Когда дыханье рвется и дрожь по телу... Когда в твоих глазах, как в зеркалах, ловлю свой образ — растрепанный, испуганный, безумный... Нет, безумие твое... Как и нежность... Ты — демон, решающий судьбу миров — легонько перебираешь пряди моих волос... Очерчиваешь контуры лица... Ласкаешь губы...

Страшно? Когда не знаешь — а бывает так?

Поднимаешь, сажаешь на колени к себе... Вновь путаюсь в рубашке... В себе. В тебе. Рубашкой ты стянул мне руки, да? Что б больше я не попытался вырваться... Не буду. Более того — сам подставляюсь под твои ладони... И опускаюсь на тебя всем весом, коленями сжимаю бедра.

— Так нравится?...

Наклоняю голову и веду дорожку из теплого дыхания по твоему виску, скуле... Цепляю зубами мочку уха — сильно, до боли... И тут же отпускаю, зализываю...

Целоваться... Хочу....

Замираю... Пожалуй, я с тобой пройдусь по краю....

Наивный? Только для тебя. Для всех — порочный... Кусаю губы себе... Что б не просить. Но знаю — уже не удержаться, даже если потом мне и жалеть. Шепчу : "Во мне не кровь сейчас... Огонь бежит по жилам... Я — твой... Ты сам решил так... а значит мой огонь тебе сейчас не страшен... Поцелуй меня, прошу... Любое... твое желание исполню...."

Вновь выгибаюсь, откидываясь назад, падаю спиной на песок и тяну тебя за собой....

Страшно? Да... Потому что с тобой — так хорошо...

Судья

Ты безумная трепетная птица — то вырываешься, то ластишься, то перехватываешь инициативу. Я бы вечность играл с тобой в эти дикие игры — ловил, позволял вспорхнуть, и снова увлекал в свои сети — вечно бы горел в этом изменчивом мятущемся огне. Ты прижимаешься ко мне, дразнишь, сжимая коленями, я сдираю с тебя рубашку, освобождая твои руки — я хочу твоих рук... всего тебя хочу...

Твой шепот кружит мне голову — если это коварство, то я попался — нельзя верить темным лордам на слово... я хотел заманить тебя в свою ловушку запретной страсти, а попался сам вместе с тобой. Ты тянешь меня за собой, я вновь вжимаю тебя в песок... больше не могу — сминаю твои губы в поцелуе, пью тебя до дна — что бы ты мне там ни приготовил. Руки жадно шарят по твоему телу, хочу чувствовать тебя всего и сразу... и долой... долой с тебя всю одежду..

Адский шут

Я сам не свой... Вжимаешь меня в песок, а мне от тяжести твоей так сладко. Взглядом опаляешь и... Целуешь! Ты меня целуешь... Губы мне терзаешь... Да хоть кусайся! Это сладко... Твой вкус — мне не оторваться от губ твоих. Твой запах — не надышаться... Несмело целую тебя в ответ... Медом, горьким медом...

Я хочу... Просовываю руки под рубашку, вожу по коже... А сердце замирает -стянуть бы ее с тебя... Только, боюсь, не справиться — руки у меня дрожат... И кожа от каждого твоего прикосновенья горит... Трусь об тебя. Дерзко обнимаю ногами за талию. Выгибаюсь так, что чуть не сбрасываю тебя на песок. И снова тянусь за поцелуем... Жадно, жарко... Оглаживаю тебя всего, комкаю на тебе одежду, пытаясь ее снять...

Шалею... Резко, рывком переворачиваю тебя на спину, оказываясь сверху. Несколько секунд, замерев, смотрю на тебя ... Выдыхаю...

— При... Приворожил... Меня?

Беру твою ладонь в свою, целую кончики пальцев, провожу по ним языком, продолжая смотреть тебе в глаза...

Отпускаю твои руки, вновь позволяя ласкать меня, а сам наклоняюсь и целую в губы — страстно, потом цепочкой поцелуев спускаюсь ниже... Ладонями — за пояс твоих брюк. Тяну их ниже... И снова взгляд тебе — такой шальной...

Хочешь... Не медли... Бери меня... Я сам не свой... Я твой.

Судья

Я ходил по краю, я заглянул в бездну, я пил мед с губ темного лорда, зная, что он в любую секунду может обернуться ядом. Ты вновь внезапный, ты берешь меня в плен, мои крылья распластались по песку.

Я?! Приворожил!? Тебя?!

Только молчать, только не говорить ни слова... хотя глаза все равно выдадут... темные лорды хорошо умеют читать чужие души...

Я молчу, позволяю тебе делать все, что ты захочешь, мне и страшно, и сладко, я все еще жду от тебя неожиданных, острых, ядовитых шипов.

Сердце вырывается из груди, твои глаза сводят с ума даже больше, чем твои поцелуи. Зарываюсь пальцами в твои волосы, на мгновение сгребаю их в горсть, может быть, даже до боли, и вновь отпускаю... ласкаю позвонки на твоей шее, ты весь горишь, и я сейчас задохнусь от желания... ожидания... от твоих глаз и губ...

Адский Шут

Крышесносно... Держишь меня за волосы, то ласкаешь, то тянешь до боли... Ведусь на каждое твое движенье, каждый твой вдох... И знаю — буду делать все, что ты захочешь... Все что скажешь... Наклоняюсь ниже, послушный твоим руках... Вдыхаю пряный запах твоего желания... И — словно в омут с головой, на выдохе — целую... Обвожу языком... Пробую на вкус... Вскидываю взгляд опять на тебя. Шепчу... Опять...

— При..при...воро.. жил...

Судья

У меня больше нет сил выносить эту сладкую пытку, я тяну тебя к себе, целую в уже чуть припухшие губы, слизываю с них собственный вкус. Пальцы ищут вход в твое тело, но я не спешу, я почти мучаю тебя... и себя... добираюсь до твоего естества в глубине, ты извиваешься, открываешься мне, задыхаешься, кусаешь мои губы — ты мой в этот миг... ты меня сам сейчас попросишь... и даже если не попросишь — этих стонов из твоих уст достаточно. Сейчас! Мои ладони сжимают твои бедра, толкаю тебя назад... удерживаю, ласкаю твою спину, ягодицы... ты срываешься... снова превращаешься в мятущееся пламя... песок под нами наверно сейчас расплавится... Стон рвется из груди, руки лихорадочно ласкают тебя везде, где я могу дотянуться... Еще... еще... еще... гори... и сожги меня... до тла... до серебристого пепла, который с тихим шорохом осыплется на песок и не захочет больше воскресать... потому что я не знаю и не хочу знать, что там будет дальше... после... потом...

Адский Шут

Перехватываешь мои руки и тянешь меня вверх, на себя... Скольжу по тебе, пытаясь вжаться сильней... Я не могу сказать и слова... Но, они тебе не нужны... Достаточно и стонов моих... Целуешь меня, а мне твои поцелуи по искусанным губам — как откровение. Меня колотит просто, а ты такой горячий... Сладкий... Больной... Со вздохом подаюсь тебе на встречу, вцепившись в плечи и лбом прижавшись к твоей груди. Давай! Сейчас... Лишь только удержи...

И вдребезги — мир... межмирье... пьесы... маски... даже сказки — в бездну! Срываюсь... с тобой горю! Мы пламя... Которою расплавленным металлом течет по жилам... Сладко... Больно... Нежно... Сильно...Хорошо... С тобой гореть... И даже не дышать... Не сметь... Что б не разрушить — душу... Еще! Сильнее... Что б забылось, кто я, что я... Злой, каверзный, шальной... Сейчас — тебе такой послушный. Кусаю нежно и шепчу на ушко: "Боюсь... я.... просто так... тебя теперь... не... отпущу..."

Судья

Волны океана с плеском набегают на берег, небо над головой прозрачным куполом... я смотрю в него, а в голове ни одной мысли... или это я сам не пускаю их?

Ты лежишь в моих объятиях, утомленный, а я рассеяно перебираю твои волосы... вот бы время остановилось... но оно нас не ждет...

— Не знаю, известно ли тебе, но Скрипач вернул Князю память, — говорю, а голос кажется чужим. — Князь ушел и оставил Скрипача Хаосу, но я в это не верю. Зачем ему разбрасываться рабски верным ему лордом?! Я не знаю, кто твоя цель, но я обещал тебе... Правда, сейчас, боюсь, мы много пропустили...

Адский Шут

— Не пропустили и минуты...

Так странно слышать свой голос... Охрипший... Тихий...

Слышу, как бьется сердце у тебя в груди... Не удержать меня... Прости...

Ты пахнешь солнцем и соленым морем... Ветром, что веет меж мирами... Безумием моим и счастьем...

Не удержать меня... Когда я не хочу. Прости... Что я тебя теперь не отпущу...

Прости за то, что кто-то тоже... Мне не безразличен... За то, что пахнет он... Валерьяной и кошачьей мятой...

Прости за то, что я теперь сыграю так, что б оба были вы со мною рядом!

Делаю глубокий вдох, ладонь в кулак сжимая... Смотрю в глаза лукаво, нежно, шало... Целую... И в объятьях таю... Ухожу в межмирье...

Князь

Не надо рассветов, не надо закатов... Ты в объятия меня пустил и забылся со мной. Я скользил по тебе своим телом, я впитывал с тобой бесконечную жажду... Я упивался твоим совершенством и алкал от губ, никак не напиваясь. Яркими вспышками проходило возбуждение вниз, заставляя отдаваться сладостной страсти.

— Ганс, — слетало мое имя с нежных губ, мешаясь со стонами. Твои ноги, твоя узость... Ты весь горячий и мотающий головой по подушке. Мой музыкант, отдавшийся безумию новой песни...

Не надо завтра, не надо вчера... Сегодня настало! Для нас! Для тебя и меня...

Ты прижался ко мне так доверчиво, ты положил голову на плечо и закрыл глаза.

Я лежал тихо-тихо, глядя в тьму над собой и слышал шаги... Шаги, приближавшиеся по коридору между мирами. Кто-то посмел нарушить мой покой!

Кто-то... Он был очень близко... Но я не мог разгадать магию, потому что был человеком, и память моя не вернулась окончательно...

Теодор

Музыка стонала и пела, рушила мир и строила его заново. Музыка приводила в этот мир песнь мести. Мне было все равно. Я смотрел на Скрипача и не видел. Скрипка вела свою игру, но без Скрипача. Без Криса. Там была только Дева. Скрипача уже не было.

Я чувствовал, как уходит Шут, как Алая Леди молит судьбу, как мечется и рвется Святомир, невольно отдавая ему все больше сил. Но меня интересовал лишь один вопрос — как искать Князя? Он обманул меня, оставив пустышку. Или нет? Пустышка не может так играть, скрипка Криса не будет ей повиноваться, и пока скрипка здесь, нужно что-то сделать. Я усмехнулся.

Спасибо, тебе, Дева, за твое постоянство, душа Шута и твои кристаллики-зеркала — то, что сейчас мне нужно. Лети, мой Шут, как же сладко это говорить. Отражайся в ледяных зеркалах. Мне нужна скрипка.

Внезапно ледяной полог дрогнул и рассыпался под ударом Хаоса. Скрипка уходит, но я уже зацепился за дорогу, связывающую скрипку с хозяином.

— Он мой — раздался рев Хаоса и Теодор понял, что падает.

В мир ступили хранители.

Ну что ж, Хаос, ты решил сам.

Скользя по нащупанной дороге к междумирью, я извернулся, посмотрел в глаза торжествующему Дракону и изъял его душу. Глядя в полностью звериные и пустые глаза того, что только что был лордом Хаоса, я приказал:

— Разрушай!

Закрывая грань мира, я был спокоен, погони не будет — я оставил хороший подарок тем, кто хочет мне помешать.

Князь, я иду!

Дракон Хаоса

Я сидел тихо в Теодоре и потирал тихонько лапы! Наконец! Наконец я добрался до главного...

Нельзя глотать безнаказанно Хаос. Хаос проедает и уничтожает носителя, но Теодору об этом не следовало знать!!

Скрипач

Разве можно умереть и воскреснуть от любви. Когда-то я умирал и воскресал сотни раз. Да что там, я сам убивал. Миры рушились от мелодии скрипки.

Сегодня рухнул мой мир. Как горячо внутри, когда ты во мне. Как сладко, пить пот с твоих губ. Отдаваться тебе. Раньше, я всегда вел мелодию. Я был музыкантом. Сегодня я скрипка. Ты играешь мелодию страсти на моем теле. Твои руки волшебным смычком летают по моей коже. Толчок,, еще один. Глубже, прошу тебя. Еще!!!

Мои ноги где-то на твоих плечах. Твои руки сжимают меня все сильнее. Я почти задыхаюсь. Кричу! И мир рассыпается сотней цветных конфетти. Я падаю. Куда — не важно.

Твое тяжелое дыхание рядом. И шаги.... Шаги? Тянусь к послушной мне скрипке. Играй, же родная, играй. Я сейчас не в силах что-то сделать сам.

Святомир

Святомир рухнул в новый мир почти без сил. Молитва Анны звучала в его голове, но волк не понимал не слова. Женское тело белело на траве.

Воспоминания и действительность наложились друг на друга. Ревел и скалил пасть дракон. Хранитель прыгнул, позади раздался крик Фрейи...

Хранительница

Кровавый дождь, осколки льда вокруг изломанного тела Девы, боль сотен душ, утихающие рыдания скрипки, уходящий след Пожирателя, уводящего с собой душу ее брата. И летящий на них Хаос с безвольным телом Скрипача в лапах. Зарычав, Мир прыгнул на Дракона и тут же, с жалобным воем, упал. Фрейя закричала, отпуская песню-заклинание. Месть, она ведь тоже разная бывает. Хаоса накрыло воплощенной яростью и болью хранителей. Фрейя прижала к себе упавшего Мира и стала звать к жизни, используя всю свою силу. Неподалеку слабо зашевелилась Дева.

Адский Шут

Межмирье...

Дымный сумрак закручивается в вихри. Да, в настроение... Какое? Угадайте... Есть стол... А я на нем стою... А стулья водят хороводы вокруг, подвластные безумству ветра... Решаю, кого хочу увидеть в зале — когда опять сыграю.

Снова я на перепутье... На чью дорогу я ступлю сегодня? Кому позволю я себе сказать спасибо за вовремя подброшенную маску? К кому решу прийти я в вещем сне?

Закрываю глаза и делаю шаг со стола... В объятья ветра... Я ветром тебе сегодня буду сниться.... Там, где мир инеем покрыт и снегом... Ледяная Дева... А ты знаешь, что зима бывает не только злой, холодной и усталой? И ее сила — не во вьюгах и метелях. А в прелести — морозной и румяной, солнечной и светлой... Рисунки инея на стеклах, сосновая смола и хвоя, сугробы, смех, снежки и снегири... Она раскрашена как сказка — синим, белым, серебристым... И в этом твоя сила... Кружись в снежинках, под тонкий перепев меж ветром зимним и плачем скрипки.... Кружусь и я....

И опять — межмирье...

Все тот же стол.... И стулья водят хороводы, подвластные безумству ветра.... Решаю, кто первым почтит меня ... Почти что хлопаю в ладоши — и замираю. Пока попробуем без крови... А то... Чревато...

Закрываю глаза и делаю шаг со стола... В объятья ветра... Я ветром тебе сегодня буду сниться... Там, где ночью, сверкают в небе звезды... Души... Твоих игрушек....

Да, сладкий, я тебя немножечко похищу...

Любуюсь... Картина того стоит. Мой стул с межмирья... Ты, Теодор, к нему привязан ветром крепко. Чем больше дергаешься — тем сильнее путы. Чем ближе я — тем стягивают крепче. Я, может, и безумен, но не глуп... Удивлен? Не стоило так доверчиво ловить мою кровь. У меня не только поцелуи ядовиты. По крови — так легко найти и привести...

Обхожу тебя по кругу...

— А ты — подумай, красивый и хороший , чего ты хочешь.... А чего совсем не хочешь. И лучше — не ошибись на чьей быть стороне...

Подхожу все ближе. Наклоняюсь над тобой, но не касаюсь.

— При встрече Князю передашь подарок от меня?

И резко подаюсь вперед, целую тебя в губы. Страстно, жадно, почти кусая... Не позволяя увернуться. И отстраняюсь... Страшно?

Чем дальше я — тем путы тоньше... Я ухожу в волшебном звездном свете....

Вновь — межмирье.... Сумрак, вихри, стол... И стулья водят хороводы...

Алая Леди