Фрейлина специального назначения. Книга первая

У Глеба аж брови на лоб полезли от такого вопроса.

— Почти! — загадочно ответил он. — Я учусь анализировать этот мир, познавать вселенную и ее мотивы, — а затем промолчал и резко предложил: — Эля, а хотите конфетку?

И протянул мне одну из двух шоколадных конфет "Мишки в лесу", извлеченных из воздуха. Вторую конфету парень развернул сам и, не смущаясь моего присутствия, отправил себе в рот.

Эм-м, странное предложение! Но судя по поведению тех двух девиц в коридоре, все аналитики немного странные! А раз так, сладкое я люблю, грех отказываться!

Взяв конфету, я решительно последовала заразительному примеру. Кое-как развернув обертку одной рукой, достала шоколадную вкуснятину, поднесла ко рту и уже приготовилась откусить от нее кусочек, как резкий удар по ладони выбил конфету из моих пальцев.

— Эй, ты чего? — обижено возмутилась я. — Что за глупые шутки? Зачем предлагал тогда, если выкинул?

— Синильная кислота, нельзя красивым девушкам конфеты с синильной кислотой кушать, — глубокомысленно изрек Глеб и с видом сумасшедшего ученого поинтересовался: — Эля, а вы в курсе, что ваш кот ест смертельно ядовитых горных крыс? И при этом умудряется не откинуть свои рыжие мохнатые лапки?

После такой реплики я внимательно посмотрела на наглую морду Лорда фон Мурза. Животное выглядело вполне довольным жизнью, умудрялось облизывать свою моську языком, и вообще, умирающим не выглядело.

— А крыса точно ядовитая была? — решила уточнить.

— Хуже некуда. Ее кровь используют в качестве одного из самых распространенных ингредиентов при изготовлении ядов.

Глеб подошел ко мне ближе и, протянув руку к коту, принялся чесать того за ушком. Пушистый предатель замурчал и перестал вырываться из моего боевого захвата.

— Мурз дворовый кот, ему после московских помоек вообще ничего не страшно.

Кошара тем временем решил сменить место дислокации и теперь настойчиво прорывался на руки к Глебу.

— Исцарапает же, — укоризненно глядя на меня, забеспокоился красавчик. — Может, отдадите его мне?

Я отрицательно помотала головой.

"Ага, счаз! Разбежалась и отдала. Вы, аналитики, какие-то странные. Еще на опыты моего кота пустишь. Уж лучше с расцарапанными руками, но с живым Мурзом!"

— Как хотите! Мое дело предложить — ваше дело согласиться, — и Глеб вырвал Лорда из моих рук.

А тот словно этого и ждал, с довольной рожей залез к новоявленному знакомому на шею и разлегся там на манер воротника.

— Предатель! — прошипела я.

Ответом мне послужила странная фраза от Глеба:

— Меня часто посещают безумные мысли, но потом я осознаю, что сам посещаю их.

— Вы однозначно псих! — не выдержала и высказала мнение насчет его душевного состояния.

— Не спорю! Но то же могу сказать и о вас. Ни одна девушка в здравом уме не станет ходить по Академии в одеянии монашки.

— Что-о-о?

— Ваша одежда — черная юбка, белая блузка. Вы только платком пренебрегли, хотя, признаться, я этому рад, — и, бесцеремонно трогая прядь моих волос, воскликнул: — Нельзя! Однозначно нельзя!

"Боже! Куда я попала?"

— Что нельзя-то? — не понимая такой реакции, я уставилась на парня. Мне уже на самом деле страшно становилось. Стою в глухом коридоре в монашеском одеянии с красавчиком-психопатом. Дурдом на выезде.

— Нельзя прятать такие волосы под платком!

М-да, зато теперь до меня начинает доходить смысл косых взглядов местного населения в мою сторону. Еще бы, не каждый день монашки с ведрами по Академии бегают и спрашивают, где же кабинет ректора.

— А зачем вообще тогда эта форма у нас в шкафу лежит, если ее носить нельзя?

— Ее нужно носить, но в положенное время. — Глеб тяжело вздохнул. — Вы же первокурсница, еще ничего здесь не знаете?

Браво! Точное попадание в цель!

— Да, и я заблудилась, — я состроила жалостливую мордочку и посмотрела большими грустными глазами на мага. — И теперь не знаю, как вернуться обратно в блок.

— Что ж, я готов проводить такую прекрасную даму как вы, Эля!

А потом я долго втолковывала ему, в каком именно блоке нас поселили. Название "Проход 140" Глебу ни о чем не сказало, он долго смотрел на меня немигающими глазами, а потом попросил карандаш.

— Зачем? — не поняла я.

— Я только что придумал стих, и если не запишу, то завтра уже не вспомню.

"А-а-а, так ты поэт, тогда все ясно. Все творческие люди малость с тараканами в голове. Да и коту ты нравишься, значит, нож из-за пазухи точно не достанешь", — у меня прям от души отлегло.

— Глеб, — перешла я на "ты", — а давай ты вслух расскажешь, а если забудешь, завтра вместе вспомним, — предложила вариант решения ситуации.

Поэта мое предложение не устроило, и, пробормотав что-то про предательство и засаду, он продолжил смотреть на меня немигающим взглядом.

— О, точняк! — осенило меня. — Рядом с нашим блоком, картина висит, называется "Предательство лучшего друга". Огромная такая!

— С копьем летящим? — зажглась искра сознания в голубых глазах.

— Да, она самая.

— Так тут же километра три ходьбы до нее. Пешком долго, да и тебя в таком виде, если еще помаячишь, завтра будет вся Академия высмеивать. В общем, будем телепортироваться!

"Блин! Опять, что ли?" — расстроилась я. Ну не нравились мне растрепанные волосы в разные стороны, после этих мгновенных перемещений.

— А ты точно умеешь? — решила уточнить. — Просто одно дело, когда преподы телепортацией занимаются, а другое — если курсанты... Мы точно в стену какую-нибудь не вляпаемся?

Не отвечая на прямой вопрос, он шагнул ко мне и, положив руки на плечи, вкрадчиво поинтересовался:

— Ты мне веришь?

— Да я тебя десять минут знаю. За это время ты забрал моего кота, пытался угостить конфетой, которую выбил из рук. А теперь спрашиваешь, верю ли я тебе или нет?!

— Значит, веришь! — пришел к неправильному выводу Глеб, и в следующий миг яркая вспышка телепортации ударила по моим глазам.

Удивительно, но в этот момент я подумала не о стоящем передо мной сумасшедшем маге в серебряном плаще, а о том, что ведро с тряпкой так и останутся валяться где-то в неизвестном коридорчике.

Глаза открывала по одному, сначала правый, потом левый. Осмотрелась по сторонам.

Попали мы прицельно в середину общего коридора блока, нигде не застряли, части тела все тоже на месте, и это, несомненно, радовало. Глеб стоял напротив меня, улыбался во все тридцать два зуба и протягивал кота.

— Все, ты дома! — торжественно заявил он. — На чай напрашиваться не буду, но от карандаша не откажусь.

Лорда Мурза у своего спасителя я забрала и, с чувством великой благодарности за свое вызволение из бесконечных лабиринтов Академии, молнией метнулась в тринадцатую комнату.

С воплем прямо с порога: "Бабы, дайте карандаш!" — я ввалилась в помещение.

— В ящике стола лежала пачка, — указала мне готесса, которая еще пять минут назад занималась тем, что пыталась ровно пройтись по комнате на каблуках хотя бы пять метров, но из-за моего эффектного появления произошла катастрофа, и Фиса, потеряв равновесие, зашатавшись, распласталась по полу.

— Через пять минут все объясню, — пообещала я и, вытащив из стола целую упаковку заточенных грифельных карандашей, унеслась, подобно урагану, обратно в коридор к Глебу.

Когда выбежала, поняла, что у нашей телепортации были свидетели, а именно две противные барышни, перемывавшие мне утром кости. И сейчас они изумленно застыли у дверей своей комнаты в ожидании продолжения спектакля.

"Что ж вам, куры, на насестах своих не сиделось. Выперлись, блин!"

Делая вид, что не обращаю на них никакого внимания, подошла к Глебу и протянула карандаши.

— Вот, бери.

— Ты знаешь, уже не надо, — протянул он и так грустно вздохнул, что у меня аж сердце защемило. — Я забыл, что именно хотел записать, и мне, кажется, пора уходить, — и, не прощаясь, исчез в очередной вспышке телепортации.

А я осталась, как дура, стоять с протянутыми к нему карандашами в пустоту.

Из-за моей спины раздался ржач. Причем противный такой, как у лошади. Леди из высшего общества так не смеются.

— Что, рыжая, поматросили и бросили?

— Пусть радуется, что хотя бы проводил. Я слышала, что девушек из низших обычно просто пользуют и бросают там, где взяли!

"Эля, кажется, тебя только что завуалировано назвали проституткой, — прорычало мое озверевшее самосознание. — А значит, у кого-то на голове растут лишние волосы, которые необходимо проредить".

С праведным гневом в глазах развернулась лицом к своим обидчицам. Вот сейчас-то я и смогла рассмотреть их внимательнее. Одна — высокая, черноволосая, с точеными чертами лица и фигуркой, вторая чуть ниже, шатенка, внешностью она уступала своей товарке — толстая и нос некрасивой картошкой, но вот на гадкий язык она, похоже, редкостная мастерица.

— Ванесса, — обратилась она к своей красивой собеседнице, — вы бы смогли надеть на себя монашеское одеяние по доброй воле?

— Дорогая Кларентина, эти безвкусные черно-белые тряпки созданы для неудачниц. Такую одежду можно надеть только по приказу или во благо Ее Величества королевы Ризеллы. Но по доброй воле никогда! Для фрейлины это — моветон!

— Да бросьте, графиня, — притворно удивилась толстуха. — О какой фрейлине может быть речь, если она в первый же день притащила в женское общежитие мужчину. Позор!

"О, нет! Выдернутые волосы будут для тебя слишком простым наказанием. Боюсь, придется сжечь еще и всю твою одежду!"

— Вы совершенно правы, маркиза. Но вы же понимаете, что даже во дворце должны быть фрейлины, обязанностью которых будет покорно раздвигать ноги, если попросят. Это сделано для того, чтобы честь таких дам, как мы, не пострадала.

— Отчего-то мне кажется, что честь таких дам, как вы, пострадала еще в тот момент, когда вас мозгом обделило, — не выдержала я.

— Ах ты, безродная девка! — вскипела толстуха. — Ты как смеешь ко мне так обращаться?! Для тебя мы — маркиза Кларентина и графиня Ванесса, и никак иначе!

Я искренне расхохоталась. Вот это самомнение, каждому бы такое.

— Для меня ты толстая жирная корова с манией величия, а подружка твоя, — я смерила сверху вниз взглядом ту, которая графиня, — ставлю руку на отсечение, что уже давно не девственница!

О, да, я рисковала, но: "О, боги! Да я вас умоляю, чтобы скромные девственницы так оттопыривали зад при ходьбе и оголяли буфера!"

В подтверждение моих слов Ванесса залилась позорной малиновой краской.

— Пиф-паф, девочки! — делая пистолетик из двух пальцев, я застрелила каждую. А потом гордо удалилась под повисшее молчание в свою тринадцатую комнату.

Злобное шипение, раздавшееся вслед, я за комментарий не посчитала.

Глава 3

Тяжело в учении легко в бою.

А. В. Суворов

Утро, как и пообещал Арвенариус, началось в шесть часов с могильно-завывающей сирены, от которой даже зомби из гроба восстать могут.

— А это типа будильник, — пытаясь отгородиться от звука подушкой, прокомментировала Крис. Но уже через минуту, поняв всю тщетность утреннего бытия, рассеянно оглядываясь на ничего не понимающих меня и Анфису, встала с кровати. — Если так будет на протяжении всех пяти лет, то жизнь у фрейлин, по ходу, очень хреновая.

Я отчаянно пыталась продрать глаза и скинуть с себя оковы так и недосмотренного сна. Снилась мне полнейшая ересь: кот, который поедал тушку ядовитого Арвенариуса, и Троя, хлеставшая Глеба, привязанного ремнями к кровати.

"Маразм крепчал, и мысли гнулись,

Мой бедный мозг сходил с ума.

Эльвира, вы, кажется, рехнулись!" -

Пропела я себе сама.

А потом на меня вдруг резко и ни с того ни с сего напала жажда бурной деятельности. Я вскочила с кровати и принялась измерять комнату шагами.

Пока рядом вяло копошилась моя разноцветная подруга, а Крис умывалась, я уже выстроила план действия на день!

Первым делом я подлетела к шкафу и, рывком раскрыв его дверцы, достала оттуда туфли и три самых, на мой взгляд, эффектных платья — ярко-красные, с черными вставками.

— Сегодня мы пойдем на занятия в этом! — огласила я свой вердикт, когда из ванной появилась уже посвежевшая Крис.

— Эль, ты издеваешься? — возмутилась Фиса. — Я в этом не пойду! Еще с вечера я себе выбрала более-менее адекватный наряд, — она кивнула на что-то белое, лежащее на стуле.

Но меня ее выбор не впечатлил, поэтому я решила приводить аргументы:

— Бабы, мы на войне! Вчера, походив по этой Академии, я поняла, что скромность и добродетель здесь явно не в почете. Выживают сильнейшие и наглейшие! И судя по куче факторов, нас с вами уже готовы списать со счетов. А еще, — пальцем указала в сторону, где располагалась комната "маркизы и графини", — у нас здесь уже появились враги, которых необходимо поставить на место! И раз мы в одной лодке, то давайте с первого же дня всем покажем, на что мы способны!

Анфиса показательно зевнула и поплелась к стулу, на котором висело ее белое платье:

— Все, конечно, круто, Эль! — начала она. — Но не убедительно! Такие речи, прокатывают только в американских фильмах про солдат! Поэтому ты надевай все, что захочешь, а я то, в чем смогу пройти два метра, не рухнув на землю.

"М-да, вот так и умирают гениальные идеи! Разбиваются о чужое упрямство".

— Крис, а ты что думаешь?

Неужели даже она меня не поддержит?

— Я думаю о том, что первой парой у нас физкультура. И меня больше всего пугает отсутствие кроссовок в нашем гардеробе.

* * *

— Крис, я тебя ненавижу! — пыхтела я, еле передвигая ноги и спотыкаясь на каждом шагу. — Ты накаркала!

— Разговорчики в строю! — прикрикивала на нас Троя и, придавая моральное ускорение, угрожающе щелкала хлыстом в воздухе, — Еще восемь кругов по стадиону! Не сбивать строй! Бежать тройками!

"Это не академия, это филиал садизма на параллельной Земле!" — мысленно выла я.

Сегодня Троя Александровна оделась в ярко-алый латексный костюм, он так же, как и вчерашний, облегал ее стройную фигуру, а вот испепеляющая огненная плеть была заменена на обычный хлыст. И теперь дьявольского вида преподавательница наблюдала, как пятнадцать будущих фрейлин совершают забег по стадиону на десять километров. Бежали курсантки отвратительно, через каждые десять метров кто-то обязательно падал, подвернув ногу на десятисантиметровых каблуках, или запутывался в складках длинных платьев. Четыре уже валялись в обмороке, по дурости нацепив на урок физкультуры плотно затянутые корсеты.

— Вы должны осознать, — поучала женщина, — на королевской службе все пять лет вы будете работать на каблуках и в платье. Поэтому должны привыкнуть уже сейчас к физическим нагрузкам в любой одежде или обуви. Бег — это только начало, уже через месяц мы начнем практиковать прыжки в длину или с разбега. А со второго семестра приступим к изучению основ рукопашного боя. К пятому курсу тройное сальто с места станет для вас плевым делом. Поэтому оставьте стенания слабым соплячкам, которые остались дома.

Каждое свое предложение Троя отделяла от другого ударом хлыста, что особого оптимизма и воли к победе не добавляло.