Идентификация василиска

13

У девушки-пекинеса оказались фиалковые глаза. Да и сама она совершенно перестала быть похожа на маленькую китайскую собачку, после того как приготовленное для нее снадобье подействовало. Опухоль ушла, выправив черты неожиданно красивого аристократического лица. Борн был готов поклясться, что в ее предках были европейцы — красота Обору несомненно была продуктом смешения разных рас.

— Благодарю вас, господин Генноске, — сказала она, после того как снадобье подействовала, — но это было очень неосмотрительно.

— Неосмотрительно? — Борн был удивлен, но Хёма, что-то выкраиваший из кусочка шелка, пояснил его ошибку.

— Глаза госпожи Обору называют Глазами Разрушения — ни одна техника шиноби не выдержит ее взгляда, так что ... — он протянул результат своего рукоделия Обору, — примерьте это, госпожа.

Выкроенный из шелка платок, плотно закрыл глаза Обору, и судя по цвету Кагеру недосчиталась одного из своих кимоно, безжалостно раскромсанного Хёмой, чтобы соорудить многослойную маску.

— Да спасибо, господин Хёма, в случае необходимости я надену его, — поклонилась Обору, притворяющемуся слепым шиноби.

Борн не мог понять с чем же он столкнулся — вчера Хёма прояснил вопрос техник, когда Кагеру все таки слишком близко придвинулась к нему, спровоцировав приступ удушья. Техники шиноби — способности, которые непосвященному человеку могли показаться магией. Джейсон и в прошлой жизни знал людей способных на невозможное, но тогда это был результат многолетней работы ученых и медиков, игравших с человеческим геномом как малыш с кубиками. Здесь же, посреди дремучего средневековья, люди его окружавшие были способны на большее, чем даже самые лучшие 'образцы' входившие в Программу. Тот же Хёма своим взглядом мог заставить человека совершить самоубийство, или же атаковать друзей, что и произошло с напавшими на него самураями. Всего лишь пристальный взгляд, и противник сам сводит счеты с жизнью. Саэмон мог принять практически любой облик, а Кагеру ... ее техника совершенно ей не подчинялась — выброс гормонов, и что-то в организме начинает выделять нервно-паралитический газ, смешивающийся с выдыхаемым воздухом. Борн подозревал, что если покопаться в ее внутренностях, то найдется пара-тройка гланд, которые совершенно не принадлежат человеку, точнее нормальному человеку. Эта мысль доводила до безумия — казалось он встретил точную копию Сен-Жак, но только чтобы она мучила его своей недоступностью, находясь так близко и в тоже время так далеко.

Его же способностью, точнее способность хозяина этого тела — Борн уже не питал иллюзий о собственном спасении, считая происшедшее какой то космической шуткой бога или дьявола — было додзюцу, такой же взгляд как у Хёма, но гораздо более сильный и, самое главное, контролируемый. Там где Хёма мог подчинить одного, у Борна бы получилось бы с десятком, там где Хёма был вынужден закрывать глаза, чтобы ненароком не задеть друзей, у Борна не было проблем со зрением. И, разумеется, он полностью потерял способность управлять техникой — как бы Борн не пялился, его взгляд не оказывал никакого воздействия на вызвавшегося добровольцем для проверки Саэмона. Хёма только вздохнул и порекомендовал не учитывать способность в планах — как он сказал, Генноске пришлось изучать эту технику несколько лет до появления эффекта.

Способности полностью меняли дело. Можно планировать засаду, идеальную ловушку, из которой не выбраться, но все планы летят к черту, если вам противостоит кто-то способный бросаться файрболлами или убить косым взглядом, а вы об этом даже не подозреваете до тех пор, пока этот фрукт не поджарит вам задницу. Из оставшихся в строю Ига — Акегину, Куширо и Тензена, Борн знал только о способности Тензена — регенерировать после травм, которые отправили кого другого прямо на тот свет.

— Госпожа Обору, — сказал он, любуясь фиалковыми глазами, девушка чем-то привлекала его, несмотря на то, что была совершенно не того типа, который нравился Борну, — надеюсь у вас нет возражений, если мы обсудим преждевременную кончину господина Тензена?

— Да, — ответила она потупив глаза, — точнее нет, только прошу... Я не смогу остаться с вами, если вы будете сражаться и с Акегину или Куширо, они ...как сестра и брат мне, простите господин Генноске.

— Хорошо, — в любом случае Борн придерживался максимы, что драка равными силами — признак сделанной ранее ошибки.

Нападать на трех 'носителей улучшенного генома', по определению старого японского мультика, в то время как только он и Хёма могли похвастаться профильными бойцовскими навыками, а владение техникой пригодной для атаки в ближнем бою осталось только у Хёма, было по меньшей мере неосмотрительно. Оставалась засада с применением мины или стрелкового оружия, но регенерация Тензена вынуждала потом приблизиться и проконтролировать его смерть. Проще было бы сначала убить Акегину или Куширо, но Джейсон надеялся переманить их на свою сторону — люди с такой подготовкой были невосполнимым ресурсом, разбрасываться которым мог только глупец.

Тензен был исключением — властный и самолюбивый, видящий себя во главе шиноби Ига и, как понял Борн, одержимый местью за смерть матери, он был неуправляем. Хоть Джейсон и проникся заочно к нему уважением, вариантов заставить Тензена присоединиться к группе шиноби Кога не было, а последнее в чем нуждался Борн — ищейка натасканная на кровь, которая сможет заглянуть за кулисы спектакля, который он представит почтеннейшей публике перед своим спешным отбытием за пределы Ниппон.

Главным зрителем станет господин Хаттори Ханзо Масанари — непутевый внук великого деда, обладатель шпионской сети, значительно превосходящей возможности кланов Кога и Ига. Поговаривали, что у него есть информаторы даже в землях христианских князей, хотя Хёма подчеркнул, что из десяти посланных туда шпионов возвращается один, да и то не всегда — у контрразведки христиан были хорошие учителя с навыками отточенными до бритвенной остроты европейскими усобицами. В любом случае — все, что сделают они в землях сегуната, и скорее всего за его пределами, быстро станет известно шпионам Масанари, так что единственным способ спрятать свои намерения было воспользоваться советом отца Брауна, и 'спрятать лист в лесу'.

— Предлагаю начать с разведки боем, — сказал Борн.— Господин Саэмон, я хотел бы выслушать ваши предложения.

На этот раз на постоялый двор люди Кога вошли 'громко'. Крики 'пожар' и звон набата перебудили весь город, и жители, не успев до конца проснуться и даже зачастую одеться, выбегали из своих домов с ведрами, чтобы помочь соседям. Каждый из них прекрасно знал опасность огня — бумага и сухое дерево вспыхивают мгновенно и достаточно одной искры, подхваченной ветром, чтобы пламя взяло высокую цену в жизнях и имуществе не только с растяпы, устроившего пожар, но и со всего города. Это был не первый и не последний случай — города в империи горели с удручающим постоянством — и уже через несколько минут выстроились цепочки горожан, передающие друг-другу воду, поливающие соседние крыши, и рубящие длинными топорами загоревшееся центральное здание гостиницы.

Дым, стелящийся по земле, не давал дышать, те кто поопытнее укрыли головы мокрыми тряпками, и поэтому никто не удивился, когда Борн и Кагеру с замотанными лицами, присоединились к команде, вытаскивающей из соседних домиков угоревших от дыма постояльцев.

— Быстрее, быстрее, — подгонял их начальник, впрочем Борн и сам имел основания торопиться. До пристанища господина Тензена оставалось еще два домика, и он благодарил бога за открытые планировки японцев. Для спасательной команды не было нужды карабкаться по этажам и заполненным гарью лестницам, вышибая двери в крохотные комнатки, образующие непроходимый лабиринт наполненный криками и пламенем, как это было бы в любой европейской стране — здесь было достаточно раздвинуть стену, или даже выбить ее, сдернуть москитную сеть, и вынести тех, кто оказался слишком усталым или больным, чтобы проснуться вовремя.

Сами люди Ига уже покинули ставшие опасными здания — окруженные самураями госпожи Офуку, закрывшими их живым щитом, они внимательно наблюдали за переполохом, оставаясь чуть в стороне. Борн напрягся, заметив только двоих Ига, стоящих на ногах. Этот, с лицом закрытым платком — Куширо, девушка рядом с ним Акегину, на носилках видимо лежит Хотаруби и ,судя по тому, что она сама не может передвигаться, дела ее плохи. А где же господин Тензен? Такой человек ни за что не погибнет от пары угольков, брошенных Саэмоном. Госпожи Офуку тоже не было нигде видно — нехорошее подозрение все больше и больше овладевало Борном — не зашли ли они прямо в расставленную противником ловушку. Отвлекающий пожар — классика, часто применяемая для проникновения на охраняемый объект, и если Ига их ждали, то скорее всего сейчас придет время драться не на жизнь, а насмерть.

— Уходим, — шепнул он на ухо Кагеру, — нас ждут.

Она не обратила на слова Борна никакого внимания, и он повторил, легко дернув ее за рукав. Кагеру обернулась:

— Нет, сейчас я сделаю дело, и пойдем, — она шагнула в следующий дом, запрыгнув на веранду.

— Пусто! — крикнула она и команда спасателей двинулась дальше. Борну ничего не оставалось, как следовать за ними.

— Надо уходить, там засада, — попытался он еще раз втолковать закусившей удила куноичи.

— Они даже не поймут, что случилось, — следующий домик был пуст — постояльцы смогли выбежать, оставив на полу тюки с вещами.

— Вытаскиваем! — а вот у Тензена кто-то был, и, прежде чем Борн смог ее удержать, Кагеру рванулась внутрь.

Он ринулся вслед за нею, чтобы прикрыть действия куноичи своей спиной от любопытных глаз. К счастью Кагеру не стала сразу на глазах у изумленных пейзан втыкать нож лежащее под покрывалом тело, потому что Тензена там не было. Равно как и кого-то другого — покрывало прятало под собой мешки, сложенным в форме человеческого тела.

— Пошли, пошли! — это было не последнее здание, которое требовалось проверить, но Борн и Кагеру задержались на секунду. Он быстро осмотрел помещение — кажется тут не спрятаться и мыши. Непохоже, чтобы кто-то наблюдал за ними:

— Давай! — кивнул он Кагеру.

Та, быстро достав флакончик из складок одежды, щедро покрыла отравой содержимое мешков и одеяло. Убить это вещество не могло, но от него тело покрывалось язами, появлялась слабость, тошнота и боли в сердце. То, что надо, чтобы ослабить врага, и проверить его устойчивость к ядам.

Они выскользнули наружу практически сразу после последних настоящих пожарных, но вздох облегчения, вырвавшийся из груди Борна был преждевременным — в ворота постоялого двора черной струей вбегали вооруженные копьями воины. Они занимали позиции вдоль стен и блокировали все выходы. Последними появились полицейские в своих высоких шапках — похоже выйти из этой гостиницы будет значительно сложнее, чем войти.

Пока что солдаты ничего не предпринимали, наблюдая за тушением пожара, но это ненадолго — огонь скоро прогорит, и потом они проверят каждого, кто оказался на территории гостиницы. Борн мог только надеяться, что это связано с поисками поджигателя, а не засадой людей Ига.

— Кагеру, если мы не найдем способ уйти тайно, придется объясняться с полицией, — хоть его голос и был абсолютно спокоен, Борна охватило ощущение всеобъемлемой беспомощности — легенда, подготовленная для этой вылазки, была способна выдержать поверхностную проверку, но если полицейские копнут чуть глубже, им конец. Джейсон, лихорадочно смотря по сторонам, пытался найти способ вырваться за оцепление. Его внимание привлекла высокая фигура, появившаяся у ворот. Расстояние не позволило подробно рассмотреть ее, но высвеченный отблесками огня силуэт Борн опознал безошибочно по характерной прическе — Якушиджи Тензен.

— На выходе нас будет ждать Тензен. Попробуем обмануть его, — прошептал Джейсон Кагеру, сжимая ей плечо. — Главное, сохраняй спокойствие.

— Конечно, господин, — улыбнулась Кагеру под маской.

Борн подумал, что сейчас им как никогда пригодились бы таланты господина Саэмона, но кто он, под какой личиной прячется? Да и будет ли у них время для перевоплощения, если сейчас всех в гостинице выстроят и опросят?

С звуком похожим на выдох великана обрушилась крыша и усилия тушащих пожар людей наконец то стали приносить плоды. Балки прогорали одна за другой, и огонь опадал, где сожрав все, что могло гореть, а где залитый усилиями горожан. Борн кожей чуствовал утекающее время, моля об отсрочке, и словно божественный ответ на его просьбы в сухую землю ударили струи дождя, сбивающие пламя. Минуты, отпущенные им на принятие решения истекли.

Джейсон взвешивал альтернативы: попытаться пройти контроль, или же прорвать оцепление — оба плана содержали в себе неоправданные риски. Он еще раз огляделся — множество горожан, совершенно не военного вида, женщины, подростки — все они боролись с огнем изо всех сил. Вот и ответ — усталые и занятые монотонной работой прекрасно реагируют на внушение.

— Кагеру, дай мне все светошумовые, — шепнул он куноичи.

— Что?

— Мешочки с порохом, — до настоящих светошумовых гранат эти поделки из смеси пороха с металлическим порошком не дотягивали, скорее это был аналог взрыв-пакетов, используемых киношниками, но чтобы посеять немного старой доброй паники их должно было хватить. — Когда я начну их кидать, кричи со всей мочи 'Пираты!'.

Они вместе со 'своей' командой переместились к колодцу, и подавали уже не слишком нужные ведра с водой, которой тушили немногие оставшиеся очаги. Борн краем глаза наблюдал за караулившим ворота Тензеном. Ага, похоже он собрался объявить всем, что они ищут поджигателей, вон как зашагал к старосте, координирующим усилия добровольных пожарных. Теперь, или никогда — Борн обкусил фитиль, поджег его, благо вокруг еще хватало открытого огня, и надеясь, что не промажет, запустил взрыв-пакет в колодец. Небольшой мешочек влетел в цель как баскетбольный мяч, отрикошетив от края, и взорвался с оглушительным звуком. Укрепленные камнем стены сыграли роль резонатора, и если бы Борн не знал точно, что вызвало этот разрывающий барабанные перепонки взрыв, то он сказал бы, что по городу кто-то пальнул из пушки хорошего калибра.

Кагеру не растерялась:

— Пираты, пираты в городе! — ее отчаянный вопль подхватили еще несколько горожан.

Откуда на главной дороге сегуната могут взяться отчаянные южные пираты никто даже не попытался спросить — вымотанные и напуганные пожаром горожане моментально поддались панике. Борну даже не пришлось взрывать еще что то — люди, ставшие в мгновение ока неуправляемой толпой, рванулись в ворота.

Преграждающие выход солдаты скрестили копья, уперев их в землю, и образовали живую стену, препятствующую выходу. Борн завопил:

— Доктора, доктора — человека задавили, — кто-то рванулся от него, кто-то к нему, пытаясь помочь. Если судить по начавшимся крикам, Юи подвергся не меньше чем монгольскому нашествию — паника стала воспроизводить саму себя, и даже падающий с неба стеной дождь казалось только добавлял неразберихи — люди не могли разглядеть что происходит дальше нескольких метров, и воображение дорисовывало для них самые пугащие картины.