По краю огня

Конечно, дело было не в еде. И даже не только в отце. Нейл солгал матери о причине их ссоры, но всё же некоторая доля правды в его аргументах о съемном жилье имелась: работа в госпитале была не из легких, раскатывать дважды в день в наемном экипаже впрямь выходило накладно, да и на собственные ноги встать ему было давно пора — Нейл и раньше, бывало, задумывался об этом. Но к окончательному решению его всё же подтолкнуло другое.

Сандра.

Тоненькая фигурка в коричневом форменном мундире, темноволосая голова, склонившаяся к отцовскому плечу, бледное, осунувшееся лицо, закрытые глаза — и прогоревшая свеча на подоконнике. Это видение преследовало его день за днем, ночь за ночью, поднимая в груди волну уже знакомого глухого протеста — как тогда, в Белой усадьбе, когда экономка назвала Итана Эшби его отцом. Это было неправильно. Всё это было неправильно!.. Кадеты Даккарая трое суток под ветром и снегом шли к столице, и всю ту долгую ночь Сандра, едва живая после тяжелого перехода, не смыкала глаз. Она ждала его. А он не пришел. Так не должно было быть!

— И не будет, — вслух сказал Нейл, глядя сквозь стекло в наливающиеся темнотой зимние сумерки. Лицо его из хмурого стало привычно-сосредоточенным. Он задернул портьеры и, отойдя от окна, уселся за стол. Зажег свечу, поставил у левой руки кружку с чаем, правой подвинул к себе учебник, раскрыл, следом раскрыл наполовину исписанную тетрадь и откинул крышку чернильницы. Информации было мало, слишком мало, и до него никто еще не пытался передать звук на расстоянии, но в архивах центральной библиотеки, если хорошенько поискать, всегда можно было что-то найти.

Военный лагерь Райленд был в пятнадцати милях езды от столицы. И окружавшие его прибрежные скалы оказались богаты пещерами — Нейл еще неделю назад облюбовал одну, поближе к холму у подножия лагеря. Ему хватило одной поездки: заранее сверившись с картами и оставив возницу наемного экипажа в деревенском трактире поблизости, Нейл пешком добрался до скал, нашел расщелину покрупнее и, поплутав немного, вышел к небольшой круглой пещере с удобной открытой площадкой — вид с нее на весь Райленд открывался такой, что любо-дорого. Лагерь лежал перед ним, как на ладони. Маг снял ориентиры, вернулся в деревню, оторвал возчика от его кружки и велел ехать назад в Мидлхейм. А ночью вернулся в пещеру воронкой — экипаж ему больше не требовался — и поднял в воздух фантом.

С тех пор каждую ночь белая ворона кружила над лагерем, обходя караулы и драконьи ангары. Невидимая в метели, сливающаяся со снегопадом, она искала — и всё никак не могла найти. Сандра была где-то здесь, в одной из многочисленных длинных казарм, но окна их не горели, а сквозь покрытые морозным узором стекла почти ничего нельзя было разглядеть. Но Нейл не торопился отчаиваться. Кадетов Даккарая не отправили бы в Райленд, если б не готовились использовать их на войне, а значит, в ночные дозоры их, как и других наездников, отправляли наверняка. Рано или поздно Сандра покинет казарму. Ночью. "И я ее всё равно найду, — думал маг, склонившись над тетрадью. — Может быть, даже сегодня... Или завтра... А когда найду — я заставлю этот проклятый фантом говорить, чего бы мне это ни стоило!"

Проснулся Нейл поздно, было уже за полдень. Привычно натянув амулет, он еще с четверть часа повалялся в постели, потом зевнул и откинул в сторону одеяло. Ежась от холода, босиком прошлепал к остывшей печке, развел огонь и поставил на спиртовку чайник. Распахнул плюшевые занавеси на окне. И, увидев раскинувшееся над крышами северной окраины голубое небо, улыбнулся: погода впервые за долгое время стояла отличная. "Все-таки хорошо, что меня вчера из госпиталя вытолкали, — подумал молодой человек, набрасывая домашний халат. — Было бы жаль в такой день до вечера торчать в лаборатории".

Вода закипела. Нейл заварил чай, достал с полки завернутые в полотенце сыр и хлеб и уселся завтракать. Нынешней ночью, памятуя о том что завтра не нужно будет вставать ни свет ни заря, он кружил над лагерем Райленд почти три часа, до полусмерти заледенел в стылой пещере, однако Кассандры так и не увидел. Белая ворона, бесшумно перелетая с крыши на крышу, вглядывалась в лица немногочисленных дозорных, прислушивалась к голосам караульных на стенах, возле ангаров и сторожевых будок, но всё без пользы. Среди этих людей кадета Д"Элтар не было. "Странно, — жуя, подумал Нейл. — Сандра ведь говорила, что старшекурсники ходят в дозоры наравне со всеми! Или это касалось только школы, а в действующем лагере порядки другие?" Он нахмурился и потянулся к кружке. Если так, то дело осложняется. Днем скакать воронкой туда-сюда не представляется возможным, да и в лагере его могут заметить. Конечно, птица она и есть птица, однако... Он качнул головой. Среди бойцов Райленда, в отличие от даккарайской военной школы, наверняка имелись маги. И попасться кому-нибудь из них на глаза Нейлу не улыбалось. Неизвестно, сможет ли кто-то из собратьев по силе распознать в белой вороне фантом, но лучше не рисковать.

"Ничего, — поразмыслив, в конце концов решил Нейл. — Не так много еще прошло времени, может, кадетам просто дали пару недель — привыкнуть к новому месту? Тогда рано или поздно в караулы их ставить начнут". Успокоив себя таким манером, молодой человек допил чай, протер стол от хлебных крошек и вновь бросил взгляд в окно. Потом перевел его на громоздящиеся у стены книги, подумал и тряхнул головой. Для этого еще будет вечер. Не пропадать же такому чудесному дню?.. Нейл вынул кошель, пересчитал его содержимое и удовлетворенно прищурился. Оставалось еще вполне прилично. За комнату он уплатил на два месяца вперед, из остатков своего январского содержания — от последующего он отказался, но возвращать отцу горсть монет, корча из себя принципиального бессребреника, значило попросту его оскорбить. Этого Нейл не хотел. И на нынешний день у него оставалось немало: в курильне на Парковой, конечно, не рассидишься, о салоне свиданий и говорить нечего, но хороший обед уж точно можно себе позволить! "Еще и на пару унций чая, пожалуй, хватит, — с удовольствием подумал молодой человек. — Как раз растяну до конца месяца". Он улыбнулся, ссыпал медь с серебром обратно в кошель, сбросил халат и принялся одеваться.

С наемными экипажами на северной окраине всегда было так себе, однако Нейлу повезло. Не успел он свернуть с Медной улицы на улицу Ткачей, где располагался пятый солдатский госпиталь, как увидел медленно тянущийся вдоль тротуара крытый возок с фонарем на облучке — и, вытянув руку, вскоре уже катил с ветерком в сторону центра. Без сожалений бросив вознице монету, он вышел на Центральной, у главного храма Танора, и прогулочным шагом двинулся в сторону Кленового сквера. Есть он пока не хотел, погода стояла дивная, и приятно было просто пройтись по скрипящему утоптанным снежком тротуару, всей грудью вдыхая свежий морозный воздух. Миновав шумный и многолюдный Шелковый переулок, Нейл прошел вдоль Кипарисовой улицы, прогулялся по Кленовому скверу, поглазел на каток, заполненный гомонящим людом, и повернул обратно. А проходя мимо высокого изящного здания с рядом белых стройных колонн у крыльца, замедлил шаг. Здесь располагалась королевская галерея искусств. Помнится, мама что-то говорила о выставке акварелей — до того, как он заикнулся о своем переезде... "Не зайти ли взглянуть? — подумал Нейл. — Так сказать, вкусить пищи духовной перед плотным обедом?" К живописи, в отличие от герцогини эль Хаарт, ее старший сын относился спокойно, но идея показалась ему недурной. Надо же, в конце концов, хоть изредка расширять кругозор!

Он поднялся по ступеням, заплатил за вход два медяка, сдал плащ в гардеробную и вошел в первый зал. Помянутые акварели как раз все были здесь. Нейл просмотрел их не без любопытства и даже нашел некоторые довольно приятными глазу, однако восторгов у него выставка не вызвала. Поэтому он отправился дальше. Он переходил из одного зала в другой, изредка останавливаясь перед какой-нибудь картиной, и спустя час добрался до последнего зала. Людей в нем почти не было — кроме него, в дальнем углу перед тяжелой золоченой рамой стоял лишь какой-то пожилой господин.

Нейл повернулся к первой от входа картине и непроизвольно вздрогнул: на полотне было изображено бескрайнее, словно взрытое гигантской бороной поле павших. Окутанное красноватыми сумерками у горизонта, дымящееся редкими, казалось, только что погасшими бивачными кострами, оно густо пестрело лежавшими вповалку людьми в перепачканных землей и кровью мундирах. Они были везде — распростертые навзничь, глядящие мертвыми лицами в небо, скорчившиеся у обгорелых остовов обозных телег... В центре картины, на вытоптанной побуревшей траве, лежал офицер в темно-синем мундире. Голова его была запрокинута назад, пальцы правой руки, уже потерявшие цвет и окостеневшие, сжимали обломанное древко копья — а сверху над офицером, низко склонив тяжелую черную башку, возвышался дракон-штурмовик с пустым седлом. Опустив крылья, закрыв глаза, зверь застыл над погибшим наездником черным надгробием, прижавшись мордой к его плечу. Нейл, сам не зная почему, попятился. И, бросив короткий взгляд на медную табличку под рамой ("Прощание"), отошел. Увы, следующая картина оказалась немногим лучше. И остальные, что были собраны в последнем зале, тоже — практически все они изображали батальные сцены. Художники были разные. Но с каждого полотна в тусклом блеске застывшего масла на Нейла смотрела война. "Прощание", "Казнь дезертира", "Рассвет над холмами", "Последний полет"... Повсюду здесь была кровь и смерть — совсем как когда-то говорил отец. Герцог эль Хаарт всё это видел своими глазами, а не на картине в галерее искусств, и Нейл только теперь до конца осознал, почему отец так противился его скоропалительному решению. Осознал, глядя на багровые, черные, дымно-серые полотнища, на которых умирали люди и звери, на которых пылал огонь и словно бы запеклась настоящая кровь, а не краска... Нейл бродил по залу, как в полусне, едва ли не целый час. Он давно уже остался здесь один-одинешенек — когда ушел тот пожилой господин, Нейл не заметил. Он переходил от одной картины к другой, отворачиваясь, отступая и вновь возвращаясь, он простоял почти четверть часа перед масштабным полотном, изображавшим Битву Знамен, скользя взглядом по обагренным рассветными лучами, точно кровью, остроконечным скалам и пляшущим на их фоне в смертельном танце драконам, — он не хотел смотреть, но смотрел. По какой-то необъяснимой причине это страшное зрелище завораживало, не отпуская.

Галерею Нейл покинул в только в половине седьмого. Солнце давно село, Мидлхейм окутала стылая чернильная синева, и молодой человек брел в ней, не разбирая дороги, чувствуя слабость в коленях и странный, горячечный зуд в душе. Перед глазами его клубился дым бивачных костров, а в ушах звучал далекий драконий рев, смешанный со звоном стали. Он не раз бывал в королевской галерее искусств с отцом и матерью, но этого зала не видел. "Почему? Этих картин там не было раньше? Или просто родители мне их не показывали? — думал он. — Смешно... Это ведь просто холсты и краска!" Неясный зуд где-то глубоко внутри усилился. Нет, вовсе не "просто", вдруг понял Нейл. И, приостановившись, обернулся назад. Изящное здание с колоннами уже давно исчезло из виду. А картины остались. Особенно та, с черным штурмовиком без наездника — она до сих пор так и стояла у него перед глазами. Оттого, что ее он увидел первой? Или совсем не поэтому?..

Нейл потряс головой, силясь изгнать из памяти пустое седло на драконьей спине. Нет, твердо сказал он сам себе, с Сандрой такого не может случиться. Потому что... потому что не может и всё! "Да и вообще, у нее же не штурмовик, а разведчик", — подумал он, будто это что-то меняло. И, наконец придя в себя, огляделся. Парковая аллея? Во имя Танора, как он здесь очутился? "Похоже, правы были родители, что в тот зал меня не водили, — растерянно подумал он, озираясь по сторонам. — Впечатлился до полной прострации!" Молодой человек сконфуженно почесал кончик носа. И, прищурившись, всмотрелся в конец аллеи, где белел стенами дом Лусетиуса. "Ну, с другой стороны, оно даже и к лучшему, — в конце концов решил Нейл. — Ведь я же всё равно планировал перекусить?" Он улыбнулся, только сейчас поняв, как сильно проголодался. И, запахнув плащ, торопливо заскрипел по утоптанной снежной дорожке к дому с зелеными ставнями.

После рыбного супа и двух ломтей свежего хлеба с паштетом из фазаньей печени, где-то между бараньими ребрышками и брусничным пирогом, Нейл понял, что двухнедельный "пост" не прошел для него даром: он объелся едва ли не до рези в желудке. Попросив себе чаю и осоловело поглядывая в окно, за которым уже совсем стемнело, молодой человек лениво размышлял о том, забрать с собой остатки пирога или все-таки не позориться, когда на стол из-за его спины упала тень.

— Какая встреча, — хмыкнул позади знакомый ехидный голос, и Нейл поймал себя на ощущении, будто он на миг вернулся в прошлое. — Что над тарелкой чахнешь, эль Хаарт? После госпитальных харчей человеческая еда в горло не лезет?..

— И тебе добрый вечер, Фаиз, — отозвался Нейл, поворачиваясь. Ан Фарайя отодвинул стул, уселся напротив — само собой, как всегда не спросив разрешения, — и жестом руки подозвал подавальщика. Спустя пару секунд тот материализовался у стола.

— Чего изволите? — почтительно кланяясь, уточнил он.

— Кофе, — бросил алмарец, даже не взглянув в его сторону. — Черный.

Нейл поморщился. При одном слове "кофе" его замутило. А теперь придется эту гадость еще и нюхать — от Фаиза так просто не отделаешься. "Да и встать я в ближайшие четверть часа вряд ли смогу, — вынужденно признал он. — Плохо без Зигги и его домашних обедов — какая-никакая, а тренировка". Он покосился на едва тронутый брусничный пирог и вздохнул. От Фаиза это не укрылось.

— Жадность обуяла? — проницательно фыркнул он. Нейл кисло кивнул. — Смотри, эль Хаарт, как бы тебе де Шелоу в талии не перегнать с таким-то аппетитом!

— Не волнуйся, не перегоню. На мое жалование особо не разгуляешься.

— Так выбрал бы место попроще, где-нибудь в этих своих трущобах... Или по хорошей жизни соскучился?

Нейл отодвинул в сторону тарелку с пирогом.

— Ну что ты, — сказал он преувеличенно серьезно. — Исключительно по тебе.

Алмарец расхохотался.

— Слышал бы это Рексфорд, — весело блестя глазами, отозвался он. И взяв в руки принесенную подавальщиком чашечку, сделал глоток. — Но увы, увы! Ты куда пропал, эль Хаарт? В курильне тебя уже который день не видно.

— С курильней придется пока подождать. До марта, а то и до апреля — демоны его знают, как долго придется вступать во права наследования.

— Наследования? Когда это первый алхимик душу Танору отдать успел?

Нейл поперхнулся чаем.

— Сплюнь! — откашлявшись, сердито прохрипел он. — С ума ты сошел, что ли? Я чуть насмерть не подавился!

— Зато проснулся, — без тени смущения заявил тот. — Так что за наследство-то, эль Хаарт?

— От дальнего родственника... по материнской линии.