Гроза над Империей

Шаргатэн остался один на один с королевой. На вид — обычная женщина, с превосходной фигурой и обычным, чуть резковатым от усталости и скрытого напряжения лицом, но любой маг или высший эльф легко мог ощутить огромную силу, мягко пульсирующую в ней. Тёмный эльф возвышался над ней башней, но чувствовал себя маленьким и ничтожным, зажатый представлениями о чести и любовью к наследственному врагу своего рода.

Ильтали перевела взгляд с герцога, вспотевшего от непривычной живости, на его спутника, и её светлые брови взлетели и спрятались под чёлкой в удивлении. Она мгновенно распознала силу, во многом антагонистичную собственной, но не показала ни страха, ни ненависти, только уголки ярких губ чуть сместились вниз, как от незначительного огорчения.

— Меня не представили, Ваше Величество. Я Шаргатэн, тот, кто ныне правит отринувшими жизнь. — Принц уже разобрался в ситуации, и что-то тихо и яростно шептал герцогу. Сомнительно, что это было что-либо приятное, поскольку Доган выглядел багровым и встопорщенным, а пальцы принца побелели от напряжения на рукояти меча. — Я давно желал встретиться с Вами... Я мечтал об этом почти тридцать лет!

Последние слова вырвались у него непроизвольно, пришлось закусить нижнюю губу, чтобы удержать несвоевременные признания. Ильтали чуть откинулась назад, чтобы взглянуть ему в лицо, и тёмный эльф перестал дышать, наблюдая, как мягко колыхнулось свободное платье, как волной качнулись длинные волосы, как и у него перехваченные лентой с родовым узором, а затем изумрудные глаза встретились с топазовыми, и распахнулись во всю ширь от удивления, а где-то у самого сердца затрепетала связующая нить, даря ласку и тепло.

— Как это случилось с Вами, Ваше Величество? — её голос был ниже, чем он ожидал, но прошёлся по нему жаром раскалённого металла. Шаргатэн невольно шагнул вперёд, желая только обнять стоящую перед ним женщину, ощутить пальцами гладкость кожи под платьем, коснуться её губ, провести рукой по сияющей волне волос, стекающей ниже талии...

Ильтали отступила назад, и он с опозданием вспомнил, что теперь, выделив его нить из сонма прочих, королева легко читает все его чувства.

Пожалуй, поступи он так, эльфийская свита не придёт в восторг, да и место людное, но всё это мелочи, главное то, что она улыбается, его порыв не был для неё неприятен!

Король отвёл глаза от собеседницы, окончательно уверившись, что его хвалёная выдержка не способна противостоять силам жизни и влечения этой женщины. Её обаяние, её едва уловимый собственный запах, как будто острые коготки перебирают его обнажённые нервы.

— Двадцать девять лет назад, сорок лучших наших воинов отправились на разведку в эльфийский лес.

Королева охнула, невольно отшатнувшись в сторону своей охраны. Незаметно подобравшийся к беседующим Тельсен потянул клинок из ножен, но раздражённо бросил его обратно и скрестил руки у себя на груди после гневного взгляда матери. Принц родился тремя годами позже, но отлично знал, сколько пограничников бесследно исчезло в тот год, и сколько версий их пропажи было выдвинуто от беспомощности.

— Вся Орда кипела и бурлила, не желая более мириться с властью некромантов, а последний из них, Скиссирокс, вышедший из нашего рода, был слабейшим из всех, и не мог устрашить ящеров своей силой. Вместо этого он предложил безумный план — вернуться в Бархатные леса, откуда мы были изгнаны поколения назад, подчинить эльфов, и укрыться в родных местах, поставив силы жизни на службу некромантам. Даже объединившись, Орда и Империя не смогли бы сокрушить могущество леса, соединённое с силой повелителей смерти.

Шаргатэн запнулся, с болью в сердце наблюдая, как новые тревоги отражаются на усталом лице Ильтали, почти физически ощущая навалившийся на неё новый груз ответственности. Молодой эльф играл рукоятью меча, пытаясь свыкнуться с мыслью, что совершенная защита, тысячелетьями хранившая его народ от всего мира, бессильна против самого страшного врага.

— Мы выполнили задание, составив карты леса для вторжения, и доказав, что древняя магия Бархатных лесов не делает различия между обычными и тёмными эльфами, наши общие предки не могли предвидеть раскола. В тот день, когда мы уходили обратно, юная эльфийская королева впервые поднялась в воздух, чтобы по обычаю создать неразрывную связь между собой и своим народом, и её магия тоже не делала различиями между двумя видами эльфов.

Тельсен ахнул, быстро переводя взгляд с матери на тёмного эльфа и обратно, затем негромко рассмеялся. В их сторону начали оборачиваться, и принц быстро отошёл к охране, чтобы поделиться со своими приятелями первоклассной шуткой. Телохранители, только сейчас выяснившие, кто беседует с их повелительницей, вовсе не сочли новость забавной. Старший из них коротко высказался по поводу немедленно побагровевшего мальчишки и, отодвинув его в сторону, демонстративно извлёк меч и упёр его камень пола. Остальные три древесника тоже без особой суеты изготовились к бою и чуть придвинулись, упёршись в Шаргатэна ничего не выражающими глазами. Увидев, что герцог быстро удаляется на "свою территорию", король в полной мере оценил опасность. Любая ошибка с его стороны будет стоить ему жизни, пусть он и сумеет уложить двоих или троих голыми руками. В отличие от сопляка Тельсена, этих не остановит даже прямой приказ королевы.

— Удивительно. Многих из тех, с кем я связана, я никогда не видела, но не могла и предположить, что сорок из них — Ваши сородичи. Надеюсь, им это тоже помогло увидеть мир и с другой точки зрения.

Голос Ильтали омыл его от всех тревог и забот. Шаргатэну опять приходилось прилагать титанические усилия, чтобы сконцентрироваться на разговоре, не отдаваясь бездумному восторгу соприкосновения с кумиром. Теперь он легко мог поверить, что по одному слову королевы любой эльф покинет семью ради счастья на краткий срок стать партнёром богини жизни, и никто не сочтёт его виновным. Также теперь было понятно, почему родовой совет эльфов проводит совещания без правительницы, выясняя её мнение через курьеров.

— Нет, Ваше величество. Часть из моих спутников отрицала установившуюся связь, а часть немедленно по прибытию отправились к некроманту, умоляя его избавить их от обрушившейся напасти.

Королева растерянно всплеснула руками, не в силах поверить, что связь, доставляющую только радость, кто-то способен счесть проклятьем. Лицо королевы, увлечённой рассказом, раскраснелось, зелёные глаза светились сочувствием. Многие из мужчин в зале с интересом посматривали на неё, откровенно завидуя её собеседнику. Для большинства правителей из центральных государств империи эльфы были "неподходящей компанией", и они не могли позволить себе подойти и завязать разговор с экзотичной красавицей.

— И им удалось избавиться от... напасти?!

— Скиссирокс провёл над ними некий... ритуал. Часть воителей просто не выдержала его, те же, что выжили после разрыва нити, изменились, утратили какую то основную часть своей составляющей. Мы хорошо чувствуем подобные вещи. Затем некромант потребовал остальных разведчиков — и это стало последней каплей. Впервые два рода из пяти отказались подчиниться и выдать своих лучших разведчиков на верную смерть — или участь, худшую, чем смерть. Некромант пришёл в ярость и приказал оставшимся трём родам уничтожить всех, кто подвергся осквернению жизнью, предполагая таким образом прекратить разлад. Учитывая, что два мятежных рода были самыми влиятельными и многочисленными, силы были почти равны. Главы родов вели бесконечные переговоры, лишь изредка устраивая показательные стычки для некроманта. Борьба была почти бескровной — пока не вмешались ящеры, давно ожидавшие такого случая.

Шаргатэн остановился, размышляя, стоит ли рассказывать дальше. Мало кому были известны истинные размеры трагедии, обрушившейся на его народ, а он не был пока уверен в реакции Ильтали. Все его старания и планы могли рухнуть из-за недоверия или предубеждения королевы, и тогда одно неосторожно сказанное слово может стоить очень дорого при возможном вооружённом конфликте.

Женщина уловила его сомнения через связующую нить и мягко коснулась его ладони кончиками пальцев. Сочувствие её было просто невыносимым, король давно привык быть сильным и внушающим страх, но, тем не менее, получал какое-то извращённое удовольствие от сопереживания.

— Я ничего не знала обо всём этом. А может, никогда и не желала знать. Пожалуйста, продолжайте... родич.

Шаргатэн сглотнул комок в горле и быстро взглянул на свиту королевы. Древесники, если что-то и услышали, то не придали значения, зато бессовестно подслушивающий Тельсен и понял, и оценил. С принца можно было лепить воплощение потрясения. Родич — это прощение для него лично, и надежда для всех его подданных. Услышать подобное от Ильтали — почти то же самое, что получить мирный договор из рук главы совета родов.

— За два дня более половины тёмных эльфов было истреблено. Погибли почти все женщины и дети, ведь из своих никто не посмеет тронуть семью своего злейшего врага, значит, и охранять их нужно только номинально — а вот ящеров такие сомнения не посещали. На самом деле, дети для них были предпочтительнее взрослых, защититься не могут, а как мясо гораздо вкуснее. Достаточно выждать несколько часов, до тех пор, пока кровь тёмных эльфов свернётся и утратит ядовитые свойства.

Королева пошатнулась и невольно опёрлась о вовремя подставленную руку Шаргатэна, на побелевшем лице стыли ужасом яркие глаза. Телохранители синхронно качнулись к правительнице, но остались на месте, примороженные злым приказом принца. Тельсен по виду явно боролся с тошнотой, для эльфов дети являлись святыней, подобные преступления просто не укладывались у них в сознании.

— Скиссирокс предпочёл отсидеться в своей твердыне, отгородившись от побоища завесами смерти. На третий день, когда надеяться было не на что, мы решили просить о милости Империю. Нам было известно удобное место для поселения, горные долины, защищённые скалами от Орды. Оставалось одно препятствие — некромант. Он никогда не согласился бы на идти на поклон к императору, поскольку его власть в Орде была почти безграничной.

Дворцовые слуги зашевелились быстрее, и король заторопился, чтобы закончить рассказ до начала аудиенции.

— В нашем роду оставалось только три мастера проклятий: я, Ксавэра, и наш отец Гравэн-старший, и только мы могли пройти сквозь завесу смерти и противостоять проклятьям некроманта. Скиссирокс был на редкость слабым некромантом, а два его ученика ещё не владели силой смерти, но всё же эта схватка стоила жизни отцу, принявшему на себя предсмертное проклятье некроманта, и, как я подозреваю, повредила разум Ксавэры. Слишком уж щедро она сеяла смерть в этом дворце. Вместе с сестрой мы объединили то, что осталось от родов, и привели их под власть императора.

Шаргатэн замолчал, мучительно подбирая слова, чтобы выразить свои чувства и надежды, сделать некоторые предложения, о которых никогда бы не посмел говорить сестре и совету родов.

Рёв фанфар скрыл неловкую паузу. Новый император соблаговолил наконец выйти к своим венценосным вассалам, и обставил свой выход с почти оскорбительной пышностью. Целые своры слуг забрасывали цветами путь владыки, музыканты компенсировали отсутствие таланта и слаженности количеством и рвением. И приближённые... Слишком большая свита для новоявленного императора, и подозрительно хорошо вооружённая!

Шаргатэн едва удержался от ругательств, вдруг осознав, что цвета свиты соответствуют его собственным, что пышно разодетые вельможи, вступающие в зал, как победители в павшую твердыню — его племянники. Худшего не могло и произойти, он отлично понимал, что в свете авантюры, которую затеяли близнецы, его собственные действия, по меньшей мере, подозрительны, и всё его усилия прямо сейчас пойдут прахом.

С бессильным гневом он смотрел, как Тельсен плавно, как в танце, оттаскивает мать и меняется с ней местами, как синхронно занимают позиции телохранители, может и не понимающие истинной подоплеки происходящего, но чутко реагирующие на настроения подзащитных. В глазах древесников не было ни тени страха или сомнения. Такой беззаветной готовностью убивать и умирать во имя долга не веяло даже от рабов печати, без ненависти и жалости, просто ожидание приказа или враждебного действия. Но то, что прочёл король в глазах Ильтали, погрузило его в бездну отчаянья — не обиду или ненависть, а просто жалость, одно из немногих чувств, которые невозможно простить, которое никогда не позволит им стать равными.

Шаргатэн резко развернулся и зашагал к виновникам шума. Прошли годы с тех пор, как ему довелось швырять смертельное проклятье, и десятки лет — с момента, когда ему приходилось убивать заблудших родственников, но оказывается, злое наслаждение от подобных действий никуда не делось. Король желал вновь испытать это ощущение, и лучше бы для племянников поторопиться с объяснениями.

Гравэн и Ксавэра вышагивали рука об руку, сияя улыбками и обмениваясь любезностями со знакомыми. Их вынужденно скромные родовые одеяния пестрели безумным числом украшений и драгоценностей, почти на грани безвкусицы даже для дворцового приёма. Шаргатэн полностью отдался ощущениям, ловя каждое дуновение смерти, измеряя мощь идущих племянников и других тёмных эльфов в их свите.

Не было ни одного мастера проклятий! Неужели он ошибался в Саршелене, ведь были все признаки. Младший племянник обязательно станет некромантом! Если ему позволить, конечно. Скорее всего, он просто не участвует в этой дурацкой затее.

Тем временем пышная процессия достигла возвышения в центре и перестроилась. Свита окружила помост и замерла, выполняя скорее охранные функции, оставив четверых стоять над всем залом. Близнецы впереди, чуть дальше — Эргэди, усыпанная драгоценностями без всякой меры, держащая под руку млеющего от счастья парня её лет. Шаргатэн едва удержался, чтобы не зарычать от ярости. Сопляк был отпрыском одного из советников при его дворе, и одним своим присутствием здесь подтверждал худшие подозрения короля. Кое-кто из совета родов за его спиной поддерживал близнецов и имел свои виды на имперскую власть. Эти псы, слишком долго гнувшие шеи перед некромантами, понимают только язык силы, и видно снова придётся убивать и запугивать, чтобы остановить назревающий раскол!

Но вначале надо расстроить игру близнецов, иначе их властолюбие погубит саму империю. Для начала, подобраться поближе, и присмотреться к Эргэди, — слишком уж спокойна для такого случая эта очень эмоциональная девочка. Да и не стала бы она участвовать в дурно пахнущей авантюре по своей воле.

Гравэн вскинул руки, требуя тишины. Его голос звенел от триумфального восторга, выразительные глаза пылали жаждой боя. При других обстоятельствах Шаргатэн гордился бы племянником.

— Приветствую вас, венценосные братья и сёстры!

Едва различимый шёпот недовольства прошелестел по залу. Такое обращение предполагало, по меньшей мере, равенство, а безземельный принц имперской крови, тем не менее, не мог считаться ровней королям и герцогам. Но в императорском дворце слишком часто незаметный придворный получал в свои руки власть над судьбами целых народов, всего лишь по одному слову императора. Может, этот молодой наглец — всего лишь самозванец, но пока это не доказано, лучше не рисковать со своим мнением.