— Глянь, Иване. Если держать цельно-оцельный меч крепко, то ломается хвостовик.
В губках тисок осталась рукоять меча, в которой был виден серенький излом. Артёмий внимательно его разглядывал, потрогал пальцем. Потом язвительно хмыкнул, передразнивая мою интонацию:
— Нормальный меч. Ага. Из нормального оцела.
Посмотрел на моё, несколько испуганное, лицо и принялся объяснять:
— Когда вот такой мечник (он кивнул в сторону Якова) бьёт вот таким мечом (Яков, внимательно разглядывающий свой меч, хмыкнул и убрал его в ножны), то спастись — невозможно. Только убегать. Если держать жёстко... — сам видишь. Если держать мягче — собственный меч ударит тебя в лоб. А его клинок — догонит и добавит. Щит — прорубит. Кольчуга... пробьёт четыре слоя.
Дон Румата как-то по пьяни рубил на спор чучело, одетое в двойной соанский панцирь. Так это семечки! Четырёхслойную кольчугу... А как же...? Это же броня! Она ж должна защищать!
— Ну что ты, Ваня, в самом деле! Никто не носит защиту от прямого полного удара. Брони помогают от удара слабого, скользящего, стрела на излёте, клинок плашмя... Если добрый мечник добрым мечом в тебя бьёт — надо уворачиваться. Или мечнику помешать. Чтобы он не смог в полную силу ударить. Иначе — покойник.
По смыслу понятно: обычная пехотная каска защищает от осколков на излёте, но не от выстрела в упор. Броник первого класса держит Стечкина, но не пулю из СВД. Пятого класса — СВД держит. Но не очередь из "Утёса". Т-34 — держит крупнокалиберный, но пробивается 88-мм пушкой "Тигра I" с двух километров. Если не успевает увернуться.
— Уворачиваться — уметь надо. Не только железом махать, но и думать. Дурень — сразу покойник. К примеру, батюшка твой давеча разговором своим в тебе гордость горячил. Был бы ты глупый — упёрся бы в гордыне твоей. Стоял бы на месте. А это — смерть.
Не фига себе! Как это?!
— Дед! Ты меня убить решил?! Что я тебе такого сделал?!
— Эта... Ну... Тьфу, блин! Ты чего несёшь-то?! Ты какие такие глупости понапридумывал?! Да Яша только чуть пуганул, чтобы соображение, значит, чтобы понимание, чтобы к словам моим...
Аким нёс скороговоркой свои "извинения без извинения". А мне стало нехорошо. Дело не в том, что Яков мог убить меня, чуть не рассчитав силу удара. Дело в том, что я сам мог наколоться на его меч. Просто сдуру. Просто не понимая правил игры с этими железками.
Аким уже снова надувался: невместно столбовому боярину каяться да оправдываться.
— А хоть бы и стукнулся! Даже и поранился бы... И чего? Крепче помнил бы.
— Аким Янович, а ты хорошо подумал, прежде чем меня пугать? Я ведь сдуру да с испугу... неразобравши, неразглядевши... Или, ты думаешь, меня Яков остановит?
Недавняя майская история, когда Аким с Яковом наелись в Рябиновке мухоморов и распугали всё население — у всех в памяти. Тогда я Якова завалил.
По мне, геройства в этом нет: пьяного стреножить — невелик подвиг. А вот для местных победить берсерка... Да просто — бесноватого, бесом обуянного, мечом вооружённого...
— Ты, Аким, думай, прежде чем делать. Ладно. Артёмий, что такое "цельно-оцельный меч"?
Оцелом на "Святой Руси" зовут сталь. С 16 века начинают употреблять другое слово — "уклад", и "оцел" более не встречается.
Дед расстроился, стыдно ему. Ничего, пусть мучается. Не малое дитя, чтобы я ему сопельки вытирал. Пусть в стороне постоит, пострадает. Да умного Артёмия послушает:
— Тут, Иване, дело такое... Мечи делают по-разному. Бывает "нож навыворот" — пластина железная в середине, две стальные по бокам. Бывает "коса двойная": само тело в середине — железо, с двух сторон — лезвия стальные наварены, как на косе. У нас, на Святой Руси, почитай всё оружие, кроме наконечников копий и стрел, из двух разных железов делается: из железа и из оцела. Железо даёт мягкость, оцел — твёрдость и остроту.
Такое составное изготовление почти всех железных изделий — не только оружия — "фигурный болт" святорусских металлургов.
— Был мудрец на Востоке, Бируни прозывался. Он о наших мечах так писал: "Русы выделывают свои мечи из шапуркана, а долы посредине их из наморкана. Что бы придать им прочность при ударе, предотвратить их хрупкость. Ал-фулад не выносит холода их зим и ломается при ударе. Когда узнали они фаранд, то изобрели для долов плетение из длинных проволок изготовленных из обеих разновидностей — шапуркана и женского железа". Вот так делают "узорчатые" мечи.
— Артёмий... а вот эти слова... они чего значат?
— "Наморкан" — железо, "шапуркан" — сыродутная сталь, "фулад", "фаранд", "булат" — тигельная сталь. У нас так не делают. Она на морозе хрупкой становится.
Ага. Похоже, речь о сталях с повышенным содержанием фосфора — они после минус 20 "хрустеть" начинают.
* * *
В богатой углеродом тигельной стали, увеличение примеси фосфора на несколько тысячных долей процента значительно усиливает хладноломкость, в мягком железе даже колебания в несколько сотых процента — не оказывают заметного влияния. Английское стаффордширское железо, содержащие 0,25% фосфора, разлетается нередко при первом же ударе. А шведское стокгольмское, в котором фосфора в 10 раз меньше — держит до десятка ударов.
Для "Святой Руси" холода ниже минус 20 — вполне реальны, для Средней Азии Бируни — экзотика.
Забавно: я был уверен, что "булатный клинок" — это круто. А это, оказывается, как "вьетнамки" — только для пляжного времени года.
* * *
— Артёмий, вот я смотрю на излом, а там проволочек разного железа не видно. Это как?
Артёмий укоризненно посмотрел на Акима. Дед ещё выше вздёрнул бороду и отвернулся. Ну, прямо мальчишка с бородёнкой, попавшийся на шкоде.
— Тут такое дело... Этот хорезмиец, Бируни, писал свои книги полтораста лет назад. О делах, которые были лет двести тому. В те времена только-только появился в Германии, в местечке Золинген, мастер Улфберт. Который вместо "узорчатой сварки" из проволок стал делать мечи из одного оцела. Просто он использовал хороший оцел. Одни тамошние мастера: Ингерли, Банто... тоже стали делать такие клинки. Иные же продолжали "узорничать". Кто-то из наших решил сделать подобное Улфберту. Собирать меч из нескольких нитей — тяжко, долго. Сам знаешь — на Руси треть века княжеская усобица была, мечей надо было много. Вот какой-то олух и слепил меч из одного оцела. Только материал взял слабенький, как на "узорчье". А другой олух, не разобравши, купил.
Это я понимаю: в "узорные" клинки шла сталь с 0.4-0.45% углерода. У Улфберта и Ингерли — 0.7-0.8%.
— Дед! Так ты в Турове лопухнулся?! Барахло за серебро взял?
— Что?! Кто?! Я?! Ты...! Ты кому такие слова говоришь?! Я как от титьки отстал — сразу под хоругви встал! Да я с оружием...
— А это что?
— Да на мертвяке взятое! Дурень какой-то. Мы его в бою стрелой спешили, меч так в ножнах и остался.
Артёмий угадал: один олух — сделал, другой — купил и в бой пошёл. Глупость — едина, хотя и многовариантна в своих проявлениях. Вот и убили олуха ещё до боя. Глупый человек глупым мечом так ни разу и не ударил.
Не фига себе! Я обиделся. Мне, который весь из себя самый-самый... какую-то некондицию в руки суют!
— А ты что думал?! Я тебе в научение добрый клинок дам?! Ты ж его сразу загубишь! Вот когда выучишься...
— Ну, спасибо, Аким Янович, за доверие. Небось, и кончик специально затупил? Чтобы тупой Ванька сдуру не укололся?
Дед начал набирать воздух. Чтобы достойно ответить всякой, не по чину возомнившей о себе, мелкой шелупони в моём лице. Но тут примирительно-повествовательно вступил Артёмий:
— Нет, Иване, у наших мечей кончики тупые, потому что мечами рубят, а не колют.
* * *
Как-то не задумывался. А ведь русские летописи, применительно к событиям с использованием мечей, постоянно употребляют слова "посёк", "порубил". И очень редко "подняли мечами", "заколол через окно".
А как же...? Основа техники работы с римским гладиусом — уколы. Рубить гладиусом было возможно, но рубящие удары считались предварительными, считалось, что убить противника можно только сильным колющим ударом. При длине клинка до 60 сантиметров бой шёл вплотную.
Длинные мечи — оружие всадника. Всадники в земледельческих обществах — аристократы. А римская армия — плебейская, пехотная. Вот гладиусами они и вырезали толпы разряженных конных аристократов в армиях Митридата Евпатора и Тиграна Великого.
* * *
Артёмий продолжал крутить в руках обломанный клинок.
— Точно: дурак делал. Вбил кучу оцела. Фунта два с половиной. А получилось ерунда. Яков, у тебя в мече фунтов 5?
Яков внимательно посмотрел на Артёмия. Похоже, внимание к его оружию ему не льстит. Но ответил:
— 6.
В два с половиной раза тяжелее?! А по длине только в полтора раза длиннее. Что-то такое похожее Алёша Попович про свою саблю в былине говорит... Типа: вбито в сабельку железа 12 пуд.
— У Якова, сам видишь, меч и длиннее, и тяжелее. Добрый меч. А то бывает... Ты о Виланде-кузнеце слышал?
Артёмий прищурился, глядя в тёмный угол мастерской, что-то вспоминая.
— Был такой чудо-мастер. Раз по глупости поспорил он на свою голову, что выкует королю чудо-меч. Который будет резать железо, как обычный нож — платье.
Я про похожее оружие слышал. Но по другому поводу.
* * *
Во время войны на пожертвования жителей и из добровольцев Челябинска была сформирована танковая бригада. В экипировку танкистов входил нож в чёрном кожаном чехле. Уральские мастера сделали ножики такого качества, что обычные ножи ими было можно стругать как деревянную палочку. 244 Челябинскую танковую, позже — 63 гвардейскую, немцы из-за этих чёрных ножей называли "Шварц тод" — "чёрная смерть". Но это в 20, а не в 12 веке!
* * *
— А дело было так. Как же там в поётся... Взял Виланд-кузнец добрый клинок и... Слушай:
"Вот весёлый король идёт по залу,
А Виланд в кузне берёт хороший напильник
И пилит меч в простую пыль
Кто это слышал, у того оглохли уши
От скрежета напильника о твёрдую сталь
И долго продолжалась такая пытка доброго меча
Теперь от него лежали только опилки: мудрый кузнец взбил их
Смешав с молоком и мукой, пока не получилось доброе тесто.
Потом он взял гусей, три дня сидевших в тесной клетке без еды,
И бросил тяжёлой пищи голодным птицам.
Они клевали жадно, ещё смелее жадного Тора,
Сожравшего великана Тюрмура, принятого им за Фрею
Очень скоро корыто опустело.
Но на следующее утро вдвое было выдано гусями с другой стороны.
И это содержимое мастер принёс к печи.
Чтобы выплавить из этого железо хорошо шуровал он жар.
А потом зачерпнул из котла то, что стало из помёта
И получил из него железо, чистое и без шлаков
Когда оно остыло, то стало пригодным для оружия.
И до седьмого дня он сделал мастерский меч.
Он был настолько острым и красивым, настолько твёрдым и крепким,
Что трудно на земле было сыскать второй такой".
— Три раза стачивал мастер клинок в пыль. И трижды выковывал его заново. Вот так был сделан легендарный клинок. В честь своего учителя Виланд назвал меч — "Мимунг".
Офигеть! Виланд варил сталь из гусиного помета!
* * *
Смысл этого "дерьмового техпроцесса" стал понятен только в середине 20 в.:
"Зачем многократное измельчение, скармливание, новая выплавка и ковка? Помет, кроме углерода, содержит еще и азот. Только с начала этого столетия нам стало известно, что насыщение азотом оказывает влияние на существенное дополнительное повышение твердости, так что "азотистые" стали показывают вообще самую высокую твердость, установленную у железа. [...]
Опилки, обработанные по способу Виланда, состояли из мягкого ядра, приобретавшего после закаливания чрезвычайно твердую, способную резать оболочку. Эти опилки спекались вместе, снова измельчались, смешивались, скармливались и спекались, и после многократного повторения этого процесса и закалки получался сплав, состоящий из очень равномерно расположенных мозаичных частиц твердого закаливающегося железа, чрезвычайно твердого карбида (соединения железа и углерода) и нитрида (соединения железа и азота). Сочетание режущих свойств и твердости в этом сплаве существенно выгоднее, чем у однородно закаленного современного ножа, и вследствие большой твердости и удачного расположения нитрида тоже лучше, чем у бритвы или инструментальной стали, состоящей из твердой основной массы (мартенсита) и вставок из карбида".
Варить в печи гусиный помёт... запах должен быть...
"Сварожьи внуки" — кузнецы-оружейники — постоянно возятся с экскрементами. Не по Фрейду, а по технологии.
"Делать из дерьма конфетку" — очень древнее, сакральное занятие. Вот, даже в древних сагах воспевается!
Из таких же рецептов:
"Берут трёхлетнего барана, привязывают его и в течение трёх дней не кормят. На четвёртый день кормят его только папоротником. Спустя два дня такой кормёжки его ставят на следующую ночь в бочонок с пробитыми снизу дырками. Под эти дыры ставят сосуд, в который собирается моча барана. Собранная таким образом за две-три ночи в достаточном количестве моча барана вынимается, и в указанной моче закаливают инструмент".
У каждого попандопулы в Средневековье надо предварительно брать анализ мочи! Обязательно! А то вдруг другого барана не найдётся — придётся самому лезть... в бочонок с дырками. Прогрессировать-то надо. Или будем помёт... помётывать?
* * *
— Яков, а у тебя что, такой же... дерьмовый меч? Как тот... Мимунг?
— Иване, тому мечу цена — богатый город. У Зигмунда, короля Нидерландов, отца Зигфрида из Нибелунгов, говорят, был такой же. (Артёмий продолжает просветительствовать). А у Якова — попроще. Но тоже — хорош. А ещё Яков бьёт правильно. Почти у всех воев сильнее удар серединой меча, а не кончиком.
Почему это? По механике должно быть наоборот: при одинаковой угловой скорости — чем больше радиус, тем больше линейная скорость. Соответственно, и удар должен быть сильнее.
— Меч-то не сам бьёт — его человек ведёт. А у человека свойство такое. Почему — никто не знает.
— Как это?!
Я подозрительно посмотрел на Артёмия. Чего-то мне сомнительно... В разгар массового применения мечей и дубинок, при толпах гуляющих где ни попадя как бы мастеров кое-какого фехтования... Я недоуменно уставился на Акима. Тот немедленно выплеснул своё профессиональное раздражение:
— А я те про что?! Это ж мечники! Это ж... махать — машут, а мозгов-то нету! Только сказки выдумывают да гонором надуваются!
Тогда какого... ты меня этому учиться заставляешь?!
Я снова обернулся к Артёмию. Тот бесконечно терпеливо улыбнулся и продолжил:
— Иване, когда объяснений больше одного — значит, нет ни одного. Одни говорят — "дело в мече". Есть, де, в мече на треть или четверть от кончика — "точка покоя". Клинок-то при ударе весь дрожит. Кроме вот этого места. На каждом клинке точка эта — по-разному. Вот, де, надобно её сыскать и ею бить. Удар, де, самый сильный. Другие говорят — "дело в руке". Дескать, всяк человек знает, что при ударе палкой на "четверть от вершины" — менее всего отдаёт в руку. Потому — всяк, даже и не думавши, от природы человеческой, свою руку бережёт и бьёт этим местом. Третьи говорят — "дело в голове". Как вой решил, что попал — так на меч давить перестаёт. А кажется ему так — когда вот эта часть, от половины до четверти клинка, дошла до цели. Иные говорят: "дело в страхе" — привычно человеку, что самый кончик — слабенький и легко ломается. Вот воин и бережёт клинок. Разное говорят, а смысл один: брехня. Забудь. Просто помни: бить надо вот этим, последним вершком. Этому — учатся. Только настоящий мастер — кончиком бьёт.
