это вообще было воспринято как что-то сверхъестественное. Когда же то же самое начали попарно делать ученики школы, гости были совсем поражены.

Наконец ныряльщики выбрались на берег.

— Зачем вы всему этому их учите? — спросил Герман Александрович.

— Именно затем, что это страшно, — пояснила Нэтти. — Я учу их повелевать своим страхом, управлять им, доверять своему телу, своему снаряжению, своим товарищам. Ну, и, конечно, требуется уметь отслеживать ситуации, когда что-то или кто-то доверия не заслуживает. Вот эта игра в "мафию" — тренировка по выявлению провокаторов.

— То есть вы готовите людей для нелегальной борьбы? — вступила в разговор Вера Ивановна.

— И для неё тоже. По-моему, набор умений, необходимый для нелегальной борьбы, для войны в составе революционной армии и для строительства нового общества достаточно близок. Задача построения коллектива единомышленников, нащупывания границ своих возможностей примерно одна и та же.

Против Засулич у Нэтти было некоторое предубеждение. И она поначалу хотела от той только мастер-класса, как манипулировать судом присяжных, чтобы оправдали заведомую террористку. Но пообщавшись, она выяснила что за годы прошедшие с той поры когда юная Вера разрядила револьвер в Трепова, Засулич превратилась в крайне эрудированного и интересного человека, у которого есть чему поучиться.

Когда Засулич вернулась в Женеву, она сказала Плеханову:

— Помнишь, когда Богданов опубликовал свою "Красную Звезду", Дан сказал: "Теперь у российской социал-демократии есть два варианта будущего: реалистичный, это когда прилетят марсиане и всё наладят, и фантастический — это когда мы сами перестанем ссориться между собой по пустякам". Так вот, реалистичный вариант реализовался. Богданов где-то добыл эту свою марсианку, и она уже помирила его с Лениным.

Париж стоит лекции

В конце сентября на Капри заканчивается бархатный сезон. С точки зрения изнеженных европейцев купаться становится слишком холодно. Поэтому ажиотаж вокруг школы подводного плавания схлынул, да и Паола уже набралась опыта. Лечение Вилонова завершилось, последний рентгеновский снимок показывал, что все каверны заизвестковались, а в мокроте палочек Коха обнаружить не удавалось уже две недели.

Поэтому Нэтти, Богданов и Вилонов собрались в Париж. Докладывать результаты лечения и пытаться продать лицензии на тубазид и стрептомицин.

Отправились рейсовым пакетботом до Марселя, так как Нэтти решила, что в конце бархатного сезона морская прогулка будет Нику крайне полезна. На поезде через Милан было бы быстрее, но, пожалуй, более утомительно.

И вот, наконец они ступили на перрон Лионского вокзала.

Нэтти уже когда-то, в будущем, бывала в Париже, но за век в нём многое изменилось. Поэтому она с удовольствием спихнула задачи ориентирования в городе на Богданова, который тут был всего лишь несколько месяцев назад.

Поезд пришёл ближе к вечеру, поэтому надо было сразу устраиваться на ночлег.

Богданов приволок своих спутников к Анфисе Смирновой, которая снимала крохотную квартирку в квартале Плен-де-Монсо. Конечно ночевать в одной комнате с трёхмесячным ребёнком — не самый лучший вариант. Но Нэтти и Ник могли понять Александра Александровича которому очень хотелось впервые увидеть своего сына.

Сама она внимательно осмотрела саму квартиру, и сочла условия вполне приемлемыми для лечения туберкулёзного больного. Анфису она осмотрела но назначать лечение сразу не стала, сказав что надо ещё сделать рентгеновский снимок и микроскопическое исследование мокроты.

В отличие от случая Вилонова, она была уверена что время ещё есть. В известной ей истории Анфиса дожила до 1915 года и успела вернуться в Россию.

На следующий день они отправились прямо с утра в Пастеровский институт к Мечникову. Тот написал записку в главному врачу одной из крупных парижских больниц насчёт обследования пациентов Нэтти. Очень удачно что больница эта располагалась в Девятом квартале, недалеко от Елисейских полей. Не надо тащить больную женщину, да ещё с маленьким ребёнком через весь город.

Дата доклада была намечена заранее, и до неё оставалось ещё два дня. Так что можно было не только спокойно заняться обследованием пациентов, но и посетить кое-каких интересных людей.

За это лето кое-кто из русских аристократов, проводивших осень в столице Франции, успел побывать на Капри и поучиться плаванию с аквалангом. Поэтому "Каприйская русалка" была желанной гостьей во многих салонах. Чем Нэтти и воспользовалась для того чтобы завести побольше знакомств в Париже. Хотя ей было очевидно, что после выступления в Пастеровском институте за ней начнут охоту журналисты.

Но одно дело когда журналисты охотятся за безвестной девицей, почти синим чулком, другое — когда за девушкой, принятой у супруги миллионера такого-то и у графини сякой-то.

Как и ожидалось, доклад в Пастеровском институте произвёл сенсацию

Туда прибыли ведущие специалисты по туберкулёзу со всей Европы. В том числе и Роберт Кох. Был и Эмиль Беринг, на вилле которого Нэтти прожила несколько месяцев, за что не преминула поблагодарить немецкого учёного.

Публике была представлена история болезни Вилонова. И сам исцелённый. И было объявлено что вот сейчас осенью и зимой, вот здесь, в Париже Натали Марсова будет демонстрировать свою методику лечения туберкулёза на нескольких добровольцах. Процесс не быстрый, потребуется несколько месяцев.

Блерио и Анзани

Через пару дней после лекции, на приёме у де Дион-Бутона Нэтти представили "авиатора, пересекшего Ла-Манш".

— О, мсье Блерио! — кокетливо улыбнулась Нэтти. — А ведь у вас есть школа пилотов аэропланов.

— Вы хотите поучиться пилотировать? — встопорщил усы авиатор. — Вам мало покорения подводного мира, хотите покорить ещё и воздух?

— Я хочу сдать экзамен на диплом пилота экстерном. Пилотировать я уже умею, у меня только нет документа подтверждающего это.

— Ну, приезжайте как-нибудь ко мне в Этамп. Посмотрим... — в тоне авиатора звучало недоверие к способности девушки поднять аэроплан в воздух.

— Луи, а вы не могли бы познакомить меня с Аллесадро Анзани? Я знаю что вы в своих аэропланах используете его моторы?

— Это, пожалуй, даже проще. А вы ещё и мотоциклами интересуетесь?

— Интересуюсь. Хотя вряд ли я буду покупать мотоцикл в Париже. Я не собираюсь долго задерживаться здесь, а потом перевозить эту громоздкую машину багажом... Я уж лучше когда соберусь где-нибудь осесть надолго, тогда обзаведусь. А здесь мне велосипеда хватает. Нет, Анзани меня интересует прежде всего как создатель лучших в мире авиационных моторов. Вот получу я у вас сертификат пилота. А как им пользоваться? Нужен аэроплан. Ну планер мне в России прекрасно построит, например, Щетинин. А мотор лучше заказать во Франции.

В пятницу Нэтти приехала к Блерио в Этамп. Здесь у него был примерно с десяток монопланов, в том числе и тот, знаменитый, летавший через Ла-Манш.

Управление у Блерио немножко отличалось от Як-18Т, например, не было элеронов.

Примерно полчаса Нэтти сидела в кабине привыкая к органам управления и только потом решилась завести мотор. Сделала пару пробежек по полосе.

Остановив машину вылезла и подошла к Блерио:

— Ну, Луи вы готовы меня выпустить в воздух?

— Да, давайте. Помните какая программа.

Программа была примитивной — взлететь, сделать коробочку над аэродромом и приземлиться.

Несмотря на слабенький мотор и хрупкую конструкцию аэроплана, выполнить эту программу труда не составило. Нэтти почувствовала себя уверенно и осторожно выполнила восьмёрку. После чего пошла на посадку.

— Что-то вы слишком сильно накреняете машину при повороте, — сказал Блерио.

— Меня так учили. Вот смотрите, — Нэтти вытащила блокнот и несколькими штрихами изобразила схему действующих на аэроплан сил. — Для того чтобы повернуть, нам нужно чтобы была сила, которая действует вбок. Если мы накреним машину, то подъёмная сила крыла будет иметь такую составляющую. Но это всё равно как вес аэроплана увеличился. Поэтому надо прибавить газа. А на вашем моноплане стоит очень слабый двигатель запаса по мощности совсем нет. Поэтому я очень аккуратно, градусов на двадцать максимум.

— Интересно... — протянул Блерио, — что вы ещё нам не показали. Pike du faucon5 вы можете сделать?

— Пике? Нет, не на этой машине. При выходе крылья оторвутся. Для пикирования нужна машина с перегрузочной способностью минимум пять. А вы явно на такое не рассчитывали. Если же я войду в пике на двух тысячах а на тысяче начну уже выходить, чтобы не создавать слишком больших перегрузок, то никакой зрелищности не будет. Бочку могу попробовать. Но опять же не ниже двух тысяч, чтобы был запас высоты выровняться если что-то пойдёт не так. Управление непривычное. А при совершении фигур пилотажа нужно сливаться с машиной.

— Бочку? — удивился авиатор. — Не слышал такого термина.

— Ну может я неправильно перевела на французский. Это когда мы увеличиваем и увеличиваем крен, пока не совершим переворот на 360 градусов.

— А какие вы ещё фигуры знаете?

— Ну переворот Иммельмана. Но опять же запас по тяге нужен.

— А это как?

Нэтти показала рукой, как учил её когда-то дядя Вова. Блерио эта идея понравилась, и он сам попробовал изобразить жестами всю программу пилотажа, которой владел.

Потом все же заставил Нэтти нарисовать все известные ей фигуры в блокноте. Нэтти подумала, что может быть теперь не быть Нестерову автором мёртвой петли. Ну да ладно.

— Ну вы явно летаете не хуже большинства выпускников моей школы.

— Увы, — вздохнула Нэтти. — Много хуже чем мне хотелось бы. Я хочу чтобы аэроплан для меня был не спортивным снарядом к управлению которым нужно прилагать все усилия, а транспортным средством. Чтобы можно было в полёте не выпуская штурвала, беседовать на отвлечённые темы с пассажиром, как в авто, чтобы проводить в воздухе часы. Только тогда можно будет добираться по воздуху до нужных мест быстрее, чем на поезде.

TBD Германия, переговоры с Байером и АГ Фарбениндустри

...

Рыба тухнет с головы

Начальник московской охранки фон Коттен заглянул в кабинет генерал-губернатора Джунковского.

— Вызывали, Владимир Фёдорович?

— Да, заходите, Михаил Фридрихович. Вы это видели?

На столе перед Джунковским лежала набранная мелким, убористым шрифтом газетная страница.

— Видел, конечно.

— Как вы думаете, что это такое? Предложение о перемирии?

— Это вряд ли. Ну кто такие эти эсдэки? Довольно немногочисленная интеллигентская тусовка. Рабочих в этой партии, несмотря на её название, немного. Этим летом они пытались организовать партийную школу, так хорошо если пару десятков учеников набрали.

— Про школу я как раз знаю. Я ведь состою в переписке с известной актрисой Андреевой, которая сейчас там, на Капри и видела всё это своими глазами.

— Тогда вы мне может прольёте свет на то, почему мой агент Малиновский сбежал оттуда в панике?

— Ну это неудивительно. Если шифрованная переписка агента перехватывается, расшифровывается и зачитывается вслух перед всем составом школы, а при этом в этой школе преподают такие весёлые предметы как скалолазание, водолазное дело или хождение под парусом, где устроить соученику несчастный случай — никаких проблем, то даже если преподавательница, взломавшая шифр и не имеет ничего против деятельности агента, ему стоит опасаться за свою жизнь. Но я вас спросил про эту статью.

— Это похоже на реальную смену парадигмы. Как там у них поётся: "Весь мир насилия мы разрушим до основания, а затем...". Вот они и задумались над тем, что будет затем. Это далеко не первая совместная статья Ленина и Богданова. Остальные выходили по-французски в довольно скромном научном журнале, выпускаемом Эколь де Чартэ.

Там были разборы различных широко известных в истории революций и государственных переворотов, в основном на материалах Англии и Франции — восстание Уота Тайлера, луддиты, левеллеры, "Славная революция", все французские революции прошлого-позапрошлого веков. Были также и наши дворцовые перевороты лейб-кампанцы Елизаветы, братья Орловы, Пален, декабристы. Но через все эти статьи красной мыслью проходит одна и та же мысль — довести народ до восстания не сложно. Но чтобы это восстание привело не просто к смене династии, а к реальному улучшению жизни, необходимо чтобы были зародыши новой экономики. Вот их они и собираются теперь растить, вместо того чтобы расшатывать здание Империи взрывами и эксами. Естественно, это не могло понравиться многим рядовым членам их партии, которых возмущают страдания народа. Вот для них и написана эта статья, — Михаил Фридрихович отчеркнул ногтем заголовок "Рыба тухнет с головы" Н. Ленин, А. Богданов. — Здесь они показывают что Империю прекрасно раскачает второй эшелон знати. Имён они не называют, но можно догадаться кого они имеют в виду по российскими Лафайетами и Дантонами. Но этих Лафайетов и Дантонов ждёт печальная судьба. Их съедят Робеспьеры и Сен-Жюсты. И весь вопрос в том, чтобы Бонапарт, который придёт на их место, не поступил с русским народом так, как его французский предшественник со своим, не сжёг бы цвет нации в огне большой европейской войны.

— Как вы думаете, Михаил Фридрихович, что они будут делать теперь на основании этих теоретических построений?