Сюда, один раз за три смены вод в океане, приплывают на праздник аффы со своими семьями. Сюда стекаются разумные со всех частей океана. И среди них — почти не имеющие плоти полупрозрачные увайи. С рождения мира осталось таких лишь трое. Остальные сгинули, распавшись на пузырьки, которые вознеслись к поверхности, чтобы стать частью мироздания.

Червич плыл на морском коне вровень с Цийконом, обнимая впереди сидящего Игоря и не позволяя аффе примирительно коснуться своего серебристого хвоста. Он ощущал, как двуногий прижимается, касается ягодицами того места, где выходит член, провоцируя и раззадоривая Гнейтта, а еще... Заводя аффу, бросающего на своего червича двусмысленные взгляды. В воде слишком многое чувствуется без слов. Эти двое играли. Всю ночь. Цийкон разъяренно пришпорил коня, который взлетел вверх, уходя в течение, которое несло свиту навстречу большим огням. Воины аффы — черные угри-полурыбы, с уродливыми головами и руками, больше похожими на клешни, устремились за хозяином.

Гнейтта тоже пришпорил коня. И хотя тот больше походил на прозрачного зеленого дракона с рогами и крыльями, все равно это был чудный и ласковый зверь. Червич велел юноше сидеть тихо, просто ни плыли навстречу разрезанной разноцветьем тьме, из которой всплывали руины древнейшего во всем мире города.

— Это Атлантида, — сказал Гнейтта. — или на нашем языке Альда. Здесь жили увайи. Они не имели плоти. Они не умирали. Много увайи создавали материальное свидетельство. Создавали город. Для нас — для червичей.

В синем безмолвии звуки превращались в тягучую и волшебную песнь, что разносилась далеко — на десятки километров. Чтобы понять ее красоту, нужно было родиться в водном мире. Тогда уж, казалось бы, разрозненные звуки обещали стать в одно мгновение песней. В городе собрались сотни семей афф. Среди них веселились русалки-айлы. Эйка тоже принарядилась, нацепив на хвост и грудь алый обтягивающий костюм. Она просто летала под пение, исходившее из глубин лабиринтов.

— Слышите, слышите! Поют... Поют! Поднялись, чтобы играть... — алый хвост ударил, расплескивая вокруг пузырьки. — Будет охота. Будет большая охота...

Никогда ни одному земному существу не удавалось такого праздника. Никогда не спускался человек на глубину бездны. Здесь было много света. От течения, что излучало фосфор, от огней шлемов на червичах, от мерцания афф, нарядившихся в свои кольчуги. От танцующих айл, что летали между своеобразными лавками, наполненными всякими вкусностями.

Гнейтта отпустил Игоря, как только они оказались в суматошном, похожем на ярмарку, разноцветье, а сам, извиваясь серебристым огнем, взлетел к лавке, чтобы принести себе и двуногому угощение.

Именно тогда Цийкон и схватил юношу за горло щупальцем и потянул к себе.

— Еще раз, — прошипел в лицо, — будешь играть с моим червичем, и ты за это ответишь. Я тебя предупреждаю один единственный раз.

Игорь вцепился обеими руками в щупальце и старался подавить гнев. Аффа не старался его придушить, только показать власть, это чувствовалось. Поэтому юноша не боялся за свою жизнь, но вот слова Цийкона... Игорь знал, что он пока ничего реально не может противопоставить аффе, но успокоиться это не помогало, наоборот. Костюм юноши (он был одет так же, как и накануне, чтобы не показывать изменения, произошедшие в организме) активно впитывал очередной гормональный выброс. Цвет костюма слегка изменился в синеву.

— И как именно отвечу? — направленно, у Цийкона, спросил Игорь. Теперь его мысли не были достоянием всех вокруг.

— Я придумаю, как тебя наказать, маленький проныра, — рыкнул аффа, но увидив приближающегося Гнейтта, он сменил гнев на милость и поставил юношу на место.

Червич, который, несомненно, видел щупальце, обвивавшее Игоря, потемнел.

— Я не люблю, когда трогают мое, — заявил он, а на хвосте его мелькнул заряд, прорезавший воду опасностью

Игорь торопливо повернулся к спасителю:

— Гнейтта!

Он понимал, что такое поведение червича только еще больше разозлит аффу, а этого делать нельзя. Его ангел сам говорил, что не может не подчиняться приказам Цийкона.

Глаза червича сверкали слишком ярко. Поведение его выходило за рамки прежнего — миролюбивого. Он оскалился и показал острые зубы, заставив хвостом двуногого отлететь за себя, и продолжал его удерживать.

Аффа словно ожидал такого изменения. Потемнел еще больше, тоже оскалился.

— Хочешь опять получить удавку, — зарычал на Гнейтту. — Забыл, как подчиняться? Хочешь поползать? Я тебе устрою.

Мысли Игоря судорожно метались — нужно что-то делать! Беспокойство за ангела зашкаливало. Костюм сам начал сползать с груди. Юноша крепко обнял одно из колец хвоста, которыми его держал червич, прижав его к жабрам. "Господи, хоть бы сработало! Вчера же получилось!"

— Гнейтта! Успокойся! Пожалуйста!

"Сработай, ну пожалуйста! Пусть он успокоится, а потом мы разберемся..."

— Уссссстроишь!!! — сверкающее существо наливалось неземным огнем. — Ты не смеешь мне приказывать. Ты не смееешшшшь, — Гнейтта внезапно сорвался с места и нырнул в глубину лабиринта на огромной скорости. Три пролета лестниц в бесконечный загадочный мир, где существовали лишь коридоры, залитые водой. Он мчался по ним, словно знал каждый поворот. Музыка отдалялась, зато наступала какая-то неземная, сумасшедшая тишина... а впереди виднелся синеватый отблеск.

Червич вынырнул на поверхность огромного озера в древнем храме. И потащив за собой Игоря, что так и остался на его хвосте, подпрыгнул на берег.

Он освещал собой все пространство, как будто и сам стал солнцем. А его хвост... он вдруг превратился в длинные и сильные ноги.

Игорь ошарашено сидел на берегу. Это странное превращение привело его в ступор. Шестиметровый хвост — и вдруг нормальные ноги... Так мешавшая одежда стала медленно сползать с лица и рук.

Через несколько минут юноша встал, подошел к червичу и осторожно его коснулся.

— Гнейтта?

— Все хорошо, — впервые голос звучал не в голове, а наяву. Он был не похож на человеческий. Скорее уж, перезвон колокольчиков, музыка, которая под водой становится стоном. — Я сейчас успокоюсь. — Червич поднялся, словно всегда умел ходить, ступни у него были длинные и покрытые серебром.

— Иди сюда, — Игорь сграбастал свое серебряное чудо в объятия и стал нежно гладить. В этом виде червич был ниже его ростом, и было очень удобно прижимать его, утешать, легко целовать в волосы. Такого сейчас нежного, хрупкого и беззащитного.

— Ты нравишься мне. Мне надо возвратиться и позволить ему сделать со мной то, что он хочет, — сладкие губы коснулись груди Игоря, начали целовать его, червич терся о человека, ласкался... Скользил руками по мокрой коже двуногого, который стал темнеть... Но увлеченный лаской Гнейтта просто не замечал, что его человечек так изменился. Всего лишь несколько дней... Губы нашли сосок и вобрали. Стали перекатывать его языком. Пальчики скользнули по линии ягодиц, пробрались между ними. Страсть вновь разгоралась. Здесь, в обители умершего города, где обитают лишь червичи, где их свободная территория.

Одежда окончательно сползла с Игоря, и он отбросил ее в озеро — когда нужно будет, она вернется. Прижать ангела к себе, чувствовать его губы, его руки. Желание разгорается ярким пламенем. Рано... Взять лицо ангела в руки, поцеловать, страстно, сильно, без раздумий и сожалений.

Юноша оторвался от Гнейтта и затуманенным взглядом окинул берег. Недалеко от них сильно разросся мох. Подхватив червича на руки, он донес его до выбранного места и бережно уложил. С восхищением проведя руками по безупречному сияющему телу, Игорь склонился над животом ангела. Нежные поцелуи, цепочкой вниз, потом сильнее, добраться языком до плоти... Почувствовав, как дернулся Гнейтта, он поднял взгляд, полный желания, и прошептал:

— Не двигайся. Молчи.

И снова склонился над своим ангелом.

Гнейтта выгнулся на встречу незнакомым ощущениями. Рот человека был горячим и жадным, вбирал его член, облизывал, руки ласкали. Червич тонул в пламени вожделения. Сиял сильнее, взволнованно схватил юношу за волосы. Боясь, что тот остановится и эти прекрасные ощущения прекратятся. Гнев отступил, сменившись напором губ. Толкаться в него, вскрикивать, почти на грани... пожалуйста...

— Не надо, нельзя здесь... в храме... Я... — всхлипы и стон, дрожащие блестящие тонкие колени...

Слово "храм" что-то задело в разгоряченном сознании Игоря. Он оторвался от червича, лег на него сверху, придавив своим телом. Член терся о член Гнейтта, который он только что ласкал. Ноги ангела разошлись еще больше, открывая его, и от этого напрочь сносило голову.

— Почему? — хрипло прошептал юноша, с трудом сдерживая себя.

— Это место появления жизни. Это волшебное место. Здесь... — червич терял слова от движений юноши, от его члена, касавшегося нежной кожей и живота и его собственного члена. От целующих губ в голове все плыло. Дыхание сбилось. Слабость... дикая... они на поверхности. Здесь люди сильнее... Многие говорят, что двуногие ловили червичей и любили... Держали их в богатых дворцах.

— Что здесь? Почему нельзя? — Игорь выцеловывал ангела, не мог остановиться, и из последних сил держался. Уже даже кожа Гнейтта была потрясающего сладко-пряного вкуса, не только его поцелуи. Юноша чувствовал, что еще несколько секунд, и он сорвется.

Он опустился ниже и лизнул колечко мышц.

— Почему?

Всхлип, раздавшийся от червича, стал последней каплей. Игорь потерял голову. Он слабо помнил, что случилось потом. Вроде бы он все-таки не сразу вломился в Гнейтта, что-то сделал, как-то подготовил. Но надолго его не хватило. Подхватив слабо сопротивляющегося ангела под бедра, юноша с рыком вошел в него. Мышцы крепко охватили его член.

Гнейтта дернулся к бегству, но его тело пронзила вспышка. Горячая боль. Она вспыхнула от резкого движения внутрь. Ладони уперлись в темное синее тело человека. Синее? Червич распахнул глаза, плывя от сильного ощущения, от ног, раскинутых в стороны.

Игорь остановился, когда почувствовал упирающиеся в него руки. Поднес к губам ладошку ангела, стал целовать и шептать:

— Извини, извини, расслабься, я больше не сделаю тебе больно, расслабься, хороший мой.

Другой рукой он продолжал прижимать к себе Гнейтта. Почувствовав, как руки ангела и его тело расслабляются, поднял червича к себе и начал целовать. Он казался легкий, как пушинка. И с таким же одуряющим вкусом. Член внутри его ангела болезненно пульсировал, требуя разрядки.

Он никак не мог пропустить в тело такую махину. Узко, слишком узко и такой напор. Гнейтте стало ужасно жарко от каждого движения юноши, он стонал, он пытался расслабиться. Движения становились то нежными и плавными, то упорными и проталкивающими, пока член не вошел по самое основание и не начал двигаться. Червич вцепился в плечи двуногого. Прижал лицо к его груди... И подчинился.

Игорь задрожал. Одуряюще. Совершенно бешеные ощущения от какой-то странной, дикой доверчивости ангела. Или не доверчивости, а чего-то еще? Неважно. Юноша, беспрестанно целуя червича, уложил его обратно на мох, и начал медленно двигаться, шепча:

— Ты мой ангел, мой серебряный ангел. Мой... Мой...

Гнейтта ощущал, как его заполняет жар. Острый жар внизу живота. Поцелуи не прекращались ни на секунду. Юноша ласкал языком кожу, заставляя червича отвечать и двигать бедрами к себе навстречу, поднял ноги еще выше. Кажется, эта сладкая пытка продолжалась очень долго, пока все не залилось разноцветными кругами, а внутри все не разлилось сладкой истомой и расслаблением.

Именно тогда на берегу Гнейтта увидел незнакомца. Черноволосый мужчина сидел у самой кромки, не издавая ни звука, и любовался на соитие, его длинный блестящий хвост уходил в воду.

— Здесь, здесь... — червич попытался обратить внимание Игоря на чужака.

Игорь медленно оторвался от Гнейтта и настороженно повернулся в ту сторону, куда показывал ангел. Опустив руку в воду, юноша почувствовал, как одежда мгновенно нашла его и быстро оплела все тело. Одежда так и осталась синей, а не серебристой, как раньше.

Как обычно было после тесного общения с червичем, голова его еще плыла и не очень хорошо соображала. Юноша постарался задвинуть Гнейтта за спину.

— Вы кто?

Существо, сидящее в воде, не походило ни на одного из червичей. У него было человеческое тело и странный черно-алый хвост. И волосы, длинные, вьющиеся, тоже черные.

— Измена карается смертной казнью, Гнейтта, — сказал свидетель недавней страсти и улыбнулся. А червич внезапно испуганно прижался к Игорю. Прямо на них из воды поднималось чудовище, которое менялось на глазах и становилось все больше.

— Кто это? — спросил внезапно пересохшим ртом Игорь. Он чувствовал, как сзади от ужаса дрожит его ангел. И чувствовал, что с ним происходит что-то странное.

Иногда кажется, что ты видел уже всех обитателей мира, что даже сказочные существа уже где-то появлялись, но то, что ползло сейчас на берег, поражало воображение. Оно было абсолютно черным, лишь красные присоски на огромных щупальцах делали зрелище еще более завораживающим. Тело, длинное, иноземное, невероятно огромное, голова-пасть с огромными зубами.

Червич отодвинул Игоря в сторону и плюхнулся на колени прямо в мох, низко склоняя голову. Его длинные серебристые волосы расстелились по зеленому кружеву извилистыми рисунками.

— Прости, Черный Король. Прости... — забормотал Гнейтта...

Игорь не выдержал. Он понимал, что так делать нельзя, в мозгу бродили умненькие и подленькие мыслишки "позаботься о себе", "ты уже умирал", "ты ничего не можешь сделать", но они никак не могли на него повлиять. Это был его червич! Может быть, это вновь засбоила гормональная система, может быть...

Юноша вышел вперед, загородил собой Гнейтта и спросил:

— За что?

Костюм все больше наливался синим, не справляюсь с бурей, бушевавшей в теле Игоря.

Существо зарычало. И втянуло воздух, словно узнавая, замерло на секунду... В сотнях глаз зажглись огоньки.

— Ты сюда явился с берега устанавливать свои законы, Игорь Северянин? Жил бы в своей вшивой Москве, в маленькой квартирке. Ходил бы в бассейн или барахтался в лужах в Подмосковье, не подумал бы вставать на пути у меня... Кто ты есть? Червяк! Хотя, — Чудовище подхватило появившееся и прорвавшее одежду щупальце. — Гены свое берут...

— Я не устанавливаю! — зарычал юноша в ответ, раздраженно вырвав щупальце. От ярости его уже распирало. Игорю казалось, что он становится выше и как-то больше.

— Я хочу знать, за что ты собираешься убить МОЕГО червича!

И тут же замер, пораженно уставившись на свои ноги. Ног как таковых не было... Он растерянно покосился на ангела:

— Гнейтта?

Червич стоял, не шевелясь, лишь в безумных глазах отражалось удивление и ужас.

— Игорь, — взгляд переместился на черного короля, а тот издал ухающий звук, означавший смех.

— Тебе придется драться за то, чтобы обладать червичем, которого ты называешь своим, сын. И ты, наверняка проиграешь. Придется своего ловить. Для игр.