| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я говорил, что тебе надо заботиться о себе настоящем, верно? В чем дело?
Тору опустошил банку.
— Да так, ничего...
— Что-то случилось?
Тору внимательно изучал узоры на ковре. Чего он хотел? Он все забыл, но внутри что-то шевелилось.
— Встретил одного... из ресторана. Он сказал, моя девушка любит сладости.
— А.
— Спрашивал, не поженились ли мы. Говорил, мы живем вместе. Наверное, у нас с ней все было серьезно.
Не успел Тору поставить пустую банку на стол, как у него перед носом оказалась третья. Он стиснул ее обеими ладонями.
— Она хорошо ко мне относилась?
— Да.
— Симпатичная?
Кусуда на момент задумался, потом пожал плечами.
— Сколько ей?
— Точно не знаю. Старше тебя. Года на четыре, на пять.
Старше. Надо же. Тору закрыл глаза, представил себя в объятиях теплых мягких рук. Приятная фантазия.
— Тогда почему она меня бросила? Даже связаться не попыталась. Отвернулась от настоящего меня!
— Не думаю, что тебя бросили... В конце концов, никто из вас не сделал ничего плохого. Именно потому, что у вас были такие хорошие отношения, тебе следует все забыть.
Но слова его Тору не убедили. Раз она так его обожала, почему не с ним сейчас? Она обязана быть здесь! Даже если он больше не печет кексы, и его больше никто не любит...
— Я понял, понял. И все равно... могла бы ради вежливости встретиться разок.
— Вы уже встречались, — сказал Кусуда.
Тихие слова взорвались в мозгу разрывной пулей. Кусуда спокойно смотрел на него.
— Вы встречались. Ты просто не помнишь.
Тору судорожно рылся в памяти. Когда и где они могли видеться? Когда он ходил за покупками? Или стоял на станции? На работе? В школе? Как он мог забыть!
— Я же говорил. Если суждено, влюбишься снова. Разве этого недостаточно? Прекрати метаться.
Тору молчал. Что тут скажешь? Вдруг она не смогла вынести, что он встретил ее, но не узнал? Решила, что его чувства недостаточно глубокие?
— Пей, — нарушил тишину Кусуда.
Отчаянно жалея себя, Тору выхлебал пиво как воду. Чем больше он пил, тем хуже себя чувствовал. В глазах закипали слезы, он прилагал невероятные усилия, чтобы загнать их обратно.
— Как учеба? С портретами все еще худо? — Кусуда пытался сменить тему.
Но Тору был не в настроении обсуждать фотографии. Большинство одногруппников были лет на десять младше него — постоянное напоминание о потерянных годах. Тору вспомнил еще кое-что.
— Я действительно хорошо пек?
— Почему ты спрашиваешь?
— Тот парень из ресторана меня хвалил. Сказал, будто я собирался ехать учиться во Францию. Поверить не могу.
Воцарилась короткая тишина.
— Да, собирался. И не один. Мы разговаривали насчет оформления паспорта.
Кажется, пропавшая амнезия принесла больше вреда, чем пользы. Собирался во Францию с любимой девушкой... А теперь ходит в школу фотографии, понятия не имея, выйдет ли из этого что-нибудь путное. А у того Тору безусловно имелся талант. Его любили люди, у него была девушка. А что у него есть сейчас? Он завидовал — это глупо было бы отрицать.
— Дерьмо, — буркнул он и уронил голову на руки.
Хотелось сбежать. Уехать куда-нибудь. Скрыться от призраков прошлого там, где никто бы его не знал. Тору осушил очередную банку.
Кусуда спросил, в порядке ли он, но Тору, промолчав, просто взял еще одно пиво. Потом еще одно, и еще — и так, пока не напился едва не до бесчувствия.
— Скоро уйдет последний поезд.
Было почти одиннадцать.
— Ты в таком состоянии далеко не уйдешь. Еще и дождь. Оставайся, — предложил Кусуда.
Тору кивнул. Раскалывалась голова, болело сердце. В животе тоже было неважно.
— Ты говорил Фудзисиме-сан, что едешь ко мне?
Тору не ответил. Все силы уходили на то, чтобы держать глаза открытыми.
— Позвони ему. Он будет беспокоиться. Он так разволновался, когда ты ушел в прошлый раз. Всю округу оббегал.
Тору услышал вздох и почти сразу ощутил холодный пластик подсунутой под ухо трубки. Когда Кусуда убрал руку, Тору едва успел подхватить телефон. Ожидая, пока Фудзисима поднимет трубку, он почти наяву слышал звон.
— Да?
Тору молчал.
— Кусуда-кун?
Тору стиснул трубку обеими руками и зажмурился.
— Тору...
Имя прозвучало так мягко. Тору снова открыл глаза.
— Это я.
— Ты у Кусуды-кун?
— Да.
Оба замолкли. Тору все не нажимал отбой и удивлялся, почему так боится, что это сейчас сделает Фудзисима.
— Ты пьян?
— Не то чтобы.
— Мне встретить тебя?
Его встретят, хотя на улице ночь, темень и хлещет дождь. У него было место, которое можно назвать домом. Тору остро захотелось домой, но в его состоянии это действительно казалось неразумным.
— Не надо. Кусуда разрешил переночевать.
— Хорошо.
Разъединяться по-прежнему было неохота, но и говорить было не о чем.
— Ммм...
— Что?
— Прости. Не хотел на тебя срываться.
Тут он вконец смутился и повесил трубку прежде, чем Фудзисима успел ответить. Пальцы дрожали. Пиво, во всем виновато пиво, убеждал он себя.
На следующее утро Тору дождался, пока сосед уйдет на работу, и только тогда приехал. Не хотелось, чтобы Фудзисима его видел. Быстро слазив под душ, он ушел в фотошколу и вернулся, как обычно, в пять.
Он думал о том, что скажет Фудзисиме. Не то чтобы это было обязательно, просто... Сидя на диване, Тору вспоминал детство: как его взяли в семью, как он играл с Фудзисимой. О чем они общались? Они много болтали, он не забыл, но о чем? Единственное, что он помнил — слушатель из Фудзисимы всегда был отличный.
Вдруг раздалась трель звонка. На секунду Тору запаниковал, решив, что это Фудзисима вернулся, и лишь затем сообразил, что обычно люди не звонят в двери собственной квартиры. Оказывается, Фудзисиме пришла посылка. Что-то по работе... Но потребовалась именная печать.
Тору вошел в чужую спальню. Чистая, аккуратная, почти пустая комната: из мебели только стол с компьютером, шкаф и кровать. На столе — ничего. Впрочем, печать, не заставив себя долго искать, обнаружилась в ящике. Вернувшись к почтальону и проделав все необходимое, Тору пошел возвращать печать на место.
Все-таки спальня Фудзисимы сильно напоминала бы номер отеля, если бы не шкаф, забитый яркими книгами. Большую часть их составляли фотоальбомы: некоторые новые, некоторые старые. Кое-каких по два экземпляра — таких же, какие некогда были у Тору. Ему стало грустно.
Однако же странно казалось, что Фудзисима так этим интересуется. С другой стороны, Тору ведь видел, как сосед смотрит фотографии. И фотоаппарат отдал — хоть старый, но вполне рабочий. Может, когда-то сам хотел снимать? Мысль о том, что у них нашлось общее увлечение, вызвала внезапную волну радости. Быстрее бы он вернулся, что ли. Можно будет спросить, какие ему фотографии нравятся... Тору вдруг сообразил, что по-прежнему сжимает печать. Вся ладонь оказалась в красных чернилах. Он улыбнулся.
А ящик не открывался. Минуту назад все получалось, а сейчас заело. Тору дернул сильнее, и ящик выехал с характерным звуком чего-то рвущегося. Оказалось, там застрял небольшой альбом — он-то и порвался.
— Упс...
Черт бы побрал эту неуклюжесть. Может, скотчем заклеить удастся? Тору подобрал альбом и из чистого любопытства открыл. В следующий момент любопытство сменилось шоком. На фотографиях был он собственной персоной.
Судя по датам, август, четыре года назад. Тогда у него еще была амнезия. Странно было видеть человека, который выглядит, как ты, но тобой не является. Странно и жутковато. С некоторым колебанием Тору перелистывал страницы. Кажется, они с Фудзисимой отдыхали на природе. На лице Фудзисимы играла почти мальчишеская улыбка.
Альбом был всего лишь одним из большой груды. Тору листал их один за другим. На всех снимках были они вдвоем, менялись только места. Горы, парк развлечений, ресторан... Как же близки они были? А еще... чувствовалась во всем этом какая-то недосказанность. Столько мест, и везде только они двое.
В конце очередного альбома оказался незапечатанный конверт. Тору, напрочь позабыв, что сидит в чужой комнате и роется в чужих вещах, вытряхнул часть содержимого конверта на стол. Снова фотографии. При виде того, что на них было изображено, у Тору побелело в глазах.
Он и Фудзисима. Голые. Обнимаются.
Конверт вывалился из дрожащих рук. Еще фото. Все — полароидные, на всех — двое обнаженных мужчин в тесных объятиях. Не в силах больше на это смотреть, Тору нагнулся подобрать листки, но не смог заставить себя до них дотронуться.
Кто это? Кто целует и обнимает Фудзисиму? Это не он. Это не может быть он!
Вылетев из чужой спальни, Тору рванул к себе, прислонился к двери и закрыл глаза. Но даже в темноте образы проступали перед мысленным взором. Он снова вспоминал, как Фудзисима пытался трогать его, когда они были маленькие. По спине побежали мурашки.
Наверное, когда он потерял память, Фудзисима ему чего-то наговорил. Притворился, что весь из себя такой добрый и заботливый, и обманул Тору, когда тот был не в состоянии себя защитить. Его обманули! Вот единственное здравое объяснение!
Фудзисима таки добился своего.
На ум пришли разговоры с Кусудой и бывшим боссом. Девушка, которая любит торты. Девушка, с которой он жил. Вот только слова "девушка" как раз и не прозвучало. Все недоговоренности обрели смысл. Откинув голову назад, Тору расхохотался. Прав был Кусуда: кто ж в здравом уме расскажет парню, что, пока у него была амнезия, он спал с мужчиной? Причем из всех мужчин ухитрился выбрать Фудзисиму!
Впрочем, все это в прошлом. Теперь такого точно не случается.
Тору таращился в потолок своей неуютной комнаты. Обретя память, он ощутил одиночество. Обрадовался, когда Фудзисима явился его забирать. Почти смог забыть прошлое, снова начать доверять Фудзисиме.
А зря. Зря прощал, зря доверял! Этот мерзавец воспользовался ситуацией, сделал его своей игрушкой. А потом решил прикинуться, будто и не было ничего. Видать, понимал, как Тору отреагирует.
Тору сжал кулаки. Определенно, доверять нельзя. Откроешься — станешь беззащитным, любой сможет тебя обмануть. Таковы люди. Тору всегда это знал. Как он мог позволить себе забыть?
Двери открылись в половину восьмого. Тору вышел в коридор: Фудзисима разувался. Поднял голову, мазнул по Тору взглядом, посмотрел на часы.
— Прости, задержался. Работы много было. Я ужин принес...
Тору не дал ему договорить. Схватив соседа за запястье, он потащил его в спальню.
— Ты чего? — повторял тот дрожащим голосом.
Тору молча толкнул его к кровати. Коробочки бенто выпали из пакета, покатились по полу.
— Ты что со мной делал? — низкий, тщательно выверенный тон не предвещал ничего хорошего.
— О чем ты? — Фудзисима прятал глаза.
— Я спрашиваю, что ты со мной делал, пока у меня была амнезия?
У соседа подрагивали губы.
— Ты... вспомнил? — едва слышно прошелестел он.
— Фотографии! — рявкнул Тору. — Полароид!
Фудзисима побелел. Выглядел он так, будто вот-вот разрыдается.
— Я объясню... — он опустил голову.
— Я видел достаточно.
Удар коленом пришелся прямо в нос. Кровь брызнула на пол. Фудзисима прижал к лицу ладонь — между пальцев потекло. Плевать. Удары сыпались по голове, по груди, эхом отдавались в пустой комнате. Все равно, что колотить чучело — будто и не человека бьешь. Тору уже забыл, каково это... Столько времени прошло...
Почему он не извиняется? Не просит пощады, не ползает у ног? Тору бы наверняка смог остановиться. Он ожидал, что Фудзисима ударится в слезы, покается во всей тяжести содеянного и замолит о пощаде.
В груди снова ныло. До того, как Фудзисима его предал, Тору был счастливым ребенком. Жизнь казалась сладкой, пока его не научили отчаянию. В мире больше не осталось ничего, чему можно было верить. Вот он, результат доверия. Фудзисима принес в его жизнь лишь боль, мучения и ненависть. Как Тору мог забыть?
Фудзисима двигался все слабее, пока совсем не затих. Маленький, слабый. Удивительно, как такой вот червяк смог причинить столько боли. Вновь нахлынули воспоминания. Он помнил, как отлупила его мать Фудзисимы. Все из-за того, что он не лег под ее сына. Тору отверг приставания Фудзисимы, и тот в ответ отвернулся от него. Но не забыл своих извращенных желаний и отыгрался много лет спустя.
Это Фудзисима во всем виноват. Тору на момент представил, чем они, должно быть, занимались, и к горлу подступила тошнота. Он отошел к столу, пошарил по столешнице, нашел, что искал. Металл холодил ладони.
Распустить ремень, стянуть штаны... Тору пинком перевернул Фудзисиму на спину, схватил за член. Тот подрагивал в руке как живой. Тору медленно развел лезвия ножниц. Лишь так можно было искоренить зло. И только-только он собрался осуществить задуманное, как вялое тело на полу дернулось.
Пронзительный вопль заметался между стенами. Ножницы щелкнули впустую. Тору вознамерился повторить попытку, однако Фудзисима свернулся в комок, мешая ему добраться до цели. Обозленный неожиданным сопротивлением, Тору полоснул по бледной ягодице. Ножницы были дешевые, лезвие вошло неглубоко, и Тору все резал и резал белую кожу. Фудзисима только всхлипывал да защищал свое достоинство.
Когда Тору остановился обозреть итоги своих трудов, Фудзисима был весь крови, каждый всхлип вырывался шипением. Тору ненавидел этот звук и снова принялся пинать соседа — пока тот, наконец, не умолк.
Тору где-то читал, что большинство преступлений происходят летом. Пожалуй, в этом был смысл. Жара накаляет страсти, быстрее доводит до точки кипения.
С недавнего времени Тору бросил пить. Во-первых, было не на что. Во-вторых, он не хотел, чтобы похмелье мешало занятиям. И все же звуки шагов в холле означали, что спать он не может. Чем меньше он спал, тем хуже становилась бессонница. Пришлось вернуться к старому проверенному средству...
Первый раз запустил цепную реакцию. Напившись, он, разумеется, в школу не шел. Оттого, что прогулял, чувствовал себя еще хуже. Замкнутый круг.
Настали каникулы. Тору уже не считал, сколько пропустил. Надо было искать еще работу, зарабатывать деньги, но он не хотел работать. Он закрылся в комнате и пил днем. Уходил в бар прежде, чем возвращался с работы Фудзисима, приходил вечером и снова пил.
В тот день Тору встал около двенадцати. День недели пришлось смотреть в календаре. Суббота. А значит, Фудзисима дома. Тору вздохнул. Какая разница. Теперь Фудзисима по большей части отсиживался у себя в комнате, и Тору прекрасно знал почему.
Шагнув из ванной, Тору услышал звук открывающейся двери. Значит, Фудзисима куда-то уходил и только что вернулся. Увидев Тору, мужчина быстро опустил голову. На правой стороне лица желтел синяк. Он был фиолетовый, когда Тору в последний раз его видел. Несмотря на жару, на Фудзисиме была рубашка с длинными рукавами.
— Обед... вот, принес, — дрожащей рукой мужчина протянул пакет.
Этой мелочи хватило, чтобы у Тору в груди снова всколыхнулась ярость. Он выбил пакет из чужой ладони. Фудзисима инстинктивно прикрыл лицо руками, и Тору остановился.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
