Тетушка Грета тоже домой не пошла, а спустилась с тротуара на камни и медленно пошла вдоль берега. Я сняла с ног туфли, без обуви мне было привычнее, и тихо двинулась за ней. Мне почему-то было тревожно и совсем не нравилось то, что происходило...

* * *

Пару дней все было спокойно. Даже дождь прекратился, хотя небо по-прежнему было затянуто тучами. Но, как выяснилось, это случилось очень невовремя. На краю города сгорел постоялый двор, куда мы как-то ходили по делам, а еще часть прилегающего к нему городского сада. Сад мне было особенно жалко. Он был гармоничным.

О пожаре мы с Гретой узнали на рынке, куда по случаю хорошей погоды отправились за покупками. Событие обсуждали во всех лавках, Грета тоже не осталась равнодушной.

— Я хозяина Миклоша хорошо знаю. Вряд ли он или его слуги за огнем не уследили... Грозы не было... Может, поджог? Надеюсь, охрана князя разберется и найдет виновных.

'И что тогда?' чуть не задала я вопрос и попыталась представить, что бы сделали у нас с тем человеком, который сжег чужую хижину и имущество племени. Не смогла. Потому что у нас такого ни разу не случалось.

Вечером Грета писала письма, занималась с травами и собирала для меня сумку.

— Пока не льет, как раз все дела сделаем. Побегаешь завтра с поручениями. Но как все закончишь, долго не гуляй.

Я и не собиралась. В лес не тянуло, лучше схожу, когда к нам вернется солнце, а на океане мы недавно были, и мне до сих пор было грустно от той прогулки.

Наутро я посетила нескольких заказчиков хозяйки, потом решила заглянуть на рынок. Продукты мы купили с Гретой вчера, а сегодня мне хотелось посмотреть себе новый гребень для волос. Мой сломался.

Походила по рядам, и, наконец, нашла то, что мне понравилось. Указала на гребень рукой, торговец чуть ухмыльнулся и назвал цену. Я отсчитала монеты. Торговаться я не умела и не хотела привлекать к себе внимание. Тетушка Грета часто мне твердила, что я очень красива, и я хоть и не особо ей верила, потому что видела, что отличаюсь от городских женщин, тем не менее, видела, что мужчины на меня заглядываются. А потом... я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, что вышла с другой стороны рынка, на дорогу, ведущую к центральной площади. Когда опомнилась, решила с пути не сворачивать и пойти к дому в обход.

На площади было шумно и людно. Но невесело. Значит, не праздник. Все взоры были направлены к помосту, на котором стоял человек в одежде княжеской стражи и говорил:

— Сейчас состоится наказание преступника, который виновен в пожаре, произошедшем в городе вчера. Его преступление доказано. Есть свидетели, которые видели несанкционированное и бездумное проявление колдовской силы. Необученный колдун не рассчитал силы, со злым умыслом или без, и в результате пострадали постоялый двор и княжеский сад, но поскольку люди все остались живы, то казни не будет. Колдун приговорен к ослеплению и работе в течение пяти лет на благо княжества. Доставить подсудимого!

Толпа приговор поддержала. Люди вокруг кричали и махали руками, и я стала потихоньку пробираться на другой конец площади, пока не обнаружила, что неподалеку от меня провозят телегу с осужденным. Не в силах побороть любопытство я встала на цыпочки и посмотрела на него. Мужчина был без сознания, сильно избит, в грязной окровавленной одежде. Его сейчас еще и ослеплять прилюдно будут? Сердце на мгновение сжалось от сочувствия, я бросила на мужчину еще один взгляд и застыла в ужасе. К его поясу был прикреплен мешочек, вышитый жемчугом, который я в свое время оставила на могиле Ринус...

Тибальт! Или это не он? Сразу я его не узнала, но когда пригляделась получше, сомнений у меня не осталось.

И естественно, никуда я не ушла. А наоборот постаралась пробраться поближе к помосту. Двое высоких мужчин затащили Тибальта на возвышение и положили лицом вверх. Стражник скосил на него взгляд и произнес:

— Подсудимый доставлен, сейчас приговор будет произведен в исполнение. Но поскольку он мужчина, имеет право на женское правосудие. Хочет ли кто-нибудь связать с ним свою судьбу и стать его женой, чтобы спасти его от наказания?

Я не ожидала такого вопроса, поэтому и не сразу поняла его смысл. Если бы у нас было такое же правосудие как у дикарей, то мне не пришлось бы уходить из племени. Леру просто связал бы со мной судьбу, а тут... Из женщин никто не вызвался.

— Исполняйте, — кивнул палачу стражник. Палач, вполне обычный мужчина, только обнаженный до пояса подошел к небольшому столику, на котором были разложены какие-то металлические штуки и начал их деловито перебирать. И тогда я рванулась вперед. Изо всех сил я протискивалась сквозь толпу, пока наконец не оказалась у помоста. Он был высоким, мне по плечи. Я задрала голову и стала махать руками, пытаясь обратить на себя внимание стражника. Наконец мне это удалось.

— Тебе чего? — грубо спросил он. Я указала рукой на Тибальта, а потом на себя. — Немая что ли?

Кивнула.

— И замуж хочется? — ухмыльнулся. — Ну что ж. Уверена?

Я подтвердила.

— Поднимайся сюда, — приказал он мне. Я быстро взобралась по деревянным ступеням и поняла, что ноги дрожат. Люди на площади замерли и во все глаза смотрели на меня. Совсем рядом лежал Тибальт, который вблизи выглядел еще хуже. Будем надеяться, что у него нет серьезных ран. Я замерла, не зная, что делать дальше. И вдруг откуда-то снизу раздался голос.

— Да кто это вообще такая? Она имеет право на него как на мужа? Кто может подтвердить, что она жительница княжества? Выглядит как дикарка!

— Жительница, жительница, — оборвал его другой голос. — Дура просто. Я ее знаю.

На помост поднялась женщина. Я тоже ее узнала. Грета несколько раз отправляла меня к ней с поручениями. Это была тюремная травница Нерейда. Я знала как ее зовут, а она со мной здоровалась, когда я приходила. Вот и все. Тем не менее, сейчас она меня обняла за талию, притянула к себе и чуть подтолкнула обратно к лестнице, а сама заговорила с толпой.

— Эта девушка, бедная дикарка-сирота. Давно живет в нашем городе. Она немая дурочка и сами знаете, что шанс найти мужа у нее невелик. И лучше уж такой муж, как этот, — Нерейда указала на Тибальта, — чем никакого. Пусть он даст ей свое имя, а она ему сохранит глаза.

— Хорошо. Но подсудимый должен выплатить свой долг перед казной за причиненный вред. Деньгами, если вдруг девушка богата, — снова ухмыльнулся, стражник, глядя в мою сторону, — или же отработать его как и положено.

Что такое деньги? Они не имеют цены жизни и здоровых глаз. От облегчения я была готова расплакаться.

Тибальта на той же телеге отвезли в тюрьму под присмотром стражи. Мне к нему подойти не дали, поэтому я шла за телегой вместе с Нерейдой. Шла и думала о том, что выхожу замуж, и пыталась представить, как это происходит у дикарей. Дары, татуировка, шествие? Но все оказалось проще. В комнате Нерейды меня усадили на стул и дали подписать какую-то бумагу. Времени прочитать не было, хотя я и пыталась. После этого она велела занести Тибальта внутрь, устроила его на кушетке и выгнала стражников за дверь.

— Ты — дура, — сказала строго травница. — Зачем в такое ввязалась? Отросли бы у него новые глаза лет через пять. Ничего страшного. Глядишь, попритих бы немного. А так... ты себя отдала, а взамен ничего не получишь. Подписала бумагу и теперь все его долги — твои. А он? В себя придет и ищи свищи! Думаешь, среди нас добрых нет? Или замуж никто не хочет? Только вот все понимают, что удержать дома мужика, когда ему это не надо, не получится. Или ты думаешь, благодарен он тебе будет? За твою жертву? Эх, девчонка! Да никто не оценит. На площади и так все пальцем у виска крутят...

Я пожала плечами. Мне было все равно. Я сделала то, что должна была сделать. Он спас меня от моего племени, я спасла его от дикарей. Он — мой муж, я к этому готова. Неужели они не понимают, что я готова отдать всю себя, чтобы не лишать его того, что ему нужно?

Нерейда внимательно следила за моей реакцией.

— М-да... — наконец сказала она, — ничем тебя не проймешь, но тогда помогу... Раздевайся!

Я не очень удивилась, потому что к своей наготе относилась нормально, и начала снимать платье, после того как увидела, что Нерейда стягивает с Тибальта штаны.

— Не бойся. Ничего страшного не будет. Ты почти ничего не почувствуешь, а вот защита у тебя будет. Это же не запрещено. — она словно уговаривала себя. — Ложись с ним рядом.

Я взобралась на кушетку и прижалась к Тибальту. Его тело было горячим, но дышал он ровно.

Нерейда коснулась своими руками его лба и моего и что-то зашептала себе под нос. В какой-то момент мне показалось, что меня окатили из ведра холодной водой, и от неожиданности я чуть не задохнулась.

Нерейда довольно улыбнулась и сказала.

— Теперь все. Вставай. По мечу и ножны!

Я удивленно уставилась на нее.

— Вы теперь связаны, девочка, на всю жизнь. Я провела обряд слияния, но неполный. До первой вашей ночи. До этого момента он не должен ни кем больше быть, или умрет. Но ты ему этого не говори, пусть думает, что это на всю жизнь. Тогда ты у него будешь единственной, — и Нерейда мне подмигнула. — И у вас будет счастье.

Странно дикари себе представляют счастье. В этот момент я в очередной раз пожалела, что у меня нет голоса, и я не могу попросить ее отметить это слияние. Я не жду ничего от Тибальта. И если он не захочет быть со мной, то всегда сможет уйти. Но потом я подумала, что одну ночь с мужем я все равно проведу. Я себя уже считаю его женой. И буду идти путем жизни. А он пусть даст мне новую жизнь. Даже если это будет всего один раз...

* * *

Тетушка Грета пришла в ужас, когда я вернулась домой под вечер в сопровождении тюремной подводы. Возчикам пришлось заплатить, чтобы Тибальта довезли до дома. В сознание он так и не пришел.

После того как мы устроили его в комнате на первом этаже, и моя хозяйка его осмотрела, она отвела меня на кухню и потребовала отчета.

— Что все это значит? Где ты его нашла?

Писать пришлось долго, но некоторые подробности я опустила. Просто пояснила, что его должны были ослепить, и я взяла его в мужья, чтобы избавить от горькой судьбы.

Тетушка Грета недоумевала.

— Неужели он виновен в этом преступлении? Это все очень странно... У него бы не хватило сил, и он вряд ли спалил бы целый дом.

Я пожала плечами. Причем тут какие-то силы. Много ли надо, если есть чему гореть?

— Я завтра пойду и узнаю нет ли какой-то ошибки. Надо же что-то делать!

Я в этом особой необходимости не видела. Он теперь мой муж, а деньги... У меня к ним до сих пор было странное отношение и я не считала бременем то, что с нами произошло. Хотя, наверное, стоило подумать и о Тибальте. Как она к этому относится пока неизвестно. Я написала на бумаге свой вопрос.

— С виду с ним все в порядке. Но кое-что меня беспокоит. — тетушка Грета была задумчива. — Не волнуйся, он более-менее физически здоров, если не считать синяки и ссадины. Причем избили его, похоже, еще вчера... Остановить что ли пытались? Непонятно... Но то что он спит... Похоже на магическое истощение, что тоже странно. Ильке, — произнесла она, — я тебе хочу сказать спасибо за Тибальта. Я понимаю, ты так видишь свой долг перед ним, но я тебе благодарна.

Я кивнула и улыбнулась. Для меня это не просто долг, но как я ей объясню?

Ночевала я в его комнате, на первом этаже. И в его постели. Мы теперь муж и жена, и я должна быть рядом тогда, когда ему плохо. Спал он спокойно, то тело его было холодным как лед. Я полностью разделась и прижалась к нему. Я никогда не спала с мужчиной, хотя и много часов провела в объятиях Леру. Но тогда со мной была страсть, а сейчас я просто чувствовала, что так надо. Тело плохо слушалось Тибальта, он не метался, не раскидывал руки и ноги и только один раз за ночь сменил позу. Но он ни разу не оттолкнул меня и даже ко мне тянулся, хоть и не телом. Чем, я не смогла бы объяснить, просто мне казалось что все, что происходит — правильно. Ночью я несколько раз смачивала его губы водой и даже пыталась его поить своим ртом, но у меня плохо получалось. Я долго не могла уснуть, лежала рядом, гладила его по руке, перебирала пальцы, словно выстраивала ту самую связь, которую создала между нами Нерейда. Я звала его мысленно, припоминая все моменты, когда мы были вместе. Я мало знала о магии и дикарских слияниях, но мне хотелось, чтобы он даже там, в своем небытие, помнил обо мне и хотел ко мне вернуться. Я готова была пообещать ему целый мир, тот, от которого в свое время отказался Леру. И я хотела разделить мой мир со своим мужем. Наверное, все это было глупо, я немая, а он меня не слышит. Но меня утешало то, что мы вместе, я его не оставлю, я буду рядом. Всегда. Именно это я ему и повторяла мысленно. Убеждая то ли его, то ли себя. Но себе я уже верила. Запоздало накатил страх того, что было бы, если бы я не увидела, как его везут по площади. Что случилось если бы Тибальта ослепили? Вполне возможно мы с Гретой вообще не узнали бы о его судьбе. Я впервые задумалась о том, какие у него отношения с тетушкой. Насколько часто он вообще у нее бывал и надолго ли оставался? И если я теперь несу за него ответственность, стоит ли нам пользоваться ее гостеприимством? В племени сильга семейная пара строила себе отдельную хижину, но какие обычаи у дикарей, я не знала. И еще, наверное, следовало найти жреца, чтобы сделать себе татуировку на стопе. Чтобы все знали, что я замужем. Правда, любых контактов с племенами я теперь боялась...

С утра я вымыла и переодела мужа. Но меня уже начинало беспокоить его состояние. В племенах лекари и жрецы не терпели насилия над природой и многие болезни тела и души лечили по минимуму, давая человеку возможность самому себе помочь. Но вся наша жизнь учила нас этому. Мы проходили через разнообразные обряды, с раннего детства стремились к себе прислушиваться, чувствовали свое тело и готовили свою душу к тому, чтобы она умела искать свой путь. У дикарей лечили по-другому, поэтому я и не знала, что мне теперь делать. Либо довериться тетушке Грете, либо идти и искать жреца.

Помогла Грета. Она еще раз осмотрела Тибальта, потом что-то долго над ним бормотала, растирая пальцами сушеные листья лайги.

— Его дух слаб. — наконец выдала она. — Я сейчас уйду. Постараюсь найти на рынке травы, которые помогут его духу. Не знаю, получится ли. Сейчас сезон дождей. Но ты не бойся. — она серьезно взглянула на меня. — С ним все будет в порядке. Просто не сразу.

Я взяла ее за руку и указала на лист лайги.

— Да, — кивнула Грета. — Эти листья помогли бы. Но у наших сборщиков их почти не бывает. Колдуны редко доводят себя до такого состояния. А для всех остальных они бесполезны...

Я указала на себя.

— Ты можешь принести?

Кивнула.

Тетушка Грета потеребила подбородок.

— Далеко?

Я помотала головой. Наверное, полдня уйдет. Лес не очень далеко от города и найти лайги я смогу...