Следопыт

Единственным выбором, когда на вас обрушивался один из таких штормов, было держаться стойко, что означало поиск какого-нибудь подходящего укрытия. Наша стандартная оперативная процедура заключалась в том, что машина Джейсона ехала впереди, а мы следовали за ним до любого места днёвки, которое он мог найти. Мы оставались в до тех пор, пока шторм не утихал, после чего воздух прояснялся, и мы снова могли ориентироваться. Но во время ночных упражне­ний на подвижность у нас не было такой роскоши, как возможность пользоваться защитными очками от песка.

Мы ехали уже пару часов, когда разразился шторм. Это был не монстр, и я решил, что мы можем продолжать в том же духе. Потом я почувствовал, как что-то вонзилось мне в глаз. Я почувство­вал, что мой глаз начинает закрываться, а затем из него потекла жидкость в шемаг, арабский пла­ток, которым я обернул лицо. Мы последовали за Джейсоном на участок холмистой местности и нашли укрытие. К этому времени я мог видеть только одним здоровым глазом и терял про­странственное восприятие, способность оценивать расстояния и азимут по зрению.

Я был смертельно перепуган. Если бы травма оказалась вообще необратимой, то это означало бы, что я выбыл из строя на предстоящую войну. Это также стало острым напоминанием о том, насколько мы уязвимы. Следопыт я или нет, но внезапно стал обузой для своей команды. Хуже того, был поврежден мой стреляющий глаз. В таком состоянии я ни за что не смог бы выстре­лить из оружия или отправиться на войну.

Стив был патрульным медиком, что означало, что он прошел углубленную подготовку по оказа­нию первой помощи, а также отвечал за аптечку, которая имелась в каждой машине. Он добро­вольно согласился на эту роль, потому что это давало широкие возможности для связи с меди­цинским персоналом, где бы мы ни находились, — а это означало медсестер.

Он взглянул на мой глаз, но почти ничего не смог разглядеть в темноте. Затем он достал из ап­течки флакон с глазными каплями и выдавил несколько капель в мой поврежденный глаз, но я все еще не мог заставить его открыться. Неподалеку находился американский полевой госпи­таль, и Стив предложил нам отправиться туда за помощью. Но Джейсон начал корчить рожу, как собака, писающая на заросли чертополоха. Он явно думал, что все это было большой суетой из-за пустяков.

— Это всего лишь какой-то чертов песок попал ему в глаз, — начал бормотать он. — Нам, черт возь­ми, следует поторопиться.

По правде говоря, я действительно чувствовала себя чем-то вроде хлюпика, когда моя рука зажи­мала глаз, а из него текли слезы. Будучи патрульным медиком, Стив отменил приказ Джейсона, и мы направились в полевой госпиталь. После короткой поездки мы добрались до американской базы. Пока я ждал, когда меня осмотрит врач, Стив занимался своими делами с американскими медсестрами, так что никаких сюрпризов не было.

Доктор хорошенько промыл мой глаз с помощью глазной ванночки, и из него высыпалась целая куча песка. Он осмотрел глазное яблоко и сказал мне, что оно сильно поцарапано. Он дал мне несколько рецептурных глазных капель и сказал, чтобы я продолжал обрабатывать ими глаз еже­часно. Сделай я это и избегай новых песчаных бурь, все должно восстановиться, сказал он мне. Но если бы я его не обработал, это превратилось бы в сепсис, и это стало бы концом моей поезд­ки на войну в Ирак.

Стив не был самым крутым медиком в Следопытах, но он отлично справился с моим поврежден­ным глазом. Когда дело дошло до дела, он справился. На мой взгляд, именно Джейсон хотел проигнорировать это и «продолжать». Тем не менее, я знал, что Джейсон обладает уникальным набором навыков, которые могут внести свой вклад в работу команды, и мы должны были попы­таться заставить это сработать. Большая часть жизни была такой: пытаться сплотить команды, заставить их работать. Разница заключалась в том, что когда вы были в Следопытах, вы находи­лись в скороварке, находясь в такой непосредственной близости друг от друга двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Плюс к этому у нас был дополнительный стресс в виде усталости, обезвоживания, истощения и предстоящих боевых действий.

Глава 3

Джейсон «Джейс» Дикинс был приземистым, невысоким, компактным солдатом. В нем было около пяти футов семи дюймов роста, и на как-то раз ему выбили два передних зуба во время игры в регби. Предполагалось, что он будет носить пластиковую пластинку с двумя вставными зубами, но он редко это делал. В результате он выглядел как бедуинская версия моряка Попая, когда был полностью облачен в свое снаряжение для войны в пустыне. А еще у него был этот пронзительный смешок придушенного цыпленка, который, как я понял, парни находили чер­товски раздражающим, как и я.

У него были песочного цвета волосы, которые начинали редеть, и он был несколько неуклюжий на вид — вряд ли он был дамским любимчиком. Но он был закаленным в боях оператором, и он обладал слепой, грубой силой и мужеством, которые требовали уважения. Он также был чрезвы­чайно способным сержантом, обладавшим обширным опытом подрывника и в других специаль­ностях. Он служил в Следопытах девять лет, многие из которых командовал собственным патру­лем. Неудивительно, что ему не очень понравилось, когда его отдали под мое командование в Кувейте. Я был на несколько лет младше его и относительно новичком в Следопытах, и я знал, что Джейсон предпочел бы возглавить свой собственный патруль в Ираке.

Джейсон был единственным женатым членом нашего патруля из шести человек, и манеры лове­ласа Стива по-настоящему его заводили. Стив насмехался над Джейсоном по этому поводу, про­сто чтобы завести его еще больше. Но Джейсон, похоже, не мог ничего предъявить Стиву в пла­не проступка, и, насколько я мог судить, мы все были большими мальчиками, так что я вряд ли собирался вмешиваться. Джейсон был достаточно большим и страшным, чтобы вести свои соб­ственные сражения.

Никто не мог не уважать военный опыт и знания Джейсона. Как ведущий тандема, он достиг со­вершенства в военном парашютном спорте. Он мог прыгать с экстремально большой высоты с поздним раскрытием с таким же прыгуном, пристегнутым к его телу. В мире есть лишь горстка солдат, способных к таким прыжкам. Во всей британской армии очень мало ведущих тандема, и Следопыты могут похвастаться их большим количеством.

Джейсон мог бы доставить не парашютиста — офицера разведки, специалиста по радиоэлектрон­ной борьбе или языку, глубоко в тыл врага во время операций. Он мог бы сделать то же самое со специализированными грузами, например, с чувствительными устройствами радиоэлектронной борьбы — деликатным инструментом, для доставки которого на землю нужен человек-парашю­тист. Прыжки с экстремально большой высоты, с привязанным другим человеком или массив­ным тюком с грузами, требуют чрезвычайно больших физических усилий.

Обучение было настолько интенсивным, что вас отбирали для прохождения его только в том случае, если вы оставались в Следопытах в течение нескольких лет, так что подразделение могло пожинать долгосрочные плоды. Джейсон, конечно, в ближайшее время никуда не собирался ухо­дить из Следопытов. Ему нравилось это подразделение, и я догадался, что это было единствен­ное, что объединяло нас, Джейсона, Стива и меня. Мы были Следопытами и были беззаветно преданы семье Следопытов.

Из всех парней в моем патруле я был ближе всех к Уиллу «Трикки» Арнольду. Трикки ехал в моей машине в качестве наводчика, работающего с крупнокалиберным пулеметом, нашим са­мым мощным оружием. Он отвечал за связь со Следопытами , а также был самым старшим ПАН (передовым авианаводчиком) во взводе, солдатом, который вызывает авиацию, побеждающую в битвах. С Трикки в моей команде, мы могли бы действовать как обычный боевой патруль Следо­пытов, но при необходимости переключаться на роль передового штабного подразделения, орга­низуя связь между всеми патрулями и нанося воздушные удары.

Прозвище Трикки подходило ему как нельзя лучше. В этом было что-то от неагрессивного мультяшного персонажа. Выкуривая по сорок сигарет в день, Трикки по-прежнему оставался од­ним из самых выносливых людей во всем подразделении. Как и всем по-настоящему умелым парням, ему редко приходилось это показывать. Трики был похож на Джейсона Стэтхэма внешне и телосложением, но он был более спокойной версией бродяги-серфера, более изношенным и потрепанным в боях. Он чувствовал бы себя как дома на калифорнийском пляже, но взгляд его серо-голубых глаз говорил бы вам, что, если бы он задел вас в пляжном баре, вы бы не захотели бросать ему вызов.

Трикки был на три года старше меня и был живым, дышащим примером того, каким должен быть солдат Следопытов. В какое бы дерьмо мы ни вляпались, я знал, что могу положиться на то, что он будет продолжать отпускать шуточки. Ничто не выводило его из себя. Он, как прави­ло, не любил «офицерский класс», но у нас с ним была особая связь. Он был моим РС (руководя­щим составом), что-то вроде инструктора-экзаменатора по отбору Следопытов, поэтому он при­вел меня сюда. Он хорошо знал, что в Ираке я впервые поведу свой патруль в бой, и он очень поддерживал меня.

Трикки пришел в Следопыты из Королевского корпуса службы связи, что означало, что он про­вел много времени в штабе и среди офицеров разного типа. Он был в лучшем положении, чтобы судить о таком относительном новичке, как я. Не имело значения, обладал ли ты всеми способ­ностями в мире: в Следопытах, если ты не запачкаешь руки, ты не завоюешь уважения. Это было то, что Трикки увидел во мне, что я был трудягой и человеком действия.

Именно работа в штабном эскадроне связи дала Трикки такое глубокое понимание войны: лю­дей, которые в ней сражаются, структуры командования, межличностные отношения и ситуаци­онную осведомленность, которая необходима, если вы хотите разобраться в быстро меняющемся поле боя. Он пользовался всеобщим уважением среди солдат, и во многих отношениях идеально подходил на роль сержанта взвода Следопытов. Эта должность досталась Джейсону в силу его выслуги лет и потому, что считалась более подходящей для парня из парашютно-десантного полка, но я бы предпочел Трикки в качестве своего заместителя в любой день. Он не был овцой. Временами он мог быть вызывающим. И все же с первого дня мы с ним подружились.

У Трикки был этот гладкий эдинбургский акцент, который был мягким и нежным на слух. Он ис­пользовал его, плюс свою внешность для сногсшибательного воздействия на дам. Это был еще один момент сближения между нами. Независимо от того, прыгали ли мы с HALO в Калифор­нии или проходили обучение мобильности на транспортных средствах в Швеции, «Искатели», как называют Следопытов, работали вместе, когда собирались оттянуться. Пока вы были готовы к работе на следующее утро, все было хорошо, и никто из нас не был ненасытным. Моим про­звищем в Следопытах было «Личико Дейв», и парни обычно издевались надо мной за то, что, по их словам, я был «безупречно красив». Всякий раз, когда мы были в баре, это всегда звучало так: «Пусть сначала Дэйв покажет свое личико». Я был конфеткой для глаз. Парни приказывали мне идти вперед, с инструкцией вести себя великолепно и заткнуться, нахрен, у меня в ушах звенело. Как только женщины оказывались на буксире, мне приходилось позволить Трики или Стиву взять управление на себя. Дайте мне открыть рот, говорили они, и все будет кончено.

Стив был парнем из патруля, к которому я был ближе всего. Мы с ним вместе служили в роте «А», в 1-м парашютно-десантном батальоне. Может, я и был офицером, но все равно оставался одним из самых прокачанных людей в роте и подавал пример. Тогда я заслужил уважение Стива, и он этого не забыл. Стив не был «офицероненавистником». На самом деле Стив никого не нена­видел. Именно любовь, особенно любовь к женщинам, стала его главной погибелью.

Будучи ливерпульцем, Стив смягчил свой акцент, потому что понял, что женщинам так больше нравится. Всякий раз, когда мы выезжали в город, в нем чувствовалось что-то от Энрике Иглесиа­са. Он носил черную рубашку с закатанными выше локтей рукавами и расстегнутыми пуговицами, чтобы показать немного волос на груди, плюс остатки лосьона после бритья. Он был классически красив на итальянский манер, темноволосый и темноглазый, и он вечно гово­рил женщинам, что его семья родом из Италии, что было полной чушью. Это олицетворяло Стива: он никогда не позволял правде встать на пути хорошей истории.

Как оружейник Следопытов, Стив имел все возможности проявить свою любовь к оружию. На нашей базе в Великобритании у нас был специально построенный неприступный подземный склад оружия, оснащенный самой современной системой сигнализации. Это была сфера дея­тельности Стива. Требовалось время, чтобы смазать, перебрать и составить опись всего воору­жения Следопытов, и Стив превратил это в настоящее искусство. Он растягивал двухдневную работу дней на семь, и все это время он был там, в Королевстве Стива, со своим ноутбуком, под­ключенным к Интернету, просматривая киберпространство в поисках цыпочек.

Если происходили какие-нибудь учения с Джейсоном во главе, Стив внезапно обнаруживал, что у него много обязанностей оружейника, которые нужно выполнять. Он нашел бы дюжину круп­нокалиберных пулеметов, требующих срочного обслуживания. Никто не собирался спорить с оружейником, потому что ваше оружие было ключом к вашему выживанию.

Быть оружейником было венцом ответственности, какой Стив когда-либо хотел в жизни. Некото­рые считали его лентяем, но, хотя я знал, что он охотно сачканет, он никогда бы не сделал этого за счет другого члена патруля. Он был счастлив как пташка в Следопытах, и ему было наплевать на развитие своей карьеры или подлизывание к кому-либо. Он был отличным солдатом, и мне нравился его спокойный, хладнокровный вид и тот факт, что он всегда, всегда, говорил о женщи­нах. Стив был водителем в моей машине, и где бы мы ни находились, он поворачивался ко мне и начинал философствовать о прекрасном поле. Он был тридцатилетним холостяком, приятной на­ружности, хладнокровным ливерпульцем и настоящим Казановой.

Дезмонд «Дез» Винсент был четвертым членом моего патруля. Он был сержантом, но прослу­жил в Следопытах меньше года и был родом из инженерных войск, так что опыта работы в пехо­те у него было немного. Будучи из REME (Королевских инженеров-электриков и механиков), он участвовал в Первой войне в Персидском заливе, но все свое время тратил на ремонт танков. Он решил пойти на отбор в Следопыты, потому что прослужил в армии четыре года и никогда не видел боевых действий. Ему было скучно, и он хотел пройти настоящее испытание.

Вы можете попасть в Следопыты из любого подразделения британских вооруженных сил. Есть только два правила: первое, к вечному сожалению Стива, ты не можешь быть женщиной; второе, ты должен отслужить в вооруженных силах не менее трех лет. Родом из инженерных войск, Дез любил свои машины и был превосходным автомехаником. Он был большим подспорьем для та­кого подразделения, как наше, которое большую часть времени полагалось на мобильность транспортных средств.