— Рано. На труп они пришлют обычных криминалистов, а нам нужны "чистильщики". Я, типа, не думаю, что урка поволок бы жмурика на хребте далеко, а телега сюда не проедет. Будем пентаграмму искать.

— Темнеет, — слабо возразил лейтенант.

— Пофиг! В темноте чувства обостряются.

Мы разделились и пошли по расширяющейся спирали, Макс тоже помогал, но на его чутье я не рассчитывал и был совершенно прав — странное нашел Кларенс, не по магическому фону, а по совершенно идиотской причине — ему не понравились кусты.

— Мистер Тангор!

Я попытался запомнить место, на котором остановился, плюнул и пошел на зов.

— Ну?

— Вам не кажется, что они какие-то... неправильные?

"Неправильной" была купа вечнозеленого кустарника с шипами такого размера, что мне от одного взгляда на них становилось нехорошо.

— И что не так?

— Слишком ровные. Густые.

И верно — кусты больше напоминали стриженую изгородь, для моего глаза вид привычный, а вот в природе — совершенно нехарактерное явление. Я осторожно развел руками ветки.

— Ну что, лезем?

Белый с сомнением оглядел колючую преграду.

— Ты лучше чемодан возьми, а то возвращаться придется.

Эх, вот где бы мне пригодился бамбуковый посох, оставленный в участке! Все-таки боевые маги прошлого знали толк в своем деле. Сказать, что мы исцарапались, значит — ничего не сказать, один шип пропорол мне руку чуть ли не до кости, и я воспылал к мерзавцу, который все это устроил, чистой и искренней ненавистью. Дай только до него добраться — изувечу!

За густым кольцом веток кустарник резко сходил на нет, открывая почти пустое пространство диаметром метра четыре, без всякого намека на растительность. Ощущение магии усилилось, и я присел, изучая грунт.

Может показаться, что такое хлипкое явление, как меловая черта, должно исчезнуть без следа после первого же ливня. Возможно, с обычным мелом так и происходит, но если по линиям Знака прошла Сила, то эффект получается сильнее, чем от разжигания костра — в этом месте очень долго ничего не растет. Даже если кто-то положит поверх отработавшей пентаграммы предварительно снятый дерн, это ничего не изменит — трава зачахнет, рассыплется мелкой пылью или будет сильно угнетена. Вот и на этом месте она высохла, но не сразу и фигурно — кругами и треугольниками, при помощи перочинного ножа мне удалось отыскать в земле следы мела. Я встал, оглядывая смутно проступающий на дерне рисунок.

Отлично! Не имеет значения, связана ли эта пентаграмма с исчезновением людей или с помощью нее погоду заклинали — у нас на руках следы ритуала, труп, а следующим номером программы пойдут боевые маги.

— Протоколируй! — приказал я Кларенсу, хищно улыбаясь.

Бедный лейтенант, сам уже сильно напоминающий гуля, принялся доставать из чемодана необходимые инструменты.

При возвращении в город я правил сам — белый все еще был не вполне вменяем. Возница из меня, конечно, никакой, но лошадь сама рвалась к родному стойлу, только держи.

— Сейчас вызовете Альфреда, плевать, что ночью, дадите материалы в запечатанном конверте и отправите курьером с четвертой группой срочности. Сопроводиловку я сочиню так, чтобы пострашнее было. Никуда они не денутся, примчатся сюда как миленькие!

— А что потом?

— Заставим их искать оставшиеся восемь трупов, без Макса это у них займет не меньше месяца. За это время надо будет поднять шум, найти какого-нибудь журналиста из отдыхающих или родителей воспитанников интерната, тиснуть статью в прессу, что б на каждой строчке "Искусник" было написано (я имею в виду — статью в региональную прессу). Писаки к этому слову неравнодушны! Надо повернуть все так, чтобы поимка преступника была ваших вояк личным вызовом, но при этом поймать его они не могли. И пусть эксперты оценят, как долго продержится созданный щитом эффект. Если повезет, то одну из своих должностей вы потеряете.

— Я не против.

— А если не повезет, придется нанимать частника. Не дешево, но оставлять город без прикрытия черного мага нельзя — это не тот случай, когда можно рассчитывать на везение.

Глава 33

На следующий день я расслабился и, без всяких угрызений совести, проспал до одиннадцати часов. Имею право! Послали, понимаешь, вместо отпуска в командировку, работаю без выходных буквально на износ. Хорошо еще хозяйка в пансионе попалась понимающая: если бы вчера, после трех часов вычесывания зомби, я не смог бы принять ванну (это во втором часу ночи было), то весь Михандров сгорел бы синем пламенем с малиновыми искрами. Нервные срывы бывают не только у белых!

Заглянув для проформы в интернат, я обнаружил, что моя диверсия принесла неожиданные плоды: вместо того, чтобы играть в первопроходцев и строить шалаши, детишки увлеченно ругались. В исполнении белых это выглядело уморительно: все стояли и говорили одновременно, быстро-быстро, наверное, даже вникая в ответ. Я подошел послушать, что это их так проняло.

— Томас! — Лючик наконец заметил меня.

Дети обступили меня с такой скоростью, что я даже вздрогнул.

— Скажи, скажи, — Лючик дергал меня за рукав, — почему змеи сбрасывает кожу?

— Потому что они всегда так делали, — пожал плечами я, — почему — нет?

— Но ведь я не сбрасываю кожу!!

Мама моя, и это то, из-за чего они чуть в истерике не бились? Да, эмпатом мне не быть — я такого просто не понимаю.

— Братишка, так ведь ты линяешь постоянно, а змея — только раз в год. Еще неизвестно, кому удобней.

— Правда? — Лючик озадаченно нахмурился.

— А то! Мыться не надо и не воняет, — если я правильно помнил, у змей вообще не было потовых желез.

— Но ведь змейке будет холодно, — всхлипнула девочка с бантиками, — ей нужна одежка.

Тут я представил себе змею в пальто и заржал. Наверное, это было дико непедагогично, но остановиться у меня не получалось.

— А пуговицы? — выдавил я из себя сквозь слезы. — Пуговицы застегивать как?

Дети были озадачены. Ой, дурдом! Я, конечно, знал, что у белых специфическое виденье мира, но чтобы до такой степени... Нет, надо быть снисходительным, делать скидки на возраст, в конце концов. Я попытался сформулировать свою мысль проще:

— Одежку придумали люди, потому что лысые, а змеям пальто не надо, и мышам — тоже. Там где они живут, им шкура — в самый раз. Они же звери! Вам что, про зверей ничего не рассказывают?

— Змея — пресмыкающееся, — вежливо поправил очкарик с медвежонком.

— Молодец! Тогда знаешь, что змея — хладнокровная. Зачем ей пальто, если она греется снаружи? — Я взъерошил Лючико волосы. — Не парьтесь вы! Змеи живут на земле миллион лет, значит, все что надо, у них есть.

— Учитель сказал, что некоторые виды змей вымирают, — сообщил очкарик.

Вот оно в чем дело! Причудливый, однако, бег ассоциаций.

— Звери вымирают из-за того, что люди распахивают поля и строят дома. Зверям нужна природа, если им не мешать, с ними все будет в порядке. Понятно?

Все как-то неожиданно успокоились. Ну и ладушки. Главное, чтобы детишкам не пришло в голову задать сакраментальный вопрос о жареном поросенке — на эту тему я спокойно разговаривать не могу, зато знаю массу анекдотов. Типа, женился вегетарианец на дочери мясника...

А не может ли дебилизм быть результатом воздействия "отката"? С другой стороны, учителя тоже должны думать, перед тем как что-то сказать. Я выцапал брата из кучки умиротворенных белых и повел гулять в парк, смутно ощущая отсутствие чего-то важного.

— А где Петрик?

Братишка вздохнул:

— Мистер Фокс не пускает его гулять.

— Как это — не пускает? — опешил я.

— Мистер Фокс говорит, что Петрик болен, а Петрик написал записочку, что у него ничего не болит, только ножки немного.

Офигеть, они уже записочками перебрасываются, заговорщики малолетние! Пойти, что ли, поругаться с завучем? Если бы я хотел взять под крыло этого ненормального пацаненка, то да, нужно было немедленно бросаться в бой, но мне неожиданно пришло в голову, что если Петрик исчезнет с горизонта, увезти Лючика из Михандрова будет не в пример проще. Поэтому я решил действовать цивилизованными методами:

— Пойдем-ка с директрисой поговорим.

Миссис Хемуль была рада меня видеть (!), но при этом выглядела уставшей и задерганной, а эмоциональное и физическое состояние мага крепко связаны. На столе, словно по волшебству, появился жасминовый чай и корзиночка с фигурным печеньем (Лючик принялся копаться в нем, разыскивая "солнышко"). Смысл вопроса она поняла сразу:

— Это прискорбный инцидент, совершенно недопустимая ситуация, мистер Фокс меня неприятно удивил. Скажем прямо, он очень болезненно отреагировал на ваше появление, но я была уверена, что он справился со своими эмоциями. И вдруг... А главное — абсолютно не мотивировано! Проблема в том, что мистер Фокс является официальным опекуном Петроса, в его власти просто забрать мальчика из школы и увезти. Мне нужно время, чтобы найти миссис Кормалис и урегулировать этот вопрос, к сожалению, она сейчас не в Михандрове.

— Неожиданно уехала, да? — у меня в животе неприятно заныло.

— Как раз перед праздниками, — кивнула миссис Хемуль, — я уверена, что она вот-вот вернется.

Может, и вернется. Я был уверен, что внимание Кларенса и работа комиссии угомонили маньяка, а если — нет? Впрочем, таких сложных совпадений просто не бывает.

— Я рад, что вы не пускаете это дело на самотек.

Она немного смутилась:

— В связи с этим у меня просьба, к вам обоим...

Я уже понял, к чему она клонит.

— Мистер Тангор, могла бы я попросить вас некоторое время воздержаться от визитов в школу?

— Ты как, братишка?

На физиономии Лючика отразилась тяжелая борьба между несколькими взаимоисключающими желаниями:

— Если так надо для Петрика... А на долго?

— Всего на пару дней, — успокоила его миссис Хемуль.

— Только учтите, что я здесь до конца праздников, не дольше, — предупредил я.

— Не беспокойтесь, это недоразумение разрешится очень быстро.

— Хорошо. Тогда я завтра позвоню.

Мы допили чай и попрощались с миссис Хемуль.

Лючик проводил меня до ворот, мы немного посидели в сквере. Я окончательно пришел к выводу, что не оставлю брата в Михандрове, наедине с заклятьем и психованными учителями. Пусть права опеки у меня нет, зато я плачу за обучение и прах побери, если Джо не сделает, как мне надо.

— Я тебе серьезно говорю, подумай над тем, чтобы сменить школу. Редстон — большой город, масса развлечений, зоопарк есть.

— А если так везде? — печально спросил Лючик.

— Нет, тут явно какая-то патология.

— И что же, по-вашему, в нашей школе неверно? — Фокс был тут как тут.

Выглядел завуч бодро, никакие сомнения его не мучили. Он словно торопился вытолкать меня за ворота и нависал над Лючиком так по-хозяйски, что я его чуть проклятьем не долбанул. Ну, ты у меня сейчас попляшешь...

Я равнодушно пожал плечами:

— Например — вы. Нормальный учитель не станет врать в глаза ученикам.

Он даже опешил:

— Я никогда...

— А третьего дня Милошу? Зачем вы наврали ему, что его кот будет с ним всегда? Будто вы не знаете, сколько живут кошки, а сколько — люди!

Он был изумлен, не иначе, думал, что я вокруг ничего не вижу и не слышу.

— Я должен был сказать, что его любимец умрет у него на руках? — мягко улыбнулся Фокс, оправившись от удивления.

— Вы должны были сказать, что котенок придуман не для его развлечения. Котенок хочет гулять по крышам, любить кошек и ссать под кресло, желать от него чего-то, что не соответствует его природе — эгоизм, а требовать бессмертия — некромантия чистой воды. Вы предполагаете воспитать из Милоша некроманта?

Фокс даже побледнел:

— Зомби — это больше по вашей части, — почти прошипел он.

Тут я спорить не стал:

— Да, я их делаю, но я могу их уничтожить, а у Милоша (в лучшем случае) получится только первая часть. Что парень будет делать, когда поймет, что оживший труп — это уже не его любимец?

Я кожей чувствовал нарастающее внимание, на меня смотрели со всех сторон, и мне хотелось быть патетичным:

— Мир надо любить таким, каков он есть, а не выковыривать из него самое вкусное, как изюм из булки. Не все, что тебе нравится — добро, и не все, что тебя ранит — зло. Среди ваших учеников есть девочки, как вы им будете объяснять, что такое роды?

Тут он даже позеленел.

— Вы не любите младенцев? — мягко промурлыкал я. — Или не знаете, откуда они берутся?

Фокс развернулся и убежал. Знай наших! Вся белая мелюзга, что колготилась в сквере, с тихим шур-шур-шур раздалась в стороны: я побил Фокса специфическим для белых оружием — дал другое ОБЪЯСНЕНИЕ — и теперь они не успокоятся, пока не определят, какое верно. Бедные учителя! Честно признаюсь: фраза про булку была домашней заготовкой, я придумал ее, когда пытался избавиться от кошмаров, вызванных видениями Белого Халака.

Кошмары у черного!! Кому сказать — засмеют.

— Если решишь остаться здесь, — сказал я Лючику, — никогда не слушай, что говорит этот мужик. У него не все дома!

— Мне тоже так казалось, — очень серьезно кивнул малыш, — но я не знаю, почему.

Кто бы знал, как мне надоело это соплежуйство!

— А тебе не пофиг, почему? — хмыкнул я. — Учитель должен понимать больше учеников, а не только говорить убедительно. Теоретик жизни, ёптыть.

Таким образом, я все-таки получил выходные, в принудительном порядке. Теперь у меня появилось достаточно времени, чтобы побродить по Михандрову и посетить все его немногочисленные достопримечательности, но, собственно, дело не в них, город был интересен сам по себе. Есть такое состояние — древность без ветхости — которое никогда не приобретут убогие мазанки, гроздьями висящие друг на друге. Оно закладывается с первым камнем в фундамент, растет веками и напрочь убивается, стоит разбавить древний настой хотя бы каплей современного дизайна. Так вот, Михандров пропитался этим средством так сильно, что возраст его стало почти невозможно определить. Уверен, именно таким город был до появления заклятья, таким же он будет много-много лет спустя: белые стены, сланцевые крыши, низкие каменные ограды — словно иллюстрации в школьной хрестоматии. Правда, виноградники в окрестностях Михандрова не росли (Альфред что-то говорил на этот счет, но у меня не отложилось), зато у набережной жил мужик, исправно снабжавший весь город свежим пивом. Дорогу к его заведению я знал уже на второй день — стильный подвал с огромными бочками, деревянными столами и непременными вязанками чеснока. От лучших редстонских ресторанов его отличало только отсутствие камина (а зачем он здесь?) и несколько ограниченное меню (в основном — рыба). Я всерьез подумывал, не завести ли мне домик в Михандрове, хотя, если подумать, каково здесь в середине лета...

Знаю, это звучит эгоистично, но перерыв в общении с белыми был мне жизненно необходим. В конце концов, физическое состояние мага зависит от душевного, и я боялся даже предположить, чем может закончиться для меня полное сворачивание мозгов. К тому же, со дня на день в город должны прибыть эмиссары из Артрома, а резкий переход к общению с боевыми магами вреден для здоровья. Кому потом нужны калеки?