Чёрный пёс Элчестера. Часть третья.

— Книга, Фрэнки, где книга? — твердила Милица. — Ах, да оставь ты побрякушки! Ты же не дитя!

— Любимая, ты всегда жила в бедности, ты просто не знаешь цены этим "побрякушкам", — возражал лорд, подводя девушку к золотой горе. — Смотри, родная, какая красивая подвеска. И серьги. Если надеть их на тебя...

— У меня грязные волосы. И платье изодрано в клочья, не говоря о том, что всё в пыли, слизи и ещё чёрт знает в какой дряни! — сопротивлялась, начиная сердиться, Милисента. — Ты, кстати, выглядишь не лучше.

— Забудь обо мне! Здесь наверняка найдётся великолепное платье, достойное твоей красоты.

— Какой-нибудь несчастной погибшей девушки. Фрэнки, вспомни, что дракон разрешил нам взять отсюда только по одной вещи!

— Ты берёшь книгу, я знаю, — улыбнулся рыцарь. — Но я ещё не выбрал. Так что помогай!

— Мне не интересно копаться в груде барахла! — фыркнула Милица, вырываясь. — Я хочу найти то, ради чего сюда пришла!

— Книга, книга... — недовольно пробурчал Фрэнсис. — Ты дотронешься до неё, и сюда прилетит дракон...

— Конечно, — пожала плечами девушка. — Что с того? Кажется, я знаю, где искать!

Она выдернула руку из его ладони и подбежала к синему мерцающему кругу. Рыцарь подошёл и встал рядом.

— Вот она! — радостно обернулась к нему ведьма.

Там, в центре, на высокой каменной подставке, лежал массивный фолиант.

Его оставили раскрытым, и даже с края круга граф различал какие-то малопонятные символы и чертежи, покрывавшие пергаментные листы.

— Что ж, девочка моя, — улыбнулся юноша. — Иди, получай свой приз! И будешь ты у меня великой волшебницей...

Милица и в самом деле взвизгнула, словно девочка, кинулась ему на шею, поцеловала — и подбежала к книге...

— Не так быстро, маленькая сучка!

Девушка вскрикнула, и голова её запрокинулась, словно кто-то сзади резко рванул Милисенту за волосы...

...Секундой позже воздух сгустился, приобретя очертания некой фигуры, а ещё спустя миг противник стал полностью видимым.

Держа Милицу за волосы, перед графом стоял скелет.

Не из тех, что преследовали их в коридоре, иной. Даже не обладая магическим чутьём, рыцарь ощутил, какое могущество окутывает стоящую перед ним тварь.

В глазницах его черепа не горели огни, но сама их пустота была зрячей. Тонкие кости рук таили немыслимую силу, и юноша вдруг ощутил, что обычный меч не сможет оставить даже царапины на их поверхности...

Скелет, маг, хозяин книги...

Граф похолодел.

— Прекрасно, маленькая сучка, прекрасно... — раздался шипящий голос, хоть его обладатель и не размыкал челюстей. — Я, признаться, мало верил, что ты доберёшься сюда... Какая жалость: погибнуть у самой цели!

— Чего ты хочешь от Мили? Когда она шла сюда, она и не подозревала, что ты ещё жив, пусть даже так! — вытолкнул из себя Фрэнсис. — Отпусти её, и мы оставим тебя в покое.

Мёртвый чародей не удостоил слова молодого человека ни малейшим вниманием.

— Отпусти...меня... — сдавленно потребовала Милица.

Скелет скрипуче рассмеялся.

— Великая, великая волшебница! А какие радикальные методы! Впрочем... Рыцарь, твоя крестьяночка знает значение слова "радикальные"? Ты успел ей объяснить? Неважно... Обрушить потолок! Надо же! Мне бы и в голову не пришло в своё время... Отпусти тебе судьба чуть больший срок, детка, ты бы и меня превзошла! Но сейчас, увы, ты просто выскочка и недоучка!.. О, какой талант погибает!

— Ты меня...так просто...не получишь!

— Мне нравится твоя смелость, хотя она граничит с глупостью, ведьма! — презрительно фыркнул маг. — Знаешь ли ты, что подобных мне существ называют личами? Конечно, не знаешь... Откуда же тебе знать, если ты зомби попутала с вурдалаками, а вампиров с нетопырями?..

— Это не помешало мне их уничтожить! — сдавленно проговорила Милисента.

— Да, но лича тебе остановить не удастся, — с притворным сокрушением покачал головой волшебник. — Смерть для некроманта, повелителя нежити, лишь магический обряд, дающий бессмертие!

— Смерть за бессмертие? — оскорбительно фыркнула девушка. — Ты обвиняешь меня в незнании какого-то слова, а сам несёшь бессмыслицу?

— Это называется оксюморон, девчонка, — беззлобно хмыкнул лич. — Тебе ещё учиться и учиться...

— И в результате этого оксюморона от тебя остались только голые кости? О, да, спасибо за такое бессмертие! — с презрением рассмеялась Милица.

— Зато нас нельзя убить. Нас никак нельзя убить, юная простушка! — вновь хихикнул мёртвый некромант своим противным смешком. — Лишь узнав, где мы храним свою гибель, а этого я, сама понимаешь, тебе не скажу!

— Свет Несущий... И демоны...

— И ангелы, и архангелы... Да, сильнее меня. Но ты думаешь, кому-то из них есть дело? Кто-то из них вступится за тебя, когда я обглодаю плоть с твоих костей и с костей твоего спутника?..

Фаланги пальцев сжались сильнее, и голова Милицы запрокинулась ещё выше. Девушка невольно вскрикнула.

— Отпусти Фрэнсиса, — сквозь зубы выдохнула она.

— Зачем?

— Если ты его хоть пальцем тронешь...

— Да? Что ты сделаешь?.. — вкрадчиво осведомились у неё. Лич приблизил свой череп к самому лицу своей пленницы.

— Если ты её убьешь, — вдруг заговорил юноша, — я оторву тебе голову. Руками.

Лич расхохотался так неистово, что эхо заметалось по пещере.

— Знаешь, если бы я уже не пообещал твою голову одному очаровательному призраку по имени Эдгит, я бы не стал тебя убивать... Я бы сделал из тебя вампира, своего раба! Вместо тех, что сожгла твоя подружка... Как человек, ты ни на что не годен, жалкая дешёвка, но вампир из тебя вышел бы сильный! Очень сильный. Наверное, даже Принц. Какая жалость, что я уже дал слово...

Милица вдруг вцепилась в некроманта, и по рукам её заструилось голубое пламя. Лич подскочил на месте и с проклятьем ударил волшебницу по губам.

— Маленькая сучка! Чего ты добиваешься?! — зарычал он. — Давай, колдуй ещё, тебе немного осталось, чтобы потерять то, что ты носишь в себе!..

— Пусть я лишусь всей своей силы, но Фрэнсиса ты не получишь!

— Идиотка! При чём здесь твоя сила? — в бешенстве выл волшебник. — Её ничто погубить не может, пока ты жива! Я о том, что твой Фрэнсис вложил тебе в живот!..

— Что?!. — вырвалось у обоих влюблённых, и Милица уронила руки.

И стала белее альпийских снегов.

— Как? Когда? — сорвались с её губ невольные вопросы.

— Этой ночью?.. — в ужасе выдохнул Фрэнсис.

— Да вы сами просто дети! — развеселился лич. — Впрочем, девчонка поняла бы дней через восемь, когда не закровоточила бы в положенный срок! Мальчик, грудь у женщин в восемнадцать лет уже не растёт. Она увеличивается у беременных! И перепады настроения, которые ты так уверенно приписал моим чарам, обычны у дам в положении твоей подружки! Так что не я, а ты виноват в той пощечине, что она тебе отвесила несколько часов назад! Уже пошла третья неделя, как она носит твоего ребёнка, глупец!

Молодые люди с ужасом смотрели друг на друга через светящийся круг.

— Не может быть... — наконец прошептал Фрэнсис. — О, господи, нет...

— Фрэнки, не верь! Вспомни слова дракона! — в отчаянии взмолилась Милица.

— А тебе никто не говорил, деточка, что драконы коварны? — вкрадчиво осведомился у ведьмы некромант, чуть ослабляя хватку своих пальцев.

Мили была сломлена, она не вырывалась. Она закрыла лицо руками, не в силах смотреть в глаза Фрэнсису, чьи предостережения сейчас, в устах лича, звучали злобной насмешкой.

— Огнедышащий червяк так хотел, чтобы вы вернули ему сокровища! — расхихикался волшебник. — А меня так упрашивала одна ваша призрачная знакомая подарить ей голову лорда Элчестера! И вот вы здесь! Все довольны, и даже вам перепало чуток блаженства, не так ли? Материнство — огромное счастье, ведьма, правда? Особенно если тебе оно почти недоступно, в этом змей не солгал...

— Отпусти её! — лорд яростно сжимал рукоять бесполезного меча, отчаянно пытаясь найти решение... Единственно верное решение...

— "Отпусти мать моего ребёнка". Как трогательно!

— Делай со мной всё, что хочешь; подари мою голову этой ненасытной твари, но отпусти Мили! Видит бог, она ничего тебе не сделала!..

— И самое главное, — довольно произнес лич, — девочке нельзя колдовать. Чем больше она взывает к своему дару, чем разрушительнее или смертоноснее произнесённое ею заклятье, тем меньше сил остаётся у младенца в её чреве! Тёмное могущество, наполняющее тебя, красавица, чуждо жизни, ты знаешь? А сегодня ты призывала поистине грандиозные силы! Ещё немного, и можешь забыть о ребёнке! — некромант снова рванул Милицу за волосы, не давая ей упасть на колени.

— Нет... — прорыдала девушка. — О, нет... Почему так? Почему же получилось именно так?..

— О? Ты хочешь знать, почему же у вас получилось? — прикинулся глупцом маг. — А кто тебя заставлял призывать милость Свет Несущего, кто заставлял молить о сыне? Твои мольбы были услышаны!..

Мертвец с усмешкой положил свою руку на живот девушки. Фрэнсис и Милица затаили дыхание от ужаса.

— Да... Мальчик... Как ты и просила, маленькая сучка, — рассмеялся лич. — Тебе было приятно, когда он, — скелет кивнул в сторону белого, как статуя, юноши, — вкладывал дитя в твой живот? Так вот, тебе будет больно, тебе будет очень больно, когда я начну доставать его оттуда!.. Я вкушу плоти нерождённого младенца и вновь обрету человеческое подобие!

Да, такова истина: не мольбы Эдгит, этой свихнувшейся истерички, — но твой ребёнок, твоё дитя — вот что меня интересовало! Вот почему я дал вам шанс дойти сюда, а не обрушил ещё ночью своды башни, где вы так беспечно предавались любви! Плоть нерождённого младенца, или, если срок мал, утроба беременной женщины... Одно и то же, по сути...

— Свет...Несущий... — немеющими губами прошептала девушка. — О Свет Несущий... Защити нас...

Волшебник вздрогнул, словно что-то ударило его, и отшвырнул ведьму в глубь пещеры, на груду сокровищ.

— Заткнись, сука!.. — злобно взвыл он, медленно направляясь к Фрэнсису. Мили от ужаса умолкла. — Ты пожалеешь!

А Фрэнсис увидел, как за спиной лича, рядом с Милицей, белым пронзительным светом разгорается меч.

Тонкий, как луч; чистейший, как полдень; смертоносный, как божий гнев.

Свет ширился и рос, как заря, и в его сверкающем торжестве померкли и умерли все колдовские огни — словно солнце взошло в подземельях некроманта — и маг замер, заскулив, будто одно лишь прикосновение этого сиянья было для него пыткой.

— Меч...Михаила... — прошипел скелет. — Не может быть...

— Значит, это правда... — в благоговении выдохнул рыцарь. — О Господи, благодарю Тебя...

— Глупец! Присутствие меча мне ничем не помешает, — злобно проскрипел маг. — Вы окончательно меня взбесили, теперь пеняйте на себя!

В руке некроманта возник тонкий посох, увенчанный светящимся шаром.

— О Фрэнки! — крикнула Мили, бросаясь к мечу архангела. — Лови!..

"Когда-то и Фредерика вмешалась в поединок!" — мелькнула у Фрэнсиса тревожная мысль, но он уже не успевал остановить Милицу....

Руки ведьмы коснулись меча — и девушка закричала...

Крик её, как голос раненой чайки над волнами, прозвенел коротко и пронзительно — а потом Милица упала навзничь.

И больше не шевелилась.

И только эхо многократно повторяло её голос...

Снова...

И снова...

И снова...

Забыв обо всем, рыцарь бросился к своей возлюбленной, но неведомая сила отшвырнула его назад.

Хозяин пещеры стоял, наведя на юношу свой посох.

— Жаль. Я так хотел отведать живой плоти нерождённого младенца, — сокрушенно выдохнул некромант. — Кто просил эту дурочку хвататься за меч Архистратига? Чего она ожидала — ведьма, на молитвы которой, ещё чуть-чуть, и явился бы сам Князь?

— Будь ты проклят... — прошептал юноша, медленно поднимаясь на ноги.

Отшвырнув в сторону свое бесполезное оружие, молодой граф с ледяным спокойствием поднял витой светильник и одним ударом отбросил чернокнижника с дороги.

А потом в ладони лорда легла тёплая и словно живая рукоять.

Меч архангела Михаила.

Лич попятился.

Ни одно заклятье не могло коснуться Фрэнсиса, защищённого светом небесного меча, и молодой человек подошёл к испуганно отступающему некроманту.

И слегка коснулся лезвием обнажённых костей.

И там, где стоял маг, поднялось лишь облачко зловонного пара.

— Вот и всё, — бесстрастно обронил рыцарь.

Даже не поглядев на то место, где погиб его противник, юноша, всё с тем же мёртвым спокойствием, подошёл к телу Милицы, безвольно лежавшему у груды никчёмных сокровищ, и отбросил в сторону меч архангела.

А затем опустился на колени и прижал девушку к груди.

На губах Милисенты запеклась кровь.

— Ах, если бы моя любимая не могла колдовать!.. — помертвевшими губами прошептал юноша. Всё его существо словно превратилось в безмолвный крик отчаяния...

В голове всё мешалось: два роковых поединка, два меча, две смерти... Действительность ускользала, растворялась в хаосе подступающего безумия. Фрэнсис сошёл бы с ума, баюкая в объятьях тело Милисенты, если бы веки её не дрогнули.

— Пить... — прошептала девушка, и это слово развеяло пелену тумана, начавшую заволакивать разум несчастного.

Граф поспешно достал флягу и смочил губы любимой. Милица тяжело вздохнула, и вновь впала в глубокое забытьё, больше похожее на скольжение между жизнью и смертью.

Пещера погрузилась во мрак: меч архангела почти потух, выдавая своё присутствие лишь слабым свечением, больше похожим на трепет лучины.

Лорд взял Милицу на руки и перенёс поближе к этому единственному источнику света, чтобы хоть как-то видеть её лицо.

— Будь ты проклят, — горько прошептал он мечу. — Чем она была виновата перед тобой? Кому она причинила зло?

Он сел на золотую груду, прижав к себе Милисенту. Один, в полной темноте — он мог только ждать и молиться...

...И только когда Милица открыла глаза, граф понял, что молился Свет Несущему.

Глава XX

Её рука бледной тенью поднялась в воздух и нежно коснулась его щеки.

— Ты жив...

Юноша порывисто прижал к себе любимую и почувствовал, как из глаз горячим потоком заструились слёзы.

— О, Мили!.. — только и смог выдохнуть он в её волосы.

— Где... Где лич?

— Его больше нет.

— Ты... его убил? Мечом архангела?

— Да...

Фрэнсис мог отвечать только короткими фразами, так перехватывало у него горло. А Милица ласково вытирала солёные дорожки на его щеках.

— Прости меня, — шепнула она.

— Я подумал, что ты умерла...

— Прости, — повторила волшебница. — Ты был прав от начала до конца...

— Не думай об этом, любовь моя, — целуя девушку в лоб, ответил граф. — Тебе надо отдохнуть... И совсем нельзя переживать, — он впервые улыбнулся, положив руку на её живот.

Милица накрыла её своей.

— Да...

— Ты быстро придёшь в себя, — произнёс молодой человек с уверенностью, какой на самом деле не испытывал. — Возьмёшь книгу, и тогда откроется выход... И мы с тобой выйдем отсюда на солнышко...