Залив в тени листа

А потом стало не до сожалений.

Она увидела рой собственными глазами.

* * *

Очки Тейлор слетели, когда СКПшник бросил ее на землю, и все, что она сначала могла рассмотреть было гигантское пляшущее пятно огня, окруженное клубами пара. Люди кричали, кто от ужаса, кто от боли, солдат над ней вытащил из набедренной кобуры пистолет и посылал пулю за пулей, разрывая барабанные перепонки Тейлор. Она с каким-то отстраненным спокойствием наблюдала, как от пятна потихоньку выделяются лапы, веер огненных столбов на спине, и наконец морда с оскаленной пастью.

Это было не насекомое, существа, которых чувствовала Тейлор находились внутри его, заполняя тварь как черви протухший кусок мяса. К горлу подступила желчь, обжигая пищевод. Она бы закричала от ужаса, расплакалась, сделала бы что угодно, но химический коктейль, которым ее напичкали заставлял все воспринимать как будто в третьем лице. Будто бы это не она распластана на земле, а аватар, компьютерная симуляция, и все происходящее не более чем кинематографический ролик.

Зверь остановился над ней, лапа поднялась, показывая огромные когти. В глазах потемнело, голову прострелило особенно сильно. Страха не было. Вce чувства как будто выгорели и подернулись пеплом.

Я умираю?

Лапа пошла вниз, заполняя мир вокруг потоками огня.

Странно, почему я не чувствую жара?

* * *

Тейлор очнулась в странном месте. На ней была ее обычная одежда: джинсы и мешковатый свитер, на носу очки, наручники пропали как будто их и не было.

Большая комната, стены покрыты деревянными панелями с висящеми на них акварелями, стальная клетка с прутьями от пола до потолка, окруженная барьерам выкрашенными в черно-белую зебру, потертый паркетный пол с узором из сцепленных окружностей и ромбов. Старый кассетный магнитофон играл минорную классическую музыку. Моцарт?

На полу, прислонясь спиной к стене сидел Грег. Его одежда была изорвана в клочья, кожа вздулась пузырями ожогов, белки глаз залиты кровью. Что-то как будто щелкнуло у нее в голове, и Тейлор увидела.

Все пространство клетки занимало существо — огромный зверь с вытянутой пастью, налитыми кровью глазами, и целым веером раздраженно подергивающихся хвостов, от которого во все стороны тянулись огненные нити, исчезающие в стенах комнаты.

И самое удивительное, оно говорило.

— Теперь ты снимешь печать поддельный Узумаки? Смотри, тут человечка, которая тебе небезразлична. Снимешь, и я пощажу ее.

Грег только вздохнул:

— Тейлор, прости, кажется я облажался.

— Да, — подал голос зверь в клетке, — ты жалок и слаб. Тебе не удержать меня. Посмотри на себя, ты думал, что сможешь справиться со мной? Девятихвостым? Выпустишь меня, и человечка будет жить. Или я убью ее, потом умрешь ты, а потом я воскресну. Видишь? Все будет по моему, шут.

Внезапно Тейлор поняла. Кусочки загадки сложились. Как она оказалась здесь, что это за зверь в клетке, и почему Грег так выглядит. У него способности Мастера, и он сошел с ума. Тейлор читала о таком: маски не выдерживали стресса своего триггера и все кончалось распадом личности. Грег затянул ее в свою фантазию.

И если она не справится с этим приступом шизофрении у одноклассника, то тоже умрет.

Инфильтрация 1.6

Я смотрю на Тейлор: нечеловеческое спокойствие, собранная, глаза как прицелы. Как будто ненавидящий всех биджу не затащил ее в мой внутренний мир, чтобы втереть мне в лицо мою ничтожность.

Так. Продержаться. Герои пробьются сквозь манифестацию рано или поздно, и, надеюсь, живым меня брать не будут. А до Зиона Курама не возродится. Но тогда погибнет Тейлор. Альтернатива — отпустить Кураму, мне все равно конец, Тейлор живет и убивает Зиона. Оптимально — потянуть время. Черт. Как не героично все заканчивается...

— Курама, подожди минуту, оставлю так сказать завещание.

— Хорошо, но не тяни. Я не буду долго ждать, человек.

— Тейлор, запоминай, — я готовлюсь вывалить на нее факты, но она мотает головой.

— Грег, я не собираюсь тебя слушать.

— Что? — время утекает как песок сквозь пальцы, я не смог практически ничего изменить, игра проиграна, и я хочу только хлопнуть дверью напоследок, а она не хочет меня слушать? — Тейлор, это поможет тебе.

— Нет. Лучше объясни, что это за зверь в клетке.

Кураме это не понравилось:

— Я — божественный девятихвостый демон-лис, человечка. Я могу наказать тебя за неуважение!

Я замялся, подбирая слова. Нужно соображать и соображать быстро: она должна мне поверить, выслушать меня, потому что иначе все свернет на протоптанную каноном тропинку. К сожалению никакого правдоподобного вранья в голову не приходило. Я закусил губу:

— Когда я говорил, что у меня был триггер, я соврал. Никакого триггера. Я просто очнулся после Рождества в теле Грега Ведера с способностями к управлению внутренней энергией — чакрой — и этим божественным демоном-лисом, запертым внутри.

— Так, — она кивнула, как будто ожидала именно этого.

— Прости, Тейлор, я знал, что случится с шкафчиком заранее, потому что в моем мире про это написана книга. Сейчас я могу пересказать основные моменты.

— Нет, — ответила она.

— Тейлор, прости, да я виноват — должен был предотвратить все это. Не должен был пользоваться своими способностями, по крайней мере без подготовки, не должен был вообще позволить обидеть тебя. Но, пожалуйста, выслушай меня.

— Грег, ты правильно сказал, времени мало. Извинишься, попробуешь все исправить, или не знаю, что ты хочешь сделать, потом. Я не буду сейчас слушать, то что ты хочешь сказать. Главное сейчас для тебя успокоиться, избавиться от ненависти.

Черт, она знает? Как? Спокойно, она правильно говорит, еще не все потеряно. Я закрыл глаза, позволил хрипловатой записи Моцарта проникнуть в меня, пытаясь найти покой в переливах мелодии.

— Не получится, шут, — прервал меня громовой голос Курамы.

Я беспомощно посмотрел на Тейлор.

— Не так, — сказала она, — никаких закатываний глаз, лис — твоя чистая ненависть. В тебе осталось что-то хорошее, Грег Ведер, тебе есть ради кого жить?

И внезапно мне стало все понятно. Курс действий стал четким, как будто мне в уши нашептали путь к победе. Тейлор, которую я вижу — часть меня. Моя рациональная часть, знающая, что делать. Голос разума.

Я подумал о том, что меня ждут семья, друзья в настоящем мире. Что здесь, в Броктон-Бей большая часть бед происходит от того, что людям просто не с кем поделиться, не с кем быть честными. Я подумал, о том, каким глупым было мое желание мстить за кого-то, все эти эммы, софии, колины, калверты просто нуждались в понимании, в любви, лечении, а не ненависти, ломающей их все больше и больше.

— Тейлор, как ты думаешь, они, ты, сможете меня простить?

— Не знаю, — она посмотрела на меня, — но ты можешь изо всех сил постараться, чтобы это случилось.

— Спасибо, Тейлор, — пробормотал я, глупо благодарить себя, но я не мог удержаться, — кажется теперь я понимаю.

Я виноват перед очень многими людьми, наломал столько дров, что их придется разгребать очень, очень долго, но теперь я верил, что справлюсь, или по крайней мере попытаюсь. Смешно, но мой внешний вид отразил внутреннее состоянии — ожоги исчезли как будто их и не было, одежда залатала себя, по телу, хотя какое тело в внутреннем мире, пронеслась волна бодрости.

— Теперь ...

— Да, открой клетку Грег, тебе нужно встретиться с этим драным воротником лицом к лицу.

— Хорошо, — сказал я, темная вязь печатей проступила на моем теле, — ты мне поможешь?

— Конечно, — и с хулиганской улыбкой она оборвала нити чакры, идущие от лиса, свивая их вокруг себя в подобие огненных цепей, — попробую его удержать.

Я повернул руку, снимая печать, и клетка была открыта.

— Не получится! — Курама прыгнул вперед, пытаясь ухватить Тейлор зубами, но цепи из чакры змеями бросились вперед, обвивая его тело. Лис упал на спину, проламывая пол, и отправляя нас в падение вниз, в темноту среди обломков паркета.

* * *

Смена сцены. Кажется эта была специально создана лисом для уничтожения джинчуурики. Огромная пещера, пересекаемая лавовыми реками, черные шпили сталагмитов, ощущение гигантского страшного присутствия на границе сознания.

Лис возник напротив меня огненным драконом.

— Сейчас я выпью всю твою чакру, Грег, — он произнес мое имя как будто какую-то насмешку.

Потоки силы потянулись от меня к нем, и я ощутил как слабеют мои ноги, как закрываются глаза, как уходит воля к сопротивлению.

Тейлор попыталась перерубить их чакрой украденной у лиса, но вызвала только приступ громоподобного смеха.

— Грег, ты не должен сдаваться.

Не должен, но у меня просто нет сил, мне не зачем биться, нужно просто закрыть глаза и отдаться темноте.

— Грег, — она потрясла меня за плечо, — ты не закончил, если ты сейчас сдашься, то ты не сможешь все исправить!

Да, не закончил, виноват перед Тейлор, виноват перед всеми, из-за меня погибли школьники, из-за меня на свободе лис, я все только сделал хуже, гораздо хуже.

— Грег, да не лежи ты тут как жаба!

Подсознание, я тебя люблю. Нет, конечно это была не кнопка 'я победил', скорее 'засунул пальцы в розетку и выпустил из зада молнию', но по крайней мере я мог попытаться.

Тело и в реальном и в внутреннем мире неподвижно и расслабленно, я поддался лису, давая ему тянуть из себя чакру и замещая ее силой, которую попытался нащупать вокруг меня. Странно, я ощутил холод снега на котором лежал, гарь пожаров, огоньки жизней сотней людей, а потом как будто прорвалась плотина, и сила природы наполнила меня.

Пальцы сами сложились в печать: 'Массовое теневое клонирование, Орбитальный рассенган!' В реальном мире у меня это бы не получилось, но здесь, внутри себя я был уверен, что смогу справиться.

Волна моих клонов затопила Кураму, выбивая сознание, или что его заменяет у биджу из моего противника. Я напрягся, и сменил сцену.

Мы были на берегу озера, заросшего кувшинками, заросли бамбука окружали зеленую воду, стоял оглушительный треск цикад, перемежаемый кваканьем лягушек. Над поверхностью торчала только голова Курамы, из которой тянулись потоки чакры. Сотни моих клонов втягивали их в себя, и на моих глазах озеро становилось все меньше и меньше — тело лиса сжималось на глазах.

— Еще немного, Грег, — подбодрила меня Тейлор.

Мое альтер-эго создало себе небольшой островок с беседкой и с интересом наблюдало за дойкой биджу

— Как, — прохрипел наконец Курама, — ты, ты не мог меня съесть! Ты подделка, пародия, слабак!

Глаза Тейлор опасно сузились за стеклами очков, и она, захлестнув шею изрядно похудевшего лиса своими цепями чакры, затащила его в беседку.

Курама бесновался, распятый между столбов, мои клоны один за одним возвращались в меня, отдавая собранную силу, и я, наконец, понял, что победил.

Поворот ладони, и лис снова заперт печатью. Цепи, которыми сковала его Тейлор, распались облаком огненных мух, втянувшимися в ее тело.

Мы посмотрели друг на друга.

— Грег, — сказала она мне, — Ты представляешь, что натворил там, в реальном мире?

Я замялся. Память, после того как лис завладел мной была в лучшем случае фрагментарной, но даже того, что я помнил было достаточно.

— Обещай мне. Сейчас ты отпустишь меня и сдашься Протекторату. Ты не должен становиться злодеем — их и так уже слишком много.

— Хорошо,— Тейлор была права. Мне нужно многое исправить, и стоит начать с того, чтобы отдать долги. Мне не обязательно быть на свободе и рушить все вокруг — тренироваться я могу и в Клетке, чтобы передать информацию достаточно громко и внятно ее произнести — Дракон услышит, и если возникнет нужда, Котел всегда может меня вытащить.

Я закрыл глаза, возвращаясь в реальный мир. К холоду, пожарам, и тысячам людей, которые хотели убить меня, и имели на то полное право.

Интерлюдия 1.y

Эмили Пигго

Пятнадцатое января, и Эмили была закопана в бумагах. Каждый мелкий лавочник, каждый хренов рантье, каждый идиот которому поцарапало коленку во время атаки Кицуне, счел своим долгом заявить в страховую компанию. Те в свою очередь направили бумаги в СКП для подтверждение парачеловеческого статуса страхового случая, и теперь директор Пигго была по уши закопана в них. Просмотреть. Подписать. Положить в сторону.

И это не считая исков к СКП. Их очередь подойдет позже, пока адвокаты еще только пытаются сочинить убедительные сказки, чтобы повесить вину за разрушения на платежеспособные Протекторат и Контроль, вместо Кицуне.

Не считая того, что Темный Охотник нарушила условия своей сделки, но Пигго не могла себе позволить сейчас ее убирать из команды. Она поговорит с девочонкой после того, как разберется с бумагами. Это значило — не скоро. Пока у нее просто отобрали обычные болты и строжайше запретили одиночное патрулирование. Еще одна головная боль.

К счастью, Кицуне больше не был ее проблемой. Теоретически. Практически, пусть даже его содержание передоверили Дракону, он должен был где-то ждать суда, к величайшему сожалению Эмили подонка нельзя было сразу пристрелить, или запихнуть к остальным извращениям. И сейчас Кицуне находился где-то в специальной капсуле, выстроенной специально для его содержания рядом с базой Протектората.

Она не могла понять, зачем опасное существо, способное на разрушения масштаба Губителя, нужно было оставлять в черте города-миллионника, пусть даже с соблюдение всевозможных предосторожностей.

Да, ученые сошли с ума: технически Кицуне не был парачеловеком, по крайней мере мозг его был совсем обычным, даже можно сказать среднестатическим, но тем не менее проявлял сверхспособности. Для директора Пигго это было только источником раздражения: формально это было лазейкой, которой в будущем могли бы воспользоваться адвокаты Ведера. Не то, чтобы их кто-то стал слушать. Американский народ жаждал крови, и Ведер станет козлом отпущения хочет он того, или нет.

Впрочем, в глазах Пигго, у Кицуне было не больше прав, чем у какого-нибудь создания Нилбога. Она вспомнила энтузиазм директора Коста-Браун: 'Изучив его, мы сможем решить проблему пятьдесят-третьих.' Все равно, это не повод ставить людей под удар.

Эмили вспомнила фотографии. Захват. У Кицуне кончается бензин, по крайней мере, таково было всеобщее мнение, и его форма Ломщика — огненный лис — бессильно опадает искрами.

Под огненной формой оказалась жаба. Антропоморфное земноводное покрытое каменными чешуйками.

Типичное Дело 53 минус татуировка. Кто-то вроде Тритона, только без психоделической слизи.

Два дня спустя — камень отступает, чешуйки отваливаются. Четыре — изменения скелета, органов зрения, органов выделения. Семь — кожный покров характерный для человека разумного, а не озерной квакши. Никаких биокинетических фокусов, в этом знакомые с модус операнди Панацеи яйцеголовые были уверены.