Граддарика

— Доброго здоровья, Дея, — он был предельно собран, ни тени улыбки. Что на него нашло? — Пройдёмте.

Я пошла вслед за ним, и другие служители порядка, пока мы проходили мимо, прятали свои лица за бумагами, а вот уже скрывшись из виду, я слышала позади дружный хохот.

— Нас уже поженили, — сказала я тихо, скорее себе под нос, оглядывая пустой чистый проход, по обеим сторонам которого были закрытые двери или помещения с другими порядниками, сидящими за столами и заполняющими бумаги.

Меня провели в большую комнату, с десятком столов, за каждым из которым сидел мужчина.

— Здравствуйте, — я почувствовала себя неловко под пристальными взглядами служителей закона. Но спустя мгновение лица разгладились, и мне уже улыбались.

— Ян, давай меняться. Я сам буду расследовать твоё дело! — сказал один молодой усатый темноволосый парень, подходя к нам и похлопывая моего провожатого по плечу. Но встретившись с колким взглядом Яна, тут же сдулся, как раздавленная слива, и сел обратно за свой стол. О, мне показалось, или Ян воспринял такое предложение слишком близко к сердцу?

Меня провели к заваленному стопочками бумаг столу в самом дальнем углу.

Больше на нас не обращали внимания, а Ян заполнял бумаги, то и дело спрашивая меня какие-то детали моего будущего отстутствия. Не обошлось и без уточнения деталей. По сути, у меня брали сейчас показания по начатому делу. На столе что-то запиликало, и Ян нажал кнопку.

— Да.

— Она чиста, печать я поставлю.

— Хорошо. Благодарю.

На этом связь прервалась. Я встала, и принялась доставать из котомки пирожки, поясняя свои поступки тем, что не успею всё съесть, а жаль, если испортится. Всё же надарили мне много всего. Взяла я с собой достаточно. Раздав всем по пирожку, я села обратно.

Руки отчего-то дрожали, я не посмела достать ещё один пирог, тот, что сама приготовила. Не знаю, почему вчера мне захотелось приготовить. Потом зашла Мирьяна, и мы почти всё уплели, остался лишь небольшой кусок, который я не решилась съесть.

Ребята тут же принялись нахваливать угощение, но я не обращала внимание, всё ж не я готовила. Ну да, вкусно, как мне казалось, гораздо лучше приготовлено, чем моё собственное тесто. Ян не удостоил же меня взглядом, увлечённо что-то записывая. Интересно, если сейчас я его угощу, это будет считаться задабриванием?

Порядник встал, принёс какое-то устройство. Обмотал вокруг моего запястья какой-то ремень, подключённый к коробочке, после чего стал задавать вопросы уже непосредственно по ночи преступления.

— Вы были в доме купца Макария?

— Да.

— Когда это было?

Я задумалась, прикидывая в уме точное число. Назвала. Я спокойна, всё в порядке. Дышу как обычно. Утешаю я себя, заставляя поверить в собственные слова.

— Вы украли у купца что-либо?

— Нет.

— Что вы знаете про "кровь дракона"?

— Растение такое. Иноземное. С истреблением грифонов перестало расти на нашей земле.

— Вы говорили с купцом Макарием о нём?

— Да. Когда прослышала от людей, что у него есть "кровь дракона".

— Что вы ему говорили? Угрожали?

— Нет, что вы! — возмутилась я. — Я его просила и умоляла дать мне хотя бы чуточку, чтобы я смогла изготовить противоядие.

— Для кого?

Я замялась. К горлу подступили слёзы. Я спокойна, спокойна. Но руки дрожали.

— Для девушек из обители знаний.

— Они признаны мёртвыми.

— Да, признаны, — согласилась я. На мою дрожащую руку легла его рука. Я подняла взгляд, встречаясь с его синими глазами, они излучали спокойствие, даря поддержку.

— Вы знаете, что своим поступком подвергли девушек опасности? — спросил он очень тихо, так, что я едва различила слова.

Я подняла непонимающий взгляд. Ян снимал с меня ремень, подкрепляя свои слова столь же тихим пояснением:

— На них повторно было совершено нападение через неделю после посещения вами купца. Сработала сирена, и мы вовремя успели, после чего их перепрятали. Похоже, кто-то заметает следы.

— Вы нашли того, кто пытался проникнуть к ним?

— Нет. Никаких отпечатков. Прямо как и в доме купца. Эти дела могут быть связаны. Пока связующая ниточка — вы.

— Вы меня подозреваете?

— Уже нет. Велеслав подтвердил чистоту вашей души. Показания ваши записаны и подписаны, — Ян открыл прибор и вынул из него бумагу с какими-то отметками, после чего прикрепил всё к моему делу.

Велеслав — это тот кудесник, с которым я встретилась на входе в это здание? Скорее всего. Спросить я не осмелилась.

— Пойдёмте, я угощу вас чаем.

Ян встал и подал мне руку. Я наградила его недоуменным взглядом, после чего вложила ладошку. Сердце отчего-то забилось быстрее, и в меня полилось тепло. Встав, я тут же вырвала свою руку, прерывая передачу силы, наградив его гневным взглядом. А чего он мне всё отдаёт силу? Зачем тратит её. Или не пользуется своим даром совсем, а сила лишняя скапливается? Говорят, что даже могут и головные боли быть, если не расходовать имеющуюся силу. Тело накапливает, и переодически тратить её надо. Всё равно. Сейчас я себя чувствую хорошо и лишняя сила мне не нужна. Не может же он так быстро накапливать силу.

Он проводил меня в отдельную каморку, без окон, зажёг свет, включил похожий на мой самовар, засыпав какой-то травяной сбор в заварной чайник и залив его водой, после чего водрузил на самовар сверху.

Ян достал какое-то печенье, высыпав его из бумажной сумки в миску. А я помыла здесь же в столовой руки и достала пирог.

— Вы правильно поступили, что не дали мне угощение там, в общей комнате. Ребята, конечно, восприняли бы это правильно, но я бы засвидетельствовал получение взятки. У нас с этим строго. Посещение к вам домой мне пришлось списать на дружественное, чтобы расположить вас к себе и просто расспросить, без свидетелей.

— Я всё понимаю.

Пока пили чай, Ян попросил меня никому не распространяться про то, что я училась в обители знаний. Чем это чревато — можно было догадаться. А ещё я должна была запутать следы, и пойти совершенно не туда, куда собиралась.

— Как вернётесь, сообщите, прошу вас, чтобы я не волновался.

— Как скажете.

— Я серьёзно, Дея. На кону слишком высокие ставки. Как уйдёте, произнесите это заклинание, — он протянул мне бумажку, достав её из-за пазухи. У него там пришитый тайник что ли? Я даже подалась чуть вперёд, стараясь заглянуть в вырез, но ничего не увидела. А он меж тем продолжил: — Оно встроено в ваш дом, а слова — всего лишь включат его. Если попытаются влезть, мы будем знать.

По сути мы не говорили о личном, лишь о мерах безопасности. Но ведь все эти лета я жила не оглядываясь на прошлое, почему же сейчас я должна бояться?

А ещё я спросила про устройство, которым только что меня освидетельствовали. Ян пояснил, что оно определяет магически — лгу я или нет. Соврать не получится и даже утаивание части правды не поможет. Только правда. Он не говорил о том, что сам был в том же доме. Моё посещение можно было бы списать на то, что я, проходя мимо, услыхала крик о помощи, и поэтому оказалась в доме. Но это лишние вопросы, и меня могли бы вывести на ложь, тем паче с таким устройством. Это бы всё усложнило. Но тогда выходит, что своё пребывание там он тоже скрывает.

На прощание он влил в меня ещё силы, поясняя это тем, что если мне будет угрожать опасность, то просто сосредоточившись на ощущении этой силы, я должна буду отдать её сразу, одним махом. Единовременно это остановит противника, а потом бежать, бежать без оглядки и лучше куда-то к реке, поддаваясь течению.

Выходила из управления порядников я с камнем на душе. Было паршиво. Но не пойти я тоже не могла.

Ещё нужно будет зайти к городскому лекарю.

Примечания по главе:

Вымосток* — тротуар, мощёный камнем.

Требы* — жертва для богов. Обычно изготовленная собственными руками(печенье, пироги). Называлась еще человеческим жертвоприношением. Бросалась в жерственный огонь, мысленно или вслух вознося молитвы богам, вспоминая предков и восславляя их.

Глава 7

Пока шла из середины града в свою сторону, оглядывала местность. Не нравился мне город, тут и там стояли каменные здания, а изваяния чего стоят. Ну да, были и работающие водомёты*, украшенные скульптурами людей или животных, встречающиеся как по отдельности, так и вперемешку, а были и изображения грифонов, драконов, единорогов.

Кстати, почему-то последние изображались лошадьми с рогом на лбу, хотя доподлинно известно, что они до сих пор водятся, только в море-окияне — это морские животные, родственники дельфинов, с рогом, растущим изо рта. Его ещё называют рогозубом. На них в своё время охотились ради этого нароста. Считалось, что он обладает особой силой. И когда животных почти не осталось, видимо кудесники вступились за них. Тогда и создали небылицу про то, что был такой конь с волшебным рогом. А вот кто такие грифоны — до сих пор не известно. Если с драконами всё понятно — ящер с крыльями, Змей Горыныч, то с грифонами — загадка. Кто-то изображает льва с рогами антилопы и крыльями орла, другие изображают льва с головой и крыльями орла, у третьих передние ноги орлиные и туловище лишь наполовину львиное. А ещё я видела рисунки в обители знаний, где передние конечности как у лошади или антилопы. Бытует мнение, что их призвали из другого мира для охраны каких-то ценностей, обычно считалось золота. Вот только мы никогда не ценили золото. Слишком мягкий металл. Ну да, блестит как солнышко, а потому его в храмах использовали для украшений, делали из него сосуды, покрывали сверху изваяния. А вот иностранцы отчего-то и сочинили небылицу про несметные сокровища, которые стерегут грифоны. И на них стали охотиться. И то ли всех истребили, то ли они рассорились с людьми, но много веков назад они исчезли и больше не появлялись. Но до сих пор грифоны являлись для нас символом-оберегом нашей Родины. Их изображали на стягах*, на курганных золотых украшениях, и в городе, куда ни глянь, везде в том или ином виде грифон изображён. Красивое животное. Полу-зверь, полу-птица.

Я подошла к булатному изваянию льва с крыльями на одном из каменных мостов, переброшенных через речушку, питающую град. Его глаза были как раз напротив моих. А я увидела в нём кошку. Здоровую такую кошку. Прикоснулась к холодной статуе, провела по холодной гладкой металлической щеке, и почесала за ушком, на миг показавшимся мягким. Послышалось довольное урчание. А я от неожиданности и невозможности шарахнулась и даже упала.

— Не ушиблась? — послышался знакомый голос. Мне протягивал руку Дан. Зелёные глаза смеялись.

— Всё хорошо.

— Ты чего шарахаешься? Обожглась?

— Нет. Мне показалось, что статуя довольно урчит.

Дан внимательно посмотрел на неё.

— Эта что ли? — мужчина показал шутливо изваянию кулак. — Нечего пугать девушку!

Я заглянула через плечо и увидела раскрытую пасть льва и показалось, что тот не просто раскрыл её, но и пытается проглотить голову Дана. Что-то перед этим я такого не заметила. Я перевела взгляд на молодого человека, а потом обратно — грифон скалил зубы и выражение его лица, не поворачивается язык сказать морда, было устрашающим. Я мотнула головой, пытаясь отогнать видение и вновь взглянула. Пасть была по-прежнему открыта, только уже расслабленное выражение приобрела. И это вновь было всего лишь изваяние.

— Похоже, я перегрелась на солнышке.

— С тобой точно порядок? — обеспокоенно спросил Дан.

— Да.

— А то я мог бы тебя проводить.

Я подумала и отказываться от предложения не стала. Мы шли вместе с сторону лекарского дома. Дан пытался подшучивать надо мной, но у меня было невесёлое настроение. Я почти всю дорогу молчала. От мыслей с грифоном я перекинулась на мысли о предстоящей нервотрёпке у лекаря.

Эта встреча мне не особо нравилась, да деваться было некуда.

Городские зажрались, как сказала бы моя бабушка, они больше не брали дары, а существовала оплата в виде денег. Больной должен был сперва продать что-то из своего сырья или поделок, чтобы суметь заплатить за приём. При этом, расценки были значительно выше наших, ещё следовало наскрести нужную сумму на лечение. Потому те, у кого состояние здоровья могло подождать, не торопились к городскому лекарю. Вот неотложную помощь он оказывал — тут уж никуда не деться, и вообще задарма — так городские власти постановили, правда, потом надо было всё равно отблагодарить, деньгами.

Потому у меня было предвзятое отрицательное отношение ко всем местным лекарям.

Лекарь, ближайший к нам, жил недалеко от середины града, в огромном особняке. Дом выделялся среди остальных своей роскошью и громадностью. Я бы даже сказала, что дом купца Макария не сравнится с этим. Всюду была лепнина, вислое крыльцо* с красивыми балясами*, подпирающими крышу каменными изваяниями женщин и мужчин, первый ярус довершали облик взбалмошного величия гранённые колонны.

Во дворе, огороженном столбами-светильниками, стояла беседка, украшенная полуобнажёнными женщинами, поддерживающих свод. Интересно, лекарь сюда приходит любоваться статуями, вместо того, чтобы лицезреть свою жену?

— Ты себя как чувствуешь? Тебя подождать? — спросил Дан, поняв по моей остановке, что мы пришли.

— Благодарю, не нужно. Всё уже хорошо, — я улыбнулась.

Дан, проводив меня на крыльцо, помахал на прощание своей синей шапкой и ушёл в направлении, откуда мы пришли.

Я вновь обратила внимание на дом лекаря. Неприятно здесь находиться. Я была словно в каменном мешке, не пропускающем воздух. А ведь даже ещё не зашла. Делаю глубокий вдох, стараясь почувствовать запах растений, но их словно и нет. Вся лужайка затянута булыжником.

И я натягиваю на себя щит, чтоб хоть как-то отгородиться от всего этого, внутри щита представляю колышущиеся зелёные деревья, журчание воды, запах луговых трав и влагу. Дышать сразу становится легче. Я постучала.

Меня встретила челядь. Вот, у жителей нашего пригорода никогда не было слуг. Мы всегда сами справлялись с разными делами, распределяя труд между членами семьи. А эти зажравшиеся лекари мало того, что жадные, так ещё и не хотят выполнять обычные обязанности, им нужны люди, помогающие им одеваться, мыться, прибираться, готовить. Я редко готовлю, но ведь умею. Мне просто хватает и того, что люди приносят. Вот уборка целиком на мне, но раз в седмицу выкроить время можно. Устройства бытовые помогают стирать, да и пылесосом собрать накопившийся за неделю мусор — не составит труда. А если этого не делать, чем же заниматься? Порою нет больных, так у меня всегда найдётся дело, даже просто осваивать новые упражнения с силой, или просто отгораживаться от мыслей и парить в силе земли-Матушки. Пропускать сквозь себя ветер, огонь, воду. Я люблю лежать в воде и чувствовать как всё тело дышит, движется, делая вдох и выдох, сжимается и разжимается. Незабываемые ощущения.

После челяди показалась хозяйка.

— Проходите в гостиную, — меня встретила миловидная рыжеволосая улыбчивая девушка, на шее и в ушах которой были красивые самоцветы. На голове был кокошник, накрытый полупрозрачной тканью. Синий сарафан тоже пестрил разноцветными каменьями. А рукава сорочки были белые полупрозрачные. Красиво, не спорю. Она может себе позволить. Я тоже, только изысканным рукоделием некогда заниматься. А слуг у меня не имеется.