Портовые Неки

— Вроде бы cына звали Хам, а не Ханаан, — сказал он, отхлебывая терпкий напиток.

— Ох, — улыбнулась Цинеро, — Ханаан — внук Ноя. И тут сколько людей, столько и мнений. Одни говорят, что Ной проклял внука, потому что Хам был благословлен спастись от потопа и проклясть его он никак не мог, другие, что это Ханаан сотворил непотребное, а Хам — рассказал братьям, третьи, что это и не проклятие было, а просто констатация факта, что у дурного отца будет еще более дурной сын.

— Выходит, что вино не источник несправедливости, а просто отличный детектор мудаков. Не напейся Ной, может быть никогда бы и не узнал, все эти волнующие подробности о своем семействе.

— Это да. Часто правду о человеке можно узнать, только оказавшись беспомощным и зависимым. Подаст он тебе руку, будет смеяться, или воткнет нож в спину, — нека тяжело вздохнула.

Видимо это было чем-то личным.

* * *

Список лежал у Сорокина на столе. Отпечатанные на принтере листочки в прозрачном файле. Голова как ни странно не болела, в теле ощущалась легкость и расслабленность, а весь мир был ярок и солнечен. В общем настроение гуляло где-то возле самой верхней отметки.

— Таак, что тут у нас, — протянул он, проглядывая аккуратные строчки. Кто бы ни готовил справку, он проделал отличную работу. Родственники, друзья, где обычно бывает, где в последний раз видели, с кем и когда.

Не особо ни на что не надеясь, он нанес места на карту, пытаясь найти систему в россыпи точек. Как и ожидалось большая часть сконцентрировалась в трущобах Иллиона, хотя парочка и оказалась в верхнем городе.

Для пришельца и чужака трущобы не обещали ничего кроме неприятностей. Если уж проводить аналогии с Землей — это была миниатюрная копия фавел, логово полнейшего пренебрежения официальными законами и диктата законов неписаных. Чтобы получить хоть какие-то сведения от местных обитателей придется или устраивать рейд, хватая всех подряд, и просеивая сотни людей и нелюдей через мелкое сито, или же воспользоваться услугами информаторов. И в том и в другом случае скорее всего он услышит только то, что ему пожелают сообщить.

Сорокин пожалел, что у них нет надежной агентуры среди зверолюдей. Нет, они охотно брали деньги, охотно писали, если конечно умели писать, донесения, но, как говорится, их нельзя было купить, только взять в аренду.

В верхнем городе ему тоже ничего особенно не светило, но по крайней мере поездка туда не потребует войсковой операции.

Сорокин еще раз посмотрел в записи. Цинеро, мажордом мага Септима Флавия, и Сцинтилла, танцовщица.

С последней все понятно — работницы сферы услуг всегда в группе риска. Неадекватные клиенты, случайно подслушанная тайна, или просто конкуренция. Но вот представить, что скажем в один прекрасный день Берти Вустер проснулся без своего Дживса, поскольку тот решил, что ему следует изменить свою жизнь и продаться в рабство на плантацию?

Сорокин поставил напротив Цинеро большую жирную точку. Интересно, есть у нас что-нибудь о ней? Как там будет … ага … Цинеро Флавий, по имени хозяина дома.

Пришлось немного подождать — система тормозила с утра, видимо на вчерашнем празднике присутствовали и сисадмины, и похоже теперь ими овладела такая же беспричинная жажда деятельности.

Он уже думал пойти сварить себе кофе, когда экран начал заполняться строчками, и Сорокин невольно расплылся в широкой улыбке.

Джекпот!

* * *

Cептим Флавий производил впечатление. Больше всего он был похож на того актера из “Рима”: светлые, слегка вьющиеся волосы, мощная челюсть, широко посаженные голубые глаза и нос, выдающий своей формой длинную историю драк в которых хозяин поучаствовал на своей жизни.

Сорокин невольно почувствовал неуверенность — он планировал разговор с несколько иным типажем — скорее кабинетным ученым и книжным червем, чем с бретером. С этим человеком нужно было жать на другие кнопки, чтобы получить результат.

— Я вижу, что дела у вас идут хорошо, — заметил Сорокин после обязательных приветствий, — Как продвигается аптечный бизнес?

— Благодарю, неплохо, — дежурно ответил Септим, — думаю расширить поставки.

— Хорошо, хорошо, — покивал Сорокин.

У него не было никакой власти над этим человеком. Прямой во всяком случае, но с благословлением Лиса он мог рассчитывать на толику откровенности. После нескольких минут необязательной болтовни Сорокин перешел к цели своего визита:

— Меня интересуют закупки сделанные вами перед тем как пропала Цинеро. Мы заметили некоторые странности, и нам хотелось бы узнать судьбу этих грузов.

Если вопрос и вызвал у Септима какие-то чувства, то на его лице ничего не отразилось:

— Думаю, что я могу дать вам копию приходной книги, если это поможет. После того как Цинеро сбежала мне конечно пришлось больше вникать в дела, но до того торговлю в основном вела она.

— Вы настолько ей доверяли? — для Земли это была немыслимая практика — отдать ведение дел в ведение работника без контроля — вернейший способ лишиться всего.

Септим вздохнул, рука с толстыми короткими пальцами сжала крылья носа:

— Это же нека. Они очень территориальны, и вдобавок, она была связана клятвой.

Интересно, похоже его собеседник только что оговорился:

— Тогда почему Цинеро сбежала?

— Уж точно не из-за воровства или каких-то темных делишек, — Септим отрицающе махнул в воздухе рукой, — скорее любовный интерес. Кошки часто сходят от этого с ума.

— Вы даже не думаете, что ее могли убить или похитить?

— Ах, Цинеро большая девочка и может за себя постоять, поверьте мне.

Кажется его пытались убедить, что ничего экстраординарного не произошло, убедить неуклюже и не слишком правдоподобно. Но давить на этого человека было нечем. Пока нечем.

— Вы не согласитесь посмотреть снимки?

Сорокин выложил перед Флавием россыпь карточек. Сам он не смотрел, и так уже наглядевшись до боли в глазах на этот фотосет, как будто вырезанный из третьеразрядного фильма ужасов.

Септим один за одним просмотрел снимки, на его лице не отразилось ни тени беспокойства, ни тени отвращения, ни тени сожаления. С тем же успехом он мог бы смотреть на кусок вырезки.

— Ее тут нет, — наконец сказал маг, — они, что запихнули кошек в замкнутое помещение?

— Да, — Сорокин и не ожидал положительного ответа, но отсутствие реакции кое-что сказало о Флавии — жители Нового Рима были не испорчены голливудским кинематографом, и зачастую были весьма эмоциональны при виде кровавых сцен.

— Идиоты, — бросил Септим. — С территориальностью нек, малейший стресс и они порвут друг-друга на лоскуты. Что и случилось.

— Вы изучали зверолюдей?

— Выращивал. Проект моего покойного отца. Не сказать, что удачный, а теперь после того как Цинеро сбежала, то можно сказать что и вовсе провальный.

Септим предложил разделить поздний завтрак и они отдали должное искусству его повара, обсуждая всякие незначительные мелочи. Маг оказался весьма широко образованным собеседником, и к удивлению Сорокина совсем не чурался земных методов ведения дел. Во всяком случае, обещанная приходная книга оказалась не здоровенным томом, магическим образом переписанным для незванного гостя, а вполне себе земной флэшкой, которую принес один из рабов мага.

— Вы не возражаете, если я поговорю с вашими домочадцами? — на прощание спросил Сорокин, — возможно они узнают кого-то из жертв или вспомнят с кем Цинеро общалась перед тем как исчезла.

— Конечно, конечно, — улыбнулся ему Флавий, — будьте как дома.

* * *

Территория халифата однозначно отпадала. Во первых Саша не любил тапочников, во вторых — идея сгореть заживо или быть утопленным в клетке, если он с Цинеро проколется совершенно не привлекала. Так что — путешествие на восток. Почти как в старой китайской книжке, только наоборот.

Будь у них два амулета, то вопрос организации вообще бы не стоял. Но к сожалению нашлось только одно ожерелье, сколько оно проработает Саша не имел ни малейшего представления. После того как магическая финтифлюшка сдохнет, прятать Цинеро станет практически невозможно, разве что обрядить ее в хиджаб, но подобная одежда привлечет внимание куда скорее торчащих усов и ушей.

Для успеха требовались документы Саше, транспорт и предлог для проникновения в ОЗС.

Предлог был очевиден: ОЗС отсасывала народ как хороший пылесос, и затесаться в стройные ряды едущих за длинным рублем труда не представляло. Можно было подписать контракт прямо в Н-ске, и сразу же получить на руки билет на самолет.

А вот документы были куда более интересным вопросом. Разумеется интернет пестрел объявлениями, предлагающими облегчить себя на некоторую сумму за фотографию цветной бумаги, но к ситуации Саши это подходило слабо. Еще был вариант с переклейкой — кем-то “потерянный” паспорт обзаводился новой фотографией, но минусом было ограниченное время “работы” такого документа — хозяин через оговоренное время подавал заявление о пропаже и красная книжица превращалась в тыкву.

Разумеется сделка совершенная через любой “подпольный” форум моментально попадет под колпак “товарищу майору” и ценность документа будет стремиться к нулю. Будь это неоплаченный кредит, или банальная драка, до которой нет дела никому кроме местного околотка, то Саша так бы и поступил. Но его задержали по весьма громкому делу и больше чем на пару суток форы Саша не рассчитывал.

Единственный вариант, попросить “потерять” паспорт кого-то из друзей, особенно если с Сашей будет минимальное портретное сходство, попросить его же завербоваться на вахту в ОЗС и с полученными таким образом документами попасть “за речку”.

Транспорт … головоломка начала складываться. Всего лишь нужно — проникнуть в аэровокзал в обход постов и рамки на входе, по новому паспорту получить посадочный талон, а затем точно также, используя амулет просочиться в накопитель мимо предполетного досмотра.

Цинеро какое-то время придется изображать закрепощенную женщину востока, чтобы не светить ушами, но Саше казалось, что это она сможет пережить.

Самым рискованным этапом был контакт с Сергеем. Друг детства, не разлей вода в школе, и очень, очень мало общения в последние год-два. Это было как плюсом так и минусом. С одной стороны Саша был абсолютно уверен, что сдавать его не побегут, и что встреча пройдет без ненужных сюрпризов, с другой — не был уверен, что убедит его поделиться на время своей личностью.

Но в конце-концов ничего криминального он делать не просит. Просто сходить завербоваться, а потом ну … скажем забухать, а, как проспится, сходить подать заявление об утерянном во время дикого загула паспорте.

План готов, и можно поделиться им с Цинеро, лениво смотрящей по телевизору сериал про хромого доктора c наркотической зависимостью. Но, как говорится, хочешь рассмешить черта — расскажи свои планы неке.

* * *

Своей радостью Сорокин поделился с Закировым. Конечно это было глупо и самонадеянно — в руках у него не было не то что журавля, но даже синицы.

— Смотри, — сказал он, тыкая колпачком ручки в прогибающейся экран монитора. — Тут и тут.

— И что? — недоумевающе спросил коллега, — для местных это нормально. Обычный набор ингредиентов, маги все это тоннами берут.Вот — набор для ритуального зала — серебро, промышленные алмазы, прекурсоры, тут похоже что-то охранное…

— Ага, — вот теперь Сорокин улыбался как объевшийся сметаны кот, — И до какого числа эти закупки повторяются регулярно?

Зависимость он заметил еще накануне. Цинеро до своего исчезновения ввозила массу всего, а потом как отрезало — некоторые позиции вообще исчезли, другие резко упали в объеме. Дом Флавия продолжил бы покупать нужные материалы, пропавшая нека же с другой стороны … Закиров тоже дураком не был.

— И кому она это все таскала?

— Вопрос.

— Точнее так, это имеет отношение к нашему делу или нет?

Сорокин и сам этого не знал. Понятно, что люди, даже зверо, просто так не исчезают, и если брать верхнюю часть общественного спектра, то обязательно найдется какая-то грязная история в которую пострадавший был замешан или же случайно вляпался. Возможно, это все было совпадением, возможно — нет. С его точки зрения главным было то, что он показывал результат. Начальство хотело версий, прогресса, отчетов. Оно не было заинтересовано в поиске истины — законы бюрократической обезьяньей стаи отрицают здравый смысл и даже инстинкт самосохранения, если дело не касается места хомо бюрократизмус в популяции.

Цена ошибки была гораздо ниже цены бездействия.

* * *

Следственно-оперативная группа в полном составе собралась после обеда — это было отступлением от обычной практики утренних планерок. Но как никак первое заседание с таким трудом согласованного состава с привлечением местных властей — всадник Клавдий Галл, официально состоящий по имперскому почтовому ведомству смог приехать только сегодня, а приказ об официальном составе группы и вовсе образовался только утром, с трудом родившись в схватках ведомственных согласований.

До этого Сорокин присутствовал только на коротких утренних совещаниях — никто не ожидал быстрого результата от проверки грузовых документов и все его участие сводилось к бдительному хмыканью и киванию головой.

Предполагалось, что встреча — секретная, поэтому телефоны оказались внутри специального ящика на стене при входе в комнату, оставив Сорокина без какого либо развлечения, пока он и Закиров ждали остальных.

Обычно все проходило более неформально, прямо в соответствии с инструкциями, рекомендующими налаживать более тесные личные связи и Сорокин практически скучал по привычным ему захламленным кабинетам, настолько не похожим на эту стерильно-чистую безликую переговорную, доступ в которую регулировался дспшной инструкцией честно переписанной c FIPS 201. Казалось сам воздух тут был профильтрован и обеззаражен, лишен малейшего вкуса и запаха. Из щелей кондиционера дуло холодом, заставляя кожу покрываться мурашками под слишком тонкой для такой температуры рубашкой.

Первым подошел Следственный Комитет. Его представитель — квадратный с какой стороны ни посмотри Беймбет Ламашев был тут таким же варягом как и Сорокин. Отпечатавшийся на лице двенадцатичасовой перелет накануне и легкий выхлоп от принятого на борту в рамках борьбы со страхом.

ФСБшники. Двое из ларца-одинаковы с лица. Китайские Армани, английские ботинки, короткие стрижки. Один — худой как Кащей, до синевы выбритый. Вроде бы если Сорокин ничего не путал — Шевцов. Другой — толстый с неистребимой щетиной на пухлом подбородке — Касумов.

Клавдий Галл — с виду Сорокин не дал бы и двадцати. Высокий лоб с небольшими залысинами, немного прикрытыми русыми волосами, прижатые к голове уши без мочек, мощный прямой нос, светло-карие широко посаженные глаза навыкате, по юношески пухлые губы и подбородок.

Представитель Нового Рима был сама безмятежность — сев на предназначенное место, он ничего не выражающим взглядом уперся в стоящую доску, которая еще не успела украситься текущим состояниям дел.