Омегаверс Заложник (полный текст)

Близко с Кингом Аполло знаком не был — видел издалека. И каждый раз бета был в состоянии лёгкого подпития. Когда у него брали интервью для какой-либо передачи, и "ненормалу" везло видеть это, он не раз отмечал, что при всём своём пьянстве Кинг ещё не пропил последние мозги, был в курсе последних событий, рассуждал вполне адекватно, делал разумные выводы, однако в его согласии с официальной позицией порой чувствовался сарказм. Особенно это было видно по его глазам. И вот выпал шанс познакомиться с живой легендой ближе. С чего вдруг Билли решил снять его на полчаса, а то и на час? Так впечатлился стриптизом? Тогда почему почти сразу ушёл?

Курительная была обставлена со всей возможной роскошью, которую Аполло хорошо знал — не единожды запирался здесь с очередным клиентом. Бывало, по три раза за вечер. С каким же наслаждением он поливал дорогущие ковры и паркет спиртным, царапал ногтями и каблуками, осыпал всё вокруг табачным пеплом, сплёвывал на пол... Презирал эту показуху с позолотой. Самой развязной походкой он вошёл в комнату и сразу увидел заказчика. Кинг сидел в одном из кресел и курил, рассеянно пуская сизый дым под потолок. В левой руке болталась, едва не падая на пол, початая бутылка дорогого коллекционного — другого богатеи на юбилеях на стол не выставляли — вина. Спиртным пахло, но не так, чтобы подумать, что Кинг уже вдребезги пьян. Увидев омегу, бета махнул рукой, которая держала сигарету.

— Запри дверь. И как следует.

Действительно, почти трезв, судя по голосу. Почему так пристально смотрит, как будто ждёт чего-то?

— Ты звал меня?.. — завёл не единожды исполняемый сценарий Аполло, призывно облокачиваясь спиной на дверь и стреляя глазками, однако Кинг был явно не в духе. — Ты почему-то так быстро ушёл... Нам тебя не хватает...

— Перестань кривляться и запри эту долбаную дверь! — повысил бета голос. — Рослин Мудрейший, кого они из тебя лепят?!!

Это уже было по меньшей мере неожиданно.

— Всё-всё, запираю, — не меняя тона, отозвался Аполло. — Только давай побыстрее, ладно, сладкий, а то там веселье уже...

— Я сказал — хватит кривляться! Я не для того тебя вызвал, чтобы на это смотреть. Сядь, потолковать надо.

Это окончательно вынудило приглядеться к бывшей знаменитости. От прежнего покорителя омежьих сердец мало что осталось — Кинг поседел, лицо несло следы частых и продолжительных запоев, руки заметно трясутся, однако его глаза казались слишком ясными. Они смотрели на Аполло так, будто пытались проглядеть насквозь. И Аполло сбросил маску.

— О чём? — спросил он, выпрямляясь.

— О чём надо. Проходи и садись. Выпьешь?

— Мне нельзя пить — я на работе.

— Только вид делаешь? Молодец, я едва не поверил. Ты и впрямь хороший актёр, вот только не все в твою игру верят — есть проницательные. Одно тебя пока спасает — не все чешут языками, чтобы твои хозяева не начали тревогу бить.

Аполло сел в соседнее кресло и осторожно принюхался к собеседнику. Наверно, когда-то Кинг пах очень хорошо, но с возрастом его запах серьёзно изменился — потяжелел, пропитался горечью. Он наводил мысли о бесконечной боли и ужасной усталости — интуиция омеги буквально кричала об этом.

— О чём вы хотите со мной поговорить?

— Сам знаешь, о чём. Ты очень хороший актёр, я уже сказал, но и твой конец будет таким же. Видишь меня?

— Вижу. И что?

— Как ты держишься?

— Есть мотивация.

Кинг одобрительно кивнул и сделал внушительный глоток из своей бутылки.

— Молодец. А у меня её почти нет. Потому и пью. Ты ведь уже понял, что не один такой? И не вздумай строить из себя несведущего. Неужели ты думаешь, что Людвиг сам помер? Он перед смертью всё мне рассказать успел.

— Когда вы успели с ним поговорить? — Аполло достал сигареты и закурил, придвигая к себе пепельницу. Это перед настоящими клиентами он строил из себя неряху, который стряхивает пепел куда попало, но на встрече с Авелем всегда держал пепельницу под рукой. Перед Кингом свинячить резко расхотелось.

— После той вашей репетиции он мне позвонил и рассказал. Мы уже давно дружим, секретов друг от друга у нас нет, вот только мы в тот вечер забыли, что наши телефоны у хозяев на ушах. Меня в расчёт почти не берут — про моё пьянство только щенки не знают, а Людвиг уже не первый год хозяев нервничать заставлял. Стоило ему слишком уж сблизиться с очередным учеником, как те тут же стойку делали. Прощупывали беднягу на предмет информированности, а потом делали крепкое внушение самому Людвигу. Они боятся, что мы заговорим, ведь мы слишком много знаем. И дело не в подковёрных интригах — не зря же они такую армию щелкопёров и спецов прикармливают. Мы знаем о них самую позорную правду, которая способна лишить их всего. Исключительного статуса, влияния, благополучия, права на вседозволенность, а это для них равносильно смерти. Особенно сейчас.

— О чём вы, сэр? Я не совсем понимаю...

Кинг затянулся своей сигаретой в последний раз.

— Вонь. Та самая вонь, которую вы так хорошо чуете. Они уже стоят на грани вымирания и прибегают к самым изощрённым способам, чтобы это скрыть. Право крови сыграло с ними злую шутку, и они постепенно начинают это понимать.

— В каком смысле? — напрягся Аполло, вспомнив, как мужественно терпел зловоние сильных мира сего.

— Что ты знаешь о восстании Рейгана Мариуса? — Кинг отставил бутылку в сторону и деловито придвинулся ближе.

— То же, что и все...

Снаружи донёсся какой-то грохот. Старик поморщился.

— Всё, началось! Небось, противно каждый раз наблюдать за этим зверинцем, верно?

— Не то слово. — Омегу передёрнуло.

— Это следствие вони. Я сам её чуять не могу, но немало омег мне признавалось в её существовании. Я лишь знаю, что омеги высшего света буквально пропитаны чем-то отвращающим. Ты это тоже чуешь?

— Я чую всё.

— Вот то-то же и оно. Рейган был учёным. Настоящим учёным и пытался доказать эту дрянь. Я не знаю, сам он додумался или подсказал кто, вот только он был прав. Во всём. Только эта правда нашим хозяевам на... не нужна. Как и тем, кто за ними стоит.

Аполло тут же вспомнил, как его доставляли на встречи с какими-то иностранцами в закрытой машине, а потом надолго задерживали в неком здании, куда его отвозили с завязанными глазами. Эти люди уж очень походили на военных из кино, а то и являлись представителями внутренних служб. Кинг подтверждал его худшие подозрения.

— И... что дальше?

— А ничего. Если так пойдёт и дальше, то бахнет так, что от нашего бедного мира и мокрого места не останется — военные бюро заканчивают разработку сверхоружия, способного стереть в пыль целые города за один сброс. Те идиоты, что правят нами, из того же теста, что и аристократы, и давать им в руки эту убивалку просто-напросто опасно — бахнет там, а потом и у нас окна побьёт.

Аполло пробрал холодок. Слухи о супероружии ходили уже несколько лет, и военные делали многозначительные намёки на его существование.

— А причём тут вонь?

— Притом, что чем она сильнее, тем сильнее подвержен простым животным страстям человек, а то и вовсе не способен смотреть дальше собственного носа. А это чревато. Ты же видишь, как на таких, как мы, вешается высший свет. Как они себя в эти моменты ведут. Разве это разумные люди? Скорее, дикари, ведомые исключительно инстинктами. Среди низов это тоже порой встречается, но всё-таки реже. Верхи преступили некие законы смешения крови, и теперь им это аукается. В том числе и тем, что они с трудом размножаются. Если бы я захотел, то у меня была бы целая армия детей от поклонников. И с ними бы всё было в порядке.

— А разве слухи про ваших детей?..

— Почти враньё, распускаемое с определённой целью. — Кинг снова потянулся за бутылкой, а его морщинистое лицо приобрело скорбное выражение. — На самом деле мне контрактом было запрещено жениться и обзаводиться потомством... и всё же один ребёнок у меня всё-таки есть. Я знаю о его существовании, видел один раз, но на руках так и не сумел подержать толком. И это мой крест — незнание о его судьбе. Как и о судьбе его родителя. Ради их безопасности я пожертвовал личным счастьем и благополучием. Терпел всю ту мерзость, которой мне и Людвигу приходилось заниматься. Да-да, не тебя одного на аукционах продают. Мы с Людвигом через это тоже прошли, когда были молодыми.

— Но... почему? Разве вы не?..

— Мы были рождены свободными и во вполне благополучных семьях, но слава оказалась ловушкой. Даже наши близкие ничего не знали. И хорошо, что не узнают — вряд ли бы они смогли жить с этим. Ты видел, какими мы были в молодости? — Аполло растерянно кивнул. — Вот именно. — Бета сделал ещё один внушительный глоток из бутылки и ладонью утёрся — струйка вина покатилась по подбородку. Кинг просто вытер испачканную ладонь о свою белую рубашку. Явно не в первый раз. На приём он прибыл во вполне приличном виде, но уже сейчас выглядел изрядно помятым и несвежим. — Понимаешь, малыш, слава даёт нам определённое влияние на зрителя. Поклонники ловят каждое наше слово, каждый поступок, нам подражают, понимаешь? А это власть. Реальная власть. И чтобы мы не мутили народ, нас контролируют со всех сторон, лепя нас такими, какие им нужны, и затыкая рты тогда, когда им надо. Поэтому мы и на поводках. Все. Людвиг сказал, что тебя кем-то держат. Кто он?

Аполло невольно улыбнулся, вспомнив своего возлюбленного.

— Авель.

— Омега? Твой любимый?

— А почему не ребёнок? — хмыкнул "ненормал".

— Да потому что по тебе сразу видно, что не рожал ни разу.

— Так я же поддерживаю форму...

— У рожавших омег соски крупнее остаются, даже если удаётся избавиться от растяжек. У тебя они не такие крупные, и это доказывает, что детей у тебя нет. При том образе, что тебе лепят, альф и бет ты должен презирать. Остаются только омеги, и вряд ли это кто-то из верхов. Я прав?

Аполло судорожно сглотнул, перестав улыбаться.

— Мы... с самого Дома Малютки были вместе... потом нас разлучили... а потом мы снова встретились.

— Приют, — понимающе кивнул Кинг.

— Да. Нас продали, когда мы были ещё детьми. — Аполло докурил сигарету и вдавил в донышко хрустальной пепельницы. — Сэр... вы не очень-то похожи на алкоголика.

— А я ещё не алкаш. Просто запойный пьяница, однако мозги я ещё не скоро пропью. Я не хочу, чтобы... — И старик осёкся, вцепившись в свою бутылку.

— Чтобы что? — тут же навострил уши омега.

Кинг шутливо погрозил ему трясущимся пальцем.

— Нехорошо ловить на слове!.. Ладно, тебе расскажу. Ты умеешь держать язык за зубами.

— Это часть... работы.

— Конечно. — Кинг вздохнул, развернулся и откинулся на спинку своего кресла, чуть сползая вниз. — Ты только слушай внимательно, сынок, очень тебя прошу. Быть может, больше никому я не смогу об этом рассказать, а я не могу допустить, чтобы это просто взяло и пропало. То немногое хорошее, настоящее, что было в моей грязной жизни. Пожалуй, это даже символично, что мою историю будет слушать Двуликий.

— Двуликий? — Аполло показалось, что он ослышался. — Вы назвали меня... Двуликим?

Кинг лукаво стрельнул глазами и стал немного похож на себя прежнего — с чёрно-белых фотографий и редких кинозаписей.

— Заметил... Это очень старое понятие, которое со времён Великого Холода всячески вытравливали из нашей памяти. Как и многое другое.

— А вы от кого его услышали?

Бета ностальгически прикрыл глаза.

— Мне было лет девять-десять, когда мы гостили в деревне у знакомых. Там же жила одна семья... Фермеры по фамилии Рейнольдс. Старик-альфа Урри, его муж Оскар и внук-бета Артур с мужем. Потом, я слышал, у них трое детей родилось... Очень интересные люди, дружная и крепкая семья, а Артур ещё и занятные истории по вечерам рассказывал. Вокруг него всегда ребятня табунилась, и я тоже присосеживался. Это были очень необычные сказки и легенды, да ещё Артур так на нас поглядывал, будто это были не просто истории. И я однажды набрался смелости, подошёл к нему и спросил. Артур рассказал, что в детстве услышал это всё от очень хороших людей, а ещё похвалил меня за смелость. Я очень удивился этому, и Артур объяснил, что некоторые истории не стоит рассказывать кому попало, поскольку есть люди, которые считают их вредными. Он очень просил меня быть осторожнее, если я захочу рассказать это кому-нибудь ещё. Ещё он сказал, что любое знание ценно только тогда, когда оно передаётся, и потому он старается рассказывать, чтобы ребята запомнили и понесли дальше. Я пообещал, а с годами снова и снова убеждался, что в историях Артура кроется изрядная правда. Особенно, когда кое-что пережил сам.

— Что именно? — Аполло весь подобрался, чувствуя, что сейчас услышит нечто занимательное.

— Однажды ко мне в гримёрку пробрался поклонник-омега. Ко мне и раньше приходили за автографом, и я пользовался этим, чтобы пополнить список своих побед. Тогда я начал активно набирать популярность, гастроли шли одни за другими, я начал нос задирать, вот только этот визит всё изменил. Едва Лео вошёл, как я все слова потерял сразу. С первого взгляда и вдоха я осознал, что передо мной стоит особенный омега. Особенный во всех смыслах. Мне показалось, что я стою у Врат Мирового Дома! Лео был невероятно обворожителен, меня тут же к нему потянуло. Я так сильно захотел его... но не посмел и пальцем тронуть. Вдруг подумал, что если сделаю как обычно, то испугаю, и он убежит от меня. И это после всего того, что я творил за кулисами прежде! — Кинг коротко рассмеялся. — Вдруг я вспомнил одну из историй Артура, в которой описывалось похожее — притяжение, возникающее между так называемыми Истинными. Сейчас это называют импринтингом и пытаются доказать, что это болезнь, но я точно знаю, что это совершенно нормально. Только не каждый находит свою Истинную пару. Артур говорил, что Истинными могут быть только альфа и омега, однако и с нами может случиться нечто подобное. Он сам лично знал три такие семьи. И вот со мной это случилось. Я видел, что моё чувство взаимно — такими глазами Лео смотрел на меня, жадно принюхивался, словно хотел подойти ближе, но не смел. Он пришёл просить автограф, а вместо этого забрал моё сердце. В тот вечер мы ушли из концертного зала вместе и гуляли по тому городку всю ночь, забыв про время. Только на рассвете расстались, а на прощание Лео позволил поцеловать себя, и это было по-настоящему волшебно. Никогда и ни с кем я не испытывал ничего подобного. И уже не хотел видеть других. Только Лео.

Аполло оцепенел, слушая рассказ бывшей знаменитости. Он напомнил омеге встречу с Авелем на той самой съёмке, когда Аполло знакомили с будущими партнёрами.

— Вот, с ними и будешь работать. — Режиссёр махнул рукой в сторону стоящих возле стенки омег, которые с некоторой растерянностью пялились на известного танцора-"ненормала". — Дело тебе более чем знакомое, так что не халтурить, понял?! Всё должно выглядеть натурально. И читай внимательнее сценарий!