Я чуть гаечным ключом в него не запустил. У меня может быть личная жизнь или нет?! Кто у нас городской полицейский? Кто начальник НЗАМИПС? В городе пасется подразделение боевых магов, а на помощь зовут бедного командировочного, у которого вместо печати волшебника — номерной жетон. Совесть есть, нет?

Но в интернате Лючик.

Я вздохнул и пошел отмывать руки от смазки. Пойду и скажу директрисе все, что о ней думаю. Она таких слов не знает, какие я ей скажу! Вчера звонил, так она меня приходить отговаривала, намекала, что Фокса не хочет провоцировать, а сегодня с ее приятелем, значит, все в порядке. Как раз, когда я делом занялся, тут он созрел! Ненавижу!!!

Моя способность к самоконтролю иссякла окончательно. О, как я понимал координатора Акселя, не желавшего посылать сюда своих людей — Клеймор со товарищи после такой командировки его линчуют. А Сатал надо мной, когда вернусь, еще и ржать начнет, типа, как отдыхалось! Впрочем, проблему с Саталом я готов был решить за три часа — тут на клумбах такие интересные травки произрастают, магистр Тиранидос от зависти бы удавился. Полный гербарий из "Токсикологии", однозначно. Не спорю, млечная вдовушка красиво цветет и отлично смотрится в рабатках, но, на мой взгляд, садовнику стоило лучше думать, прежде чем что-то сажать. Дети же кругом! Я насушил уже полчемодана всяких интересных корешков и мысль о том, как будет удивлен Сатал, когда узнает, от чего умер, вернула мне хорошее настроение.

Так вот, когда говорят об интуиции практикующих магов — ничему не верьте. Мой взгляд зацепился за узкий листочек с характерным бархатным отливом, только потому, что все время искал здесь что-то подобное. Не веря своему счастью, я подхватил находку и принялся озираться в поисках остальной части растения. Увы! Ничего похожего на ближайших газонах не росло, а порции в ничтожные полграмма мне было явно не достаточно. Интересно, а куда садовники уносят стриженую траву? Дорожка, на которой я нашел сокровище, вела не в парк и не в оранжерею, а к задней двери кухни, где вовсю суетились повара — приближалось время обеда. Никакого смутного волнения в душе не было, просто в уме одновременно возникли эти три понятия еда-трава-отрава, я покрутил в руках листочек, и хотел было идти дальше, но чувство долга взяло верх. Возможно, все это дурь, но типус, убивший девять человек, по моему глубокому убеждению, все еще был в интернате, а понятие "здравомыслие" к Искусникам можно отнести только условно...

Нажав в кармане "манок" (не спать, козлы, не спать!) я, с деловым видом, ворвался в двери кухни, игнорируя недоуменные взгляды и удивленные лица, мой взгляд шарил по столам и отыскал-таки на них остатки резаной зелени. Во ...!

— Где остальное? — тупо поинтересовался я (может, еще насушить успею).

Шеф повар начал набирать в грудь воздух для возмущенной отповеди, но ступор кончился, я выдернул из кармана свое временное удостоверение и ткнул ему в нос:

— Боевая операция НЗАМИПС. Эта трава ядовита. Куда ее дели?

Испуганные взгляды сместились в сторону большой суповой кастрюли.

Я кинул в кастрюлю хроматическое проклятие, окрасившее содержимое в угрожающе-алый цвет (безвредно, зато впечатляюще).

— Кто принес сюда эту дрянь? Имя!

Они не знали, просто не могли вспомнить и, с ужасом, осознавали это. Типичный эффект от маскирующего заклинания.

— Все содержимое кухни (все, слышите?) арестовано до прибытия экспертов. Надеюсь, никто не совал это в рот? Оно смертельно ядовито.

Дородная повариха сильно побледнела и схватилась за грудь.

— Промывать желудок, быстро! И молитесь, чтобы оно не успело впитаться.

Я дождался, пока все повара покинут кухню и завязал ручки дверей первым подвернувшимся шнурком, для надежности.

— Что происходит?

Директриса. Я сунул ей проклятый листочек, она нахмурилась, пытаясь его опознать. Видать, не сильна в ядах!

— Это — опаловый лютик. Кто-то подсунул его на кухню и позаботился, чтобы растение попало в суп.

Она все еще не понимала.

— Вы про зелье Красного короля слышали? Опаловый лютик — основной компонент, безобиден, но после термообработки превращается в страшнейший яд, противоядия не существует.

Кстати, за разведение этого зелья без лицензии полагалось три года тюрьмы.

Миссис Хемуль сильно побледнела:

— Но кто мог...

— Пока не знаю, но есть у меня один тип на примете, которому придется кое-что объяснить. Пойдемте!

Группа быстрого реагирования все еще реагировала. Я подозревал, что городские маги пошли к Кларенсу за машиной (той самой, которую мы с Альфредом разобрали) и теперь устраивают концерт. Бедные жители Михандрова!

— Но кто мог?.. — гнула свое миссис Хемуль.

Белые плохо переносят стрессы и долго реагируют на угрозы, потому что пытаются ПОНЯТЬ, а черные в этом не нуждаются и просто бьют в морду.

— Сейчас в интернате присутствует только один служащий, который работает здесь больше десяти лет. Я не говорю, что он виноват, я говорю, что он должен объясниться.

В глазах директрисы забрезжило понимание.

Через пять минут мы уже стояли перед кабинетом завуча, я постучал, подергал ручку — заперто.

— Наверное, он ушел, — предположила миссис Хемуль.

Я заглянул в замочную скважину — изнутри в нее был вставлен ключ. Ушел он, как же!

— А ну-ка, посторонитесь! — в таком деле главное — не спрашивать разрешения.

От удара ноги вынесло замок с частью косяка (это не я такой сильный, это проклятье такое хорошее), и мы смогли войти. Довольно большое помещение, два стола, книжные шкафы, стулья и диванчик, уютно и скромно, совсем не похоже на кабинет нашего декана или того же Сатала. На потертом ковре в центре комнаты лежали совершенно мертвый мистер Фокс (лицом вверх) и неизвестной кондиции Петрик (лицом вниз). Вот и поговорили.

— Господи! — миссис Хемуль первым делом бросилась к ребенку. — Маленький, что с тобой?!

Дышит — уже хорошо. Пока она причитала (при этом профессионально щупая пульс и проверяя зрачки) я лихорадочно осматривал комнату на предмет причины смерти. Никаких окровавленных ножей, пустых бокалов или дымящихся курильниц видно не было, но что-то ведь прикончило здорового мужика и почти убило мальчишку! Под ногой хрустнули черные обломки — мой отвращающий амулет — догадка пришла подобно молнии.

— Это магия! На нем какое-то заклятье, найдите его!

Миссис Хемуль возмущенно потрясла головой:

— Фокс был белым магом!..

"Был" — это очень точно сказано.

— Пофиг!! Ищите или пустите меня.

— Вы ошибаетесь, — сквозь слезы бормотала она, но брошка на кофте уже начала светиться, — вы глубоко заблуждаетесь. Вы просто не представляете, насколько неверно ваше представление о белой магии...

В дверь, нет, не ворвался (это было бы непрофессионально), а осторожно заглянул старшина Клеймор. Убедившись, что прямо сейчас ни с кем сражаться не надо, он вошел, немного потеснив меня. Кивнул на Фокса:

— Это ты его?

— Нет, он сам. Кухню посмотрели?

Он хмыкнул:

— Это не кухня, а мечта некроманта — целую дивизию на тот свет отправить можно. Придется все выкидывать и еще пол перестилать. Подозреваемый, как я понимаю, сдох?

— Да и пес с ним! — мне было глубоко плевать на отчетность округа Артрома.

— Где-то я эту морду видел, — задумчиво сообщил "чистильщик", — правда, не в таком ракурсе.

Я пожал плечами — где-то ведь Фокс нарабатывал свое мастерство — и предпринял попытку выйти из комнаты.

— В семь жду тебя в участке, — сказал старшина мне в спину.

Я, молча, кивнул и отправился искать Лючика.

Сквер перед главным входом забит перепуганными белыми, воспитатели пытались успокоить учеников, персонал и повара шептались, сгрудившись у фонтанчика, а Горчик с мрачным видом все это охранял. Лючик сидел рядом на лавочке с очень серьезным видом, и было ясно, что он здесь не просто так.

При моем появлении люди заволновались.

— Стоять! — рявкнул Горчик.

— Он говорит: оставайтесь, пожалуйста, на своих местах ради вашей безопасности, — оживился братишка.

А, так он к "чистильщику" заместо толмача прицепился! Горчик с мрачной обреченностью посмотрел на меня, я улыбнулся ему без всякого сочувствия.

К Лючику у меня были дела.

— Слышь, а обеда-то не будет. Пойдем, перекусим в городе?

— А Петрик?

Я вовремя сообразил, что знать подробности детишкам не обязательно:

— Все будет хорошо, с ним сейчас миссис Хемуль.

Белые со своих мест тянули шеи и прислушивались, кто-то не выдержал:

— Что случилось, что происходит?

Я дипломатично прокашлялся:

— Не могу нарушать тайну следствия. С вопросами вам лучше обратиться к старшине Клеймору, он здесь босс. Уверен, он не откажется провести пресс-конференцию. — Да у него от одной этой мысли мозги заклинит! — От себя скажу, что опасность устранена, но интернат ждут перемены.

— У нас уже целый год "перемены", — пробормотал кто-то из учителей.

— Вы ошибаетесь, с момента работы комиссии у вас НИЧЕГО не изменилось, а вот теперь — изменится, уверен, к лучшему.

Вот так. Если у них есть мозги, то они поймут намек, а если нет, то лучше им и впредь ни о чем не догадываться.

Лючик со мной не пошел (маленький выпендрежник!), решил остаться со своими и поддерживать их морально. Я убедился, что до "чистильщиков" дошла простая идея "это — мой брат", а потом изобразил истощенного битвой воина и слинял оттуда нафиг. Не могу больше на них смотреть, не-мо-гу! Вернулся в гараж и до вечера крутил гайки на знаменитом михандровском автомобиле. Был счастлив, как кот от валерьянки, и опоздал на встречу с Клеймором на полчаса.

К моему приходу атмосфера в михандровском отделении НЗАМИПС достигла опасного градуса, лейтенант Кларенс нигде не наблюдался: толи сбежал, толи пошел работать с населением (сумерки на дворе, вот так убьют и тихо сбросят в воду).

— Значит, пресс-конференция? — вместо приветствия рявкнул старшина.

Пришла моя очередь вставать боком и смотреть искоса — не драться же с ним по пустякам!

— Я не хотел действовать в обход старшего по званию.

Он подумал и решил простить:

— Судя по отпечатку ауры, тот жмурик — его работа, — великодушно сообщил старшина, — и почему кристаллы пишут только с черных магов!

Слишком уж он веселый, значит, они все-таки отыскали способ смотаться отсюда.

— Не справедливо, — согласился я.

— За это и выпьем!

Из-под стола появились бутыли с только что купленным пивом и кулек с любовно упакованной закуской, а мой отчет о событиях плавно перерос в пьянку по случаю удачного окончания дела. Я в первый раз сидел за столом в компании боевых магов, но своей мерзкой репутации они не подтвердили. Нормальные мужики, ничем не хуже Четвертушки! Мы тяпнули, спели пару песен из армейского репертуара, Риспин рассказал несколько свежих анекдотов, у Горчика начал косить глаз, пиво кончилось, и мы мирно разошлись, они — в свою гостиницу, я — в пансион мадам Паркер. Наивный старшина мог спать без задних ног, а мне завтра вставать чуть свет — зубодробительная интрига, закрученная мной с прицелом на ихнего координатора, входила в завершающую стадию.

Шифрованная телеграмма на имя Сатала пришла буквально в последний момент — старший координатор собирался ехать в столицу, все утро нервничал и ругался. Щадя нервы служащих, капитан Бер лично отнес депешу шефу — текст на пол-листа, знаки отправитель не экономил. По мере того, как координатор читал, лицо его светлело, а на губах появлялась самоуверенная ухмылка.

— Вот это другое дело! В Михандрове ликвидирован жрец, приносивший человеческие жертвы. Он опознан по центральной картотеке как Сигизмунд Саларис, Искусник, разыскиваемый в течение пятнадцати лет.

Капитан задохнулся:

— Тот самый? Духовник Нинтарка?

— Угу, — Сатал великодушно позволил подчиненному ознакомиться с шифровкой. — Кстати, ваш Ларкес клялся, что видел его мертвым.

— Почем это — наш? — обиделся Паровоз.

— Он же здесь все это время сидел, бездарный паразит, запустил дела до невозможности! — черный немного помрачнел. — А скажут, что Искусника поймал Аксель.

— Ничего, — утешил начальника Паровоз, — вы целых двух Искусников поймали.

— Да, но никто не верит, что они — Искусники, — резонно возразил Сатал. — Впрочем, я уверен, что центр их интересов по-прежнему не Полисант. Если так, то уничтожение живой легенды культа заставит их активизироваться, — старший координатор довольно потер руки, — теперь они пойдут к нам косяком!

Паровоз представил себе косяк Искусников, идущий на Редстон плотным клином и поежился. Нафиг, нафиг!

Глава 36

Эти путаные праздники, наконец, закончились, подошел к концу и срок моей злосчастной командировки. Можно было задержаться на пару дней (ну, не съедят же меня за это!), но тогда мне пришлось бы присутствовать на похоронах Фокса. Это была идея миссис Хемуль — покойный завуч не должен был остаться в памяти детей темным пятном.

— Как бы то ни было, он был их учителем, они многое узнали от него. Ребенку не скажешь: "Это помни, а это — не помни". Дети сами должны понять неоднозначность его личности, развести в уме добро и зло. Я знаю, вы видите в этом излишнее благодушие, но смерть закрывает все счета, а прощение нужно нам самим, для того чтобы жить дальше.

Хорошо, может, с белыми это и так, а вот я себя скорбящим об Искуснике не мог представить даже после литра пива.

А еще, миссис Хемуль хотела знать о результатах расследования, потому что добиваться ясности — фундаментальное свойство белых, просто наплевать и забыть, как черные, они физически не могут. Мудрая директриса выбрала для достижения своих целей простейший способ — пригласила всех заинтересованных лиц на ужин в ту самую пивную, за свой счет. Орлы Клеймора прилетели полным составом, хвастаться. Я не хотел идти, честно, я — гордый, меня Кларенс очень попросил быть. Макса пошел со мной — "чистильщикам" он был уже представлен, а лишние зубы во время беседы не помешают.

Старшина подробно и охотно излагал результаты расследования, половину из которого провел не он. Главным достижением "чистильщика" было опознание скромняги-Фокса, которое подвело материальную основу под мой бред об Искусниках (за что я ему был очень благодарен):

— Провинциалы любят звучные прозвища! Вступив в общество, он принял псевдоним Сигизмунд Саларис, под которым и прославился, в некотором роде. Он был вдохновителем той ветви культа, которая решилась бросить открытый вызов властям и основать общину в Нинтарке. Естественно, что потом его сочли погибшим и искали без фанатизма, а он все время здесь сидел.

Миссис Хемуль приняла известие об Искуснике с удивительным спокойствием, за которым чувствовалась долгая практика. Интересно, кем она была до того, как приехала в Михандров?

— Признаюсь, я всегда воспринимала Искусников как неких душевнобольных, но теперь понимаю, что мои представления были слишком примитивны. Фокс способен был рассуждать здраво и последовательно, но притом совершать абсолютно немыслимые вещи. А главное — зачем?!