Железное сердце

А потом позвонила в звонок у калитки.

Дверной замок сразу щелкнул, Люба отворила калитку и смело вошла. Длинная пустая дорожка из красных и серых камней вела прямо к крыльцу. Стоило подойти и подняться, как входная дверь распахнулась. За ней показалась Эсфиль, крепко вцепившись в массивную дверную ручку.

Только уловив запах спиртного, Люба поняла, почему ту так шатает.

— Привет.

— Заходи, — Эсфиль отпрянула в сторону, чуть не споткнувшись на ровном месте.

В доме было пусто. Люба поняла это, как только переступила порог. Ни Игоря, ни Бостона, ни еще кого-либо живого, кроме Эсфиль. Вряд ли жильцы тут сами занимаются хозяйством и уходом за прилегающей территорией. Но обслуга, похоже, приходящая.

— Пошли, — Эсфиль болтливостью сегодня не отличалась, толкнула плечом дверь так сильно, что та захлопнулась с грохотом, развернулась и направилась в гостиную, где громко орало Mtv и столик перед диваном был заставлен винными бутылками.

— Пей, — Эсфиль плеснула в высокий сине-зеленый бокал белого вина и протянула Любе, которая белое не любила, но с силой втиснутый в руку стакан взяла.

— Что-то случилось? — спросила она только когда отпила треть предложенного угощения. Эсфиль тем временем приговорила почти полный бокал, между глотками энергично взбалтывая его в такт доносящемуся из колонок синтипопу.

— Случилось. Настроение паршивое.

— Ты... одна?

Эсфиль пьяно усмехнулась, размахивая бокалом.

— А ты надеялась увидеть на пороге осчастливленного твоим эффектным появлением Бостона?

— Я? Да ну...

— Давай, заливай больше, — скалила зубы Эсфиль. — Конечно, надеялась. Ты в сторону входа смотришь с бо-ольшим нетерпением. И правда-а, ну где же наш герой и по совместительству настойчивый поклонник? Неужели просто свалил из дому? Точняк, милая моя, просто взял и свалил!

— Почему ты так говоришь? — осторожно поинтересовалась Люба, которой не хотелось ссориться с Эсфиль, тем более из-за Бостона. А вот Эсфиль, похоже, была очень не прочь с кем-нибудь поссориться.

— Ничего. На самом деле это было непросто. И честно, я лично против тебя ничего не имею. Но лучше бы ты держалась от нас подальше!

От обиды Люба непроизвольно прикусила губу.

— Почему?

Ей не хотелось терять расположение Эсфиль, да еще по совершенно непонятной причине. На самом деле давно уже Любе не попадались люди, которые могли так легко вышибить из привычной колеи. — Он... Может, между вами раньше что-то было и ты все еще...

— Да брось! — скривилась Эсфиль. — Он мне как брат, как Игорь. Я его с рождения знаю, — она пьяно сморщила лоб. — Со своего, — непонятно зачем уточнила.

— Он старше?

— Да брось ты эту фигню, сказала! — снова прикрикнула Эсфиль. — Я пытаюсь... пытаюсь донести до тебя, здравомыслящей студентки двадцати одного года от роду одну совершенно бесполезную в твоем случае информацию — вам стоит держаться друг от друга подальше!

— Почему? — тихо спросила Люба, заводясь от ее гневного крика. — Что, мордой не вышла? Родители не владеют заводами и пароходами, не политические шишки и не сверкают голой задницей на эстраде?

— Дура, — беззлобно подвела итог Эсфиль, хватаясь за полупустую бутылку. — На, еще выпей.

Люба протянула бокал.

Некоторое время Эсфиль хранила молчание, потому что уронила тарелку с тарталетками на пол и ногой заталкивала их под стол, а потом продолжила.

— Слушай, Люба, вот возьми и представь!.. Давай вместе вспомним что-нибудь необыкновенно-мистическое. Вот Сумерки к примеру! Кто же не знает Сумерки? Вампир влюбляется в смертную. Аж слезы на глаза наворачиваются! Ты как думаешь, есть у настолько разных особей шанс?

Люба равнодушно пожала плечами, потому что ей казалось глупым думать о вампирах.

— Да задумайся! — рявкнула Эсфиль. — Поставь себя на место... ладно, фиг с ними, с вампирами. Представь себе существо... бессмертное существо, которое вдруг влюбилось в смертное. Представила?

— И что? — вопрос Люба задала только для поддержки разговора.

— Только это существо не вампир и не может... не может превратить смертное в себе подобное. Никак, — она ухмылялась, покачиваясь, но теперь в глазах было больше боли, чем алкоголя. — Слышишь? Пожалей его.

— Кого? — так же машинально спросила Люба.

— Существо... бессмертное, — пробормотала Эсфиль, уже понимая, как глупо это все звучит.

— Мне очень жаль.

Она ожидала, что Эсфиль разозлится на непонимание. Черт бы побрал все эти пьяные бредни! Вот уж от кого-кого, а от Эсфиль она такого не ожидала!

Но та вдруг рассмеялась.

— Идиотка, — без всякой злости подытожила. — Ты ведь все равно сделаешь по-своему?

Люба молча кивнула. Ее никогда не волновали эти предупреждения в ключе 'тебе же будет лучше'. Она считала себя достаточно вменяемой, чтобы самой решить, как ей будет лучше. А если ее поучает пьяная в хлам девица, знакомству с которой нынче стукнули сутки, пусть и очень интересная, временами приятная и отзывчивая, но по пьяни несущая какой-то неперевариваемый бред про бессмертных вампиров, то тем более.

— Выпьем же за это! — вдруг хорошо поставленный голом произнесла тост Эсфиль. — Ура! Рыбак рыбака видит издалека! И честно говоря, не будь у тебя этой черты характера, ты бы никогда не говорила с телефоном...

— Дался вам этот телефон, — поморщилась Люба. Не хватало еще прослыть диковатой придурошной девицей, которая на досуге ведет беседы с собственными бытовыми приборами.

Потом они выпили. И еще разок. И еще.

Потом они просто жевали резаные апельсины и яблоки, цедили вино и слушали хит парад. Наверное, стоило уйти домой, но что там, дома? А здесь вполне подходящая компания Эсфиль, которая очень вовремя оказалась тоже не прочь наклюкаться.

Когда на улице сверкнула молния, Люба покосилась в окно. Последний час они болтали о музыке, в основном обсуждая крутящиеся по Mtv клипы. Так увлеклись, что не заметили, как быстро за окном стемнело. Значит, почти десять вечера. Понравился им всего один ролик, с молодым парнем, одетым в совершено обычные джинсы и рубашку, на фоне мрачного вечернего города.

— На Гошку похож... Такой же раздолбай с поникшими плечиками и совершенно невинным личиком, — прокомментировала Эсфиль, безостановочно продолжая размахивать бокалом. Удивительно, но ни одного она так и не разгрохала.

— У меня нет знакомых, на кого он похож, — пролепетала Люба, поражаясь тому, как сильно заплетается язык. Мысли-то текут ровно и вообще в голове царит кристальная трезвость!

Потом хит-парад закончился, сменившись длительной и суматошной рекламой.

— Поздно уже... Что будешь делать? — спросила Люба, прикидывая, что пора все-таки отчаливать домой.

— Спать пойду, только подожди немного... Пошли.

— Куда?

Но Эсфиль уже плелась в сторону лестницы. На втором этаже толкнула первую дверь.

— Тут моя комната, я кое-что сделать должна, но одна, а ты вон в ту можешь заглянуть, с плакатом, где Бэтмен ногами вверх. Это комната Бостона.

— Э-э-э...

Раньше, чем Люба вслух успела засомневаться в целесообразности такого необдуманного поступка, Эсфиль исчезла за своей дверью.

Висящий головой вниз Бетмен выглядел очень глупо и очень-очень сильно притягивал взгляд.

Она подошла ближе, чисто чтобы рассмотреть плакат и понять, зачем его вешать вверх ногами. Что это вообще значит? Какой в этом смысл?

Мда... если смысл и был, то он был неуловим.

А в общем-то, почему и не зайти в гости? Помнится, Бостон так настаивал, что даже краснел от усердия!

Люба с предвкушением усмехнулась, протянула руку и толкнула дверь — та оказалась не заперта.

Инстинктивно нащупала выключатель. Свет вспыхнул резко, но оказался очень мягким, голубоватым. Стоявшую напротив входа кровать окружали странные бесформенные кучи, разновидность молодежных кресел, на которых можно валяться в какой угодно позе. Сама кровать была не застелена, с одного краю свисало скомканное одеяло, а поверху было кое-как наброшено покрывало стального цвета.

Большая плазменная панель висела на стене слева и отражала окно без штор. Вместо карниза над окном висели только коричневые жалюзи, сейчас поднятые вверх и одна из створок была слегка приоткрыта. Сильно пахло мокрым асфальтом.

Все остальное казалось безликим — мебель мутного свинцового цвета, жутко стильная и совершено бездушная. Разве что вокруг компьютерного монитора свалка мелочей: дисков, перепутанных наушников разной величины, какие-то книги, скомканные рекламные листовки, вся эта ерунда, которую требуется постоянно держать под рукой и которая становится нужна, только если потерять терпение и спрятать ее с глаз подальше, чтобы не мешалась.

Увидев компьютер, Люба не сдержалась — ведь он сам хотел? — думала, жадно окидывая взглядом спрятанный под столом системный блок. Бойся, как говорится своих желаний, потому что они на самом деле могут исполниться. Мудрец какой-то древний сказал. Не зря, не зря сказал... Именно об этом случае!

Подойдя к компьютеру, Люба щелкнула мышкой и он тут же заработал и загудел.

Люба удобно устроилась в компьютерном кресле и не почувствовав ни малейшего угрызения совести, приготовилась залезть в чужое личное пространство. Рабочим фоном у Бостона стояла фотография моря... того самого, которое за два месяца Люба уже неплохо изучила.

— И что тут у нас?

За следующие пятнадцать минут она отметилась везде, где смогла. Первым делом нашла коллекцию взрослых фильмов (конечно, никто не сомневался, что они найдутся) и тут же их потерла. Какие-то экселевские таблицы из папки 'Важное' переименовала и перебросила наугад в другое место; на папку с материалами для диплома поставила пароль, без которого ее не открыть. Поколебавшись, в почту лезть все же не стала, а вот папка 'Фотки'... Множество Эсфилей и Игорей, в разнообразных нарядах, украшениях, интерьерах. И все они были сняты в течение последних трех лет. Ни одной более ранней фотографии не было. Ни одной представительницы слабого пола, кроме Эсфиль, тоже не нашлось.

Не может быть, упрямо думала Люба, почему-то пребывая в уверенности, что Бостон коллекционирует изображения всех своих подружек (причем точно в голом виде) и с болезненной настойчивостью желая их немедленно найти.

Если уж он позволяет себе лезть в ее жизнь...

Жаль, но социальные сети показали полное отсутствие знакомства как с Бостоном, так и с Данилецкими. Некоторое время Люба сидела смирно, пытаясь понять, не забыла ли чего.

Шаги она расслышала, когда дверь уже распахнулась.

— Ой, — стоявший на пороге молодой человек глупо улыбнулся. Его тут же подтолкнули в спину и следом в комнату ввалились еще двое незнакомцев.

Люба мгновенно вскочила (тело отреагировало быстрее мысленного приказа) и попыталась отступить, но только уперлась ягодицами в крышку стола. Кто это такие?

— Смотрите, тут девушка, — протянул один из зашедших следом парней, коротко стриженный, в наглухо застегнутой кожаной куртке.

— Девушка, вы кто? — поинтересовался второй, очень похожий на большинство местных — высокий, гибкий и кареглазый.

— Судя по тому, что она в комнате Бостона... — глубокомысленно изрек третий.

Пришельцы неожиданно стали подступать ближе, окружая стол и настороженно прижавшуюся к нему Любу.

— Он не говорил, что его ждут...

— Забавно.

— Забыть про девушку? — хмыкнул третий.

Любе вдруг стало не по себе. Поймать ее на порче чужого имущества (пусть речь и о хранящейся в компе информации) они, конечно, не успели, да и не походило, что они собираются сделать что-нибудь плохое, но слишком оценивающие взгляды и довольно откровенные комментарии заставили насторожиться и даже испугаться. Однако почему-то не получалось уверенно встать на ноги, оттолкнуть незнакомцев с дороги и выйти из комнаты туда, где Эсфиль, которая не даст в обиду.

— Какая молчаливая.

— И блондинка.

— И фигурка ничего.

— Просто мечта...

Их голоса обволакивали и пьяный гул в голове выуживал в массе слов угрожающие ноты, которых там изначально быть не могло.

Но слишком долго Люба приучала себя к мысли, что все хреново.

— Эй...

Она подняла голову на голос, который непонятным образом перекрыл все остальные голоса, хотя произнес всего пару звуков. У порога стоял Бостон — расслабленный и спокойный, руки в карманах джинсов, расстегнутая куртка усыпана каплями воды, волосы отливают зеленью больше, чем обычно. Он стоял довольно далеко, но под его внимательным взглядом с Любиным зрением произошел оптический обман — на одну короткую секунду расстояние между ними сократилось почти полностью. Но всего на секунду.

— Как же ты так, про девушку забыл? — поцокал языком один из парней. — Нехорошо... она тут ждет, понимаешь ли...

— Идите вниз, — перебил Бостон, не отводя глаз от Любиного лица и только отступив шаг в сторону, давая дорогу.

Как ни странно, незнакомцы моментально послушались.

— Ты надолго? — спросил последний, задерживаясь на пороге.

— Идите. Где бар, холодильник и фильмы, вы знаете, как из дома выйти — тоже.

Как только гость скорчил недовольную мину и исчез за захлопнувшейся дверью, Люба, несмотря на пьяный туман в голове вдруг очень четко поняла, что находится в комнате Бостона один на один с ее хозяином. Причем она пришла сюда сама, добровольно. Причем тогда, когда на этом никто не настаивал!

Люба невольно вздрогнула.

Бостон стянул куртку, поочередно дергая плечами и бросил ее прямо на кровать, хотя куртка была мокрая от дождя. Потом медленно подошел ближе, даже не подошел, а скорее перетек, переместился. А потом освещение как-то само собой потускнело и стало совсем слабым, окунув комнату в мягкий и уютный полумрак.

Вот теперь все выпитое с радостью о себе напомнило, ноги слабели и подкашивались, так что Люба оперлась на стол руками.

Бостон наклонился над ней, так же опираясь рядом, слегка прикасаясь пальцами к ее пальцам.

— Надо же... Сегодня утром Эсфиль почти уговорила меня отступить... Завалила доказательствами, что так будет лучше. Но ты такая послушная... — негромко заговорил он.

— Я? — не удержалась Люба от изумленного возгласа.

— Сама пришла, — он наклонил голову, скользя губами вдоль ее волос. Люба удивительно четко чувствовала это неторопливое движение, будто вслед за его губами струился воздух, щекоча кожу.

— Ты же требовал побывать у тебя в гостях? И требовал так настойчиво! — теперь мысли пьяно путались, кружили пестрым хороводом, зато с языка слетали только четкие и правильные фразы.

Больше всего ставила в тупик комната за его плечом. Такой ракурс получается, когда смотришь над плечом человека, который тебя обнимает. Но ведь ее никто не обнимает?!

Бостон опустил голову, переключившись на Любину блузку. Благодаря расстегнутым сверху пуговичкам в вырезе виднелся бюстгальтер, простой, белый. Не выряжаться же, в самом деле, для этого хама?!

— Знаешь, как у меня здорово получается расстегивать пуговицы на женской одежде? — с улыбкой продолжал он. — Я могу провести рукой и они сами все расстегнутся. Точно тебе говорю. Показать?