| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Кто это проектировал?! — не зная, что подобное делается для пресечения шастанья шиноби или воров по богатым домам, мелкая бандитка обругала архитекторов и заметалась в ловушке. Проверила дверь в стене, но та оказалась входом в замкнутую комнату с умывальником и унитазом. В той комнате форточки были чуть побольше, для лучшей вентиляции, но всё равно совершенно недостаточными для того, чтобы в них смог пролезть даже ребёнок, не говоря уже о взрослой женщине, с завёрнутым в покрывало другим человеком на руках.
Придётся по-плохому.
— Эх... — встав перед центральным окном, сияющим светом щедрого летнего солнца, Кицунэ скопила немного сил и долбанула боевым дзюцу элемента Земли прямо в центр деревянно-стеклянной преграды.
С грохотом и треском, окно вынесло наружу. Куски рам и стёкол посыпались вниз градом, а встрепенувшиеся и тотчас выбившие дверь бандиты, ворвавшись в гостиную, увидели как в пролом выпрыгивает, бережно держа в руках огромный свёрток, никто иная, как пожилая, благовоспитанная домоправительница!
В прыжке, красуясь своим новым платьем, внешностью и статью, Кицунэ, слегка повернулась. Глаза её сверкнули, искристой насмешкой обжигая разинувших от изумления рты разбойников.
— А ну, стоять, тварь!!! — взревели бандюги и безоглядно бросились за нахалкой. При этом столкнулись и помешали друг другу. Один даже растянулся на полу, споткнувшись о брошенную лисой металлизированную боевую куртку. — Тень верчёна! Махра тряпошна! Верни братана, сволочь!!!
"Опять человечий вспомнили"! — Кицунэ, сияя улыбкой и сверкая глазами, импульсами из туфель отпрыгнула подальше от особняка, дала дёру через пышный дворцовый сад и через десяток секунд перемахнула через каменную изгородь, приземлившись прямо на руки самураев. Солдаты подхватили её, и вместо того чтобы предъявлять претензии за разгромленные особняки, потащили прочь от опасности, посчитав за сбежавшую от бандитов заложницу.
— Я — управительница этого особняка, Канэги Хоши! — заявила лиса, едва оказалась за первой линией обороны и её поставили на ноги. — Где здесь врачи?! У меня на руках служанка, её пытали и хотели изнасиловать! Ей нужна помощь!
Настоящая Канэги Хоши при этом, лишившаяся дурмана иллюзий, подала признаки жизни. Попыталась брыкнуться и выбраться из покрывала, но Кицунэ не просто так влила в неё два стакана алкоголя. К этому моменту несчастная женщина уже была безнадёжно пьяна.
— Кто там, Хоши-сан? — встревожено спросил один из самураев, видимо знавший многих из прислуги особняка. — Намико? Аяка?
— Одна из наших поварих. — ответила Кицунэ, не стесняясь врать. Вошедшая в образ, она легко копировала настоящую Хоши и голосом и интонациями. — Бандиты её нашли уже после того, как остальных выгнали через парадный вход. Главный негодяй сказал, что она упустила свой шанс и над ней начали издеваться, но вдруг один из бандитов, под наркотиками, психанул, начал всё крушить, а я схватила эту несчастную и побежала! Ох! Чудом спаслись. Где медики?
— Туда! — самураи указали ей дорогу и проводили к большой, выкрашенной в белый цвет повозке, с красным крестом на боку. Сказали пару ободряющих фраз и ушли продолжать следить за домом. Вот и правильно. Идите, сторожите злодеев, а тут никаких лисиц нет! Она — просто милая тётушка, которая ничего плохого никому не делала!
По телу бежали мурашки, Кицунэ шумно выдохнула. Удалось! У неё всё! Всё получилось!!!
С ума сойти. Наконец-то можно чуточку перевести дух. Сердце из груди вот-вот выпрыгнет, несчастное. Если бы не регенерация Йомигаэри, оно бы наверное давно уже десять раз надорвалось от всех этих дурацких стрессов.
* * *
13:10
Охрана аэропорта не справилась и толпа паникующего народа, прорвавшись через терминал, беспорядочно хлынула на взлетную полосу. Держа на руках детей, волоча, роняя и теряя чемоданы, тысячи горожан бежали к пяти дирижаблям, громадами наполненных гелием баллонов возвышающимся у стыковочных мачт.
— Люки задраить! — дружно выкрикнули капитаны кораблей. — Быстро! Быстро! К взлёту готовьсь!
— Спокойно, граждане! — первый помощник капитана тяжёлого частного грузовоза открыл перед столпившимися вокруг корабля людьми бортовой люк и встал в проходе. — Объявляю посадку на борт, по заранее заготовленным билетам! Билет — пачка денег в сто тысяч, за человека! Льготных и детских нет! Мужчина, женщина, ребёнок — сотка тыщщ на руку, и добро пожаловать в трюм!
Толпа заволновалась, забурлила, обвиняя летунов в жадности и проклиная их, но первые состоятельные клиенты потянулись к спасительному проходу.
— Смотрите! Смотрите! — заголосили все, когда один из дирижаблей, не приняв на борт ни единого человека, отстыковался от мачты и начал набирать высоту.
Паника усилилась тысячекратно, оставшиеся корабли начали натурально штурмовать. Люди лезли к иллюминаторам, пытались хвататься за любые скобы и опоры, опрокидывали, давили и топтали друг друга.
— Без паники! Без паники! Сто тысяч с человека, и — в трюм! Дамочка, за багаж отдельно! Да, бриллианты за билет принимаются.
Взлетевший дирижабль, поворотом рулей и двигателей заложил резкий вираж и целеустремлённо пошёл над городом.
— К тому дворцу, с синей крышей и золотыми вензелями. — жуя сигарету, отдавал указания капитан. — Не спешим, подходим плавно.
Снижая высоту и скорость полёта, дирижабль прошёл над районом особняков, остановился и заякорился над парком у особняка главного казначея клана Такеда. Матросы раскрыли трюм, в который десятков пять самураев принялись таскать тяжеленные обшарпанные деревянные ящики и картонные коробки из-под бытовой техники. Вытаскивая странный груз из подвалов, солдаты суетились, а сам казначей и его жена внимательно следили, чтобы работа шла аккуратно и ни одну коробку никто в сторону не отставил. Три ящика и около пятидесяти коробок было перегружено из подвалов в трюм, ещё столько же приблизительно оставалось в подвале, как вдруг во дворе поднялась паника, солдаты, во главе с казначеем, бросились к кораблю и нырнули в его трюмы, а команда дирижабля начала задраивать люки и вышибными зарядами отстреливать прочь якорные цепи.
Ещё большее безумие творилось в аэропорту.
Сначала тысячи людей заметили, как с закрытой зоны тяжеловесно поднимается бронированный боевой корабль с имперскими гербами. Все решили, что армейцы тоже решили просто задать дёру, как вдруг этот великан развернулся, пошёл на взлётные площадки гражданских кораблей и, открыв бортовые панели жахнул по готовым к старту дирижаблям сначала с правого, затем с левого борта. Разрывными и зажигательными снарядами.
— Бандюки! Бандиты захватили боевой дирижабль! — кричали люди, разбегаясь прочь от разваливающихся транспортников. Разбитые двигатели искрили дугами энергий, вырывающейся из зарядных блоков. Бесценный гелий хлестал из пробитых баллонов и улетал в небеса. Ни один из четвёрки летунов не остался без тяжелейших повреждений.
— Отлетались. — директор аэропорта в сердцах бросил фуражку на стол и крикнул работникам, таращащимся в окна диспетчерской вышки. — Всем кораблям на рейсах, передать о том, что мы атакованы захваченным боевым дирижаблем! Всех отсюда завернуть! В другие аэропорты! Живо, всех предупредить, и в убежище!
К их счастью, летучий громила не стал стрелять по диспетчерской вышке или зданию терминала, а поднялся ещё выше и пошёл к району элитного жилья.
— Забегали. — бригадир команды техников припал лицом к аппаратуре на капитанском мостике летающей крепости. Посредством мощной оптики он наблюдал за паникой у грузовика, на котором чиновники клана Такеда решили эвакуировать из обречённого города самое ценное — казну проворовавшегося насквозь клана. — Форсаж на двигатели! Крысы бегут с украденными у нас деньгами!
Больше двадцати миллиардов, золотом и бумагой, как говорил Великий Наставник. Результат десятилетних хищений из налогов, разворовывания дотаций и бюджетов, сбора доли со взяток и банального грабежа всех, у кого не хватало сил на самозащиту. Здесь же оптимизация производств, из-за которых умерла великая верфь и десятки крупных заводов по всему региону. Здесь же сэкономленные деньги, оставшиеся после урезания финансирования медицины, пересмотра выделения средств на поддержку инфраструктуры городов, реорганизации бюджетов служб спасения и сил закона.
Всё, что нажито лучшими умами и талантами управленцев клана Такеда, знающих как в кратчайший срок сделать немыслимые деньги. Сейчас, эффективные менеджеры, смотрите внимательно! Кое-кого озарит, почему нельзя злить людей! А если злишь, если пьёшь чужую кровь и топчешь грязными копытами чужие жизни, зачем нужно содержать мощную армию и лютую стражу!
— Орудийная, к стрельбе готовы?!
— Готовы, капитан! Может ещё бомбами по золотой язве пройдёмся?
Соблазнительно конечно высыпать град подарков на милые домики высшего начальства, но нет, нельзя. Приказ от лидера Народного Фронта — пресечь бегство из города, а не разносить шикарные дворцы, которые так приятно и интересно будет грабить руинной нищете.
— Без самодеятельности! — выкрикнул бригадир в устройство внутренней связи. — Выходим на линию атаки, сшибаем летуна, и идём к замку! Бомбы — для казарм и конюшен высших людей. Бросим пламя в самый центр поганого гнездовья серых крыс.
Руки и рабочие комбинезоны управляющих боевым дирижаблем людей были густо замараны кровью, но не было на борту летающей крепости ни одного бандита. Корабль пронзала вибрация от ликования простых людей и низкородных полукровок. Техников и матросов, подложивших наркотики в еду вечно пьяных и расхлябанных охранников армейской базы, а затем перебивших одурманенных солдат и офицеров. Ударами молотков, обрезками труб и заточенными кусками арматуры.
У каждого на лице или одежде красовалась вертикальная полоса жёлтой краски. Символ Золотого Бога, являвшегося своим адептам во снах в виде сияющей человеческой фигуры, выходящей из столба завораживающе прекрасного света. Говорившего правду. Изобличавшего лжецов и воров, учившего бороться и возвращать в этот проклятый мир... справедливость.
Матросы и техники, с лютой жаждой сеять смерть, наводили прицелы артиллерии на людей с такими же нашивками и знаками на униформах. На таких же имперцев, как они сами, но людей иных настолько, что уже вовсе не воспринимались людьми. Ненависть за десятилетия измывательств и унижений человеческого достоинства обращалась огнём, готовым вырваться из орудийных стволов.
"В стране много несправедливости. Лес может болеть, расти криво и гнить", — обращался к слушающим его людям Золотой Бог. — "Но огонь стирает любые ошибки. Лесной пожар приходит, чтобы на пепелище старого гнилого леса поднялись свободными новые ростки".
Плевать на ростки. Плевать на свободу и всё, что будет после. Главное, чтобы пепелище было. Здесь и сейчас!
— Цель в пределах досягаемости! Орудия наведены!
— Огонь! Огонь! Огонь!!! — в безумной эйфории и религиозном экстазе проорал бригадир, вцепляясь в собственные взлохмаченные волосы залитыми человеческой кровью руками. — Больше огня!!!
* * *
13:10
Кицунэ уложила завернутую в покрывало пожилую даму на носилки, медики взялись за рукоятки и убрали носилки вместе с пострадавшей в медицинскую повозку. Ни у кого не возникло вопросов к управительнице особняка, героически вырвавшейся из бандитского плена и вынесшей на себе подвергшуюся издевательствам работницу. Какую-то неизвестную женщину. Коварная лиса измазала лицо настоящей домоправительницы найденными на письменном столике чернилами, а потом вылила на голову несчастной остатки алкоголя, чтобы разрушить причёску. Канэги Хоши перестала быть похожей на саму себя. Ничего страшного, переживёт. Тем более, что деревянный дед в иллюзиях уже за это извинился, хоть и не сказал за что именно.
— Это одна из лучших наших работниц. — Кицунэ протянула врачам несколько крупных купюр, вынутых из прикарманенной во время рейда пачки денег. — Её заставили пить крепкий алкоголь, а в её возрасте это может быть опасно. Позаботьтесь о ней, прошу вас.
— Не беспокойтесь, госпожа. — врачи, пряча деньги, поклонились ей. — Мы немедленно доставим её в медицинский центр и позаботимся, как о родной.
Кицунэ осведомилась, сколько будут стоить услуги, если разместить пострадавшую в палате на сутки, а затем, не споря, заплатила названную сумму. Пусть тётенька полежит, отдохнёт, ничего не зная, и не бегая по городу с криками о том, что какой-то бандит украл у неё платье.
Замечательное такое, кстати! Вон как все улыбаются и кланяются! Ах, сколько уважения и восхищения! Почему? Потому что она теперь тут вся такая важная и восхитительная дама! Властная, гордая, нарядная!
Лиса, преисполнившись восхищением от того что к ней наконец-то относятся как должно, раскланялась с врачами и потопала к скоплению вооружённых, закованных в броню солдат с гербами Такеда на наплечниках и кирасах.
— Простите, уважаемые господа, могу ли я поговорить с командиром? — привлекла она к себе внимание солдат и остановила взгляд на том, у которого на доспехах красовались знаки лейтенанта.
— Слушаю вас. — в глазах самурая мелькнуло узнавание. Он видел эту пожилую даму несколько раз, когда с эскортом сопровождал лорда-наместника до особняка. Начальница над слугами, скорее всего.
— Прошу простить, меня зовут Канэги Хоши, я — управительница особняка, который захватили бандиты. Мне нужно рассказать то, что я услышала, пока была в плену.
Самым нахальным образом пользуясь чужим авторитетом и общественным положением, лиса принялась излагать то, что узнала о бандитах от шиноби. Лейтенант внимательно слушал и хмурился, мрачнея с каждой фразой всё больше и больше, а когда Кицунэ замолчала, поблагодарил и пообещал передать все эти сведения старшему начальству.
— Высокие чины примут решение, как на всё это реагировать. — солдат порадовался, что стальная маска прячет его саркастическую ухмылку. — Будьте осторожны, Хоши-сан, и... держитесь подальше от неприятностей.
Дама поблагодарила солдат, поклонилась и потопала прочь, а лейтенант хмуро взялся за козырёк своего шлема и надвинул его ниже на лоб. Городу крах. Бабуля не врёт, о том, что в руинах началось угрожающее движение скопившихся банд, есть уже десятки донесений. В городе паника, все готовятся к грабежам, пытаются бежать или думают как обороняться. А что делать им, самураям клана Такеда?
После того, чёрный змей Сёдзиро, оказавшийся червяком, приказал отобрать оружие и доспехи у безродственных новичков, ста солдат из последнего лабораторного пополнения? Пятую часть собственных сил загнал в казармы и, фактически, обнулил, а из оставшихся четырёх сотен три отвёл на оборону центрального замка, закрыл ворота и не пускает под прикрытие стен даже жён и детей своих соклановцев, обитавших в самурайском районе у замка. Все, кто снаружи — брошены умирать.
— В дерьмо всё здесь. — сказал лейтенант остальным. — Быстро заглянем в разгромленные особняки! Ищите деньги, бриллианты и золото. Час на поиски! После — все на коней, и к семьям! Вооружаем всех, кто может оружие держать, хватаем запасы еды и прорываемся из города! В дерьмо Сёдзиро, бандитов и империю! Уходим на юго-запад.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
