Точка перехода

Я даже не стал рассказывать Вале про эти глупости, но уже здесь вдруг от Наташи узнал, что она вместе с Вами уезжает куда-то так далеко, что даже связаться с нами не сможет. Скажите, Николай, вы действительно едите туда, куда я думаю? И этот человек рассказывал мне не сказки?

— Нет, это не сказки, — вынужден был признаться я. — Едем мы действительно туда. А история про командировку по линии... Наташиной специальности — всего лишь попытка утаить правду, поскольку тайна Нового Мира скрывается его открывателями от правителей государств. Иначе бы они уже давно попытались подмять под себя и открытие, и процесс переселения. И это не я еду следом за женой, а она едет вместе со мной. Может быть, я неправильно поступил, рассказав Вам это, но мне кажется, у Вас будет меньше переживаний, если Вы будете знать правду, а не вздрагивать каждый раз после очередного сообщения о кровопролитии где-нибудь в Африке. Азии или Южной Америке.

— Спасибо, что успокоили отца! — с чувством стиснул мою руку Виктор Сергеевич. — А может, и нам туда рвануть следом за вами?

— Не спешите. Никуда этот Новый Мир не убежит. А нам с Наташей ещё предстоит изрядно попутешествовать, пока мы отыщем местечко получше. Дайте сыну образование, а там уже и думайте. Мы к тому времени обязательно на связь выйдем и, если не передумаете, сообщим, как ехать, куда ехать... Кстати, не помните, как Вашего странного собеседника звали? Не Олег Константинович, часом?

— Вы знаете, я не запомнил. Кажется, да...

Москва, Алтуфьевское шоссе, квартира Николая Колесова, 31 декабря 1999 года, 12:01

Была когда-то квартира Николая Колесова... А теперь мы доживали в ней последние дни.

Да, именно та квартира, 'доставшаяся по наследству', где у нас с Наташей, ныне моей законной супругой, случилась наша первая ночь, где произошла масса приятных и неприятных событий, где мы с ней проснулись после свадьбы.

Я поднялся в то утро первым и принёс в постель жене, разбуженной несколько раньше, и теперь млеющей после очередной порции удовольствия, чашку кофе.

— И каковы Ваши первые впечатления, Наталья Викторовна, от официального замужества?

— Всё примерно так, как я себе представляла, — потупила глазки Наташа. — Неутомимый в постели муж, носящий меня на руках и подающий кофе в постель, уютная квартира, никуда не надо мчаться поутру... Ни на лекции, ни на стрельбище, ни на полосу препятствий...

Наивная девочка! Всё это возобновилось, как только мы проводили её родителей. Но только стрельбище и полосу препятствий мы теперь отрабатывали вдвоём. На предмет совместной работы в составе ударной двойки. А также привыкания к оружию, которое мы возьмём с собой: пистолеты, 'Калашниковы' 103-й модификации, только-только поставленный на конвейер пулемёт 'Печенег', являющийся модернизацией хорошо знакомого ПКМ, на крышу нашего 'Дефендера'...

Из пистолетов мы выбрали себе 'бесшумный' вариант 'стечкина', именуемый АПБ, и 'Глок-18' с магазинами увеличенной ёмкости. Оба типа пистолетов зарекомендовали себя как очень надёжное, точное и достаточно эффективное оружие. Как пистолеты, так и все остальные стволы тщательно отбиралось оружейниками по наилучшим параметрам качества передаваемых нам экземпляров, хранившихся с момента изготовления на складах и имевших фактически нулевой настрел.

На случай необходимости снайперской поддержки нашей двойки должен был быть задействован Дед, ещё в 1930-е имевший значок 'Ворошиловский стрелок' и быстро освоивший снайперскую винтовку СВД с оптическим прицелом. Причём, специалисты вручили ему винтовку 1969 года выпуска, ещё имевшую шаг нареза 320 мм, обеспечивающий наилучшую кучность. Его тоже пару раз вытаскивали на полигон, но не столько для тренировок, сколько для практических занятий по радиосвязи в составе группы и боевого слаживания двойки со снайпером.

Какой бы бесконечной и утомительной ни казалась Наташина индивидуальная подготовка, но всему приходит конец. 17 декабря, в последний рабочий день перед Днём Чекиста, она встретила меня с работы с загадочным видом, но явно в неплохом настроении. На накрытом столе стояли... бутылка водки и две стопки. Я сам не большой любитель спиртного, а за женой раньше замечал лишь употребление исключительно лёгких напитков.

— Что празднуем?

Супруга сделала ещё более загадочный вид, выскользнула с кухни и вернулась назад буквально через пару секунд, держа руки за спиной. Торжественно встав передо мной, она протянула мне диплом о высшем образовании на имя Колесовой Натальи Викторовны. Дождавшись, пока я это прочту, она с визгом бросилась мне на шею.

— Ура-а-а! Коленька, я отмучилась!!!

А когда навизжалась, напрыгалась на месте, нацеловалась, снова отошла от меня на шаг назад.

— Но это ещё не всё! Вот!

И она хлопнула по столу парой парадных лейтенантских погон с синим просветом.

— И теперь, — она быстро налила в рюмки водку. — мы будем обмывать мои первые звёздочки.

А потом начались трудовые будни: окончательная распродажа имущества, заготовка всего необходимого для обитания в не очень-то благоустроенном Новом Мире, продажа фирмы... Многое из этого легло на Наташу. Единственное, к чему я её не подпускал, было формирование эшелона из 'Уралов', который я собирался переправить 'за ленточку' в качестве своего первоначального капитала.

Эшелон состоял из двенадцати машин — двух цистерн-топливозаправщиков, залитых под горлышко соляркой, и десяти бортовых грузовиков армейского типа, загруженных по максимальной грузоподъёмности наиболее ходовыми запчастями. От гидроусилителей и рулевых наконечников до раздаточных коробок, радиаторов и двигателей в сборе. Это всё богатство переправили на указанную Олегом Константиновичем промплощадку, где, установив грузовики на железнодорожные платформы, оставили храниться до дня перехода.

Переправка такого объёма груза влетала мне в изрядную копеечку, но обещала окупиться не менее чем двукратно, на той стороне: по здравому размышлению, Протекторат Русской Армии должен был оторвать машины и запчасти просто с руками. Но самой большой проблемой, как и ожидалось, стала конвертация остатков средств от продажи фирмы в золотые слитки. Впрочем, после звонка неизвестного мне сотрудника 'конторы' председателю правления банка, на счетах которого сконцентрировались средства от продажи предприятия, и этот вопрос был решён, а груз, предназначенный для загрузки в 'Дефендер', потяжелел на пару десятков килограммов.

Задача перед нами стояла предельно простая: успеть подготовиться к 31 декабря, поскольку любые дальнейшие телодвижения будут просто бесполезны: в России начинались 'две недели, от которых тошнит всю страну'.

Новый год собирались встретить очень тесным кругом лиц: мы с женой и Иван Андреевич, который уже давно мне стал вторым родным Дедом. И поэтому сейчас на кухне кипела работа: я учил Наташу лепить настоящие уральские пельмени, назначенные гвоздём нашего новогоднего застолья. Телевизор, что-то бормочущий за пределами слышимости, служил ненавязчивым фоном наших добродушных пикировок на кулинарные темы. Поэтому телефонный звонок Деда прозвучал диссонансом на фоне этой пасторали.

— Срочно включи телевизор.

— Да он включен...

— Тогда включи звук.

И в трубке запищали короткие гудки. Только теперь я поднял глаза на 'зомбоящик', стоящий на холодильнике. На экране что-то бормотала опостылевшая морда нашего гаранта, панимаиш!

Самое главное мы всё-таки услышали. Он устал, он уходит, он назначает...

Наташа, практически не помнящая хоровод похорон начала восьмидесятых, зябко поёжилась.

— Тревожно как-то...

— Пусть тревожно будет тем, кто остаётся!

Москва, промзона, 7 января 2000 года, 01:45

Москва, звонят колокола...

А нам — не до них. Нас с Натальей колотит лёгкий мандраж. И только у Деда радостное настроение. Это мы отправляемся в мир, которому ещё предстоит стать своим. А он наконец-то покидает тот, что стал ему чужим за прошедшие почти сорок лет. Но это — тайна, в которую мою жену не посвятили даже тогда, когда нас в последний раз инструктировал наш куратор.

Происходило это вовсе не на Лубянке, как могли бы предположить некоторые 'дарагие расияни', а в небольшой аккуратной квартирке на окраине города. Никто из нас не знал ни настоящего имени, ни звания, ни должности этого седоватого добродушного на вид мужчины предпенсионного возраста. Иван Иванович — и всё.

— Приятно узнать, что у нас подрастает такая красива смена, — польстил он Наташе, целуя её ручку.

Удивительно, но он сумел при этом выглядеть не дешёвым фигляром, как все, проделывающие подобное, на протяжении всей моей жизни, а с достоинством мудрого гусарского полковника, которому благородные манеры были привиты с молоком матери.

— Это — наша последняя встреча, которая означает, что принято окончательное решение о начале операции 'Синдбад'. Хотя, если говорить откровенно, мы сначала считали, что из-за непредвиденных обстоятельств в виде... гм... ваших сложных отношений, всё придётся свернуть. Потом, правда, всё пошло значительно лучше, вы неплохо подготовились к её выполнению, и ваши усилия получили высокую оценку. Именно поэтому я хочу поздравить не только Наталью... Викторовну с присвоением ей воинского звания лейтенанта, но и Вас, Николай Валерьевич, с досрочным присвоением очередного звания капитана.

Куратор потряс мою руку и продолжил.

— На первом этапе операции вы должны оценить состояние дел на территории Нового Мира, известной Ордену: земли, государственные и квази-государственные образования, их политическое устройство, структура общества, промышленный, военный и мобилизационный потенциал, природные ресурсы, явные и тайные взаимоотношения этих образований. Но главная цель и объект внимания — сам Орден и силы, которые за ним стоят. Как и рычаги влияния на тамошние государства и социальные группы. Собранная вами информация чрезвычайно будет важна и для выполнения следующего этапа, и для принятия нами важных решений в будущем.

На выполнение данного этапа вам определяется срок полтора года. По времени Нового Мира. За этот срок будет подготовлена техническая и организационная база для реализации второго этапа операции. Все инструкции по этому этапу будут предоставлены вместе с материальной частью. Вашу кодовую фразу, Наталья Викторовна, мы тоже решили считать сигналом о том, что с вашей группой всё в порядке, и вы приступили к выполнению операции.

Моя супруга-тихушница густо покраснела, так как считала, что слова, сказанные за свадебным столом её матери, знали лишь они вдвоём.

— Пожалуй, это всё. Удачи! Она вам понадобится!

Колокольный звон рождественской Москвы заглушили закрывшиеся двери ангара.

— А где мои грузовики? — спросил я у оператора, командующего нашей отправкой.

— Уже там! — махнул он рукой в сторону странной сварной конструкции, стоящей почти впритык к противоположной стене ангара. — Загоняйте машины на эту платформу. Обе. Друг за другом. И моторы заглушить не забудьте! Я сейчас принесу ваши документы. Да! И пока есть время, уберите оружие, если оно у вас имеется, в оружейные ящики или закрытые сумки: на той стороне его запрещено носить неопечатанным.

Человек, явно недовольный тем, что ему пришлось работать в праздничную ночь, умчался в стеклянную будку, сооружённую под потолком ангара.

Мы с Дедом загнали 'Дефендер' и 'Дакар' на низкую платформу, опирающуюся крошечными вагонеточными колёсиками на рельсы, уходящие к конструкции. Она напоминала арку, облепленную какими-то жёлтыми цилиндрами и опутанную толстыми кабелями. Иван Андреевич рассматривал арку, брезгливо поджав губы, но молчал. Молчала и Наташа, крепко-крепко подхватив меня под локоть, для чего ей пришлось сильно наклониться в мою сторону через пространство между сиденьями машины.

Техник вернулся с пластиковыми удостоверениями личности, напоминавшими по размеру обыкновенную кредитную карту, но с цветными фотографиями, которые на всех троих я заранее передал Олегу Константиновичу.

— Поздравляю вас, вы первые и последние в моей сегодняшней смене. Поэтому послушайте инструкцию. Она, в общем-то, довольно простая. Вы садитесь в машины, я включаю установку и зажигаю красный сигнал светофора. Жёлтый свет — оборудование вышло на заданный режим, и сейчас начнётся переход. Попросту мы катнём вашу платформу под уклон, когда загорится зелёный. Ваша платформа начнёт въезжать в своеобразное переливающееся зеркало. Не нужно этого бояться, это и есть транспортировочная среда. Вы при этом должны замереть. Можно даже не дышать: секунд пять, пока ваше тело пересечёт это зеркало, можете и потерпеть. Но ни в коем случае нельзя дёргаться. Вас в этом случае просто разорвёт: часть здесь останется, а часть ТУДА улетит.

— А что, бывали такие случаи? И как?

— Очень неприятно... — поёжился техник. — Даже для тех, кто в этот момент находится либо с одной, либо с другой стороны зеркала: слишком много работы по отмыванию помещения и техники от... содержимого бренной человеческой оболочки. Так, хватит трепаться! Запомнить раз и навсегда: жёлтый — приготовились, зелёный — замерли и не шевелимся. Если страшно — закрыли глаза. Когда перейдёте — вам на той стороне объяснят, куда идти и что делать.

Техник умчался в свой скворечник, и над аркой загорелся красный свет, а ангар наполнился мощным басовитым гудением. Тон гудения стал быстро повышаться, и вскоре достиг свиста, перейдя затем в ультразвуковой диапазон. А арка словно наполнилась чуть колышущейся ртутью. Зажёгшийся жёлтый сигнал заставил Наташу отпустить мою руку, и она впечаталась спиной в пассажирское кресло 'Дефендера'.

— Я тебя люблю! — негромко сказала она мне.

— А я тебя люблю! — признался я.

И мы почувствовали, как наша платформа покатилась в ртутное зеркало под горящий зелёным глазом светофор.

Зеркало было какое-то холодное, неприятное, хотелось отдёрнуться от него, но пришлось потерпеть.

Всё действительно заняло буквально три-четыре секунды, но мы продолжали сидеть с закрытыми глазами и не шевелиться, пока вагонеточные колёсики платформы не лязгнули о подложенные на рельсы башмаки.

'Христос пришёл в этот мир!', — вспомнилась мне фраза, выхваченная радиоприёмником проезжавшей мимо машины из праздничного богослужения Патриарха, когда мы уже заруливали на территорию промзоны. 'Не богохульствуй!' — мысленно оборвал я себя.

Новая Земля, База 'Россия', 18 год, 9 месяц, 38 день, суббота, 10:57

— С вами всё в порядке? — раздалось снаружи, и я повернул голову на голос.

Если всего четверть минуты назад ворота ангара находились у нас за спиной, то теперь они, распахнутые настежь, маячили впереди. А рядом с машиной возвышалась довольно крупная фигура вооружённого американской штурмовой винтовкой М-4, часто принимаемой за укороченную М-16, бойца в форме песчаной расцветки. Я тронул Наташину ладонь, и она шевельнула ею.

— Да, всё нормально.

— Тогда поздравляю вас с прибытием на Новую Землю. Съезжайте с платформы и двигайтесь по стрелкам на парковку.