Глава 1. Люди злой страны

Шустрый, и ещё двое пришли вместе с лидером. С остальными они познакомились в местной пивной и быстро обговорили дела, организовавшись в некое подобие наёмничьего отряда. Такого, что будучи нанятым, первее любого бандита зарежет своего нанимателя и разграбит всё, что должен был бы охранять.

У этой идиотки, что выплатила авансом двадцать тысяч и ещё пятьдесят взяла с собой чтобы рассчитаться с ними сразу по завершении работы, не хватило мозгов подумать о том, что объявление в газете может дать абсолютно кто угодно. Грамотная речь и обходительность лидера затуманили ей мозги. Интересно, она ещё невинна? Хорошо бы. Тогда он будет у неё первым, из всех семи, которых ей суждено познать в жизни. На обратном пути для леди заготовлена удивительная неожиданность, а пока надо разобраться с деревней.

С фермой не так-то всё просто. Город слишком близко. Кто-нибудь нажмёт тревожную кнопку радиостанции, или быстроногий мальчишка удерёт за помощью, если начать разбой по беспределу. Силы закона в городе — дерьмо, но местная банда довольно сильна, а хозяева фермы заплатили за защиту. По следу разорителей будут пущены боевики и удрать с награбленным далеко не удастся.

А вот если местных запугать и обобрать под прикрытием законной власти, то можно будет уходить не бегом, а вальяжным шагом! Пока серый скот прожуёт сопли и отважится пойти жаловаться, пока в городе будут разыскивать жестокую хозяйку для предъявления претензий и соображать, что вообще произошло, пока бросятся к сильным за помощью...

Следы безликих и безымянных наёмников затеряются на необъятных просторах империи!

Лидер банды внутренне хохотал, держась поближе к благородной леди и поддерживая в ней решимость, как вернейший соратник и защитник. Так, кажется, в романтических сказках должны держать себя благородные стражи со своими дамами? Что там у неё, сердечко уже трепещет? Эта сопля всю жизнь провела с благовоспитанными слюнтяями и угодливыми тряпками, у неё душа должна от счастья сомлеть при приближении к настоящему и сильному мужчине!

Остальные наёмники тем временем притащили деревянные козлы для пилки дров, примотали к ним, поочерёдно, и отходили кнутами троих рабов. Кровь летела во все стороны, казнимые орали, а наёмники пугали всех вокруг безжалостными, хищными оскалами. Лица их горели свирепым жаром, а глаза сияли искренним, безумным восторгом. Унижать и избивать кого-либо их уговаривать было не нужно.

— А теперь, — старичьё! — лидер указал за скрученных веревками, плачущих рабов с заткнутыми кляпами ртами. — К воротам их! Потащили!

Для Кицунэ происходящее выглядело несколько иначе. Он не застал начало истеричных криков девчонки, и о причинах происходящего мог только догадываться, но сложил для себя самую, на его взгляд, логичную картину: жители этого села чем-то провинились перед аристократкой, которой принадлежит земля и ферма. Она приехала со своими солдатами и хочет всех здесь наказать. Не лисье это, конечно, дело. Если провинились, надо получать то, что заслужили, но не слишком ли хозяйка лютует? Побить плетьми, — это уже очень больно! А она ещё не запрещает своему свихнувшемуся солдату повесить того деда и бабушку. Совсем спятили что ли, оба?! Взять, приехать, и повесить людей! Да ещё тех, кто точно ни в чём не виноват! Или в том обвинили, что мало работают? А ничего, что у стариков от возраста уже плохо ходят ноги? Вот уж эти богатеи! Весь смысл жизни — сидеть на диванах и сочинять да выдумывать, как кого-то заставить работать ещё больше, да за меньшие деньги! Пусть даже угрозами побить, или повесить!

И что же теперь делать?

Молодой лис почувствовал, как кровь закипела у него в жилах от злости. Солдаты крикливой богачки не выглядели такими уж сильными. По сравнению с ронинами страны Камней, и самураями мерзкого принца Юидая, это были вообще какие-то школьные хулиганы. Напинать им по плохо бронированным задницам она... тьфу ты... тем более будучи мальчишкой, напинать им вообще никаких проблем быть не должно. Но вот побьёт он этих придурков, прогонит их куда подальше, и что? Крестьяне одной горной долины сами сдали пытающегося помочь им лиса, потому что спаситель-лис уйдёт, и тогда из города придут другие самураи, которые повесят не пару людей, а вообще всех, кого поймают.

Нет, надо сделать что-то другое. Например... например...

Устроить всей этой толпе полдня ужасов, и ночь кошмаров!

Лис расплылся в улыбке и злодейски заёрзал на крыше. Да! Так он и сделает! Нападёт не на солдат, не на злую хозяйку, а на всю деревню! Загонит их всех, крестьян, солдат и благородную леди, вон в тот большой дом, будет ходить вокруг и бросаться на стены, грызть деревянные ставни на окнах и царапаться во входную дверь! Попытается залезть через чердак и устроить подкоп! Чтобы все там, внутри, писались и какались от страха всю ночь, а утром, когда свет нового дня изгонит прочь чудовище, вышли из погрызенного дома лучшими друзьями! Почти родными, вместе защищавшимися и спасшими друг друга от жуткой жути!

И никто никого не казнит!

Приняв к исполнению свой гениальный план, маленький лис соскользнул вниз по крыше, спрыгнул на землю и прыжками помчался к лежащим на дороге собачьим трупам. Чтобы напугать до паники сразу три сотни людей, ему требовалось немедленно поднять собственный уровень страшности.

Внешние здания поселения, для защиты от диких зверей, образовывали подобие кольца и проходы между ними перекрывались высокими каменными заслонами. Только в двух местах — выгоне для скота и выходе на дорогу, были устроены ворота. Для скота — просто заслон из нескольких деревянных щитов, а для людей и телег — два столба с раскрывающимися наружу створами и перекладиной в виде плохо обтёсанного бревна.

К этим воротам и подтащили приговорённых рабов. Людей выгнали наружу, в выкошенное и прижженное солнцем поле. Следом за ними вышли трое наёмников. Двое других наёмников остались охранять леди, а ещё двое приволокли стоящую рядом телегу, забрались на неё и, накинув на перекладину ворот верёвки, принялись сноровисто вязать петли. У обоих глаза сияли от желания поскорее увидеть чьи-нибудь мучения и смерть. Оба были в восторге от того, что присоединились к такой замечательной банде. Где ещё можно получить столько развлечений, да ещё и с деньгами? Сейчас они здорово пошарят по этой нищей деревеньке и вытрясут из местных все завалявшиеся по карманам медяки!

Всё шло великолепно, как вдруг, почувствовав странную тревогу, двое стоящих на телеге бандитов глянули на уводящую прочь от селения дорогу, туда где валялся хлам с разбитой крестьянской повозки и убитые псы. Что-то не так... какое-то движение.

А разве зарубленные собаки упали рядом? Не могли же они, кусками, подползти друг к другу? Да ещё и шевелиться, до сих пор!

Раздался чей-то крик и толпа дружно повернулась к трупам, когда те вдруг зашевелились, куски развалились в стороны, и из-под них поднялась жуткая человекоподобная фигура, покрытая кровью и обмотанная гирляндами собачьих кишок. Явно что-то вырвавшая из трупов, может сердце, может печень, она задрала длинную морду и сделала три рывковых движения морды и глотки, какие производят животные при заглатывании больших кусков добычи. Эта тварь, явно привлечённая запахом крови, жрала убитых собак!

Кицунэ, считающий собак, коней и северных кошек минимум полуразумными существами, никогда не опустился бы до поедания их мяса, но, притворяясь монстром, изобразил почти что людоедство крайне достоверно. Напугал?

Выглядел неведомый мутант не слишком большим, но жути наводил даже издалека одним видом своей головы в вытянутом пирамидальном каменном шлеме, и передних лап, покрытых каменной корой, из которой вытягивались, словно короткие серповидные мечи, острые парные когти. Тварь явно не была мирной и травоядной, всё в её облике так и кричало о назначении рвать глотки и терзать упавших. О таких безостановочно шептались взрослые в пивных. Дети пугали друг друга страшными сказками о том, как из тёмных щелей в заброшенных домах вытягиваются длинные серые руки, хватают гуляющую не там малышню и утаскивают во тьму. Две трети фильмов ужасов начинались с того, как из лабораторий сбегает, или из могильника выбирается нечто кошмарное, жаждущее человеческой крови и мяса.

Так вот же оно! То самое, кошмарное отродье!

Крики, нецензурная брань и паническое бурление толпы стали подтверждением актёрских талантов юного лиса.

— Это что за нечисть?! — лидер наёмников, перехватывая удобнее короткое копьё и вставая в боевую стойку, из которой было удобно как атаковать, так и блокировать вражеские удары.

— В скотомогильнике горы гниющего мяса, — сказал старейшина деревни, тот самый мужчина, что первым посмел подать голос против истерики юной менеджерки. — Мало ли какой отброс лабораторий мог приползти к нему, вместе с диким зверьём?

— Сучье дерьмо! — выругался лидер. — Шустрый, Тихий! Сюда! Шугнём трупоеда!

Ага, а шугалки в руках не коротки?

Привыкший к совершенно другим самураям, Кицунэ пригнулся к земле, издал визгливый, дребезжащий вопль и, не дожидаясь когда люди опомнятся, резким рывком метнулся в атаку. Ступни ног его тоже обнимал напитанный энергией Ци, текучий камень. Каменная кора вытягивалась из мысков, формируя короткие прочные когти, что при рывках вонзались в землю и усиливали сцепление, посылая тело бегущего чудища вперёд с умопомрачительной скоростью. Прорези на каменной маске, закрывающей вытянутую вперёд морду, полыхнули жутким синим огнём.

— Рвать махру! — двое наёмников, неуверенно вставших позади лидера, дружно швырнули оружие на землю, повернулись и задали дёру в разные стороны.

— Сучьи... — лидер дрогнул, рефлекторно начал оборачиваться следом за своими людьми, но с ужасом понял что не успевает и повернулся обратно, попытавшись нанизать подскочившую жуткую бестию на копьё.

Промах!

Подвижная, словно кошка, тварь извернулась и обошла наконечник. Толкнула ладонями древко и крутанулась на месте, с разворота ударяя утяжелённой каменным грузом ступнёй в живот врага.

Импульс!

Наёмника сшибло, отбросило метра на два и он рухнул на спину, неуклюже раскинув руки и потеряв оружие. Кицунэ же, не зря провёдший месяцы на тренировочных полигонах Хебимару, приземлившись на руки, перевернулся через голову и, оттолкнувшись ногами от земли, прыгнул к упавшему, в полёте замахиваясь каменными когтями.

— Гр-р-ра!!! — полоснул первый раз, полоснул второй, убедился что никакого усиления на броне и одежде противника нет, и обратился в подобие шинкующей машины. — Гр-а-а-а-а!!!

Клочья кирасы, кольчуги, поддоспешника и нательной рубахи полетели во все стороны. Легко поддавшийся атаке гендзюцу, наёмник заорал, принимая иллюзию за реальность и, глядя на летящие во все стороны окровавленные клочья собственных потрохов, буквально ощущал как его рвут на куски. В реальности он получил только несколько неглубоких царапин на руках и торсе, но сознание его затуманилось от шока и ужаса. Конвульсивно дёрнувшись несколько раз, наёмник обмяк, банально потеряв сознание.

Кицунэ склонился, изобразил, что что-то выдирает из тела жертвы и заглатывает это. Кровь из царапин замарала его подбородок и каменную маску.

— Все, за стены!!! — проорал староста деревни, хватая с земли и поднимая короткую алебарду. — Ко мне, мужики! Береги баб и деток!

Наёмники, увидев как когтистая бестия "растерзала" их командира, не потеряли даром ни единого мгновения. Когда Кицунэ подняла голову, все четверо, швырнув наземь оружие, уже секунд пять вкладывали все силы в то, чтобы увеличить расстояние между собой и чудовищем. Банально удирали, словно зайцы от волка, даже не подумав о том чтобы попытаться применить по назначению оружие или боевые навыки.

Зло сплюнув в сторону, деревенский староста заслонил путь чудовищу и ещё четверо мужчин покрепче, подобрав оружие наёмников, встали рядом с ним. Остальная толпа, своротив и утащив застрявшую в проёме телегу, с криками и воплями лезла в ворота, стремясь как можно скорее оказаться под защитой стен.

Кицунэ, растопырив когтистые лапы и хрипло рыча, начал приближаться. Пятеро крестьян угрожающе закричали, грозя оружием и заслоняя путь к ломящимся в ворота людям, которых, к счастью, было слишком мало, чтобы создать смертельно опасную давку и кого-нибудь затоптать.

— Хэй! — староста замахнулся алебардой, заставив когтистое чудище отпрянуть, а затем взмахом головы приказал своим людям отступать. Мутант, настороженно и с явным любопытством наблюдающий за людьми, встал на четвереньки и, по-звериному переставляя лапы, последовал за ними.

— Тебе чего надо, чудище? — осведомился староста, выгадывая лишние секунды для себя и остальных. — Мяса у тебя много! Забирай, и уходи!

— Мяс-с-с?! — склонив голову на бок, ехидно прошипел монстр. — Не мяс-с-с! — чего там ещё может интересовать чудовищ, кроме еды? Драконы, в сказках, массово воруют принцесс. — Дэф-ф-ф... ка! Дэф-ф-ф... ка! — рядом с монстром поднялась земляная фигура, сформировав подобие женщины и через мгновение рассыпалась на куски. — Дэф-ф-фуш... ка! Дай!

— Э-э, друг, это ты зря затеял! Я понимаю, гормоны, природа, душа тянется, тож... — заговаривал чудищу зубы староста. — Но девушке в лесу и на могильниках жить нельзя! Они от этого болеют и дурнеют. Ты, друг, лучше давай-ка, помойся, когти убери, маску сними. Так приходи, и обсудим где тебя поселить, и как подружку тебе найти...

— Дэф-ф-ф... ка! ЩАС!!! — дождавшись, когда вся толпа скроется за воротами, а защитники встанут между опорных столбов, Кицунэ пустил волну Ци в землю и ударил четвёркой извивающихся земляных щупалец, что сшибли всех пятерых защитников и швырнули их на деревенскую улицу. Староста, упав, однако, алебарду не выронил и отмахнулся ею от прыгнувшей следом за щупальцами твари, что приняла удар древка на раскрытые ладони, оттолкнулась и отскочила, а затем, прыгнув снова, нанесла удар кулаком, в лицо.

Крестьян никто не додумается обвинять в сотрудничестве с монстром, если они получат несколько травм и продемонстрируют следователям дюжину синяков!

Ухмыльнувшись под каменной маской, Кицунэ замахнулся ногой и ударил ею о землю, пуская волну Ци. Да, он — лис, но вопреки легендам, его основной элемент вовсе не Огонь, а Земля. Что же, никто не говорил, что все лисы обязаны в точности следовать легендам!

Волна устремилась вперед, элемент захватил несколько тонн грязной породы под колёсами дорогой лакированной повозки и ударил вверх каменным шипом, перебивая оглобли и разрывая упряжь. Лошади, взбесившиеся до паники, готовы были утащить с собой повозку и мало ли чего натворить, но теперь лишь сами рванулись прочь по улице, а повозка с перепуганным возницей и упавшей на подушки благородной девушкой осталась на месте.

— Бей урода! Бей!!! — на покрытую подсыхающей кровью тварь ринулись четверо самых смелых, как и староста, подобравших брошенное наёмниками оружие. Кицунэ завертелся на месте, отбивая удары покрытыми каменной корой руками, делая подсечки и отвешивая врагам сокрушительные зуботычины. Десяток секунд, и на ногах остались лишь двое крестьян, сумевших выдержать то, что прилетало при лисьей отмашке. Получившие раны, они лишь рассвирепели и с новыми силами пошли в атаку. Глаза их источали синий туман, кости обрели прочность стали, а мышцы обрели силу, способную скрутить и разорвать металл. Полукровки. Мастер Ветра, работавший с дирижаблем фермы, и просто мутант, сын одной из крестьянок, внешне не отличающийся от обычного человека.