Братство чудовищ (Общий файл)

Андрей почему-то больше не кричал. Послышался смачный хруст — пиршество нечисти только начиналось.

— Пожалуйста, хватит! — я из последних сил вырвался и упал на колени. — Я сделаю всё что угодно, только прекратите! Умоляю...

Было тяжело дышать, горло саднило. Меня била дрожь, и я не мог сменить позу на менее унизительную.

— Это, пожалуй, интересно, — цинично обронил мсье Леруа.

Мерзкие звуки мгновенно исчезли, однако я боялся смотреть в ту сторону. Воображение подсказывало мне, что я не увижу ничего, кроме дочиста обглоданного скелета. Тошнота усилилась, перед глазами поплыли мутные пятна.

— Встань, — приказал Владимир.

Франсуа помог мне подняться, так как тело меня почти не слушалось.

— Смотри на меня.

Я поднял на него глаза и сжал зубы.

— Ты не безнадёжен. Мы ценим преданность Сыновей, — оказав мне честь личным, пускай и коротким разговором, вампир прошёл к камину, устало опустился в кресло и жестом подозвал к себе пса, до этого равнодушно наблюдавшего за кровавой расправой. Ротвейлер с готовностью подставил большую голову, чтобы его погладили.

— Ян, — мягко позвал Владимир.

Мальчик как бы с неохотой встал с ковра.

— Ты должен быть обращён до Дня всех святых, — резко сказал Ян, глядя на меня. — Ты ведь готов сделать всё что угодно, лишь бы спасти Андрея?

— Это не то, что я имел в...

— Я не закончил, — неожиданно деликатным тоном прервал меня ребёнок. — В знак уважения к Братству ты убьешь своего смертного друга, и вкушение его крови завершит обряд инициации.

— Я не буду убивать Франсуа по вашей прихоти!

— В таком случае умрёт Андрей, а у Братства больше не будет притязаний на вашу персону, — вместо Яна объяснил мсье Леруа.

У Братства-то не будет, зато у Филдвика окажутся развязаны руки...

Мальчик, явно довольный тем, что выполнил свои обязанности, вприпрыжку подбежал к креслу Владимира и устроился на подлокотнике.

Гады. Ненавижу их всех. И собаку.

Андрей. Франсуа. Филдвик.

Я в аду.

ГЛАВА 5

РАЗГОВОР ПО ДУШАМ

— Роберт, что это было?

Я малодушно съёжился и отвернулся от Франсуа. Откровенный разговор с ним стал бы для меня новой пыткой, и я трепетал в ожидании упрёков. Если бы мы не находились в карете, я бы куда-нибудь сбежал и спрятался. И вероятно, снова бы прибегнул к помощи оборотного кулона, ведь котам проще пережидать неприятности — свернулся клубочком и спи себе.

Андрей выглядел ужасно. Истерзанный, он лежал на сидении напротив и не подавал признаков жизни. Кусая губы, я теребил в руках его очки, чудом уцелевшие при несостоявшейся казни. Жалкий предатель, интриги плёл за моей спиной...

Боюсь, Франсуа думал обо мне так же.

— Ты не можешь вечно отмалчиваться, — с напором выдал он. — Надеюсь, ты понимаешь, что во второй раз я не поверю в избирательность твоей памяти. И конечно, с твоей стороны будет свинством, если ты не расскажешь всё, что знаешь. Я-то теперь тоже впутан в эту странную историю. Ты знал, что Филдвик вампир?

— Знал.

— С самого начала?

— Да.

— А почему мне не сказал?

Мои пальцы напряглись. Ещё чуть-чуть, и очки бы треснули.

— Как бы я тебе это сказал? — от изматывающей усталости в моём голосе не слышалось агрессии или раздражения. — Ты бы решил, что я сошёл с ума.

— Нет. Раз ведьмы существуют, то почему бы не существовать вампирам?

Я аж подпрыгнул на месте.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Поверь, трудно забыть, как когда-то одна нахальная дева превратила меня в коня. Или скажешь, что такого не было?

Он беззаботно улыбался, словно вспоминал о чём-то очень забавном. Мне же той ночью было не до смеха: не успел прийти в себя после встречи с вампиром, а тут ещё друга заколдовали.

— Ты же был пьян. Вы с Ренаром пили абсент.

Франсуа шутливо погрозил мне пальцем.

— Тебя тогда с нами не было. В тот вечер я выпил только кружку пива, а к абсенту даже не притронулся.

— Зачем же соврал, что пил?

— Так ты же обещал Хедвике, что я не узнаю, что они с Иваной ведьмы. Я же не дурак, вот и молчал об этом.

Нахлынувшие воспоминания мигом вытеснили переживания последних дней. До этого я не допускал мысли, что Франсуа может хоть о чём-то подозревать. Да, его мучил вопрос о том, как я оказался ночью без сознания у ворот кладбища, но он закрывал эту тему, когда я мямлил, что ничего не помню.

— Мы с тобой оба врали из лучших побуждений, — Франсуа ободряюще коснулся моего плеча. — Я тебя не виню.

Он что, до сих пор находится под воздействием гипноза? Как можно дружелюбно относиться к тому, из-за кого вот-вот лишишься жизни?

— Ты разве до сих пор не понял? — я был в отчаянии от его спокойствия. — Если меня обратят, ты умрёшь. Я сам тебя убью, ты это понимаешь?

Мне показалось, что пауза затянулась, потому что он начал что-то осознавать, однако я ошибался.

— Ты не можешь меня убить. Мы же как братья.

Я спрятал лицо в ладонях и откинулся на спинку сиденья. Нервно пригладил волосы.

— Не всё так просто, Франсуа. Первый месяц после обращения вампир практически полностью подчиняется своему создателю, и дело здесь вовсе не в вампирской этике. Это... магия. Андрей прикажет мне оторвать тебе голову, и я это сделаю. Скажет, чтобы я при этом напевал арию из "Женитьбы Фигаро" — так и будет. Правда, не знаю, как он заставит меня ещё и крови твоей попробовать, власть Хозяина не распространяется на это. Но не сомневаюсь, что он что-то придумает. Он же хитрый.

— Зачем ты тогда его спас?

А это в двух словах не объяснить. С одной стороны, я жалел его. Точнее, мне было жаль того Андрея, который был добр ко мне и помогал разобраться с магическими артефактами, доставшимися в наследство от Родерика Сандерса. С другой, мне хотелось во что бы то ни стало узнать от него правду. Ведь он так и не признался, почему выбрал именно меня, и не сказал, зачем я нужен Братству. Разгадать эти тайны самостоятельно я не мог, поэтому не пожелал оставлять Андрея в проклятом особняке. Общество его собратьев было мне противно, поэтому мы с Франсуа покинули этот гадюшник, несмотря на приглашение остаться.

Чем больше я рассказывал Франсуа о своих приключениях в Праге, тем мрачнее становилась атмосфера. День перетёк в вечер, и свет в карете постепенно сменялся тревожной темнотой. Стараясь не упустить ни одну важную деталь, я поведал другу о своей вражде с Филдвиком и об отношениях с Андреем. Хотя, каюсь, кое о чём умолчал. Франсуа не обязательно знать, что я не только ненадёжный человек, но и гробокопатель. Вдруг не поверит, что я пошёл на такой отчаянный шаг не столько из-за любопытства, сколько из-за чёртовых вещей? Пусть думает, что они всегда у меня были.

История Франсуа оказалась не такой тривиальной, какую я ожидал услышать. Встрече с вампирами предшествовал ряд событий, о которых упомяну лишь вкратце. По сути, если опустить все лирические отступления Франсуа с риторическими вопросами и незначительными деталями, рассказ действительно мог получиться небольшим. Недавно к его отцу, маркизу де Левену, заявился молодой человек утверждавший, что также является его сыном. Вместо того чтобы прогнать проходимца, маркиз якобы вспомнил один свой давний грешок и принял "отпрыска" с распростёртыми объятьями. Усомниться же в их родстве было трудно. Невооружённым глазом было заметно, как они похожи внешне, а их привычки, вплоть до предпочтений в еде удивляли даже супругу маркиза. К тому же, новоиспечённого родственника практически невозможно заподозрить в корысти: ему принадлежит парочка фабрик, приносящих неплохой доход, и протягивать руку, как попрошайка, он не собирается. Спокойный, рассудительный и деятельный он окончательно и бесповоротно очаровал маркиза. О таком сыне он и мечтать не смел.

Стоит ли говорить, что Франсуа невзлюбил единокровного брата — полную свою противоположность? Однако скандала не последовало. Не взирая на горечь обиды и ревность, Франсуа не стал закатывать дома истерики, не помчался к нам с Элен плакаться на судьбу. Он просто поехал в Париж, где решил развеяться в компании своих бесшабашных дружков. Там он и встретил Филдвика, а дальше в дело пошёл вампирский гипноз...

Я устал. Адски устал. Но отчего-то продолжаю раскапывать могилу. Знаю, что потом мышцы будут напоминать об этом сильной болью, знаю, как будет грызть совесть. И что-то всё же вынуждает меня не поддаваться на свои слабости, и я продолжаю работать лопатой.

Ради чего это? Что мне могло снова понадобиться в могиле Родерика?

Некогда об этом размышлять. Я просто бездумно копаю.

Ну вот, дело сделано. Вскрываю гроб. Но что это? Это не истлевший труп, который я видел в ту злополучную ночь. Это не Родерик.

— Франсуа... — имя слетает с моих губ прежде, чем ко мне полностью возвращается сознание.

Не может быть. В гробу мой друг, мой названный брат. Такой бледный и неожиданно серьёзный. Кажется, что вот-вот откроет глаза и осуждающе взглянет на меня.

Воспоминания набрасываются на меня, мучая яркими образами. Как я мог забыть! Вампиры... Договор...

"Прости. Прости меня, пожалуйста".

Я повторяю эти слова про себя, и не могу сказать вслух. Хочу кричать, но всё бесполезно. Меня будто парализовало. Словно какой-то вампир лишил воли, желая позабавиться.

— Отказавшийся от дара. Что за мерзость.

Не могу разобрать, чей это голос.

— Что за мерзость. Мерзость... — вторит эхо.

Голосов становится больше. Они говорят одновременно, перекрикивают друг друга, и разобрать что-либо почти невозможно.

— Роберт Сандерс!

— ...человеческую кровь...

— ...он должен...

— ... обращу его...

— Ни за что!

— Ни за что, — шёпотом повторяю я. — Ни за что.

Мои усилия напрасны. Ничто не изменит произошедшего. Франсуа мёртв.

— Проснись. Роберт, проснись. Приехали, — Франсуа с такой силой тряс меня за плечо, что я спросонья чуть было не стукнул его в ответ.

Я слегка потянулся, разминая затёкшие мышцы, и медленно потёр глаза. Слава Богу, это был всего лишь сон, словно камень с души свалился. Похоже, качка и болтовня друга убаюкали меня.

— Что скажем Элен?

Чёрт, а что тут можно сказать?

Только правду.

Когда мы преступили порог чёрного входа, я не знал, на кого сердиться. На себя, за то, что не остался с вампирами, на Андрея, который мало того, что впутал нас в свои интриги, так ещё и до сих пор не пришёл в сознание. Или же на слуг тётушкиного поместья — никто из них даже носа не высунул. Хотя последних бранить не за что, они не виноваты, что мы приехали во время ужина, когда все, естественно, заняты трапезой, а не исполнением своих обязанностей. Да и встреча с окровавленным гостем заодно отсрочилась.

— Зачем тащить его в твою комнату? — пропыхтел Франсуа, всё ещё поддерживая Андрея.

— У тебя есть предложение получше?

— А вдруг он уже сдох? О, Господи, опять трупы.

То было вовсе не паникёрским причитанием. В Праге нам уже приходилось вдвоём выносить из гостиницы мёртвое тело, а потом пытаться спрятать. "Славная" история, такую не расскажешь потомкам, сидя в кресле у камина.

— Он дышит, — возразил я.

Беспрепятственно добравшись до моей комнаты, мы сбросили Андрея на кровать и закрыли дверь.

— Ничего себе! — воскликнул Франсуа, едва я зажёг свет.

Я сразу понял, что он имел в виду. За время поездки с Андреем произошли значительные изменения. Раны вампира прилично затянулись, остались только уродливые рубцы там, где раньше были видны сломанные кости. Исцеление можно было бы назвать поистине чудесным, если бы его кожа не посерела и не пошла трещинами, как старинное полотно.

— А кровь куда делась? — недоумевал Франсуа. — Вся одежда была ею пропитана, хоть выжимай.

Действительно, бурых пятен на лохмотьях, которых бы постеснялся самый непритязательный нищий, практически не было.

Я пожал плечами.

— Он говорил, что кровь вампиров испаряется. Наверное, это что-то вроде защитного свойства, не знаю точно.

— Нам же лучше. Даже если заляпались, то нестрашно.

Согласен. Элен бы удар хватил, будь мы по уши в крови... Боже! Я же совсем забыл про неё! Тётя ведь думает, что я в плену у Саважей, а неблагодарный племянник на самом деле уже дома, стоит и рассуждает об особенностях организма вампиров. Нехорошо получается.

Андрей внезапно пошевелился. Из его приоткрытого рта вырвался хриплый стон.

— Не подходи к нему, — предупредил меня Франсуа. — Вдруг кинется.

— Он не пьёт человеческую кровь.

— Какую ещё сказку он успел тебе рассказать?

Тут я просто не нашёл слов для возражений. Андрей не раз обманывал меня, и я уже не знаю, как отличить правду от лжи.

— У него, наверное, агония, — хладнокровно предположил Франуса, когда вампир снова захрипел.

— Маловероятно. Такие как он очень живучие.

— Думаешь, ему снится кошмар?

— А это тем более невозможно, — я вытащил из кармана очки Андрея и положил их на письменный стол. — Они не видят снов. Вообще.

Я с усилием выдвинул ящик стола и стал рыться в хаотично разбросанных мелочах.

— Роберт, что ты делаешь?

— Ничего особенного, — с этими словами я достал холодный ключ и несильным ударом вернул туго двигающийся ящик на место.

Даже когда уезжал в Чехию, не запирал свою комнату, но сейчас лучше перестраховаться. Невозможно чувствовать себя уверенно, если в этой жизни не осталось ничего предсказуемого.

Элен набросилась на меня с такими крепкими объятьями, словно не ожидала увидеть невезучего племянника живым. Моя заранее подготовленная и с трудом отрепетированная в уме речь разрушилась, как карточный домик. Тётя же ухитрялась не только причитать в несвойственной ей манере, но и целовать меня, несмотря на мои робкие попытки избежать настойчивой ласки. Немного успокоившись, Элен попросила рассказать, что случилось в доме Саважей и, схватив нас с Франуса за руки, села с нами на диван. Честное слово, увидь эту сцену слуги, точно бы решили, что госпожа бесповоротно чокнулась, раз ведёт себя развязней, чем позволяет её положение. Она начала говорить о кулоне, однако осеклась и бросила тревожный взгляд на Франсуа. Я тоже заволновался: если он узнает, что я умею превращаться в кота, то мне житья не будет. Пришлось проигнорировать эпизод с кулоном и начать повествование с момента, когда я только познакомился с Луи. Что удивительно, комментировала мой рассказ только Элен, а Франуса подозрительно молчал, как будто со мной не случилось ничего экстраординарного. Отчасти я был благодарен ему за это, и поэтому бессовестно растягивал рассказ за счёт мелких деталей и незначительных умозаключений. Иными словами, как мог откладывал главную часть — про вампиров.

— Боже, какая же я дура! — воскликнула Элен, когда я дошёл до событий в подвале. Она и до этого корила себя за легкомыслие, но не громче, чем в полголоса. — Я сама отправила тебя к этим чудовищам! Ты не хотел ехать, а я тебя заставила. Сама привезла туда и бросила на произвол судьбы. Я, конечно, догадывалась, что Жеральдин идиотка, но чтобы её заморыш-сын был таким злодеем... Как он посмел запереть тебя в клетке! Я бы задушила этого зверёныша голыми руками! Хотелось бы мне посмотреть на главу их чёртова семейства...