| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Только кто высунется, как тут же ему кричат:
— Мы тебя видим, пиф-паф — ты условно убит!
— А я вот в вас счас гранатой кину!
— Мёртвые не кидаются, «красный».
Посредники меж собой вновь перелаялись как торговки на Привозе, но как ни натягивай сову на глобус — больше двух танков пролетарцам «сжечь» не удалось.
В то же время танки, своим условным огнём подавляли огневые точки и позволяли артиллеристам подкатить орудие на прямой выстрел, а сапёрам подползти к обороняемым объектам со всем своим «хозяйством». После расстрела в упор или подрыва здания (иногда всё вместе) пехота штурмовых групп производила зачистку…
Вот здесь то и начался форменный бардак!
С обеих сторон были люди молодые и горячие и, страсть как не любящие проигрывать. И, вскоре штурм села свёлся к форменному обоюдному мордобою.
И вот здесь у ульяновцев имелись серьёзные преимущества:
Во-первых, в виде поддержки местного населения — у которого ещё со вчерашнего вечер, шибко чесались руки начистить москвичам рожи за свои потоптанные огороды и испорченных девок.
А во-вторых, в виде поддержки «группы зачистки» — состоящей из бойцов Вагнера… Организация вообще-то — хозрасчётно-коммерческая, но в связи с государственными интересами — вполне официально мобилизованная через военкомат «на войнушку». В отличие от двадцатилетних юнцов с обоих сторон — там мужики бывалые, чаще всего уже вдоволь повоевавшие и, дополнительно тёртые и битые-перебитые особенностями своей повседневной службы. И соответствующим образом обученные по программе «Городской боец».
Тем бывало, стоило лишь рявкнуть — как «сопляки» начинали выпрыгивать из окон и, «линять» куда подальше по добру, по здорову.
Напрасно командиры обоих сторон и всех уровней, бегали вокруг самозабвенно дерущихся бойцов — пытаясь разнять их, кричали и даже стреляли в воздух из табельных ижевских пистолетов… Пока половина пролетарцев не улеглась пластом, а другая половина позабыв про свои мототелеги, не бежала без оглядки туда откуда явилась — побоище не прекратилось.
Потом ещё всю ночь бойцы Ульяновского полка «Имени героев Революции» и местные ополченцы шарили по погребам в поисках оккупантов и, перебили при этом очень много горшков со сметаной и съели немало спрятанного там сала.
Полный разгром!
* * *
Одним из первых, был блокирован, а затем захвачен «синими» запасной командно-наблюдательный пункт (КНП) «красных».
К недостроенному блиндажу на северо-западной окраине Какино — с кое-как забросанном землёй перекрытием в один накат и с траншеей по колено, подползли лязгая траками гусениц и завывая моторами три серо-грязные коробки — «самец» и две «самки» и, угрожающе навели стволы пушек и пулемётов на вход и амбразуры.
Подползшие пехотинцы штурмовой группы крикнули:
— Сами вылезете, али гранату кинуть? У нас ведь и настоящие имеются, не подумайте!
— Канистру бензина нальём через крышу да подожжём!
— «Рысь» наедет на блиндаж, развернётся пару раз — от вас и мокрого места не останется!
От таких «блестящих» перспектив, многим на КНП реально поплохело до зеленоватого оттенка кожных покровов — больше приличтвующей рептилоидам с далёкой планеты, чем командирам доблестной РККА…
То ли Санька, то ли Ванька улыбнувшись, постарались приободрить Шапошникова и его команду:
— Это они так шутят, не берите в голову! За что после учений получат хорошенькую вздрючку от меня лично, не говоря уже про товарища Яшу.
Василевский, стараясь не смотреть подавленному морально командиру «красных» в глаза:
— На учениях признать поражение и условно сдаться в плен в безвыходном положении, не считается чем-то постыдным. И не забывайте слова Ленина, Борис Михайлович: «Разбитые армии хорошо учатся».
— Спасибо, «научили», — пробурчал тот, — вот только руки поднимать или белой тряпкой размахивать — вы меня не заставите.
Первым выйдя из блиндажа, Борис Михайлович от удивления чуть не упал:
— Ты уже здесь? И уже успел…
Подскочивший к нему то ли Ванька, то ли Санька, в танкистском комбинезоне, поднёс руку к ребристому шлему:
— Исполняющий обязанности командира учебной танковой роты, Телегин. Здравствуйте, товарищ комкор!
Тот, растерянно поворачивается, а навстречу ему из блиндажа — улыбающийся то ли Санька, то ли Ванька:
— Близнецы мы, товарищ командарм! Мама родная до сих пор отличить не может.
Тот, только и нашёлся на это:
— Мать, твою…
Однако, ещё большее изумление у него вызвали танки, которых близ КНП заметно прибавилось. И не только у него — Василевский тоже имел вид чем-то сверху пришибленного, остальные командиры — были ничем не лучше их обоих…
Вот ещё одна учебная машина закосившая под настоящий танк, правда — несколько отличающийся видом от остальных, угрожающе лязгая и воя голодным волком-оборотнем, на полном ходу подлетела к группе командиров — заставив в испуге отшатнуться, а затем резко развернувшись, затормозила чуть ли не перед самым носом. Напоследок взвыв, мотор заглох — как будто подавился их страхом и, наступила тишина — лишь из села продолжали доноситься доносится звуки матерного мата… Эээ… Звуки учебного боя.
— Ишь, какой шустрый!
Восхищённый главный посредник, подошёл с группой командиров плотную к последнему, ближе всех стоящему танку и, вынул «кольт» постучал пистолетной рукояткой по «фанере». От чего послышался хорошо слышный всем присутствующим отчётливый металлический звук, а сам Василевский буквально возопил:
— «Учебные танки»?! «Деревянные макеты на шасси мототелег»?!
Командующий «красными» ему охотно поддакнул:
— Какая наглая фальсификация!
Шапошников уж было хотел, воспользовавшись моментом уговорить главного посредника отменить результаты боя, но не успел. Вылезший на «стук» из нутра машины чумазый паренёк, с рыжей шевелюрой выбивающейся из-под шлема, ответил за близнецов:
— Учебные, они и есть. «Броня» не настоящая — всего лишь котельное железо, легко пробиваемое обычными винтовочными пулями. Всё остальное — настоящее.
То ли Ванька, то ли Санька, продолжил:
— «Фанерные макеты» на учебной базе остались, сейчас на них обучается второй состав танковой роты. Правда и, те уже на шасси «автокара» — а не «мототелеги».
Шапошников с Василевским переглянулись, ибо им обоим пришла в голову одна и та же мысля и, обернувшись к Саньке и Ваньке:
— Заменить котельное железо на настоящую броню, затруднений не доставит?
Близнецы ничего определённого на этот счёт сказать не могли — не в нашей компетенции, типа, а чумазый паренёк оказался более информативным:
— А зачем? Это, почитай — надо новые танки делать! Ибо, броня — является как бы каркасом всей конструкции, на котором монтируется всё остальное.
Ловко выскочив, он тыкнул пальцем в сварочный шов:
— Видите? Плиты крепятся не заклёпками к каркасу из уголков и швеллеров — как у броневиков или других танков, а свариваются вместе электрической сваркой.
Навряд ли командиры что-то поняли, но объяснение им в целом понравилось и чумазый паренёк тоже:
— А ты кто таков будешь?
Тот вытянувшись, поднёс испачканную маслом ладонь к шлему, пытаясь это сделать по-уставному, что впрочем у него получилось из ряда вон плохо:
— Кузьма Рубцов, здравствуйте! В данный момент исполняю обязанности запмпотеха танковой роты.
Те улыбаются, заметив его строевую неуклюжесть и спрашивают:
— А почему твой танк без пушки или пулемёта?
— Это — специальный танк, служащий для эвакуации и ремонта неисправных или подбитых противником боевых машин.
Те, уважительно посмотрев на некий агрегат на крыше эвакуационного танка и Домовёнок упреждая возникший вопрос, объяснил его название и предназначение:
— Кран-лебёдка. Ею можно с расстояния выдернуть застрявший танк, а можно если стрелу установить — башню или мотор на нём поменять.
— Что? Часто ломаются?
Тот, пожав плечами:
— Так ведь и «мотыга» сперва — и версты проехать не могла, чтоб под неё не залезть. А теперь, ишь ты, докуда вы на них до нас добрались… Из самой Москвы!
Тут завывая мощными движками, подъехали ещё две бронированные «котельным железом» коробки на гусеницах, с ажурными конструкциями сверху.
Василевский догадался сам:
— А это надо полагать — те самые «инженерно-сапёрные» танки с разборным мостом?
— Совершенно верно, товарищ командир…
Чуть ли не до утра, командиры позабыв про всё на свете не отходили от танков — собравшихся на этой лужайке уже всей ротой, за исключение одной машины — надолго сломавшейся ещё на подходе к исходной позиции. Под звуки продолжающего в Какино «побоища», а затем — «зачистки», один за другим сыпались вопросы:
— …А зачем у вас, танкистов, на спине вот «это» на пуговичках?
— Под этим клапаном танкистского комбинезона — расположенная прочная лямка, за которую из люка можно легко вытащить раненого… Не будь её за что тащить? За шею, что ли?!
— Ух, ты! Как всё грамотно придумано. Это, кто ж у вас такой умный…?
* * *
Конечно же, этим «умным» оказался ваш покорный слуга — хотя он и тщательно скрывал это и, постарался раскидать «ответственность» на как можно большее количество лиц и организаций — перечислять которые думаю, заняло бы слишком много времени.
Не оттого, что он (то есть — я) этой ответственности боится, а чтобы приучить хроноаборигенов соображать самостоятельно. Я лишь придумал так сказать «концепт», всё остальное додумывали их конструкторы-инженеры и воплощали в металле их рабочие-специалисты. Кой чё из-за недостатка времени и должного опыта, конечно — получилось не так как надо, кой чё — кое-как…
А что-то и откровенно «через жоппу»!
Но в целом всё вышло на «ять» и, даже сверх моего ожидания хорошо.
Итак, какие две проблемы предстали предо мной?
Отсутствие достаточно мощного двигателя и сама перенятая от французов нашим военным руководством — концепция лёгкого танка, которая к началу Второй мировой войны устареет… Оставив Красную Армию с полчищами слегка бронированных самоходных консервных банок — против самой насыщенной противотанковыми средствами армии мира.
Имелся и ещё один принципиальный зашквар, дрючащий меня — прямо-таки не по-детски.
Положим, максимально используя свой четырёх— ядерный компьютер с программами автоматического проектирования на нём, я разработаю и наксерю полный пакет чертежей…
Эээ… Может, сразу им «Армату» с командирской башенкой?
Скромнее надо быть, попаданец, скромнее!
…Если не на «Т-34», то на «Т-50» — непробиваемый в данный момент всеми известными видами противотанкового оружия.
Положим, лет за пять доведя до совершенства «открывающие технологии» (литьё по выплавляемым моделям, холодную штамповку и автоматическую сварку), в начале 30-х помогу наладить их массовый выпуск…
Что произойдёт?
Имею все основания считать, что в результате такого «прогрессорства», наши танкисты будут иметь дело в 1941-ом году, не с 37-ти миллиметровыми «дверными молоточками» — а с как минимум с 75-мм противотанковой «Рак 40».
В войне участвуют две стороны и, самое опасное в подготовке к ней — считать вероятного противника дурней себя, не способным ответить на твои технические вызовы.
И тем более, это касается таких врагов — какими в то время были высококультурные во всех отношениях немцы, заражённые идеологией национального реванша.
Значит, что?
Значит, надо создать такую конструкцию лёгкого танка — которая будучи «на уровне» современных средств противотанковой борьбы в тридцатых годах, к началу сороковых — допускала бы увеличение толщины брони и усиления вооружения, вплотную приближая его по этим показателям к средним танкам.
Как этого достичь?
Как сделать так, чтоб завод выпускающий танки массой десять тонн, толщиной брони в 15-20 миллиметров и вооружённый малокалиберной «пукалкой», вдруг перестроился б практически в момент и стал бы собирать боевые машиной — в двадцать тонн, с бронёй в тридцать-сорок и солидным «дыроколом» в башне?
А вот фиг его знат!
Рисунок 115. «Строевой танк» Дыренкова «Д-14» на 15 стрелков с двумя пулеметами ДТ при четырех шаровых установках на шасси трактора. Правда в «реальной истории», такая «вундер-ваффля» появилась уже в начале 30-х годов.
Источник: http://find-info.ru/doc/encyclopedia/tank/articles/195/posle-pervoj-mirovoj.htm
Напомню: в «реальной истории», ленинградскому заводу «Большевик» (Завод №174) — не удалось «переобуться» с «Т-26» на «Т-50»9.
Однако, этот вопрос прочно засел в моей голове — как заноза с заусенцами на интимном месте и, я не прекращал над ним думать…
* * *
Как это часто со мной бывает, верное решение пришло внезапно.
Харьковчане мучаются со 130-ти сильным карбюраторным мотором от какого-то американского трактора для проектируемого ими же нового мощного артиллерийского тягача, пытаясь засунуть его в бронированную коробку ограниченных массой танка размеров…
Ленинградцы-ижорцы, в содружестве с московским автозаводом «АМО» запиливают какой-то оригинальный двигун, с неизвестными моей разведке характеристиками… Дыренков мается с практически ещё экспериментальным 75-сильным тракторным дизелем, который априори слаб…
Ничего у них не получится и, не только из-за «договорнячка» Наркоминдела Майского с британцами. А именно из-за отсутствия у советских конструкторов подходящего, уже технологически отработанного промышленностью и испытанного в эксплуатации двигателя.
В отличии от них, их британским коллегам есть из чего выбирать.
Конструкторы, проектирующие «Vickers Mk E» (также широко известный под ником «Виккерс-шеститонный») — с конца 20-х годов массово производящийся в «реальном» СССР под пролетарским брэндом «Т-26», в качестве «пламенного сердца» выбрали авиационный двигатель «Siddeley Puma» — выпускающийся с 1917-го года и прошедший соответствующий апгрейд для адаптации к условиям земного существования…
— Стоп, — сказал я сам себе, вспомнив это и по-новому переосмыслив сей факт, — да ведь у меня же тоже есть авиадвигатель, уже хорошо освоенный промышленность и тоже прошедший все мыслимые и немыслимые испытания во время Великой Европейской войны. И мало того — очень хорошо себя зарекомендовавший и отлично известный мотористам на «Одной шестой части суши».
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
