За 30 миль до линии фронта Ii часть

— И всё же, Пауль, солдат у двери, офицер штаба в роли няньки. Не чересчур ли? Или я чего-то не знаю?

Офицер не спешил с ответом, когда ему было надо, он не хуже глухонемого мог 'не понимать' что от него хотят. Словно раздумывая говорить или нет, он крутил кольцо на пальце и наконец, выдал:

— Вчера, около двадцати часов вечера, на дороге к Смоленску расстреляли автомобиль с кинооператорами. Погиб личный фотограф Геринга. За час до этого прискорбного события, в Пскове взорвалась гостиница с артистами, где должна была остановиться Кристина Зёдербаум для съёмок нового фильма. По предварительным данным здание было заминировано радиоуправляемой бомбой. И последняя капля в чашу, слетевший с роликов оберштурмфюрер устраивает стрельбу на съёмочной площадке под самым носом у Линдемана. Думаю, наш корпус чудом не угодил в эту траурную сводку.

— Это объясняет выставленный пост, но ни ваше приятное общество.

В ответ Пауль усмехнулся.

— Как правило, самое простое объяснение является верным. Просто я крепче остальных стою на ногах. Мне поручено споить вас и не допустить вылазок на окраины и уж тем более к линии фронта.

В этот момент из приоткрывшейся двери кухни подул лёгкий ветерок приятных для голодного человека ароматов: свежеиспечённого хлеба, дымка только что обжаренного кофе и горячего оливкового масла. Официантка принесла поднос с гренками, сыр, варёные яйца и кофейник. В желудке Пауля предательски заурчало, но муки голода пришлось проигнорировать, так как стаканчик вновь оказался наполненным.

— Крепко стоите на ногах, Пауль? А я не против вашего предложения. Но сначала нужно покончить с делами. Вы уже познакомились с Куртом Расселем?

— Ещё не успел. Он присоединится?

— Даже не сомневаюсь. Вот его вы точно не сможете остановить. Без съёмок стреляющих орудий, самолётов и марширующих колон он никуда не уедет. У Курта в номере несгораемый шкаф. Как вы думаете, что он там хранит?

— Неужели коньяк?

— С вами не интересно, Пауль. Вы не оставляете места для интриги. Тем не менее, раз уж судьба свела нас, я хотел бы отыграться за проигранное пари вашему деду. Ставлю в заклад дюжину бутылок 'Камю' (Camuc) на то, что Курт перепьёт вас.

Немец с трудом сдержал на лице улыбку и чуть не рассмеялся. Повод для смеха действительно был. Всё дело заключалось в том, что какой-то предок поделился с потомками своими уникальными генами кодирующие ферменты, окисляющие этанол. Один из выделяемых ферментов превращал алкоголь в ацетальдегид, а второй окислял его до безопасного для здоровья вещества и там, где схожий по комплекции с Паулем человек употребив бутылочку 'беленькой' упадёт лицом в салат, Леттов выпьет две и сможет вести диспут, как ни в чём не бывало.

— А если я проиграю? — с долей иронии спросил он.

— Будем верны устоявшейся традиции того спора. С вас услуга.

— Мне даже как-то неудобно лишать вас запасов коньяка, — хвастливо заявил Леттов. — Но пари есть пари.

— Тогда призовём книгу вашего деда в свидетели. В самом конце вшита пара чистых листов для заметок. Фрайхерр Пауль Рюдигер фон Леттов берите перо и пишите оговоренные условия. После того, как мы поставим подписи, пари вступит в законную силу, оставаясь в истории для потомков. И может так статься, что через четверть века наши дети или даже сами вы вновь встретятся за столом.

Когда завтрак подходил к своему завершению, Леттов поинтересовался целью прибытия представителя Красного Креста. С кинохроникой всё понятно: дома должны знать, что происходит за тысячи километров на восток и шустрые парни с кинокамерами из еженедельного военного обозрения не редкость.

— Вспомните, — пустился я в разъяснения — как вы только что рассуждали про истинность самого простого объяснения. В конце августа фюрер лично дал указание на отправку врачей швейцарского Красного Креста. И благодаря моему скромному участию 15 октября из Берна в Берлин отправится поезд с полным штатом госпиталя. Первая группа в восемьдесят человек разместится в Смоленске. Место дислокации второй ещё не определено. Возможно, это будет Псков или Гатчина. Пока присматриваюсь. Надеюсь, эта информация останется между нами.

— Буду нем, как этот кофейник, — соврал Пауль.

— А теперь, пора в путь. У нас есть в запасе чуть больше часа, вам знаком салон фрау Марии?

— Возле Красных казарм?

— К сожалению, я пока недостаточно хорошо ориентируюсь в городе. Вполне возможно, что мы говорим об одном и том же кафе. Просто это единственное заведение, которое мне известно. Говорят, там играет музыка, и читают стихи. Если оно функционирует, то значит — благонадёжно и вполне подходит для фантазий Расселя.

— Надёжно как швейцарские часы, — с усмешкой пробормотал Пауль. — Гестаповский клоповник для наивных болтунов. Вот, что собой представляет это кафе. Офицерам штаба не рекомендуется посещать это заведение.

— Значит, тем более там стоит побывать.

— Дело ваше, — не стал переубеждать обер-лейтенант.

— Викки, — подзывая официантку — принесите из погреба одну из корзинок с красной лентой, что мы оставили на хранение.

Пока несли корзинку, я предложил Леттову идею.

— На месте вашего командования, я бы давно организовал подобающее для офицеров место отдыха. К примеру, казино как в Бад-Хомбурге или клуб. И не смотрите на меня так, словно я и здравый смысл как две параллельные прямые в евклидовом пространстве.

— Вы провидиц? — с удивлением произнёс Леттов. — Не далее как вчера в узком кругу мы вспоминали заведение Писториуса, когда корпус квартировал в Греции. Этот ушлый эллин оставлял нас без жалования за зелёным сукном, но бесплатно поил 'Метаксой' и девочки там... даже Линдеман заглядывал туда на партию в биллиард.

— Знаете, у меня есть один знакомый, который сможет это всё организовать не хуже вашего грека. Место, где можно отдохнуть, прочесть столичную газету, вкусно поесть, выпить, погонять шары либо поиграть в шахматы или в тот же вист. Раньше, даже офицер рейхсвера, не говоря об императорской армии, имел право на удовлетворение своих слабостей. Сегодня же отправлю ему телеграмму.

— Не шутите?

— Пауль, открытие заведения и станет той услугой, о которой я вас попрошу. Если миссия расположится в Гатчине, я не собираюсь портить свои нервы, наблюдая за текущей унылостью, почитывая в одиночестве 'Фёлькишер беобахтер' (Völkischer Beobachter ). Жизнь даётся всего лишь раз, и прожить её надо с радостью, не избегая общества прекрасных дам, застольных бесед, вина и игр. Гружевский привезёт оборудование, повара, деликатесы, вышколенный персонал, мебель, а с вас разрешение и помещение. Хорошее помещение! Десять процентов генералу и два лично вам.

— Вы ещё не выиграли спор.

— Бросьте, вы сами захотите проиграть и все офицеры вас поддержат. Смиритесь, Пауль. У вас изначально не было шансов.

— Во дворце свободным осталось лишь Кухонное каре. Думаю, оно подойдёт. К тому же у меня есть ключи от помещений.

— Кухонное? Пусть будет так. Заодно откроем лавку для обеспечения финансирования. Название фирмы 'Маркен Тендерай', это один из кооперативов 'Эдека' (Edeka ) в котором я имею долю. Запомните это название.

— Запомню. Но меня волнует другой вопрос, вы сказали два процента.

— Я так сказал? Тогда зачем волноваться, неужели вы могли подумать, что дед не позаботится о внуке?

— Он не общается с нами, с момента вступления отца в партию, — почти шёпотом сказал Леттов.

— Значит, адъютантом Георга вы стали исключительно за вашу способность твёрдо стоять на ногах.

— Но...

— Пауль, слишком много совпадений. Не так ли? А теперь отправляемся в не рекомендованное заведение, и не потеряйте свой бумажник.

Леттов только сейчас обратил внимание на оказавшееся на столе каким-то волшебным образом, старое, с вытесненным на коричневой коже узнаваемым гербом портмоне. Раскрыв его, он обнаружил внутри пачку купюр наименованием по десять и двадцать марок.

— Это на организацию пари, — пояснил я. — Пока прогревается двигатель, дайте задание Викки подготовить к восемнадцати часам столы для спортивного поединка. Пусть сервируют на секундантов, судей и гостей из ваших друзей-офицеров. Здесь мало стульев, но я догадываюсь, где их можно достать. Заказывайте всё самое лучшее, не скупитесь. В Танзании мы пили коньяги, пусть и тут будет местная водка.

По дороге я раскрыл правила предстоящего состязания. До этого момента Леттов никак не мог взять в толк, причём здесь спорт, а потом весь оставшийся путь до самых дверей кафе восхищался находчивостью адъютанта своего деда. Фрау Мария появилась неожиданно. Это определённо была красивая женщина с честным лицом, исключающим малейший намёк на интригу. Чуть старше двадцати пяти, но явно младше сорока, похожая на 'певицу без возраста' Мирей Матье. Мне всегда туго удавалось распознавание возраста по лицам, и я прибегал к хорошо известному приёму, а именно представлял рамку из широкого багета и взгляд не рассеивался, давая возможность рассмотреть детали. Подробности 'портрета' скрадывались в неярком освещении, пробивавшегося сквозь перечёркнутые крест-накрест желтоватой бумагой окна, к тому же частично завешанные портьерами. Довольно выраженные скулы в безупречной симметричности выпущенных на волю антрацитово-чёрных завитых локонов поднимались к вискам и рельефно обрисовывались собранными в шишку волосами, скрепленными 'невидимками'. Нос, немного удручавшей своей курносостью с наклоном головы как бы капельку заострился, приобретая благородно-породистые очертания, а глаза, цвет которых был неразличим в полумраке, казались ещё больше. Впечатления не портили даже окружавшие их тени усталости и проявившаяся между бровями крохотная морщинка. Высокую шею с чокером у ключиц обрамлял кружевной воротник тёмно-синего платья, подчёркивающего стройную фигуру. Больше ничего в небольшом пространстве воображаемой рамы не помещалось. Зато мне было доподлинно известно, что чёрствое сердце удобнее всего скрывать за честным лицом.

— Идёмте пить чай с баранками, — предложила она, когда мы представились. — Утром не бывает посетителей, и я с удовольствием выслушаю вас.

Большой эмалированный чайник с высоким носиком над огнём призывно засопел, чихнул крышкой, загудел, а вскоре — и заклокотал, после чего, повинуясь уверенной руке хозяйки, застыл над своим собратом — заварным чайником. За столом разнёсся аромат имбиря с чабрецом, а на скатерти возникла вазочка с баранками.

— По русской традиции, — сказала она, выставляя фарфор — чашка наполняется на треть из заварника и добавляется кипяток, но папа считал этот способ не заслуживающим внимания и когда дома собирались офицеры, объём кипятка сокращался, замещаясь бальзамом или коньяком. К сожалению, ни того ни другого у меня нет.

— Этот недостаток легко исправить, фрау Мария. Мы с Паулем захватили с собой скромный подарок и там как раз есть то, о чём вы сожалели.

Совсем скоро на столе появился Рижский бальзам с коньяком, а хозяйка кафе посмеялась над историей питья чая из блюдец, поведанной Паулем, когда корпус стоял в Смоленске. По-моему, следуя поведанному рецепту, Леттов вообще исключил кипяток.

— На куне работают две женщины из местных, — проникшись моей просьбе, сообщила фрау Мария. — В обеденный перерыв они раздадут посылки из грузовика. Я отпущу их на полчаса раньше срока, чтобы они сообщили об акции.

— Буду признателен за любую помощь, — поблагодарив кивком головы, произнёс я и тут же спросил: — Пауль, вы сможете посодействовать в организации правопорядка?

— Проще простого, — опрометчиво согласился обер-лейтенант.

— Прекрасно! — моё лицо расплылось в улыбке. — Другого ответа я и не ожидал. В таком случае, в рапорте президенту германского Красного Креста я отмечу ваше участие, и пусть меня поразит гром, если вас не наградят почётными грамотами.

Раздача посылок проходила по утверждённому сценарию. Место, где составили несколько задрапированных красной тканью ящиков, осветили софитами, поставили несколько стульев и выстроили вдоль прохода в две шеренги советских пленных командиров. По отмашке кинооператора капитан Хорст зачитал хвалебные оды немецкому командованию, проявлявшему исключительную заботу о военнопленных и, дождавшись перевода, отдал команду начинать. Первые пять человек получили посылки персонально от капитана, расписавшись в ведомости под объективом кинокамеры, после чего весь труд по вручению был доверен сотрудникам администрации чином пониже. Вызванные по номерам узники подходили, подтверждали свой номер, бросали открытки в ящик и получали распакованную картонную коробку. Едва последний человек поставил свою подпись, а аппаратура собрана, как к военнопленным вновь обратился капитан.

— Внимание! Каждому из вас утром была передана открытка. Надеюсь, вы соблюдали установленные требования, не совершив глупостей. Каждое послание будет перлюстрировано, и нарушители наказаны.

Начало дня было чересчур хорошим, что бы конец стал таким же. Впрочем, даже неудача сыграла нам на руку, и после завершения пари Винцингероде снискал сочувствие у офицеров — каждому известно, что с плохим настроением одержать победу невероятно сложно. Особенно когда всё решается на последних каплях силы воли и важен каждый мельчайший нюанс. Те же бутерброды с сардинами в качестве закуски. При вялом аппетите он, в отличие от Пауля не обращал на них внимания. Да и какой к чертям аппетит, если перед посадкой за стол по его лицу было видно — переживает за случившееся фиаско.

Раздача среди гражданского населения проходила труднее, нежели в Красных казармах и повторить дубль с засвеченной киноплёнкой было решительно невозможно. Не хватало присущей военным дисциплины, и практически отсутствовало упорядочение, столь необходимое при работе с людскими массами. Эти два фактора превратили мероприятие в фарс. Во-первых, желающих получить посылки оказалось на порядок больше, и четыре сотни горожан в какой-то момент почувствовали, что всем не хватит. А во-вторых, полицаи открыли стрельбу, сметая весь пропагандистский эффект в мусорную яму. Хорошо, что почти без жертв обошлось. Пара избитых фашистских осведомителей, отхвативших в первую очередь гуманитарную помощь не в счёт. Обо всём об этом и желании переснять акцию хотя бы в деревне Большево Винцингероде рассказывал Леттову за игрой в шашки, где на доске стояли рюмки с водкой. После третьей партии за стратегией уже никто не следил, а пятая оказалась незавершённой. И даже мои сто рейхсмарок победителю, брошенные на стол для поднятия боевого духа не возымели успеха. Державшийся молодцом всё это время Фёдор Илларионович в какой-то момент опустил веки и задремал. Секунданты зафиксировали последнюю рюмку за Паулем, поставили свои подписи на странице в мемуарах генерала и передали представителям победителя приз. Самого Леттова, мало чем отличавшегося от своего соперника так же приняли под белы рученьки и отвели в мой номер на второй этаж отсыпаться. Зато основная акция по обеспечению продовольствием подпольной организацией 'За Родину' увенчалась успехом. В городе, где прописался голод, банка консервов и кулёк с мукой — лучший стимулятор для работы агентов. К бывшему дому купца Мамедова по улице Радищева, 1 от подземного склада был подведён тоннель, и группа товарища Разумихина, теперь обрела иной статус. С этого дня они переподчинялись начальнику штаба ЛШПД (Ленинградский штаб партизанского движения) Никитину и становились базой материально-технического обеспечения и финансов партизан всего Красногвардейского района.