Эпоха холода

Все изменили события 9 августа 1966 года. Когда внезапно рванул супервулкан Лонг-Вэлли, по всей планете активизировались сейсмоопасные регионы, а Курильские острова с Камчаткой буквально смыло гигантским цунами, советским спасателям сразу стало не до Америки. Тут своих спасать надо! В Закавказье и Средней Азии разбирали завалы от разрушенных землетрясением домов, на Курилах пытались найти и эвакуировать в безопасные места немногих уцелевших после удара стихии. На помощь пострадавшим бросили всю мощь советской армии. Доставали людей из-под завалов, копали землянки, эвакуировали в пионерские и лагеря отдыха. И старались успеть до зимы более-менее наладить нормальную жизнь.

Ну а в пока практически не пострадавших от последствий центральных и южных областях РСФСР, Белоруссии и Украине, Сибири и Казахстане тем временем вовсю шла уборочная кампания... Несмотря на начавшееся вскоре из-за снижения прозрачности атмосферы похолодание, урожай был собран минимальными потерями — голода, как всем еще казалось, никому не грозило. В северных областях уже вовсю готовились к севу озимых, пахали поля, готовили посевной материал...

А что в это время творилось в США? Американцам оставалось только посочувствовать. Запад США в считанные дни, а то и часы, оказался погребен под слоем вулканического пепла, окончательно похоронив все последние надежды навести хоть какой-то порядок. Практически весь континент заливало обильными сернокислотными дождями — впрочем, они достигали даже Дальнего Востока СССР... Восток США наполнили толпы беженцев не только с запада, но и из центра страны, вскоре превратившиеся в поисках еды в армию мародеров. Причем, вооруженных — оружие в США продается свободно. Вот только местные жители тоже не горели желанием отдать беженцам последнее, а самим помереть с голоду. В городах разразились настоящие уличные бои... Стянув войска с Надгвардией, власти старались удержать контроль хотя бы над частью территории, не допустить, чтобы волна хаоса накрыла всю страну. И на первом этапе им это даже удалось... Карабин или даже автомат против танков с артиллерией не пляшут, так что как только прошло потрясенье первых дней — власти смогли наладить оборону. Северо-восточные штаты страны продолжали контролироваться властями до самого наступления Долгой зимы — после чего всякая информация о происходящем в дальнем зарубежье пропадала. Вот только это было лишь началом всех бед... Не только для США — для всего мира.

В сентябре, когда должна была начаться посевная, вместе с начавшимся похолоданьем внезапно полили сильнейшие ливни, практически не прекращавшиеся весь месяц. Трактора не могли выйти в поле, грузовики застревали в грязи. Люди ругали погоду, ругали проклятых американцев, но сделать не могли ничего. Посевная оказалась практически сорвана. Лишь кое-где в северных регионах успели засеять часть полей — но это было катастрофически мало. Оставалась лишь надежда на весенний сев...

Первый снег выпал уже в конце сентября, а в первой половине октября уже почти по всей территории СССР образовался устойчивый снежный покров. Начавшаяся зима оказалась необыкновенно холодной и снежной. Не прекращавшиеся по несколько дней к ряду снегопады сменялись невиданными доселе морозами. Очень скоро стало понятно, что это не просто холодная зима... Это гораздо большее.

Наконец, в ноябре состоялось совещания, на котором климатологи, проанализировав последствия других известных из истории крупных извержений вулканов, вынесли неутешительный прогноз на следующий год. Лета можно не ждать. Его или не будет совсем, или будет очень кроткое и холодное, вырастить и собрать урожай в открытом грунте не получится. А раз так, то чтобы не умереть с голоду нужно срочно думать над тем, что и где выращивать чтобы прокормить людей на будущий год. Ну и, само собой, экономия, экономия и еще раз экономия! Установить строгие нормы выдачи продовольствия. Максимально уменьшить количество скотины, оставив лишь очень ограниченное количество на разведение. Это и сейчас людей мясом накормить позволит, и сэкономить немало запасов хлеба и овощей. И теплицы, гидропоника, аэропоника, выращивание грибов... Бросить все силы и все средства на скорейшее развитие этих направлений. Разрешить отстрел диких животных и вылов рыбы без всяких ограничений. Максимально нарастить объемы вылова морской рыбы.

Впрочем, проблем становилось чем дальше — тем больше. Вскоре оказалось, что обычная техника плохо справляется со снежными заносами на дорогах. Пришлось создавать приспособленную под новые условия снегоочистительную технику. Но и этого мало... Морозы мешали и нормальной ее эксплуатации, завести двигатель в мороз становилось зачастую серьезной проблемой. Где-то ее решали тем, что не глушили технику на ночь, где-то загоняли в отапливаемые ангары или заводские цеха — но этого было мало. Требовалось сделать это системой... Срочно сооружались пункты обогрева техники, в конструкцию двигателей и трансмиссий вносились работающие от электросети подогреватели.

С горем пополам первую зиму все же пережили — однако уже было понятно, что следующая будет не лучше. И готовиться к ней требовалось заранее — а запасов ресурсов в стране становилось все меньше. И расходовать их следовало максимально рационально. В результате летом 1967 года, как более-менее потеплело, советское правительство принимает решение об обязательной эвакуации расположенных на удалении от основных железных и шоссейных дорог населенных пунктов... Ну а поскольку обе посещенные деревни попали под эту самую эвакуацию, то эти газеты стали практически последним, что удалось найти. Больше ничего интересного найти не удалось. Выбора людям никто не давал. Хочешь, не хочешь — чемодан, автобус, город. Без всяких там интеллигентских соплей...

— И какие дальнейшие планы? — закончив чтение, спросил Владимир.

— Неподалеку от Миасса наша авиаразведка обнаружила явно жилые поселки. Даже поля пашут. Туда и направитесь...

Беда была в том, что для появления в поселках требовалось приготовиться. Чтобы не оказаться белой вороной... А ведь они не знали даже, как в этом мире сейчас одеваться принято... Придешь так, как когда-то в прошлом в СССР одевались — а тут и окажется, что так уж лет тридцать не одеваются. Или вообще никогда не одевались. Другой мир вполне может иметь и совсем другую моду... Так что запросто можно оказаться в положении того негра в советской глубинке... 'А ты, сынок, не шпиён американский?' Или на кого там можно за камнем шпионить? Хотя может оказаться и так, что не на кого. Во всяком случае, все попытки поймать радиопередачи на каких-либо еще языках, кроме русского и немецкого, оказались тщетны. Словно весь остальной мир дружно вымер... Или не словно?

Конечно, вполне могло быть и так, что в СССР сейчас, особенно в глухой провинции, царит полное спокойствие и беспечность. Но строить свои расчеты исходя из этого предположения — безрассудство. Особенно с учетом знания реалий СССР из их реальности. Поэтому нужно сделать так, чтобы по возможности не выглядеть чужаками при встрече с людьми из-за камня...

* * *

Первые недели работы на новом месте прошли без приключений. Разобрался с техникой Владимир без особых проблем, соответствующий опыт уже имелся. Так что уже к концу первой недели дело вошло в нормальный рабочий ритм. Заниматься, прежде всего, приходилось ремонтом электронных блоков со станков. Что-то — в порядке плановых работ при капитальном ремонте: замена проводки, подсохших электролитических конденсаторов. Что-то — в аварийном порядке, когда из цеха притаскивали отказавший электронный блок — и приходилось, отложив в сторону всю остальную работу, приступать к поиску неисправностей. За прошедшие недели работы на новом месте повидать довелось уж и то, и другое.

Отношения коллективом складывались тоже вполне товарищескими. Быстро поняв, что специалист он неплохой, коллеги стали относиться к Владимиру с уважением. И вскоре уже считали за своего. Так что можно было считать, что жизнь вполне задалась — вошла в привычное русло. Утром на работу, вечером с работы, приготовить поесть, посмотреть телевизор и спать. Обычный распорядок дня обычного человека. По выходным, пока природа радовала последними теплыми летними денечками, можно съездить на рыбалку. Один раз, после недолгих дождей, попробовал и за грибами съездить — но толку с того вышло немного.

Однако уже в начале сентября погода резко ухудшилась. Резко похолодало, начались противные моросящие осенние дожди — и высовываться лишний раз из дома больше не хотелось. Вот и сейчас погода была ничуть не лучше... То же хмурое небо и промозглый дождь — только дождь на время прекратился. Только надолго ли?

Выйдя с проходной, Владимир быстро добрался до остановки и, дождавшись трамвая, залез в, несмотря на конечную станцию, мгновенно заполнившийся заводчанами 'двойник'. Прожужжав моторчиками, закрылись двери — и сцепка отправилась в путь. За окном не торопясь проплывали унылые пейзажи осеннего города... Лужи на дорогах, грязь, опавшие мокрые листья. Вспоминая прочитанные в школьные годы стихи Пушкина, Владимир в который раз удивлялся странностям человеческого восприятия... Нет уж, осень он не любил никогда.

Однако спокойно доехать до дома не удалось. В какой-то момент вагон вдруг остановился — но не на остановке, где-то посередине.

— Впереди стоят вагоны, обрыв контактного провода, — объявил в громкоговоритель водитель.

Кто-то, видимо, пошел спрашивать у водителя, когда поедем дальше — поэтому минуту спустя снова ожил громкоговоритель.

— Время восстановления движения — около получаса, — добавил к уже сказанному водитель.

Двери тем временем раскрылись — и часть пассажиров, кому не далеко ехать, двинулись на выход. С ними отправился и Владимир — оставшиеся полторы остановки он и пешком пройдет. Дождя, к счастью, пока не было — так что можно и пешком дойти. Перед их трамваем и вправду выстроилась целая вереница вагонов. Одиночки 'двойки' чередовались с двойниками 'семерки'. Четыре трамвая — так что стоят не так уж и долго. Впрочем, на вскоре увиденном месте обрыва уже вовсю работали ремонтники — прямо посередине рельс стоял ЗИЛ с вышкой.

Зайдя по дороге в магазин и отстояв пока еще небольшую, люди только возвращаются с работы, очередь, прикупил хлеба и молока и продолжил путь домой. На выходе из магазина внезапно вспомнились слова товарища Нестерова о необходимости увеличения количества торговых точек и максимальном их переводе на самообслуживание — пока-то таких магазинов было не так уж много. Люди, мол, не должны тратить свое свободное время, которое в ином случае могли бы использовать как на домашние дела, так и на повышение своего культурного уровня и самообразование, на стояние в очередях. И в последние пару лет количество магазинов и впрямь практически удвоилось, а к концу пятилетки должно стать и того больше. Вот только очереди по-прежнему оставались, пусть и стали поменьше.

Пройдя по мосту над железной дорогой, Владимир свернул на Крымскую, где немногочисленные 'сталинки' вскоре сменялись безликими ящиками 'пономаренок' — или, как их официально называли, 'домов эвакуационного типа'. Массово строившиеся в короткие лета Долгой зимы и вскоре после ее окончания для расселения эвакуированных, они не отличались особым комфортом. Пятнадцатиметровые 'однушки', двадцатисемиметровые 'двушки', с маленькими кухонками или вовсе без них, где кухня была объединена с коридором, с крохотной совмещенной с туалетом душевой. Странная ирония судьбы... Имя одного из наиболее выдающихся руководителей страны в народной памяти оказалось прочно связано не с развернувшимся еще в 50-е массовым жилищным строительством домов из панельных блоков, не с началом освоения космоса и резким ростом уровня жизни в первое десятилетие. А с Катастрофой, Долгой зимой и 'домами эвакуационного типа' — хотя его-то вины в произошедшем не было никакой...

А ведь какие времена были — дед с бабкой не раз рассказывали про те годы... Время надежд на лучшее будущее — когда наконец-то остались в прошлом война и послевоенная разруха, и люди верили, что дальше будет все лучше и лучше. Что скоро они уже и коммунизм построят. И все это сменилось безнадегой Долгой зимы, эвакуацией, возвращением карточек и вечной борьбой за выживание... А уж в тех-то условиях люди были рады и 'эвакуационкам' — все лучше, чем в гостинице или коммуналке. Не говоря уж про школы или заводские конторы...

Впрочем, в последнее десятилетие их начали наконец-то сносить, расселяя людей по новым домам. Даже в этих кварталах на месте многих из них уже стояли новенькие двенадцатиэтажки — с большими и удобными квартирами, лоджиями, двумя лифтами в подъездах и электронными замками на входе... Часть из них была кооперативными — в одном из таких жил и Владимир. Но большинство строили государство и заводы. А часть 'пономаренок' и вовсе сносили, не строя ничего взамен — оставляли место под парки, скверы, детские площадки... Уж больно их плотно в свое время понастроили. Вот и по пути домой постоянно приходилось обходить одну такую стройплощадку, где тротуар утыкался в забор — и приходилось обходить по раскисшей от грязи тропинке вдоль дороги...

Первые капли дожди упали когда Владимир уже подходил к дому. Ускорившись, он успел заскочить под навес подъезда прежде, чем он разошелся и, привычно открыв магнитным ключом электронный замок, зашел в подъезд. На лифте ?1 уже третью неделю висела табличка 'Лифт на профилактике' — впрочем, оба одновременно они работали очень редко. Похоже, что и в проекте-то их сразу два предусмотрено именно из этих соображений. Второй лифт ожидаемо работал — едва Владимир нажал кнопку, как перед ним распахнулись его двери. Зайдя внутрь, также привычно нажал кнопку 5 этажа — и, слегка дрогнув, кабина начала движение вверх. Несколько секунд — и вот он у себя на этаже. Открыв двери своей двушки, Владимир вошел домой. Разделся, умылся, выложил все покупки, поставил воду для типично холостяцкой еды, макарон, и пошел смотреть телевизор. Первый канал, как обычно, показывал новости. На втором и третьем показывали какие-то фильмы, тематику которых с первого взгляда было не определить. Наконец, на четвертом шла какая-то передачка про живую природу для детей. Решив смотреть новости, Владимир решительно переключил телевизор на первый канал.

— Сегодня польские банды предприняли очередную попытку набега на окрестности Белостока и Львова, — говорила тем временем дикторша. — По сообщениям министерства обороны нападение успешно отражено советскими пограничниками.

Ну это было уже из привычной оперы... Долгой зимы польское правительство не пережило, а уцелевшие поляки вдруг резко обиделись на Советский Союз и русских в целом, обвинив в том, что тот, дескать, не захотел помогать им с продовольствием — и вообще вечно угнетает бедных-несчастных поляков. То не захотел помогать польским повстанцам в борьбе с фашистским режимом, то захватил законные польские земли (на юге которых, к тому же, даже было какое-никакое, но лето!), то на Варшаву походом ходил, а то и вовсе русские оккупировали всю Польшу — пусть и на пару с немцами. В ответ СССР, посчитав себя свободным от обязательств перед поляками, решил отодвинуть границу подальше на запад, создав 'зону безопасности' вдоль границы — а, заодно, и вернуть возвращенный полякам в знак дружбы (о которой больше не могло идти и речи) Белосток.