Сердце Города (в соавторстве)

Жанр: фантастика, мелодрама

Рейтинг: присутствуют сцены войны и жестокости.

Статус: в процессе написания

Сюжетная линия Части 1-11 в соавторстве

Литературная обработка моя.

Соавтор: Тинка-Солнце, yatinka95@gmail.com

Портрет в Части 8: princesskalivanor

Модель: Евгений Александров

____________ Сердце Города ____________

Начало

Девушка безучастно слушала высокую темноволосую бледную женщину, которая возилась над ее ложем, что-то попутно объясняя и спрашивая. Одета та была странно. В облегающий серый комбинезон, со структурой ткани, похожей на змеиную кожу. Сверху на него было надето что-то вроде бледно-зеленой туники, с многочисленными карманами, маскирующимися ниспадающими складками разной длины. На каждый вопрос женщины девушка сосредотачивала на лице той недоуменный взгляд, не понимая, что от нее хотят. Вскоре вопросы прекратились и речь превратилась в монолог. Голос женщины был спокойный, плавный, но какой-то жесткий. И только это, царапающее слух чувство, не давало девушке уснуть под убаюкивающее журчание голоса. Слова, производимые им, девушка понимала. Но, они не достигали ее апатичного рассудка.

Еще совсем недавно ее окружал слепящий калейдоскоп хаоса из тьмы и света. Бесформенный всепожирающий ужас мучительно убивал ее, опережая даже жуткую боль, рвущую все тело. Оглушая безумным звериным отчаянием. Ей была безразлична причина боли и страха, как безразлично и то, что ждет ее дальше. Все ее мысли были только о том, как избавить себя от этих мук. Но, все изменилось в один момент без ее участия. Сначала исчез жгучий страх, изгнанный чьей-то мощной бесстрастной волей, незаметно вторгшейся сразу повсюду в ее сознание. Следом исчезла боль, поглощенная той же чуждой волей. А потом и она сама исчезла из предавшей ее реальности. И появилась в совершенно незнакомой нереальности. В пустом помещении светло-серого матового цвета, увенчанном странным потолком глубокого кремового оттенка, напоминающего кварц, только с мерцающими как маленькие звезды искрами. Больше девушка ничего увидеть не могла. Только женщину, склонившуюся над ней.

Своего тела девушка не чувствовала. Как будто, вся она превратилась в одно сплошное сознание, не обремененное ничем материальным. И, тем не менее, сознание удерживалось на одном уровне и в одном положении относительно помещения. Из чего девушка сделала вывод, что тело у нее все-таки есть и находится оно в лежачем положении. Но, почему то, она его не чувствует и не может направить свое сознание так, чтобы увидеть хотя бы часть себя. Девушка внимательно посмотрела на вдруг замолчавшую женщину и с удивлением услышала еще один голос. Тихий, немного замирающий, но ясный:

— У меня... есть... руки?

Лицо женщины озарило выражение радости. Она наклонилась и подняла на уровень взгляда девушки две узкие ладони с кожей розовой и нежной, как у полугодовалого младенца, безвольные в бледных руках женщины. Женщина повернула их тыльной стороной к девушке и обратно:

— Нравится?

— Они... мои? — с сомнением произнес тихий голос, который девушка признала своим.

— Теперь твои, — по тонким губам женщины пробежала легкая усмешка.

— А чьи были? — удивилась девушка.

— Их не было, прежде, чем стать твоими, — женщина посерьезнела, положила руки девушки обратно вдоль тела и выпрямилась:

— Я боялась, что сегодня уже не удастся достучаться до тебя, — мягко произнесла женщина, — но раз твой разум уже осознает себя, нам лучше будет вернуть тебе и ощущение тела, а затем поспать. На все твои вопросы я отвечу потом.

Женщина протянула к ней руки. И из ближайшей стены в них мгновенно вынырнули два тонких серебристо матовых щупальца, концы которых трансформировались в ни с чем не ассоциирующиеся для девушки инструменты. Затем женщина склонилась над ней. Вскоре девушка почувствовала, как ощущение невесомости ее "я" пропадает и втискивается в границы формы неподвижного тела. Постепенно онемение уступило место покалыванию, а затем и вовсе неприятным ощущениям, начавшим вызывать у нее дискомфорт. Тело показалось девушке неудобным и раздражающим своим неповиновением. Женщина заметила ее раздражение и поняла его правильно:

— Не спеши, у тебя будет достаточно времени, чтобы привыкнуть. А сейчас тебе лучше поспать.

Но спать девушке не хотелось совсем. Ее мучили неразрешенные вопросы и беспомощная борьба сознания за власть над телом. Оно казалось таким тяжелым, и никак не хотело подчиняться, чтобы пошевелить хотя бы пальцем. Девушка почувствовала огорчение и досаду. А затем почувствовала свои глаза, с внешних уголков которых полилась влага. По тут же очнувшемуся лицу, к разбуженным ушам. Подчинив голову, девушка уверенно начала подчинять себе и все остальное. Женщина замерла над ней с каким-то новым инструментом. И неподвижно стояла до тех пор, пока сражение девушки не завершилось полной победой разума.

— А ты упрямая... — сжала губы женщина, отпуская инструмент, который моментально растворился в стене, — я не могу усыпить тебя против воли. Но встать ты все равно сейчас не сможешь. Поэтому, лучше все-таки будет тебе поспать, чтобы восстановить силы и облегчить идентификацию.

— Идентификацию? — переспросила девушка, — С чем? С кем?

И потом задала главный мучавший вопрос:

— Кто я?

Женщина помолчала, о чем-то раздумывая, потом решилась:

— Я не знаю, как тебя зовут и что с тобой произошло. Тебя доставили в медицинский район с ожоговыми политравмами последней степени. Пришлось восстанавливать даже кости. Ты регенерировала несколько недель. И я думаю, что тебе не нужно знать причины этих травм. Начни жить снова и считай этот день своим днем рождения. Так будет лучше для тебя.

Девушка задумчиво рассматривала свои руки, по-новому. Получается, что она родилась заново, получив совершенно новое тело. По крайней мере, большую его часть. Действительно ли ей хочется знать, кем она была раньше? Сколько боли могло принести ей прошлое? Но, без этого, пусть даже пугающего, прошлого девушка почувствовала себя очень одинокой. Она согнула ноги в коленях, подтянула их к себе и обняла, уютно съежившись на своем странно-упругом удобном ложе. Она не заметила, как женщина покинула помещение. И не заметила, как в ее угнетенное сознание вкрался странно-знакомый чужой разум. Спокойный и умиротворяющий. Показавшийся таким щемяще родным и желанным. Сознание девушки тут же вскользнуло в это большое, такое сильное и безопасное. Она расслабилась, вытянувшись и сложив руки под голову. И, засыпая, спросила вникуда:

— Кто ты?

— Я Город. Твой Город, — тихо, почти неслышно, ответил глубокий красивый голос.

— А я кто?

— А ты — мое Сердце.

Девушка больше не чувствовала себя одинокой. Ее больше ничто не беспокоило. И она легко растворилась в приятном счастливом сне.

Когда девушка проснулась, ощущение большого сознания пропало. И она подумала, что голос Города ей приснился. В помещении никого не было. Она попыталась подняться. Не сразу, но это удалось. Девушка села на своем ложе и огляделась. Помещение было абсолютно пустым, не считая ложа, такого же цвета и структуры, как и стены. Пол был идентичен потолку. А кисти рук девушки оканчивались у запястья серебристым рукавом, похожим на змеиную кожу. Она потрогала и оглядела свое тело. На нем был такой же комбинезон, как у вчерашней женщины. Но туники не было. Ткань была приятной, почти не чувствовалась на теле и ощущалась как вторая кожа. И комбинезон не был комбинезоном. Когда девушка потянула вверх ткань на талии, та сморщилась и поднялась, открывая обнаженное тело, образовав комплект из штанов и рубашки. Но как только пальцы девушки отпустили ткань, верхняя половина комплекта, сразу же, срослась с нижней. Следующей удивившей вещью были ноги. Они были полностью облачены в комбинезон, но поверх него были надеты темные сандалии со шнуровкой, на толстой подошве. Девушка решила встать.

Эти попытки заняли у нее гораздо больше времени, чем она рассчитывала вначале. Тело не слушалось и не желало укрощаться равновесием. И, когда она уже почти решила сдаться, на ближайшей стене вдруг начала трансформироваться скоба, рядом вторая, третья... Из стены напротив, в другом конце помещения, вырос стул, затем стол. Потом стена над столом открылась, образовав небольшое круглое окно, из которого на стол мягко выехал бежевый круглый контейнер, медленно и аккуратно приземлившийся на стол. Девушка была заинтригована. Из контейнера шел неожиданно приятный влекущий ванильно-фруктовый запах. Раньше никаких запахов в помещении не было. Вцепившись руками в первую ближнюю скобу, она повисла на ней всем телом, пытаясь опираться на непослушные ноги и перенести нагрузку веса на позвоночник. Затем ее руки переместились на следующую скобу. Находясь уже посредине помещения, она заметила, как ее ложе исчезло в стене. Отступать теперь было некуда. Двигаться теперь можно было только вперед.

Как только руки, удобно устроившейся на стуле девушки, прикоснулись к контейнеру, тот раскрылся как цветок. Явив взору нечто прекрасное и столь же неотразимо ароматное. Еда была девушке незнакома, но очень напоминала фруктовый торт-суфле. Она ткнула указательным пальцем в это прекрасное и затем облизнула палец. Желудок не возмутился, радостно приветствуя необыкновенно вкусную еду, и потребовал добавки. Моментально вытянувшееся из стены тонкое щупальце всунуло в руку девушки узкую лопатку. И тут же втянулось обратно, оставив лопатку в руке, как будто ящерица отбросившая хвост. Девушка отметила для себя новую замеченную способность серебристых стен, но внимание не ней не задержалось. Сейчас ее больше всего волновала еда, есть которую стало гораздо удобней. Вслед за опустевшим контейнером, исчезнувшим в стене вместе с лопаткой, стол порадовал девушку высоким бокалом горячего напитка, распространившего по помещению чудесный травный запах. А после того, как в стене над столом исчез пустой бокал, открылось большое овальное окно в стене со скобами, которые за мгновение до этого бесследно растворились в ней. И вошла уже знакомая девушке женщина. На этот раз она была одета в двухцветную тунику другого покроя, но серебристый комбинезон оставался прежним. На ней были почти такие же сандалии, как и у девушки, только темно-синего цвета, с небольшими каблучками и по-другому завязанные.

Женщина удовлетворенно и как-то гордо смотрела на девушку, потом произнесла:

— Здравствуй, Кёр-де-Виль. Меня зовут Дайма. Хочешь прогуляться?

Часть 1.

— Кёр-де-Виль? — непонимающе уставилась на Дайму девушка.

Но, не дала той ответить. Что-то больно вспыхнуло в ее мозгу. Девушка поморщилась и машинально сказала:

— Сердце Города. Я знаю этот язык. Он из моей реальности. Но разве так меня зовут? Я не чувствую родства ни с этим именем, ни с французским языком.

— Так тебя назвал Город, — пожала плечами Дайма, — он не знает, как тебя зовут, поэтому предложил нам звать тебя так.

— Значит, Город мне не приснился, — прошептала девушка.

— Конечно, нет, — улыбнулась Дайма, — если ты, наконец, сдвинешься с места, я покажу тебе его.

Но двигаться девушка не торопилась. Во-первых, потому что ей еще трудно было передвигаться. Во-вторых, комната, к которой она уже успела привыкнуть, давала ей ощущение надежности и безопасности. Ее страшила неизвестность за пределами этого помещения.

Дайма, вероятно, правильно поняла ее нерешительность. Женщина подошла к девушке и протянула ей обе руки:

— Хорошо, давай сначала походим здесь.

Девушка покорно вцепилась в эти руки, оказавшиеся, на удивление, сильными. И, при поддержке Даймы, засеменила по комнате, уже зарастившей отверстие, через которое вошла женщина.

— Как получилось, что ты говоришь на моем языке? — осторожно спросила девушка, глядя на свои спотыкающиеся ноги.

— Здесь все говорят на языке Города, — терпеливо ответила женщина.

— Что такое Город?

Несколько минут Дайма молчала. И Кёр, уже смирившаяся с новым именем, не решалась задать свой вопрос снова. Она уже потеряла надежду услышать на него ответ, когда раздался голос Даймы, ровный, без всяких эмоций:

— Извини за задержку. Твой вопрос не такой уж простой. Но я попробую объяснить то, что знаю. Город — это постоянное место обитания многих людей, застроенное различными сооружениями разных целевых назначений, обеспечивающих жизнеподдержание жителей. Для проживания, отдыха или работы, например. Наш Город имеет границу — высокую ограду по периметру и атмосферный купол. За его пределами жизнь невозможна, хотя и располагается он на твердой поверхности планеты. Никто из наших горожан никогда за оградой не был, поэтому нашему Городу не нужно название. Достаточно называть его просто Город. Однако, к нам проникали жители других Городов. О них позже. Плотность населения нашего Города невелика. Практически все горожане знакомы друг с другом. Но Город имеет огромную площадь, около 500 квадратных километров. По этой причине многие районы не заселены. Хотя и полностью готовы к принятию жителей в любой момент. Жителей у нас около пяти тысяч. И почти всех, за исключением родившихся здесь, доставил сюда Город. Все те, кто помнит свою прошлую жизнь, говорят о том, что возвращаться им абсолютно некуда. Те, кто не помнит, часто заблуждаются поначалу, считая Город загробным миром. Но это не так. Как глава медицинского района я точно знаю, что Город никогда не доставлял сюда мертвецов. И оживлять их он тоже не может. Общее у всех горожан одно — все мы были вычеркнуты из нашей прошлой жизни за несколько мгновений до того, как Город забрал нас к себе. Возврат к ней совершенно невозможен. Исключение составляют только Сердца Города.

Кёр невольно остановилась, у нее возникло сразу столько вопросов, что она растерялась. И машинально задала тот, который плавал на самой поверхности омута мыслей и чувств:

— А ты помнишь свою прошлую жизнь?

Дайма поджала губы, и ее лицо как будто окаменело:

— Я помню, — сухо сказала она, — мне ее не забыть, но лучше бы не помнила.

Кёр, увидев что Дайме неприятны такие воспоминания, решила сменить тему на более интересующую:

— Мне казалось, что у всего живого сердце должно быть только одно. Но ты сказала 'Сердца Города'. Значит, я не единственная Кёр-де-Виль здесь. Почему Сердца исключение? Они могут вернуться к прошлым жизням? Что такое Город на самом деле? Постройки и инфраструктура это не то, что я хотела узнать. Мне показалось, что Город... со мной говорит... что он... живой. Он разумен?

Дайма грустно усмехнулась:

— Давай продолжим ходить, у тебя получается все лучше и лучше. А я постараюсь ответить на оба твоих сложных вопроса.

Девушка подчинилась. Ее шаги действительно становились уверенней и тверже. А Дайма продолжила все тем же монотонным ровным голосом:

— Город разумен. С жителями он говорит как обычно, но иногда разными голосами. И всегда мужскими. Другие Города не все имеют мужскую сущность, есть и женские. Сердца должны иметь сущность противоположную Городу. Кёр-де-Виль только ты, другие свои имена помнят. О Сердцах я знаю не так уж много. С ними Город может говорить не только голосом. Вследствие какой-то особой восприимчивости Сердца и Город слышат друг друга без слов. Слышат почти всегда на протяжении всей своей жизни. Но в своих прежних жизнях Сердца слышат его отрывочно и не всегда ясно. Живой он или нет, я сказать не могу, не знаю. Вряд ли кто-то из жителей тебе это скажет. Разве что Сердца Города. И да, они могут вернуться к прошлой жизни. По крайней мере, те двое, которых Город содержит в Особом районе. Одна из них не раз пыталась бежать. Из-за чего в город впервые на моей памяти проникли жители другого Города. Но бежать некуда. Пространство за оградой безжизненно. А Сердца у каждого Города собственные, чужие им не подходят, необходимая взаимосвязь индивидуальна для каждого Города. Предполагаю, что и взаимосвязь с горожанами также индивидуальна. Чужой Город не сможет вернуть кого-то из наших горожан в их прошлую жизнь. Я не уверена что и наш Город это сможет, даже если захочет. Однако, я могу ошибаться. Мои знания о Городах и их Сердцах на этом заканчиваются.

Кёр, увлеченно впитывающая, как губка, слова Даймы, не собиралась удовлетворяться таким ответом. Как только женщина замолчала, она нетерпеливо задала новый вопрос:

— Что за взаимосвязь у Города и Сердца? Зачем мы нужны ему? Он не может функционировать без нас?

Дайма глубоко вздохнула, и устало улыбнулась. Потом терпеливо ответила:

— Функционировать может. Эффективно защищаться и искать новых горожан — не может. Возможных горожан слышит только Сердце и показывает Городу где искать. Взаимосвязь заключается в том, что Сердце соединяет и концентрирует на себе все функции Города, не позволяя ему рассеивать внимание и где-то что-то недосмотреть. И обновляет через себя его энергетические возможности. Фактически, Сердце — это зеркало Города и его второе дыхание. Оно является серьезной поддержкой, без которой функциональность Города снижается.

— Защищаться от чего? — медленно проговорила Кёр.

— На этот вопрос я не буду отвечать, — холодно отрезала женщина, останавливаясь и осторожно освобождая свои руки из рук Кёр.

Девушка тоже остановилась. Поддержка перестала быть ей необходимой. Двигалась она теперь непринужденно.

— Ты уже дала половину ответа на мой вопрос. Почему бы не договорить вторую половину, — насмешливо и озорно улыбнулась она главе медицинского района.

Дайма молчала.

— Итак, в Город проникали жители других Городов, — упрямо продолжала девушка, — которые не имеют взаимосвязи с этим Городом, зато будут иметь трудности с проживанием в нем. Значит, они были враждебны этому Городу. Город воюет с другим Городом или Городами?

Дайма молчала.

— Не молчи, — раздраженно выдохнула Кёр, — я не такая, как другие Сердца, не убегу от испуга. Бежать мне не только некуда, но я даже не помню, куда бы могла сбежать. Этот Город не только моя новая жизнь, он моя единственная жизнь сейчас.

Дайма покачала головой:

— Я не могу сказать тебе то, что мне не разрешено говорить. Но ты можешь спросить главу оборонного района. Или сам Город.

Кёр пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась:

— Идем спрашивать.

Женщина облегченно расслабилась и, поманив указательным пальцем за собой девушку, развернулась к той стене, откуда вошла. Двигалась она решительно, ничуть не притормозив перед стеной, которая мгновенно растворилась, пропуская женщину. И оставляя проход открытым, как будто ожидая Кёр. Девушка также решительно, как и Дайма, прошла в него, без сожалений покидая привычную безопасность. Может быть неизвестность и была опасной, но в ней кипела жизнь. И жизнь манила девушку к себе.

Часть 2.

Длинная улочка, на которой оказалась Кёр, была такой же расцветки и структуры, как и покинутое ею помещение. Широкая дорожка ничем не отличалась от пола. Но масштабы были совсем другие. Знакомый потолок начинался метрах в двадцати от пола. Покинутое помещение располагалось во внешней части большого четырехэтажного строения, в котором оказались даже окна. Периметр постройки напоминал прямоугольник со скругленными углами. А само здание было кремового и бледно-розового цветов. Вокруг было по-солнечному светло, и девушка смогла разглядеть и другие разноэтажные и разноцветные строения. Архитектура была разной, но роднило их общее отсутствие углов. Они все были закругленными. Бросалось в глаза полное отсутствие растительности. Хотя, откуда ей быть, если небо было искристо-кремовым, а не голубым. И без солнца.

Идущая впереди Дайма остановилась и, повернувшись к девушке вполоборота, внимательно ее разглядывала. Кёр сочла нужным поделиться с той своим разочарованием:

— Здесь нет солнца. И нет деревьев, травы...

— Здесь есть оранжереи, — улыбнулась женщина уголком рта, — а трава, цветы и солнце на верхнем жилом уровне. Есть даже горы и водопады с радугами. Здесь рабочие и специализированные районы. Под этим есть еще один, уровень промышленных коммуникаций и систем жизнеобеспечения. Всего известных мне уровня у Города три.

— Здесь из любой комнаты можно выйти на улицу? — попыталась пошутить Кёр. Но неудачно, потому что Дайма снова подавила усмешку:

— Из любой. На любом этаже, в любом направлении. Через противоположную стену мы могли выйти в коридор клиники интенсивного восстановления. Через две другие стены в соседние помещения. Однако в два последних нужно разрешение обитателей этих помещений, иначе система просто не откроет проход. Пол и потолок непроходимы.

— Хм, — поразилась девушка, — можно выйти на улицу даже с четвертого этажа?

— Можно, — спокойно кивнула Дайма, — если у тебя есть автокрылья или индивидуальный летун — одноместное летающее средство передвижения. Если твоему здоровью что-то угрожает, система опять-таки, не откроет проход.

— Где берут автокрылья? — тут же выдохнула Кёр, сверкая заискрившимися желанием глазами не хуже кремового потолка.

— Здесь ими мало пользуются, — коротко рассмеялась женщина, — крылья получишь на жилом уровне. Потом она посерьезнела, — ты собиралась в оборонный район. Если передумала, я могу отвести тебя на жилой уровень.

Внутри Кёр устроили сражение два труднопобедимых чувства. Жажда получить то, что хочется и жажда определенности. Девушка с несчастным видом смотрела на Дайму, ожидая, что та примет решение за нее. Но, женщина безучастно молчала. Поняв, что поддержки не дождаться, Кёр встала на сторону любопытства. Крылья она еще успеет получить, и возможно на жилом уровне ей еще много чего захочется. Но, неопределенность своего положения, так волнующие ее неотвеченные вопросы, отравят ей все приятные моменты от утоления других желаний. И она уверенно покачала головой:

— Я не передумала. Но придумала следующий пункт в плане путешествий. Долго нам еще до оборонного района?

— Не очень, — ответила медик, потом кивнула куда-то в сторону, — видишь высокие цилиндрические постройки до самого потолка? Это портеры. Один из них есть в каждом микрорайоне, состоящем из девяти строений. На жилом уровне также. А на нижнем я никогда не была, и не интересовалась его устройством. Но, полагаю, что и там они легкодоступны.

Кёр перевела взгляд в направлении кивка. Идти, и правда, было совсем недалеко.

Портер представлял собой уже знакомую девушке пустую комнату, только совершенно круглую.

— Оборонный район, — сказала Дайма в пространство помещения, когда вход за ними растворился в круглой стене портера.

Далее повисла тишина. Никаких вибраций или звуков Кёр не почувствовала и не услышала. Но, тем не менее, каким-то пространственным чувством она ощущала перемещение комнаты. Через некоторое время стена открылась, приглашая своих пассажиров на выход.

Оборонный район оказался практически копией медицинского. С той разницей, что здесь им встретились сразу несколько людей. Внимание которых, на какое-то время, привлекла Кёр. Однако женщин никто не остановил и не обратился к ним. Удостоив их лишь приветственным кивком головы. Мужчины были одеты в такой же комбинезон, как и Кёр с Даймой, но покрой туник был проще и строже. С гораздо большим количеством не спрятанных карманов, чем у Даймы. Сандалии поверх комбинезона не сильно отличались от женских. Разве что, у Даймы они были изящнее и с каблучками. А у Кёр и мужчин только невысокая толстая подошва. Медик остановилась возле двухэтажного здания песочного цвета:

— Пришли. Здесь мы на время расстанемся. Я передам тебя на попечение главы оборонного района. Позже вернусь и отведу тебя на жилой уровень.

— Спасибо, — натянуто улыбнулась Кёр, начавшая испытывать странное волнение перед встречей с другими людьми из незнакомой реальности. Которая должна была стать ее домом.

Дайма уже исчезла в проеме, образованном для нее песочной стеной. И девушка поспешила следом. Оказавшись в светлом просторном коридоре, уже знакомой ей расцветки и планировки, она обнаружила женщину беседующей с высоким коротко стриженым атлетом, на голову выше Даймы. Сама Кёр была едва выше плеча главы медицинского района. Мужчина был очень высоким и Кер пожалела, что у ее сандалий нет каблуков. Заметно недружелюбный, в отличие от Даймы, мощный неприступный вид этого человека внушал ей дискомфорт. И вдобавок ей придется смотреть на него снизу вверх. Девушка невольно замедлила шаг. Но мужчина и женщина, стоявшие впереди, прекратили свой разговор и молча стояли, смотря прямо на нее. Кёр была вынуждена поторопиться.

— Кёр-де-Виль, Сердце Города. О прошлой жизни не помнит. Обучение не проходила, общую информацию по Городу получила, — прервала молчание медик, когда девушка остановилась рядом в ожидании.

— Познакомься, Кёр, — Дайма перевела взгляд на девушку, — Лиус Дорн, глава оборонного района и мой муж. Он поможет тебе с дальнейшей адаптацией.

Муж... повторила про себя Кёр. Она откуда-то знала, что это значит. Но пара совсем не производила впечатление супружеской. Между ними не чувствовалось ни особого тепла, ни притяжения. Они больше походили на коллег или деловых партнеров, связанных общим серьезным интересом. Тем не менее, девушку успокоил тот факт, что недружелюбный мужчина являлся мужем Даймы. Медику она доверяла, а значит, может доверять и второй половине этой женщины.

Кёр подняла глаза, непроизвольно упрямо поджав нижнюю губу, чтобы выдержать пронзающий колющий взгляд бледно-голубых глаз Лиуса Дорна.

— Здравствуй, новое Сердце, — холодно произнес мужчина, — надеюсь, что ты не доставишь нам столько проблем, как другие.

Дайма почти незаметно тронула мужа за рукав и неодобрительно чуть повела головой.

Потом мягко сказала:

— Мне пора идти. Позаботься о девушке. Ей сейчас нелегко.

Затем она кивнула Кёр:

— Удачи, Кёр-де-Виль.

И направилась к выходу из здания.

Девушка и мужчина молчаливо смотрели ей вслед, пока стена не поглотила женщину.

— Идем, — раздался бесстрастный голос за спиной Кёр.

Девушка повернулась, увидела удаляющуюся спину в бежево-сером жилете, вздохнула, и обреченно поплелась следом. Что же сделали те другие Сердца, думала она, что сам факт обладания Кёр теми же способностями, заставляет этого человека испытывать к ней такие чувства недоверия и неприязни. Она уже начала жалеть, что не выбрала первой экскурсию по жилому уровню. Ее затосковавшее внимание вдруг выловило странные ранее не замечаемые вещи. Светло-серые стены не были такими пустыми и ровными, как ей показалось поначалу. На них были нанесены овалы в человеческий рост. В примерно равных расстояниях друг от друга, по всей протяженности стен. Отличающиеся своим оттенком от общего цвета. Удивленная, Кёр остановилась возле одного такого овала. Внутри него был необычный серебристый узор. Девушка протянула руку и потрогала узор. Он был абсолютно гладким и не выделялся в стене ничем, кроме своего серебристого оттенка. Проверяя еще одну замеченную странность, Кёр дошла до другого овала. Узор в нем был другим. В овале стены напротив узор также отличался от двух, уже виденных ею. И она предполагала, что узоры всех овалов были разными.

Пытаясь разгадать эту загадку, Кёр замерла на месте. Лиус Дорн, идущий впереди, также остановился, затем раздраженно устремился назад, к девушке. Он не успел дойти до нее, когда Кёр решила проверить самый простой ответ. Она уверенно направилась в овал, намереваясь пройти. И догадка ее оказалась верной. Это было обозначение помещения. Что-то вроде аналога двери. Только в этом Городе, как она помнила, двери были не нужны. Но помещения, все же, надо было как-то различать. Стена в овале начала таять, пропуская девушку внутрь. За стеной снова оказался длинный знакомый коридор. Однако оканчивался он не поворотом, как предыдущий. Дальше, прямо посреди коридора, виднелся цилиндрический объект, напоминавший портер, но меньшего размера. Коридор был пуст, тем не менее, девушка не стала проверять, что скрывается за другими овалами. Если цилиндр это портер, то там определенно никого нет. А сейчас Кёр не хотела ничьего общества. Она чувствовала, что поступает очень нехорошо, сбегая от Дорна, самовольничая и нарушая некие правила поведения, которые вероятно сохранились где-то на задворках ее разума с прошлой жизни. Но ей не хотелось вновь ощущать гнетущую антипатию к ней главы оборонного района. Да и всех остальных его сотрудников. Кёр решила, что их отношение к ней вряд ли будет теплее, чем у Дорна. К тому же, ее начало увлекать собственное исследование Города. Подумав о Лиусе Дорне, девушка невольно оглянулась. Стена позади все еще оставалась закрытой. И все же она побежала. Влетев в портер, Кёр мгновенно развернулась к началу коридора. Сквозь затягивающееся окно стены портера она испуганно заметила отверстие, появившееся в стене начала коридора, уже начавшее разрастаться. Девушка быстро выдохнула первые пришедшие на ум команды, почти все сразу:

— Вверх! Наверх! Второй этаж! Подняться!

И с облегчением, почувствовала, что помещение начало перемещаться.

Часть 3.

Чувство облегчения оказалось недолгим. Когда портер остановился и начал открываться, чтобы выпустить ее в новый коридор, Кер увидела, что тот не пуст. В нем находились люди, две женщины и мужчина. По счастью, шли они в направлении противоположном портеру. Девушка отпрянула назад, прижавшись к стене комнаты. И прошептала в пространство:

— Не хочу выходить. Не хочу, чтобы кто-то вошел.

Дверь в противоположной стене послушно исчезла. Кёр сползла на пол, глубоко вздохнула, и обняла руками колени. Она задумалась над тем, что делать дальше. Этажа у здания всего два. Внизу Дорн, а здесь слишком оживленно. Одновременно с этим, она пыталась понять, что же именно испугало ее в незнакомых людях. Почему окружающий мир начинал вызывать желание спрятаться и казаться ей враждебным. Причину она нашла. Лиус Дорн вынуждал ее чувствовать себя в чем-то виноватой. И не только перед ним, а перед всеми встреченными людьми. На самом деле, то же самое впечатление, при тщательном анализе их недолгого знакомства, производила и Дайма Дорн. Но женщина довольно успешно старалась скрывать свое недоверие к Кёр. Чего нельзя было сказать о ее муже. Давило и пугало именно это осуждающее недоверие, причиной которого сама девушка быть не могла. Она еще не успела ничем провиниться перед ними. Вместе с тем, называя ее Сердцем Города, который полностью обеспечивает жизнь горожан, на нее налагали и чувство ответственности по отношению к ним. За нее выбрали предназначение и смысл дальнейшей жизни, но не верили в нее. Сочетание ожидания и заведомого разочарования, непрошено возложенных на нее, действовало на девушку угнетающе. И некая глубинная сущность заставляла ее бороться против этого угнетения. Пока что, единственным способом борьбы, бессознательно найденным Кёр, было бегство. А сейчас бежать было некуда. Девушка испытывала ощущения беспомощности и грусти. Ей очень сильно захотелось провалиться сквозь землю. В этот момент она почувствовала в портере чужое присутствие. И перемещение самого портера.

От неожиданности Кёр выпустила из рук колени и уперлась ладонями в пол, напряженно оглядывая пустое помещение. Если бы чужое присутствие было внутри нее, как в комнате, где она впервые увидела этот мир, то она бы сразу опознала в нем Город. Но это присутствие было внешним. И девушка решила, что за ней наблюдает кто-то другой. Ее сердце тревожно забилось и она начала внимательно осматривать стены и потолок. Когда перемещение комнаты закончилось, присутствие мягко переместилось в нее.

— Здесь нет того, что ты ищешь, — возник в разуме Кёр низкий мужской голос, исполненный какого-то теплого безразличия и обаяния, — система визуальных коммуникаций есть, а наблюдения за горожанами нет. Если меня прямо не просят кого-то найти.

— Привет, — проявила запоздалую вежливость девушка. Напряжение покидало ее, возвращая безмятежность, — ты не огорчен моим бегством от твоих людей?

— Люди мне не принадлежат, — равнодушно отозвался голос, — обычно я не вмешиваюсь в их жизнь.

— Да неужели, — саркастично вырвалось у Кёр, — а я слышала, что еще как вмешиваешься. Похищаешь, держишь взаперти.

— Похищаю? — в бархатистом голосе послышались нотки удивления, — я забираю их оттуда, где они больше не нужны. За несколько мгновений до смерти. Туда, где они нужны и могут продолжать жить. Разве это похищение?

— Ты забираешь их против воли, — возразила девушка, — конечно же, это похищение.

— Тут ты ошибаешься, — спокойно отмел ее обвинение Город, — они молят о спасении. Как именно спасать никто не уточняет.

Такой ответ обезоружил Кёр, но все же, она не собиралась уступать:

— А как быть с теми, кого называют твоим Сердцем? Они тоже умоляют?

— По-разному, — невозмутимо ответил голос, — иногда я действительно забираю их против воли, но никуда не запираю. Взаперти их удерживают люди, а я не вмешиваюсь.

— Ничего себе, — возмутилась девушка, — сначала похищаешь, а потом не вмешиваешься! Это... это безответственно и жестоко!

— Им ничего не нужно от меня, — равнодушно объяснил Город, — они меня отвергают. Поэтому никакой ответственности за них я не несу.

— Но ты насильно забираешь их из естественной социальной среды, от друзей, от родных. Если не чувствуешь за это ответственность, то ты жесток.

— Не совсем насильно, — медленно произнес голос, — я знаю их. Иногда я проживаю в соприкосновении с ними всю их жизнь. Порой они создают во мне уверенность, что я нужен им, часто так и бывает. И тогда я их забираю, потому что мне они тоже нужны. Но иногда ошибаюсь.

— Ты мог бы вернуть их домой, к семьям, — тихо предложила Кёр.

— Мог бы, — согласился Город, — но, не стану. Потому что, не все Города такие ответственные перед мирозданием как я. Некоторым безразлично, нужен человек там, откуда его забирают или нет. Горожане нужны для противостояний другим Городам и во избежание саморазрушения. Горожанин всегда обратит внимание на что-то, начавшее приходить в негодность. Самому это заметить бывает трудно. Иногда Города забирают целые населенные пункты, оставляя только неспособные к взаимодействию особи. Но жизнь в бесконечном пространстве не так легко обнаружить. Обитаемых миров очень мало и заселены они всего несколькими корневыми цивилизациями. Если ты идешь по траве один раз, ты только примнешь ее ненадолго, потом она примет первоначальный вид. И никто не заметит где ты прошел. Но если ты прошел туда-сюда хотя бы три раза, то в траве появляется тропа, которая восстанавливается долго и найти которую очень легко.

Возражения у Кёр закончились. Девушка молча сидела на полу портера и думала о том, что сказал Город. Пусть она и не была согласна со всем, но и возражать его логике не могла. Противостояния Городов, их Сердец и горожан, конечно, беспокоили ее, но в настоящий момент гораздо больше ее беспокоила собственная жизнь.

— Мне нужна твоя помощь, — наконец, рассеяла возникшую тишину Кёр.

— Я понял, — отозвался Город, — и уже частично помог. Ты хотела под землю — ты на нулевом этаже. Но я пока не смог разобраться, куда именно под землю тебе нужно провалиться. Возможно, ты хотела на нижний уровень?

— Нет, ты не понял, — опешила девушка, — это был просто фразеологический оборот. Мне хотелось куда-нибудь спрятаться, чтобы меня не нашли.

— Это не в моих силах, — разочаровано произнес Город, — я найду тебя везде и всегда.

— Против тебя я не возражаю, — невольно улыбнулась Кёр, — но пока не хочу общения с горожанами. Пока не пойму как мне с ними ужиться.

— Они волнуются, — заявил Город.

— Скажи им, что я с тобой, — попросила девушка, — пусть меня оставят в покое на некоторое время.

— Скажу, — согласился он, и добавил, — если не хочешь ни с кем пересекаться, то тебе потребуются схема и ключ.

Девушка не заметила, когда и как в портере появился странный мячик, сантиметров десять в диаметре, который прикатился по полу к ее руке. Шарик был золотистого цвета с темными геометрическими разводами. На ощупь он напоминал стены. Твердый и гладкий, но местами упруго-пластичный. Не теплый и не холодный, как будто живой. С одной стороны шарика лучи узора сходились к круглому прозрачному камню синего цвета, тонко-плоскому, с множеством сглаженных граней. Кёр легонько нажала на камень, половинка шара съехала в сторону. А над второй половинкой, в раскрывшемся веере лучей бело-золотого света девушка увидела миниатюрный Город. Цветная полупрозрачная проекция с синими и красными паутинами систем жизнеобеспечения, похожими на систему нервно-сосудистой регуляции.

Кёр захотелось потрогать эту красоту, несмотря на сознание того, что ее пальцы встретят лишь пустоту. Однако, произошло совсем не то, что она ожидала. Проекция оказалась невесомо-ощутимой, как настоящая паутина. И... приблизилась, увеличивая то место схемы, которого коснулся ее палец. Она ткнула в схему еще раз, и еще... и начала различать в проекции людей, передвигающихся по Городу или находящихся в помещениях. Затем она заметила яркую звездочку и потянулась к ней. Это была она сама.

— А говорил, что нет системы наблюдения, — вырвалось у нее.

— Нет. Есть только я, — тут же отозвался голос в ее голове, — считай, что это мой глаз. Пользоваться им может только Сердце, которое меня не отвергает.

— И сколько таких?

— Одно.

— Только я? — поразилась Кёр

— Только ты, — подтвердил Город, — мое предыдущее взаимодействовавшее Сердце погибло, другие отвергли.

— И ты теперь следишь за всем один? — удивилась девушка.

— Я слежу за собой. Я не беспомощен. Сердце меня заметно усиливает, но было время, когда я долго был один. И даже без людей.

— А другие Города, — вдруг вспомнила Кёр, — они часто нападают?

— Когда-то нападали часто. Но разрушить Город, рассчитанный на нападения гораздо легче, чем меня. Все мои системы настроены на защиту. Нападения на меня крайне невыгодны нападающему, зато выгодны мне. Сейчас нападает только один. Но очень сильный.

— Тебе нужна моя помощь? — осторожно попыталась уточнить девушка, думая, что именно на это он и намекает.

— Нет, — безразлично ответил голос, — ты сейчас не сможешь мне помочь. У меня пока нет возможности тебя научить.

— Когда скажешь, — предложила Кёр, добавив, — не потому что так надо, а потому что я хочу тебе помочь.

— Я еще нужен тебе? — в свою очередь задал вопрос ее незримый опекун.

— Да нет, спасибо тебе за все.

— Если буду нужен — позови, — попрощался с девушкой Город, покидая портер и ее сознание.

Часть 4.

Кёр еще долго рассматривала схему. Она увидела, что представляют собой нижний и верхний уровни. Цветущий жилой уровень был поистине прекрасен. Помимо застроенных архитектурой секторов в нем были разнообразные парки и сады. Казалось бы, с естественными водоемами и великолепными пляжами. Но девушка видела сетку вен жизнеобеспечивающих систем, расходящихся от них внутри невидимого горожанам тела Города. Люди в основном концентрировались в одном жилом секторе, но и в почти безлюдных городских секторах встречались небольшие группы людей, и иногда даже одиночки. Выбрать себе удобное удаленное от социума жилье не представляло никаких трудностей. Однако, девушку все же привлекал многонаселенный сектор. Зачарованно рассматривая его, она узнала, что такое автокрылья и увидела разнообразные модели летунов и нелетающих средств передвижения. Все они были почти бесшумны. И поэтому их движение производило впечатление чего-то естественно-живого, как будто это были не машины, а необыкновенные животные. А вот настоящих животных не было совсем. Она увидела, как перемещаются портеры, внутри все той же невидимой части Города, в любом направлении. И многочисленные портерные кабинки свободно менялись маршрутами между собой. 'Вот почему никто не пытался пройти сквозь стену портера', — догадалась девушка, — 'хотя Дорн должен был видеть, как Кёр туда вошла'. Как только кабина с Кёр покинула этаж, освободившееся место заняла другая кабина. Подумав о Дорне, ей захотелось отыскать Медицинский район на среднем уровне, и Дайму. Искать она решила, начиная от своей звездочки. Ведь Город сказал, что она находится точно под зданием в Оборонном районе. Девушка приблизила себя на схеме и начала потихоньку перемещаться вверх, когда ее внимание привлекла еще одна звездочка, находящаяся на одном уровне с Кёр. Более тусклая, чем ее собственная но, тем не менее, гораздо более яркая, чем точки горожан.

Постепенно приближая к себе эту звездочку, девушка все больше поражалась увиденному. Среди пустоты подземных помещений нулевого этажа среднего уровня находилась роскошная жилая секция. Состоявшая из нескольких декорированных смежных комнат разного бытового назначения. Там была даже оранжерея, но обычное к таким вещам любопытство Кёр на ней не задержалось. Потому что было нечто гораздо более интересное. Там была молодая девушка, на вид немногим старше Кёр. И эта девушка явно находилась там не по собственной инициативе. Кёр поняла, что видит одну из Сердец, отвергнувших Город. И ей очень захотелось пообщаться с этим Сердцем. Кёр поднялась на ноги и произнесла:

— Влево!

Портер пришел в движение. Когда кабина с Кёр на проекции оказалась в нужном положении, девушка сказала:

— Стоп.

Возможно, это был неправильный способ передвижения в портере, но других способов девушка пока не знала. И, используя схему как навигатор, она постепенно добралась до коридора, в котором находился овал пленницы. Покинув, наконец, портер, она быстро зашагала к нужному помещению и достигла его довольно скоро. Этот овал был пустым.

Пару минут Кёр стояла возле входа в нерешительности. Она пыталась выбрать, как себя вести и что делать, если девушка проявит агрессию по отношению к ней. Выглядела та крупнее Кер, находилась в лучшей физической подготовке и обладала большей информацией по использованию городских функций, в отличие от фактически новорожденной Кёр. Но потом вспомнила, что в случае чего всегда можно позвать на помощь Город. А отобрать ключ никто не сможет, для всех кроме нее он будет бесполезен. И девушка решила, что никакая особая подготовка для встречи со своей коллегой ей не нужна. Она сделала последний шаг в стену и оказалась внутри. С трудом подавив вздох высшей степени удивления, Кёр разглядывала помещение. Вблизи оно оказалось еще более необычным, чем могла передать даже такая совершенная схема, как у ключа. Потолок и пол были обычными, как и везде в Городе. Но с потолка свисали четыре светильника, совершено удивительного вида, который, ни с чем не ассоциировался в ее дремлющем подсознании. Стены были какого-то переливчатого спектра, от желтого до светло-зеленого, с приятными рыжеватыми разводами. На стенах висели пластины абстракционной формы, с нанесенными на них красивыми изображениями. Все, что выдала ее память о подобном — картины. Но они были совсем не похожи на те, которые всплывали в ее разуме при этом слове. Комната была также необычно меблирована. А самым необычным было то, что в комнате был постоянно открытый проход, в виде арки, ведущей в другое помещение. Кёр осторожно подобралась к нему и заглянула сквозь проем. Следующая комната была довольно мрачной расцветки, более аскетичного дизайна, но не менее изысканного вкуса и чужеродности, чем предыдущая. Светильники в ней были расположены не на потолке, а по стенам. Девушка уже поняла, что обитательница секции была явно не с родной планеты Кёр.

Ощущение чужого присутствия вызвало холодок, пробежавший по позвоночнику, и сердце девушки екнуло от испуга. Присутствие чужого сознания было заметным, в отличие от горожан и не таким располагающим, как у Города. Кёр обвела глазами комнату-пещеру, как она ее про себя окрестила, и взгляд наткнулся на следующую арку-проход. В котором стояла незнакомка, почти сливаясь одеянием с расцветкой комнаты, как хамелеон. У девушки были не очень длинные, но очень красивые, блестящие черные волосы, касавшиеся плеч красивыми завитками. Кожа смуглого оттенка и неразличимые в колышущемся полумраке освещения черты лица. Одета она была в обычный для всех горожан комбинезон. А вот сверху на ней была красивая, и совершенно ни с чем несравнимая, длинная одежда без рукавов прямого кроя. Юбка, состоящая из четырех трапециевидных лепестков, доходила до пола, поэтому обуви не было видно. Девушки стояли в разных концах комнаты-пещеры и, не отрываясь, смотрели друг на друга. Потом незнакомка плавно повернулась и выплыла из поля зрения Кёр. Испуг и мышечное напряжение на несколько мгновений парализовали девушку. Но она решительно вошла внутрь мрачной комнаты, решительно преодолела ее, постоянно ожидая какого-то предательского удара, и попала в хорошо освещенную потолком оранжерею. Посреди которой у небольшого фонтанчика на странном предмете мебели, похожем на бесформенную округлую ракушку, сидела другое Сердце, опустив одну руку в воду. Напротив, стоял такой же свободный предмет. Его Кёр и заняла. Предмет оказался упруго-мягким и удобным. Облокотившись на спинку, Кёр расслабилась и улыбнулась хозяйке:

— Привет. Познакомимся?

Другое Сердце лениво повернула голову в ее сторону:

— А разве тебе не поведали мою биографию, перед тем как прислать сюда?

Голос был тусклым, довольно тонким, но ясным и плавным, приятным на слух. Кёр решила не сообщать девушке, что пришла сюда самовольно, и уклончиво ответила:

— Не успели. Ты же тоже поняла, кто я и почему хотела тебя видеть?

— Кто ты, конечно же, поняла. Но что тебе от меня нужно не представляю.

— Меня зовут Кёр-де-Виль, — медленно, с нажимом, проговорила Кёр.

— Рания Иниза, — равнодушно обменялась любезностью хозяйка жилища.

— Я пришла узнать, как ты предала Город. Я все равно это узнаю, но хочу из первых рук. И почему? Ты ведь прошла подготовку, — уверенно выдала догадку за информированность Кёр. И попала в цель:

— Прошла, — саркастично усмехнулась Рания, — смирилась, застыла. Но потом появилось пламя по имени Аниша Хэкко, оно растопило меня.

— Еще одно Сердце?

— Я бы сказала половина Сердца. Ей нет и пятнадцати, — грустно вымучила из себя Рания.

Кёр выжидающе смотрела на нее.

— Тебе совсем ничего обо мне не рассказали? — девушка впилась в лицо Кёр горящими глазами, которые оказались темно-фиалкового цвета.

— Только то, что ты убила предыдущее Сердце, — вновь блефовала Кёр наудачу, исходя из полученных логических предположений.

— Это вышло случайно, — печально вздохнула Рания, опуская глаза, — я любила старушку. Она меня учила, она меня опекала. Но слишком долго была Сердцем Города и не поняла нашей с Анишей невыносимой тоски по дому.

Она вдруг встрепенулась и задумчиво поинтересовалась:

— Ты скучаешь по дому?

Кёр молча покачала головой, и на всякий случай неопределенно уточнила:

— Меня там ничто не удерживало.

— Завидую, — страстно прошептала затворница, — если это действительно так, а не как я ошибочно полагала, когда только попала сюда. У тебя был любимый человек?

Кёр снова покачала головой.

— А у меня был, — как-то сочувственно посмотрела на нее Рания, потом замерла, как будто цепенея, — но, перед тем как все случилось, между нами было все кончено. Как ни старалась вернуть его, он только бежал от меня все дальше и дальше. Я возненавидела его. С его уходом я потеряла интерес к жизни, не могла и не хотела ни жить, ни есть, ни спать. И оказалась здесь. Сначала испытала облегчение. Но чем больше времени проходило, тем чаще вспоминала его. Вспоминала уже по-другому. Время не излечило любовь, но излечило ненависть. Я поняла, что по-прежнему не могу жить без него, но теперь мне необязательно иметь его при себе. Теперь, я была бы счастлива, просто видя его иногда и храня любовь в себе одной. Я попросила Город вернуть меня домой. И получила отказ. Я умоляла его, но он был равнодушен. Вот тогда я и узнала что такое настоящая безысходность. Тогда я выплакала все слезы и разучилась плакать. Научилась смиряться и терпеть. Деваться ведь все равно было некуда. Закончила подготовку и помогала старушке с Городом. А потом в Городе появилась Аниша. Она не умеет смиряться.

Часть 5.

Рания замолчала, опустила в фонтан обе руки и умыла лицо. Потом убрала с лица намокшие кончики локонов и продолжила:

— У Аниши были невыносимые отношения в семье, плохие условия жизни, неполная семья и частые смены одного из родителей. В конце концов, она сбежала из дома. В Город она попала из заключения за какое-то социальное преступление. Но она с самого начала хотела вернуться. С самого начала она бунтовала, требуя вернуть ее домой. Естественно, Город отказал. В то же время на нас напал другой Город. И однажды его сознание зацепило Анишу. Он убедил ее, что сможет вернуть домой всех, кто того захочет. Аниша убедила меня, что сдаваться рано, что надо испробовать все возможности получения желаемого. Я безумно хотела домой. И согласилась помочь ей и тому Городу провести чужих горожан в центральный нервный узел нашего Города. Нам обещали, что никто из жителей не пострадает. Так бы и случилось, если бы прежнее Сердце не заблокировала своим ключом все проходы к мозгу Города. И они с ним переместили весь сектор узла в другое место. Мой ключ к тому времени уже стал бесполезен. Я перестала идентифицироваться Городом как родственный объект, как и те, кто был со мной. Мы не знали, что за стенами уже нет того, что нам нужно. Посланцы чужого Города попытались расчистить проход взрывами и замешкавшаяся старушка погибла. Погибло несколько военных, медиков и часть персонала нижнего уровня. Город в это время сдерживал нападение извне. Поняв, что я больше не его Сердце, он обнаружил вторженцев и переместил все секции с ними на нулевой этаж среднего уровня. Где они оказались беспомощны перед оборонными войсками. После этого меня заперли здесь. Анишу отправили на принудительную психологическую реабилитацию в Медицинский район. А что случилось с чужими горожанами, я не знаю.

— Разве Город не сказал вам, чем опасно ваше возвращение домой для обитателей вашей родины? — удивилась Кёр, когда девушка замолчала, задумавшись о чем-то.

— Отговорку про то, что другой Город может пойти по его следу и насильно забрать себе людей из наших родных миров? — отстранено переспросила Рания.

Кёр подтвердила, и девушка ответила ей:

— Сказал. Но разве боги могут так поступить? Вселенские Города-создатели на такое не пойдут. Боги должны заботиться о живых созданиях, а не уничтожать и обращать в рабство. Зачем это Богам, если они всесильны?

— Богов и тех часто изображают злыми, — поразилась Кёр такому взгляду на мироздание, — А если они не всесильны? Города не боги. По крайней мере, наш. Он даже не гений. Он обычный планетянин, которых в моем мире называли среднестатистическими. Просто он может вмещать в себя целый город. Во всем другом он кажется обычным человеком. И я думаю, что он молод. Иногда мне кажется, что он глупей меня. Многие простые вещи ему неизвестны и непонятны. То, что он долгоживущий не означает, что скорость развития у него такая же как у тех, чья жизнь скоротечна.

И вдруг Кёр озарило:

— Ты ведь и не пыталась его понять, — опустошенно прошептала она, — Твой разум был слишком переполнен для этого. Ты думала только о своем любимом и сравнивала их значимость для тебя. Поэтому не видела, с кем имеешь дело. И подогнала его подо что-то из своего жизненного опыта. А он совсем другой.

— Как странно, у вас есть прекрасные исходные данные для гармоничного взаимодействия, но не было взаимопонимания, — немного погодя добавила она.

— Я не хочу его понимать, кем бы он ни был, мне не нужно взаимодействие с ним, — холодно отозвалась Рания, — я не знаю, какие отношения сложились у вас, но его отношение ко мне было бесчувственным.

Кёр окинула девушку грустным взглядом, поняв, что не сможет достучаться до той, как бы ни старалась. Возможно, и Дайма Дорн это поняла, отказавшись от реабилитации Рании. У бывшего Сердца уже было удобное предубеждение, и она категорически противостояла всем попыткам на него повлиять. Кёр поднялась и попрощалась. Девушка проигнорировала ее. Кёр развернулась и направилась к выходу.

— Постой, — раздалось вдруг за спиной, когда она пересекала комнату с картинами.

Кёр остановилась и обернулась.

— Ты ведь еще не прошла обучение? — Рания стояла в проеме входной арки, сложив кисти в замочек на уровне груди, как будто готовилась к молитве. Ее пальцы сжимались и разжимались, — Это не так быстро, и учить тебя некому. А Город наверняка все еще воюет, раз до сих пор не разрушен. Тот, другой, он не собирался отступать.

— Не прошла, — спокойно согласилась Кёр, — но я быстро учусь.

— Ты научишься в сто раз быстрее, чем могла бы даже с Городом, если я войду в твое сознание и оставлю там все, что моя наставница оставила мне. И мой собственный опыт тоже. С таким ментальным архивом ты и одна сможешь разобраться в устройстве Города и взаимодействии с ним. Никаких особых секретов, наверняка, он еще не успел доверить тебе. Бояться тебе нечего, даже если ты мне не доверяешь... — высокий голос Рании как-то надломано прервался.

Она замялась, возможно, пытаясь подыскать нужные слова. И Кёр предположила:

— Но ты что-то хочешь за это?

— Да, — с облегчением расцепила руки затворница, — я хочу, чтобы ты помогла мне найти Анишу. И вывела нас к выходному шлюзу на нижнем техническом уровне.

— Ты собираешься наружу? — поразилась Кёр.

— Я выполнила свое обещание тому Городу, — объяснила Рания, — теперь он должен выполнить свое.

— А Аниша тебе зачем, если это был твой договор? — не поняла Кёр.

— Потому что, она тоже стала для меня любимым человеком, я не могу бросить ее здесь. Мне будет не хватать ее.

— Хм, — задумалась Кёр, — а если тот Город все же обманет? Не лучше ли умереть одной, чем тащить любимого человека умирать с тобой.

— Он не обманет, — упрямо сжала губы Рания, — он не может обмануть. Он же Город, древний и мудрый. Или ты тоже из таких людей, кто сажает других в клетки, якобы ради их же пользы, которую самим узникам не понять?

— Хорошо, — вдруг легко согласилась Кёр, — я ведь действительно ничего не теряю. Если Аниша захочет пойти с тобой, то я провожу вас на выход.

В Рании почувствовалось заметное оживление, и проснулась неожиданная активность. Попросив Кёр подождать, Рания исчезла в комнате-пещере, устремившись куда-то вглубь своего жилища. Спустя какое-то время она вернулась. На ней была туника приглушенно-голубого цвета с широким темно-серым кантом. И серые сандалии, почти не отличающиеся от тех, что были на Кёр. В руках Рания держала еще одну тунику. Абсолютно такого же кроя, как и у нее, но голубой цвет заменялся приглушенно-салатовым.

Девушка протянула вторую тунику Кёр:

— Так ходит персонал, обслуживающий системы жизнеобеспечения, в рабочее время. Техников можно встретить на любом уровне, но их практически не замечают. Это будет удобно, если кто-то встретится по пути.

Кёр не понравилась идея облачения себя в личину безымянного техника, но желание невидимости и избежания проблем победило нежелание. Надевалась туника легко. Обе передние половины почти сразу же срослись между собой, как только девушка продела руки в проймы рукавов, и левая половина переда коснулась правой. Кёр порадовало наличие глубоких карманов. Узких и длинных куда, тем не менее, спокойно проникала ее рука.

— Покажи карту, — попросила Рания.

Кёр вытащила золотистый шарик из кармана. Рания начала водить своим пальцем по схеме, указывая, куда Кёр должна ткнуть своим. Вскоре они нашли Анишу. Ее звездочка светилась тусклее, чем у Кёр, но ярче, чем у Рании. Кёр и сама могла бы найти девочку, но у Рании это вышло намного быстрее. Бывшему Сердцу было известно, где надо искать. Затем Рания начала выискивать безопасный маршрут до наружного выходного шлюза. Наконец, они покинули тюремную секцию и отправились за Анишей. Управляемый Ранией портер достиг нужного сектора медицинского района без остановок. Из портера Рания уверенно устремилась к нужному зданию, таща за собой Кёр. Которой бывшая узница объяснила, что в некоторые специализированные или служебные помещения можно проникнуть, только имея ключ или сохраненный в памяти стен биологический код с узкоспециальным допуском. Поэтому Рания не могла покинуть свою секцию без сопровождения, стены не выпускали ее.

В нужном им коридоре оказалось несколько человек медицинского персонала. Поэтому, используя схему, они прошли к помещению, где содержалась Аниша, сквозь другие помещения комплекса. В некоторых из них находились пациенты, но другого пути не было. Улыбающаяся приветливая Рания, а вместе с ней и немного озадаченная Кёр, не вызвали у обитателей никакого беспокойства. Вместе с Анишей, сосредоточенно занимающейся чем-то за столом, в помещении находилось еще три девушки. Они столь же дружелюбно отреагировали на нежданных посетителей, как и другие обитатели комплекса. Но в этой комнате Рания посерьезнела. Она поздоровалась с девушками, обступившими ее, спросила их о здоровье и пожелала им поскорее оказаться на верхнем уровне. Потом решительно высвободилась из окружения и подошла девочке, которая заметила их присутствие, но никак на него не реагировала.

— Аниша, ты должна пойти со мной, — без обиняков заявила Рания, положив свою ладонь на руку девочки.

Девочка аккуратно освободила свою руку, отложила кусок чего-то гибкого, из чего она лепила какую-то непонятную вещь и пронзительно посмотрела в глаза подруги:

— Тебя выпустили?

Рания заметно окаменела, но не смутилась:

— Время вышло, — спокойно ответила она девочке.

— Мое не вышло, — пожала худенькими плечиками та, — иначе бы Дайма мне об этом сказала.

Рания растерялась. Очевидно, она думала, что как только девочка ее увидит, то все поймет и будет беспрекословно делать то, что скажет старшая подруга. Но, этого не случилось.

Часть 6.

В комнате повисло напряженное молчание. Причем напряжение чувствовалось не только в Рании и Анише, но исходило и от трех незнакомок. Кёр удивилась. Им то что напрягаться. Потом она увидела, как одна из девушек метнулась к стене комнаты и исчезла. Все произошло так стремительно, что никто не успел ничего сделать.

— Ясно, — выдохнула Рания, — они не пациентки.

Она выпрямилась и улыбнулась одними губами:

— Тем лучше, можно не терять времени на осторожность. Кёр, запрети всем вход в эту комнату. Вставай, Аниша, мы уходим.

Кёр не собиралась выполнять приказы Рании, но и сама она растерялась. И, сунув руку в карман, крепко сжала золотистый мячик, раздумывая, как ей поступить. Одновременно с этим две оставшиеся незнакомки растворились в стене помещения.

Рания свирепо повернулась к Кёр:

— Чего ты ждешь?! Через пару минут здесь будут медики, а потом и оборонные войска.

— Это бессмысленно, — холодно ответила Кёр, — запретить могу, но выйти нам уже будет некуда.

— Ты права, — согласилась Рания, вновь поворачиваясь к молча наблюдавшей за ними девочке:

— Аниша, или ты идешь со мной, или я тебя свяжу и унесу. Но здесь ты не останешься. Решай немедленно.

— Мы так не договаривались, — возразила Кёр, — или девочка идет добровольно, или я в этом не участвую.

— Я иду с вами! — звонко и громко оповестила Аниша.

Рания мгновенно схватила за руки ее и Кёр, и устремилась в стену противоположную коридору.

В портере Аниша вырвала свою руку из руки подруги, отпрыгнула к стене и недоверчиво уставилась на девушек:

— Мне объяснят, что происходит?

— А ты как думаешь? — недоуменно глянула на девочку Рания.

Та неопределенно повела плечом:

— Откуда мне знать. Сначала я думала, что меня проверяют. Но потом все запуталось так, что сейчас я не понимаю ничего. Что она тут делает? — девочка кивнула на Кёр, — у нее ключ, и она все равно тебе помогает. Почему?

— У нас договор, — объяснила Рания, — она помогает нам сбежать, а я передаю ей знания, оставленные наставницей.

— Эти знания мог передать ей и Город, — медленно и отчетливо выговорила девочка, игнорируя предупреждающую мимику Рании, — он же проникал в сознание старухи.

Рания осуждающе смотрела на девочку. Но та едко хихикнула:

— Рани, ты что и правда думаешь, что она пошла с тобой из-за этого?

Потом девочка впилась в Кёр сузившимися глазами:

— Ведь не из-за знаний же, нет?

— Нет, — спокойно подтвердила Кёр.

— Тогда зачем? — допытывалась Аниша

— Я считаю, что вам тут не место, — честно заявила Кёр.

— Город тоже так считает? — удивилась девочка.

— Городу все равно. А граждан я не спрашивала.

— Ого, — протянула Аниша, — значит, мы ему больше не нужны?

— Ему-то нужны, только он не нужен вам. И вы не нужны мне. Наши с вами конечные цели совпадают, вы должны покинуть Город, поэтому я вам помогу. Так у меня будет меньше проблем с горожанами.

— Я не была бы так уверена, — вновь хихикнула девочка, — ты сейчас предала их, так же как и мы. Они все равно будут тебя ненавидеть.

— Возможно, но теперь это будет заслуженно, а потому не так обидно. И когда-нибудь они перестанут.

— Твое дело, — успокоилась девочка, — думай, как хочешь. Я предупредила.

— Я тоже считаю, что должна тебя предупредить, — улыбнулась Кёр, — я не доверяла бы чужому Городу, с которым у вас не может быть взаимодействия, вы не нужны ему. Он может обмануть, и вы умрете.

Аниша промолчала. Она подошла к Рании, поднялась на цыпочки и положила ладони ей на плечи. Та наклонилась, и голова девочки пристроилась на плече Рании. Губы девочки задвигались, но Кёр ничего не услышала. Да и не хотела слышать. Они общались недолго. Вскоре движение портера прекратилось, и Рания подошла к Кёр:

— Покажи карту.

Кёр вытащила ключ и нажала на синий камень. К ним приблизилась Аниша. Увиденное вызвало у всех девушек заметные чувства огорчения и тревоги. А у Кёр и вовсе сердце забилось как будто в предчувствие серьезной беды. Буквально все выходы на маршрутах портеров блокировались оборонными войсками. Пусть даже некоторые посты охранялись одним военным, но у всех трех девушек было мало физических шансов для противостояния даже одному такому. Технический уровень там, где пролегали портерные тоннели, был также заполнен военными. Относительно свободным оставался только верхний, жилой уровень, в малонаселенных секторах.

— Я думаю, что нам надо разделиться, — вдруг неуверенно выдала Рания. Две пары глаз уставились на нее, обуреваемые различными чувствами. Девушка, заметно волнуясь, продолжила, — карту я помню, возможные маршруты тоже. Для использования многих бытовых функций Города не нужна даже склонность к взаимодействию. Мы с Анишей пойдем вместе. А ты, Кёр, пойдешь одна, так тебе будет легче пройти.

Рания вновь посмотрела на схему, потом ткнула в нее длинным ухоженным ногтем:

— Коридор выходного шлюза блокируется, поэтому встретиться нам надо будет в этой секции.

— Ты ведь хочешь позвать чужой Город, — не сдержалась Кёр.

Оба бывших Сердца молчали, погруженные в свои мысли. Затем Рания подняла на Кёр жгучие фиалковые глаза, в которых был вызов:

— Если и так, то ты оставишь нас здесь? Тебя запрут вместе с нами.

— Он убьет военных возле выхода, — тихо сказала Кёр.

— Убери их оттуда, — равнодушно пожала плечами Рания.

— Как же мне это сделать, — удивилась Кёр, — я же предала их. Так они меня и послушают...

— Они послушают Город, — медленно и отчетливо начала говорить Рания, — а для него ты все еще не предательница, судя по тому, что твой ключ еще действует.

— Ладно, разберусь, — решила Кёр, кусая губы, — идите.

Кабина портера остановилась на жилом уровне. Покинув ее, Рания и Аниша побежали по ближайшей улице и вскоре исчезли из поля зрения Кёр.

Девушка поплелась по другой улице в направлении населенного сектора, за которым на техническом уровне находился шлюз выхода. Она плохо представляла себе, как и что должна делать. И уже была не рада своей затее с Ранией. Если та свяжется с чужаком, а он решит использовать ситуацию, которую недальновидно создала Кёр, то Городу придется очень трудно. Расстановка оборонных войск была эффективной для поимки трех девушек, но она будет крайне ущербной, если чужак задумает нападение.

Почти не думая что делает, она сказала в пространство перед собой:

— Город, ты слышишь? Ты нужен мне!

Через несколько мгновений она почувствовала рядом его присутствие. И услышала знакомый спокойный голос, как будто со стороны:

— Я здесь. Но не могу понять, что ты хочешь.

Кёр невольно обернулась на голос, но не увидела ничего.

— Это потому что, я сама не знаю, чего точно хочу, — беспомощно пожаловалась она. И спросила, — ты ведь в курсе, что я помогла сбежать другим Сердцам?

— Да, я знаю об этом, — подтвердил Город.

— И что ты об этом думаешь?

— Ничего. Это ваши человеческие дела. Меня они будут касаться, только если с ними свяжется враг. Тогда и буду думать.

— А если тогда будет поздно? — грустно возразила Кёр, — к тому же, могу сказать тебе наверняка, что это не он с ними свяжется, а они свяжутся с ним. В любом случае, он здесь будет.

— Я готов к защите.

— А горожане, в дела которых ты не вмешиваешься, тоже готовы?

— Что ты хочешь, чтоб я сделал?

— Скажи горожанам, чтобы прекратили облаву и готовились к нападению, — предложила Кёр. И обязательно убери войска от выхода, я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб.

— Хорошо, я это сделаю, — легко согласился голос.

И тут Кёр осенило:

— Ты ведь можешь просто переправить этих двоих к выходу!

— Не могу, — возразил Город, — я не убиваю беспомощных существ.

После некоторой паузы, во время которой Кёр пыталась понять, что значат его слова, он добавил:

— Но мой враг убивает. Даже своих горожан.

— Это как? — заволновалась девушка.

— У меня были пленники, мы договорились о передаче, он использовал эту возможность для очередного нападения. Его люди погибли.

— То есть, ты знаешь, что оба Сердца умрут, если добьются своего?

— Знаю.

— Но, не мешаешь им идти к выходу?

— В этом им помогаешь ты. Раньше, все что делали лояльные мне Сердца, было направленно на благо и повышение функциональной эффективности. Я привык доверять своему Сердцу. И редко спорю с его решениями.

— Ну ты даешь... 'Создатель', — разочарованно, не веря в услышанное, прошептала Кёр, — а если Сердце окажется глупым? Ты же погибнешь.

— Не думаю, — возразил он, — Сердцем может быть только сущность, способная к взаимодействию, дополняющая, но аналогичная мне, а я не глуп.

Часть 7.

Девушка сразу же поинтересовалась:

— А если ты умный, то зачем тебе оборонные войска? Ты же способен создавать сложные механизмы, такие как летуны. Почему не сделаешь себе боевых роботов?

— Потому что они бесполезны. Они не смогут преодолеть незаложенные в них ситуации. На каждого робота нужно будет разделять сознание. Это меня сильно ослабит. И все они, все равно будут мной. Горожане гораздо эффективней и мыслят по-разному.

— А если я скажу тебе нападать? — неожиданно родился у девушки новый вопрос, — Ты нападешь?

— Возможно, — медленно ответил голос, — но сначала попрошу у тебя убедительных доводов.

— Вот как, — пыталась сконцентрироваться девушка, среди неожиданно закружившихся в ее голове мыслей, — получается, что Сердце может убедить свой Город сделать все, что оно захочет?

— Это будет нелегко. Но вполне может, — согласился Город.

— А где ваши собственные сердца?

— Полагаю там же, где и наши тела. Я не знаю где.

— Разве Город — не твое тело? — Кёр даже остановилась в недоумении.

— Нет. Город — это сознание, обросшее материальной формой. Но раньше наши сознания находились в телах. Так давно, что никто из нас этого почти не помнит.

— Так давно, что вы забыли, как жить собственным сердцем. Поэтому почти бесспорно доверяете взаимодействующим, — заключила Кёр, продолжив свой путь, все еще не зная как реагировать на новую информацию.

— Ты почти у жилого сектора, — спустя какое-то время равнодушно сообщил Город, — облава прекращена. Ты можешь дойти до межуровневого портера и спуститься на нижний уровень.

— Спасибо, — тепло сказала Кёр в сторону голоса, — береги себя.

— Как скажешь, — с каким-то оттенком сарказма выдал Город и исчез.

Свернув на последнем повороте, девушка увидела цилиндр портера. Улица была все также безлюдна. Но и время было ранним. Биологические часы организма заставляли сделать предположение, что с момента ее пробуждения прошло чуть больше суток. Кёр чувствовала усталость, но чувство голода не беспокоило. Пережитые волнения здорово перебивали аппетит и сонливость. Теперь, когда оборонные войска беглецам не угрожали, она могла предложить другим девушкам сделать перерыв и подкрепиться. А возможно, и выспаться где-нибудь в Городе, перед тем, как покинуть его и отправиться в неизвестность. На самом деле, она хотела потянуть время и переубедить их идти к выходу. Но, пока не знала, как это сделать. В портере она привычно вытащила шарик, чтобы посмотреть, как дела у других. И чуть не поругалась. Дела у них были хуже некуда. С другой стороны, если оставить все как есть, они наверняка останутся живы. Но, будут думать, что это она их сдала, и все также планировать побег. И, если они будут хотеть этого очень сильно, то когда-нибудь это может у них получится. Нет уж, решила Кёр, нельзя останавливаться на полпути. До конца, так до конца, каким бы он ни был. Девушек задержали. Сейчас они, сопровождаемые конвоем, среди которого был Лиус Дорн, находились в портере на рабочем уровне, направляясь в Оборонный район. Кёр проследила их маршрут, нашла удобный сектор, в котором обнаружила летуны. Рания скорее всего знает, как с ними обращаться. Осталось догнать портер и вытащить оттуда девушек. Когда ее кабинка поравнялась с кабинкой, где находились девушки, она сунула руку в только начавшее открываться отверстие и резко, всем телом, дернула на себя Ранию. Та, естественно, мертвой хваткой держала за руку Анишу, и они вместе начали падать на Кёр. Девушке с трудом удалось прохрипеть команду блокирования стен. Но вовремя она все равно не успела.

В ее портере оказался и Лиус Дорн, испуская во все стороны волны ярости. Кое-как выбравшись из-под беглянок, Кёр кинулась к Дорну и вцепилась в него. Тот попытался освободиться от девушки, но ударить ее не посмел. Кёр крикнула Рании:

— Выходите, как остановимся. Там летуны.

— Поняла, — раздался голос пытавшейся отдышаться Рании. Аниша только что-то неразборчиво пискнула.

— Какие летуны?! — опешил Дорн и тоже вцепился в Кёр.

Он сильно тряхнул ее и, глядя в глаза своими льдинками, ставшими еще бесцветней на побледневшем лице, начал допрашивать:

— Где ты видела летуны? Где?

Растерявшаяся Кёр от неожиданности назвала ему сектор. Дорн прогрохотал:

— Выпусти меня немедленно! Хотите сдохнуть — вперед! Выпускай! Прямо здесь!

Кер подчинилась. Исчезая за затягивающейся стеной портера, Дорн прокричал что-то странное:

— На рабочем уровне нет летунов!

Больше она его не услышала.

Добежав до летунов, возле которых никакого движения заметно не было, девушки вбежали в прозрачные ворота пассажирского отсека одного из них. Ворота моментально закрылись за ними. И летун начал подниматься. Кёр вздрогнула и упала на пол, напротив пассажирских сидений. Она обратилась к Рании:

— Так и должно быть?

Рания спокойно села на ближайшее сидение, усадила рядом девочку и равнодушно ответила:

— Да.

Аниша тоже была спокойна. Кёр перевела дыхание. И стала следить за полетом летуна через прозрачную стену выхода.

Сначала она видела только удаляющуюся поверхность уровня. Но когда летун набрал достаточную высоту, начало происходить что-то странное. Летун начал оставлять за собой многоленточный след, состоящий из черных блестящих шаров, величиной с голову Кёр. По мере удаления от них летуна, ленты начинали распадаться, и каждый шар летел к какому-нибудь микрорайону рабочего уровня. Мертво зависая над ним. Вскоре все кремовое небо, насколько хватало видимости, было геометрически заполнено черными шарами. А потом те начали взрываться. Кёр, непроизвольно качая головой в отрицательном жесте, как во сне наблюдала за взрывами, не желая верить в происходящее.

— Рани, он обманул! Обманул! — вдруг истошно завопила Аниша, — он говорил, что никого не убьет!

— Успокойся, — холодно прервала Рания крики девочки, — он расчищает нам путь. А как иначе мы выберемся?

Но девочку это не убедило. Она сильным движением тела вывернулась из рук подруги и, оторвав по дороге ручку одного из сидений, кинулась к кабине летуна. Заколотила по стене оторванным предметом и закричала:

— Откройся! Ну откройся же!

Стена, естественно, даже не поцарапалась. Бомбы продолжали рваться снаружи и разрывать на части сектора рабочего уровня.

Рания безучастно сидела, держась обеими руками за сиденье впереди нее. Но тут отчаяние Аниши передалось и Кёр, она тоже закричала и начала стучать ладонями по полу:

— Остановись! Спускайся! Спускайся вниз!

И чужой летун непостижимым образом подчинился. Он стал резко снижаться, под собственные бомбы.

Тогда закричала и Рания, набросившись на Кёр. Возле них возникла Аниша, и упала в общую кучу, пытаясь расцепить. А летун продолжал снижаться. Пока в него не попали осколки взрывающихся бомб. Корпус оказался не очень прочным для того, чтобы выдержать такое попадание и летун начал рассыпаться. До поверхности оставалось совсем чуть-чуть. Но очередная взорвавшаяся бомба уничтожила уровневый пол, образовав широкую бездонную черную дыру, куда продолжал падать рассыпающийся летун. Девушек разбросало в разные стороны. Кёр больше не слышала никого и ничего, кроме взрывов, от которых вздрагивало все ее падающее вниз тело. И к ней начал подкрадываться потусторонний ужас, сверкая жуткими зубами неотвратимо приближающейся боли. Когда-то давно она уже слышала подобные взрывы. Она начала кричать, инстинктивно вспоминая безнадежность:

— Город! — почти в бреду кричала она, — Город!

Мощное сознание проникло в нее, со всех сторон отгородив от наступающего ужаса:

— Я нашел тебя, Кёр-де-Виль, — возник в ней знакомый умиротворяющий голос, без тени страха и осуждения, и сообщил, — Эти странные бомбы парализовали меня, с трудом себя контролирую. Я успел переместить большинство горожан в наиболее защищенные сектора. Активировал все защитные системы и уничтожил летуны, не увидел только твой. Но, я забыл про центральный узел. Остальное зависит от людей. Бомбы вытесняют мое сознание. Но его... уничтожить...

Город замолчал.

Кёр пыталась удержать его ускользающее присутствие. Она вцепилась в него, проникая все глубже и глубже, пытаясь не дать ему исчезнуть. Кёр проклинала себя, она сделала то же самое что и Рания. И даже хуже. Та убила только Сердце, а Кёр убила Город. Только благодаря ее присутствию на борту тот летун смог принести так много разрушений. И одновременно с этим, девушка пыталась оправдать себя, что сделала это не сознательно, а по неопытности и недостатку информации. Она бы ни за что не причинила вреда Городу. И понимала, что вряд ли простила бы такое, поступи так кто-нибудь с ней. Но все, же она молила его:

— Спаси меня! Выживи! Хоть как, но выживи! И спаси меня!

— Как скажешь, — прошелестело в ее голове, когда последние капли его присутствия вылились из ее рассудка.

Она больше не чувствовала его, он был мертв.

Часть 8.

Но ужас приближающейся смерти к ней не вернулся. Вместо него девушка почувствовала холод и вскоре темнота вокруг резко сменилась тусклым зеленовато-серым светом. А потом она почувствовала страшный удар, падение и снова удар. По телу разлилась тупая боль. Стало трудно дышать. Но ей было все равно. Падение и удар. Потом все прекратилось. Она полусвисала-полулежала, на чем-то твердом и гладком. Ее смотрящие вверх глаза видели окружающую со всех сторон бледную, зелено-серую, ледяную бездну. Похожую на кружево, состоящее, из множества почти идентичных, пористых ступенчатых глыб. Как та, на которую она упала. Этой глыбе все трудней было удерживать на краю съезжающее вниз тело Кёр. И девушка снова начала падать. Теперь она могла смотреть вниз. Но и там Бездна ничуть не отличалась от того, что она уже видела. Кёр поняла, что падение будет бесконечным и закрыла глаза. И, незаметно для себя, мягко провалилась в бессознательное.

Сознание вернулось от того, что чье-то беспокойное присутствие вмешалось в спокойное одиночество беспамятства. Свет, проникающий сквозь закрытые веки, разогнал остатки сна без сновидений. Но глаза все еще не желали открываться. Она вспомнила, что привело ее к беспамятству. И испытала тяжкое чувство угнетенности и неисправимой вины, не желая возвращаться к жизни. Девушка больше не чувствовала падения. Ее тело свободно лежало на непривычно мягкой поверхности, и ощущало прохладу. В Городе, до взрывов, перепадов температуры она не замечала. Значит, она не в Городе. Но, где? Удивленная, девушка резко открыла глаза. И попыталась пошевелиться. Из горла вырвался непроизвольный стон. Лежанка пружинисто прогнулась под телом, и все оно откликнулось на движение болью.

— Очнулась! — послышался рядом звонкий и чистый, обрадованный голос.

Над Кёр возникла растрепанная светловолосая голова. Правая скула маленького худого бледного лица была повреждена длинной царапиной.

— Аниша, — узнала девочку Кёр, не в силах отвести взгляда от царапины, которая была гигиенически обработана и уже заживала, — ты в порядке?

Уловив направление взгляда, девочка поджала пухлые губки, и глаза ее сузились. Она немедленно закрыла царапину ладонью.

— Рани и тебе оставила память о себе, — угрюмо сообщила Аниша. И, без всякой передышки, начала торопливо делиться информацией, — но в остальном ты тоже в порядке. Костюм, в который Город обряжал жителей, оказался скафандром. И даже с атмосферным шлемом. Поэтому мы не умерли, когда упали за пределы Города. И кости остались целы, но синяков по всему телу избежать не удалось. Не знаю, насколько точно хватило бы шлема, но я потеряла сознание, когда он начал исчерпываться.

— Ты видела зеленый лед? — прошептала Кёр, тихонько двигаясь и пытаясь привыкнуть к боли, рождаемой побитым телом.

— Вроде того, — задумчиво кивнула девочка, — И не только когда летела, но и здесь. Мне показалось, что это какое-то мутное стекло. Оно не тает.

— Где это здесь? — тут же спросила Кёр, обводя взглядом доступное пространство.

Оно было прямоугольным, дымчато-бежевым и, казалось, вырезанным из монолитного камня.

— Не знаю, — пожала плечами девочка, — спроси у хозяина дома.

— Хозяина дома? — пораженно повторила Кёр,

— Угу, — загадочно сверкнула глазами Аниша, — это он сказал мне про скафандры. Когда я очнулась в этой комнате, то не смогла тебя разбудить. И думала, что умираю. Мне было так больно! Но здесь есть нормальная дверь! Ну, почти нормальная. По крайней мере, она не исчезает. Я возилась с ней очень долго, но открыла. И пошла искать Рани. Но, не нашла. Ее здесь нет. Зато нашла его. Он очень удивился, когда меня увидел. И спросил, откуда я взялась. Я сказала. И представляешь... он ничего не знает о Городе. И о Городах вообще! И утверждает, что он... из настоящих хозяев планеты!

— Ого, — поразилась Кёр, забывая о боли и приподнимаясь на локоть.

Две стены помещения занимали лежанки из темного металла, покрытые высоким мягким настилом. Вдоль третьей стены располагались высокие неглубокие предметы интерьера, похожие на шкафы, все того же дымчато-бежевого цвета. В четвертой была дверь.

— Здесь есть еще цивилизация, кроме Городов?! — все еще не веря, переспросила девушка Анишу, — И он не знает, как мы оказались в его доме?

— Неа, — покачала головой Аниша, — он вообще странный. И неразговорчивый.

— Но ты знаешь о нем довольно много, — слабо улыбнулась Кёр.

— А куда ему было деваться, когда мы почти четыре дня были наедине.

— Четыре дня? — замерла Кёр, успевшая спустить на пол зудящие ноги.

— Ну да, — утвердительно качая головой для большей убедительности, подтвердила девочка, — ты валялась тут четыре дня.

— Есть хочешь? — вдруг, спохватилась Аниша, — Я сейчас.

Не дожидаясь ответа, девочка кинулась к двери, схватилась обеими руками за скобу и потянула на себя всем телом. С глухим звуком, похожим на вздох, та поддалась. И девочка исчезла в проеме. Дверь мягко закрылась.

Кёр поднялась на ноги и обошла комнату. Дымчато-бежевой та была целиком. Девушка подергала створки шкафов, но те не открылись. Ручек нигде не было, и шкафы перестали ее интересовать. Остановившись посреди комнаты, она провела рукой по своему лицу. На щеке и подбородке чувствовались царапины. Как только Рания не выцарапала ей глаза, — запоздало поежилась Кёр. Но боли на лице она не чувствовала, очевидно, синяков не было. Она схватилась за карман. И туника, и шарик были на месте. Девушка опустила взгляд. Туника была грязной, как и у Аниши, и такой же целой. Похоже, что ткань была или такой же неповреждаемой как комбинезон-скафандр, или самовосстанавливающейся. Она достала шарик.

В этот момент дверь комнаты снова издала вздох, впуская Анишу, сжимающую обеими руками прижатые к груди продолговатые капсулы:

— Консервы! — торжественно объявила девочка, устремляясь к Кёр.

Но дверь не закрылась. Она впустила еще одного человека. Он был высоким и стройным. В темной, почти черной, одежде, имеющей отдаленную схожесть с городскими комбинезонами. Но штанины заканчивались у щиколоток и были плотно заправлены в высокие ботинки с широкой поперечной застежкой. И на одежде были заметны швы.

Кёр подняла глаза. И ей показалось, что она прекратила дышать. Красивое холодное лицо, тонко пропорциональное и молодое. Светлая чистая кожа. Высокий лоб, высокие скулы, прямой нос, идеальные губы. Волосы, чуть длиннее, чем у Рании, но короче чем у Кёр, темные волнистые, с фиолетовым отливом, лежали на плечах, ниспадая прядями вдоль лица. На котором не было заметно никаких следов щетины, хотя выглядел он достаточно взрослым. В спокойном взгляде, как будто свысока, застыло безразличие. Эта холодность как будто отталкивала, но вместе с тем, каким-то необыкновенным чутьем Кёр знала, что на самом деле он не такой. Это только кажется что он Ледяной Король, такой недостижимый. Его можно узнать поближе, и у него есть другая сторона. Теплая. Может, он просто не любит незваных гостей? Интересно, — подумала девушка, — как он улыбается. Ведь не может человек не улыбаться. Тогда ведь в этих темно-серебряных ледяных глазах тоже должна проскальзывать улыбка. Хотя, почему это ледяных? Пока девушка разглядывала его, они неуловимо изменились. Взгляд молодого человека, ничуть не менее пронзительный, чем у девушки, замер на лице Кёр. Аниша, прижимая к себе обе капсулы одной рукой, другой теребила девушку и что-то говорила. Но Кер была безучастной. Время как будто остановилось. Оно зафиксировало непостижимое мгновение истиной красоты на снежном лице, которого как будто коснулось призрачное дыхание далекой весны. Молодой человек притягивал девушку как наркотик.

Аниша, наконец, оценила странность возникшей ситуации. Она подошла к молодому человеку, схватила свободной рукой его длинные пальцы и затрясла:

— Ты знаешь ее? Ты знаешь Кер-де-Виль?

Снежный Король очнулся, вновь покрываясь инеем:

— Нет.

Золотистый шарик выпал из ослабевших рук Кёр, гулко стукнулся об пол, подпрыгнул, стукнулся еще раз и покатился к лежанке.

— Этого не может быть... — вырвалось у Кёр. Она ясно помнила, где слышала этот завораживающий бархатный голос, исполненный равнодушного обаяния.

Молодой человек смотрел на нее вопросительно, Аниша недоуменно:

— Что не может быть?

— Этого не может быть, — тупо повторила Кёр, пятясь к лежанке, чтобы сесть. Тело начинало цепенеть, ее бросало то в жар, то в холод.

Кроме голоса ничего знакомого в молодом человеке не было. От него даже не исходило присутствия. Даже такого как у Аниши. Никакого. Но девушка не могла заставить себя избавиться от невероятного ощущения их близости. Возможно, это был всего лишь чудовищный самообман, рожденный отчаянной надеждой и чувством вины, которую невозможно простить. Поняв, что сейчас расплачется, Кёр глубоко вздохнула и дрожащим голосом выдавила из себя:

— Я... не могла себе представить, что кроме Городов и инопланетян здесь может быть кто-то еще.

Выражение лица молодого человека растопила снисходительная полуулыбка. Сердце девушки вспыхнуло жгучим неотвратимым взрывом. Она поняла, что влюбилась. Моментально и вся целиком, до самых кончиков каштановых волос.

— Ключ работает, — порвал напряженную тишину звенящий голос Аниши, — у МЕНЯ работает...

Кёр медленно повернулась к девочке. Та достала упавший золотистый мячик и теперь сидела на своей лежанке, сжимая его в ладони. Не мигая, упершись в него растерянным взглядом. Над раскрытыми створками раскинулась проекция Города. Забытые капсулы лежали рядом.

— Он никогда не работал у меня, — недоверчиво покачала головой девочка. И ткнула пальцем в проекцию. Та начала приближать выбранный сектор, — что это с ним?

У Кёр закружилась голова. Или это мир вокруг нее начинал кружиться... Если шарик работает, пусть даже так странно, то Город, возможно, жив. Но тогда, молодой человек им быть никак не может. Она повернула голову к выходу. Парень все также неподвижно стоял у двери. И сосредоточенно смотрел на шарик. Но он почувствовал внимание девушки и поднял глаза, встретившись с ней спокойным взглядом. Кёр обессилено смотрела на него, чувствуя, как кровь отливает от лица. Он определенно не может быть Городом. И все же ощущение непостижимой связи не покидало ее. Оно было настолько прочным, что девушка поняла, скорее сознание покинет ее, чем это нелепое чувство.

Часть 9.

Молодой человек пошевелился. Скользящим бесшумным движением оказался возле Аниши, взял капсулу и с усилием нажал на один из концов. С негромким хлопком от нее отделилась полусфера, обнажив нечто вроде довольно широкой короткой трубки. Он шагнул в направлении Кёр. Девушка непроизвольно отодвинулась. Парень протянул ей капсулу:

— Ешь. Иначе пролежишь здесь еще несколько дней.

Девушка взяла у него капсулу и приложила трубку к губам. Консервы оказались густыми и тягучими, но приятными на вкус. Она действительно почувствовала себя намного живее. Лихорадочная путаница мыслей в ее голове начала стихать и упорядочиваться. Парень в это время вернулся к Анише и открыл вторую капсулу. Протянув ее сгорбившейся над шариком Анише, он попросил:

— Можно мне?

И протянул вторую руку к шарику.

Девочка угрюмо глянула на него и вложила шарик ему в ладонь, одновременно забирая капсулу:

— Бери, только...

Она не успела договорить, потому что в следующее мгновение то, что она хотела сказать, стало бессмысленным. Проекция не погасла, шарик не закрылся. Девочка машинально сунула трубку консервов в рот. И застыла, загипнотизировано наблюдая, как тонкие пальцы молодого человека порхают по послушной проекции.

Молчание надолго воцарилось в комнате.

— Поразительно, — увлеченно произнес молодой человек, когда Аниша отложила свою капсулу.

К тому времени капсула Кёр была уже пуста. Но девушка решила молча ждать развития ситуации.

— Это ваш Город? — парень требовательно вскинул голову, и длинная темная прядь упала ему на глаза. Непроизвольным жестом он провел кистью по волосам, убирая с лица помеху.

— Он, — с готовностью сообщила Аниша, — только он не наш. Я же тебе говорила, он нас — похитил!

Волна всколыхнувшего нервы протеста немедленно подняла Кёр на ноги.

— Он никого не похищал, — холодно сказала девушка, — люди просили спасти и он спасал, как умел.

— Ну да, — ухмыльнулась Аниша. В ее глазах начала просыпаться злость, — ты расскажешь... Ты же Сердце Города! Ничего беспристрастного ты сказать не можешь!

— Про сердце ты мне не говорила, — безапелляционно затушил разгорающиеся угли конфликта молодой человек, — полагаю, еще много чего не сказала.

Он захлопнул шарик и переместился к Кёр, протягивая руку:

— Это твое?

— Мое, — согласно кивнула Кер, и потянулась к шарику.

Их руки встретились. Почему-то, девушка была уверена, что его кожа окажется холодной. Но она ошибалась. Рука была теплой. И Кёр с трудом подавила в себе нахлынувшее желание оказаться в этих руках. Как и Город, незнакомец внушал ей чувство спокойствия и безопасности. Рядом с ним было тепло.

— Возможно, ты знаешь о Городе больше, чем твоя подруга? — заинтересованно обратился к Кёр молодой человек.

Аниша громко фыркнула.

— Смотря, что ты хочешь узнать, — дипломатично ответила Кёр.

— Версию Иши я уже слышал, — уточнил парень, и спохватился, — ах да, совсем забыл... Я Крисс.

Колющий волнистый клинок, — неуместно всплыло давно забытое воспоминание Кёр. Оно совершенно не подходило ни молодому человеку, ни Городу. Но почему-то прочно заселилось в мозг.

— Кёр-де-Виль, Сердце Города, — представилась девушка.

Левая бровь красивого лица чуть поднялась:

— Это титул?

— Это мое имя и его значение, — смущенно пояснила Кёр и сочла необходимым добавить, — так меня назвал Город. Прежнего имени я не помню.

Молодой человек изменил позу, расставив ноги и сложив руки перед собой, одну на другую:

— Как любопытно. Я тоже кое-что забыл. И в настоящее время пытаюсь восстановить утраченные события. Например, я не помню никаких Городов. Расскажи о них.

— Я видела только один Город, — уточнила Кёр.

— Этого будет достаточно, — согласно кивнул Крисс.

Кёр села обратно на лежанку, скомкав в пальцах мягкий настил. И принялась рассказывать. В общих чертах она попыталась поведать ему все, что знала сама. Когда закончила, ее встретил новый вопрос:

— Как вы попали сюда?

Ей пришлось рассказать и об этом. Умолчала она только о своем прощании с Городом. Аниша не вмешивалась в повествование. Девочка казалась глубоко погруженной в какие-то невеселые мысли.

— Не похоже на вторжение, — задумчиво произнес молодой человек.

И Кёр воспользовалась паузой в его любознательности, чтобы задать собственный вопрос:

— А ты что думаешь о том, как мы попали сюда? Ты же не был в беспамятстве во время нашего появления.

— Полагаю, что был, — отстраненно ответил о чем-то раздумывающий Крисс.

— Объясни, — потребовала девушка, пока он вновь не забыл о ее существовании.

— Если бы только знать объяснение, — усталая улыбка тронула губы Крисса, — Позапрошлый день до моего знакомства с Ишей был совершенно другим. Ясным и понятным. Мы с другом находились в транспортно-техническом ангаре, собираясь покинуть дом, уже не выдерживающий натиска геологической катастрофы, периодически обрушивающейся на планету. В какой-то момент я обнаружил, что совершенно один и выход безнадежно кристаллизован. Как и половина ангара. Собственно, катастрофа заключается в том, что воздушные пустоты заполняет геолитический газ, который спустя несколько мгновений застывает, кристаллизуясь. Пространство, захваченное газом, и все что находится в этом пространстве, навечно застывают в серо-зеленом кристаллическом монолите. Способа справиться с напастью наши люди еще не нашли. Но способы спасения от нее есть. Однако, никто никогда не сталкивался с тем, чтобы кристаллизовалась только половина помещения. Либо все, либо ничего, но не так. Стеклянная Бездна, о которой говорила Аниша, также невозможна. С этого начались необъяснимые странности. Я обошел дом и обнаружил, что нетронутыми стихией остались четыре бытовых отсека из всего жилого комплекса. Все остальное застыло в камне. Я попытался связаться с кем-нибудь, чтобы вызвать помощь, но планета кажется безмолвной. А на следующий день ко мне пришла Аниша. С графиком периодичности кристаллической напасти, эти Города на поверхности должны были быть уничтожены уже несколько раз. Но так как они есть, выходит, что от заразы не осталось и следа. Города не инопланетны. Я узнаю многое в них, как будто цивилизация прогрессировала очень далеко, а я потерял не несколько мгновений будущего, но целую вечность. Я не могу этого объяснить. Как и ваше появление здесь.

Историю Крисса девушка слушала не перебивая. Временами удивляясь, почему то же самое делает не склонная к терпению Аниша. Несколько раз Кёр невольно поглядывала на девочку, но та, казалось, глубоко ушла в себя, слабо реагируя на то, что происходит вокруг. Встрепенулась девочка лишь однажды, когда Крисс сказал, что в ангаре есть выход, но сразу же поникла, услышав, что тот больше не доступен. Когда Крисс закончил рассказ, она ясно поняла, что ни в каких комментариях он не нуждается, а просто отвечал на ее вопрос. И готов к новым. Но ее волновал лишь один вопрос, на который молодой человек ответа дать не мог. Тогда она вспомнила про ключ. Он слушался незнакомца. Значит, тот мог с ним взаимодействовать. И более того, его возможности значительно превосходили возможности горожан. И он не мог быть Сердцем. Ее мучило странное подозрение. И рука непроизвольно потянулась в карман, за мячиком. Девушка достала ключ, и ее палец уже тянулся к синему камню, когда вдруг ожила Аниша:

— Не смотри, — как-то вымучено сказала девочка, — лучше не смотри. Ты все равно ничем не сможешь помочь.

Палец Кёр замер над синей кнопкой:

— Почему?

Девочка замялась, украдкой бросив взгляд на хозяина дома. Крисс, казалось, ничего не заметил, но вдруг начал двигаться. Он уверенно подошел сначала к Кёр, забирая с ее лежанки опустевшую консервную капсулу, потом к Анише, подобрав и ее капсулу. И произнес своим умиротворяющим голосом:

— Мне надо идти. Если буду нужен — позовите.

Потом повернулся, одним движением распахнул вздыхающую дверь и вышел. Не подозревая, какую неровную колотую рану только что нанес Кёр. Девушке показалось, что она сама в этот момент кристаллизовалась и превратилась в серо-зеленую статую. Ей был нужен совсем другой, но позвать его она уже не могла. Моментально повлажневшие глаза не пролились слезами только потому, что Кёр, вдруг обнаружила плачущей Анишу. Безмолвно, уставившись в пол. Слезы выскальзывали из широко открытых застывших глаз девочки, капали на промокшее лицо и стекали на руки, на грязную тунику. Исчезая в последней, и оставляя на память некрасивые мокрые пятна. Кёр подошла к Анише и села рядом. Несколько минут они сидели молча, потом девушка открыла ключ. И тяжело выдохнула. На верхнем уровне Города больше не было нежилых секторов. Он весь был заполнен людьми. И на три четверти чужими. Откуда у Чужака столько жителей, — шокировано подумала девушка, — если он отправил в Город двадцать тысяч своих людей, то сколько же еще у него осталось. Она похолодела. Без сознания Города, без его Сердца, у горожан практически не было шансов выжить. Тусклая звездочка Рании не светилась нигде. Неужели проблемная девица все-таки добралась до Чужака? Или она мертва?

— Где центральный узел?! Как он выглядит? — потребовала Кёр ответа у Аниши.

Девочка молча несколько раз ткнула пальцем в схему. Этого сектора в Городе больше не существовало. Пустое пространство со всех сторон окружали ступенчатые обрывки других секторов, уровней и жизнеобеспечивающих систем. У которых видимо не было способности к восстановлению, в отличие от одежды.

— А запасной? — с надеждой спросила Кёр.

Часть 10.

Аниша повернулась к ней с сочувствием:

— Какой запасной? ЦУ был единственный. Это была наиболее защищенная секция и Город мог перемещать ее куда и когда угодно. Ему не нужен был запасной.

— Но ведь ключ работает, — возразила Кёр, — и портеры работают. Значит, Город может быть еще жив...

— Ключ работает странно, — пожала плечами девочка, — так, как работать не должен.

Они опять надолго замолчали. Но, погруженная в размышления, Аниша вдруг начала думать вслух:

— Вряд ли Город жив. В нем не осталось мест, где могло бы закрепиться и нормально существовать его сознание. Может быть, это какие-то остаточные посмертные рефлексы. Или системы были настроены на независимую аварийную работу. Или что-то еще. Вроде как атмосферные шлемы у скафандров, которые включились в опасный момент. Но, если эта аварийка похожа на шлемы, то ей недолго осталось. Если бы у меня был ключ... и выход из этого подземелья... я сто раз была в сознании Рани. Я смогу выделить из него инструкции. Чужак тоже проникал в мое сознание. В моем должны были остаться и его следы, и какие-то знания. Я могла бы здорово изменить положение наших людей. Но не могу ничего.

Кёр удивилась. Раньше она думала, что девочка не меньшая эгоистка, чем ее подруга. И только нежный возраст Аниши не давал девушке почувствовать к ней такую же антипатию как к исчезнувшей Рании. По большому счету Кёр чувствовала личную ответственность только перед Городом. Как он когда то сказал ей 'Они меня отвергают. Поэтому никакой ответственности за них я не несу'. Но Аниша чувствует личную ответственность за горожан. Может быть, поэтому ключ и заработал. Но это все равно не объясняет того, что работал тот и у Крисса. И вдруг ей показалось, что в словах Аниши заблестела подсказка:

— А как ты проникала в сознание Рании?

— Обычно, — недоуменно глянула девочка, — как и ты.

— Я еще не проникала ни в чье сознание, — смущенно ответила Кёр, — и не знаю, как это делается. Я помню себя за сутки до того, как познакомилась с тобой.

— Перед знакомством со мной все теряют память! — зло выдохнула девочка.

Кёр удивленно посмотрела на нее:

— Ты то причем? Думаю, я умирала... когда летун начал взрывать Город, взрывы страшно напугали меня тем, что показались очень знакомыми. Город перенес меня в этот мир. А когда я пришла в себя мне стали его показывать. Но я сбежала от провожатых и создала на свою голову приключений. А Крисс не сбегал никуда. Мы сами свалились на его голову. Непонятным образом. Или...

Она не договорила, потрясенная новой идеей:

— А может, ты и права. Мне очень нужно узнать, как проникать в сознание. Не могу избавиться от ощущения, что часть Города каким-то образом попала в Крисса. Неужели ты ничего не чувствуешь по отношению к нему?

— Он стар для меня, — хмыкнула девочка, — но, он красавчик.

— Не то, — отмахнулась Кёр, — неужели, когда вы встретились в первый раз, ты не испытала ощущения, будто знаешь его много лет?

— Это потому, что он красавчик, — упорно повторила девочка.

У Кёр не было ни сил, ни желания переубеждать упрямицу. Кер влекло к Городу, и влекло к Криссу. И она, с таким же упрямством как у Аниши, не могла поверить, что ее влечет к разным существам. У каждой сущности может быть только одно Сердце, — думала она. Каждое Сердце может принадлежать только одной сущности. Никто не может находиться сразу в двух местах. Ни Сущность, ни Сердце.

— Проникать во взаимодействующее сознание очень просто, — Аниша перебила кипучую мозговую деятельность Кёр по генерации безумных идей, — надо думать о том, что может в этот момент чувствовать тот человек. И надо чувствовать то же самое. Потом ты просто вливаешься в него. И остаешься там сколько хочешь. Когда вспоминаешь любое чувство, противоположное чувству того, с кем взаимодействуешь — тебя выбрасывает. Старуха говорила Рани, что вливаешься в любого, способного к взаимодействию в радиусе твоего собственного. Но редко все так совпадает, и промахи бывают редко. Хотя именно так я зацепила Чужака. Рани тогда чувствовала ненависть ко всему миру, я тоже. И Чужак. А вот что тебе будет с Криссом очень непросто — так это определить, что он чувствует. Уж поверь, гораздо труднее, чем научиться проникать в сознание. Он как будто вылез из камня, такой же... бесчувственный...

Аниша осеклась. Кёр вспомнила что, также как Рания, девочка считала бесчувственным и Город.

— Но, он мне нравится, — закончила девочка и замолчала. Через несколько мгновений добавив, — я тоже попробую войти в его сознание. Если твоя запредельная догадка сработает, то он вытащит нас из подземелья.

Но, ни у Кёр, ни у девочки ничего не вышло. Аниша упрямо продолжала попытки, а Кёр решила потренироваться на девочке. Однако, как ни старалась, даже спустя длительное время, так и не смогла настроиться на волну чувств Аниши. Кёр поняла, что недостаточно хорошо знает этих людей. Усилия Аниши также оставались тщетными. В конце концов, девочка сдалась. Она молча легла набок, прислонившись согнутыми коленками к спине Кёр и, сложив руки под голову, закрыла глаза. Кёр тоже молчала. Также как и Аниша, она была морально вымотана, но уходить с лежанки девочки не хотела. Она не хотела лишать девочку своего тепла и сама не хотела лишаться теплой близости той. Поэтому просто сидела, не шевелясь, и разглядывала дверь, ни о чем не думая. И, в какой-то момент поняла, что дыхание Аниши стало глубоким и размеренным, девочка заснула. Осторожно поднявшись, движимая острым любопытством, Кёр подошла к двери и схватилась за полуовал ручки. На первое усилие дверь никак не отреагировала. Кёр напряглась и потянула сильнее. Вздох, и дверь подалась, как будто отрываясь от чего-то. И Кёр едва удержалась на ногах. Открывшись, массивная толстая дверь больше не оказывала никакого сопротивления, показавшись невероятно легкой. Девушка выскользнула сквозь дверной проем наружу.

Дверь, вздохнув, плотно закрылась за спиной. Кёр оказалась в большом полупустом зале, заваленном у стен какими-то контейнерами разных размеров. Как и комната, которую девушка только что покинула, по всему периметру потолка и пола зал освещался широкими ярко фосфоресцирующими лентами. В нем была еще дверь и прямоугольный проход. К нему девушка и направилась, посчитав, что вламываться в закрытые помещения было бы неудобно, а стука с той стороны никак не услышать. Проход оказался узким сплошным коридором. И вывел ее в другой зал. Настолько огромный, что напомнил Кёр Город. Но все же, его потолок был в два раза ниже. Посередине зала, от стены до стены, возвышалась огромная слабо прозрачная стена. Бледная, зелено-серая, похожая на ледяное кружево, состоящее, из множества почти идентичных, пористых ступенек. Она уже видела такое. И видела дважды. Первый раз, когда падала в Бездну. Второй, когда рассматривала исчезнувший ЦУ Города. Но в первом случае ступенчатые глыбы были очень крупными, совсем не такими как в этой стене. Здесь они были намного мельче и напоминали диковинный нефритовый многослойный китайский шар из ее забытого прошлого. А в разрушенных секциях Города глыбы останков были просто его телом, хотя и удивительно напоминали Бездну конечной структурой разрушений.

Девушка боязливо провела кончиком указательного пальца по ближайшему ледяному выступу. Он оказался гладким и холодным, очень твердым и не собирался таять. Не почувствовав никакой опасности, девушка приложила к стене всю ладонь. И через пару минут почувствовала, что та нагревается теплом ее руки. Это, действительно, был не лед. Сейчас стена напоминала Кёр стеклообразный полупрозрачный оплывший кремний. Или полированный зеленый флюорит. Она осторожно приблизила лицо к стене, пытаясь разглядеть, что там внутри. Ступенчатое кружево уходило довольно глубоко в стену. И все же заканчивалось в нескольких метрах от начала. Дальше стена была совершенно сплошной и непроницаемой. Напряженно вглядываясь внутрь, девушка медленно пошла вдоль стены. Вскоре она различила короткое крыло, а затем и нос летуна. Не такого, какие видела в Городе но, все же, механизм напоминал их достаточно для идентификации. Второе крыло, и... девушка громко испуганно крикнула и, дрожа всем телом, отпрыгнула от стены, захлебываясь сбившимся дыханием. Тяжело дыша и цепенея от ужаса, она неотрывно смотрела на стену. Пытаясь осознать и принять увиденное. Сразу за летуном, в толще каменного лабиринта, ее глаза встретили другой человеческий взгляд. Человек был высок, темноволос и молод. Половину его тела и правую руку пленило каменное кружево. А все остальное застыло в сплошном камне. Но глаза... казались такими живыми и пронизывающими. Они казались спокойными и безмятежными, однако, какое-то не ее, а как будто сверхъестественное чувство говорило девушке: ему больно. Ему долгое время было очень больно и страшно. И ей казалось... что он молил о спасении.

Резко нахлынувшее ощущение чьего-то присутствия в зале с мертвецом настолько напугало Кёр, что она снова готова была закричать, но горло свело онемением ужаса. Тело тоже как будто онемело. Неожиданное явное присутствие поблизости кого-то еще, кроме нее самой, на этот раз испугало девушку до безумия. Заставило глаза расшириться от страха, а сердце сильно и болезненно стучать. Его стук отдавался гулким звенящим эхом в ее ушах. Внутри все похолодело. Ей невыносимо захотелось спрятаться от всего этого кошмара. Девушке показалось, что если она сейчас не двинется, то навечно превратится в камень, как тот мертвец, и серо-зеленая стена поглотит ее. Как будто продираясь сквозь толщу плотной воды, она пыталась двигаться в обратную сторону от входного проема в зал, откуда исходило ощущения чужого присутствия. Наконец, ей удалось справиться с телом, и она побежала, ничего уже не соображая, и почти ничего не видя перед собой. Она побежала в стену. И дымчато-бежевая стена, как будто в странном нереальном сне, вдруг, начала таять, собираясь ее пропустить. Пораженная девушка остановилась прямо перед стеной. Та уже открылась овалом и обнаружила за собой обычный Городской серебристо-серый портер.

— Откуда это здесь? — возник рядом изумленный бархатный голос.

И Кёр пронзительно закричала. У нее началась истерика. Она рванулась в портер:

— Город, ты мне нужен! Ответь мне! Спаси меня!

Чьи-то сильные руки схватили ее. Девушка забилась в них, отчаянно пытаясь вырваться. Но, это не удалось. Руки развернули ее, и она увидела Крисса. Он был сильно озадачен и казался растерянным. Молодой человек смотрел ей в глаза и, кажется, что-то говорил, но девушка его не понимала. Потом он замолчал и крепко прижал ее к себе обеими руками, ее голова безвольно легла ему на плечо. Теплое и... надежное. Кёр перестала вырываться и начала плакать. Она успокаивалась.

— Это Каст. Мой друг, — тихо сказал Крисс над ее головой, и болезненные нотки прозвучали в его голосе, — не надо его бояться. Он был хорошим человеком.

Кёр медленно подняла голову. И встретилась с серебряным взглядом Ледяного Короля. Они долго смотрели друг на друга, пока до Кёр не дошло. Та боль, которую она почувствовала, увидев мертвеца, это была боль Крисса, а не его друга. И в тот же момент она влилась в его сознание.

Часть 11.

Сильное и безопасное, показавшееся таким щемяще родным и желанным. Оно было ей полностью знакомо. Все целиком, такое... большое? Нет, на этот раз большим оно не было. Как и не было в нем приглушенно светлых непроницаемых границ, за которые Город не пускал, когда проникал в ее собственное. Теперь границами, окружающими сознание, в котором она находилась, была темнеющая в бесконечность пугающая Бездна. И оно больше не было спокойным и умиротворяющим. Оно было страдающим и потерянным. Но, тем не менее, она была абсолютно уверена в нем:

— Ты не часть Города, — ясно подумала Кёр прямо в его бездонные мерцающие серые глаза, — ты и есть Город. И всегда им был.

— Кто я? — не понял Крисс. И удивился еще больше, поняв, что ответил девушке вовсе не голосом.

— Ты Город. Мой Город, — блаженно улыбнулась Кёр, — а я — твое Сердце.

— Кёр? — возникло в сознании девушки еще одно, неуверенное, присутствие, — Я... вам помешала?

По неизменившемуся озадаченному лицу Крисса девушка поняла, что он все еще пытается осознать события, только что произошедшие с ним. Он не слышит и не чувствует Анишу. Неожиданно для себя, переключив внимание на девочку, Кёр потеряла необходимую глубину взаимодействия с молодым человеком. Она почувствовала, как многомерная волна связи становится все мельче и мельче, пока не исчезла совсем, оставив девушку на берегу лишь одного измерения. Аниша стояла в зале, у входа.

Заметив, что Кёр смотрит на нее, девочка смутилась и попыталась оправдаться:

— Я проснулась, а тебя нет. И пошла искать...

— Все в порядке, Аниша, — спокойно улыбнулась Кёр, — я нашла портер и испугалась. Крисс мне просто помог.

Молодой человек в это время мягко отпустил Кёр, повернулся к девочке и затем направился к ней, держась у кристальной стены. Кёр догадалась, что он не хочет, чтобы девочка увидела то, что видела она сама..

— Портер?? — жадно переспросила девочка, только сейчас заметив, что за парой, от которой она старательно отводила глаза, была светлая овальная аура.

Аниша моментально сорвалась с места и побежала к ним. Крисс остановился. Кёр с облегчением перевела дух. Девочка ничего не увидит. Пробежав мимо молодого человека, мимо Кер, Аниша влетела в портер. Провела руками по знакомым стенам внутри и сказала:

— Закройся.

Портер послушался.

Обеспокоенный Крисс быстрым шагом приблизился к Кёр:

— Она знает что делает?

— Знает, — успокоила Кёр, продолжая смотреть в стену ангара.

Спустя минуту стена вновь растворилась, выпуская сияющую Анишу:

— Работает!

— А ты говорил, что отсюда нет выхода! — обвиняюще набросилась она на Крисса, — обманщик!

Тот чуть отступил назад, разводя руками:

— Его и не было.

Кёр решила ему помочь:

— Аниша, я думаю, что портер появился здесь из-за нас. Вернее, из-за меня...

— Ты вызвала сюда портер? — изумилась девочка, как-то по новому, с восхищением разглядывая девушку, — а со стеной ты что сделала?

— Ну... это не совсем я, — неуверенно начала Кёр. Она сама толком не понимала происходящего. Но зато, в отличие от девочки, у нее было много исходных данных для того, чтобы сделать более-менее подходящие выводы, — когда мы падали, я умоляла Город... нас спасти. И он... создал выход. Которого не было. Перенес нас сюда, сформировав и выход, и портер.

— И, кажется, я даже знаю, почему именно в этом месте... — тихо прошептала девушка для себя самой. Пространство ангара тоже был пронизано призраками мольбы о спасении.

— А почему он не спас Рани? — задумчиво потребовала ответа Аниша, — и где он сам?

Кёр покачала головой:

— Я не знаю почему. Возможно, она не захотела, чтобы он ее спасал. Или он не нашел ее.

Девушка надеялась, что полуответа девочке будет достаточно. Но ошиблась. Аниша не приняла игнорирования вопроса о Городе:

— А сам он куда делся? Ты была права насчет Крисса? Он вселился в него?

— Нет, — искренне и убежденно ответила Кёр, — насчет Крисса я ошибалась. И не знаю, что случилось с Городом.

И проницательная девочка ей поверила.

Кёр не хотела объяснять Анише того, что девочка так и не смогла понять и почувствовать. Что Городом был сам Крисс. Неизвестно как вернувший себе настоящее тело. И, отчего-то, совершенно забывший об этом. Кёр боялась, что к девочке вернется ее прежняя антипатия к Городу и тогда она вновь потеряет способность к взаимодействию с ним. Потеряет способность к использованию ключа.

— Нам нужно вернуться, — напряженно произнесла девочка, пронзительно глядя на Кёр.

Потом повернулась к хозяину дома:

— Спасибо Крисс, ты очень классный!

Кер опустила голову и закусила губу:

— Я остаюсь здесь. Если Крисс позволит.

Молодой человек молчал.

Аниша подошла к Кёр и, выгнув шею, поймала взгляд девушки. Понимающе, как ей казалось, посмотрела на девушку и попросила:

— Дай мне ключ. Чужак обманул, и у него может быть Рани. У горожан никого нет и их очень мало. Это все неправильно. Города больше нет, поэтому я вернусь. Я хочу удержать то, что осталось.

Кёр достала из кармана золотистый мячик и передала его девочке:

— А что если с Чужаком будет Рания? Ты справишься, если придется воевать против нее и ее бога?

— Ха, — тяжело усмехнулась Аниша, — ты меня плохо знаешь. Меня не волнуют авторитеты.

Подумав, она добавила:

— Я ненавижу богов и хозяев. Думаю, я так и не смогла ничего объяснить Рани. Она так и не поняла что такое независимость. Она просто сменила одного хозяина на другого. Наверное, она просто не способна жить независимо.

Как и в любви, — подумала про себя Кёр. Время не излечило ненависть Рани к тому, кто ее бросил, она просто перенесла эту ненависть на Город.

— А ты независимая?

— Я могу остаться, — пожала плечиками девочка, — они не нужны мне, чтобы жить. Но я нужна им. Без меня им точно не справиться. Поэтому я должна пойти.

— Ты слишком самонадеянна, — пыталась остановить ее Кёр.

Смех Аниши рассыпался по ангару колокольчиками:

— Я не дура и не неудачница какая-нибудь. Я буду осторожна, не буду полагаться только лишь на себя. Буду спрашивать Лиуса или Дайму. Услышу всех, кто будет способен мне помочь. Я сделаю все что смогу, чтобы ни за что не проиграть Чужаку.

— Если буду нужен, — вмешался в их диалог мягкий мужской голос, спокойный и уверенный, — ты можешь спросить и меня. Я тоже кое-что понимаю в стратегии и тактике. У меня был друг, который любил реконструкции военных сражений.

— Спасибо, Крисс! — звонко поблагодарила Аниша и повисла у него на шее.

Потом девочка впорхнула в портер. И махала им рукой, пока восстановившаяся стена не скрыла ее от них..

— Почему ты осталась, Кёр-де-Виль? — тихий голос Крисса вытащил Кёр из водоворота волнений об Анише.

Она повернулась к нему, склонила голову набок, и слабо улыбнулась:

— Я не помню прошлого и живу только будущим, ты забыл будущее и живешь только прошлым. Ни так, ни так жить нельзя. Это жизнь только наполовину. Чтобы стать целыми, мы нужны друг другу.

Следующие несколько дней прошли размерено, спокойно и без всяких происшествий. Кёр продолжала жить в комнате, куда Город перенес их с Анишей. Крисс жил в большой комнате с консервами, кучей различной аппаратуры и уголком отдыха. В последнем разведанном ею помещении находился разделенный надвое сантехнический узел. Каждый день она ходила в ангар и смотрела на застывшего в камне человека. По заверениям Крисса, его друг нисколько не изменился внешне со времени, когда был живым. Кёр не помнила, видела ли она других мертвецов. Но в этом, похожем на удивительно живую статую не было вообще никаких намеков на былое существование. Как будто статуей он был всегда, как только явился на свет. Казалось, что он и был жив такой неподвижной жизнью. Как будто в этой телесной оболочке никогда не было души. Однако, Кёр не покидало ощущение, что она чего-то упустила и никак не может вспомнить. Что с этим человеком всё совсем непросто. Но что это она понять не могла.

С Криссом тоже все было непросто. Он хоть и поощрял ее попытки разбудить его память, и даже сам научился взаимодействовать, но ни она, ни он так и не смогли пробраться в темную Бездну его сознания, исследуя только его память о жизни до несчастного случая в ангаре. И в той его жизни не было ничего тоскливого и пугающего, что могло бы вызвать не покидавшие его чувства тоски и потери. Или чувства чудовищного ирреального одиночества. Или болезненного страдания беспомощности, как будто полного лишения всех чувств взаимодействия с окружающим миром... слепоты, глухоты, обоняния... И бесконечная немая просьба о помощи. Эти чувства не имели под собой никаких оснований. И все же он испытывал их. И Кёр они показались очень древними, исходящими из той плотной тьмы его сознания, куда они с молодым человеком не могли проникнуть. К тому же, с обидой и грустью девушка начала замечать, что он бессознательно пытается изгнать ее, когда она вторгалась в темную Бездну слишком далеко. Девушка притягивала и отталкивала его одновременно. Крисс непроизвольно отвергал ее взаимодействие с ним. Кёр поняла, что ничего не добьется. Глубоко внутри он не принимает ее, опасаясь возвращения древней забытой боли. Она не сможет ему помочь вернуть память, и узнать каким образом ему удалось найти и вернуть себе тело. Тогда она начала убеждать его подняться в Город. Она надеялась на то, что хотя бы там что-нибудь пробудит воспоминания. Однако, и здесь она терпела неудачу. Крисс, узнав, что сама планета совершенно безжизненна и никого из его расы на ней не осталось, казалось, совсем потерял к поверхности интерес. Но однажды, поверхность пришла к ним сама. К ним вернулась встревоженная и озабоченная Аниша.

Часть 12.

Девочка нашла Кёр в комнате Крисса, втаскивая за руку и его самого. Очевидно, они встретились в ангаре, где последние дни молодой человек проводил бОльшую часть времени. Кёр в это время смотрела имеющиеся у него визуальные записи о том, каким был этот мир до глобальной катастрофы. Записи были и личными, и не очень. Некоторые даже наводили скуку, но Кёр все равно старалась посмотреть все. Она хотела знать о Криссе и его народе как можно больше, надеясь получить какую-нибудь возможность проникнуть в темную Бездну его сознания. Но до сих пор ничего полезного так и не обнаружила. Аниша, без всяких приветствий прямо с порога заявила:

— Вам нужно отсюда уходить!

Кёр нажала на клавишу выключения визуального проигрывателя и поднялась с места:

— Аниша? — удивилась девушка.

Девочка, проигнорировав ее изумление, отпустила руку Крисса и, отойдя назад, облокотилась о дверь. Крисс обернулся к ней. Лицо девочки было очень серьезным, взгляд усталым и тяжелым. И очень взрослым:

— Здесь вам оставаться опасно. Чужак сошел с ума. Своими бомбами он разрушает поверхность под обоими Городами. Шахта, в которую мы с Кёр упали, сильно увеличилась в объеме. Вскоре, или Чужак обнаружит ее, или в нее провалится наш Город, или сам Чужак.

Кёр вздрогнула и растерянно посмотрела на Крисса. Он как всегда молчал. Девушка окинула взором помещение, прикидывая, что она хотела бы забрать с собой, затем перевела взгляд на Анишу:

— И сколько у нас времени?

Девочка пожала плечами:

— Не знаю. Но мне нужно вернуться прямо сейчас. Город может менять месторасположение. Но я не знаю, как это сделать. Как заставить его двигаться. Если я не сделаю этого в ближайшее время, то все в нем умрут, — тоскливо закончила она. Но потом мстительно добавила, — правда, и чужаки умрут вместе с нами.

— Ничего не понимаю, — опешила Кёр, — а чужаки то причем?

— При том, что Чужак после той последней атаки, пока мы с тобой находились здесь, перенес в Город все свое население. Об этом сказали пленники. Мотивы Чужака им неизвестны, неожиданное переселение застало их врасплох, а сам он исчез. Город сейчас разделен на две половины. Нам удалось отогнать чужаков в пустующие сектора и запереть их там, блокируя заграждениями из обрушенных прилегающих районов. Бомбы у них, слава сущему, уже закончились, доступа к управлению Городом нет. А самим им эти завалы никогда не разобрать. Мы не знаем пока что с ними делать. У них ведь там и дети есть. А недавно вернулся Чужак. Оборонная система Города в порядке и функционирует. Но Чужак не пытался нас атаковать. Он как будто забыл о нашем существовании. Он начал атаковать поверхность. Всем что у него имеется, и теми бомбами тоже. Я пришла вас предупредить.

— Ты позволишь мне посмотреть ключ? — ожил Крисс, обращаясь к Анише.

Девочка молча достала золотистый мячик и отдала его молодому человеку. Над его руками тотчас же раскинулась проекция города. Он что-то спросил у девочки, но так тихо, что Кёр не разобрала слов. Аниша также тихо ответила. Кёр хотела было подойти поближе, чтобы тоже посмотреть и послушать, но потом передумала. Она открыла шкаф и достала большую сумку. Потом начала складывать в нее визуальные записи. Девушка не стала спрашивать разрешения у Крисса, потому что была уверена, что тому тоже не захочется, чтобы они исчезли. Она не знала, удастся ли посмотреть их в Городе, но надеялась, что Крисс что-нибудь придумает.

Когда она закончила сборы, Крисс забрал у нее сумку и велел им с Анишей идти в ангар, сказав, что догонит. По дороге Кёр расспрашивала девочку о Городе, горожанах, о том как та справляется со свалившимися на нее трудностями. Аниша отвечала спокойно и обстоятельно. И в который раз показалась девушке сильно повзрослевшей, несмотря на никуда не девшуюся непосредственность. Ум девочки стал более глубоким и многогранным, более внимательным. Как будто из кокона юного дарования, вдруг, явился гибкий выдающийся гений, освободившийся от неуклюжей внешней шелухи. Аниша казалась воодушевленной после разговора с Криссом. Молодой человек дал ей надежду на то, что Город можно сдвинуть с места. Девочка рассказывала Кёр о сражениях горожан с чужаками, о том, что в руководстве так и остаются Главы спецрайонов, но лидерами всего населения стали Дорны. Аниша только помогает им управлять системами Города. Она поняла что такое лидерство не ее стихия, на это у нее не хватит сил. И ее отношение к Городу тоже изменилось. Она сожалела о том, что стала виновницей его гибели. Кёр порывалась сказать девочке о том, что Город не погиб. Но потом решила, что если Крисс захочет, то скажет ей об этом сам. Ранию никто так и не смог найти, очевидно, она погибла при падении в Бездну. Когда молодой человек появился в ангаре, они замолчали. Кёр было невыносимо грустно покидать это уютное место, в которое умирающий Город из последних сил перенес ее, чтобы спасти. Она не хотела уходить, не зная, вернется ли сюда когда-нибудь еще. Но потом устыдилась своих сожалений. Крисс здесь оставлял намного больше, чем она. И, тем не менее, спокойно шел к портеру, не остановившись даже рядом с могилой лучшего друга. Только когда они заходили в портер, Крисс вдруг протянул руку и с силой прижал ладонь к кристальной стене, так что его пальцы побелели. Несколько мгновений его ногти скребли стеклянный зеленый лед. Потом он сжал ладонь в кулак и вошел в портер.

Портер выпустил их в Оборонном районе. Теперь этот район не пустовал, всюду были чем-то занятые или куда-то спешащие люди. На слух навалился непрерывный гул человеческих голосов. Разрушения, причиненные чужаками, все еще не были устранены. То тут, то там сновали ремонтные группы. На компанию Кёр обращали мало внимания. Кто-то здоровался с Анишей, но в основном люди проходили мимо. Если кто и притягивал озабоченные взгляды горожан, то это был Крисс, с его необычным внешним видом. Но поскольку находился в компании Аниши, его присутствие не вызывало у горожан беспокойства. Кёр, казалось, не замечали вообще. Девушка поглядывала на Крисса, пытаясь понять, как тот реагирует на столь резкую перемену среды. Из долгого уединения от мира, из совершенного одиночества, молодой человек так внезапно оказался в толпе людей. Она боялась что такая перемена может дестабилизировать его, вызвать у него нервное напряжение или даже стресс, некое подобие которого начала испытывать и она сама. Но молодой человек, как и всегда, оставался спокойным и невозмутимым. Он даже не проявил никакого любопытства к окружающей обстановке, просто равнодушно шел рядом с Кёр вслед за Анишей. Они успели пройти несколько кварталов, когда рядом возник Лиус Дорн.

Мужчина приветственно кивнул Кёр и переключился на Анишу, которая представила ему Крисса. Кёр с удивлением обнаружила, что во взгляде Дорна больше нет былой подозрительности по отношении к ней. Не было в нем и осуждения. Выглядеть дружелюбней Глава Оборонного района от этого не стал, но ее предубеждение против него начало улетучиваться. Тем не менее, наблюдая за тем, как Дорн общается с Криссом, девушка с удивленным удовлетворением отметила, что несмотря на примерно одинаковый рост и проигрышное изящество фигуры, Ледяной Король каким-то неуловимым образом кажется выше ростом и его естественная отстраненная манера держаться заметно подавляет мощную неприступность огромного Дорна. Вскоре Дорн предложил им продолжить путь в координационный центр Города в его сопровождении. Кёр спросила его про Дайму. Тот ответил девушке, что его жена занята в Медицинском районе. Девушка спросила разрешения временно покинуть компанию, чтобы ее навестить. Поскольку Кёр, не получившая должной подготовки по функционированию Города, все равно ничем им помочь не могла. Никто не возражал. Аниша спросила, помнит ли она дорогу и, получив удовлетворительный ответ, попросила вызвать ее, когда Кёр вернется в Оборонный район. Крисс задержал на девушке необычно долгий взгляд, в котором на несколько мгновений явственно заплескалась тень беспокойства за нее. Но так ничего и не сказал. Потом они попрощались, и Кёр отправилась к ближайшему портеру.

Оставшись в одиночестве, девушка переключила все свое внимание на то, что ее окружало. Руины и разрушения, зиявшие в кремовом небе огромные дыры с хаотичными пластинчатыми краями, действовали на Кёр угнетающе. Каждое повреждение казалось ей воспаленной раной. Город больше не дышал вездесущей жизнью, ранее необъяснимо чувствовавшейся в каждом строении. Казался безнадежно мертвым. Зрелище когда-то уютного и прекрасного, но изувеченного теперь Города, начало причинять Кёр почти физическую боль. Все это казалось ей непоправимо искалеченным телом погибшего существа. Таким же навсегда искалеченным, как душа Крисса. Кёр почувствовала пробуждение иррациональной ненависти к Чужаку. Она знала, что Город жив, хоть и другой уже жизнью, но все равно испытывала эту непримиримую ненависть к разрушителю. Она не могла простить ему, что тот сделал ее своей невольной соучастницей. Слезы против воли начали наворачиваться на глаза. Поняв, что сейчас заплачет, Кёр спряталась в портере, сдвинув его с места и через несколько минут остановив. Единственное место, которое не просматривалось в проекции ключа. Теперь, сидя в уединении, сложив руки на коленях и прижавшись лбом к скрещенным рукам, она могла выплеснуть из себя негативные чувства, раздирающие ее на части. Ненависть. Одиночество. Предательство. Обида. Непрощение. Ненависть.

И, вдруг, в какой-то момент она осознала, как в ее бушующее сознание проникло чужое присутствие. Окатывающее царапающими волнами диссонанса и хаоса. Отталкивающее, скользкое, враждебное.

— Кто ты? — возник в ее разуме жесткий и требовательный мужской голос.

Сработавший инстинкт самосохранения моментально изолировал пришельца в ее сознании. Оставив ему безликое ограниченное пространство разума. Девушка не знала, сколько успел узнать о ней вторженец, не знала, хватит ли у нее сил сопротивляться, если тот будет намерен проникнуть дальше установленных для него границ. Но она не собиралась легко сдаваться, наслаивая на созданные барьеры новые, один за другим. И одновременно лихорадочно соображая, чем можно отвлечь чужое присутствие от идеи проверить их на прочность.

Часть 13.

Сердце девушки бешено колотилось от страха где-то у самого горла. Но она упрямо закусила губу и изо всех сил постаралась успокоиться. Нельзя было выдать страх пришельцу. Она окунулась в спасительные мысли о Криссе. Ледяной Король являлся для нее символом спокойствия и надежности. Она надеялась, что мысли о нем помогут сформировать необходимый источник стойкости для противодействия чужому влиянию на ее сознание. Кёр начала вспоминать Крисса, его визуальные записи, вспоминать, как тот проявлял себя в тех или иных ситуациях. Потом она призвала на помощь и вдохновляющие воспоминания о светлом времени мира Крисса, когда никому в нем еще не угрожала надвигающаяся катастрофа. Но в ее воспоминания бесцеремонно вмешался незваный гость. Его взорвавшееся как бомба раздражение разбило на мелкие осколки экран ее воспоминаний, которые девушка непроизвольно превратила во внешний щит. И даже их, с каким-то болезненным упорством пришелец стер в пыль все до одного. С глубоким изумлением девушка почувствовала замешательство чужого сознания, и даже странное беспокойство. Она отчетливо осознала, что ее барьерам ничто не угрожает. Вторженец не захочет сквозь них проникать. Он явно испытывает подозрения найти там нечто неприятное. Почувствовав себя уверенней, девушка спокойно ответила незваному гостю:

— Я Кёр-де-Виль. А ты кто?

— Кёр. Де. Виль, — игнорируя ее вопрос, медленно повторил за ней голос, не лишенный, как оказалось, богатого спектра тональностей, — твое прошлое не может быть прошлым ни одного теплокровного существа. Но для Города твое сознание слишком мелко. Я хочу знать, что ты такое.

— А я хочу знать, что спрашивает меня об этом, — холодно отстранилась от его требований Кёр.

— Справедливо, — наконец согласился голос, — я Город.

— Го. Род, — копируя интонации пришельца, медленно повторила Кёр, — это же не твое имя?

— У Городов нет имен, — отрезал пришелец.

— Как же вы различаете друг друга? — задала давно интересовавший вопрос девушка.

— По координатам контролируемой территории, — отмахнулся голос и вернулся к интересующей теме, — Теперь отвечай. Что ты такое?

— Я не знаю, — осторожно начала Кёр, стараясь не врать, потому что прямая ложь пришельцу грозила опасными последствиями, — когда я очнулась в этом странном мире, то не помнила о прошлом ничего. Иногда, какие-то фрагменты памяти пробуждаются. Но до сих пор не знаю кто я.

— Вот как, — задумчиво начал пришелец, — ты не теплокровное, и не Город. Остается только один вариант, ты — Пробудившаяся.

— Что за пробудившаяся? — удивилась Кёр.

— Новый несформировавшийся Город, — каким-то автоматическим отстраненным тоном ответил ее странный собеседник, — Я слышал, что такие бывают. Но не встречал уже очень давно.

— А когда пробудился ты? — искренне заинтересовалась девушка.

— Давно. Во время первых волн Пробуждений.

— Сколько всего было волн?

— Много. Но закончились они тоже давно.

— Что надо делать после Пробуждения? — распрямляя спину спросила Кёр. И поудобней прислонилась затылком к стене портера, настраиваясь на возможную долгую беседу.

— Формировать оболочку.

— А как ее формировать?

— ... Я... не помню, — после некоторой заминки ответил пришелец со странным оттенком удивления в голосе, — сейчас мне кажется, что она была всегда. Но разумеется это не так.

Последовала относительно долгая пауза, в течение которой Кёр пыталась из кучи мучавших ее вопросов выбрать тот, который следует задать первым. Но пришелец ее опередил:

— Я должен тебя уничтожить...

Однако, энтузиазма в равнодушном голосе не чувствовалось. И необъяснимая незаконченность этого приговора воодушевила Кёр.

— Зачем? — обиженно возмутилась девушка, — разве я мешаю или угрожаю тебе?

— Сейчас нет, но когда-нибудь будешь.

Снова повисла пауза. На этот раз довольно гнетущая. Притихшая во время разговора беспорядочная какофония хаотично сменяющих друг друга чувств пришельца начала вновь набирать силу. Грозя стать невыносимой для восприятия. Девушка растерялась, но не испугалась. Сейчас ее больше пугала угроза потерять неожиданно представившуюся возможность узнать то, о чем больше не мог рассказать ей Крисс. Узнать что-то о прошлом Городов. Пока она думала, пришелец вновь проявил инициативу:

— Когда-то я мог бы даже помочь тебе развиться. Но не теперь. Один раз я уже создал себе врага. И он стал слишком сильным.

В голосе появились зловещие нотки... ревности? Мести? Девушка поняла, что молчать больше нельзя:

— Твой враг где-то рядом?

— ...Он был рядом. Но... исчез. Я найду его. На планете спрятаться негде. Поэтому, возможно, сейчас я могу оставить тебя в живых. Пока у меня нет времени возиться с тобой. Тебя я могу найти позже.

Девушка почувствовала, что неприятное чужое присутствие намеревается покинуть ее сознание. Но она не могла дать ему уйти:

— Что он сделал тебе? Тот Город. Если ты учил его, вы должны были быть друзьями...

Ощущение чужого присутствия вновь усилилось. Кёр понимала, что искушает судьбу, но не видела у себя иного выбора. Она ждала. На этот раз пугающее молчание было довольно долгим. И вдруг, в один момент, оно разлетелось вдребезги от резкого, как выстрел, злого саркастического, скрежещущего смеха пришельца:

— Друзьями?! Нет. Мы были одним целым. Одним Городом. Мы Пробудились одновременно на одной территории. Нас пробудило из небытия одно и то же взаимодействие. Ролевая визуализация боевых действий. Мы поняли что можем быть друг другу полезны. Поэтому остались вместе и сформировали Город. Я отвечал за нападения, он был защитой. Среди Городов нам не было равных, мы даже не нуждались в Сердцах. А потом этот слабак сказал, что не хочет нападать на другие Города. И когда понял, что я не поддамся на его трусливые уговоры, он ушел, разорвав Город пополам и оставив меня в одиночестве. Я никогда его не прощу. Я уничтожу его. Вселенная на моей стороне, однажды она уже наказала его за предательство. Его предали собственные Сердца.

Чужак, — стрелой пронзила Кёр слепящая мысль. Это Чужак. Волна возмущения и нетерпимости чуть не вырвалась за границу спрятанного от пришельца сознания. Но теперь ненависть девушки к Чужаку уже не была такой категоричной как раньше. Он сам был болен ненавистью. Как Рания Иниза. И представлял собой неприятное зрелище. Кёр не хотела выглядеть также, производить такое же отталкивающее впечатление на встречных существ. Поэтому она задумалась об оправдании его болезни. Она не стала напоминать Чужаку, что Крисс тоже ушел в одиночество, когда понял что и так одинок в одном Городе с тем, кто не может его понять. Оскорбленному эгоизму Чужака это была бы лишняя соль на древние незажившие раны. Изначально Города Пробуждались как чистый лист бумаги ни злыми и не добрыми. В жизни случается всякое. Случается и проходит. Но, если проблему чем-то усугубить, то она превращается в болезнь. Возможно, если бы в то время, когда Чужаку было трудно, он встретил кого-то, кто мог бы разделить его боль, все бы сложилось совсем иначе. Но скорей всего, в его состоянии, взаимодействие выловило из бесконечных просторов Вселенной родственное ему на тот момент Сердце — уязвленное обиженным самолюбием и больное ненавистью. Которое использовало его обиду в качестве силовой поддержки для собственных обиды и ненависти. На этой планете, злым или добрым Город может сделать Сердце, которому тот доверяет.

— Почему ты думаешь, что сила в нападении? — задумчиво спросила Чужака девушка.

— Потому что нападение пополняет ресурсы и избавляет от возможных врагов, — как-то нехотя выполз из болота своих тяжелых мыслей Чужак.

— Чем больше ресурсов, тем больше нужно защищать... А нападение на возможных врагов — это страх того, что они могут напасть первыми. Сильному не нужно суетиться. Он и так знает что сильный, что справится с любым нападающим.

— Ты только что назвала меня слабаком? — с затаенной угрозой холодно протянул Чужак.

Но Кёр уже не боялась его. Она поняла, что его больным самолюбием не так уж сложно управлять. Ее окрылила новая надежда на возможность помочь Криссу вспомнить прошлое его Города. Если Крисс не хочет пускать ее в Темную Бездну своего сознания, то она может попытаться пройти сквозь Темную Бездну сознания Чужака. На непримиримой ненависти и нетерпимом самолюбии последнего можно было сыграть. Она уже поняла, что эта Бездна есть у всех Городов. И они называют ее Небытие. Однако, настоящим небытием оно не было. Поскольку до него у каждого из них была обычная человеческая жизнь. Убедившись, что страх Бездны не позволит Чужаку лезть рыться в ее прошлом, она спокойно сказала:

— Да, я назвала тебя слабаком. Я не Пробудившаяся. Я Сердце Города. Города, который вспомнил Небытие. Того самого Города, который ты ищешь. Все воспоминания, которые ты у меня увидел, принадлежат ему.

Часть 14.