Случайный визит

Я передал бинокль подошедшему Куберу и объяснил, как пользоваться этим 'магическим артефактом'. Тот быстро освоился и несколько минут неотрывно наблюдал за врагами. Затем сказал:

— Это ещё не все и Красавчика нет. Боятся ближе подойти, гады! У нас луки, хоть и не армейские, но мужики стреляют метко. Да и пацаны с детства.... Из лесу без парочки зайцев или глухарей не возвращаются.

Подошёл Саша и тоже глянул в бинокль.

— Слишком много! — вздохнул он, возвращая его мне. — А я боевой магией никогда не занимался, так, что вся надежда на твою 'Сайгу'.

Я машинально погладил весящий на груди карабин.

— Мне бы сюда столик какой? А, Кубер?

— Сей момент!

Военачальник заорал на ужасном жаргоне нечто, что я не до конца понял, и уже через пару минут к облюбованной мною амбразуре несли из ближайшего дома кособокий, но крепкий стол. На одной его стороне я разложил магазины и коробки с патронами, а другую облюбовал Саша для своего походного медпункта и уже оказывал первую помощь пострадавшей Ализе. Крепко перетянул ей ступню полотняной лентой и дал пожевать какой-то корешок из своих запасов. Ему помогала Сида — мать девочки. Обе, буквально, смотрели нам в рот.

— Мне будет нужна вода и несколько кружек, — сказал в пространство маг, и Сида тут же сорвалась с места, но скоро вернулась, таща пудовое, наверно, ведро, а может, это была кадушка, с водой. И умчалась за кружками. Обратив внимание на эту активность, Кубер выделил нам в помощь, да и для охраны тоже, двоих крепких парней из своего войска. К этому времени он уже распределил селян по боевым постам и в ожидание начала событий беседовал с Сашей.

— ... как обычно! — отвечал он на какой-то его вопрос, — самое слабое место, это ворота. Приволокут бревно, и будут пытаться их разбить, прикрываясь щитами. Конечно, мы уже заложили их изнутри целым штабелем, но всё равно они попытаются. Могут поджечь, если у них есть масло. Навяжут лестниц и полезут через палисад. Могут послать людей, чтобы проникнуть в деревню с флангов, но у меня там дозорные и собаки во дворах чужаков почуют.

Я вспомнил виденную на улице собаку, не обратившую на нас с Сашей никакого внимания, и хмыкнул про себя.

— А ночью?

— Нет, ночью не рискнут, мы выбросим на поляну подожжённые охапки сена, и бандитов будет видно, а нас — нет! Они это знают. Ночью — если только диверсия.

— Началось! — крикнул от ворот дозорный.

Я приник к окуляру бинокля. В толпе врагов и, правда, наметилось некоторое шевеление, оттуда долетали невнятные команды. Разбойники поднимались на ноги и, кажется, даже строились. На поляну выехало три богато одетых всадника, а вслед за ними гружёная чем-то телега, запряжённая парой лошадей. Причём, её сопровождали ещё человек десять, которые этим лошадям помогали. Скотину тут же кинулись распрягать, а телегу развернули к воротам задом. Оказалось, что её груз — толстые брёвна. Видимо, это был таран.

— Ишь, чего удумали, сволочи! — крикнул один из крестьян.

Завязалась полемика, но Кубер прикрикнул на подчинённых, и все снова замолкли. Между тем, один из всадников спешился и вышел немного вперёд, прикрываясь изукрашенным щитом.

— Красавчик, Красавчик... — прошелестело вдоль палисада, где сосредоточились защитники.

Красавчик порылся в карманах и достал что-то вроде толстой, короткой трубки. Я сначала подумал, что это подзорная труба, но главарь поднёс её ко рту.

— Эй, вы! Подданные! — загремел над поляной его, усиленный магическим прибором голос. — Вчера меня признали своим бароном жители Ручьёв и Осиновки. Я не обижал их, нет! Только собрал дань за год и взял в услужение пару десятков баб и девок. Да и тех верну, когда... — бандит хохотнул, — когда они брюхо нагуляют от моих бравых воинов. Мне нужны солдаты, а вы что-то плохо стараетесь, вот мы и поможем!

Банда поддержала своего главаря буйным гоготом.

— Короче! — продолжил Красавчик. — Или вы сейчас открываете ворота, и мы сегодня ночуем на ваших перинах, а завтра уходим или сожгу всё, вы меня знаете! Дани немного возьму на первый раз: по десяти зильберов с дома, а девок мне больше не нужно. Ну, если кому из моих ребят срочно жениться захочется, тогда... тогда свадьбу сыграем, да ребята?

'Ребята' снова заржали.

— Врёт он всё! — прошипел стоящий у соседней амбразуры мужик с топором, который он сжимал до того сильно, что его тёмные, загорелые пальцы побелели от усилия. До нитки обчистит, а баб и девок... как в прошлом году в Перевалке...

— Я могу его подстрелить — сказал я Саше и Куберу, тоже внимательно слушавших эту хвастливую речь.

Саша покачал головой, а мечник восхищённо поцокал языком:

— Сильна же твоя магия, локк Серхей! Но сейчас стрелять не нужно. Они, конечно, испугаются и отступят, будут долго выбирать нового вожака или рассорятся и разобьются на мелкие банды. Вы же с господином Аросом не будете всё это время сидеть тут и ждать? Пусть нападут, и мы преподадим им урок, который оставшиеся в живых никогда уже не забудут. И ещё женщины у них.... А в победе я теперь уверен!

Последние слова Кубер сказал громко и по цепи прильнувших к палисаду прошёл шёпот: 'Кубер сказал... Кубер...'

— Так я жду! — снова донеслось из-за палисада.

— Тума, ответь ему! — приказал военачальник, и мужик со здоровенным луком понимающе кивнул, влез на груду брёвен блокирующих ворота, взял высокий прицел и выстрелил.

Красавчик присел и спрятался за щит. Стрела же вонзилась прямо в его центр. Да нет! Она пробила щит насквозь и даже, кажется, поцарапала бандита. Тот затряс рукой и попятился, а затем развернулся и бросился наутёк, выписывая замысловатые зигзаги. Защитники деревни торжествующе заорали.

— Пустили юшку гаду! — донесся до меня среди прочих самый приличный комментарий.

Между тем, главарь добежал до своего коня, неловко вскочил в седло и отдал, видимо, какую-то неслышную команду, поскольку свой 'мегафон' он обронил во время позорной ретирады. Разбойничье войско подняло лежащие в высокой траве, связанные их жердей многочисленные лестницы и, прикрываясь щитами, трусцой ринулось в атаку. Над телегой же поднялся подозрительный дымок, я пригляделся и обнаружил среди брёвен какой-то бочонок. Сообщил об увиденном Куберу, тот кивнул:

— Значит, у них есть масло, — и тут же заорал, — Целься в тележников!

Телега же стронулась с места и подталкиваемая теми, кто впрягся сзади в оглоблю и бегущими по сторонам, покатилась к воротам, набирая скорость. Странно, у 'тележников' не было ни оружия, ни даже щитов, чтобы прикрыться от стрел. И ещё... они были привязаны к телеге верёвками!

— Да это же кум! — завопил какой-то мужик с баррикады. — Это же мужики с Ручьёв!

Защитники в недоумении опустили луки и воззрились на Кубера.

— Ось! — негромко сказал тот, глядя мне прямо в глаза. — Перебей ось!

Приказ понят. Я аккуратно взял прицел и выстрелил. Полетели какие-то щепки, но телега продолжала, скрипя, приближаться, показывая мне, то левый, то правый борт.

— Дай я! — крикнул Саша.

Тогда это прошло мимо моего восприятия. Я глубоко вздохнул, затем выдохнул ставший тяжёлым воздух и, стараясь, чтобы выстрел пришёлся между ударами сердца, нажал спусковой крючок.

Есть! Левое переднее колесо завихляло и слетело с оси. Телега накренилась, боднула землю, погрозила небу взметнувшейся вверх оглоблей, крутнулась на трёх колёсах и с неё посыпались брёвна. Бочонок с маслом тоже слетел на дорогу и покатился вперёд, оставляя за собой огненный след. Но вдруг лопнул и на этом месте перед самыми воротами запылал огромный чадный костёр. Враги разочарованно взвыли, защитники деревни торжествующе завопили. Что там произошло с пленниками, я не посмотрел, потому, что началась страда.

Я бил в основном тех, кто умело прикрывался щитами, в которых торчало иногда уже по нескольку стрел. Что 'Сайге' ваши дурацкие щиты! Насквозь и щит и его носителя! Опустошив магазин, я протягивал руку, брал новый и стрелял почти без пауз. Карабин уже жёг пальцы сквозь накладку, и я сделал небольшой перерыв, благо враги частью откатились, частью залегли за трупами своих же товарищей. И тут только сообразил, что все магазины должны быть давно уже опустошены... обернулся к столу. Там шла бойкая работа: Ализа, с весёлым и грязным от копоти лицом ловко набивала пустой магазин патронами из коробки, а какой-то неизвестный пацан уже протягивал мне ещё один. Я машинально взял его.

— Эй, кто тебя научил? — спросил я девочку перехваченным голосом.

— Сама! Я видела, как вы это делаете, господин Серхей, ничего сложного! Вот, готово! Я и Фаника научила.

В этот момент с правого фланга донеслись бешеные крики и ругань. Оказалось, что там враги сумели приблизиться вплотную, поднять лестницу и над остриями частокола уже виднелась голова и торс одного из них, одетого в медный шлем и кольчугу. Стрелы его, похоже, не брали, а Тумы рядом не оказалось. Вот бандит, отмахиваясь мечом от троих наседавших на него крестьян, поднялся ещё на одну ступеньку, сейчас он переступит частокол! По шаткому помосту на помощь бежал, размахивая саблей, Кубер, но он был ещё далеко.

Я дрожащими руками вставил в 'Сайгу' зажатый в руке магазин, передёрнул затвор и, приказав себе успокоиться, прицелился. Пришлось ждать несколько секунд, пока обороняющиеся освободят мне линию огня. К сожалению, этого времени хватило врагу, чтобы раскроить руку одному из противников, Тот уронил топор и сполз на землю.

Огонь! Карабин дёрнулся и удачливый вторженец лёг грудью на острия палисада. Двое уцелевших мужиков повернулись на звук выстрела, и благодарно махнув мне руками, отпихнули прочь лестницу, по которой поднимался очередной враг. Труп убитого тоже сбросили вниз.

Я вернулся на свой пост. Дым от догорающего бочонка теперь закрывал мне обзор, но когда ветер переменился, я понял, что всё уже кончилось. Недобитые или притворялись мёртвыми, в надежде уползти в лес, когда стемнеет или драпали такими же противострельными зигзагами, как раньше их главарь. Но уцелело мало. Сам же Красавчик, так и не вступивший в бой, метался на своём коне у кромки леса и что-то кричал, наверно собирал своих соратников. Слишком далеко... для меня.

— Саша! — позвал я напарника, к которому подошёл очередной раненый с пробитой насквозь рукой. Стрела так и торчала. — Твоя очередь!

— Потерпи, селянин, я сейчас, — сказал маг болезному.

Подошёл, взял из моих рук карабин, пристроился к амбразуре. Целился он недолго. Хлопнул выстрел. Саша вернул мне 'Сайгу' и вернулся к своим пациентам.

— Попал? — спросил я недоверчиво.

— А то!

* * *

Враги так и не поняли, что на стороне крестьян в битве участвовали маги. Не было же никаких эффектных огненных шаров, с небес не били молнии, атаковавших не одолевал скоротечный паралич или слепота. Просто раздавались какие-то хлопки, но это может быть, горела телега — неудавшийся таран или трескались клёпки у бочонка с маслом. Нападавшие падали, но кто там внимательно рассматривал от чего? Зато селяне были полностью в курсе и сосновские и из других деревень, подтянувшиеся поздно вечером. К слову, после смерти главаря выжившие бросились в беспорядочное бегство. Кубер организовал вылазку, и воодушевлённые победой ополченцы пригнали разбойничий обоз и освободили пленниц.

Нужно ли говорить, что ночью после удачно отбитого нападения мы никуда не поехали? Саша пользовал своих пациентов, которых было, к счастью, немного. Тяжёлых, то есть, лёгкие раны получили многие. Убитых было три человека, и тут уж и самый лучший эскулап не смог бы ничего поделать: один мужик из Ручьёв, 'тележник', получивший стрелу в глаз, ещё одного пленника прибило бревном. Третий — кто-то из местных, подстреленный не смертельно, но упавший с помоста и сломавший в результате шею. Да, ещё ночью умер один тяжелораненый лучник: случайная стрела влетела в амбразуру и пробила ему горло.

Кроме прочих причин, вызвавших нашу задержку в славной Сосновке, была ещё и общеизвестная информация, что до четверти общей численности разбойников бродит где-то по ближайшим лесам. И они весьма озлоблены.

Мы обосновались в сарае, притулившимся к таверне, то есть, завели туда велосипеды. Саша где-то бродил по своим медицинским делам, а я при свете масляной лампы сидел и чистил 'Сайгу'. На постой и на ночлег нас приглашали все, но Саша сказал мне скороговоркой по-русски, что принимать эти приглашения не стоит, дескать, блохи, вши и клопы. И мы дружно отказались, 'чтобы никому не было обидно'.

В сарайчике были только блохи, но забежавший на секунду Саша их нейтрализовал. 'Простейшее заклинание!' как он любит говорить. Селяне нанесли нам столько разносолов и жбанов с пивом, что и за неделю ни съесть — ни выпить. К тому же у меня совсем не было аппетита. Говорят, такое бывает после первого боя: депрессия, отсутствие аппетита, мысли о смерти. Но великовозрастным эмо мне стать так и не случилось. Всё новые и новые гости отвлекали меня от мрачных мыслей. Пришёл Тума с отдельными благодарностями за спасение жены и дочери. Ализа оказалась как раз его дочкой. Не успел он уйти, как пришёл кузнец и приволок гильзы, собранные им на поле боя с нижайшей просьбой: 'если они не нужны благородному господину магу...?' Я подарил, кузнец найдёт, что с ними сделать. Впрочем, сколько-то гильз растащили вездесущие мальчишки, и каждый до драки утверждал, что именно его трофей 'убил Красавчика'. Приходили поодиночке и семьями, причём, в сарай робко заходил только глава, а его домочадцы смиренно толкались за дверями, пытаясь, хоть одним глазком, заглянуть внутрь.

С каждым из гостей приходилось выпить пива, и я успокоился насчёт его судьбы — не пропадёт! А вот с Кубером, пришедшим уже за полночь в компании с Сашей мы выпили коньяка. Старый солдат высоко оценил его крепость и букет. Если бы не все эти излишества, мы с напарником, наверно, и не заснули бы. Я, по крайней мере. Но спиртное сделало своё дело: сморило бойца. Призраки убиенных мною бандитов так и не явились.

Утром меня разбудил солнечный луч, светивший прямо в глаза через прореху в крыше и какой-то странный звук. С бесцеремонным солнцем я справился, просто повернувшись на другой бок, но это гудение? Песня или плач?

— Что это гудит? — спросил я вполголоса коллегу, самозабвенно сопевшего по соседству.

Тот моментально проснулся.

— Плачут, что ли? — повторил я свой вопрос.

— Я особого горя не чувствую, — ответил Саша, произведя магическую выборку. — Радость, надежда, скорее, надежда на радость!

Он прильнул к щели в дощатой двери и всплеснул с досады руками:

— Вчера нужно было сматываться! А сегодня они, хоть и тормоза, да? но сообразили!

— Да, что случилось, кто и что сообразил? — удивился я, приподнимаясь и подгребая на всякий случай поближе карабин.

— Сам посмотри, да брось ты свою 'Сайгу'!

В щели мне открылось весьма неожиданное зрелище: вся улица за дверью была заполнена толпой коленопреклонённых людей. Мужчины стояли просто так, а женщины тихонько завывали. В первых радах было несколько узнаваемых лиц, непосредственно же перед дверью Кубер, Тума с женой и дочерью, и ещё смутно знакомые по вчерашним делам, многие с повязками. Похоже, тут была вся Сосновка, да как бы ещё и не с добавками из соседних деревень.