Ароматы тайн. Фиалка. Ч1

— Кудрявые волосы. Цвета меди.

— Вьющиеся, — поправила меня Полин

Да, вьющиеся. Кудрявые были у моей мамы — тугие, тёмные, почти чёрные, спиральки. А у меня тёмно-каштановые с рыжинкой, но мне нравится говорить — цвета меди. Полин улыбнулась, но ничего не сказала.

— Голубые глаза

— Голубые, прозрачные, с фиолетовым оттенком глаза, — снова поправила меня Полин

Ох уж этот оттенок. У мамы глаза были фиолетовые, фиалковые, как говорил папа. А у меня они голубые, но иногда кажутся фиалковыми.

Я подняла руки и повертела ладошки перед собой.

— У меня изящные руки, кисти рук и ступни.

Нужно же мне чем-то гордится. А руки и ноги у меня действительно красивые.

— Покатые плечи

Моя беда: лямки рюкзака на них не держатся как следует.

Полин улыбалась.

— Ну ладно, — буркнула я и быстро продолжила — у меня маленькая грудь, талия могла быть поуже, попа пошире. И всё, хватит...

Полин встала за моей спиной и сказала:

— А я вижу милую, красивую девочку. Виола, у тебя сейчас тот возраст, когда ты уже не ребёнок, но ещё и не девушка. Пройдёт ещё год-два, и ты превратишься в красавицу. А вот тогда, мы посмотрим, стоит ли нам обращать внимание на лорда Стиана.

Прошла весна, прошло лето... Это было чудесное время, время, которое мы провели втроём. Посиделки вечером в малой гостиной. Рассказы дедушки о своих путешествиях. Сказки Полин, которые она выдумывала прямо на ходу. А когда мы с дедушкой ловили её на неточностях, она говорила, что в сказках возможно всё. Поездки в замок дедушки.

Мы забыли о мире, который существовал за пределами нашей маленькой семьи, а мир забыл о нас. На время.

Дедушка умер осенью...

Полин разбудила меня, сказала:"Этьен умер" и, не дожидаясь ответа, тихо вышла из моей спальни. Я повернулась на бок и поправляла подушку, когда до меня дошёл смысл сказанного ею.

Мы сидели в малой гостиной: я, Зария и Грейр.

Полин заперлась в спальне и не выходила уже несколько часов.

А мы растерянно смотрели друг на друга и не знали, что предпринять. Время от времени кто-нибудь из нас бросал взгляд на дверь в смутной надежде: сейчас дедушка зайдёт...И страшная новость окажется ошибкой.

Наконец Зария не выдержала:

— Как бы леди Полин...Ну... Того. С ума не сошла.

— Надо двери ломать, — поддержал её Грейр

И никто из нас даже не поднялся. Время как будто замерло. И мы продолжали сидеть в каком-то оцепенении.

Почему-то мне казалось, как только я встану, ничего нельзя будет изменить. И страшная новость станет правдой, правдой навсегда.

Дверь скрипнула...

Полин была, как всегда, собрана и аккуратна. Но опухшее лицо и покрасневшие глаза выдавали, что она не так спокойна, как хочет казаться. К этому, к её насквозь фальшивому спокойствию я и кинулась за поддержкой. Обняв меня одной рукой и прижавшись щекой к моей голове, Полин гладила меня по волосам, плечам, спине. А я плакала, плакала навзрыд.

Потом она отстранила меня, взяла за руку и повела туда, куда надо было идти, и куда идти мне не хотелось.

Чёрный цвет. Везде чёрный цвет. Чёрными бантами полотна балдахина были прикреплены к столбикам. Чёрным полотном закрыто зеркало...

Я попыталась вырвать свою руку из руки Полин:

— Не хочу! Не пойду! Дедушка!

Полин снова обняла меня и мы вместе подошли к кровати.

А потом начался кошмар.

Узнав о смерти Короля ароматов, к дому пошли люди.

Думаю, дедушка бы очень удивился, если бы узнал, что помимо цветов, которые ежедневно доставляли нам от представителей светского общества, скромные букетики приносили люди простого сословия.

Зашедшая поддержать мать в её горе, леди Тамилла бестактно заметила, что за эти дни мы заработали целое состояние. Я никогда не видела Полин такой злой, как в тот момент, когда она потребовала от дочери объясниться. Оказалось, что осознав, что ароматов от Легрэ уже не будет: никто не верил, что пятнадцатилетняя девушка сможет удержать в руках производство, торговцы подняли цены. И тем не менее, меньше чем за полдня всё было распродано.

Полин довольно быстро и невежливо выпроводила дочь, и посоветовала мне заняться разбором дедушкиных документов, если я не хочу подвести людей, которые работают на нас...на меня.

Разложив бумаги по стопкам, я ещё всё раз проверила. Нет никакой ошибки: у меня не было производства, дедушка всё продал компании " Нир и сыновья", за две недели до смерти. Выходит, он, как и папа, знал, что умирает?!

Со дня смерти дедушки шли вторые сутки. Его тело лежало в спальне, к перекладине рамы балдахина Полин привязала кристалл с заклятием стазиса.

Наш дом буквально был в осаде. Складывалось ощущение, что все жители города хотели побывать у нашего дома. Кто-то первым привязал букет цветов к ограде, с которой пришлось снять охранное заклинание во избежание несчастных случаев, и теперь ограда и всё пространство перед ней напоминало цветочную клумбу.

Охрану дома несли присланные королем стражи.

Сколько Полин не просила их, они всё равно пропускали к дому представителей знати. А держать их у закрытой двери было неприлично. Мне и Полин приходилось по очереди вести абсолютно пустые беседы, вся суть которых сводилась: смогу ли я продолжить работу дедушки, буду ли выпускать его ароматы или свои, и есть ли у нас что-нибудь на продажу.

Нет, никто не говорил об этом прямо. Но постепенно почти все сводили разговор к этому. Было тяжело и неприятно.

Наконец гонец привёз разрешение на захоронение, которое по непонятным причинам задержалось в канцелярии дворца.

И встала проблема, как покинуть дом: и я, и Полин боялись, что толпа просто перевернёт карету. В конце концов, Полин приняла решение об отъезде ночью, раз уж по-другому не получается.

— Мы собрались здесь, чтобы узнать последнюю волю...

Другой поверенный, другая библиотека... Почему завещание надо читать в библиотеке? Полин сидящая рядом со мной на диване и сжимающая мою руку. А слова всё те же.

Дверь с треском распахнулась. Леди Лоретт во всём великолепии траура.

В склепе, во время проведения обряда захоронения, мы с Полин в своих простых шерстяных платьях рядом с моей мачехой, которая надела бархатное, смотрелись как её горничные.

Она сняла шаль, которой раньше покрывала голову и плечи, и хоть сейчас на бал.

— Прросттите, — начал от волнения заикаться поверенный, — здесь заве...

— Я здесь представляю интересы короля! — с вызовом посмотрев на нас, оповестила леди Лоретт.

— Интересы короля?! — изумилась Полин

— Налоги на наследство! — леди Лорет упивалась своим...величием.

Не зря же дедушка говорил, что её место в театре.

Мы с Полин переглянулись. Налоги это понятно. Но при чём тут моя мачеха?

— Простите! — взял себя наконец в руки поверенный. — Все налоги на наследство были выплаченны лордом Этьеном заранее, о чём имеется приложенная к завещанию расписка за подписью главного казначея...

— А вот мы и посмотрим, насколько честен был мой свёкр...

Мы с Полин вскочили почти одновременно.

— Да как Вы смеете о моём муже так говорить?!

— Ты не можешь так говорить о дедушке! Он...

— Леди, леди...Проверить правильность уплаты налогов есть прямая обязанность казначейства. Но...

Мачеха гордо вскинула голову и, вот наверняка репетировала, величественным жестом подала поверенному какую-то бумагу. Тот внимательно рассмотрел её, потом прочитал и развёл руками.

— Всё правильно, леди Лоретт может присутствовать на чтении завещания.

Да что ж происходит? Когда и как моя мачеха сумела пристроиться при дворе? Да ещё и с такими полномочиями?

Полин села на диван и, взяв меня за руку, осторожно потянула:

— Садись...

Всё было ожидаемо: деньги делились поровну между мной и Полин, и я считала это справедливым, замок Легрэ отходил мне вместе с титулом герцогини. Неожиданным стало то, что три корабля: два торговых и один для личных нужд отходили Полин. Порозовевшее лицо Полин подсказало мне, что она надеялась на такое решение дедушки.

Полин и корабли...Видимо у дедушки был особенный нюх, если обе его жены, совершенно разные по характеру: я же помню бабушку Глорию, сходились в своей любви к морю. Даже не подозревала этого за Полин.

Последним поверенный достал небольшую шкатулку и протянул мне. Но леди Лоретт не мешкала. Выхватив шкатулку из руки мужчины, она сказала:

— Сначала я посмотрю. Там могут быть драгоценности.

А там был один-единственный листок бумаги. Держа в одной руке шкатулку, леди Лоретт поднесла листок к глазам. Чем дольше мачеха смотрела на него, тем багровее становилось её лицо.

Внимательно осмотрев шкатулку, она швырнула её на диван, а потом кинула листок мне в лицо. Молча развернулась и вышла из библиотеки.

На довольно приличном листке было написано три предложения. "Я люблю тебя, внученька. Не забывай пить молоко. Целую, дедушка."

Я ходила по комнате, держа в руке дедушкино письмо. Пить молоко. Не зря же дедушка написал эту фразу. Что она может значить? Пыталась вспомнить хоть что-нибудь связанное с молоком, но, увы...

Села в кресло и постаралась сосредоточиться, как учила Полин. Молоко. Молоко. Но память решила подшутить надо мной: я как наяву почуствовала запах горячего молока. С пенкой. С маслом. Фу-у.

Я болела тогда, болела долго и мучительно. Тяжёлая простуда. И лекарь посоветовал дедушке поить меня на ночь горячим молоком.

Камин...Вскочила с кресла: я вспомнила. Закрыла дверь и подпёрла ручку стулом: сейчас мне совсем не нужны гости.

Осторожно отодвинула экран, и поднесла письмо чуть ближе к огню. Строчки, выведенные ровным дедушкиным почерком, проступали на бумаге. Молоко. Чтобы мне не было скучно весь день сидеть в постели, дедушка тогда придумал это развлечение: писать молоком на бумаге, а потом, нагревая, читать написанное.

Когда стало ясно, что весь текст проявился, я села читать.

Карта и описание как добраться до места в горах, которое было обозначено крестиком. Горы в Иррашире. Там, куда мне совсем не хотелось возвращаться.

— Сказали бы Вы ей, леди Виола, — Зария была чем-то огорчена.

— Что сказать, Зария?

— Слухи по городу ходят. Очень часто леди Полин в порту стали видеть. Нехорошо это. Вы девушка на выданье. А леди Полин и себя, и Вас погубит.

— То есть как погубит?

— Репутацию потеряете. Так ведь говорят. Кто потом на Вас женится? Это раньше на все Ваши поступки сквозь пальцы смотрели. С лордом Этьеном никто ругаться не хотел. А сейчас Вам думать надо о каждом шаге.

Улыбаясь, смотрела на Зарию: в своей тревоге о моём будущем, она забыла об установленных границах между нами и вернулась к тому заботливо-ворчливому обращению, которое я помню с детства и по которому ужасно скучала.

Зария правильно поняла мою улыбку, смутилась и вышла из столовой.

Я поднялась в свою комнату, закрыла дверь и, сев в кресло, заново перечитала письмо дедушки.

" Дорогая, Виола!

Много раз я пытался начать этот разговор с тобой и всякий раз отступал, боясь увидеть презрение в твоих глазах. Надеюсь, ты поймёшь, что двигало мной, и простишь меня.

В 1819 году по Альбиону прошла волна страшного заболевания. Начинаясь как простуда, оно быстро поражало весь организм, человеку становилось трудно дышать. В тот год умерло много людей. Заболел и мой слуга.

Случайно я оставил в его комнате плошку с маслом: мята и ромашка прогретые в паровке.

Слуге стало легче дышать. Я предложил аромат мяты и ромашки как метод облегчения участи больных. Но, Гильдия лекарей выдвинула против меня обвинения в шарлатанстве и желании нажиться на болезни. Мне пригрозили тюремным заключением, если я попытаюсь что-нибудь предпринять. К сожалению, закон был на их стороне.

Мысль о том, что аромат может стать лекарством, не отпускала меня. И я создал лабораторию. В Иррашире. Почему в Иррашире? Прости меня, милая моя, ибо я нуждаюсь в твоём прощении. Люди, на которых я опробовал свой метод, были рабами. Рабами моих партнёров, которые не спрашивали меня — зачем мне измученные люди.

В своё оправдание могу сказать: я никому не нанёс непоправимого вреда, я не стал причиной ничьей смерти. Прости меня, дитя моё.

Результаты моих исследований хранятся в моей лаборатории, в горах.

Время идёт и всё меняется. Недавно глава Гильдии лекарей приходил ко мне: в архиве он нашёл описание моего предложения, и, заинтересовавшись им, хотел узнать, не решусь ли я продолжить работу в этом направлении.

Но у меня нет времени, срок моей жизни подходит к концу.

Если ты решишь заняться аромолечением, то всё необходимое ты найдёшь: место указано на карте.

С любовью, дедушка."

Я сидела в тишине, в полутьме: зажигать свет мне не хотелось, и думала. Мой дедушка и люди, такие же рабы как я. Бесправные и зависимые от чужой воли. Мне повезло, а им нет.

Могу ли я верить словам дедушки, что он никому не навредил? Да, ответила я себе. И почувствовала себя так, будто с моих плеч упал тяжёлый груз.

Дни шли. Мы всё реже виделись с Полин: когда я просыпалась утром, её уже не было, когда я засыпала — ещё не было.

Первое время после смерти дедушки Полин ездила в порт каждый день и оставалась там до вечера. Приходя домой, она быстро ужинала и уходила в свою спальню, в которую переделали одну из гостевых комнат. В спальню, которую Полин занимала с дедушкой, она даже ни разу не зашла после похорон. Сказала, что не может.

Зария укоризненно качала головой и сетовала:

— Загонит себя леди Полин. Я понимаю — любовь. Но, так горевать нельзя. Смотреть уже на неё больно. Ничего не осталось. Ни тела, ни лица.

И она была права. Полин сильно похудела, но она так и не могла выбрать времени сходить к портнихе: одежда, которая стала ей велика, висела ней как на вешалке. Лицо от постоянного пребывания на воздухе заветрело и загорело. От прежней красавицы-аристократки почти ничего не осталось.

Иногда, смотря на Полин, чувствовала стыд: так горевать как она, я не могла. Моя жизнь постепенно приходила к привычному для меня порядку: завтрак, лаборатория, прогулка, обед, книги, ужин, сон. Единственно, что было с Полин общим: за несколько месяцев я так и не смогла заставить себя зайти в дедушкины лабораторию и кабинет.

Сегодня мне понадобился справочник из библиотеки в кабинете дедушки. И меня ждал неожиданный и неприятный сюрприз: вот уже несколько часов я снимаю книги с полок и...бросаю их на пол. Редкие книги, которые хранились в кабинете, исчезли, вместо них на полках стояли подделки: переплёты и, вложенные в них, пустые коробки.

В шоке остановилась на пороге дедушкиной лаборатории. Она была пуста, почти пуста: стол, стулья, кресло, шкафы были на месте, но их содержимое пропало — ни одной баночки-скляночки, ни единого пакетика, ничего. Рывком открыла нижний ящик стола: там дедушка хранил все необходимые интсрументы, ящик тоже оказался пустым.

Я ходила по холлу в ожидании Полин. Сегодня мне необходимо поговорить с ней. Хочу знать, что происходит. Моя попытка выяснить что-нибудь у Зарии провалилась. Опустив глаза, Зария прошептала: