Бегущая по мирам

— Три года?! Но я не могу ждать так долго! — воскликнул Александер-младший.

— Таков закон, — спокойно отвечал адвокат. — Вы можете, конечно, похлопотать о создании опекунского совета по управлению наследством, но его роль будет сводиться к тому, чтобы, по возможности, урезать ваши претензии на дядюшкины деньги. К тому же, вам еще придется доказывать непричастность к его исчезновению.

— Вот как? — Александер нервно забарабанил пальцами по поверхности огромного черного стола из натурального дерева. — А как насчет телеграммы? Вы по-прежнему утверждаете, что это не ваших рук дело?..

— Разумеется.

Молодой человек молча сунул ему в руки измятый бланк телеграммы. Для такого короткого послания адвокат изучал его слишком долго. Клиент уже начал терять терпение, когда Гутман, наконец, оторвался от занюханного клочка бумаги и с некоторым торжеством в голосе произнес:

— Телеграмма отправлена из нашего города...

Он не сразу понял смысла этой фразы, а поняв, вспылил:

— По-вашему, это чья-то злая шутка?! Розыгрыш?..

— Я ничего не утверждаю, — адвокат дипломатично развел руками.

— Черт! — Джем в волнении стукнул кулаком по столу. — Я примчался сюда, как идиот! Все бросил! Какому гребаному шутнику... — но заметил неодобрительный взгляд адвоката и, пересилив себя, умолк.

— Получается, дядюшка вполне может оказаться жив?.. — спросил он спустя минуту.

— Вас больше устраивает первоначальный вариант? — позволил себе хихикнуть Гутман.

— Неважно! — грубо отрезал он. — Но мне все это не нравится. И вообще: куда он в таком случае делся?

— Обратитесь в полицию: розыск пропавших для них — привычное дело... Может, он живет себе где-нибудь спокойненько, подальше от надоедливых племянников... Ну, а у нас — не сыскное агентство, так что не обессудьте. Могу, правда, порекомендовать парочку толковых парней...

— Не надо, — Джем поднялся с места. — И последний вопрос: он ни о чем таком не упоминал, когда оформлял договор дарения?..

— Какой договор? — встрепенулся адвокат.

— Договор дарения на свой дом...

На лице адвоката появилось охотничье выражение, но поколдовав над клавишами компьютера, он с вежливым разочарованием ответил:

— Ваш дядя не воспользовался нашими услугами.

— А вам это не кажется странным после того, как он пользовался ими столько лет?..

Сплавив назойливого клиента, Гутман еще немного поразмышлял обо всем этом: "И почему, в самом деле, он не обратился ко мне? Интересно, кто помог ему оформить сделку... Надо будет разузнать и..." — тут он мстительно сощурился, — "...если что — заставить поделиться. Будут знать, как уводить чужих клиентов". Его размышления перебил телефонный звонок.

— Слуша...

Но ему не дали договорить:

— Не забивай себе голову, Гутман, — тихий мурлыкающий голос в трубке, — иначе всплывет все твое дерьмо...

* * *

Я проснулась поздно. Судя по уличному шуму, был уже разгар дня. Чувствовала я себя прескверно: сон не прогнал накопившуюся застарелую усталость, зареванные с вечера глаза опухли и болели. Надо бы сделать холодные примочки... Вернувшись в комнату, удивилась было — отчего вокруг такой беспорядок? Но тут же все вспомнила... Время назначенной встречи давно прошло и... пошли все к черту!

Храпевшие в перевернутой вверх дном шляпе дрипсы, закопошились, потягиваясь и позевывая.

— Эй, малявка! — хрюкнул Дрипс. — Где завтрак? Можешь подать прямо в постель...

Выбравшись из теплых объятий супруги, он неодобрительно огляделся и заметил:

— Ты — хорошая хозяйка: все прямо-таки блестит и переливается! И сама выглядишь прекрасно!

— Только твоих колючек мне не хватало! — устало огрызнулась я, сдирая с себя многострадальный плащ.

Одна из его пуговиц оторвалась и, упав, покатилась по полу.

Я, нагнувшись, бросилась за ней — запасных таких у меня больше не было, и в этот миг послышался легкий хлопок и в оконном стекле появилась пробоина.

Инстинкт заставил меня остаться на полу, хотя я и не успела осознать, что случилось. В стене против окна темнело аккуратное отверстие. Дрипс проворно подскочил и коготком выковырял оттуда сплющенный кусочек металла. Облизнувшись, он отправил его в рот.

— А мне? — захныкала Дрипзетта.

— Ладно, — великодушно согласился Дрипс, — следующая пуля — твоя.

Меня затопила ледяная волна страха. Боже мой, в меня — стреляли! Я боялась двинуться с места, вообще пошевелиться, чувствуя себя мухой под увеличительным стеклом: мне казалось, что я вся, как на ладони... Господи! Да ведь и телефон разбит — вот дура неловкая! Надо попробовать от соседей... или позвонить из кафе... Ползком я добралась до прихожей и выскочила наружу. За соседской дверью царила тишина, и я бегом ссыпалась по лестнице вниз. На такую безрассудность мои ножки отозвались дикой болью. Переваливаясь уткой, я влетела в кафе. На улице шел дождь, и посетителей было мало. Никто, кажется, не обратил особого внимания на мой встрепанный вид. Меня выслушали с вниманием, а затем очень обыденный голос — мало что ли в городе стреляют и убивают? — велел ждать.

— К вам подъедут. Заприте двери и ни в коем случае не подходите к окнам.

Казенный тон говорившего немного успокоил, и я решила вернуться домой. Может, стоило бы подождать здесь, но огромные — слишком огромные — окна кафе пугали: они выходили на ту же сторону, что и мои. Скорее всего, стреляли из дома напротив — вдруг меня заметят и тут?..

Я прошмыгнула в подъезд и стала потихоньку подниматься. Чем обернется для моих ног недавний скоростной спуск?.. Да еще второпях забыла ключи! Ну, если еще и дверь захлопнулась!.. Поэтому, несмотря на пережитый ужас, я так обрадовалась, когда увидела узенькую щель между входной дверью и косяком, что и не передать! И тут меня снова сковало льдом: внутри кто-то был. Я слышала осторожные шаги и мысленно благодарила судьбу за то, что на радостях не влетела с размаху в новую ловушку. У меня даже хватило духу заглянуть в щелку, но отсюда было видно только прихожую и часть гостиной — ковер на полу и половину того самого окна. Вдруг на фоне серого оконного прямоугольника возник размытый человеческий силуэт. Я резко отпрянула назад. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание перехватило и на ледяных одеревеневших ногах я развернулась и скользнула вниз по лестнице.

Удивительно, но ко мне на какое-то время вернулась способность рассуждать: как мог чужой оказаться в моей квартире?.. Ведь я никого не встретила, спускаясь звонить, лифта в доме не было, а вход в подъезд хорошо виден из кафе: он все время был у меня перед глазами, пока я разговаривала с полицейским, — туда точно никто не входил.

Я остановилась прямо посреди улицы, задумавшись. Может, померещилось? (Ну-ну, не хочешь ли вернуться и проверить?...) И в этот миг точно ветерком обожгло висок! Я бестолково шарахнулась в сторону, но кто-то внутри меня еще не утерял остатков разума и ноги сами понесли прочь — нужно только дотянуть до угла: там я буду вне досягаемости... Только до угла... Я уже слышала отдаленный вой полицейских сирен, потом все звуки куда-то пропали. Предо мной словно прокручивали замедленные кадры плохо снятого фильма: мутные фигуры прохожих, грязь из-под колес проплывающих мимо машин, мое отражение в витринах... Только до угла!.. Рядом находился оживленный перекресток, было много людей. Убийца медлил: видимо, ему мешали прохожие или он боялся себя обнаружить... Я свернула наконец за угол, какой-то мужчина отпрянул в сторону — перепугался, бедненький!

Прислонившись к стене, я пыталась прийти в себя, сирены выли уже совсем рядом, и тут случайная машина, взвизгнув тормозами, резко остановилась перед светофором. Этот звук хлыстом ударил по нервам и я окончательно потеряла контроль над собой. Обезумев от страха, я кинулась прочь.

Было холодно, страшно... Помню нескончаемую ленту мокрых улиц... Откуда-то появился зонт — длинный, черный, с загнутой крючком ручкой: я использовала его как трость, не догадываясь раскрыть. Где и как я умудрилась стянуть его?.. Потом я нырнула в подземку. Шипя, подошел поезд, но я не села в него, а вместе с толпой ввалилась в вагон, уходящий в противоположном направлении. Денег, как и документов, у меня не было, но кондуктор, подумав, обошел меня стороной.

На какой-то остановке я выскочила. Почему?.. Раз десять прочитав название станции, я попыталась сосредоточиться: что-то в этом было... Дайте же мне подумать... Ну, конечно! Здесь неподалеку живет Соня! Мы не были подругами, но в рабочее время относилась к друг другу неплохо, иногда в перерывах обедали вместе. Тут я еще очень вовремя вспомнила, что она задолжала мне денег, так что совесть моя чиста — предлог для визита имелся. Я понимала, что мое появление не будет для нее таким же приятным сюрпризом, как, например, рождественский подарок, но ведь и до Рождества еще далеко...

Увидев меня, Соня удивилась куда меньше, чем я опасалась. Заявись к ней кто-нибудь другой в таком виде, она бы остолбенела, а так — это ведь всего лишь я, простая сумасшедшая.

— Зря ты так широко распахиваешь двери. И вообще, сначала нужно сто раз прокричать "Кто там?", а потом уж открывать... — пробурчала я, вваливаясь в чистенькую, невероятно аккуратную прихожую.

Это я вместо "здрасьте"... Хотя, в нее же не стреляли... И в отличие от меня у нее нет привычки влипать в дурные истории, только в любовные. Как-то ее даже застукала чужая жена, представляете? Я бы умерла со стыда, а она — ничего, только царапины на мордашке долго гримировала и вздыхала: "Ах, какой был мужчинка! Просто сексопотам!.."

— Тебя сбила машина? — своим детским голоском спросила она, безбожно растягивая гласные.

— Нет, это был сексуальный маньяк... — я надеялась, что такое объяснение больше придется ей по вкусу. Но она смотрела с сомнением. — Ну, знаешь, есть такие, что западают на калек, уродов и вообще...

— Кончай трепаться!.. — сердито сказала она и, поколебавшись, предложила воспользоваться ванной.

Горячий душ привел меня в чувство. Согревшись и смыв грязь, я снова почувствовала себя человеком, а не полуфабрикатом для безымянной могилы.

После душа Соня расщедрилась на ужин. За едой она болтала без умолку, обсуждая таинственное исчезновение нашего босса.

— Ой, да ты же ничего не знаешь!..

Разумеется, я ничего не знаю, а жаль: вероятней всего, в списке подозреваемых по этому делу я на первом месте... Причем, не только у полиции.

— Его не было в офисе дня два — еще до того как убили твоего красавчика. Амалия показала, что он звонил ей лично, дескать, приболел... Вдруг заявляется один тип в штатском, но удостоверение и все такое, — пропал, говорит... Ордер предъявил, рылся у него в кабинете, а потом, — тут она сделала свои огромные глазищи еще больше, — выясняется, что в полиции о нем и не слыхивали! Амалия-то разозлилась ужасно после обыска — такой он ей бардак учинил! — позвонила в комиссариат, а они ей: "Мы никого к вам не посылали"... И самое интересное, что Б.Б действительно исчез! Они это выяснили, когда...э-э...

В этом месте она замялась.

— Когда хотели проверить мое алиби, — спокойно закончила я. — И что?

— А ты его... не?.. — с надеждой спросила Соня. Аж заморгала и ротик приоткрыла от нетерпения. Держу пари: скажи я "да" — она завизжала бы от восторга: к Б.Б. у нее давняя неприязнь, поскольку он — ну, никак! — не поддавался ее чарам. Но я твердо и скромно ответила:

— Нет.

Зачем присваивать себе чужую славу? Тем более никто не знает, что с ним: сбежал себе куда-нибудь в жаркие края... Тут ей позвонили, она вышла в другую комнату, а когда вернулась, ее мысли перескочили на другую тему:

— Слушай, тебе непременно надо обзавестись пушкой!

— Зачем?

— А если он снова нападет на тебя?..

— Кто? — тупо спросила я, поскольку не успела переключиться.

— Да маньяк же!..

Она недовольно посмотрела на меня, подозревая подвох. Но тут ей снова пришлось отвлечься на телефонный звонок. Разговаривать она ушла в спальню. Вернувшись, она выглядела несколько смущенной.

— Понимаешь...э-э...

— Свидание? — догадалась я.

— Да! — обрадовано подтвердила Соня, — но... он должен прийти сюда и...

— Я буду сидеть тихо, как мышка! — клятвенно пообещала я. — И даже подглядывать не стану.

Она вспыхнула — вот уж не подозревала за ней подобной стыдливости! — но оказалось, дело в другом:

— Он женат, — таинственно сообщила Соня, — и боится огласки. — И решительно закончила: — И даже не спрашивай меня, кто он.

Я и не спрашивала. Меня больше интересовало, что она собирается делать со мной: я уже намекнула ей, что домой мне пока не хотелось бы возвращаться. Выяснилось, что меня можно отправить к подруге. Как не хотелось покидать теплую уютную квартирку и снова скитаться под дождем! Но зато подвернулся удобный случай заявить о своей неплатежеспособности.

— Да?.. — озадачилась Соня, и удалившись в спальню, вернулась с купюрой в руке. — Вот. Я дам тебе адрес и записку... Кстати, — обрадовалась она, — подруга может достать тебе пушку и недорого...

* * *

Такси плутало по узким грязным улицам, пока не заехало в обшарпанный и неприглядный район: водитель и ехать-то согласился, только выторговав совершенно несусветную плату.

По заплеванной темной лестнице, нестерпимо вонявшей помойкой, мочой и кошками, ежеминутно спотыкаясь, я вскарабкалась на самый верх — разумеется, если уж мне сегодня не везло, то и пресловутая подруга должна была обитать на самом последнем этаже!

Вместо звонка торчали оголенные электрические провода. Поколебавшись, я постучала. Никто и не подумал открывать. Я успела проклясть все на свете: эту чертову подругу, Соню, тех, кто за мной охотился, себя, — разорилась бы лучше на гостиницу, и чего я сразу об этом не подумала? Когда я принялась перемывать косточки Сониному ухажеру — ведь это по его милости я торчу на этой гадкой лестнице! — в лицо ударил яркий свет. Я инстинктивно заслонилась рукой, но ничего страшного не произошло — просто мне наконец-то открыли. В дверях стояла невообразимо лохматая девица и по выражению ее лица нельзя было предположить, что меня ожидает теплый прием.

— Чего тебе? — рявкнула она хриплым басом.

— Луиза? — неуверенно предположила я.

— Ну? — неохотно согласилась она, и тогда я протянула ей записку от Сони, запоздало сообразив, что не удосужилась поинтересоваться ее содержанием.

Лохматая изучила записку вдоль и поперек и фыркнула, пожав плечами:

— Кто только мне за все это заплатит?

— У меня есть немного денег, — робко сказала я, протискиваясь в длинный узкий коридор.

Спотыкаясь о какие-то предметы, разбросанные на полу, я доковыляла до конца коридора, не переставая удивляться: откуда у чистюли и зазнайки Сони, которая не станет водиться абы с кем, могут быть такие знакомства? Лохматая распахнула передо мной дверь и мы оказались в захламленной комнатушке. В одном углу стояла детская кроватка, в которой разрывался от негодующего плача ребенок, рядом орал телевизор, напротив помещалась продавленная софа... Полы прикрывал донельзя вытертый ковер, усыпанный сигаретным пеплом, и повсюду были разбросаны всякие вещи: одежда, старые журналы, пустые пивные банки...