— Но что может быть хуже мертвяков, когда они восстают из могил? Когда люди боятся предать своих мертвых земле, потому что знают, что она их отторгнет?
— В моем мире есть оружие, которое убивает все живое. Мы подчинили его себе давно и можем использовать и в мирных целях. Но небольшая авария — и огромные пространства становятся непригодными для жизни. Люди там просто тихо умирают. Они не восстают из могил, не убивают себе подобных. Просто умирают. А есть и еще много такого, по сравнению с которым мертвяки — пустяк. К примеру, то, что другие люди, в чьей это власти, бросают многих жить на таких землях. В конце концов, во зло можно пустить даже обычную грубую физическую силу. Пожалуй, это самое частое.
Разумеется, рассказывать официантке "Черепа", по совместительству помощнице травницы про радиоактивность, про то, что это такое, каким законам подчиняется и как применяется, и как некоторые "сумрачные гении" эффективного менеджмента на радиоактивной свалке умудрились целый район города построить я не был намерен.
— Но все это подчиняется людям!
— Как и ваш Дар. А эти Нолдорские некроманты...
— Ненормальные! Они не люди!
— А быть может и люди, кто их знает. Скорее всего, люди. У нас тоже все живут в страхе, что ядерное оружие может попасть в руки к ненормальным. У нас не лучше. Тут хоть воздух чист, а у нас воздух грязнее год от года и многие в городах просто умирают от этого, не дожив до старости...
Не то, чтобы я так уж всерьез в свое время воспринимал экологическое состояние своего родного мира, просто, как советовал мой один старый друг, психолог по образованию, ссылаясь на "дядюшку-пошлячка Фрейда", всегда бывает полезно убедить собеседника, что тот живет в лучших условиях, чем ты, особенно, если эти условия его угнетают. С другой стороны воздух тут явно не чета Московскому смогу...
— Прости... Я думала... хотела узнать, как живется без Дара. Без всего того зла, что он приносит... Но... я похоже ошибалась... Неужели у тебя на родине хуже чем тут? Неужели везде так...
— Не лучше. И не хуже. Везде своя специфика, а я местную толком и не знаю. Пока.
Сам я так не думал. Я опустил и то, что жизнь в моем мире полна всякого рода интересностей вроде телевидения (которое при этом лучше не смотреть), Интернета (который читать без блокировщика рекламы невозможно), в конце концов, той науки, которую я так любил... В конце концов, я жил в Москве, пусть, быть может и не самом лучшем городе мира, но и не в худшем, в дали от той беспросветной нищеты и жуткой разрухи, которая, судя по рассказам да картинам из новостей, твориться в глубинке. Я только упустил, увлекшись своей философией, промелькнувшие в ее голосе нотки отчаяния.
Циник.
Кирпич.
Это я, такой, каким я стал.
Мне показалось, или я увидел слезу на щеке Раллы? Я быстро нацепил не слишком нужные очки, но опоздал: Ралла попрощалась, отвернулась и быстро исчезла из моего поля зрения, оставив в недоумении размышлять над произошедшим. Может быть, я ошибся, попытавшись ей показать, что она живет в лучшем мире, чем тот, из которого пришел я? Может быть, я зря сделал, что лишил ее мечты о том, что где-то есть страна, где все хорошо и власть принадлежит добру?
Увы, но этого я уже никогда не узнал...
* * *
Следующий привал я сделал уже около другого холма в четырех часах пешего пути от деревни. Ничего особого я по пути не встретил, как и не встретил и мертвяков. Подозрительное затишье, словно перед бурей. Я всегда относился снисходительно к предчувствиям, но сейчас я мог поклясться, что что-то тут было не так. Потому и привал мой проходил скорее в напряжении, нежели в расслабленном отдыхе на солнышке. Тем более что солнышко скрылось за тучами.
Или это мой диалог с Раллой так на меня подействовал?
Мелкая дичь, а именно лохматая зверушка, подобие кролика, которую я подстрелил из арбалета, сейчас была зажарена и неторопливо поглощалась мною. Я не чувствовал вкуса еды... только чувствовал вкус опасности, бури... Почему?
Я втянул ноздрями воздух.
Чисто. Ни малейшего намека на запах трупной гнили, который сопутствует этим ходячим аномалиям.
* * *
Старик молча смотрел на охотника, расположившегося в тени у подножия холма. Заметить его, по яркому пламени костра не составило труда. Он любовался им. Оружие, еще совсем недавно просто кусок сырья приобретало свою первоначальную форму. Конечно, еще нет ни заточки, ни чар, ни красивой рукояти на этом живом клинке, но уже сейчас старик видел его красоту и грандиозность, которое это оружие должно обрести вскоре.
Насмотревшись вдоволь, он пошел в направлении вершины, откуда ему открылся замечательный вид на обширные луга по другую сторону холма.
Нежити было много, и двигалась она быстро, ловко взбираясь по камням, двигаясь в сторону человеческого жилья. Разумеется, тупым тварям мысль "обойти крутой холм" в голову не пришла, так последняя представляла собой вонючую, полусгнившую и ко всему прочему ядовитую массу.
Старик улыбнулся и по мановению его руки воздух рядом засиял бардовым. Из бардового сгустка появился черный конь и послушно встал рядом со стариком. Красавец...
Старик еще раз взглянул на приближающуюся нежить, прикинул время, и повел коня на другую часть склона, в сторону охотника. Удар рукой был достаточен, чтобы животное, и без того чувствовавшее дискомфорт, мягко говоря, от близости нежити ломанулось вниз. Старик опять улыбнулся и исчез, как обычно, растаяв в воздухе...
А направление ветра, словно по мановению волшебной палочки, стало меняться.
* * *
Треск ломающихся веток заставил меня вскочить. С холма вниз, с огромной скоростью прорываясь сквозь кусты, оставляя на их острых ветках клоки шерсти, неслось животное. Похоже, это была одна из местных "лошадей", хотя к реальным лошадкам они не имели ни малейшего, надо полагать, отношения.
В самом низу произрастало в огромном количестве вьющееся растение, местное название которого, "анхаргх" я затрудняюсь перевести на русский. Когда человек в нем запутывается, это слово так же употребляется как ругательство. Лозы этого растения, стелящегося по земле, достигают в длине иногда сотен метров и в них легко запутаться как человеку, так и животному.
"Конь" поздно заметил опасность, запутался в лозах и с жалобным воем повалился наземь. Зато я увидел от чего он бежал: сладкая парочка из двух мертвяков, которые, должно быть, мечтали устроить из животного трапезу. И ветер в их сторону — не унюхаешь.
Они были весьма прытки, намного сильнее своих сородичей, которых я встречал.
Первого я сбил в лозы анхаргха подальше от животного, а второго пришпилил к земле клинком. Ветер неожиданно сменил направление, и до меня донесся запах гнили, причем такой, который может исходить только от десятка мертвяков. Да нет, не десятка... Их больше...
Дело дрянь.
Я быстро конфисковал у поверженных мертвяков драконьи коготки и плеснул на них масла, после чего двинулся к животному и быстро осмотрел его. Предвидя опасность, оно вовремя замедлило бег и, если не считать того, что сильно запуталось в лозах, было здорово. Животное было красиво, если мой материалистический, забитый кучей ненужных тут формул, мозг способен еще понимать что есть красота. Черная длинная шерсть слегка блестела на солнце, сильные лапы заканчивались мощными когтями, которые это животное то убирало в пазухи, то упирало в землю, словно земля была его злейшим врагом. Глаза с немного красноватой радужкой просто светились интеллектом, которому, должно быть, позавидует любое животное нашего мира, исключая человека.
Больше мертвяков я пока не видел, хотя, судя по запаху, их было там очень много и они сейчас двигались вниз по склону.
"Конь" лизнул меня в щеку своим холодным и жестким, словно наждак, языком, стоило мне освободить его от лоз, поднялся и осторожно ступая, между лозами вышел на чистую местность. Пару раз споткнувшись, я последовал за ним, и, уже из относительно безопасного места, осмотрел окрестности.
Склон холма был покрыт кустарником, недостаточно высоким, чтобы скрыть от меня все перемещения нежити. Наверное, это и спасло мне жизнь...
На двадцатом я сбился со счета, а они все шли, переваливая через гребень холма.
Их были тут десятки, быть может, сотня медленно, но верно двигающаяся в мою сторону. Ворлак рыкнул, но остался на месте.
Чего он ждет? Спасал бы свою шкуру!
Я зарядил свой арбалет и взял прицел. Пока нежить перебирается через лозы анхаргха я вполне смогу сбить стрелами не одного и не двух, немного подзаработаю. А дальше просто подожгу эту кучу и постараюсь удрать. Рискованно, но выбора нет. Большей части охотников сейчас нет в деревне, а раз так — эта толпа аномалий представляет большую угрозу. Болты, кажется так называются стрелы для арбалеты, имели не совсем обычный наконечник в виде острого полумесяца, что по пояснению Торреви было сделано специально, чтобы выбивать кости из зацепления и рвать суставы нежити. Такая стрела не сильно ранит живого, и бьет не далеко, но против нежити оружие незаменимое. Если конечно сможешь попасть в сустав.
Едва первый представитель нежити ступил на лозы анхаргха, он получил от меня арбалетный болт, от которого пошатнулся. Второго даже не потребовалось: он запутался в лозе и упал наземь. На его месте возникли сразу четверо, трое из которых сразу запутались в лозах, а четвертый, миновавший их судьбы получил от меня еще один арбалетный болт.
Рядом со мной протяжно, словно волк, завыл "конь". Как же я его неточно назвал "конем", никакого сходства. Как бы мне достать еще коготок?
А нежить тем временем все шла и шла. Я плюнул на заработок, жизнь дороже и облил лозы всем тем маслом, что было у меня с собой, попутно отбиваясь от шибко назойливых тварей клинком. Пора отсюда удирать. С таким количеством я не справлюсь.
Я дернул заготовленную ветку из костра и кинул в облитые лозы, среди которых копошился уже с десяток мертвяков. В реактор эти коготки, жизнь все же дороже...
Я перезарядил арбалет и сбил в пламя еще одного мертвяка, отступая назад. Твари! Как же плохо они горят, масла на них не хватит...
Рядом опять раздался глухой рык коня.
— Да беги ты отсюда дурик, пока они тебя не схарчили! — бросил я животному на русском, выпуская в нежить один из последних четырех болтов.
Может быть, он хочет, чтобы я на нем прокатился? А это идея: если не сломаю шею, то от нежити точно уйду. Я взглянул на коня.
Животное, словно поняв мои намерения, немного пригнулось на передние лапы и, сам не понимая как, но я оказался у него на спине.
Вы когда-нибудь сидели верхом на заборе? На обычном, не слишком остром, не слишком новом деревянном заборе. Так вот, тогда вы вполне понимаете, как я себя в тот момент чувствовал.
— Давай ... эээ ... к деревне, лошадка... — не слишком уверенно сказал я, пытаясь сохранить равновесие, и, ухватившись за гриву, попробовал направить своего скакуна.
Это у меня на удивление хорошо получилось и вскоре животное развило неплохую скорость, и, должно быть, двигалось сейчас даже быстрее "запорожца" по бездорожью, хотя я не автомобилист, чтобы давать такие оценки.
Едва я немного свыкся с ритмом движения, и попытки удержаться на спине лошади перестали занимать все мое время, я стал прикидывать, сколько времени потребуется ходячим трупам, чтобы добраться до деревни. Я был в пути около четырех часов, но я останавливался, чего уж точно не будет делать нежить. Часа три? Скорее всего. Не более. Теперь это еще надо пересчитать в местную меру времени...
Ах да, время. Я же совсем не рассказал о местных способах измерения времени. День тут делят на семнадцать промежутков, которые я, признаюсь, не имею даже малейшего предположения, как назвать по-русски. Не часами же! Сам я предпочитаю пользоваться привычной мне системой, благо часы мои работают и время показывают так же точно, как и в моем мире. Как гордо звучит, "моем" мире, словно я властелин его от Америки на западе и до Японии на востоке. Я кисло улыбнулся, попутно отметив, какое, должно быть, убогое и жалкое зрелище представляет эта улыбка.
Сэйре-Анх была уже близко. Вот они ворота, а вот на посту трое местных мужиков и пара охотников. Черт! Ралла! Вернулась ли она?
— Тише, дружище, тише... Тормози...
Я слегка потянул коня за гриву. Хорошо хоть, что грива имеется. То ли от моих слов, то ли от того, что я потянул конь мягко затормозил... но я все равно едва удержался на его спине...
— Нежить! — крикнул я, едва слез с коня и вдохнул воздуха — Скоро здесь будет!
— Много, мастер охотник? — спросил мужик, выронив изо рта травинку.
— Много. Я около девяти десятков насчитал, но их скорее всего больше.
— Если толпой движутся — дело плохо — вступил в разговор один их дежуривших охотников — Алькор, если я не ошибаюсь?
Я кивнул.
— Откуда Вы знаете мое имя?
— Деревенька маленькая, а у меня хорошая память на лица. Ревкон. Я обычно с Торреви и компанией в болота хожу, но прошлый раз мне изрядно обглодали ногу, посему я тут остался.
— Будем знакомы.
— Приятного мало, если там целая сотня движется. В деревне почти нет охотников. Остается только молиться, чтобы они прошли мимо или задержались. Сейчас холодает, а значит твари станут опаснее.
— Уже в черепе, не беспокойся.
— Что будем делать?
— Пока отдыхайте, да готовьте оружие. Нутром чую, будет жарко.
— А не видели, эта, как ее, Ралла, вернулась? Я ее встретил ранее, прежде чем наткнулся на нежить.
— Около трех часов назад. Жаловалась на головную боль и сейчас наверное у Мары.
— Хорошо — с души отлег камень.
— Кстати, хороший ворлак, Алькор. Где изловили?
— Не ловил...
Я вкратце пересказал историю, как я встретил это животное, и как оно спасло, должно быть, мою шкуру.
— Считай, что обрел друга на всю жизнь. Эти животные никогда не забывают добра, сделанного им. А раз ты ему и жизнь еще спас... Мне представляется сомнительным, что он будет слушать кого-то кроме тебя.
Я провел рукой по мягкой шерсти "коня".
— Красавец.
— Дикий. Встречаются они теперь редко, приручить их сложно, но раз уж ты его спас... В "черепе" есть конюшня. Мне представляется сомнительным, что животное согласиться нацепить на себя седло, так что поначалу придется поездить тебе просто так.
— Ладно. Отведу его в конюшню — пусть покушает чего-нибудь.
— Удачи...
Расходы на коня явно не укладывались в мой небольшой бюджет. Ну да ладно: если я теперь смогу ездить в дальние поездки к болотам с Торреви и компанией — это окупит все затраты, так как там добычи немерено.
"Атом", как я прозвал коня, действительно был питомцем что надо: покладистый, спокойный, но кроме меня никого к себе не подпустит.
После того, как я разместил своего коня в конюшне, я уселся в своем любимом темном уголке "Черепа" и стал ждать новостей, попутно разглядывая почти пустой зал. Большинство присутствовавших так же томились неизвестностью, как и я. С другой стороны это был как раз тот случай, когда отсутствие новостей было наилучшей новостью из всех возможных.