Похоть на кончиках пальцев ног

Наконец прозвучали первые слова, вскрывшие тягостную тишину, воцарившуюся в салоне, как консервный нож жестяную банку.

— Прости, я был не прав, — Дани на него даже не смотрел, но говорил — это хороший знак. — Просто растерялся. Не знал, что делать и... как ты отнесешься. Да я и сейчас не знаю, — последняя фраза прозвучала с легким привкусом уже знакомой истерики, но Дани быстро взял себя в руки. Глубоко вздохнул, медленно выдохнул и продолжил: — Сегодня в обед мне позвонил Юлий. — Казалось, что эта простая фраза вытянула из Дани все силы.

Рэд лихорадочно соображал. Было трудно не запомнить, что малолетних племянников Дани его старшая сестра назвала в честь римских деятелей, в частности Юлий и Марк. Последнему было двенадцать лет, а тому, кто звонил, только недавно исполнилось шесть. Что же могло произойти?

— Моя сестра Джесси... — Дани снова сделал длинную паузу. Слова давались нелегко. — Ладно, я просто скажу, а там... как получится. Ты сам реши — надо оно тебе или... Короче, она всегда была бедовой. Родила Марка в пятнадцать лет, Юлия в двадцать один. Парни у нее постоянно менялись, мы уже и со счета сбились. Родители оказывают ей финансовую поддержку, что-то вроде ежемесячного пособия, чтобы мальчики ни в чем не нуждались и могли учиться в приличной школе. Мы в принципе нечасто общались, но иногда я к ним забегал просто так, в гости. И все было нормально, но... после тебя, — Дани запнулся, но и тут сдержался от комментариев и продолжил излагать сухие факты, — я уже год их не видел, только звонил пару раз. Юлий сказал, что у Джесси появился новый парень. Очень странный тип. Марк его откровенно боится. Но дело даже не в этом... — перебил сам себя Дани, видимо, решил, что отвлекся, — Они уже две недели не видели мать, но и это не самое страшное. Она их закрыла. Они не могут выйти из квартиры. А продукты кончились вчера. Марк говорит, что никому до них нет дела, и ждет маму, верит, что та вернется за ними, а Юлий просто хочет кушать... не знаю, откуда он взял мой телефон. Может быть, запомнил когда-то, а я и не заметил... в общем, не знаю. Так вот, я планирую их забрать, — теперь он повернулся к Рэду всем телом.

В его взгляде светилась такая уверенность в своей правоте и решимость, что Рэд невольно зауважал его еще больше. У мальчишки, действительно, оказался стальной стержень внутри. Было приятно получить подтверждение своим изначальным выводам. Дани же понятие не имел, о чем Рэд думал, просто продолжал говорить.

— Понимаю, что это не твоя забота. Не беспокойся, к тебе я их не потащу. Мне обещали найти квартиру и...

Рука Рэда оказалась на его затылке, а рот запечатали сухие, жесткие губы. Поцелуй был коротким, после него он лишь немного отстранился, чтобы их с Дани глаза так и остались на одном уровне.

— Почему ты решаешь за меня?

— Но это же дети! Зачем тебе лишняя головная боль?!

— Я предложил тебе пожениться, ты, правда, думаешь, что я откажусь разделить с тобой эту проблему? — Он нарочно не назвал ее 'твоей проблемой', чтобы сразу обозначить свое отношение.

Дани высвободился и нервным движением заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь. Бросил на Рэда настороженный взгляд и сцепил пальцы в замок с такой силой, что они побелели. Рэд улыбнулся. Ему нравилась мысль, что теперь Дани станет еще более зависимым от него. К тому же, он должен был признать, что еще до появления в его жизни этого мальчишки, начал задумываться о детях. Даже размышлял об усыновлении. Ужасно не хотелось возиться с младенцами и их гипотетическими мамашами. В его представлении сын и наследник должен был единым махом перескочить сопливый период младенчества и попасть в полное его распоряжение уже достаточно взрослым, чтобы можно было его всему учить. Эгоистичное, конечно, отношение. Но Рэд искренне считал, что достигнув тех высот, на которые он не просто поднялся, но и закрепился на них, он может это себе позволить.

В отличие от Дани, Рэду удавалось сохранять хладнокровие. Поэтому поездка прошла незаметно. Он связался со своим адвокатом прямо из машины, дал указание притащить по названному адресу полицию и соцработника, но не раньше, чем через пару часов после того, как они с Дани там осмотрятся. Надо еще понять, в каком состоянии дети. Возможно, придется срочно везти обоих мальчишек в больницу. С другой стороны, тот факт, что младшенький, который по определению слабее, сумел позвонить и даже внятно объяснить Дани, что у них там произошло, говорил за то, что оба мальчика в сознании, а значит, самый серьезный диагноз — это белковое голодание или, например, обезвоживание. Его предположение быстро подтвердилось, но дверь пришлось ломать. Тони справился с этим без особого труда. Квартира, в которой обитало семейство старшей сестры Дани, находилась в одном из самых приличных кварталов, так что избежать объяснений с соседями не удалось. Но все прояснили сами мальчики, и жильцы соседних квартир перестали мельтешить перед глазами. Правда, старший — рыжеволосый парнишка с темно-карими слегка раскосыми глазами, смотрел настороженно и между делом неодобрительно зыркал на младшенького. Даже успел пробормотать что-то о том, что не подозревал, что малыш запомнил номер дяди наизусть. Рэд тоже подивился такой смекалке. Все-таки шесть лет — это не девять-десять, когда дети, по личному наблюдению Рэда, становились более ли менее сознательными и способными к продуманным телодвижениям. Тут же и выяснилось, что Юлия не просто назвали в честь великого римского императора, который славился тем, что мог делать несколько дел одновременно и все время держал их в голове и не путался. По крайней мере, именно так Дани объяснил выбор имени для маленького уникума с абсолютной памятью. Рождаются же дети! Рэд поймал себя на мысли, что уже прикидывает, какие горизонты открывают для малыша столь неординарные способности и каким полезным он может оказаться в его бизнесе, когда дорастет хотя бы до старших классов школы, а лучше сразу до колледжа. С легким неудовольствием он был вынужден признать, что уже мысленно примеряет на себя роль отца семейства. Но раздражение вызывал не сам факт, а то, что он чувствовал необъяснимое удовлетворение от этих мыслей, к тому же с каждым словом эти дети нравились ему все больше и больше. Старший вот тоже отличился.

Тони был отправлен в ближайший магазин сразу же, как закончились объяснения с соседями. Конечно, продукты можно было закупить и заранее, но Рэд рассудил, что еще неизвестно, что они увидят в кавартире. Возможно, детей пришлось бы сразу же везти в больницу, тогда тем более надо было спешить. Или другой вариант, голодание дошло до той стадии, когда абы чем и в неограниченных количествах кормить нельзя. Но все оказалось не так страшно. Похоже, Юлий немного приврал, так как подсознательно боялся, что Дани просто так к ним не сорвется. Так что кое-какие продукты в доме все-таки были... но уже заканчивались. Марк в свои двенадцать с успехом орудовал на кухне. Мог сварить кашу, макароны, даже какой-нибудь суп, правда, для последнего нужно было мясо, а его как раз и не наблюдалось. Холодильник был практически пуст, зато в шкафу над плитой еще оставалось немного крупы и полпачки какой-то подозрительных спагетти. Но не это поразило Рэда. Когда Тони вернулся с двумя огромными пакетами, Дани тут же оккупировал кухню. Юлий, как маленький хвостик, отчаянно боящийся снова оказаться одиноким и потерянным, поплелся следом. Он вообще не хотел слезать с коленей дяди, но тот все-таки ссадил его на диван, на котором сидел сам, пока малыш шепотом рассказывал ему на ухо об их с братом злоключениях. Рэд в их общение не вмешивался. Стоял у окна и наблюдал за старшим мальчиком. Тот это видел, но предпочитался не пересекаться с ним взглядом. Только стоило Дани, Юлию и присоединившемуся к ним Тони скрыться на кухне, вскинул голову и отрывисто сообщил.

— Я хочу поговорить.

— Валяй, — Рэд животным внутренним чутьем уловил как именно следует строить разговор. Только не официально и не с высоты всей своей взрослости. Марк нуждался не в этом, а в общении как равный с равным. Вообще, учитывая все обстоятельства, этот мальчик его заслужил.

— Спасибо за продукты и все такое, — Марк неопределенно махнул рукой, смотреть Рэду в глаза ему явно было тяжело, даже неприятно, но он отчаянно бахвалился и держался на одном упрямстве. Звереныш. При правильном воспитании и крепкой моральной поддержке, может вырасти в настоящего хищника — равного среди равных. Рэд в очередной раз поймал себя на мысли, что примеряет на двух совершенно чужих ему детей роли своих сыновей, наследников, продолжателей дела. А ничего не подозревающий о его мыслях Марк решительно продолжал: — Но я бы хотел остаться здесь и дождаться маму. С братом, — уточнил он после паузы, видимо, решил, что их могут разлучить. Вот уж чего Рэд не собирался допускать, да и Дани явно был настроен бороться за этих малышей. Но нужно было реагировать на этот маленький ультиматум! Хорошо, что у Рэда уже был готов ответ.

— Я не стану тебе врать, но твоя мать может уже никогда не вернуться.

— Она нас не бросила!

— Она может быть мертва, — жестко припечатал Рэд, и все возражения увяли на корню. — Поэтому полиция уже едет сюда. Соцработник, к слову, тоже.

— Нас заберут в приют?

— Как вариант. Или вы с братом можете переехать к нам с Даниэлем, — он назвал Дани полным именем, так как не знал, как его называет Марк. Юлий же, когда дверь был взломана, кинулся на шею дяди с отчаянным воплем 'Ди!'. Но это явно был вариант для самых маленьких, как уменьшительные суффиксы в японской традиции.

— Зачем вам это?

— Вы ему небезразличны.

Мальчик как-то странно дернулся всем телом. Спрятал взгляд. Что это? Брезгливость? Рэд не мог представить ситуации, в которой Дани повел бы себя настолько недостойным образом, чтобы Марк вдруг стал испытывать к нему такие чувства.

— Не ему, — выдавил малыш из себя через силу и едва слышно добавил, — вам.

Рэд начал догадываться, что могло стать причиной такого отношения. Но не подал виду. Он и рад был сказать, что за годы агрессивного ведения бизнеса научился держать лицо при любых обстоятельствах, но на самом деле прятать истинные чувства он навострился в ранней юности. Настолько ранней, что родись они с Марком в одно время, были бы в тот злополучный год ровесниками. Мать ведь так и не узнала, кто ее защитил. Вот чего Рэд никак не ожидал, так это встретить среди племянников Дани родственную душу. А ведь Марк имел все шансы оказаться таковой.

— Я предложил ему брачный контракт. Мы собираемся заключить полноценный брак.

— Поэтому вы хотите, типа, выслужиться? Ну... чтобы он на все согласился?

— Не без этого, но в первую очередь я хочу помочь тебе.

— Нам, — нервно смяв в пальцах край линялой футболки, прохрипел мальчик.

— Тебе. Твоим братом пусть Дани занимается. Слишком мелкий.

— А я, значит, вам подхожу?

— Отец бросил нас с мамой, когда мне было столько же, сколько твоему брату. Поэтому я его почти не помню. А вот отчим запомнился мне на всю жизнь. Сначала он был весь такой положительный, но, стоило матери согласиться выйти за него, переменился. Бросил работу, начал пить. Я терпел, когда он шпынял меня, но когда впервые поднял руку на нее... я вызвал скорую, но она не хотела им говорить, что это он сделал. Защищала. И тогда я понял, что ее саму могу защитить только я, больше некому.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

Но Рэда не остановил тихий голос Марка, только подстегнул. Он еще не добрался до кульминации.

— Я пробрался в старшую школу, зашел в раздевалку спортсменов и попросил их капитана отметелить как следует отчима. На меня, конечно, остальные ребята заржали, даже покрутили пальцем у виска. А кэп их с ухмылочкой заявил, что, может, и согласился бы, если я, скажем, отсосу ему прямо здесь и сейчас.

Марк вздрогнул, словно его ударили. Предположение подтвердилось, но Рэд снова не подал вида, даже с дыхания не сбился, но сделал паузу, чтобы мальчик мог задать свой вопрос звенящим от напряжения голосом:

— И вы согласились?

— Нет. Я швырнул ему в руки пачку стодолларовых купюр.

— Украли?

— Снова не угадал. Хотя, тот парень спросил меня о том же. Мне не нравился отчим, когда он еще только ухаживал за матерью. В ту пору он был сама любезность. Делал броские жесты, дарил мне деньги, к примеру. А я их не тратил. Но такую сумму просто так накопить, конечно бы, не смог. Сейчас я думаю, что мне просто повезло, оправдала себя идея осторожно играть на бирже с помощью соседа. Тот полгода назад попал в аварию и еще не восстановился, разъезжал по дому в кресле-каталке и откровенно скучал. Я ему помогал по хозяйству, а он покупал за меня акции. Даже, порой, вкладывался сам. У меня оказалась неплохая интуиция, а у него диплом финансиста. За полгода он помог мне сколотить огромный по меркам двенадцатилетнего мальчика капитал.

— Вам было как мне?

— Было. И я нашел способ решить свою проблему, без жертв со стороны близких мне людей. Ты подумал о брате?

— Так заберите его, а я останусь!

Рэд почувствовал, что последняя реплика была лишней. Кажется, он собственноручно похерил весь правильный настрой, который с таким трудом удалось создать. И от досады выругался сквозь зубы. Ну не было у него опыта общения с детьми. Особенно, такими, как Марк, слишком взрослыми для своего возраста, но все еще по-детски импульсивными. К тому же, у них с Марком, несмотря на всю общность, был разный жизненный опыт. Неизвестно, через что прошел этот мальчик, что у него выработалось стойкое отвращение по отношению к альтруистично настроенным мужчинам среднего возраста.

— Я не извращенец, если ты все еще уверен в обратном.

— Вы трахаете моего дядю!

— Я его люблю и хочу взять в законные супруги. Что в этом такого извращенного?

— У вас никогда не будет детей. А до встречи с вами Дэну нравились девушки!

Да, Марк был слишком взрослым для своего возраста. Конечно, это можно было списать на исчезновение матери и необходимость заботиться о младшем братишки, но Рэд чувствовал, что все это не то. Что-то еще произошло с этим мальчиком. Что-то весьма неприятное.

— Я тоже раньше встречался исключительно с женщинами. И, если тебя это успокоит, ты меня в этом смысле никогда не заинтересуешь, — и тут же, не дав Марку опомниться от удивления, что он обо всем догадался, Рэд резанул, словно бритвой, короткой репликой, — Тебя изнасиловали?

— Нет! А если не вы меня, а я вас, что тогда?!

Рэд сначала растерялся и теперь уже не смог это скрыть, но быстро взял себя в руки.

— Тебе нравятся мальчики? Давно?

— Да! Не знаю! Не знаю я! — В громком возгласе отчетливо проступили истерические нотки. Марк вскинул ладонь и закрыл всю правую половин лица. Теперь он смотрел на Рэда одним глазом, в котором плескалась такая бездна, что по спине побежали мурашки.

— Не изнасиловали, но пытались. Кто?

— Бывший... — хрипло, словно истекающий кровью волчонок, — ее бывший. Она застала его, когда он меня... и бросила. А потом появился Тодд, он подсадил ее... подсадил на мэт... и я... это я виноват, — закончил он убито и безвольно уронил руку вдоль тела. — Еще и гей... — добавил Марк и это окончательно добило.