Сердце Города (в соавторстве)

Историю Крисса девушка слушала не перебивая. Временами удивляясь, почему то же самое делает не склонная к терпению Аниша. Несколько раз Кёр невольно поглядывала на девочку, но та, казалось, глубоко ушла в себя, слабо реагируя на то, что происходит вокруг. Встрепенулась девочка лишь однажды, когда Крисс сказал, что в ангаре есть выход, но сразу же поникла, услышав, что тот больше не доступен. Когда Крисс закончил рассказ, она ясно поняла, что ни в каких комментариях он не нуждается, а просто отвечал на ее вопрос. И готов к новым. Но ее волновал лишь один вопрос, на который молодой человек ответа дать не мог. Тогда она вспомнила про ключ. Он слушался незнакомца. Значит, тот мог с ним взаимодействовать. И более того, его возможности значительно превосходили возможности горожан. И он не мог быть Сердцем. Ее мучило странное подозрение. И рука непроизвольно потянулась в карман, за мячиком. Девушка достала ключ, и ее палец уже тянулся к синему камню, когда вдруг ожила Аниша:

— Не смотри, — как-то вымучено сказала девочка, — лучше не смотри. Ты все равно ничем не сможешь помочь.

Палец Кёр замер над синей кнопкой:

— Почему?

Девочка замялась, украдкой бросив взгляд на хозяина дома. Крисс, казалось, ничего не заметил, но вдруг начал двигаться. Он уверенно подошел сначала к Кёр, забирая с ее лежанки опустевшую консервную капсулу, потом к Анише, подобрав и ее капсулу. И произнес своим умиротворяющим голосом:

— Мне надо идти. Если буду нужен — позовите.

Потом повернулся, одним движением распахнул вздыхающую дверь и вышел. Не подозревая, какую неровную колотую рану только что нанес Кёр. Девушке показалось, что она сама в этот момент кристаллизовалась и превратилась в серо-зеленую статую. Ей был нужен совсем другой, но позвать его она уже не могла. Моментально повлажневшие глаза не пролились слезами только потому, что Кёр, вдруг обнаружила плачущей Анишу. Безмолвно, уставившись в пол. Слезы выскальзывали из широко открытых застывших глаз девочки, капали на промокшее лицо и стекали на руки, на грязную тунику. Исчезая в последней, и оставляя на память некрасивые мокрые пятна. Кёр подошла к Анише и села рядом. Несколько минут они сидели молча, потом девушка открыла ключ. И тяжело выдохнула. На верхнем уровне Города больше не было нежилых секторов. Он весь был заполнен людьми. И на три четверти чужими. Откуда у Чужака столько жителей, — шокировано подумала девушка, — если он отправил в Город двадцать тысяч своих людей, то сколько же еще у него осталось. Она похолодела. Без сознания Города, без его Сердца, у горожан практически не было шансов выжить. Тусклая звездочка Рании не светилась нигде. Неужели проблемная девица все-таки добралась до Чужака? Или она мертва?

— Где центральный узел?! Как он выглядит? — потребовала Кёр ответа у Аниши.

Девочка молча несколько раз ткнула пальцем в схему. Этого сектора в Городе больше не существовало. Пустое пространство со всех сторон окружали ступенчатые обрывки других секторов, уровней и жизнеобеспечивающих систем. У которых видимо не было способности к восстановлению, в отличие от одежды.

— А запасной? — с надеждой спросила Кёр.

Часть 10.

Аниша повернулась к ней с сочувствием:

— Какой запасной? ЦУ был единственный. Это была наиболее защищенная секция и Город мог перемещать ее куда и когда угодно. Ему не нужен был запасной.

— Но ведь ключ работает, — возразила Кёр, — и портеры работают. Значит, Город может быть еще жив...

— Ключ работает странно, — пожала плечами девочка, — так, как работать не должен.

Они опять надолго замолчали. Но, погруженная в размышления, Аниша вдруг начала думать вслух:

— Вряд ли Город жив. В нем не осталось мест, где могло бы закрепиться и нормально существовать его сознание. Может быть, это какие-то остаточные посмертные рефлексы. Или системы были настроены на независимую аварийную работу. Или что-то еще. Вроде как атмосферные шлемы у скафандров, которые включились в опасный момент. Но, если эта аварийка похожа на шлемы, то ей недолго осталось. Если бы у меня был ключ... и выход из этого подземелья... я сто раз была в сознании Рани. Я смогу выделить из него инструкции. Чужак тоже проникал в мое сознание. В моем должны были остаться и его следы, и какие-то знания. Я могла бы здорово изменить положение наших людей. Но не могу ничего.

Кёр удивилась. Раньше она думала, что девочка не меньшая эгоистка, чем ее подруга. И только нежный возраст Аниши не давал девушке почувствовать к ней такую же антипатию как к исчезнувшей Рании. По большому счету Кёр чувствовала личную ответственность только перед Городом. Как он когда то сказал ей 'Они меня отвергают. Поэтому никакой ответственности за них я не несу'. Но Аниша чувствует личную ответственность за горожан. Может быть, поэтому ключ и заработал. Но это все равно не объясняет того, что работал тот и у Крисса. И вдруг ей показалось, что в словах Аниши заблестела подсказка:

— А как ты проникала в сознание Рании?

— Обычно, — недоуменно глянула девочка, — как и ты.

— Я еще не проникала ни в чье сознание, — смущенно ответила Кёр, — и не знаю, как это делается. Я помню себя за сутки до того, как познакомилась с тобой.

— Перед знакомством со мной все теряют память! — зло выдохнула девочка.

Кёр удивленно посмотрела на нее:

— Ты то причем? Думаю, я умирала... когда летун начал взрывать Город, взрывы страшно напугали меня тем, что показались очень знакомыми. Город перенес меня в этот мир. А когда я пришла в себя мне стали его показывать. Но я сбежала от провожатых и создала на свою голову приключений. А Крисс не сбегал никуда. Мы сами свалились на его голову. Непонятным образом. Или...

Она не договорила, потрясенная новой идеей:

— А может, ты и права. Мне очень нужно узнать, как проникать в сознание. Не могу избавиться от ощущения, что часть Города каким-то образом попала в Крисса. Неужели ты ничего не чувствуешь по отношению к нему?

— Он стар для меня, — хмыкнула девочка, — но, он красавчик.

— Не то, — отмахнулась Кёр, — неужели, когда вы встретились в первый раз, ты не испытала ощущения, будто знаешь его много лет?

— Это потому, что он красавчик, — упорно повторила девочка.

У Кёр не было ни сил, ни желания переубеждать упрямицу. Кер влекло к Городу, и влекло к Криссу. И она, с таким же упрямством как у Аниши, не могла поверить, что ее влечет к разным существам. У каждой сущности может быть только одно Сердце, — думала она. Каждое Сердце может принадлежать только одной сущности. Никто не может находиться сразу в двух местах. Ни Сущность, ни Сердце.

— Проникать во взаимодействующее сознание очень просто, — Аниша перебила кипучую мозговую деятельность Кёр по генерации безумных идей, — надо думать о том, что может в этот момент чувствовать тот человек. И надо чувствовать то же самое. Потом ты просто вливаешься в него. И остаешься там сколько хочешь. Когда вспоминаешь любое чувство, противоположное чувству того, с кем взаимодействуешь — тебя выбрасывает. Старуха говорила Рани, что вливаешься в любого, способного к взаимодействию в радиусе твоего собственного. Но редко все так совпадает, и промахи бывают редко. Хотя именно так я зацепила Чужака. Рани тогда чувствовала ненависть ко всему миру, я тоже. И Чужак. А вот что тебе будет с Криссом очень непросто — так это определить, что он чувствует. Уж поверь, гораздо труднее, чем научиться проникать в сознание. Он как будто вылез из камня, такой же... бесчувственный...

Аниша осеклась. Кёр вспомнила что, также как Рания, девочка считала бесчувственным и Город.

— Но, он мне нравится, — закончила девочка и замолчала. Через несколько мгновений добавив, — я тоже попробую войти в его сознание. Если твоя запредельная догадка сработает, то он вытащит нас из подземелья.

Но, ни у Кёр, ни у девочки ничего не вышло. Аниша упрямо продолжала попытки, а Кёр решила потренироваться на девочке. Однако, как ни старалась, даже спустя длительное время, так и не смогла настроиться на волну чувств Аниши. Кёр поняла, что недостаточно хорошо знает этих людей. Усилия Аниши также оставались тщетными. В конце концов, девочка сдалась. Она молча легла набок, прислонившись согнутыми коленками к спине Кёр и, сложив руки под голову, закрыла глаза. Кёр тоже молчала. Также как и Аниша, она была морально вымотана, но уходить с лежанки девочки не хотела. Она не хотела лишать девочку своего тепла и сама не хотела лишаться теплой близости той. Поэтому просто сидела, не шевелясь, и разглядывала дверь, ни о чем не думая. И, в какой-то момент поняла, что дыхание Аниши стало глубоким и размеренным, девочка заснула. Осторожно поднявшись, движимая острым любопытством, Кёр подошла к двери и схватилась за полуовал ручки. На первое усилие дверь никак не отреагировала. Кёр напряглась и потянула сильнее. Вздох, и дверь подалась, как будто отрываясь от чего-то. И Кёр едва удержалась на ногах. Открывшись, массивная толстая дверь больше не оказывала никакого сопротивления, показавшись невероятно легкой. Девушка выскользнула сквозь дверной проем наружу.

Дверь, вздохнув, плотно закрылась за спиной. Кёр оказалась в большом полупустом зале, заваленном у стен какими-то контейнерами разных размеров. Как и комната, которую девушка только что покинула, по всему периметру потолка и пола зал освещался широкими ярко фосфоресцирующими лентами. В нем была еще дверь и прямоугольный проход. К нему девушка и направилась, посчитав, что вламываться в закрытые помещения было бы неудобно, а стука с той стороны никак не услышать. Проход оказался узким сплошным коридором. И вывел ее в другой зал. Настолько огромный, что напомнил Кёр Город. Но все же, его потолок был в два раза ниже. Посередине зала, от стены до стены, возвышалась огромная слабо прозрачная стена. Бледная, зелено-серая, похожая на ледяное кружево, состоящее, из множества почти идентичных, пористых ступенек. Она уже видела такое. И видела дважды. Первый раз, когда падала в Бездну. Второй, когда рассматривала исчезнувший ЦУ Города. Но в первом случае ступенчатые глыбы были очень крупными, совсем не такими как в этой стене. Здесь они были намного мельче и напоминали диковинный нефритовый многослойный китайский шар из ее забытого прошлого. А в разрушенных секциях Города глыбы останков были просто его телом, хотя и удивительно напоминали Бездну конечной структурой разрушений.

Девушка боязливо провела кончиком указательного пальца по ближайшему ледяному выступу. Он оказался гладким и холодным, очень твердым и не собирался таять. Не почувствовав никакой опасности, девушка приложила к стене всю ладонь. И через пару минут почувствовала, что та нагревается теплом ее руки. Это, действительно, был не лед. Сейчас стена напоминала Кёр стеклообразный полупрозрачный оплывший кремний. Или полированный зеленый флюорит. Она осторожно приблизила лицо к стене, пытаясь разглядеть, что там внутри. Ступенчатое кружево уходило довольно глубоко в стену. И все же заканчивалось в нескольких метрах от начала. Дальше стена была совершенно сплошной и непроницаемой. Напряженно вглядываясь внутрь, девушка медленно пошла вдоль стены. Вскоре она различила короткое крыло, а затем и нос летуна. Не такого, какие видела в Городе но, все же, механизм напоминал их достаточно для идентификации. Второе крыло, и... девушка громко испуганно крикнула и, дрожа всем телом, отпрыгнула от стены, захлебываясь сбившимся дыханием. Тяжело дыша и цепенея от ужаса, она неотрывно смотрела на стену. Пытаясь осознать и принять увиденное. Сразу за летуном, в толще каменного лабиринта, ее глаза встретили другой человеческий взгляд. Человек был высок, темноволос и молод. Половину его тела и правую руку пленило каменное кружево. А все остальное застыло в сплошном камне. Но глаза... казались такими живыми и пронизывающими. Они казались спокойными и безмятежными, однако, какое-то не ее, а как будто сверхъестественное чувство говорило девушке: ему больно. Ему долгое время было очень больно и страшно. И ей казалось... что он молил о спасении.

Резко нахлынувшее ощущение чьего-то присутствия в зале с мертвецом настолько напугало Кёр, что она снова готова была закричать, но горло свело онемением ужаса. Тело тоже как будто онемело. Неожиданное явное присутствие поблизости кого-то еще, кроме нее самой, на этот раз испугало девушку до безумия. Заставило глаза расшириться от страха, а сердце сильно и болезненно стучать. Его стук отдавался гулким звенящим эхом в ее ушах. Внутри все похолодело. Ей невыносимо захотелось спрятаться от всего этого кошмара. Девушке показалось, что если она сейчас не двинется, то навечно превратится в камень, как тот мертвец, и серо-зеленая стена поглотит ее. Как будто продираясь сквозь толщу плотной воды, она пыталась двигаться в обратную сторону от входного проема в зал, откуда исходило ощущения чужого присутствия. Наконец, ей удалось справиться с телом, и она побежала, ничего уже не соображая, и почти ничего не видя перед собой. Она побежала в стену. И дымчато-бежевая стена, как будто в странном нереальном сне, вдруг, начала таять, собираясь ее пропустить. Пораженная девушка остановилась прямо перед стеной. Та уже открылась овалом и обнаружила за собой обычный Городской серебристо-серый портер.

— Откуда это здесь? — возник рядом изумленный бархатный голос.

И Кёр пронзительно закричала. У нее началась истерика. Она рванулась в портер:

— Город, ты мне нужен! Ответь мне! Спаси меня!

Чьи-то сильные руки схватили ее. Девушка забилась в них, отчаянно пытаясь вырваться. Но, это не удалось. Руки развернули ее, и она увидела Крисса. Он был сильно озадачен и казался растерянным. Молодой человек смотрел ей в глаза и, кажется, что-то говорил, но девушка его не понимала. Потом он замолчал и крепко прижал ее к себе обеими руками, ее голова безвольно легла ему на плечо. Теплое и... надежное. Кёр перестала вырываться и начала плакать. Она успокаивалась.

— Это Каст. Мой друг, — тихо сказал Крисс над ее головой, и болезненные нотки прозвучали в его голосе, — не надо его бояться. Он был хорошим человеком.

Кёр медленно подняла голову. И встретилась с серебряным взглядом Ледяного Короля. Они долго смотрели друг на друга, пока до Кёр не дошло. Та боль, которую она почувствовала, увидев мертвеца, это была боль Крисса, а не его друга. И в тот же момент она влилась в его сознание.

Часть 11.

Сильное и безопасное, показавшееся таким щемяще родным и желанным. Оно было ей полностью знакомо. Все целиком, такое... большое? Нет, на этот раз большим оно не было. Как и не было в нем приглушенно светлых непроницаемых границ, за которые Город не пускал, когда проникал в ее собственное. Теперь границами, окружающими сознание, в котором она находилась, была темнеющая в бесконечность пугающая Бездна. И оно больше не было спокойным и умиротворяющим. Оно было страдающим и потерянным. Но, тем не менее, она была абсолютно уверена в нем:

— Ты не часть Города, — ясно подумала Кёр прямо в его бездонные мерцающие серые глаза, — ты и есть Город. И всегда им был.

— Кто я? — не понял Крисс. И удивился еще больше, поняв, что ответил девушке вовсе не голосом.