Тривиальный сюжет. Общий файл

Нет, нельзя Абрахаму сейчас умирать, никак нельзя.

— Я так понял, — Диллок был горд своей проницательностью, старательностью своих людей и проведенным расследованием, — Гнорк не думал, что Темный решит вмешаться — ему отчего-то показалось, что Владыка Тьмы не то чтобы одобрит вашу смерть, но точно закроет на нее глаза...

Действительно ли сказанное является правдой — Абрахама продолжал мучить именно такой вопрос. Да, вне всяких сомнений, барон очень хотел его гибели, но не ввел ли Вечный Обманщик рьяно проявляющего служебное рвение стражника в заблуждение — слишком подозрительным казалось покушение, слишком нарочитым и несколько глупым.

Впрочем, и барон не со светом в голове, и Темный, хорошо выучивший природу человеческую, мог сам не марать и без того кровавые руки. Не за чем, ему достаточно было молчаливо одобрить происходящее, в конце концов, Абрахам ему совсем не нужен и даже мешается. Если бы не Олесса и Илларий, по воле Данана не посвященные в планы брата и повелителя, то Абрахам точно не увидел бы следующего рассвета.

Ну, не мог же Темный не понимать, к чему приведет его повеление на Совете. Или мог?

В любом случае, вряд ли Темный собирался подставлять под удар свою "сестру" — кто, помимо Данана Всеблагого и Всесветлого да Оракула, способен был предполагать, что девочке доведется вмешаться. Но осознает ли Абрахам пределы могущества Владыки Тьмы? Не ошибается ли он вновь?

Диллок пришел к схожему мнению, но вот сомнения душу его в клочья не рвали. У капитана была весьма нравившаяся жрецу Данана черта — один раз что-либо решив для себя, Диллок не пересматривал свое мнение, пока оно не противоречило происходящим событиям.

— Да, Темный Властелин не собирался наказывать Гнорка за вашу смерть, но вот простить покушение на свою... сестру, — в то, что девушка — родственница Темного Диллок не верил, так же как и сам Абрахам, — точно не мог.

Жаль с Михелем обсудить не выйдет: тот многое знал и о многом догадывался, но после Совета предпочитал игнорировать старого священника.

На окно села синекрылка, пропела нечто бодрое и упорхнула. Солнце стояло в зените, и еще один долгий день подходил к концу.

Кирилл

С побочными действиями элфьего амулета Кир разобрался достаточно быстро — на здоровье подаренная финтифлюшка, бесспорно, не влияла, а вот на многострадальную психику... Явно повышенная внушаемость, какая-то заторможенность реакций и мышления вкупе с нарушенной координацией — чудный букет, право слово. Зато оркийское "зело сильное колдунство" талисману по боку. Только голова иногда болит, а так все прекрасно.

Впрочем, дней через пять и его действие стало ослабевать. Кир, возможно, и не сразу бы заметил, если бы ни отвратительная выходка Гнорка.

Конечно, он был очень зол, и не без повода — его сестру чуть не убили, начальника разведки с трудом получилось вытащить чуть ли ни с того света, а убийство миэля Абрахама и вовсе политически невыгодно, не считая того, что старика все-таки жалко — но превращать барона в камень было излишне. Арест, публичный суд, даже казнь — понятно и правильно, но не это...

В свое оправдание Кир мог сказать, что был в состоянии аффекта, и трансформация произошла помимо его воли. Но именно трудность с самоконтролем и представляла основную проблему. Как и то, что впервые убив человека, он ощутил лишь вялое удивление пополам с равнодушием. Несвойственные изначально психолого-психиатрические поведенческие особенности напрягали неимоверно. Головой, что ли, об стол побиться, вдруг полегчает?

Нет, барон, вне сомнений — скотина и мерзавец, но в том, что Гнорк решился на подлость, есть и немалая доля вины самого Кирилла: ведь именно он принятым решением подтолкнул Гнорка. Самое смешное, видел же, что барон за человек, знал, как он жаждет власти...

Не считая того, что давно стоило приставить к сестренке и некоторым другим телохранителей — благо и наваждений хватало, и тот же отряд Иллария с орками черт знает, чем заняты. Кир в очередной раз ощутил себя недоумком — надо было задуматься об этом раньше, но дела наваливались снежным комом и, в результате, он постоянно упускал из виду что-то важное.

К примеру, надо бы "верных приспешников" куда-то пристроить, давно хотел, ладно хоть Вилент с Леськой (кой толк от этого Вилента, если сестренку чуть не прирезали в укромном уголке?!) решили проявить самостоятельность и нашли себе какое-то (знать бы еще какое!) дело. И если Керлиана Кир отправил наводить порядок в окрестностях Ороны и захваченной центральной части Нитриана в целом, а Дитриху удалось поручить создание объединенной "армии", и рыцарь с головой ушел в учения, то что делать с Бальдуром и Ильнаром горе-руководитель не представлял. А уж о том, куда приткнуть остроухих... Хорошо, что Глимгард остался с Лемархом и насчет него можно не беспокоиться.

И все же, сумбур в делах и, увы, в голове не повод забывать о том, о чем не следует. Ладно, не подумал о политических последствиях, бывает, тем более, разгребать за всеми он не нанимался, но забыть про Леську! Преступная и непозволительная беспечность, учитывая, сколько у него, то есть у Темного Властелина, недоброжелателей.

С ним точно что-то не так — как он мог выкинуть из головы сестренку? Да и Гнорк заслуживал справедливого суда. Но как это ничтожество посмело?!

Контролировать злобу и желание причинять боль, оторваться на ком-нибудь, хоть на ком, становилось нестерпимым. Киру снилась кровь, Киру снилась Тьма, и Тьма смотрела на него, ждала. Ей вряд ли придется ждать долго: он уже с трудом себя контролировал, несмотря на все зелья и амулеты — и это оказалось страшно.

Все Темные Властелины безумны, жестоки, коварны... Все или один-единственный? Реакция и поведение приближенных, равно как и других жителей Хельна больше не казалась Киру предубежденной.

Тьма обойдется, Кира всегда раздражал дуализм, и дихотомия свет-тьма не для него.

Разговоры с Лиреном стали изрядно... утомлять. Эльф ничего не говорил прямо, предпочитая отделываться туманными изречениями и странными намеками. Киру, откровенно, не до разгадывания словесных шарад.

И еще эта просьба найти таинственного доброхота, поделившегося с герцогом-чернокнижником биологическим оружием массового поражения. То, как зелье попало к Эламу интересовало буквально всех, начиная от миэля Абрахама кончая Леськой (вечно ей больше всех надо). И только он сам предпочел бы оставаться в счастливом неведении. Мало ли что всплывет.

К тому же, запутанность причинно-следственных связей выводила из себя — если эльфы отрицают свою причастность, следовательно, отраву доставили ссейши? Или ушастые врут? Но если не ссейши, то кто?

Кир чувствовал, что вскоре начнет верить в мировой заговор в Хельне. Да здравствует конспирология! Не хватало только отыскать какой-нибудь местный протокол сионских (эльфийских?) мудрецов или действующую организацию а-ля Римский клуб. Вот смеху-то будет.

Жидомасоны наступают, однако.

И не понятно не только, кому поручить расследование — одним Кир не доверял от слова совсем, другим он не поручил бы даже стеречь снег зимой — но и стоит ли влезать в местные разборки еще больше. Самому что ли поиграть в Шерлока Холмса? А смысл? Тут не знаешь, за что хвататься.

Очередная слезная жалоба полетела в угол наравне с необоснованными и глупыми прошениями и доносами. Доносы Кир вообще вначале решил выкидывать, но позже одумался и передал для проверки в спешно реорганизованную канцелярию во главе с Бальдуром (пусть уж хоть какую пользу приносит).

А вот прошение Ковена знахарей, травников и целителей надо рассмотреть подробнее, чисто из профессиональной солидарности.

— Легрий, будь добр, напомни мне о прошении позже, — обратился к утопающему под грудой бумаг секретарю Кир. Гоблин, выглянув из-за залежей документов, наваленных на его столе, серьезно кивнул.

Кир посмотрел на ничуть не уменьшающуюся кипу документов, посмотрел на склонившегося над столом секретаря, посмотрел на погоду за окном.

Прогуляться, что ли?

Миэль Абрахам, словно ощутив кировы намерения смыться куда подальше, пришел в самый последний момент. При виде того, как старик медленно ковыляет до предложенного кресла, вновь стало стыдно. Поиграл в Темного Властелина, называется.

Устроившись в кресле, нитрианский жрец несколько замялся, чуть прищурил выцветшие серые глаза, пожевал тонкими сухими губами. Начинать разговор первосвященник не спешил. Но если старику, кто его знает, торопиться некуда, то у Кира, между прочим, дел выше крыши.

— Вы что-то хотели, ваше высокопреосвященство, или так, на огонек заглянули? — не удержался он.

Священнику опять что-то надо, а ему мучайся. И, что характерно, прямо следом за ушастым заявился, мало Кир в эльфовых намеках и экивоках вяз, теперь миэль Абрахам крутить будет, но прямо ничего не скажет. Сговорились они, что ли?

Действительно, сговорились. Старик, чуть помявшись, наставительно заметил, что "дело герцога Элама" нельзя закрывать, слишком много "неясностей и недочетов следствия". И так полчаса, Кир чуть не взвыл. Да он уже минут через пятнадцать был готов со всем согласиться!

И ведь, если искать союзничков придурочного герцога, то, автоматически, нужно выяснять, где оный недоумок брал оружие. Причем абсолютно все уверены, просто купить Элам ничего не мог.

Пожалуй, можно отвлечься и поискать, что просят. Или озадачить кого? Так, кто не занят — Вилент? — все одно толку от него никакого, даже за Олесей не уследил, рвущийся доказать свою полезность Илларий?

Точно не Ильнар с его весьма ор-ригинальными подходами, не излишне прямой Тарг, не постоянно занятой Терлик с его до сих пор безымянной ученицей. Не Леська. Просто потому что.

Или пусть кому надо, пусть тот и старается? Нет уж, эльфам доверять себе дороже, а миэля еще прирежут в тихом уголке и скажут, что так и было — мучайся потом угрызениями совести. Ладно, если хочешь, чтобы дело было сделано (даже не хорошо, а просто сделано), то делай сам.

Пойти проветриться — оказалось не столь хорошей идеей, как предполагалось на первый взгляд. Прежде всего, прогулка с настолько внушительной свитой — куча мрачных телохранителей увязалась следом, высокомерно проигнорировав настойчивые пожелания (Кир усмотрел даже парочку химер вдалеке) — не сильно помогает сохранять анонимность. А неприязненно-ненавидящих взглядов он наелся еще в Ороне. Так еще и подумать в одиночестве не получилось: увязавшийся Легрий все бормотал о своем. Неужели хоть полчаса нельзя оторваться от всех этих "неотложных дел"? Да решит он, решит, что делать с акведуком! Вот прямо завтра, ладно, к вечеру разберется.

А вообще погода чудесная: ветер, куда бы ни пошел, дул в лицо, на солнце тепло, в тени холодно. На площади за дворцом самозабвенно убивали друг друга двое идиотов. Нитрианец, высокий парень лет двадцати пяти с квадратными плечами, и неизвестный рыжий имперец. По крайней мере, серо-черный мундир в имперском стиле (как бы Кир не старался, нормальной униформы для всего его "воинства" достать не удалось).

Другие идиоты не нашли ничего лучше, чем наблюдать — парочка горожан подбадривающими криками поддерживала своего соотечественника, зато троица молодых человек странного вида явно была на стороне его противника. Остальные "любители гладиаторских боев" предпочтений вслух не высказывали. Разнять бойцов никто и не подумал.

Судя по всему, дуэль была в самом разгаре — потрепать парочка друг друга успела, но серьезно ранить — нет. Над площадью витала мерзкая "аура" предвкушения крови и мстительное ожидание "реванша".

— Как думаешь, Легрий, кто победит? — нитрианец на вид посильнее, зато "подданный" быстрее. Но явно увлечены — на присутствие новых третьих лиц в толпе зрителей даже внимания не обратили, а уж про то, чтобы прервать дуэль...

— Не возьмусь судить, мой господин, — растерялся секретарь. Бедняга, он о важном — акведуках, ремонте дорог и налогах, а ему в ответ о всяких пустяках.

— Что ж, значит, не узнаем, — все равно, бои Кир никогда не любил, даже по ящику.

Ощущая себя настоящим оккупантом и потенциальным самодуром, отдал негромкое указание иллюзорной свите "прекратить сие безобразие".

Вояки, буквально оттащенные за шкирку подальше от соперника, смотрелись нашкодившими котятами. Правда, раскаяния у них не наблюдалось, одно возмущение наглым вмешательством. Толпа тут же притихла, потихоньку рассасываясь — зрелище им более не нравилось.

— Разве для дуэли не нужны секунданты? — вопросил воздух Кир.

— Теоретически, можно обойтись и без них, — засуетился всезнающий Легрий, — но, вполне вероятно, сие была не дуэль, а банальная драка.

Или секунданты предусмотрительно смылись вместе со зрителями.

— С несостоявшимся летальным исходом, — то, что вояки собрались драться до последнего выжившего, было ясно даже без "любимой" эмпатии. Вовремя они, нечего сказать.

Спохватившийся имперец (кажется, Кир видел его в отряде Иллария) принялся задвигать что-то о чести и тому подобном, нитрианец от комментариев воздержался, только возмущенно сопел.

— Так, стоп, — "подданный" мгновенно замолк, — ни-че-го не хочу слышать. Ваши объяснения меня абсолютно не интересуют.

— Но, мой господин..., — вскинулся оскорбленный в лучших чувствах имперец и внезапно замолк. Вовремя, потому как на Кира вновь начала накатывать неконтролируемая злоба.

Нет, со всем этим беспределом точно скоро свихнется.

С одной стороны, дуэль — личное дело каждого... хм, дворянина, с другой — в Олире и так все друг друга ненавидят, не стоит их поощрять. Да и не может же Кир позволить "захватчикам" и "борцам за освобождение родины" позволить беспрепятственно друг друга вырезать.

И хотелось бы наказать недоумков, да не за что...

— Легрий, — гоблин понимающе улыбнулся, обнажив острые короткие клыки, и вытянул из висящей на плече сумки пергамент и пузырек с чернилами, — записывай. Эдикт о запрете дуэлей...

Кир диктовал, Легрий тщательно и аккуратно — Кирилл бы так не смог, обязательно бы заляпал лист чернилами — конспектировал. Нитрианец кидал на них злобные взгляды, но высказать возмущение прямо не решился, а вот подчиненный Иллария как уставился в землю в самом начале, так больше глаз и не поднимал.

Со скрытым удовлетворением Кир закончил эдикт указанием немедленной казни всех нарушителей. Ибо нефиг.

Наваждения, повинуясь жесту, дуэлянтов отпустили, но настроение было испорчено окончательно. Дурацкий эдикт, сто процентов, ему еще аукнется — не казнить же и правда идиотов, решивших устроить запрещенную дуэль назло или просто наплевавших на закон.

А ведь такой хороший день был... Заглянуть к магистру Замейну, бессменному главе Ковена целителей, что ли, испортить настроение и ему, или черт с ним?

Элльен-эф-Ноэль

Элльен предпочел бы с сестрой Темного не встречаться — это создание оскорбляло его эстетические чувства. Она была столь некрасива, что оскорбляла взгляд: неправильные черты лица, узкие губы, длинный нос, жидкие волосы. Нелепо подобранное одеяние, не сочетаемая гора украшений. К тому же, она была слишком глупа даже для хумансов, нагла, бесцеремонна и подла.