↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Дисклеймер: Рисунки, размеченные в данной главе, не являются иллюстрациями и не принадлежат автору книги.
Здесь они размещены лишь из-за внешней схожести с персонажами.
Глава 4.
Колосс из рыхлой глины.
Ночь с 9 на 10 июля.
В Центральном медицинском комплексе Нихонмацу пациентам предоставлялось максимально комфортное обслуживание и уход. Профессиональные врачи и сманенные из храмов мастера жреческих дзюцу. Отдельные палаты, индивидуальное меню и симпатичная медсестра в качестве личной сиделки. Чистота, комфорт, максимум внимания от персонала. Полный контраст со скотомогильниками стандартных больниц, в которых выписывают справки и назначают лекарства на основе простейших анализов и отправляют лечиться на дому, выставляя при этом такой счёт, что многие предпочитают умереть от тифа или ножевого ранения в родной палатке, но не ходить в кредитную медицинскую кабалу.
Разумеется, чтобы миновать участь обычной больницы и попасть в медицинский комплекс, нужно либо быть владельцем похожего на чемодан кошелька, либо обладать немалыми связями во властных структурах. У леди Такеда Мегуми, бывшей жены, а ныне вдовы лорда-наместника Йошимитсу, пока ещё было в достатке и денег и влияния. Прилетевшая, словно вихрь, она была сопровождена в палату, где уложили её дочь. Всю ночь несчастная вдова, роняя слёзы, просидела у кровати с покрытой бинтами и фиксирующим бандажом юной леди Йошико, избитой неведомым боевым монстром Арараги на самой обычной, казалось бы увеселительной прогулке по реке. Вот так отпустишь своего единственного ребёнка налаживать связи с важнейшим претендентом на главенство в клане, а потом начинаешь седеть от ужаса, получив известие о побоище и ранении своей принцессы.
— Мама, мамочка, прости! — дурная от успокоительных и обезболивающих, шмыгала кровавыми соплями леди Йошико. -Лорд Сёдзиро тоже ранен... и он меня совершенно не любит...
Какая разница, кого любит идиот Сёдзиро?! Больше нет никакого смысла обхаживать этого неудачника. После того как его избила мелкая и жалкая на вид куноичи, авторитет хвастливого, гордого капитана покатился вниз, как камень с горы. Никто за ним больше не пойдёт, уважение как солдат, так и банд руинных крепостей безнадёжно потеряно. Слуги доносят, что толпы недоумков в городе с удовольствием обсуждают то, что новый блистательный глава Такеда не справился с ребёнком в буракуминских обносках. Какое же дурачьё! Неужели они не понимают, что Сёдзиро был их последней надеждой и защитой от скопившихся на руинах бывшей верфи многотысячных банд?!
Что же будет?! Что же теперь делать?!
Не зная ответов, несчастная леди сидела возле постели дочери и гладила её ладонью по руке. Той, что не была сломана. Нужно бежать из города. Собрать все возможные средства, сесть на дирижабль и улететь... куда? Да хоть на курорты, к золотым пляжам южных стран. Денег хватит на несколько лет, а там, быть может, удастся познакомиться с симпатичным и добропорядочным мужчиной.
Однако, планы пришлось поменять, когда, едва тьма за окнами сменилась рассветом, в медицинский комплекс заявилась дама, в строгом деловом костюме, но с манерами истинной бандитки.
— Я бы выразила вам своё сочувствие, леди Мегуми, — сказала она, представившись личной секретаршей Алой Тени Оотоко Кадзиро. — Но какой сочувствие, если вам повезло? Это ведь хорошо, если детям удаётся избежать помолвки и замужества со слабыми, никчёмными мужчинами? Та куноичи размотала вашего... кандидата в лорды-наместники, как половую тряпку. Повезло же, что его цвет проявился сейчас, а не лет через пять, когда жена уже вынуждена была бы сделать себе дзигай из-за ошибок мужа. Как это принято у вас, гордых самураев.
— Я чем-то могу быть вам полезна, уважаемая? — стараясь сохранять гордый вид, леди Мегуми посмотрела на сопровождающую секретаршу четвёрку бандитов. Знаменитые "Пальцы" Кадзиро? С ней здесь только один самурай и служанка, а охрану больницы неожиданно куда-то словно ветром унесло.
— Всего лишь хочу передать вам приглашение, Мегуми-сама. — с лёгким поклоном, секретарша передала леди запечатанный конверт. — Мой господин Кадзиро, наш будущий лорд-наместник, желает встретиться с вами и обговорить возможность... супружеского союза. Попытка оставить управление кланом глупым недорослям провалилась в Бездну, придётся нам самим брать судьбу региона в свои руки. Вы — единственная уцелевшая дочь позапрошлого правителя этих земель и именно через вас лорд Йошимитсу получил свой титул. Теперь ваш муж мёртв. И титул требуется передать достойному человеку. Мой господин милостиво согласился принять это бремя. Теперь вы должны прийти к нему, выразить своё согласие и обсудить где, когда, состоится бракосочетание.
— Моё мнение кого-нибудь интересует? — проглотив душащий её комок страха, осведомилась леди Мегуми.
Бандитка сделала шаг вперёд, изобразила что оступилась, и сильно толкнула свою собеседницу плечом в плечо. Мегуми отпрянула и посмотрела на обидчицу шальными глазами, а та рассмеялась и показала вздрогнувшей, рефлекторно посмотревшей на свою руку женщине два золотых кольца, украшенных драгоценными камнями. Во время тычка плечом, ловкая разбойница сняла их с пальцев леди.
— Браслет, ожерелье, серьги. — сказала бандитка. — Они из одного комплекта? Давай их сюда.
— Вы шутите?! — возмутилась Мегуми и вздрогнула, когда вскинувшая руку бандитка хлестнула её перчатками по лицу. Сначала по правой щеке, затем, на возвратном движении, по левой.
— Чтобы чем-то владеть, надо быть способной это защитить. — разбойница требовательно протянула раскрытую ладонь к остолбеневшей от немыслимого оскорбления леди. — Где ваш муж и его солдаты? Где городская стража и имперские армии? Нет их. Ты — одна. А за мной — господин Кадзиро. Поэтому, давай сюда свои драгоценности! Все!
Мегуми оглянулась на своего охранника, но тот, состроив иронично-обречённую гримасу, развёл руками. Леди, дрожа от унижения и сдерживаемых рыданий, сняла с себя драгоценности и положила их на ладонь бандитки.
— Приходи к двенадцати часам в ресторан и будь вежлива с господином Кадзиро, или так и останешься той, с кем кто угодно может делать что захочет. — глумливо заявила разбойница. — И не пытайся сбежать! Мой господин, быть может, и не самая опасная Алая Тень, но он богат и может нанять для устранения оскорбившей его пренебрежением дамочки ужасных людей. Ронинов, шиноби, других Алых Теней. Они найдут тебя и твою дочь, где бы вы ни вздумали спрятаться. Так что приходи в ресторан. И, знаешь... — она оглядела бледную, дрожащую женщину с головы до ног. — Оденься получше. Ты похожа на ворону. Я понимаю, муж конями сожран, траур в семье, но пора думать о будущем, или после встречи ты сможешь продолжать свой траур где-нибудь в помойном баке. Порадуй господина Кадзиро, и снова обретёшь значение. Снова сможешь ходить в драгоценностях, и в полном праве изображать из себя важную, яркую фигуру!
Не подумав даже вернуть драгоценности, бандитская секретарша отвернулась и, небрежно махнув на прощание рукой, удалилась, а несчастная леди рухнула на диванчик. Сломленная, униженная, заливающаяся горькими слезами отчаяния и бессилия.
Уже утро?
Из-под утеплённого плаща шиноби и свёрнутой в ворох трофейной скатерти, на свет восходящего солнца выползла крепкого сложения молодая девушка лет двадцати. Среднего роста, с короткой стрижкой тёмных волос и недурственной, по моде тамошних времен, фигурой. Короткие штаны буракуминского подростка казались шортами и трещали по швам, а укороченная рубаха стала подобием спортивного топика. Нет, ни единой калории из съеденного ужина не пропало даром. Вот она теперь какая сильная, изящная и взрослая красотка! Фон Ци только ужасный, но это можно смыть, нужно только минут на пять-десять залезть в быстро текущую реку, а такая где-то рядом кажется была. Протекала мимо города, и это очень удобно! Мытьё и путь к городу, а так же заметание следов, всё совместится в одно дело! Вперёд! Пора показать всей этой толпе зазнавшихся негодяев, кто тут настоящий, мстительный и очень хитрый хищник!
Когда к месту ночёвки вернулись двое разведчиков селения Ветвей, под деревом они обнаружили только скатерть, плащ, импровизированную косынку и бесценную сумочку маленькой лисы. Ничего лишнего с собой она благоразумно забирать не стала.
— Ну, понеслась... — вздохнул, с обречённостью качая головой, но почему-то злорадно и ехидно ухмыляющийся шиноби. — Кому же первому не повезёт с тобой встретиться?
У каждой из крупных банд, обосновавшихся в зоне заводских руин, была своя крепость. Одно или несколько удобных для обороны зданий, обнесённых невысокими стенами, с постами разномастных сенсоров и боевиков.
У банд поменьше были свои гнёзда, в зданиях поближе к крепостям главных, и организация в них была попроще. Боевики и решалы кучковались в центре, а вокруг роем вился разномастный криминальный контингент из воров, вымогателей, шулеров и аферистов. Все лезли ближе к "ярким фигурам" и мечтали однажды прицепиться к кому-нибудь, кого заметят и увлекут к себе обитатели главной крепости. А чтобы стать заметнее, нужно было быть успешным и приносить много пользы, либо же выглядеть таковым, всячески демонстрируя знаки своей крутости, успешности и авторитета. Посеребрённые клёпки, бляхи и цепочки на кожаных куртках, знаки банды на нарукавных повязках, лозунги на футболках, деревянные маски и прочая атрибутика с черепами, демонами или драконами, в купе с демонстративно выставленным оружием были указанием на высокий статус в сообществе, ведь выпендрёжника без заслуг тут же ставили на место, да так, что тот всю оставшуюся жизнь боялся нацепить себе на куртку лишний значок.
Аоми и Котонэ, рядовые бойцы женской группы в составе банды "Стальные Осы" прекрасно об этом знали и потому украшали свою одежду очень осторожно. Каждый раз, нацепив новую цепочку или добыв куртку с бляхами, красовались перед бандитской мамкой, ожидая её одобрения или намёка, что это перебор. Мамка была довольно строга, но статус держать позволяла, и потому обе девчонки с изумлением переглянулись, когда к ним, таким ярким фигурам, попытался прилепиться совершенно бледный цвет. Жалкий, вечно тряпкой волочащийся за остальными, услужливый и выполняющий любую грязную работу, дурачок Коичи. Подошёл с горящими глазами и показал... немыслимое для него сокровище! Целую сигарету с пыльцой духов, рей-но-ко, от первой затяжки которой весь организм бодрится и стимулируется, со второй впадаешь в состояние эйфории минут на сорок, а с третьей отлетаешь в страну фантазий. Четвёртой не делал ещё никто, потому как сложно курить, валяясь на земле в виде галлюцинирующего овоща. Для каждой затяжки сигарету нужно было держать у огня и выгорало её по чуть-чуть, поэтому хватало такой сигареты десятка на два затяжек. Что такое химия мастера Кадзиро, Аоми и Котонэ прекрасно знали и крепко сидели на ней, поэтому обе сразу поняли, на что рассчитывает этот бледный. За возможность хвастаться, что его приласкали две такие видные девчонки, не жалко жизнь отдать, ведь это сразу цвет среди парней поднимет. Вот только цвет Ао и Кото мгновенно рухнет, и сложно станет подойти после такого к приличным парням.
Задав вопрос, знает ли он местечко, за зелёным щитом, с левой стороны от цитадели, Котонэ приобняла бледного за плечи, обласкала его своим дыханием и выдернула из рук дурачка драгоценную сигарету.
— Цапни по два пены, и шурш на короб, с прокрутом. — многообещающе хохотнув, заявила она и хлопнула беднягу по заду, а когда тот радостно умчался добывать пиво, глянула на кучкующихся в своём углу буракуминок. — Таса! Аун! Шурш на короб! Разгладьте тряпошного. Пена ваша!
Две названные ею буракуминки, просияв, закивали и, с поклонами, радостно убежали, а Аоми и Котонэ, виляя бёдрами в самых соблазнительных походках, подошли к двоим парням, с интересом наблюдающим за происходящим. Шныри высокого статуса, приближённые к лидеру, с которыми не стыдно пообщаться.
— Ну чо? — Котонэ поиграла в пальцах добытой сигаретой. — Заценим вес?
— В подкладе не затёрты. — парни вынули и показали ещё по одной сигарете, каждый. При дележе подарков от большого главаря, Кадзиро, им тоже удалось урвать куски.
Все четверо, предвкушая веселье на весь день, направились к выходу с базовой цитадели, следом за буракуминками. но если те две убежали налево, то четверо ярких фигур свернули направо и отошли в сторонку от сторожевых постов, чтобы никто не мешал общению подглядыванием или подслушиванием.
Бандиты сделали по одной затяжке, обрели самое благодушное расположение духа, заулыбались, начали обниматься, целоваться и игриво болтать, забывая даже коверкать слова на бандитский манер, как вдруг идиллию нарушило появление ещё двух парней, вид которых тут же заставил всех вытянуться и начать бороться с дурманом пыльцы. Обоих этих бойцов старшей группировки все четверо прекрасно знали и видели неоднократно, правда только издали. А теперь боевики Чёрных Клыков сами к ним подошли!
В "Стальных Осах" нет никого даже из полукровок, и хоть это довольно большая банда, они отчаянно нуждаются в защите и возможности бравировать авторитетом своих покровителей, Чёрных Клыков. "Осы" ни за что не станут спорить или сопротивляться, даже если покровители позволят себе некоторые вольности. Например, захотят прибрать себе для флирта девушку из группы рядовых шнырей.
Кицунэ, поглазевшая издали на "Чёрных Клыков" и запомнившая внешность нескольких их бойцов, играючи окрутила иллюзиями отошедших в сторонку бандитов "Ос" и радостно улыбнулась, увидев как все четверо угодливо заулыбались ей, скрытой за иллюзорной обманкой. Нахватавшаяся всякого бандитского сленга ещё на базе Хебимару, она легко плела разговор и, сделав намёк на то, что в обмен на хорошее отношение, парням неплохо было бы уйти, забрав с собой одну девушку. Будут спорить и возмущаться? Нет! Лиса почувствовала как к бешеному стуку её сердца добавляется буря адреналина в крови. Парни ведь безнадёжно стушевались, а девушки, обе, сразу, начали с удовольствием позировать и кидать кокетливые взгляды на фантомных бойцов, мечтая понравиться сильным. Поправляли волосы и как бы невзначай старательно демонстрировали достоинства своих фигур, убеждаясь что красавчикам из банды покровителей видны все их серебристые бляшки, значки и цепочки. Любуйтесь, перед вами не какие-нибудь дешёвые девки со дна, а цветные и яркие фигуры! Цените!
И Кицунэ оценила, чуть пополам не порвалась от жадности, выбирая между более женственной, милой Аоми, и грубоватой, пацанистой, но такой крутой и сильной Котонэ. Зависть что к первой, что ко второй, раздирала душу лисицы, тем более что она только что видела, как жадно к этим двум приставали желающие дружить и понравиться парни. И как тут можно выбрать? Легко! Во-первых, Кицунэ, для возможных боёв и применения дзюцу, наела себе довольно много ресурсов, сохранённых в виде уплотнённой мускульной массы. Ужимать её ещё сильнее, чтобы принять формы изящной Аоми будет не только болезненно, но ещё и не обойдётся без больших выбросов Ци, которые оставят следы и их обязательно кто-нибудь заметит. А во-вторых, снова становиться девочкой-милашкой, чтобы идиоты, которыми тут, в свихнувшейся империи, стали наверное все, снова глумливо насмехались над её словами?! Вообще выбора никакого нет. Если о желании поговорить с главарём банды заявит Аоми, то он, наверное, пренебрежительно помашет рукой, этак: "ладно, ладно, приходи потом". А вот если дверь его кабинета с петель ногой снесёт Котонэ, прямолинейно и жёстко хлопнет ладонью об стол, да начнёт излагать проблему, то нужное ей движение начнётся сразу.
Злой взгляд лисицы впился в девушку-пацанку. Смерил с макушки до пят и обратно, ещё раз оценивая одежду, фигуру, манеру держаться. Да! Ух, какая! Улыбка, взгляд, задранный подбородок! Гордая, злая, колючая. Сразу понятно, кто тут лидер. Вот ты-то и начнёшь, значит, за всех отдуваться.
Забрав из руки Аоми дурман-сигарету, она фантомом изобразила что сделала затяжку, оперлась локтем о стену возле Котонэ и сделала остальным намёк удалиться.
— Замес обточим, яркий цвет? — осведомилась она через фантома, пояснив этим для всех, что речь идёт не о том, что кто-то будет здесь приставать с глупостями к такой крутой и замечательной девушке, а о том, что есть деловое предложение. Причём от равных равной. — Не щебень в раскат, лента ровная, в блеск.
Никакой грязной работы, дело стоящее и можно будет показать себя перед важными людьми.
Никто спорить не стал. Раз остальным намекнули, что надо свалить, значит пока лишние осведомлённые о деле люди не нужны. Лиса с болью в душе проводила взглядом уходящую прочь с парнями фигуристую бандитку. Притягательная она всё-таки. Курточка, юбочка, туфли! Почему вот одним можно быть крутыми, стильными, гулять с парнями и ни о чём не думать, а другим вообще ничего нельзя?!
— Яркая у тя подруга. — сказал один из фантомов со вздохом. — Шись вас цапом свинтить на короб, в "Клыки", а? На ленту, иль на энти... курсы по обмену опытом.
Все трое, девушка и оба фантома, рассмеялись.
— Ну, за центр на курсы, то шорох ровный. — с довольной ухмылкой сказала млеющая от дурмана Котонэ, не подозревая, какая беда ей угрожает и для чего на самом деле коварная лиса оставила её при себе, отправив прочь всех свидетелей. — Эт замес?
— Не-ж, выверт яркий. На новый штрих, притрём ладони?
Изображая желание познакомиться, Кицунэ через фантомов принялась задавать вопросы и, не чуя подвоха, Котонэ с удовольствием предалась болтовне, хвастаясь тем кто она такая, чем занималась, и какой полезной для банды была, своим присутствием мотивируя парней быть жёстче и решительнее при сборе дани с подконтрольных жилых домов. О том как она, вместе с подругами, замечательно умеет осадить любую нахальную тётку, вздумавшую повыделываться в надежде на то, что женщину, в отличие от мужчин, никто бить не станет. О том, как все девчонки её боевой группы крепко друг друга держатся, никто ничего не боится, и потому они быстро, ловко, решают любую проблему. А проблем станет ещё меньше, особенно если им разрешат иногда заявлять, что их готовы поддержать такие крутые и сильные парни, как в "Клыках".
— Да, видно как вы с той красоткой близко держались. — Кицунэ, заметив что бандитский жаргон из-за дурмана всё хуже и хуже даётся Котонэ, плавно перешла на нормальную речь. — Настоящие подруги!
Лиса сделала вид что затянулась сигаретой, протянула её собеседнице и Котонэ, не смея отказать, затянулась, но по-настоящему, тут же начиная балдеть.
— С десяти лет по улицам вместе шатались. — заявила она, впадая в ещё большее благодушие и расслабленность. — Как верфь сыпаться началась, родичей вымели со станков, а потом и с жилья тож. Моех со станков. А её — с конструкторского цеху. Эн... энтилигенцыя, ха! Ну, я в банду и прибрала малявку. Толпой то когда, срань всяка даж к девкам не особ лезет. У меня от отца, в наследство, ключ гаечный остался, кила на три! У монтажников где-то спёр. Потом сломался, я с него во! — сунув руку в карман, бандитка вынула и показала ухоженный, тяжёлый, жутковатого вида кастет. — Всем своим оружку наплавила! Весомо...
— А чо родня? — осведомилась Кицунэ, изображая, что курит простые сигареты.
— Все к предкам. — с деланым равнодушием махнула рукой бандитка и взяла предложенную ей сигарету, не заметив, что та не вынута парнями из своих запасов, а скрадена из почти пустой пачки в кармане её куртки. Закурила, расслабилась. — Мои — метилу хватанули. Еёвых — зарезал кто-то.
— Ктож?
— Бледные, ночью. — пожала плечами Котонэ, одним ёмким словом указав на бесчисленных бродяг, обитающих в любых руинах и трущобах. — Мы скраденные вещи потом нашли. Гхы. На трупах.
В душе Кицунэ дрогнула живая жилка жалости и стыда, она скуксилась, но тут же мысленной оплеухой вернула себе уверенность. Там, внизу, под основным комплексом, сейчас ждут помощи и может быть умирают десятки, если не сотни рабов. Мужчин и женщин, которым, как и родителям этих девчонок, никто не хочет помочь. Помочь, ценой нападения на других людей, избиений и грабежа? А что делать? Она бы может и хотела бы справиться с бедой как-то иначе, но увы, создавали её не добрые боги, и не для милых чудес, которые всех сделают друзьями, без жертв и боли. Она — отродье чудовищ, рождённое для обмана и диверсий. И других инструментов у неё нет. Да, девушек жалко. Всех не пережалеешь. А если так хочется чистенькой остаться, то никуда не лезь, как те шиноби, которые с умным видом только и делают, что таращатся со стороны.
"Покажи всем, кто ты такая, и запомни этот выбор на всю свою оставшуюся жизнь".
Воспоминание о словах подлого лорда больно резануло душу. Да, она покажет. Это только дедушка мог думать о том, что дети не должны быть брошенными и вырастать всякими гадами. Это мама могла убедить людей стать лучше и прекратить творить зло. Их обоих убили. Осталась только Кицунэ, со своими чудовищными талантами. Вот и получайте теперь, гады, то, что осталось!
Бандитку меж тем от дурмана совершенно понесло. С шальными глазами, надувшись от важности, Котонэ принялась потоком выбалтывать всё, что можно, о себе, своей подруге и знакомых в банде, хвастливо рекламируя себя и "Стальных Ос", какие они все тут крутые, храбрые, сильные и влиятельные. Там всяким владеют, тут тоже работают. Лиса покивала головами фантомов, послушала, а потом, поняв что ценная информация иссякла, повторила фокус с сигаретой и бандитка, у которой тормоза совершенно слетели, без колебаний сделала третью затяжку. Сладко выдохнула, едва успела вернуть сигарету фантому, не устояла на подломившихся ногах и рухнула прямо в руки жадно подхватившей её лисы.
— Ничего себе! — Кицунэ изумлённо глянула на сигарету. — Я-то думала, чем тебя глушить? А вы, оказывается, сами всё умеете!
С видом настоящей лисы, сцапавшей вкусную индюшку на птичнике, она глянула по сторонам, забросила мешком повисшую бандитку себе на плечо и потащила её дальше в руины. Туда, где бродяги селиться ещё не смели, но куда бандиты без важных причин никогда не совались. Тут, в буферной зоне, она заранее присмотрела удобное место, куда собиралась притащить одну из вертящихся вокруг бандитской базы буракуминок. И вдруг, с первого же подхода, цапнула важную птицу! Всю такую в бляшках и цепочках!
— Прости, Котонэ-чан, — тихонько сказала лиса, аккуратно укладывая свою добычу на снятые со стен старые производственные плакаты. — Но если ты всех грабишь, то не обижайся, что однажды кто-то ограбит тебя! Это — справедливо.
Очистив таким образом свою совесть, Кицунэ со сверкающими жадностью глазами потянулась, чтобы начать стаскивать со своей пленницы куртку. Лиса ещё за время болтовни старательно скопировала лицо Котонэ и отрастила себе точно такие же волосы, настроила звучание голоса, запомнила манеры и пластику движений. Теперь только переодеться, и можно будет самой к парням подойти! Такой крутой, классной и модной! Чтобы у всех прям кровь закипела от желания познакомиться, влюбиться, и начать ухаживать за ней!
Багровая от предвкушения, лиса вытряхнула Котонэ из куртки, украшенной заботливо собранными бандиткой статусными наворотами. Стащила с девушки чёрную маечку с большим передним вырезом и уже начала снимать с ног разбойницы стильные чёрные туфли на плоском каблуке, как вдруг позади неё, со стороны пролома в стене полуподвала, прозвучал насмешливый голос:
— Эх, жаль, не прихватил на задание видеоблок с телекамерой. Запечатлел бы, для потомков, охоту мифического зверя в естественных условиях.
Кицунэ резко вскинулась и обернулась, но через долю мгновения узнала голос и поняла кто её побеспокоил даже раньше, чем рассмотрела силуэт говорившего.
Шиноби Ветвей.
— Дурак. — ругнулась Кицунэ. — Напугал! Вы как меня нашли?
— К лёжке твоей вернулись, увидели брошенные вещи, вышли к реке, а потом волки по берегу вдоль воды прошлись и учуяли, где ты из воды вылезала.
— Гадство. Всё-то вы вынюхаете. А чего не удивляетесь? Значит, вы уже поняли, кто я такая?
— Ещё вчера. Сложно, было, знаешь ли, не догадаться, из твоих разговоров и от того, какого шороху в империи ты успела навести. Болтовня о тебе по стране катится и нарастает как снежный ком. Взрослые вроде бы люди, а сказки про волшебную девочку-лису везде нарасхват!
— У-уф! Ну и что же, вы от меня теперь совсем не отстанете?
— Кто же тебя, такую, оставит? У нас задание — следить за всем необычным, вот мы и следим.
— Нечего следить зря! Помогайте давайте! Где там ваша напарница? Пусть сюда идёт, надо с бандитки, вот, одежду забрать и на меня надеть. Классная... — Кицунэ счастливо вздохнула, глянув на валяющуюся в дурмане девушку. — Её Котонэ зовут, и она тут очень крутая!
— Шнырь рядовой. — сказал шиноби, посторонившись и пропустив в заброшенный полуподвал переглянувшуюся с ним куноичи.
— Зато — очень яркая, и красивая! Как раз как мне нужно! Не спорь, я знаю, что делаю.
— Ладно, не спорю. — шиноби пожал плечами. — Но у тебя задние и передние полусферы заметно больше, чем у неё. Это нормально?
— Я их для боёв и дзюцу наела. Одеждой прикрою и сделаю вид, что так и было. Отвернись уже! Ничего тут необычного нет, незачем тут следить.
Замечание шиноби она, хоть и нехотя, но учла. Осторожно перераспределила запасённую массу по телу, из-за чего слегка потеряла в стройности талии и была вынуждена застегнуть пошире пояс, поддерживающий штаны, но зато и в бельё, и в сами штаны, и в куртку влезла. С помощью куноичи, меньше чем за пять минут преобразилась из нищенки-бродяжки в авторитетную молодую бандитку, у которой здесь и уважения и доверия — вагона два! Серьёзная, умная, храбрая, сильная! Не в том смысле сильная, что самурая может с удара повалить, а в том, что она тут решает чего куда, и вообще, никак ты просто от неё не отмахнёшься!
Кицунэ повела плечами и повернула торсом, словно спортсменка на разминке. Покачала головой вправо-влево, привыкая к ощущению длинных волос на голове, вынула обычную сигарету из пачки и закурила, чтобы обрести запах курильщицы из рта. Готово! Вот она! Плохая девочка.
— Отлично, ты — бандитка, у тебя вес и статус. — сказал шиноби, внимательно разглядывая лису. — Что дальше? Сумеешь так же превратиться в Кадзиро?
— С помощью спецслужб смогла бы, но вас — всего двое. — ответила Кицунэ, гневно и обожгла взглядом своего малополезного союзника. — А поэтому, приказ такой — заберите Котонэ-чан, и унесите её в лес за городом. Соблюдайте осторожность, свяжите ей руки и ноги, это вам не безобидная домашняя девочка, а озверевшая на улицах разбойница. Но и не издевайтесь слишком сильно. Она — сильный человек, а сильные люди этой стране сейчас очень нужны. Может, после того как тут дурдом прихлопнется, она вокруг себя относительно вменяемых уцелевших соберёт, и всем вместе выжить поможет? Пусть попытается. Задача ясна?
— Приказ? Задача? — шиноби насмешливо приподнял одну бровь.
— Конечно! — Кицунэ вскинулась, повернулась и встала перед разведчиком, гордо задирая подбородок. При она умудрялась этом глядеть на вздумавшего артачиться солдата свысока, хоть из-за роста и приходилось делать это снизу вверх. — Я — двухвостая золотая лиса! Дочь камигами-но-отоме Маэда Хикари, принятая в благородный род! Самая близкая подруга правителей двух стран, грозная разрушительница злой империи! А ещё у меня, видишь, какие клёпки на воротнике? Это сразу показывает, что лидер местной банды считает меня ценным человеком! Цветной и яркой фигурой! А у тебя даже цепочки на карманах нет! Поэтому я — главнее. — внезапным рывком, она вдруг схватила шиноби за куртку и дёрнула его к себе, заставляя склониться. Выражение её лица молниеносно изменилось, словно бы сквозь образ девушки вдруг действительно проглянула рыжая зубастая хищница, готовая кому угодно впиться в горло. — Хотите подраться, вы, двое?! — Кицунэ свирепо встряхнула разведчика, как лиса пойманного кота. — Весело вам, смотреть со стороны и насмехаться?! А эти девчонки, Аоми и Котонэ, — с десяти лет на улице! Без родителей, без защиты и помощи! Не со вчерашнего дня, и не с прошлой недели! Вся имперская армия, все специальные службы и стражи закона десятками лет мнут яйца в штанах, пока страна и люди гибнут вокруг них! Это не те, кто умер здесь, а конкретно вы обосрались, все вместе, во главе с воином-драконом, министрами и императором! Хочешь дальше ровно сидеть, глядя как я, дура такая, пытаюсь ваше дерьмо разгрести?! Вынь руки из штанов, солдат! Бери лопату! Или я, после всего, отыщу ваше скрытое селение, и всю канализацию вам же на крыши выверну! Просто чтобы знали, каково это — в дерьме по уши сидеть!
Лиса выхватила из кармана бандитской куртки кастет, одним движением надела его и долбанула шиноби в корпус, сбоку, заставив отпрянуть и посторониться.
— Вашей задачей, когда начнётся большая беда, будет — напасть на "Стальных Ос", напугать их и разогнать. Просто чтобы зелёные дурни, корчащие из себя бандитов, не лезли в эпицентр катастрофы и остались живы. Я не смогу позаботиться о каждом, многие вокруг пострадают, но... спасение "Ос" будет моим подарком для Котонэ-чан. В качестве извинений. Исполнимо? — лиса грозно и вопросительно глянула на посуровевшего шиноби.
— Вполне.
— Хорошо. — лиса убрала оружие и шагнула к освободившемуся проходу. — Займитесь делом. А я пойду... умножу на тысячу градус безумия в вашем поганом дурдоме.
* * *
10 июля.
Вечер.
Два воздушных корабля из шести, записанных на листе из книги отчётности армейского аэродрома, следовали в один город, и потому лидеру Алых Теней пришлось навести шорох всего в пяти городах, причём каждый из кораблей он нашёл, так что не оставалось варианта, что лиса могла выскочить где-нибудь во время полёта. Сотни прыжков сделаны, тысячи людей напуганы, а в итоге... ничего.
— Ни вокруг аэродромов, ни на самих кораблях, нет ни малейшего следа присутствия нашей мелкой проныры. — сказал Хино Тайсэй, обращаясь к двум гончим, смирно стоящим рядом. — Что это может означать?
Нуэ и Кадзухиро он в первое же утро перебросил до запрошенного ими места и оставил. Понадобятся — заберёт. А без дела дёргать неуравновешенных психов прыжками от города к городу совершенно бессмысленно. Для выискивания следов вполне достаточно гончих.
— Ы-э? — мертвячки с зашитыми ртами и глазами синхронно наклонили головы, прислушиваясь к непонятным звукам, которые вздумалось издавать хозяину.
— Это означает, подруги мои, что мы недооценили имперцев. — Тайсэй хлопнул пальцами по измятому и истрёпанному листу. — Бюрократические махинации и воровство. Кораблей записано шесть, с каждого будут сданы налоги, а доход пойдёт в казну замка. Но фактически, кораблей могло быть и восемь, и десять, и двенадцать. С дележом оплаты среди горстки осведомлённых людей.
— Ы-ы. — гончие наклонили головы в другую сторону.
— Логичное действие — снова выдёргивать Нуэ, прыгать обратно в замок и выворачивать мозги всем баранам в аэропорту, что должны были слышать номера и названия дирижаблей. Увы, на это времени нет. К Дзясину (бог смерти) Златохвостую! Пора возвращаться.
Доля мгновения, и он, вместе с мертвячками, перенёсся на ближайшую базу Тёмных Инженеров.
— Этих — на отдых, новых ко мне. — принялся он отдавать приказы тут же подбежавшим техникам. — Смену одежды, ужин посытнее, напиток со стимулятором — в регенераторную. Калибратора имплантов туда же, в левой руке узлы подгнили.
— Да, господин.
— Я на чистку. Дайте повязку, максимально доступного мне уровня доступа.
— Согласно титулу герцога. — инженер, с поклоном, подал Чёрной Тени подобие шарфа из шёлковой ткани.
Вокруг, под завывания сирен тревоги и указания на восстановленном Тэндзином древнем языке, кипела подготовка к большой переброске войск. Подходили изъятые из стендов содержания бронированные боевые биоформы класса "Носорог" и шипастые, класса "Ехидна", у которых между шипами плясали всевозможные стихийные проявления готовых к применению боевых дзюцу. Подводились отряды носителей демонических печатей, подготовленных для единственной и необратимой трансформации в монстров. Сгонялись стада неудачных образцов, лишившихся разума и годящихся только для попыток завалить врага грудами гнилого мяса.
Как только армии детей огня хлынут через границу Великого Разлома на зелёные равнины южного соседа, все запасы монстроидального хлама будут брошены на территорию империи шиамов, ближе к малым городкам и сёлам, с приказом творить истребление всего живого. Несколько многохвостых будут брошены к нестабильным вулканам, с приказом спровоцировать извержения. Бело-золотые, Единство, несомненно просчитало места появления демонов и будет ждать. С дирижаблями, армиями, и арсеналом божественных сил. Всеми силами крашеные крысы будут беречь последнюю надежду человечества, но враги всего живого просто обязаны развернуть ударную волну и низвергнуть возвысившуюся страну до уровня остальных!
Гончие, серебряные мечницы, Алые Тени, и сам Тэндзин, если понадобится — всё пойдёт в бой. Шиамы не спасутся. Никто не вырвется из объятого пламенем, подгорающего котла.
Базовое ядро Тёмных Инженеров не шло ни в какое сравнение с подавляющей мощью информационных сетей Единства Культуры, но повязку с силовой схемой доступа Тайсэй неохотно снял только когда служанки попросили разрешения приступить к мытью его головы. В мире творилось немало вызывающего интерес и поднимающего боевой дух. Флоты империи Песков и деревянно-парусная флотилия двух великих южных драконов, стран Чайных Листьев и Золотых Пляжей, движутся вдоль побережья встречными курсами с двумя сильнейшими флотами шиамов. Тэндзин, захватив под контроль Багровую Аномалию, передал им радиопредупреждение о флоте пиратов, выжидающих в засаде среди островов великого восточного архипелага.
Империя Песков, страны Лугов и Водопадов подняли все войска. Вняв убеждениям своей новой любовницы из Тёмных Инженеров, принц страны Камней собирает солдат для экстренной переброски пространственным искажением Чёрной Тени в тылы вражеских войск. Всё далеко не безнадёжно.
— Держись тряпка. — сказал Тайсэй, с усмешкой наблюдая за паническими попытками императора страны Лесов собрать хоть какое-то подобие армии. — Не роняй корону. Сейчас, поможем, слегка.
В империи творился лютый бред. Из пограничных крепостей, не оказывая сопротивления, врассыпную разбегались гарнизоны. Лорды-генералы грызлись меж собой в кровь, с ненавистью бросая друг другу обвинения и претензии. Солдаты, согнанные в невразумительные толпы, дрались, пьянствовали и дезертировали, не дождавшись на станциях эшелоны, угнанные богатеями вывозить с северных регионов личное добро. Из северо-восточных городов, кто как мог, толпами уходили люди. С чемоданами и мешками на плечах. Свои же, точно так же бегущие солдаты, тут же радостно бросились их грабить, насиловать и убивать, отнимая еду и деньги. Жуткая картина. Словно кто-то прикоснулся к грозному самураю в сияющих доспехах, а те вдруг развалились, и из вороха ярко раскрашенной фольги выпал смердящий, кишащий червями и обглоданный крысами, труп бродяги.
Как же быстро человек из цивилизованного существа превращается в дикую мерзкую скотину, с цепкими лапами и окровавленной пастью!
"Если это не остановить, империю Лесов накроет неконтролируемое Затмение". — пришло сообщение от Тэндзина. — "Исправить... затратно, трудно, неэффективно. Найди мне хоть одну причину пытаться сохранить жизни этих людей".
"Пусть их спасают боги и император".
"Да. Если богам и императору нужны обглодки крашеных крыс".
— Первый эшелон готов к выдвижению, господин.
— Прекрасно. Координаты и план местности мне. — Хино Тайсэй поднялся из кресла, в котором отдыхал, как вдруг новое сообщение заставило его замереть. Всего на долю секунды, а затем досадливо отмахнуться от информации об обнаружении лисы и заняться делом. Он потратил полчаса на то чтобы перебросить, распределить по позициям и поддержать боем первую группу, вернулся и переместил вторую, затем третью.
Вернувшись в третий раз, он взял повязку, желая отследить перемещение флотов и, возможно, вмешаться в морское сражение, как вдруг забыл и о назревающем морском побоище, и о выдвинувшихся со своих баз эшелонах с войсками стран Лугов и Водопадов, и о входящих на территорию страны Рек летучих отрядах стремительной кавалерии империи Песков.
"Взгляни". — передал мысль Тэндзин, разворачивая перед человеком вид с демонических сенсоров в разных частях мира. — "А девочка, как сказали бы Давние... умеет зажечь"!
Земля империи и небеса над ней... сияли. Золотым, прекрасным и устрашающим заревом.
* * *
10 июля.
08:03 утра.
Как ни стелились "Стальные Осы" перед "Чёрными Клыками", но то что у них отжали девчонку, крепко ударило по чувству собственной крутости парней, и Аоми тоже ощутимо нервничала, оставив подругу на произвол бойцов чужой группировки. Поэтому все держались рядом с местом, где оставили Котонэ и готовы были броситься на помощь при любом подозрительном звуке. Но шума не возникло и все трое вздохнули с облегчением, увидев выходящую из-за здания Кицунэ, коварно принявшую облик их подруги и сменившую буракуминское рваньё на блистающий крутыми наворотами наряд бандитки. Обрадовались и тут же снова напряглись, заметив как мнимая подруга мрачна и встревожена.
— Ну чо за точь? — сразу же подвалил к лисе-обманщице один из бандюг. — Ровный замес? Иль чо вкось деранули?
— Точь косая, чо то выверт ржавый! — резко и гневно вскинувшись, сверкнула глазами Кицунэ и принялась пояснять, что никакие то были не "Чёрные Клыки", а неизвестная куноичи, одурачившая их всех иллюзиями и принёсшая секретное сообщение, которое нужно срочно передать главарю. Да не "Стальных Ос", а повыше, в самый "Алый Рассвет".
Услышав про центральную базу, главарь "Ос" скептически усмехнулся, но проникся серьёзностью, когда Кицунэ заявила, что куноичи была хоть и без опознавательных знаков, но с... чёрной кожей.
Шиамка?!
Не прошло и часа, как Кицунэ доставили в главную цитадель, где поставили перед громадой великого бандитского лорда, Оотоко Кадзиро. Девчонка внутренне ухмыльнулась, мгновенно узнав того самого поганого выродка, что пытал её и других рабов испытаниями боевых стимуляторов и наркотиков. Вот он, её главный враг, на расстоянии одного стремительного прыжка.
Но она не прыгнула. Слишком малы шансы причинить этой гигантской туше из мышц и жира хоть какой-то вред. Коротковаты лисьи коготки. Нужен минимум полутораметровый меч, вогнанный в гнусную гору плоти по самую гарду. Да и если убить сейчас главаря, разве это остановит остальных бандитов? С ним, или без него, настроенная рвать и убивать толпа хлынет на лишённые защитников жилые районы.
Нет, не выходя из образа верной разбойницы, Кицунэ чётко отыграла приветственный бандитский церемониал и рассказала о якобы вышедшей с ней на контакт чернокожей куноичи, что сообщила о боевой группе в пятьдесят шиноби высокого класса, отправленных скрытым селением Ветвей на уничтожение главарей "Народного Фронта Справедливости". О том, что нападение на аристократов клана Такеда было ничем иным как прощупыванием почвы и возможностей использовать местные силы для борьбы с восстанием. О том, что нужно ожидать внезапных нападений и диверсий во время начала беспорядков.
— Пятьдесят шиноби? — зло сверкая глазами, Кадзиро ухмыльнулся. — Кто именно отправлен, она не упоминала?
— Нет, господин. — Кицунэ стыдливо опустила голову, словно это была её вина, что таинственная союзница не назвала имён. — Но говорила она о них таким... уважительным тоном.
— Понятно. Двенадцать боевых групп, с двумя командирами? Любопытная информация. Благодарю за службу, боец, мы примем меры. Я прикажу выдать тебе пять сигарет с пыльцой духов, и серебряную цепочку, лично от меня.
Кицунэ изобразила восхищение и её, особо не церемонясь, вытолкали из зала совещаний, куда, по нажатию кнопки верховным главарём, начали собираться вьющиеся поблизости другие главари высшего командного состава. Главаря "Ос" не пустили даже на порог главной цитадели и никому не нужная, мелкая бандитка осталась предоставлена сама себе, правда без права сходить с места, где её оставили, и под надзором въедливо следящей за ней секретарши.
— Ты — Котонэ из "Стальных Ос"? — после десяти минут ожидания, к чужачке подошла ещё одна секретарша, рангом помладше, гордо бравирующая алым знаком главной банды на стильном чёрном пиджаке. — Приказано тебе передать.
— Ох-хо-хо... — знающая что химическая дрянь вызывает сильнейшее привыкание и порабощает людей, Кицунэ изобразила такое пристрастие и дрожащими руками схватила протянутые ей сигареты с пыльцой. От её внимания не ускользнул тонкий аромат этой самой пыльцы от обеих секретарш и то, какими жадными взглядами они вцепились в сигареты. — Блесково и ярково, оплёту вам, цапкие фигуры. Ща бы тиску накатить?
Секретарши поморщились, но требовать нормальной речи не стали. Низкоранговая бандитка, без мозгов и воспитания, чего с ней говорить?
— Дай одну сюда. — старшая секретарша взяла сигарету с пыльцой, ушла в подсобное помещение и через пяток минут вышла заметно повеселевшей. — Держи. — она вернула Кицунэ сигарету с подпаленным кончиком, а затем глянула на младшую. — Сёко, проводи её в душевые, пусть дыхнёт, пока старшие не отобрали. Сама только не дыши больше одного, я тебя больше прикрывать не буду.
Но наркотики не только вызывают зависимость, они ещё и здорово понижают уровень интеллекта. Проще говоря, люди при их употреблении стремительно превращаются в идиотов. Младшая секретарша, пока вела Кицунэ в бывшую жилую зону административного здания и показывала дорогу к давно неработающим душевым, вся извелась от желания хапнуть отравы и схватила сигарету, как умирающий от жажды хватает кружку воды. Пока Кицунэ осматривала кабинки, где были устроены лежанки для потерявших трудоспособность бойцов, секретарша успела сделать две глубокие затяжки, впала в дурное благодушие и охотно назвала захотевшей познакомиться с ней девушке своё имя. Рассказала, какие обязанности выполняет, назвала имена начальников и расписала распорядок дня. Принялась хвастать, какой крутой парень за ней ухлёстывает, и как она его дразнит, да не даётся даже за руку подержать. После этого совершенно бездумно сделала третью затяжку и рухнула в руки Кицунэ.
Не пришлось ни бить её по голове, ни окручивать иллюзиями. На лежанках в соседних душевых кабинках, выставив ноги наружу, уже валялись в бреду ещё две бандитки и ни одна из них бровью не повела, когда Кицунэ плюхнула к ним новую соседку. Все трое валялись, пуская ртами пузыри, но секретаршу чужачка в покое не оставила, а принялась вдруг торопливо, то и дело оглядываясь на выход, стаскивать с неё одежду. Бросила в начале дела, метнулась к выходу и, пустив Ци в замок, повернула механизм. Убедилась что дверь закрыта, вернулась к лежанкам и продолжила свою преступную деятельность. Лицо её менялось, взамен сброшенных волос, копировавших причёску бандитки Котонэ, отрастали новые, более короткие и светлые.
По коридору мимо дверей душевой раза четыре кто-то проходил, один раз на ручку двери налегли, пытаясь открыть, но ломать не стали. Выругались, поплевались, одна девушка сказала другой, что это наверное из-за военного положения курить запретили.
— Чуш как Ци фонит? — зло огрызнулась вторая. — Кто-то там по виду обдолбался и дзюцу сквозь глюки долбанул, вот и прикрыли нычку. Дерьмо. Пошли к сортирам.
Обе потопали прочь, а ещё минут через десять Кицунэ, отомкнув замок, осторожно выглянула в коридор.
Фуф! Чуть все нервы из тела не выпрыгнули! Тихо, спокойно. Ну что, включаем новый уровень наглости?
Переодетая и преобразившаяся, лиса вскинулась и надулась от важности, принимая горделивую позу и одёргивая на себе чёрный жакет с алым знаком. Смотрите все! Видите, какой костюм?! Видите, какая блузка? С галстуком! Не выделывайтесь вот, потому что я — из главной банды, работаю в администрации, и вообще многое тут решаю!
— Фу-ты, демоны тебя раздери, Сёко! — увидев хорошо знакомую им секретаршу, двое охранников на подходе к управленческому центру прикрыли носы, словно от вони. — Чего от тебя так люто фонит?!
— Ых... — Кицунэ, краснея, попыталась отряхнуть на себе скраденную с местной недотёпы одежду. — Видели, как мы с той, из младших, к душевым уходили? Господин Кадзиро подарил ей пыльцы, она дыхнула и, вдруг, как долбанёт! Всю душевую профонила, и меня накрыло тоже. Я у окна минут тридцать проветривалась, не помогло. А на рабочее место надо.
— Тупорылая полузелень. Поганейший контроль Ци. От неё ещё при входе фонило как от пробитого зарядного блока. Лила в уши ещё, что её так куноичи иллюзиями пришибла. Сама, видать при малейшем нерве в мир тоннами заряда долбит. Ладно, садись к окну, открой форточку и не шатайся нигде, пока не обветришься.
Кицунэ, с отчаянно прыгающим в груди сердцем, прошла мимо охранников, подошла к столу у окна и села, аккуратно устроив под столом свои ножки в ворованных брючках. Едва успела перевести дух, как снова напряглась, ведь старшая секретарша, взяв большую, толстую папку с бумагами, подошла к ней.
— Долбанула всё-таки вторую затяжку? — сердито глянув на стыдливо сникшую лису, старшая сунула ей в руки папку. — Держи, делай вид что работаешь.
Уничтожающе посмотрела сверху вниз ещё раз и, удовлетворённая, вернулась на своё место. Она эту молодуху ещё погоняет, и не раз попрекнёт тем, как ей помогала.
Кицунэ, в мечтах представлявшая работу секретарши исключительно как возможность ходить красивой и выпендриваться, открыла папку и с ошалелыми глазами уставилась на бумаги. Какая-то мешанина непонятных цифр, таблиц и формул. Непонятные отчёты, записи на приём, бумаги на подпись, жалобы и доносы. Одетая как секретарь, но совершенно не понимающая что делать со всем этим бумажным богатством, она начала просто сортировать макулатуру, раскладывая её по форме содержания и дате поступления. Вид получился очень деловой и на явно подбитую дурной пыльцой, но очень старательную секретаршу перестали обращать внимание. Кицунэ только этого было и надо. У неё даже кровь по всему телу заиграла. Смотрите, мол, я — хорошая! Я — работаю.
Всё успокоилось и ещё больше получаса ничего особенного не происходило, пока ровно в десять часов и тридцать минут, из зала для совещаний не вышли разномастной гурьбой человек семьдесят бандитских главарей старшего и среднего звена. В холле воцарилось краткое столпотворение. Кто-то остановился обсудить с коллегами ещё какие-то дела, кто-то полез с бытовыми вопросами к местному персоналу, и в общем хаосе никто не обратил внимания на то, что к одному из главарей средних банд поспешила подойти поднявшаяся из-за стола секретарша.
Козырнув алым знаком на своём жакете, она кратко переговорила с самодовольно ухмыляющимся парнем, получившим под разграбление районы с богатыми магазинами. Услышав о полагающихся его банде спецсредствах, парень заулыбался ещё шире и охотно пошёл за секретаршей, которую видел здесь, в главной цитадели, не один десяток раз, общался раньше и даже пытался завязать с нею романтическое знакомство. Без особого успеха, правда. А теперь она сама куда-то зовёт, и ещё жадным взглядом обласкала его блестящие отличительные знаки. Вот это — ровный разворот! Наконец-то давно желанная девчонка заметила и оценила всю крутизну его яркого цвета!
Раздувшийся от важности как индюк, весьма авторитетный лидер молодёжной банды полукровок не подумал даже сопротивляться, когда раскрасневшаяся секретарша вдруг обернулась, обняла его и поцеловала, а потом толкнула дверь заброшенной душевой и потянула его внутрь. Он уже уловил явный запах дурной пыльцы и понял, что подруга с подбитыми мозгами, но кому не плевать?! Это же, наоборот, всё объясняет! У неё просто сорвало тормоза, и выплеснулись наружу тайные желания!
— Держи. — коварная лисица сунула ему в рот сигарету, и бандит затянулся от души, распаляясь при этом ещё больше. Не зря Сёко-чан говорила, что этот парень от неё с ума свернулся! Ещё никогда Кицунэ не встречала мальчика, который бы так сильно хотел целоваться и обниматься! Дурак что ли, так хватать?! Псих! Ненормальный!
К счастью для неё, буря гормонов в крови бандита усилила действие дурной пыльцы, и крепкого, молодого парня выбило со второй затяжки.
— На-ка вот тебе, Сёко-чан, твоего психа! — поднатужившись, лиса уложила бандита к продолжающей мирно дрыхнуть секретарше и накрыла их обоих одним одеялом. — Сама раздразнила, довела бедного, сама и отдувайся! Вот так! Обнимайтесь, прижимайтесь, а мне некогда тут с вами всякими глупостями заниматься.
Тяжёлая, плотная бандитская одежда с элементами бронезащиты замечательно скрыла излишнюю женственность лисьей фигуры. Рост пришлось подтянуть, плечи развернуть, кисти рук, лицо и волосы кардинально изменить. Охранники на выходе из цитадели недовольно морщились, но чуяли запах поганой пыльцы и понимали что парня вот так по мозгам долбануло, что все биотоки наружу вышибло. Внушение сделать необходимо, но сейчас, накануне начала великих дел, свары с претензиями между своими лучше оставить на потом.
— Маса, тя чо, в морщу затянуло? — двое бойцов из той же банды, но рангом поменьше чем заманенный лисою любитель секретарш, поднялись с коробок и направились к вышедшему из крепости Кицунэ. — Цвет щелчков тридцать назад схлынул.
— Сёко-чан на ленте цапанул. — Кицунэ оскалился, ловко подражая мимике настоящего Масахито, и вынул из кармана, показав остальным, девчачий платочек, с ароматами духов и цветочным узором. — Танцанули на полцапа.
Парни с восторгом принялись поздравлять, насмешничать и вопрошать как оно было, а Кицунэ скалился и отшучивался, а потом заявил, что это любовь, и платочек он стащил специально, чтобы был повод к Сёко снова подойти.
— Шысь! — прикрикнул он на бандюг, когда те слишком уж разошлись в восторгах и веселье. — Ща б замес на раскрут бросить. Фигура ленту уронила. Шисью цвет на центр!
В банде "Длинных Ножей" больше пяти сотен бойцов и ещё около восьми сотен вспомогалов. По первому зову своего главаря в личном укреплении собрались пятьдесят сильнейших, остальные скучковались поблизости, ожидая, когда главари отдадут приказы. Кицунэ оглядел присутствующих и начал, со всеми вывертами бандитской речи, излагать собственные придумки о том, что господин Кадзиро якобы приказал им всем немедленно подняться, пойти и захватить район особняков. Взять штурмом несколько домов, разграбить имущество богатеев и разогнать людей. Устроить побольше шума, чтобы выманить из центрального замка карательный отряд самурайской кавалерии, которому на марше другие банды ударят во фланг. В процессе захвата и грабежа, бить сопротивляющихся можно, но убивать и насиловать — строжайше запрещено. Мы ведь станем аристократами, и это — наши будущие слуги! Послушные, раболепные и вышколенные. Всем всё ясно? Нужны полторы сотни бойцов. Остальным об операции не распространяться, чтобы конкуренты не всполошились и не полезли в богатейший район сами. Всем, кто не будет участвовать, приказать ждать отдельных распоряжений здесь. Нет, кавалерия точно не дойдёт. Собираемся и выдвигаемся! Когда? Немедленно!
В течении десяти минут бравый отряд из ста семидесяти взвинченных и жаждущих драки боевиков собрался вокруг Кицунэ. Все были вооружены и получили наборы боевых стимуляторов. Теперь главное — не привлекая особого внимания других банд, вывести их и рвануть в атаку, на самые святые для любого аристократа места — личные дворцы, с мирной роднёй и раздувшимися от золота сейфами. Хватит ли ста семидесяти бойцов? Вполне, ведь в районе особняков всего около сотни рассредоточенных по территории частных охранников. Больше же бойцов с собой брать опасно, иначе всех под надзором не удержишь, и будет много ненужных жертв там, где достаточно одних разрушений.
"Попробуйте подружиться после такого, тупьё аристократское"! — злорадствовала лиса, у которой сбывался самый дерзкий и самый рискованный план. — "Я вас всех заставлю мечи и дубины в руки взять! Я вам такой альянс с бандитами устрою, струями пара из задниц свистеть будете"!
На главном торговом тракте Нихонмацу было в этот день необычно малолюдно. Слух раскатился по окрестностям, что к городу лучше пока не соваться, вот никто и не совался. Редкие повозки и пешеходы шли в город, намного больше выходило из города, и этих путешественников ждал неприятный сюрприз в виде сотни угрожающего вида мордоворотов, вооружённых дубинами и топорами.
— Стоять! — дорогу выходящему из города каравану преградили несколько закованных в броню великанов. — Таможенный досмотр!
— По какому праву? — глава каравана привстал в седле, грозно глядя на бандитский сброд. Восемь десятков испытанных в деле наёмников, из которых десятка полтора были на боевых конях, придавали уверенности и давали возможность дерзить.
— По праву крупного калибра! — главный бандит вскинул руку и подручные сдернули маскировочные тенты с трёх повозок, выставленных на дорогу позади бандитского заслона. Глазам караванщиков открылись три массивных орудийных ствола, изготовленных к стрельбе. Даже если успеют жахнуть всего один раз, ядра оставят на тракте кровавое месиво из убитых животных, погибших людей и разбитых повозок.
— Чем оплата таможенного досмотра, без досмотра? — язвительно осведомился главный караванщик, конь которого обнажил клыки и угрожающе зарычал. — Даю сто тысяч, бумагой, и расходимся.
Глава бандитов оценивающе посмотрел на наёмников, изготовившихся резко уйти в стороны с линии огня и ринуться на врагов. Прикинул перспективы, а затем высокомерно, с видом победителя, кивнул:
— Приемлемо! Шелест на лист, и шурш без точа! Бледный цвет, — он указал дубиной на кучкующуюся позади каравана пёструю толпу гражданских. — Повязан?
— Нет, не с нами. — торговец небрежно глянул на многочисленных халявщиков, вздумавших сесть каравану на хвост и вероятно решивших, что наёмники почему-то станут их защищать. — Этих досматривайте, как хотите.
— Тоже даём сто тысяч! — подал голос прошедший вперёд мужчина в скромном дорожном костюме. — Со всех соберём!
— Ша! — рявкнул бандит и расхохотался. — Бледному цвету льгот не насыпано! Готовь телеги, сумы и девок к осмотру!
Зубодробительный грохот чудовищного крушения, разнёсшийся по окрестностям, заставил гражданских и караванщиков встревожено оглянуться в сторону скрытого за лесопосадками железнодорожного полотна.
— Ой-йой! — расхохотались бандиты. — Поезд с рельсов упал! Шурш сломился? А чо такое?!
Веселье царило в рядах разбойников. Веселилось всё население руинных крепостей, ходили ходуном от хохота заваленные мусором трущобы. Агония прежнего Нихонмацу началась.
11:20
"Длинные ножи" гурьбой прошли в средний город беспрепятственно, через разобранный для транспортных нужд участок стены. Все в ужасе разбегались с их пути, перепуганные хозяева торговых лавок и продавщицы магазинчиков запирали двери, спеша спрятаться в самых дальних углах. К их счастью, орда даже не стала камни в витрины кидать, и прошла выше, прямиком к воротам элитного района.
— Чем могу помочь, господа? — ошалевший и стремительно бледнеющий привратник, седой старик в строгом костюме слуги, вышел из домика охраны навстречу вооружённой толпе. — Позволите сообщить нужному вам человеку о вашем визите?
— Э-э? — Кицунэ, глумливо указав на старика пальцем, обернулся к своей банде, расхохотался, а потом, сжав кулак, влепил им привратнику в лицо, отшвырнув старика прочь, к стене дома, где тот и упал, обливаясь кровью из разбитого носа.
Увидев это и оценив то, как с какой лихостью толпа ринулась на штурм ворот, из домика выскочили четверо охранников и бросились наутёк, длинными прыжками перемахнув через перекрывающую улицу стену.
Один удар ниндзюцу элемента земли, и ворота снесены с петель. Толпа ворвалась на территорию жилья богачей и лавиной хлынула на полтора десятка охранников, едва успевших похватать щиты и встать в линию на пути нарушителей.
Кицунэ первый протаранил этот строй, влетев плечом в центр сомкнувшего щиты вражеского отряда и мощью удара заставил стража сделать шаг назад. Толпа, следуя за своим лидером, налетела на врагов, ударами дубинок и цепей обрабатывая может сильных, но катастрофически немногочисленных противников. Окружила, повалила и принялась обрабатывать ногами.
— Ша!!! — проорал Кицунэ. — Цвет Кадзиро колтуны на кол вздёрнет! Шись короба чистить! Шись! Шись!
Подкрепления из поднятых по тревоге охранников, пятёрками выбегающие то справа, то слева, мгновенно оценивали обстановку и ретировались без боя, надеясь собраться у главного поста охраны и дать решающее сражение обнаглевшей толпе мародёров.
— В раздир! В раскат! На треск! На треск! — орали хапнувшие стимуляторов бандюганы, сея хаос и разрушение всюду на своем пути. Они даже не искали сокровищ. Безумие разрушения захлестнуло их разумы и, врываясь в шикарные сады, они крушили статуи, фонтаны и беседки, валили деревья, а затем врывались в дома. Пробивали стены, разносили шикарные интерьеры, крушили мозаику и полированные мраморные колонны.
Всякий, кто не успевал сбежать с их дороги, получал хорошего пинка или зуботычину, причем женщины и девушки, попадая в лапы лихих людей, страдали сильнее мужчин. Красотка ведь не умрёт, если с неё содрать юбку, или порвать лиф платья? Если прижать её хорошенько и показать, кто здесь главный?
— Хэй! — Кицунэ толкнул в плечо бойца, треплющего визжащую девчонку-подростка, из благородных, наряженную словно кукла. Лис, состроив оглянувшемуся бандиту зверскую рожу, сделал знак, приказывающий бросить добычу и тот, оскалившись, сдернул с верещащей от ужаса соплячки панталоны, а потом вскинул руку и зашвырнул юную леди на свисающую с высоченного потолка большую хрустальную люстру. На высоте метров в пять, с голой задницей? Получилось очень смешно.
"Чего-то слишком легко гуляем". — тайно удивлялся между делом Кицунэ. — "Ладно понятно, что у вас все свои мужчины на войне погибли, одни слуги беспомощные остались. Ну а охрана-то где?! Деньги кончились наёмников нанять"?
В зоне элитного жилья располагалось сорок шесть особняков, разного размера и престижности. Кицунэ и его свора жестоко повредили восемнадцать из них, не встречая никакого сопротивления, прежде чем прозвучал предупреждающий свист.
— Серебро! — один из бандюг указал на отряд из более чем полусотни охранников-самураев, хорошо вооружившихся и облачившихся в тяжёлую боевую броню. — В раскрут, цвет! Твори загон!
Отряд бандюг, вопреки ожиданиям самураев, не бросился наутёк при их появлении, а дружно высыпал на улицу, бравируя собственной бронёй и тяжёлыми щитами. Одуревшие от боевых стимуляторов, жаждущие драки, самые тяжеловооружённые бандиты заорали, выстроились в линию и, набычившись, двинулись на врагов, а те что были полегче, начали с хитрым видом обходить вражеский отряд с флангов, держа наготове бутылки с зажигательной смесью и разномастные, жутковатого вида гранаты.
Вняв угрозе, охранники попятились и отступили к ближайшему особняку, где заняли оборону, а лихая ватага, обойдя защищённый дом, разнесла в пух соседний и помчалась дальше.
Ещё один особняк, и ещё!
Посчитав, что урон нанесён даже слегка чрезмерный и шуму создано достаточно, Кицунэ повел свою ватагу к центральному особняку, фактически, дворцу регионального правителя. Здесь-то он ожидал хоть какое-то серьёзное сопротивление, но охрана просто бросила свои посты и разбежалась. В отличие от прислуги, попрятавшейся кто в кладовках, кто под кроватями, как будто с нюхачами и сенсорами сложно обыскать здание от подвалов до чердака и вытащить всех, даже тех, кто залез в каминную трубу, или шкаф с хозяйскими платьями.
— Уважаемые господа, — закрыв собой стайку слуг и служанок, согнанных в центральный холл особняка, строгого вида пожилая дама, с лёгкой дрожью в голосе, обратилась к окружившим их мордоворотам. — Смею напомнить, что вы находитесь в личном особняке лорда-наместника Такеда Йошимитсу, и хочу попросить вас соблюдать соответствующий уровень приличий.
Удивительно, сколько наглости просыпается в людях, едва они замечают, что агрессор почему-то никого не изнасиловал и не убил.
— Уважаемая господыня, — здоровенный бандюга навис над обмершей со страху женщиной. — Смею напомнить, что этот ваш лорд был сожран конями дней пять назад, и если сейчас на пороге не возникнет куча конского дерьма в жёваных доспехах, то мы, в отсутствие хозяина, сами будем решать какой соблюдать уровень приличий!
"Ну вот, могут же нормально разговаривать"! — Кицунэ с насмешливым прищуром посмотрел на своих бандюг. — "Или в сленге подходящих слов не нашлось? Нет, наверное окружающая среда повлияла на уровень культуры".
12:00
Сеть ресторанов и закусочных "Галактика", под эгидой Единства Культуры, владела в Нихонмацу двадцатью точками быстрого питания, шестью ресторанами рядового класса, и только одним для высшей аристократии.
Место считалось хоть и баснословно дорогим, но крайне шикарным. Отделка мрамором и золотом, зелёные растения в тумбах, экзотические рыбы в аквариумах и целый сонм расторопной, вышколенной обслуги. Если можешь позволить себе заявиться сюда, то это предъявление обществу факта, что ты — успешный и богатый, буквально властелин мира. Мажоры обожали устраивать здесь недельные кутежи, с грохотом музыки, погромами, выкидыванием мебели в окна и купаниями в аквариумах. Здесь одни находили богатство и влияние, другие бесчестие и смерть. Вихрь лёгких денег кружил сведённые с ума человеческие души в потоках алкогольного и наркотического бреда, но со вчерашнего дня тишина и пустота вдруг захватили тщательно вылизанные стены дома грехов. Несколько эскортниц всё ещё продолжали дежурство у стойки бара, но клиентов не наблюдалось. Молодые аристократы и дети богачей вчера словно сами получили в лицо каменными ботинками от неизвестной куноичи. Мозги до щелчка встали на место, включились базовые инстинкты из всех спектров злости и страха. Желание жить и сберечь своё богатство отправили одних в замок клана Такеда, других на торговые площади, где шло объединение всех торговых и производственных конгломератов города.
На даму старших лет, вышедшую из повозки у входа и в сопровождении двух слуг направившуюся по лестнице вверх, случайные свидетели исподтишка посматривали как на сумасшедшую, но администрация была предупреждена. К гостье навстречу сразу же поспешил управляющий ресторана, с поклонами проводивший благородную леди до подготовленного столика. Спустя десяток минут, точно в назначенное время, прибыл и устроитель этого свидания, грузный великан с отвисшим брюхом, в добротном дорогом костюме и с сопровождением из целой свиты слуг, воинов и репортёров.
Фотографы запечатлели как будущий великий лорд Оотоко Кадзиро, опершись рукою о стол, склоняется и галантно целует руку леди Мегуми. Записали его чувственную любовную речь и объявление о помолвке. Наделали фотографий как двое "влюблённых" мило сидят за столом и улыбаются друг другу.
— Не нужно так дрожать и бледнеть, леди Мегуми. — заявил Кадзиро, небрежным движением руки отправив репортёров и прочих посторонних прочь. — Рассматривайте нашу скорую свадьбу как самый обыкновенный политический брак. Я не собираюсь ни тащить вас в постель, ни навязывать своё общество. У меня, простите, слишком много весьма увлекательных дел, от которых я совершенно не желаю отвлекаться на нелепые игры. Этот город и регион станет площадкой для моих работ. Через вас я попросту узаконю свои претензии на эти территории. Ни более, и не менее.
— Но как при этом буду выглядеть я?! — широко распахнув глаза, выдохнула вдруг леди Мегуми. — Пяти дней не прошло с того момента, как я получила известие о гибели мужа, и вдруг сообщение о моей помолвке с... с... человеком совершенно другого круга...
Кадзиро, севший боком, склонился через стол ближе к сжавшейся женщине.
— Из низкого круга, вы хотели сказать, леди Мегуми? Послушай-ка, девочка, мне плевать из какой цветочной оранжереи ты выползла, как на тебя будут смотреть другие тепличные овощи, и в какие игры вы собираетесь играть в своём тряпочном кружке. Ваш клан неудачников меня здорово разочаровал и я очень раздражён из-за того, что на меня навешивают лишние мешки с проблемами. Давайте вы, как и я, смиритесь со своей судьбой, и не будете ныть? Мы заключаем сделку. Я беру вас и остатки вашего клана под своё покровительство. Ваши управляющие помогут мне договориться с торговыми и производственными конгломератами этого региона. Вы и мы научимся жить бок о бок, и не станем лишний раз чесать друг другу мозги! Мне — страна для спокойной работы, вам — безбедная, привычная жизнь в высшем свете. Посещайте театры и выставки, занимайтесь благотворительностью, я предоставлю вам какие угодно средства. Мои бойцы наведут порядок в регионе, займутся сбором налогов и слежкой за соблюдением прав. Возможно, мы даже не выпадем из состава империи, и тогда вы станете сопровождать нашего представителя в высшем имперском совете. Никакие альтернативы меня не устраивают. Да и есть ли они у вас? Мне донесли, что устроила в медицинском комплексе моя слегка зазнавшаяся секретарша. — великан махнул рукой и знакомая Мегуми наглая хабалка подошла, с поклоном протянув своему господину коробку. — Возьмите. — Кадзиро передал коробку леди и та, открыв, увидела аккуратно уложенные драгоценности. Те самые, что отняла у неё бандитка. — Пока вы под моей рукой — никто не посмеет с вами плохо обращаться. Успели почувствовать, как пошатнулось ваше положение в обществе? Почувствуйте теперь, как возвращается утраченное влияние, и сила. Всё у вас будет, пока вы — со мной. Потому что теперь мы, а не те, кого вы знали раньше — высший круг! Повзрослейте и поймите очевидное.
Закончив с разъяснениями, главарь бандитов осушил бокал вина и хотел в более приятных тонах продолжить общение с дамой, как вдруг, к нему подошёл один из бойцов и, попросив склониться, что-то зашептал. Лицо великана сначала выразило удивление, а затем чудовищную, сумасшедшую ярость.
— Да я его, и весь цвет его банды, на крючьях растяну! — резко встав, он ударом ладони отправил стол в полёт через весь зал так, что тот ударился о колонну на противоположной стороне и разлетелся в щепки. — Общий сбор! Если хоть один будет в шизах или под кайфом, кишки на шею намотаю!
Оставив сжавшуюся на стуле и трясущуюся в припадке ужаса женщину, он развернулся и, заставляя шарахаться всех со своего пути, направился к выходу. Секретарша, с издёвкой посмотрев на леди Мегуми, слегка поклонилась ей и поспешила за своим господином.
Пятнадцать секунд, и зал ресторана опустел. Осталась только несчастная леди Мегуми, её слуги и пара официанток, принявшихся суетиться вокруг впавшей в панический ступор, полумёртвой от отчаяния аристократки.
Тихая паника, захватывавшая город все последние недели, мгновенно переросла в бурные волнения и форменную истерику тысяч людей. Толпы пошли к муниципалитету и замку клана Такеда. Толпа поменьше направилась к центральной базе сил закона и обнаружила, что службы правопорядка, побросав оружие и значки, дружно дезертировали с рабочего места. Остались только крепко приросшие к стульям чиновники и пара десятков мало на что способных стариков.
В замке ворота не открыли, у муниципалитета к толпе вышло несколько чиновниц, принявшихся нести какую-то невразумительную чушь.
— Бежать надо! Бежать! — текли по толпе перешёптывания испуганных людей. — Хватать кто что может, и удирать из города!
— Свои банды надо собирать. Всех на стены, чтобы шугануть бандюков и время выиграть.
— Еда и деньги нужны.
По городу покатилась волна погромов. Толпы ошалевших от злобы и страха людей пошли на штурм магазинов, смели малочисленную охрану и принялись выносить товары, без разбора. Никакой организации, одна сплошная, неуправляемая стихия.
— На что ты надеялась, идиотка? — качал головой шиноби Ветвей, глядя на этот хаос и погромы. — Что ты им покажешь угрозу, и они все дружно сплотятся для самозащиты? Вот они как сплотились. Любуйся, дура наивная.
— Что будем делать, командир? — спросила куноичи.
— А что мы можем сделать? — шиноби пожал плечами. — Мы — пара разведчиков, а не два десятка борцов с монстрами высшего класса. И даже если бы здесь действительно было две полные оперативные группы, как узнать, в кого превратилась эта, такая безобидная на вид, Алая Тень?
12:40
Улицы вокруг захваченного особняка начали заполняться народом. Вся охрана, вооружившаяся до зубов, заняла позиции и создавала очень угрожающий вид. Подошли благородные мужчины и подростки, облачившись кто в боевые, а кто в тренировочные доспехи. Прибежали полторы сотни бойцов грозного женского ополчения, с копьями, луками и шипастыми палицами. Словно по волшебству вокруг возникли пожарные, разборщики завалов и медицинские команды. Все суетились, были заняты делом и перекрикивались, организуясь в сплочённые группы, но к особняку подступали крайне осторожно, не спеша на бандитские ножи и ожидая развития ситуации.
Десяток тяжеловооружённых солдат у главного выхода заслонился щитами и направил копья на вышедшего им навстречу человека.
— Стоять! — Кицунэ вскинул руку с зажатым в кулаке пультом и демонстрируя, что держит палец на кнопке. — В здании — мощная химическая бомба! Нажатие кнопки на одном из пяти пультов, и весь этот район накроет такой дикой смесью, что птицы на подлёте год будут дохлыми падать!
— Вам чего надо?! — проорал самый рослый из солдат.
— А ты как думаешь, железная морда?! — Кицунэ тут же направил на него руку с выставленным пальцем. — Что может быть нужно людям, которых вы, сучьи благороды, оставили без работы, домов и жратвы?! Бросили на руинах, подыхать, пока вы тут выпендриваетесь, у кого картины и вазы красивее?! Мы пришли высказать своё "НЕТ" позолоченным выродкам! Принесли руины с собой и дарим их вам, сучья погань! Бей их, цвет!
Услышав команду, сотня бойцов нанесла удар из окон второго и третьего этажа, мускульной силой и с помощью дзюцу обрушив на территории вокруг особняка град булыжников, гранат и бутылок с зажигательной смесью, что взрывались не хуже снарядов полевой артиллерии. Особо рьяные из осаждающих, подобравшиеся ближе к захваченному зданию, получили щедрые подарки и завывая, откатились. Объятые огнём, с увечьями и резко возросшим уважением к противнику.
— Бесите вы меня, скоты. — Кицунэ убрал пульт в подсумок и сделал ещё два шага к набычившимся самураям. — Кто командир?! Выходи на бой! Блесни цветом, чучело облезлое!
Две пущенные лучниками стрелы пронзили воздух. От первой Кицунэ увернулся, вторую принял на доспех, вскользь, вдоль плеча, получив только задир до металла на куртке.
— Тряпки махрявые, ссанину подтирать! — продолжая движение после уворота от стрел, он сдернул с крепления за спиной прихваченную как раз на такой случай бутыль с зажигательной смесью, дёрнул запал и швырнул подарок в заслонившегося щитом рослого самурая. Бутыль разбилась, шар огня с грохотом расцвел внутри вражеского построения и самураи резко попятились, полыхая словно факелы и спеша отойти туда, где их смогут окатить струями пены из предусмотрительно заготовленных огнетушителей.
Кицунэ же, показав неприличный жест снова попытавшимся подстрелить его лучникам, с издевательским хохотом побежал и вернулся в здание.
— Размотали блеклое золото! — хохотали бандюги. — Колыхнули дерьмо в парашах, аж пузырит! Ровный чёс, Маса!
Лис довольно ухмылялся. Действительно, прекрасно сработано! Шум поднят до небес! И судя по настрою блокирующих сил, в бой никто из них лезть не хочет. Эти дурни, из "Длинных Ножей", точно продержатся до вечера, а к тому времени ситуация точно будет решена, так или иначе. Теперь нужно отсюда выбираться и мягкими тычками лисьих лапок направлять решение в нужное русло. Как сбежать из осаждённого дома?
Нужно перекинуться в кого-нибудь, в кого осаждающие не станут немедленно стрелять или тыкать ножами.
— Шись! — выкрикнул Кицунэ, вскидывая руку со сжатым кулаком. — Цвет, держи линию!
Он расставил бойцов по позициям, подозвал двух главарей рангом помладше Масахито и пояснил задачу: продержаться, по возможности, до вечера, при попытках штурма угрожая взорвать химическую бомбу. Если оцепление снаружи отступит, не важно куда, идти на прорыв, вырваться из города и скрыться в лесу, чтобы дальними тропами обойти внешние стены. Вернувшись в зону руин, действовать по обстоятельствам.
С ним, или без него.
— Э-э? — вопросительно посмотрели на своего мнимого лидера бандюги и Кицунэ пояснил, что лорд Кадзиро собирал их всех перед началом операции для предупреждения о том, что селение Ветвей отправило пятьдесят шиноби на устранение командования Народного Фронта Справедливости. Сильнейших и опаснейших шиноби.
Одна из этого отряда сейчас здесь, в этом здании. Совершенно точно, он даже знает кто именно из пленников — куноичи Ветвей. Нужно действовать очень осторожно, или этот монстр из спецвойск порежет в мясо всю банду. Быстрее сюда две бутылки крепкого алкоголя, а сигарета с пыльцой у него вот, есть. Надо попробовать эту куноичи заболтать, напоить и накурить. Тогда будет шанс избавиться от неё без проблем. Он уведёт её в гостевые покои там, на втором этаже, и останется с нею наедине, минут на двадцать, или полчаса. Куноичи наверняка попытается его окрутить с помощью иллюзий, но он, подыгрывая ей, попытается первым подсунуть ей сигарету. Никому не входить, даже если изнутри потянет фоном энергии Ци, или будут слышны звуки драки! Всем понятно?! Точно все всё понимают?!
— Лента ровна, Маса. — бандюги чесали затылки. — А если ж в скрюч, то чо?
Пришлось ещё раз объяснять, что или он справится сам, или куноичи уйдёт, выполнив своё задание. Вмешательство остальных только спровоцирует её всю банду вырезать. Он рискнёт попытаться справится сам. А если не справится, то действовать без него, по приказам! Угрожать бомбой, при возможности покинуть город и вернуться в зону руин.
После этого дошло до всех.
Потративший целых восемь минут на разъяснения с подручными, Кицунэ ещё минуты две потратил на усмирение друзей Масахито, заявивших, что при звуках боя ворвутся в комнату и пусть попробует сучья куноичи их порезать! Пришлось давить авторитетом, но вроде бы успешно. По крайней мере, сразу не полезут.
Сопровождаемый обоими напрягшимися и злыми заместителями, он вышел в центральный холл особняка, где тряслись и жались друг к другу три с половиной десятка слуг и служанок. Поварихи, горничные, прачки, лакеи и садовники, под опекой строгой пожилой дамы, изо всех сил сохраняющей гордый и несломленный вид. Настоящий лидер небольшого сообщества. У маскирующейся под парня маленькой лисы, всегда благоговевшей перед такими величественными взрослыми, в жилах закипела кровь, а щёки украсил румянец жадности и восхищения.
— Добрый день, уважаемая леди. — заявил лис, сразу же направляясь к этой женщине. — Вы, судя по всему, на должности управительницы в сём восхитительном доме? Чудесно. Сильные и властные женщины — моя слабость. В знак уважения к вам, если вы попросите, я даже прикажу своим бойцам сделать кое-что невообразимое! Отпустить, без всякого вреда, всех ваших подопечных, слуг и служанок. Никто даже не будет стрелять им в спины.
— Это ведь не шутка, добрый господин? — дрогнув, осторожно поинтересовалась дама, внимательно глядя на мнимого бандита.
— Нет, не шутка. Заложники нам совершенно не нужны. У нас есть мощнейшая химическая бомба, которую мы взорвём при попытке штурма дома. Может мы и бандиты, но не варвары же, чтобы губить без всякого смысла столько замечательных людей? Все эти мальчики и девочки смогут подняться и уйти, при одном условии.
— С... смею спросить... каком? — женщина непроизвольно сжала рукой ворот своего платья, почувствовав, с каким жаром и интересом бандит осмотрел её с головы до ног. Что это, как не оценка её фигуры, внешности и одежды? А с какой целью мужчина может вот так "обласкать" взглядом беспомощную женщину?
Ей же, как и всем вокруг, неоткуда было узнать о мелкой пушистой бестии, оставшейся без присмотра взрослых людей, и потихоньку идущей вразнос от неудовлетворённой потребности быть красивой, любимой, важной и восхитительной.
— Есть у меня желание обсудить с вами пару важных дел, уважаемая госпожа. — заявил лис, изо всех сил старающийся изобразить из себя наглого и ехидного бандита. — Мы отпустим всех. Вы — останетесь. Такое условие. Как вам расклад? Отвечайте скорее, а то мои парни слегка под стимуляторами, гляньте как слюна с пастей капает.
— Отпустите всех! — тут же решительно заявила женщина. — Вы... позволите мне самой увидеть, как они уходят?
— Разумеется! — Кицунэ свистнул, привлекая внимание и так таращащихся на него бандитов, и несколькими взмахами рук отдал приказы. — Зелень на выход! Без чёсу, цвет! По ленте фигуры Кадзиро!
Разбойники расступились, давая слугам прямую дорогу к выходу из особняка. Те упрашивать себя не заставили и только взглядами попрощались с побелевшей, судорожно заставляющей себя дышать управительницей, выглядящей так, словно банда людоедов заявила ей, что сейчас, мол, всех отпустим, а съедим только тебя.
— Хар-р! Хар-р! — несколько бандитов изобразили рывки и перепуганным слугам, делая хватательные движения руками и лязгая массивными челюстями. Только ради насмешки. Несчастные служанки с взвизгами отпрыгивали и пытались спрятаться за немногочисленных мужчин, что трусили, в общем-то не меньше горничных и поварих. Полтора десятка секунд, и вся эта толпа была выставлена за двери.
— А теперь, уважаемая госпожа, — Кицунэ, держа в одной руке две бутыли с крепким алкоголем, второй взял под руку оставшуюся в холле управительницу. — Пройдёмте туда, где мы сможем с вами обсудить всё самое важное.
— Да, э-э... молодой господин. — пожилая дама вымученно улыбнулась. — Прошу вас только заметить, что я, наверное, гожусь вам в матери...
— Ха-ха! — Кицунэ расхохотался и обжог насмешливым взглядом смущённую до крайности, растерянную и напуганную женщину. — Вы, уважаемая леди, похожи на мать самурая, учительницу, или воспитательницу из института благородных девиц, но уж точно не на мать разбойника! Нет, нет, своей матерью я вас совершенно не вижу! Но это не значит, что вам что-либо угрожает, мадам! Мы дела обсудим, ничего кроме, мизинец на отмах!
— Если... если вы так говорите...
Лис, ехидно ухмыляясь, повёл впавшую в полуобморок даму на второй этаж, утащил в просторную, роскошно обставленную гостиную и закрыл за собой дверь.
— Масу чо... того... — проводившие странную парочку, бандюги переглянулись. — Пыльцой накрыло? Чо он, любит чёрствый хлеб?
Заместители, не слишком уверенно пояснили про куноичи-убийцу, потом почесали затылки и развели руками:
— Не, ну ровно накрыло! Пыльцовая шиза. С тычь старой махры така ж тень, ка с пустого золото!
Все переглянулись. От командира, вернувшегося из главной цитадели за версту несло поганой пыльцой, и вёл себя он как поплывшее мозгами чудило. Бедная тётка. Попала под наркотический вывих мозга. Невольно задумаешься, и начнёшь молиться всем богам, чтобы приказы от Кадзиро действительно были, а весь этот шум, что здесь натворен, не оказался плодом шизы так не вовремя свихнувшегося командира.
Образ для визуализации.
Коварный лис-обманщик плавно прикрыл за собой дверь и едва сдержал желание шумно перевести дух. Нет, в парня-бандита играть не интересно! Слишком много выделываться надо и командовать жутко страшными людьми, от которых все жилы в теле со страху узлами сворачиваются. Чего вот нельзя, как в мультиках, спеть им песенку, чтобы они все стали добрыми и перестали безобразничать? У мамы, наверное, получилось бы. А подружка, Тэнно Мичиэ, настоящая принцесса, позвала бы своих солдат и грозно приказала бандитской армии строем идти на каторгу. Кицунэ вот так не может. Что поделаешь, если у доброй, хорошей девочки есть только одна, крайне узкая специализация — "Провокатор и террорист"?! Ну и ладно! Все они тут, и аристократишки, и бандюги, заслужили хорошую взбучку. Заслужили? Получите! А она чего? Дел наделала, помогла как смогла, теперь ей бы только притвориться тем, на кого ругаться не будут.
Лис подошел к столику, налил принесённый с собой алкоголь в два стакана и протянул один растерянно топчущейся рядом и панически оглядывающейся по сторонам женщине. Люди ведь любят пить эту жгучую и противную дрянь? А потом сознание теряют, и валяются где попало.
— Выпьем, для поддержки сил, госпожа домоправительница. Как вас, кстати, зовут?
— Канэги Хоши, добрый господин. — дама с недовольством посмотрела на протянутый ей стакан. — Если позволите, я воздержусь от спиртного.
— Не уважаешь? — в глазах Кицунэ очень достоверно вспыхнул угрожающий синий огонь Ци. — Приятель не по цвету?!
— Просто не очень люблю крепкие напитки. — испугавшись, женщина поспешно взяла стакан.
— Ничего страшного, бы достаточно сильны, чтобы принять такой удар. — Кицунэ отсалютовал ей своим стаканом. — До дна! — и иллюзией изобразил, что выпил.
Домоправительница собралась с духом и, волевым усилием, залила в себя сотню грамм крепкого алкоголя.
— Вот, запейте. — Кицунэ налил в стакан воды из графина и отдал его пытающейся отдышаться женщине.
— Надеюсь... — выпив несколько жадных глотков, госпожа Хоши вздохнула с облегчением и, в смущении, поправила причёску. — Этого достаточно, чтобы выразить уважение? Смею полагать, что вы пригласили меня не для дегустации спиртных напитков. Что же вы хотите обсудить, господин разбойник?
Кицунэ меж тем, незаметно выплеснувшая дрянь из своего стакана в вазу с цветами, с дурацкой ухмылкой, пялилась на начальницу прислуги как сладкоежка на торт. Быть мужчиной, да ещё каким-то некрасивым, наглым и грубым, ей совершенно не нравилось. Она была и хотела быть женщиной! Вот такой, интеллигентной и воспитанной, совсем как дамы-преподавательницы в пансионе, перед которыми маленькая лиса всегда благоговела от восхищения. Какое платье! Какая причёска! Как же все будут уважать и любить Кицунэ, если она станет такой!
Лиса обалдевшая.
— Вы мне очень нравитесь, Хоши-сан... — с пламенем в глазах выдохнул восхищённый бандит, и дама, которую словно электричеством продрало от пяток до макушки, шарахнулась от него с перекошенным лицом.
Лис, удивлённо хлопнув глазами, очнулся и спешно взял себя в руки.
— Да нет, простите, я не об этом! — тут же, и даже слегка испуганно, посмешил заверить он женщину, глядящую на него как на худший кошмар. — Вы мне очень нравитесь, как человек! Я — уличный ребёнок и у меня всегда... я всю жизнь мечтал, чтобы у меня была такая замечательная и добрая мама, как вы! Я увидел вас, и почувствовал, что влюбляюсь! А когда вы, Хоши-сан, сказали, что годитесь мне в матери, внутри у меня, в сердце, стало вдруг так тепло...
Лис взял изумлённую, растерянную, но уже не готовую вот-вот рухнуть в обморок женщину за руку и, мягко сжав ладонями её пальцы, приложил к своей груди.
— Нет, я не прошу вас принять меня как сына. Я лишь подумал, как было бы замечательно, если бы обо мне и моём доме стала заботиться такая элегантная, духовно возвышенная дама, как вы. Не спешите ужасаться, я не потащу вас в трущобы. Сегодня этот город будет захвачен, прежняя власть погибнет. Тысячи сумасшедших, нищих дикарей пройдутся по улицам, насилуя и убивая беззащитных. Я и мои парни в сравнении с ними — разумная, милосердная и чрезвычайно культурная элита. Попади вы в руки тем дикарям, вас сразу же жестоко растерзают. Но вы им не достанетесь. Я и мои бойцы сможем вас защитить, а после победы мне, как особо отличившемуся офицеру новой власти, будет подарен один из здешних особняков. Понимаете теперь суть моего предложения? Я хочу вас спасти и принять как хозяйку в моём будущем доме. Причём не только вас. Назовите имена и должности ваших подчинённых, тех, кто вам особенно дорог, и для спасения которых я должен особенно постараться. Я спасу их, чтобы произвести впечатление на вас, Хоши-сан. Может быть после этого вы станете, в самом деле, хоть краем сознания, иногда думать обо мне, как о сыне?
Живая жилка дрогнула на последней фразе в сердце лиса. Потрясённая женщина тотчас это почувствовала, и поверила всему, что болтун нагородил. Она знала об угрозе из руин и каждый день с ужасом ждала беды, не представляя, как от неё спасаться. Неужели... это и есть спасение? Чувствуя, что от выпитого алкоголя начинает хмелеть, смущённая дама как по списку принялась называть имена и должности своих подопечных, расписывать приметы, по которым их можно опознать, благо что работала с этими людьми она не один год и хорошо знала всех. Лис, что плавно, незаметно, меняя свою фигуру и телосложение, внимательно слушал. Да, нехорошо так обманывать несчастную женщину, ну а что делать?! Ему надо её хорошо изучить. Образ авторитетной, величественной, строгой и особо доверенной дамы в услужении у семьи самого лорда-наместника позволит ему обратиться к военным чинам любого ранга и выдать им предупреждение об ужасных бандитских планах! Он... или уже всё-таки она? Она всех обо всём предупредит, а потом плавно отойдёт в тень и, притворившись слабой женщиной, будет просто тихонько наблюдать. Чтобы убедиться, что силы правопорядка действуют правильно, что всё идёт хорошо.
А пока все вокруг начнут сами справляться с бедой, можно будет погулять, как нормальной девочке, в новом образе, и платье!
Не удержавшись, лиса подняла руку и провела пальцами по плечу вздрогнувшей и осёкшейся на полуслове женщины. Вновь побледневшая домоправительница растерянно вытаращила на умильно улыбающегося парня-бандита испуганные глаза.
— Красивое у вас платье, Хоши-сан. — сказал злодей. — Никогда близко такого не видел. Это шёлк?
— Да, из западных малых стран, господин. Работа в доме богатых и влиятельных людей обязывает...
— Вам очень идёт. Вы словно леди из романтической сказки! Мне очень хочется, честное слово, вообразить себя благородным джентльменом чуть старше, чем я сейчас, и поухаживать за вами.
Говоря это, он сделал шаг к столику, снова наполнил стакан алкоголем и протянул его даме.
— Простите, но с какой целью вы... пытаетесь меня напоить, уважаемый господин? — возмутилась управительница. — То, что вы говорили, ведь не обман? Прошу, у меня совершенно не получится относиться к вам, как к сыну, если сейчас я потеряю сознание и... и случится что-то... непристойное.
— Не волнуйтесь, Хоши-сан, я не посмею вас тронуть, клянусь! Вы просто слишком нервничаете, и вам нужно немного расслабиться. Давайте вместе успокоим нервы и поговорим о будущем. — Кицунэ отсалютовал ей иллюзорным стаканом с иллюзорным алкоголем. — Ваше здоровье!
Пленница собралась с духом и выпила. С облегчением запила жгучий ужас протянутым ей стаканом воды, моргнула, и вдруг, испуганно вскинувшись, остолбенела.
Знакомая до мелочей, гостиная хозяйского особняка исчезла в один миг. Вместо узорчатого ковра, остроносые туфли женщины сминали мягкое покрывало из сине-зелёного мха. Вокруг стояли высоченные деревья, при этом не облагороженные, чистые и молодые, как в лесах, насеянных повсюду для будущих лесозаготовок, а замшелые, древние и тёмные, с мягкой преющей подушкой прошлогодних листьев и опавших плодов.
Вытаращив глаза, изумлённая пожилая дама принялась озираться, разглядывая причудливые лианы с разноцветными бутонами светящихся цветов и россыпи грибов, тоже истощающих ровный слабый свет.
— А-а, появилась всё-таки? — со скрипом, из-под плотного одеяла мха, напугав и заставив отшатнуться женщину, поднялся землистого цвета деревянный старик с длинной бородой из древесных корней и мха. — Давненько я тебя жду!
Женщина, хлопнув глазами, очнулась, попятилась, заорала дурным голосом, развернулась и, спотыкаясь о корни деревьев, бросилась наутёк.
— Э-э? — опешил деревянный дед. — Стой! Ты куда?! Стой, чудило городское! Не съем!!!
Женщина, не слушая, удирала прочь со всех ног.
— Фу-ты, короедов мне в спину! — сердито выдохнул деревянный. — Весь сюжет сказки порушила. Сейчас ещё фобию заработает, деревяшки в кошмарах видеть начнёт. А ну, мелочь, помогай! Остановить и успокоить! А я минут через пять подойду, цветов букет подарю, покажу, что не страшный.
Дед взмахнул руками и, выныривая из схронов со всех сторон, следом за убежавшей женщиной поскакали десятки пушистых зайчиков и белочек, покатились смешные еноты, полетели красочные разноцветные птички.
Это в иллюзиях.
А в реальности коварный лис, подхватив обмякшую и утонувшую в волшебных видениях женщину, уложил её на роскошный мягкий диванчик.
— Простите, уважаемая госпожа, — тихо сказал он, нервно глянув на закрытую дверь. — Но нам обоим надо отсюда выбираться, а если я вылезу в окно бандитом, то никто там, снаружи, мне не обрадуется. — лис унял нервную дрожь и принялся торопливо расстёгивать лиф платья на беспомощно лежащей перед ним начальнице прислуги особняка Такеда. — Все начнут сильно на меня ругаться и захотят ножиками потыкать, а я... кха... — голос её сменил звучание на женское. — А я — девочка, и драться вообще не люблю! Поэтому одолжу чуть-чуть вашего авторитета, важности и представительности? Чтоб всякие болваны не выпендривались, а слушали меня, как мудрую наставницу! Примем это как плату за спасение вас и ваших работников от ужасной смерти, ладно?
Лиса болтала и, не дожидаясь ответов, кувыркала пожилую даму, бесстыдно вытряхивая её из платья, нижних юбок, туфель и чулок. Вынула из ушей крошечные серьги и стянула с пальца скромное серебряное колечко. Наконец-то можно захапать себе всё! Как же она замучалась завидовать! Жалко, конечно, тётеньку... ну да ладно! Переживёт. Интересно, так все бандиты думают? Мама, наверное, ужасно покраснела бы, увидев как у мелкой бесстыжей нахалки, грабящей ни в чём не виноватую пожилую даму, восторженно пылают багрянцем уши. Может быть даже хлопнула бы ей по этим самым ушам. Если уж вступила на преступную стезю, так не радуйся хотя бы так явно, безобразница!
Увы, приструнить лису было некому, а потому, стащив с беспомощной женщины корсет и белую нательную сорочку, она сдёрнула с почтенной госпожи домоправительницы украшенные кружевом панталоны и развернула их перед собой на руках, с любопытством разглядывая самый женственный и интимный предмет чужого гардероба. Надо же, какую красоту другие носят, пока она тут притворяется то наркоманками, то вообще бандитом! Достали все! Сейчас она переоденется, уложит себе волосы, и сама станет красивой!
Нужно только ещё немного времени выиграть.
Все изменения тела коварного оборотня продолжало скрывать боевое снаряжение парня-разбойника. Кицунэ завернула лишённую одежды управительницу в расшитое золотом покрывало с дивана, подошла к двери, отомкнула замок и выглянула в коридор.
Бандиты, толпящиеся за дверью и тревожно прислушивающиеся к происходящему в комнате, шарахнулись прочь как застигнутые за шалостью дети.
— Ну, чо за слёт? — грозно глянула лиса на виновато кривящих морды бандюг. — Ровный чёс! Шись по нычам!
И скрылась обратно в комнате.
— Во ж пузырит центр! Ну в крест шиза! — все даже закашлялись от волн энергии Ци, долбанувших по ним при появлении мнимого командира. — Шкрябана пыльца! Расттряпошил, знать, махру?
— Над щелкуна намести и пластов нахлопать, шоб цепкость на щем! — заявил один из заместителей, подговаривая всех найти фотоаппарат и нащёлкать фотофактов, чтобы над командиром потом шутки шутить, рассказывая, чего он под сдвигом мозга от пыльцы вытворял. Не в обиду. Просто хохмить по-дружески. Под шизой кто только чего не творит! А дамочка и правда ведь, представительная такая. К такой совершенно не позор пристать. Может лидер и не под шизой вообще? Может в самом деле понравилась?
Бандиты ухмылялись, не подозревая, что обмануты и переиграны. Что весь город поднят на уши, а злодейка, устроившая врагам катастрофический фальстарт, учинившая погромы в двадцати двух роскошных особняках, собирается удрать в облике добропорядочной дамы, притвориться что безобразничала не она, и ни за что не понести ответственность!
Уйти без шума всё же не удалось. Кицунэ без помех преобразилась в управительницу особняка лорда-наместника Такеда, сбросила с себя боевое облачение бандитского вожака, нарядилась как приличествует пожилой интеллигентной даме, и даже минуты на две у зеркала задержалась, чтобы сделать себе точно такую же причёску, как у её новой знакомой, но при попытке покинуть комнату, вдруг натолкнулась на факт того, что бесшумно и незаметно окна в гостиной не открываются. Их вовсе нельзя было открыть, они представляли собой крепкие неподвижные деревянные рамы, с крошечными форточками для вентиляции. Для мытья стёкол их, наверное, со слесарями каждый раз приходилось разбирать.
— Кто это проектировал?! — не зная, что подобное делается для пресечения шастанья шиноби или воров по богатым домам, мелкая бандитка обругала архитекторов и заметалась в ловушке. Проверила дверь в стене, но та оказалась входом в замкнутую комнату с умывальником и унитазом. В той комнате форточки были чуть побольше, для лучшей вентиляции, но всё равно совершенно недостаточными для того, чтобы в них смог пролезть даже ребёнок, не говоря уже о взрослой женщине, с завёрнутым в покрывало другим человеком на руках.
Придётся по-плохому.
— Эх... — встав перед центральным окном, сияющим светом щедрого летнего солнца, Кицунэ скопила немного сил и долбанула боевым дзюцу элемента Земли прямо в центр деревянно-стеклянной преграды.
С грохотом и треском, окно вынесло наружу. Куски рам и стёкол посыпались вниз градом, а встрепенувшиеся и тотчас выбившие дверь бандиты, ворвавшись в гостиную, увидели как в пролом выпрыгивает, бережно держа в руках огромный свёрток, никто иная, как пожилая, благовоспитанная домоправительница!
В прыжке, красуясь своим новым платьем, внешностью и статью, Кицунэ, слегка повернулась. Глаза её сверкнули, искристой насмешкой обжигая разинувших от изумления рты разбойников.
— А ну, стоять, тварь!!! — взревели бандюги и безоглядно бросились за нахалкой. При этом столкнулись и помешали друг другу. Один даже растянулся на полу, споткнувшись о брошенную лисой металлизированную боевую куртку. — Тень верчёна! Махра тряпошна! Верни братана, сволочь!!!
"Опять человечий вспомнили"! — Кицунэ, сияя улыбкой и сверкая глазами, импульсами из туфель отпрыгнула подальше от особняка, дала дёру через пышный дворцовый сад и через десяток секунд перемахнула через каменную изгородь, приземлившись прямо на руки самураев. Солдаты подхватили её, и вместо того чтобы предъявлять претензии за разгромленные особняки, потащили прочь от опасности, посчитав за сбежавшую от бандитов заложницу.
— Я — управительница этого особняка, Канэги Хоши! — заявила лиса, едва оказалась за первой линией обороны и её поставили на ноги. — Где здесь врачи?! У меня на руках служанка, её пытали и хотели изнасиловать! Ей нужна помощь!
Настоящая Канэги Хоши при этом, лишившаяся дурмана иллюзий, подала признаки жизни. Попыталась брыкнуться и выбраться из покрывала, но Кицунэ не просто так влила в неё два стакана алкоголя. К этому моменту несчастная женщина уже была безнадёжно пьяна.
— Кто там, Хоши-сан? — встревожено спросил один из самураев, видимо знавший многих из прислуги особняка. — Намико? Аяка?
— Одна из наших поварих. — ответила Кицунэ, не стесняясь врать. Вошедшая в образ, она легко копировала настоящую Хоши и голосом и интонациями. — Бандиты её нашли уже после того, как остальных выгнали через парадный вход. Главный негодяй сказал, что она упустила свой шанс и над ней начали издеваться, но вдруг один из бандитов, под наркотиками, психанул, начал всё крушить, а я схватила эту несчастную и побежала! Ох! Чудом спаслись. Где медики?
— Туда! — самураи указали ей дорогу и проводили к большой, выкрашенной в белый цвет повозке, с красным крестом на боку. Сказали пару ободряющих фраз и ушли продолжать следить за домом. Вот и правильно. Идите, сторожите злодеев, а тут никаких лисиц нет! Она — просто милая тётушка, которая ничего плохого никому не делала!
По телу бежали мурашки, Кицунэ шумно выдохнула. Удалось! У неё всё! Всё получилось!!!
С ума сойти. Наконец-то можно чуточку перевести дух. Сердце из груди вот-вот выпрыгнет, несчастное. Если бы не регенерация Йомигаэри, оно бы наверное давно уже десять раз надорвалось от всех этих дурацких стрессов.
* * *
13:10
Охрана аэропорта не справилась и толпа паникующего народа, прорвавшись через терминал, беспорядочно хлынула на взлетную полосу. Держа на руках детей, волоча, роняя и теряя чемоданы, тысячи горожан бежали к пяти дирижаблям, громадами наполненных гелием баллонов возвышающимся у стыковочных мачт.
— Люки задраить! — дружно выкрикнули капитаны кораблей. — Быстро! Быстро! К взлёту готовьсь!
— Спокойно, граждане! — первый помощник капитана тяжёлого частного грузовоза открыл перед столпившимися вокруг корабля людьми бортовой люк и встал в проходе. — Объявляю посадку на борт, по заранее заготовленным билетам! Билет — пачка денег в сто тысяч, за человека! Льготных и детских нет! Мужчина, женщина, ребёнок — сотка тыщщ на руку, и добро пожаловать в трюм!
Толпа заволновалась, забурлила, обвиняя летунов в жадности и проклиная их, но первые состоятельные клиенты потянулись к спасительному проходу.
— Смотрите! Смотрите! — заголосили все, когда один из дирижаблей, не приняв на борт ни единого человека, отстыковался от мачты и начал набирать высоту.
Паника усилилась тысячекратно, оставшиеся корабли начали натурально штурмовать. Люди лезли к иллюминаторам, пытались хвататься за любые скобы и опоры, опрокидывали, давили и топтали друг друга.
— Без паники! Без паники! Сто тысяч с человека, и — в трюм! Дамочка, за багаж отдельно! Да, бриллианты за билет принимаются.
Взлетевший дирижабль, поворотом рулей и двигателей заложил резкий вираж и целеустремлённо пошёл над городом.
— К тому дворцу, с синей крышей и золотыми вензелями. — жуя сигарету, отдавал указания капитан. — Не спешим, подходим плавно.
Снижая высоту и скорость полёта, дирижабль прошёл над районом особняков, остановился и заякорился над парком у особняка главного казначея клана Такеда. Матросы раскрыли трюм, в который десятков пять самураев принялись таскать тяжеленные обшарпанные деревянные ящики и картонные коробки из-под бытовой техники. Вытаскивая странный груз из подвалов, солдаты суетились, а сам казначей и его жена внимательно следили, чтобы работа шла аккуратно и ни одну коробку никто в сторону не отставил. Три ящика и около пятидесяти коробок было перегружено из подвалов в трюм, ещё столько же приблизительно оставалось в подвале, как вдруг во дворе поднялась паника, солдаты, во главе с казначеем, бросились к кораблю и нырнули в его трюмы, а команда дирижабля начала задраивать люки и вышибными зарядами отстреливать прочь якорные цепи.
Ещё большее безумие творилось в аэропорту.
Сначала тысячи людей заметили, как с закрытой зоны тяжеловесно поднимается бронированный боевой корабль с имперскими гербами. Все решили, что армейцы тоже решили просто задать дёру, как вдруг этот великан развернулся, пошёл на взлётные площадки гражданских кораблей и, открыв бортовые панели жахнул по готовым к старту дирижаблям сначала с правого, затем с левого борта. Разрывными и зажигательными снарядами.
— Бандюки! Бандиты захватили боевой дирижабль! — кричали люди, разбегаясь прочь от разваливающихся транспортников. Разбитые двигатели искрили дугами энергий, вырывающейся из зарядных блоков. Бесценный гелий хлестал из пробитых баллонов и улетал в небеса. Ни один из четвёрки летунов не остался без тяжелейших повреждений.
— Отлетались. — директор аэропорта в сердцах бросил фуражку на стол и крикнул работникам, таращащимся в окна диспетчерской вышки. — Всем кораблям на рейсах, передать о том, что мы атакованы захваченным боевым дирижаблем! Всех отсюда завернуть! В другие аэропорты! Живо, всех предупредить, и в убежище!
К их счастью, летучий громила не стал стрелять по диспетчерской вышке или зданию терминала, а поднялся ещё выше и пошёл к району элитного жилья.
— Забегали. — бригадир команды техников припал лицом к аппаратуре на капитанском мостике летающей крепости. Посредством мощной оптики он наблюдал за паникой у грузовика, на котором чиновники клана Такеда решили эвакуировать из обречённого города самое ценное — казну проворовавшегося насквозь клана. — Форсаж на двигатели! Крысы бегут с украденными у нас деньгами!
Больше двадцати миллиардов, золотом и бумагой, как говорил Великий Наставник. Результат десятилетних хищений из налогов, разворовывания дотаций и бюджетов, сбора доли со взяток и банального грабежа всех, у кого не хватало сил на самозащиту. Здесь же оптимизация производств, из-за которых умерла великая верфь и десятки крупных заводов по всему региону. Здесь же сэкономленные деньги, оставшиеся после урезания финансирования медицины, пересмотра выделения средств на поддержку инфраструктуры городов, реорганизации бюджетов служб спасения и сил закона.
Всё, что нажито лучшими умами и талантами управленцев клана Такеда, знающих как в кратчайший срок сделать немыслимые деньги. Сейчас, эффективные менеджеры, смотрите внимательно! Кое-кого озарит, почему нельзя злить людей! А если злишь, если пьёшь чужую кровь и топчешь грязными копытами чужие жизни, зачем нужно содержать мощную армию и лютую стражу!
— Орудийная, к стрельбе готовы?!
— Готовы, капитан! Может ещё бомбами по золотой язве пройдёмся?
Соблазнительно конечно высыпать град подарков на милые домики высшего начальства, но нет, нельзя. Приказ от лидера Народного Фронта — пресечь бегство из города, а не разносить шикарные дворцы, которые так приятно и интересно будет грабить руинной нищете.
— Без самодеятельности! — выкрикнул бригадир в устройство внутренней связи. — Выходим на линию атаки, сшибаем летуна, и идём к замку! Бомбы — для казарм и конюшен высших людей. Бросим пламя в самый центр поганого гнездовья серых крыс.
Руки и рабочие комбинезоны управляющих боевым дирижаблем людей были густо замараны кровью, но не было на борту летающей крепости ни одного бандита. Корабль пронзала вибрация от ликования простых людей и низкородных полукровок. Техников и матросов, подложивших наркотики в еду вечно пьяных и расхлябанных охранников армейской базы, а затем перебивших одурманенных солдат и офицеров. Ударами молотков, обрезками труб и заточенными кусками арматуры.
У каждого на лице или одежде красовалась вертикальная полоса жёлтой краски. Символ Золотого Бога, являвшегося своим адептам во снах в виде сияющей человеческой фигуры, выходящей из столба завораживающе прекрасного света. Говорившего правду. Изобличавшего лжецов и воров, учившего бороться и возвращать в этот проклятый мир... справедливость.
Матросы и техники, с лютой жаждой сеять смерть, наводили прицелы артиллерии на людей с такими же нашивками и знаками на униформах. На таких же имперцев, как они сами, но людей иных настолько, что уже вовсе не воспринимались людьми. Ненависть за десятилетия измывательств и унижений человеческого достоинства обращалась огнём, готовым вырваться из орудийных стволов.
"В стране много несправедливости. Лес может болеть, расти криво и гнить", — обращался к слушающим его людям Золотой Бог. — "Но огонь стирает любые ошибки. Лесной пожар приходит, чтобы на пепелище старого гнилого леса поднялись свободными новые ростки".
Плевать на ростки. Плевать на свободу и всё, что будет после. Главное, чтобы пепелище было. Здесь и сейчас!
— Цель в пределах досягаемости! Орудия наведены!
— Огонь! Огонь! Огонь!!! — в безумной эйфории и религиозном экстазе проорал бригадир, вцепляясь в собственные взлохмаченные волосы залитыми человеческой кровью руками. — Больше огня!!!
* * *
13:10
Кицунэ уложила завернутую в покрывало пожилую даму на носилки, медики взялись за рукоятки и убрали носилки вместе с пострадавшей в медицинскую повозку. Ни у кого не возникло вопросов к управительнице особняка, героически вырвавшейся из бандитского плена и вынесшей на себе подвергшуюся издевательствам работницу. Какую-то неизвестную женщину. Коварная лиса измазала лицо настоящей домоправительницы найденными на письменном столике чернилами, а потом вылила на голову несчастной остатки алкоголя, чтобы разрушить причёску. Канэги Хоши перестала быть похожей на саму себя. Ничего страшного, переживёт. Тем более, что деревянный дед в иллюзиях уже за это извинился, хоть и не сказал за что именно.
— Это одна из лучших наших работниц. — Кицунэ протянула врачам несколько крупных купюр, вынутых из прикарманенной во время рейда пачки денег. — Её заставили пить крепкий алкоголь, а в её возрасте это может быть опасно. Позаботьтесь о ней, прошу вас.
— Не беспокойтесь, госпожа. — врачи, пряча деньги, поклонились ей. — Мы немедленно доставим её в медицинский центр и позаботимся, как о родной.
Кицунэ осведомилась, сколько будут стоить услуги, если разместить пострадавшую в палате на сутки, а затем, не споря, заплатила названную сумму. Пусть тётенька полежит, отдохнёт, ничего не зная, и не бегая по городу с криками о том, что какой-то бандит украл у неё платье.
Замечательное такое, кстати! Вон как все улыбаются и кланяются! Ах, сколько уважения и восхищения! Почему? Потому что она теперь тут вся такая важная и восхитительная дама! Властная, гордая, нарядная!
Лиса, преисполнившись восхищением от того что к ней наконец-то относятся как должно, раскланялась с врачами и потопала к скоплению вооружённых, закованных в броню солдат с гербами Такеда на наплечниках и кирасах.
— Простите, уважаемые господа, могу ли я поговорить с командиром? — привлекла она к себе внимание солдат и остановила взгляд на том, у которого на доспехах красовались знаки лейтенанта.
— Слушаю вас. — в глазах самурая мелькнуло узнавание. Он видел эту пожилую даму несколько раз, когда с эскортом сопровождал лорда-наместника до особняка. Начальница над слугами, скорее всего.
— Прошу простить, меня зовут Канэги Хоши, я — управительница особняка, который захватили бандиты. Мне нужно рассказать то, что я услышала, пока была в плену.
Самым нахальным образом пользуясь чужим авторитетом и общественным положением, лиса принялась излагать то, что узнала о бандитах от шиноби. Лейтенант внимательно слушал и хмурился, мрачнея с каждой фразой всё больше и больше, а когда Кицунэ замолчала, поблагодарил и пообещал передать все эти сведения старшему начальству.
— Высокие чины примут решение, как на всё это реагировать. — солдат порадовался, что стальная маска прячет его саркастическую ухмылку. — Будьте осторожны, Хоши-сан, и... держитесь подальше от неприятностей.
Дама поблагодарила солдат, поклонилась и потопала прочь, а лейтенант хмуро взялся за козырёк своего шлема и надвинул его ниже на лоб. Городу крах. Бабуля не врёт, о том, что в руинах началось угрожающее движение скопившихся банд, есть уже десятки донесений. В городе паника, все готовятся к грабежам, пытаются бежать или думают как обороняться. А что делать им, самураям клана Такеда?
После того, чёрный змей Сёдзиро, оказавшийся червяком, приказал отобрать оружие и доспехи у безродственных новичков, ста солдат из последнего лабораторного пополнения? Пятую часть собственных сил загнал в казармы и, фактически, обнулил, а из оставшихся четырёх сотен три отвёл на оборону центрального замка, закрыл ворота и не пускает под прикрытие стен даже жён и детей своих соклановцев, обитавших в самурайском районе у замка. Все, кто снаружи — брошены умирать.
— В дерьмо всё здесь. — сказал лейтенант остальным. — Быстро заглянем в разгромленные особняки! Ищите деньги, бриллианты и золото. Час на поиски! После — все на коней, и к семьям! Вооружаем всех, кто может оружие держать, хватаем запасы еды и прорываемся из города! В дерьмо Сёдзиро, бандитов и империю! Уходим на юго-запад.
Кицунэ же, уверенная что теперь солдаты хоть как-то подготовятся к бою, поспешила по улице в обход особняка, надеясь выйти туда, где собралась изгнанная из дома прислуга. Она сделала самое главное, подняла тревогу, и теперь пусть другие пошевелятся, а она немножко отдохнёт! Можно ещё немного попритворяться той, кем она стала, и оценить как идут дела. Не может же быть, в самом деле, чтобы силы аристократии и правопорядка были совсем уж беспомощными, как маленькие дети! Сейчас обязательно начнут проявлять себя сильные личности, а вокруг них соберутся воспрянувшие духом солдаты и ополченцы! Нужно ещё к замку Единства Культуры сходить. Бандитам ведь плевать на международные соглашения и замок Единства они попросту возьмут измором, а потом разграбят. Нужно защищаться всем вместе, сейчас, а не тогда, когда остальных перебьют поодиночке.
— Хоши-сан! Хоши-сан, вы вырвались! — увидев выходящую из-за угла каменной ограды лису-обманщицу, к ней тотчас устремилась целая волна девушек в черно-белых платьях служанок. Мужчины в униформах слуг потянулись за ними, но остались позади. — Мы так испугались, когда эти страшные люди приказали вам остаться! Что, что там было, Хоши-сан?!
— Ох, это было ужасно! — у Кицунэ кровь закипела счастьем от урагана направленных на неё переживаний. Ну да, эти девчонки обмануты, но чувства их такие искренние! Элементарно представить, что волнуются они в самом деле о ней. — Вы видели того молодого, и не такого жуткого как все, главаря разбойников? Он так пристально на меня посмотрел, а потом взял меня под руку, показал бутылки с вином и повёл наверх, в гостиную!
— Ту, где портреты со львами?! — дружно ахнули сразу десятка два девушек.
— Да, да, ту самую. — Кицунэ вспомнила, что в комнате были такие портреты. — А там он поставил бутылки на столик, склонился, и поцеловал мне руку!
— Ах! — дружно выдохнуло обступившее лисицу чёрно-белое облако кружев и шёлка.
— Я тоже так сказала, а он шагнул ко мне ближе, взял меня за руки и посмотрел в глаза!
— А... а вы?
— А я ему: "Молодой человек! Что вы делаете?! Я..." — Кицунэ, приложив руку к груди, выдала судорожный вздох потрясения. — "Я же гожусь вам в матери"!
— А он?!
— А он: "Хотел бы я, чтобы у меня в самом деле была такая обворожительная и красивая мама"! Обнял меня за талию и привлёк к себе! Я испугалась, толкнула его и стала отступать, а он... а он за мной! Я за кресло! За диванчик! Прошу негодяя прекратить, а он ничего не слушает, и идёт ко мне!
— Ах!
— Ох! Я отступала, отступала, а он меня в угол, у камина, загнал, шагнул ко мне и к стене прижал! Нож огромный, жуткий, с пояса снял и к лицу мне приставил, вот так! — лиса показала, ребром ладони коснувшись своей щеки. — Я вся обмерла без дыхания, а он мне: "Какая же ты красивая! Я, как увидел вас, леди, сразу захотел быть не бандитом, а джентльменом! Твоим джентльменом"! Я думала, в обморок упаду, а он за талию меня обнял, и потянулся губами! Поцеловать! Меня!
— Ах! А... а вы?!
— А я думала что там же, на месте, умру! Как вдруг — БАХ! Кто-то снаружи ударил, и всю комнату на куски разбило! У них один из бандитов вдруг от наркотиков взбесился, и начал всё вокруг крушить! Негодяй, ко мне приставший, отвлекся, я схватила одну из статуэток на камине и, что сил было, ему по голове! Вырвалась, схватила с пола упавшую бутылку и ещё два раза ему, негодяю, по голове, а потом в окно выбитое выпрыгнула и побежала! Сама не знаю, как домчалась до самураев, упала им на руки, и они меня вынесли в безопасное место! Ох...
— Ах! — дружно выдохнули служанки.
— Как же я испугалась! — расчувствовавшаяся, и почти что пережившая наяву все свои фантазии, Кицунэ вынула из кармашка платок и принялась утирать проступившие на её глазах слёзы.
Служанки тотчас пышным цветником окружили её со всех сторон и принялись гладить ладошками, утешая, воркуя о том, какая она храбрая и сильная, благодаря за то, что она их всех спасла.
Вот и замечательно. После таких потрясений, никто не удивится, если госпожа управительница будет слегка не в себе, начнёт путаться, что-то забывать, или вести себя немножко странно. У неё просто шоковое состояние, чего непонятного? Отстаньте от леди, ей нужен отдых и забота. Чай есть у кого-нибудь? Усадите измученную женщину куда-нибудь, и дайте хоть водички попить! А то пристали тут, и гладят, как котята кошку-маму. Только не вздумайте прекращать гладить! Так приятно...
Задал этот момент нейросети, попросил нарисовать картинку, и она ВНЕЗАПНО выдала очень даже вменяемый результат.
Я был крайне приятно удивлён. Аплодисменты нейросети и разработчикам.
Перенёс и выложил отдельно, так как таких рисунков постепенно будет становиться больше,
но лично меня они в тексте слегка шокируют и сбивают с настроя. Такое творчество выглядит лучше вне основного чтения.
Лиса сомлела в восхищении и нежности, расслабилась, как вдруг над обширным парком соседнего особняка взревели на пределе мощности громадные моторы грузового воздушного судна. Загрохотали вышибные заряды и сброшенные стальные тросы якорей разлетелись во все стороны, в падении калеча ухоженные деревья, разбивая мраморные беседки и каменные фигуры.
— О все боги мира! — Кицунэ испуганно присела на подкосившихся ногах и попыталась рефлекторно заслонить собой стайку спрятавшихся у неё за спиной служанок, когда громадная туша начавшего манёвр грузового дирижабля прошла над улицей, оглушая людей надсадными завываниями моторов и невзначай опрокидывая их потоками управляемых матросами ветров. — С ума совсем посходили, так летать над жилыми районами?
Манёвры дирижабля были панические, люди невольно начали озираться в поисках опасности.
— Смотрите! — один из мужчин, как и все испуганно присевший в момент прохода громадного воздушного корабля над толпой, вскинул руку, указывая на вторую стальную громаду, стремительно приближающуюся со стороны аэропорта. — Ещё один!
— Армейский, наш. — сказал другой мужчина. — Грузовик-то чего рванул? Не шиам же...
И тут вдоль борта летающей крепости засверкали вспышки, вспухли белые облачка развеивающейся Ци, а через пару секунд что-то с грохотом ударило в пытающийся набрать высоту грузовик, полыхнуло огнем и рвануло так, что во всём районе особняков из окон вынесло стёкла.
— А-ай! — люди шарахнулись кто куда, увидев как в облаке обломков один из сорванных двигателей, вращая изуродованными лопастями, кувырком летит в их сторону, бьёт в крышу соседнего особняка, сносит напрочь черепицу и кусок стены, почти без сопротивления продолжает свой полёт. Стальная глыба, к счастью, прогудела выше толпы и врезалась во второй этаж дома, от которого только что взлетел грузовик.
— Ва-ай! — Кицунэ попыталась вскинуть каменную волну, чтобы заслонить ею слуг от кирпичной шрапнели, но не успела. Другой человек понял опасность и просчитал действие раньше неё.
Каменная волна поднялась, принимая удары выбитых двигателем кирпичей и черепицы, закрыла людей, после чего тут же убралась обратно, а перед стайкой девушек, настороженно глядя в сторону окутавшегося дымом и огнём грузовика, застыл с поднятым для обороны щитом лейтенант самураев. Тот самый, командир из клана Такеда, с которым Кицунэ говорила десяток минут назад. Увидел сорванный двигатель, он прыгнул на улицу и защитил людей.
— Ах! — всплеснув руками, не удержала, вместе с выглянувшими из-за её спины служанками, восхищённого вздоха лиса. Вот он! Тот самый, настоящий герой, которого она так отчаянно пыталась найти в сошедшей с ума стране! — Девочки, он... он спас нас!
Самурай, рефлекторно закрывший бронёй и щитом симпатичных девушек, спиной почувствовал цунами обожания и обернулся, зардевшись при виде множества пар сияющих восхищением женских глаз.
— Господин самурай! — от нахлынувших чувств, Кицунэ едва не расплакалась. — Спа... спасибо вам!
— Кхм... — самурай в смущении взялся за козырёк своего шлема, коротко кивнул облаку восхищающихся им красавиц, и скрылся в мгновение ока.
Лиса не стала его преследовать. В небесах полыхал грузовой корабль, летающая крепость маневрировала, перезаряжая орудия и держа агонизирующую цель под прицелом, но Кицунэ этого не замечала, думая только о том, что слава всем богам, зря она так сильно боялась! Она была права, а глупые шиноби ошибались! В городе есть сильные солдаты! Настоящие самураи, герои клана Такеда! Этот город, все люди вокруг, в надёжных руках.
— Какой красавец! — сладко выдохнула она и все служанки позади неё дружно влюблённо вздохнули, безоговорочно соглашаясь со своим лидером.
Первым же залпом с летающей крепости грузовику снесло оба двигателя правого борта, пробило два сегмента гелиевого баллона и вынесло солидный кусок гондолы. Пробивший корпус гражданской посудины как бумагу, боезаряд рванул в трюме, убил десяток людей и порвал в клочья драгоценные коробки. Заваливаясь на бок, подбитый дирижабль потерял управление и пошел кругом, вываливая из разбитого трюма его содержимое. Порванные осколками, смятые ударной волной, коробки разваливались, бумажные ленты, перетягивающие пачки в тысячи банкнот, беспомощно рвались и листы крашеной бумаги облаком разлетались во все стороны, уносясь на произвол беснующихся ветров.
Оставляя за собой шлейф улетающих денег, дирижабль по дуге прошёл над городом, получил ещё один залп, переломился пополам и рухнул в районе речного порта, завалив деньгами склады, причалы и несколько кораблей. Люди, позабыв, о том, что только что в панике штурмовали пароходы, бросились к кружащему в воздухе и оседающему им на головы сказочному богатству.
— Обыватели. — презрительно хмыкнул бригадир команды техников. Он пару секунд полюбовался на суету внизу, затем отдал новые команды и летающая крепость развернулась, ложась на новый боевой курс.
Атаковать замок было рискованно, защитники могли успеть подготовиться и встретить дирижабль огнём, но ни одного выстрела из орудий со стен не прозвучало. Ни одно дзюцу не взвилось в небо, когда летающая крепость прошла над линиями стен и щедро разгрузила бомболюки, засыпав смертоносными подарками казармы и конюшни клана Такеда. Над замком взвилось пламя пожара, сгорающие заживо люди и кони метались в растекающихся облаках пылающей Ци.
— Добавки им! — выкрикнул бригадир и обозначил ориентиры на скопившихся во дворах замка гражданских. Самурайские семьи. Родители, жёны, дети. Беспомощное мясо, немыслимым образом растерявшее своих молодых, сильных, боеспособных мужчин. Где же ваши солдаты?! Где их командиры?! Почему молчат крепостные пушки? Почему штурмовые дзюцу не взлетают с башен? Где вся эта, как вы её заклеймили, токсичная маскулинность?!
Бортовые орудия дирижабля с грохотом выплюнули осколочные и зажигательные снаряды, ударившие в толпы людей и взметнувшие к небесам разорванные на куски тела.
С довольным видом, бригадир прикурил сигарету. Обычную, чудовищно токсичную никотиновую подделку, покупаемую в ларьках за гнутые медяки. Это, и дешёвое алкогольное пойло, вот и все радости жизни, что оставили ему имперские власти. Ни семьи, ни детей. Ни увлечений, ни культуры. Откуда может появиться семья у того, кто похож на высохший ходячий труп? Какие увлечения и культура, если жизнь состоит из бесконечной работы и алкогольного подавителя боли? Он — не человек. Он — йома Золотого Бога, но не бог превратил его в ходячего мертвеца. Кто, кто же выпил из него всю кровь?! Да вот эти чистенькие благородные обезьяны, по которым произведён залп. Самураи и чиновники выжимают деньги из общества, как из тряпки, чтобы сытно жрать самим, в три горла кормить своих жён и кругленьких, беленьких деток. Тех, что горят сейчас внизу, как сальные свечи.
— Бомболюки загружены!
— На второй заход. — выдохнув облако предельно ядовитого дыма, скомандовал бригадир. — Огня! Я ХОЧУ БОЛЬШЕ ОГНЯ!
13:40
С небес, кружась словно осенние листья, падали деньги. Витиевато украшенные, прямоугольные бумажки Единого Международного Фонда, с цветастыми изображениями важнейших памятников культуры и архитектуры. Люди бегали и подскакивали, ловя их на лету. Подбирали из грязи, вытаскивали из кустов, забирались на крыши, чтобы сгрести дрожащими ладонями упавшие туда банкноты. Счастливо хохотали, ссорились, дрались.
— Денег у них на возрождение верфи и борьбу с бандитизмом не хватает? — возмущённо бубнила Кицунэ, глядя на всё это безобразие. — А потом из умирающего города тонны этих денег вывозят! Дирижаблями! Девочки, не бегайте за этим безобразием! Не отходите далеко! Видите, какие наёмники страшные вокруг ходят? Схватят вас, все деньги отберут, и хорошо если бить не станут. А вдруг ножом ударят, или утащат с собой?
В местах, над которыми рассыпались деньги, словно магией сотворённые, возникали угрожающего вида люди в ярко раскрашенной броне и одежде. Наёмники. Ронины, полукровки и мутанты, создающие броский вид для отличия их от скрытных бандитов, предпочитающих маскировочные чёрные и зелёные цвета. Простые граждане, не питая иллюзий, разбежались кто куда, унося с собой всё, что успели собрать. Наёмники жадно бросились их ловить и отбирать добычу.
— Добрый день, девочки и... мальчики. — к сбившимся в кучку слугам подошла пятёрка мордоворотов в сине-жёлтой броне, украшенной гербами отряда и значками, символизирующими вовсе невесть что. — Мы из службы безопасности банка. Произошла утечка денежной массы, и у нас есть сведения, что некоторые нечистоплотные граждане могли польститься на чужую собственность. Просим оказать содействие и сдать всю имеющуюся наличность.
— Предлагаю вам пойти своей дорогой, господа и... дамы. — Кицунэ закрыла собой мгновенно перетрусивших слуг и гордо, с пламенем во взгляде, посмотрела в глаза лидеру сине-жёлтой банды, в которой из пяти только двое были мужчинами, а трое остальных представляли из себя жутковатого и свирепого вида здоровенных бабищ. — Самурайская кровь течёт не только в ваших жилах. Мне приходилось не раз мастерством боя добавлять веса словам!
Разведя руки пошире, она резким рывком ударила ладонью об ладонь и добавила лёгкие импульсы Ци, что столкнулись и долбанули во все стороны звуковой волной. Взгляд её заметался, безошибочно отмечая уязвимые точки во вражеской броне. Открытые морды, незащищённые металлом ступни и кисти рук. Открытое пузо у одной бабы, кольчуга вместо пластинчатой брони у другой. Эти сволочи вздумали покуситься на её милое сообщество?! Да она любых ублюдков сейчас на месте закопает!
Процентов на восемьдесят это была пустая бравада, наёмники запросто могли оказаться страшными бойцами, но в крови Кицунэ вдруг взыграли инстинкты матери, защищающей собственных детей. Позади неё вперёд выступили четверо слуг, вооружившихся чем попало. Группа из десятка охранников района элитного жилья услышала хлопок, стражи настороженно посмотрели в сторону жёлто-синих бандюг. Мордовороты оценили ситуацию и решили не рисковать. Без слов, только скрежеща зубами и злобно зыркая на несговорчивую мелочь, отправились искать добычу попроще.
Кицунэ с облегчением перевела дух и страшно загордилась. Вот она какая! Защитила своих дочек и сыночков! Такая грозная стала, напугала страшных кабанов, и они никого не тронули из её котяток!
— Хоши-сан, вы такая... такая храбрая! — служанки тотчас окружили её, глядя с обожанием и восхищением. — С ума сойти, как вы встали перед чудовищами!
— А я в хронике войн видела однажды, — сказала служанка, до сих пор продолжающая дрожать. — Как одна женщина так же перед шиамами встала! Что-то им сказала, а её чёрный самурай вот так рукой бах! Она кувырком полетела, в стену врезалась, и упала, вся переломанная! Я сейчас сама чуть не умерла, думая что эти гады могут вас так же ударить! Не делайте так больше, Хоши-сан! Мы им все деньги отдадим, только не надо с ними спорить! Они вас убьют.
— Успокойтесь все, не плачьте. — Кицунэ смутилась, с трудом сохранив гордый и уверенный вид. — Я же видела, что стража рядом. Даже такие негодяи, как наёмники, не станут нападать, если охранники района и клановые самураи рядом.
— Не знаю, полезли бы они к наёмникам, или удрали скорее. — парень-слуга, один из вооружившихся смелых, глянул на кучкующихся и нервно переговаривающихся стражей. — Все болтают, что городу конец, и думают только о том, как сбежать. Нам тоже ссориться с наёмниками нельзя, надо убежище искать. Прятать всё ценное, снимать униформы и маскироваться под бродяг, чтоб никто не тронул.
Все с вопросами во взглядах и с ожиданием указаний, посмотрели на ту, кого принимали за свою начальницу. Никто ведь не знал, что одежду и украшения почтенной, умудрённой опытом, всегда знающей что делать женщины надела на себя сопливая девчонка-малолетка, пусть даже и успевшая слегка помотаться по миру. Все ждали решения авторитетной дамы, Канэги Хоши, а откуда Кицунэ знать, что им, всем вместе, делать дальше?
Мысли завертелись в голове лисы, собирая и переплетая нехитрые знания о центрах силы союзников и врагов, предположения шиноби о том, какие места будут под атакой, а какие останутся в относительной безопасности.
— Идём в жилую зону у торговых кварталов. — заявила она. — Торговцы выстроили вокруг своих владений надёжное кольцо стен и будут их оборонять при попытке штурма. У них есть наёмники и ополчение. Возьмите с собой всю возможную еду, побольше лекарств. Устроимся где-нибудь в уголке, и нужно будет переждать несколько дней, пока имперская армия или подкрепления от Такеда не придут нам на помощь.
— У Единства Культуры в квартале торговцев большая гостиница, а наша госпожа — ученица их пансиона, спонсор, и леди сообщества. — сказал один из слуг постарше. — Заявим об этом, и заселимся в гостиницу, пока не утихнут беспорядки.
— Я переговорю со служащими Единства. — с энтузиазмом кивнула Кицунэ. — Они обязательно помогут. Зовите всех слуг из соседних особняков! Здесь небезопасно, пусть тоже собирают еду и медикаменты, пойдём в гостиницу все вместе.
Идею коллектив поддержал с энтузиазмом. Все видели что вокруг угрожающе нарастает паника и анархия, оставаться в районе особняков было явно равно самоубийству.
Начались лихорадочные сборы. По разгромленному району пронеслась весть, и уже через пару минут к скоплению обездоленных слуг на главной улице начали подходить новые группы и отдельные люди. Все несли на себе сумки, мешки или корзины с припасами. К слугам робко примкнули хозяева особняков, сплошь женщины, старики и дети. Около полусотни стражей, приободрившихся, когда началась хоть какая-то организованная деятельность, взяли всё это скопление под присмотр. Набралось больше двух тысяч человек, из которых сотни три были детьми разного возраста, и ещё около трёх сотен мужчинами мирных профессий. Подавляющим большинством в этой толпе были женщины и девушки, но к такому скоплению, просто из-за количества, не совались даже наёмники.
— Думаю, все кто хотел, собрался. — сказала Кицунэ и повела коллектив к арке ворот торгового квартала, примыкающего к кварталу элитного жилья так, чтобы самым богатым покупателям не приходилось кататься в магазины через весь город.
У ворот стояла серьёзная охрана. Хорошо вооружённые наёмники в приличной броне с эмблемами торговых домов встретили толпу с мрачной неприветливостью. После переговоров и созвонов по телефону с важными людьми, согласились пропустить, но только семьи аристократов. Слугам предложили подождать особого решения на их счёт. Поднялась суматоха, в которой обрадованные аристократы отстранялись от обомлевших и растерянных слуг, забирали свои вещи и спешили к наёмникам, открывшим для них малую дверь.
— Я — няня! Дети не могут без меня!
— Я — кормилица! Вы что, хотите ребёнка без молока оставить?!
— Кормилицу пропустить. — приказал сотник стражи торгового района и уважительно поклонился подошедшей Кицунэ. — Вы тоже можете пройти, Хоши-сан. Остальные — назад! Назад, сказано! Торговый квартал вам не лагерь для тысяч беженцев!
— Людей нельзя оставлять здесь. — сказала встревоженная лиса, бравирующая внешность и платьем авторитетной, уважаемой дамы. — Я хочу переговорить с управляющими торговых компаний.
— Господин Сугихара прибудет через пять минут чтобы встретить благородных господ и дам. Это ваш шанс с ним пообщаться.
Кицунэ благодарно поклонилась и сотник, дружески расположенный к пожилой даме, устроил ей встречу с главой крупнейшей торговой компании Нихонмацу. Седой и статный мужчина, не раз бывавший в доме лорда-наместника тоже хорошо знал всегда бывшую с ним доброй и тактичной, госпожу Хоши. Одинокий мужчина, в возрасте, он позволял себе некоторые романтические мечты насчёт этой дамы и потому очень благожелательно выслушал подошедшую к нему лису.
— Мне тяжело отказывать вам, госпожа Хоши, но я не могу пускать на нашу территорию всех, кому взбредёт в голову искать убежище за нашими стенами. Хотите, чтобы мы, с несколькими сотнями солдат, взяли под защиту всех людей города? С тысячами дармоедов, предателей и диверсантов?
— Слуги и служанки намного уязвимее любого из горожан. — покачала головой Кицунэ. — Бандиты будут намеренно искать их и мстить за работу в домах богатых господ. Мужчин зверски зарежут в первые же часы, а девушек убьют после долгих, сумасшедших издевательств. Прошу, не бросайте нас здесь, тем более что есть возможность спасти, без малейших затрат с вашей стороны.
Кицунэ рассказала о гостинице, в которой все слуги могли бы обосноваться, заявила что у них есть свои припасы и что она выставит вокруг гостиницы охрану из мужчин, с приказом никого не выпускать ни под каким предлогом. Тогда даже если среди слуг есть шпионы или диверсанты, никому они не смогут навредить, а через пару-тройку дней, когда припасы станут заканчиваться, ситуация обязательно должна проясниться и, в крайнем случае, беженцев можно будет просто выставить обратно, за ворота.
Личная симпатия сыграла роль. Кицунэ почувствовала как мужчина на неё смотрит, уловила тонкие эманации ласковых чувств и почти непроизвольно ответила, искренним взглядом одинокой, нуждающейся в любви женщины, от которого дрогнуло и расцвело покрытое ржавчиной недоверия мужское сердце. Если бы вокруг не было посторонних, он бы наверняка признался ей в своих чувствах, а она... она бы не удержалась, тронула за руку, и, открываясь для объятий, позволила себя поцеловать.
Увы, слишком много людей вокруг. Помолодевший лет на двадцать, торговец лишь дал своё согласие и приказал солдатам сопроводить беженцев к гостинице, после чего тяжелейшим волевым усилием заставил себя уйти и заняться другими делами. Он ещё вернётся к ней, и обязательно, любыми средствами, спасёт из гибнущего города, если дела станут совсем плохи. Нельзя, невозможно позволить пропасть женщине, рядом с которой чувствуешь себя мужчиной.
Кицунэ, не менее торговца огорчённая расставанием, прочитала речь перед слугами и разъяснила им правила, сделав особый упор на том, что любой, кто станет устраивать ссоры и создавать проблемы, любой кто попытается покинуть территорию гостиницы, не важно по какому поводу, поиску родственников, желанию купить еды, или позвать врача — будет немедленно объявлен шпионом бандитов, связан, избит, и заперт в подвале. Все, кто не согласен, — остаются снаружи! Все кто понимает и согласен с условиями, — проходит внутрь!
Десятка три недовольных отсеялись, но основная масса с облегчением ушла за стены, устроив сюрприз горстке персонала гостиницы, никак не ожидавших что станут главными спонсорами в аттракционе лисьей щедрости.
Единство Культуры — должно помогать людям. Всеми силами! А если кто-то из работников Единства этого не понимает и хочет поспорить, то лучше этому ренегату даже не пытаться разевать рот! Нечего всяким дурам компрометировать светлое имя такой вдохновляющей на добро, благородной и прекрасной организации!
Лиса гневно объяснила управляющей гостиницы что такое Единство, а потом отправила, вместе с испуганно ретировавшимся персоналом, жаловаться на чужое самоуправство в центральный замок.
Больше часа у неё ушло на размещение людей в маловатом для такой толпы здании, распределение обязанностей и наведение порядка, а затем к дверям гостиницы подкатила повозка с зарёванной благородной дамой, не убирающей от глаз залитый слезами платочек.
— Хоши-сан! — к лисе, деловито обустраивающей группы людей в комнатах и коридорах, прибежала молоденькая горничная. — Госпожа приехала! Скорее, идите к ней!
Кицунэ от таких известий словно током вдоль спины продрало. Что?! Хозяйка?! А... а как их тут принято встречать?! Что говорить, как кланяться?! Нет, она в общих чертах, конечно, представляет, но владелица дома, наверно, десятки лет знала свою управительницу. Моргни разок как-нибудь не так, и сразу спросит: "Хоши-сан, что с вами"? Сказать, что по голове кирпичом прилетело? Как, вообще, зовут эту-самую госпожу? Жена лорда-наместника, так что наверное из Такеда, а вот имя... что теперь, подойти к ней с наглым видом, и заявить: "Госпожа, у меня память отшибло, скажите, хотя бы, как я вас раньше называла"?
Но это, конечно, просто лисий сарказм. Неужели придётся бежать отсюда, прятаться, и думать что делать дальше? А как же влюблённый торговец и все эти люди? Сердце так и падает в пустоту. Так же ведь всё хорошо получилось! Только-только ведь стала счастливая! Женщина, с таким хорошим мужчиной, и целым множеством уважающих её людей! Такое красивое платье, такие волшебные чувства! Чего вот этой леди не сидится в её дурацком замке?! Ругаться приехала, что она слуг увела и дом бросила? Гадство!
Леди Такеда Мегуми думала не о брошенном на произвол бандитов особняке, а о том, каких богов ей благодарить за то, что осталась жива. После запредельно романтического свидания с предводителем наркоманов, её минут двадцать тошнило от ужаса в туалете, а едва благоразумно прихваченные с собой лекарства помогли ей прийти в себя и спуститься к повозке, служанка сообщила своей госпоже о страшном побоище в районе особняков.
Мегуми приняла волевое решение немедленно отправиться в замок, под защиту солдат и стен, но на половине пути с охранником по рации связался один из сотников гарнизона. Злой, словно демон, он сообщил, что младшие семьи покинули свой район, набились в замок, закрыли ворота и подняли мосты. Бунт?! Предательство?!
А потом в небе загремели взрывы и над городом прошёл, заваливаясь на бок, грузовой дирижабль, за которым целым шлейфом тянулись облака из рассыпанных бумажных денег. Одна из выпавших коробок хлопнулась на землю в десятке метров от повозки благородной леди и к изумлению Мегуми, слуги тотчас оставили её. Возница, страж и служанка, переглянувшись, без слов просились к коробке, порвавшейся от удара о землю и вывалившей из своего нутра пухлые пачки цветастых купюр. Самурай грозным рыком разогнал посторонних конкурентов, позволил служанке и вознице захапать пачек в меру возможности, расстелил на грязной земле свой плащ с гербом клана и накидав туда десятка полтора пятимиллионных пачек, скрутил добычу в узел. После этого все трое, переглянувшись между собой и посмотрев на растерянно сидящую в повозке госпожу, дружно задали дёру в разные стороны, как дети, пойманные на воровстве яблок. Мегуми, не успев даже сообразить, ругать слуг за безобразную тягу к деньгам, или нет, внезапно осталась посреди улицы, в брошенной повозке, совершенно одна.
Хлопая глазами в шоке и изумлении, она сидела посреди хаоса а вокруг высыпавшие из домов люди хватали деньги кто сколько мог и удирали прочь, пока никому не взбрело в голову отобрать у них добычу.
А угрожающие это сделать личности возникли на улице удивительно быстро. Жуткие бандюги в ярко раскрашенной броне, ставшие вдруг удивительно мало похожими на добропорядочных наёмников, а за ними и вовсе какие-то оборвыши в чёрно-серой одежде, проникшие в нормальные жилые районы из руин, через проломы в стенах.
Им досталось совсем мало добычи. Пошарив вокруг и собрав горсть жалких бумажек, бродяги словно злые волки оглянулись по сторонам. Полезли к привлекательно выглядящим домам и магазинчикам. Там, где встречали отпор, тут же откатывались, а где чувствовали слабину, принимались хватать всё, что попадало под руки. Деньги из кассы, товары с полок, спрятавшихся под кровати детей или забившихся по углам девушек.
На одинокую даму в пустой повозке не обратить внимание они никак не могли. Сразу шесть человек, четверо мужчин и две прокуренные, омерзительные девки запрыгнули на повозку. Ухватили вожжи, повернули лошадей и погнали экипаж, вместе с пассажиркой, к воротам, возле которых в стене был разобран, для транспортных нужд, ещё один, широченный проход. Мегуми попыталась сопротивляться, хотела закричать, но оборванки схватили её за руки, оскалили жёлтые зубы и угрожающей показали остро отточенные ножеподобные куски металла. Только рыпнись, мол, принцесса, и получишь это под рёбра.
Не веря, что всё это происходит с ней, несчастная аристократка впала в ступор и просидела неподвижно, пока экипаж не заехал в какой-то тёмный переулок. Бросившиеся со всех сторон грязные, тощие люди облепили повозку как муравьи. Вытаращив глаза от жадности, давясь слюной и хрипя, они вцепились в перепуганную женщину, отняли сумочку, украшения, веер и зонтик, сдёрнули с головы шляпку, а затем, толкаясь и мешая друг другу, начали расстёгивать на ней платье и стаскивать одежду. Тут Мегуми, опомнившись, закричала и попыталась бороться. Реагируя на это, один из нищих, повисший на повозке позади леди, взмахнул руками и женщина едва успела, в инстинктивном движении, поймать ладонью верёвку, которую бродяга попытался накинуть ей на шею.
— Я — Такеда Мегуми!!! — закричала леди в истерике и панике, борясь с сжимающейся вокруг её шеи петлёй. — Оотоко Кадзиро — мой будущий муж! Кадзиро! Кадзиро обещал меня защищать!
Давление петли ослабло, бродяги перестали суетиться вокруг трясущейся от ужаса леди и переглянулись.
— У-уар! — поднявшись из чёрного провала в стене, жуткий безглазый и безносый великан, с намалёванной на его морде сенсорной схемой, издал командный утробный рык широченной зубастой пастью. Нищета вспугнутыми тараканами брызнула в стороны, прочь от повозки. Минуты на полторы вокруг воцарилась тишина, а затем бродяги начали возвращаться. По одному или по двое, они подходили и возвращали отнятые у леди ценности. Украшения, сумочку, зонтик и веер. Обувь и элементы одежды. Когда всё похищенное вернулось к хозяйке, на козлы экипажа вскочил малопрезентабельного вида мужичок, взялся за поводья и принялся выводить лошадей, вместе с повозкой, из гибельного проулка. С заправским умением управляя экипажем, он вывел его из руин, доставил леди обратно в жилые районы, довёз до ворот торгового квартала и, соскочив на землю, удрал.
От ворот к повозке подбежало несколько солдат, командир постовых сразу понял что случилось и отдал несколько команд. Работник, умеющий управляться с лошадьми, вскочил на повозку, ворота открыли и экипаж с трясущейся от пережитого дамой, вынувшей из сумочки медикаменты и глотающей одну успокоительную таблетку за другой, вкатился на защищённую территорию.
Ещё десяток минут и, не верящая в то, что каким-то чудом уцелела, леди Мегуми оказалась в окружении своих служанок. Рыдая навзрыд, она протянула руки к начальнице домашних слуг, взобравшейся на повозку и бросившейся к своей госпоже. Обнять и плакать.
Кицунэ, позволяя измученной женщине рыдать у неё на груди, взглянула на управляющего повозкой солдата.
— Скажите, добрый господин, есть здесь где-нибудь место, где леди могла бы отдохнуть и отлежаться в тишине после жуткого потрясения? Какие-нибудь покои для особо важных гостей? Мы заплатим золотом.
— Найдётся, конечно. — кивнул солдат. — Для особо богатых господ есть дом с элитными апартаментами. Там и сервис, и охрана. Денег сдерут, но лучше отдохнуть, пока такая возможность ещё есть.
— Везите. — согласилась Кицунэ и обратилась к служанкам, окружившим повозку. — Девочки, возвращайтесь в гостиницу, и никуда не выходите. Я побуду с госпожой. Справитесь без меня?
Служанки, преисполненные сочувствием к несчастной леди, с жаром принялись кивать и уверять, что не пропадут. Теперь они под защитой и в безопасности, не нужно больше за них переживать.
Кицунэ похвалила и поблагодарила их, а потом кивнула солдату. Поехали.
Замок Такеда полыхал, угрожая выгореть буквально дотла, ведь тушить пожарище никто даже не пытался. Загрохотали цепи подъёмных мостов, распахнулись обитые металлом створки ворот и из замка хлынули люди. Те самые, что часа за три до удара с небес так старательно набивались за стены. Казавшееся надёжны укрытием, убежище оказалось самой настоящей ловушкой и младшие семьи бросились спасаться, но остановились, по другую сторону от мостов натолкнувшись на заслон из разъярённых подростков и женщин старших семей.
— Ну привет, паскуды. — прозвучал выкрик от блокирующих. Старшие бросились в атаку на набычившихся младших. У выходов из замка началась безобразная свалка дерущегося, орущего и визжащего мирняка. Люди и поклажа кубарем катились в наполненный водой ров, заблестели ножи, опустились на родственные головы крепкие дубинки.
— Восхитительное зрелище. — смеялись наблюдатели бандитов. — Бесплатные клоуны дармового цирка. Бей! Бей! Бей их!
— Кого?
— Всех!
Драка продолжалась часа полтора, а потом окровавленные, зажимающие ножевые раны и гематомы, стороны выпустившие пар стороны разошлись, но не примирились.
— Предатели!
— Жирные свиньи!
— Чтоб вы сдохли!
— Чтоб ВЫ сдохли!
Подоспевшие самураи окончательно разогнали свою родню на два анклава и принялись сами осыпать друг друга обвинениями, изливая десятилетиями копившиеся претензии.
— Мы уходим из города! Даже не пытайтесь нам мешать!
— Валите на восток! А мы пойдём на запад, и убереги боги, если наши дороги ещё хоть раз пересекутся!
Человек пятнадцать уцелевших самураев из сгоревших казарм, уводя за собой обожженных и злых коней, перешли от анклава младших к старшим. Оставаться с теми, кто подставил их, безоружными и бездоспешными под бомбовый удар, они конечно же не собирались. Несколько человек подошли к старшим, заявили что не знали о планах бросить треть клана на смерть и попросили принять их, вместе с семьями. В итоге сотни две группами или поодиночке перешли к старшим. Кто знает, сколько продолжались бы эти разборки, как вдруг улетевший обратно на базу боевой дирижабль снова поднялся в воздух и развернулся, намереваясь снова пройтись над городом.
Пополнил боезапас и снова готов сеять смерть.
Разделённая надвое, толпа Такеда раздалась в стороны и принялась разбегаться, ища укрытие среди зданий. Над орудийной башней у квартала торговцев в небо взвился малый огненный шар штурмового дзюцу. Взлетел и взорвался, намекая летающей крепости, что в отличие от догорающего замка, попытку насыпать подарков здесь встретят во всеоружии.
Не приближаясь к опасным стенам, грозная машина пошла над беззащитной частью города и бойцы у лёгких метательных машин взялись бить стрелами со взрыв-печатями во всех, кто им не нравился. В носящих униформу стражи или броню серой армейской расцветки. В богато одетых горожан, или тех, кто хотя бы казался им наряженным в алые цвета гордого клана Такеда. Если от взрыва около таких людей погибало ещё двое-трое случайных прохожих, то... кого это волнует? Надо внимательнее следить за тем, кто трётся рядом и держать дистанцию от неудачников.
15:00
Неспособную даже подняться с места, леди до элитных апартаментов на руках отнёс один из охраняющих здание крепких наёмников в строгой серой униформе, со знаками торговой гильдии. Кицунэ, на правах верной служанки, собрала вещи хозяйки, пристроилась позади и проследовала за остальными к гостиничному номеру, в котором, наверное, раньше останавливались приезжавшие в Нихонмацу с визитами императоры или иностранные послы. Кругом позолота и мрамор. Мебель аристократического исполнения, дорогущая видео и аудиосистемы, двухдверный холодильник с напитками и закусками, телефон в гостиной. Роскошная ванная комната и огромная спальня с такой большой кроватью, что на ней можно было бы, наверное, уложить спать десяток обычных человек, или даже троих самураев.
Обалдеть какая вокруг красотень!
Нахлынули волной воспоминания о счастливых днях и голову вскружило желание в детской манере начать носиться по апартаментам, восхищаясь и глазея на красивости. С ума сойти как трудно остаться в образе степенной и сдержанной дамы! Нельзя ведь, чтобы начальницы слуг бегали туда-сюда и визжали от восторга, любуясь блестяшками? Вот и не смей распушать хвосты, лисятина! Выпяти грудь и нос задери, чтобы все видели, какое у тебя строгое платье, какая ты вся важная, непроницаемая и рассудительная.
— Скажите, добрый господин, что происходит в городе? — спросила она, обратившись к самураю, аккуратно усадившему в кресло леди. — Клан готовится атаковать бандитов?
— Клан? — самурай не постеснялся презрительной улыбки и принялся рассказывать положение дел. Разгром замка и свара внутри клана Такеда. Бесчинства наёмников, грабежи в районах с разобранными стенами, попытки бегства людей и города, бандитские заслоны на реке и дорогах, разгром транспортников в аэропорту и бомбовый удар по замку.
Город лежит в руках у бандитов, и нет никаких сил для сопротивления. Помощи извне тоже не будет, империя доживает последние дни. В соседние регионы уже, должно быть, вошли армии чёрных самураев из Великого Разлома. Отдыхайте, пока можете, и набирайтесь сил перед новыми испытаниями, леди.
— По телефону можно заказать в номер обед. — с иронией поклонившись, страж завершил обрисовку ситуации и направился к выходу. — Наш повар, на нервах, много чего наготовил, рекомендую насладиться. Возможно, ни за что даже не придётся платить.
Кицунэ же, повернувшись, уставилась вытаращенными в шоке глазами на леди Мегуми.
— Госпожа! Нужно срочно что-нибудь делать! Какие в городе есть силы?! Нужно срочно идти в замок Единства, поднимать знамёна и созывать людей! Всех! Любыми средствами! Золотом и указанием на то, что сделали бандиты! Кто в городе главный?! Мы должны встретиться с ним!
— Ты с ума сошла, Хоши?! — дурная от принятых таблеток, леди Мегуми поднялась, стянула с себя шляпку и, уронив её на пол, поманила к себе управительницу. — Помоги снять платье. Я приму душ и лягу спать. Мне... нам ничего не угрожает! Лорд Кадзиро, представляешь... мой будущий муж, он нас защитит! Знаешь, а этот человек не такой уж и страшный. Большой такой... сильный...
Словно пьяная, она покачнулась и помахал рукой.
— Ничего страшного... моя дорогая. — запинаясь, сказала леди. — Я попрошу лорда Кадзиро защитить вас тоже. И... мою дочь. Мы... нас не изнасилуют, и не убьют. Видишь, вон... те драгоценности? — подавившись словами, она указала на блестяшки, сверкающие среди вороха вещей, что Кицунэ притащила из повозки. — Это его доказательства. Их... не отобрали, потому что он — силён. А женщина должна быть с сильным...
С трудом реагируя на окружающую действительность, она повернулась, пытаясь найти мутным взглядом свою служанку и, вдруг, получила удар кулаком в скулу.
Быть с сильным?! Оотоко Кадзиро, испытывающий наркотики на беспомощных людях, распространяющий химическую погань и губящий этим тысячи жизней, вот этот человек — сильный?! А знает ли благородная тварь, как больно и страшно, когда тебя привязывают к железному стулу и втыкают в руки иглы шприцов?! Как хочется плакать, когда какие-то уроды обсуждают, от какой дряни ты будешь умирать дольше, и как будешь мучиться?!
Как! Как же её достали все эти тряпкообразные психи свихнувшейся империи! Это ведь они! Они, в самом деле, во всём виноваты! Они создали буракуминов! Не чесались, когда умирала верфь и на её руинах собирались банды! Им годами было плевать на то, что в подземельях под руинами мучаются украденные люди! А теперь, когда смерть и зло готово захлестнуть весь город, пусть выродки Кадзиро насилуют других, да? Кого угодно, лишь бы не тебя, драгоценную мразь?!
Лиса не сдержалась и заехала благородной леди в морду так, что ту на месте развернуло. Взмахнув руками, Такеда Мегуми словно соломенное чучело на подломившихся ногах рухнула и распласталась на мягком ковре, а лиса стояла над ней, дрожа и продолжая крепко сжимать кулаки. Сволочи! Какие же сволочи! Всё! Всё придётся делать самой!
Утерев проступившие на глазах злые слёзы, Кицунэ склонилась, вцепилась в Мегуми и волоком потащила её в спальню. С шумом втянувшая скопившиеся в носу сопли, лиса бесцеремонно швырнула бесценную чистокровную наследницу клана Такеда на кровать, вернулась к двери и, с хитрым прищуром коварных глаз, прикрыла створки за собой. Ну, гады, прячьтесь, пока можете! Настоящие лисьи шутки начнутся только сейчас!
Раздраконили лисёнка...
* * *
Вторжение с огненных гор началось в Восьмой и Девятый регионы империи Лесов одновременно. В Одиннадцатый с запозданием в пару часов. Резкое смещение сроков пошло атакующим только на пользу, никто не был готов к отражению ударов. В десятки приграничных крепостей дозорные принесли весть о начавшемся движении чёрных орд в долинах. Поднятые по тревоге, спешно облачившиеся в доспехи, пограничные гарнизоны империи похватавшие оружие и... обратились в паническое бегство. Бросая укрепления, подхватывая на коней перепуганную родню, устраивая драки с поножовщиной за телеги и упряжных лошадей.
Люди в чёрном, шиноби скрытого селения Грома, сеяли панику на территории врага. Подрывали железнодорожные пути, разрушали мосты и минировали дороги. В городах заполыхали пожары, начались погромы и бунты. Невиданная паника захлестнула имперские земли. Шиамы — это не разношёрстные толпы лисьих фанатиков, не интервенты стран Песков или Камней, это даже не пираты великого восточного океана. Они — неотвратимая, беспощадная смерть для всех, кто попадёт им под ноги.
Чёрно-алые полотнища за спинами двух тысяч конных самураев затрепетали на ветру, когда передовой отряд пятидесятитысячной армии вторжения устремился в рейд, обходя серую громаду главного пограничного замка, созданного чтобы держать под контролем выход из горной долины, отбитой шиамами у южан в войне полуторавековой давности. В долине было много плодородных земель, там не приходилось беспокоиться о бесконечных землетрясениях и извержениях вулканов. Удобное, прекраснейшее место для жизни. Но стремительно выросшее население империи Облаков требовало новых пространств. Манящие зелёные равнины должны быть очищены от ненавистных безумных обезьян и открыты для заселения. Хватит выродившимся мутантам издеваться над драгоценной местной природой, отравлять землю нитратными удобрениями и устраивать безразмерные свалки. Хватит выливать в реки отходы химических производств, истреблять животных из пустого желания убивать беззащитных. Пора тем, кто тысячелетиями хранил драгоценные оранжереи от ядовитых газов, пирокластических потоков и рек лавы, защитить эти земли от рвущего души дикарского варварства! Хватит опустошителям терзать родную планету! Смерть! Смерть! Смерть обезьянам!
— Скопление холодных, десять километров на восток! — отправили доклад шиноби-разведчики. — Сотни три кавалерии, полторы тысячи пехоты, тысяч десять сброда с телегами.
Пытающийся сбежать гарнизон покинутой крепости, со слугами и семьями. Трусы и пораженцы, бросившие посты и укрепления, в надежде удрать на юг. Им же хуже. Меньше проживут.
— Авангард, уничтожить. — коротко отдал приказ генерал и кавалерия развернулась широким фронтом.
Чёрно-алой лавиной они прошли сквозь лес гигантских деревьев и вышли на широкий луг, увидев толпообразное скопище серой массы из людей и телег.
— Ровняй строй! — выкрикнул капитан. — Ци на броню! Копья к бою!
— Огня! — громогласно заорали солдаты сквозь прорези в стальных маска своих шлемов. — Огня! Огня! Огня! Жги! Жги! Бей уродов! ГР-Р-Р-РА-А-А!
Конный строй, плавно наращивая скорость, пошёл вперёд. Кони бешено ревели, разевая зубастые пасти, копыта обрушивали тяжелейшие удары на земную твердь. Шипованые подковы выдирали клочья земли, швыряли прочь комья и растерзанную траву. Оставляя за собой полосу растерзанного лугового дёрна, закованные в сталь мастодонты с неудержимой мощью неслись вперёд.
Первыми дрогнули и побежали серые кавалерийские отряды. Пехота, понимающая что удрать на своих двоих от кавалерии не получиться, продержалась немного дольше, но когда земля затряслась под ногами, тоже сломала строй и подалась назад, в предсмертном ужасе теряя рассудок. Погибли все. И те, кто остался стоять на месте, и те, кто инстинктивно попятился, пытаясь хоть немного отстраниться от опасности. В сокрушительном ударе, лавина воронёной стали смяла массу панически завопившей пехоты и, топча опрокинутых, прошла дальше, по раздавленным, брызжущим кровью телам. Ударила в телеги, сшибла тягловых лошадей и закатала всё, вместе с нехитрой поклажей, в одно месиво с пытающимися убежать людьми. Вой и вопли убиваемых заглушали даже грохот и лязг столкновения, но самураи страны Облаков не позволяли мольбам и стенаниям врагов коснуться своих душ. Слишком часто предки шиамов сдерживали карающую руку, принимая притворяющихся людьми, злобных и коварных обезьян за людей. Это всегда! Всегда! Всегда оборачивалось болью и смертью для проявивших милосердие детей огня! Как бы ни были холодные похожи на людей, нельзя ни верить, ни щадить! Нельзя путать человека и грязь.
Мир вздрогнул, когда пустой, брошенный гарнизоном замок получил удар штурмовым дзюцу точно в орудийные погреба и взлетел на воздух исполинским огненным шаром. Человеку не нужны ни вонючие логова обезьян, ни их жалкие примитивные поделки. Дети огненных гор выжгут рассадники заразы и возведут на освобождённых землях свои, утопающие в зелени и пылающие жизнью города.
— Поменьше фанатизма, братья. — император с улыбкой и лёгким неодобрением окинул взглядом чадящие густым дымом развалины. — Даже у холодных можно забрать как минимум продовольствие и изделия из металла, на переплавку. Города и крепости нужно сносить после изъятия всего полезного. Дам вам шанс исправиться. Идём к региональному центру! Захватить, вычистить, и закатать в землю! Изъять ценности и стереть, чтоб следа не осталось, саму память о том, что там когда-либо жили люди.
* * *
15:10
Двенадцатый регион был избавлен от внешней интервенции, но паники в нём тоже хватало. Империя гибнет, наступают времена бесправия и беззакония. Люди метались, не зная куда бежать, и как спасаться.
У особняка кланового казначея остановилась лёгкая коляска простого городского извозчика. С прикрытого складной крышей пассажирского места, не дожидаясь когда возница откроет ей дверь, ловко выскочила девушка в украшенной кружевами больничной рубашке, и кое-как наброшенной накидке.
— Мама! Мама! — пробежав через парк перед главным входом, она вихрем ворвалась в дом. Навстречу ей уже спешила, бледная и напуганная, полнотелая женщина в растрёпанном баснословно дорогом платье. — Мама, мне сказали, что дирижабль разбился, и папа погиб!
— Не плачь, не плачь, птичка моя. — обняв дочь, женщина прижала её к себе. — Мы выберемся отсюда! Обязательно выберемся! Как твоё лицо?
Леди Токико, получившая вчера от неведомой бандитки перелом челюсти, приложила к синюшней половине лица ладонь. Врачи срастили ей кость, вернули на место зубы и простимулировали восстановление мягких тканей, но травма была ещё далека от того, чтобы сойти на нет.
— Некогда лежать в больнице, мама! Ты собрала вещи? Надо бежать! Бежать из города!
— У нас остался один тот самый ящик, я приказала загрузить его в карету и ещё коробок, сколько поместят, на телегу. Одну коробку приказала раздать наёмникам, а остальное... придётся бросить.
— У нас много наёмников, мама? Хватит отогнать бандитов?
— Четыре отряда, раньше охранявших торговый район. Я их перекупила! Денег заломили, как императорский эскорт! А сами ведь больше нас хотят сбежать из города! Только бы дирижабль бандитский к нам не прицепился! Остальных всех разгоним.
— Госпожа, — к дамам подошёл массивного телосложения боец в броне с жёлтыми и синими полосами. — Там оборванцы горелые пришли. Требуют деньги из хранилища.
— Гоните всех в шею! — взвилась толстуха. — Не до них, совершенно! Как уедем, пусть что хотят творят! А пока — никого не подпускать!
— Как прикажете, госпожа. — командир наёмников поклонился и поспешил к своим бойцам.
— Пойдём, пойдем, доченька. — вдова казначея взяла дочь под руку и потянула её к лестнице на второй этаж. — Скорее, надо одеться, и собрать драгоценности! Сегодня же переезжаем в Третий регион, а завтра — за границу!
Как можно дальше на юг. Прочь от обречённой империи. Все, кто может, должны бежать.
Какой только дурак здесь останется?
15:30
Кицунэ, стоя под струями тёплого душа, блаженствовала так, что казалось ещё чуть-чуть, и она медузой растечётся на полу кабины, вычурно украшенной волнообразными золотыми узорами. Леди Такеда Мегуми, с которой лисица сняла шикарный наряд с турнюром, корсетом и целой пачкой кружевных юбок, теперь была наряжена в найденную в шкафу ночную рубашку и уложена в постель, под одеяло, где и продолжала валяться. Под воздействием успокоительных таблеток, она плавно перешла от обморока к целебному, спокойному сну. Вот и пусть валяется! А Кицунэ пока покажет ей, как надо городом и регионом управлять! Несколько самонадеянно и даже страшно вдруг стать местной императрицей, но вокруг уже такая беда, что хуже никому точно не будет.
Лиса, в очередной раз напитывая мочалку жидким мылом, с горестным вздохом оглядела своё новое тело. Леди Мегуми, судя по найденным в сумочке документам, возрастом чуть-чуть перевалила за сорок, сорок восемь ей, если точнее, но она, видимо, только и занималась, что следила за собой. Занятие фитнесом, походы в центры красоты, правильное питание и омолаживающие процедуры в храмах подвели её физическое состояние к идеалу, наверное, для огромного количества мужчин нового мира. По-самурайски крепко сложенная женщина, с хорошей и тренированной мускулатурой, аккуратно скрытой под слоями нагулянного жирка. Гармоничная талия, грудь пятого размера и необходимые для баланса такой груди пышные ягодицы, причем всё это не рыхлое, как тряпка, а крепкое и упругое, как у девочки лет двадцати.
Приблизительный образ леди Мегуми. Очень приблизительный...
В основном фигурой и выражением лица.
Почему же лиса недовольна? Потому что воссоздать всю эту красоту у неё не нашлось никаких ресурсов! Нормально поесть и сделать минимальные запасы у неё получилось только вчера вечером, а с утра было сразу три превращения подряд, беготня, нервы, и ещё одно превращение! Причём даже без завтрака и обеда! Ужас.
Не зря же она так обрадовалась, когда ей выпала возможность превратиться в бабушку. Авторитетную, но слабую и очень нуждающуюся в защите. Ту, от кого никто не ждёт боевых подвигов. Отдохнула чуть-чуть, только-только сбалансировалась кое-как, расслабилась в гармонии, и на тебе опять! Давай-ка, в крепкую молодую женщину, с вот такущими всякими штуками!
Измученный организм лисицы из последних сил самоотверженно попытался выполнить требуемое, но получилось безобразно. Синюшне-бледная кожа, обвисшее всё, дряблые мышцы и страшнейший голод, от которого вот-вот можно сознание потерять. Ладно, безобразие пока прикроем одеждой, и не будем стесняться злоупотреблять новообретённой властью. Интересно, кто-то заметит странное, если благородная леди вдруг даже не скушает, а натурально сожрёт на обед больше, чем сотня солдат? В мифах вот всякие оборотни как раз и выдавали себя людям своим неутолимым аппетитом. Чтож, выбора нет, придётся рискнуть и может даже вызывать к себе чуть-чуть подозрений.
Зазвенел звонок встроенных в душевую кабинку часов. Двадцать минут назад Кицунэ по телефону заказала в номер обед, сейчас его доставят. Пора встречать.
Лиса выключила воду, выбралась из душа, спешно обтёрлась полотенцем и нарядилась в пушистый розовый халат, украшенный вензелями и бантиками. Полотенцем она обернула себе мокрые волосы так, как в кино видела, обула тапочки и вышла в главный зал.
— Иду, иду! — нараспев отозвалась притвора, услышав вежливый стук во входную дверь. — Пару секунд, пожалуйста.
Поспешив к выходу, она открыла дверь и впустила в небольшую прихожую симпатичную девушку-служанку, катящую перед собой трёхэтажную тележку, уставленную мисочками, тарелками и кастрюльками. Всеми сплошь серебряными, с золотыми вензелями.
— Сюда, пожалуйста. — Кицунэ пригласила служанку в главный зал и указала на изящный столик из прессованного дерева, возле которого девушка и припарковала свою тележку. — Не удивляйтесь, что я сама распоряжаюсь, моя служанка — дама в возрасте, у неё быстро истощаются силы, и начинает кружиться голова. Я уложила её отдыхать и надеюсь на вашу некоторую помощь.
— Мы полностью к вашим услугам, госпожа. — служанка поклонилась.
— Чудесно. — Кицунэ осмотрела тележку с едой и улыбнулась. — Тогда, для начала, можно ли повторить заказ? Хочу подготовиться получше, пока это возможно. Я — жена и дочь самураев! Мой муж погиб, и как в былые времена бедствий, если погибают солдаты клана, то женщины и подростки вынуждены сами взять в руки оружие! Я собираюсь сражаться, мне нужна энергия для боевых дзюцу. Если не будет таких же восхитительных блюд, как вы привезли, положите простое варёное мясо, желательно с костями и хрящами. Обрасти костяной бронёй у меня, увы, не получится, но при ранениях и переломах кальций организму очень пригодится. Объясните это нашему доброму господину повару, хорошо?
— Да, госпожа. — служанка разволновалась и смутилась от разговоров о войне, но не позволила себе расспросов или комментариев.
— Благодарю вас. Вот, возьмите, в знак моей признательности. — Кицунэ открыла лежащую на столике сумочку и протянула девушке позаимствованные у леди Мегуми деньги.
— Извините, но нам запрещено брать чаевые, чтобы не создавать беспокойство для постояльцев. Все премии за обслуживание входят в плату за номер.
— Прошу прощения. Тогда, сообщите господину управляющему, что я очень довольна вами, и не буду возражать против увеличения счёта.
Девушка поклонилась и, получив разрешение, удалилась, а Кицунэ с жадностью набросилась на еду. Словно злейший хищник, она хватала и пожирала куски мяса, гарнир и фрукты. Какие вилочки для рыбы? Какие палочки для мяса? Кицунэ схватила половник из одной кастрюли и гребла им, как лопатой. Обалдеть какая вкуснота! Креветки, перепёлки, щупальца осьминога в каком-то соусе! Повар и правда с паники психанул! Надо бы ему хоть письмо с благодарностью написать и премию у управляющего попросить.
Минут за десять Кицунэ опустошила все тарелки и кастрюльки, хлебом дочиста вытерла остатки подливки и, заглотив последний кусок, поспешила к телефону, чтобы сообщить о своей готовности принять ещё одну тележку с едой. А пока слуги на кухне суетились, лиса воспользовалась свободным временем, чтобы надеть роскошные панталоны и вместительный бюстгальтер, меньше часа назад взятые трофеем с паникёрши и предательницы.
Лиса не удержалась и показала язык в сторону спальни. Никто не хотел слушать девочку-оборвыша? А она взяла, и превратилась в самую главную здесь благородную леди! Пусть попробуют теперь от неё отмахнуться! От такой решительной, смелой, и обалдеть какой красивой!
Формы Кицунэ округлялись и розовели, мышцы крепли, а в сознании расцветала благодушная уверенность в своих силах. Ну, держитесь гады! Думали, затиранили и запугали свою правительницу?! Я! Я у вас теперь тут хозяйка! Вы у меня ух как сейчас забегаете!
В дверь постучали, и красующаяся у зеркала Кицунэ испуганно запахнула свой халатик на округлившихся формах. Фу-ты, заразы! Напугали.
Спешно приводя свой внешний вид в порядок, она поспешила к двери и впустила в номер сразу двух служанок, тянущих до предела нагруженную едой тележку. От такого обилия даже Кицунэ стало не по себе. Она что, правда всё это съест? Не перестараться бы...
Выдав служанкам опустошенную тележку, она поблагодарила девушек и выпроводила их за дверь, а потом вернулась к новой горе еды и взялась за дело. Уложила себе в желудок, как в паровозную топку, лодыжку дикого оленя, вместе с мосластой костью. Пять пирожков с мясом, четыре угреподобные рыбины, заглоченные целиком, с головами и скелетами. Гарнир из печёного картофеля, плошка лапши в бульоне, семь варёных яиц со скорлупой, и ещё два, порезанных, в каком-то салате с креветками. Жареный фазан, котелок с кроличьими лапками...
Не ведающая удержу лиса при всей её лютой способности к пищеварению, обожралась до икоты и округлилась сверх всякой меры, но уничтожила всё, не пощадив ни графин с фруктовым соком, ни эклеры, ни фигурно украшенные пирожные.
— Ух, было бы вас четыре, — вздохнула она, доедая последний из трёх пухлых, бархатистых персиков. — Точно бы лопнула! А так, эксперимент... считаю удачным.
Лиса сбегала в туалет, затем в ванную, умылась, почистила одежду от капель всяких соусов и жирных пятен, после чего вернулась к телефону, спеша вызвать прислугу. Враги точно без дела не сидят, пока она тут обжирается! Надо скорее одеваться и красоту наводить, а потом бежать собирать и вооружать всех бедолаг, паникующих от отсутствия настоящего, готового к сражению командира!
15:35
Карета с гербом клана Такеда, в отсек для багажа которой погрузили двухсоткилограммовый ящик с золотыми банковскими монетами и шесть сумок с деньгами, рессорами просела дважды. Первый раз, под весом золота. Второй раз, когда в пассажирский салон взгромоздилась пухлая дама в дорожном клетчатом платье чёрно-алого цвета. Напротив неё, забравшись через дверь с другой стороны кареты, уселась девушка в изящном платье и накидке из небесно-голубого атласа.
Обе были очень скромно украшены бижутерией, но держали в руках пухлые дорожные сумки, открыв которые любой рисковал минуты на две поймать паралич изумления от сияния алмазов, рубинов и изумрудов.
На два свободных места торопливо взобрались две особо приближённые к дамам служанки, без которых леди совершенно не представляли комфортное существование. В их сумках были важнейшие документы и самые дорогие предметы роскоши из особняка, вроде украшенных сапфирами золотых настольных часов, или композиции "Пиратский клад" с настоящими драгоценными камнями, миниатюрными предметами и монетками из чистого золота.
— Поехали! — выглянув в окно кареты, крикнула вознице Такеда Судзу, только что овдовевшая жена главного кланового казначея.
Наёмники открыли ворота, выпуская со двора десять конных воинов, за которыми последовала карета и навьюченная коробками телега, а за ними пристроились две сотни пеших солдат. Никто даже не обернулся на полтора десятка слуг и служанок, оставшихся сиротливо стоять на ступенях у главного входа в брошенный особняк. Беспокоиться о них? Нелепость. Может ещё жалеть об оставленной мебели или коврах?
Ещё две сотни пехотинцев ждали на выходе из района особняков, выстроившись в походные порядки и приготовившись сопровождать карету с благородными дамами, богатейшими, наверное, во всей северной части империи.
— Куда хочешь поехать, Токи? — больше желая успокоить саму себя, обратилась вдова казначея к своей дочери. — В страну Озёр, где мы купим себе пару городов и сотню деревушек? Или сложим деньги в банк империи Песков и отдохнём пару лет на морских курортах?
Леди Токико прижимала ладонь к челюсти, всё ещё ноющей после вчерашнего удара, и пыталась улыбнуться.
— У меня в столице Песков есть друзья. — сказала она. — Я им письмо напишу и они примут нас, мама. Отдохнём пока у них? Узнаем, чем закончится эта ужасная война, а потом решим, что делать.
Армия вышла на главный торговый тракт, прошла через жилые кварталы, вышла к руинам заброшенной верфи и вдруг свернула на дорогу в сторону аэропорта.
— Главные ворота захвачены бандитами. — сказал, склонившись к окну кареты, предводитель наёмного войска. — Несколько сотен бойцов, с пушками. Пройдём через взлётное поле аэропорта и выйдем за стены.
Увы, на дороге к аэропорту вдруг возникла баррикада и наперерез отряду вышли с дух сторон группы краснокожих малорослых воинов, закованных в самодельную броню и вооружённых копьями. Юхи, в пору угасания верфи завезённые с северных горных стран как дешёвая рабочая сила и устроившие в Нихонмацу собственный анклав. Лютые люди, в их районы в лучшие годы города даже отряды стражей закона не рисковали заходить.
— Назад! — скомандовал предводитель наёмников. Отряды ронинов попятилась, тесня карету и телегу. — Сюда! — плавно, без спешки, армия отступила и двинулась через полузаброшенный проулок в руинах. — Стой! Приехали.
Карета внезапно остановилась. Не успела леди Судзу сообразить что надо выглянуть и поинтересоваться что случилось теперь, как вдруг двери кареты с обеих сторон распахнулись. Какие-то люди в сером рванье схватили испуганно вскрикнувших служанок и рывком выдернули их наружу, а на освободившиеся места тут же уселись двое страшилищ. Напротив вдовы казначея на сидение плюхнулась женщина с безобразно грузным телом, но удивительно костлявым лицом. Гнилые жёлтые зубы, сальные чёрные волосы и грязные, мятые одеяния храмовой жрицы превращали её в подобие жуткой мифической старухи, которой сердитые родители отдают на съедение непослушных детей.
— Добрый день. — сверкая глазами, оскалилась страхолюдина. — Верите ли вы в бога?
Не отвечая на вопрос сумасшедшего чудища, леди Судзу глянула на того, кто уселся рядом с ней, напротив её дочери. Ещё один кошмар. Жуткий костлявый парень лет двадцати, с перекошенным лицом безумца и страшным шрамом вокруг головы, таким, словно бы ему кто-то снял верхнюю часть черепной коробки, полюбовался на открытый мозг, а потом нахлобучил кусок черепа обратно, как крышку от кастрюли.
Одетый в изуродованные обноски какого-то жреца, он выпучив глаза смерил взглядом сидящую перед ним остолбеневшую дочь казначея, сложил ладони лодочкой, склонился и подул в них. Обе благородные дамы от изумления даже страх на мгновение забыли, когда в ладонях жуткого жреца вдруг зародилось и начало расцветать тёплое золотистое сияние. Не целебная зелёная Ци, смесь синей и золотой, а чистый, божественный свет! Что это за чудо?!
Костлявый протянул руки вперёд и вылил это сияние на леди Токико, словно воду. Девушка охнула, порозовела, томно задышала и расслабилась, со стоном наслаждения впадая в наркотический транс. Костлявый тут же, с выражением блаженного счастья, полез к ней обнимать и целовать.
— Мой сын, вернувшийся из садов Золотого Бога сосудом божественной воли! — с восхищённым придыханием заявила страхолюдина в одеяниях жрицы. — Его душа и разум остались в священных садах, а сквозь тело благодать бога счастьем изливается в сердца прозревших и слепцов!
Костлявый, роняя хлопья пены с кривящейся гнилой пасти, принялся с нетерпеливой суетливостью задирать на беспомощной леди Токико множественные напластования юбок, а леди Судзу, очнувшись от ступора, вдруг осознала, что золотистая божественная Ци не всегда знак добра, и то, какой ужас происходит с её дочерью. Резко повернувшись, она отдёрнула занавеску, закрывающую окно кареты и выглянула наружу, чтобы позвать на помощь, но слова застряли у неё в горле.
Метрах в пяти от экипажа, стоящего в окружении тёмных заброшенных зданий, четверо серых людей держали за руки и ноги выдернутую из кареты служанку. Девушка дёргалась и выгибалась всем телом, отчаянно пытаясь освободиться, а пятый оборванец, набросивший на шею несчастной верёвку, свирепо скалился и затягивал петлю с такой силой, что у перепуганной служанки на багровеющем перекошенном лице от боли вылезали из орбит глаза. Прекрасный цветок особняка Такеда погибал в руках руинного рванья, и на всё это, с выражениями садистского интереса на мордах, таращились столпившиеся вокруг наёмники. Те самые, на подкуп которых она только что потратила миллионы!
— Мне говорили, что ты была ярой продвиженкой идеи об упразднении городской стражи. — сказала жрица Золотого Бога. — Силы закона так коррумпированы, так излишне жестоки! Карательная система не исправляет, а калечит людей! Верно? Ты протолкнула на командные посты своих сообщников, что плавно и осторожно урезали обеспечение стражи, провели оптимизацию всех структур и сокращение штатного состава. Чтобы никто не возмущался, ты платила деньги за высосанные из задниц истории о произволе стражей, пихала людям в головы трагедии о невинно оклеветанных, измордованных и погибших. Ты спонсировала десятки акций протеста. Выгодно вложилась? Сколько миллиардов ты и твой муж сэкономили на зарплатах и нуждах городских сил безопасности? Наверное много. Счастлива теперь? Мы тоже. Кроме украденных денег, ты заслужила ещё кое-что, леди Такеда Судзу. Мы все, и наш бог, очень довольны твоей работой. Прими же, сейчас... — страхолюдина протянула лапы и обхватила пальцами шею женщины, бестолково, неуклюже заслонившейся руками, разрыдавшейся и попытавшейся умолять о пощаде. — ...Благодарность нашего бога!
Идиотская выходка всполошившей город банды, невесть с какой дури решившей атаковать район особняков, опрокинула стройные планы бандитов, но никакой катастрофой не обернулась. Слишком слаб был противник.
Резко поднятые по тревоге банды, после некоторого сумбура, уверенно начали захват. Без малейшего сопротивления были взяты жилые районы среднего города. Замок Такеда, разбитый и горящий, встретил захватчиков настежь раскрытыми воротами и полнейшей пустотой внутри. Аэропорт, железнодорожный и речной вокзалы были взяты так же легко. Следом пал район особняков, захваченный сразу же, как только четыре сотни наёмников, сопровождающие карету леди Судзу покинули прилегающие территории. На фабрики и заводы Нихонмацу в разгар рабочего дня заявились вооружённые люди, измордовали нескольких начальников и приказали всем сохранять спокойствие до дальнейших указаний. Остались не подконтрольными только три района верхнего города — храмовый комплекс, торговые ряды с супермаркетами, и жилая зона богатых дельцов, со складами товаров. Вокруг них по небывалому всплеску разума, стены были сохранены, а на башнях и у закрывшихся ворот появились готовые к бою вооружённые люди.
Чрезвычайно малочисленные.
Из-за неслаженности действий и потери эффекта внезапности, бандиты упустили спешно собравших снаряжение и отступивших из нижнего города стражей закона. Сотни полторы сохранивших верность присяге стариков и идейных недоумков. Ещё две сотни ополчения и три сотни рабов-асигару было у торговцев изначально, а вот наёмников, к сожалению, давно перекупленных и перешедших на сторону людей Кадзиро, из непокорных районов в большинстве вывела дура Судзу. Сделала им предложение, от которого слишком подозрительно было отказаться. Но и это роли не играет. Двух оставшихся сотен вполне хватит на диверсию в случае, если торгаши упрутся задницами в камень и вздумают сопротивляться новой законной власти. А если не хватит, то прикупленные в северных странах орудия и захваченный дирижабль разнесут укрепления торгашей в считанные десятки минут. Не хочется просто громить сараи с курами, несущими золотые яйца. Гораздо выгоднее поставить торговые гильдии перед фактом смены власти и начать сотрудничать, взимая налоги, налаживая связи и предлагая новые товары, собственного производства.
Маленькая счастливая страна в руках торговца счастьем, разве это не верх восхитительных мечтаний?
Ах да, позорные ошмётья старших семей клана Такеда ещё укрылись там же, в торговых кварталах. Их судьба давно предопределена. Конкуренты у власти никому не нужны. Всех их мужиков — под нож, а девок — в жёны победителям! Сброд ронинов со всего света смешает с благородными самурайшами кровь, и станет новым кланом Такеда, под рукой у нового великого даймё — Такеда Кадзиро!
— Безумная Кин просит разрешения начать захват храмового комплекса. — доложил радист.
Жрецов, жриц, и тех бедолаг, что нанялись им в охрану, можно только пожалеть. Фанатики Золотого Бога, возникшие по всему северу империи словно из небытия, готовы были рвать зубами весь окружающий мир, но при упоминании служителей мёртвых богов в их дружелюбном сообществе начинался настоящий шторм ядовитой и сумасшедшей желчи.
— Передайте, что они могут начинать, с моими наилучшими пожеланиями. — приказал радисту Кадзиро. — И готовьте переговорщиков. После того что случится в храме, весь город станет гладким и послушным, как шёлковая тряпка.
* * *
В довесок к статусу благородной богачки, трофеем с предательницы лиса получила полный комплект вещей и нарядов выходного дня для возвышенной, утончённой леди. Чистое наслаждение! В таком платье, с такой сумочкой и веером, можно блистать, покорять и направлять заблудших лёгким мановением руки! Кто устоит против её шарма и гипнотической красоты?
Трофейное платье. (в музее)
Пока две вызванные на помощь служанки помогали Кицунэ облечься в нижнее платье и затянуть корсет, прибежала ещё одна служанка, с поклоном доложившая, что прибыл господин лейтенант Такеда Тетсунори, узнавший что леди Мегуми находится здесь и желающий поговорить с ней.
Первый солдат из начинающей рождаться армии? Чудесно! Чудесно!
— И с ним леди из Единства Культуры. — добавила служанка, с восторженным вздохом всплеснувшая руками. — Такая красивая!
Сердце Кицунэ дрогнуло. Что, парень уже с подружкой? Плохо. Это усложняет дело раз в пятьдесят! Насколько она знала, люди из Единства те ещё упёртые ослы на теме невмешательства, и если сейчас эта красотка вздумает с другой стороны самурая тянуть, с дурацкими требованиями немедленно спрятаться в замке и наблюдать за катастрофой со стороны, то что с ней делать? В окно выкинуть? Но тут такой крепкий стеклопакет! Покалечится же.
Лиса, не желающая терять время на завершение одевания, приказала прикрыть её ширмой и пригласить гостей войти, а едва те переступили порог гостиничного номера, извинилась за столь неудобный для общения момент.
— Не думаю, что у нас есть свободные минуты на ожидание. — заявила она. — Господин лейтенант, вы сейчас — старший по званию в вооружённых силах клана?
— Да, госпожа Мегуми, но я не стал бы называть вооружёнными силами тридцать шесть солдат, считая меня, не дезертировавших вместе с конями и оружием. Все, кого не сдерживает забота о близких, увидев истинное положение дел, разбежались. Есть ещё сотни две ополченцев клана, женщины и дети старшего возраста, и около сотни непримиримо желающих драки боевых коней. Этими силами мы намерены прорываться из города. Вам предлагаем идти с нами. Младшие семьи, разграбив брошенный особняк казначея, уже движутся напролом к внешним стенам. Мы последуем их примеру и готовы уйти немедленно, пока торговцы ведут переговоры с бандитами о капитуляции. С нами, — самурай глянул на вставшую рядом с ним девушку из Единства. — Могут пойти любые люди, которых вы пожелаете позвать с собой.
— Это очень кстати, — едва дождавшись, пока самурай замолкнет, встряла офицер Единства. — Потому что я, как представитель Единства Культуры, требую чтобы ваши слуги, госпожа Мегуми, освободили самовольно захваченную ими собственность нашей организации.
— Что?! — Кицунэ встрепенулась, заставляя взволнованно отпрянуть служанок, застёгивающих на ней лиф платья и укладывающих пышные юбки. — Гостиницу вашу освободить?! Это кто там такой жадный и бессердечный?
— Старший агент по связям с общественностью, леди Фудзивара Юзуки! Мицуми-сан, мне неудобно общаться с вами в присутствии людей, не принадлежащих к организации, но будьте уверены, я обсужу с вами и допущенный вашими слугами произвол, и нарушение профессиональной этики, в ваших попытках оспорить мои приказы!
— Юзуки-сан, вы занятой человек, и может быть не заметили, но Нихонмацу погибает. Весь регион под угрозой отторжения от империи. Мой муж погиб в бою, дочь жестоко избита, а меня саму пытается затащить себе в жёны ходячий кошмар и конченый ублюдок по имени Оотоко Кадзиро! Из-за всего этого я немного нервничаю и не хочу обсуждать с вами ничтожные мелочи вроде безобидного произвола в гостинице.
— Безобидный?! Ничтожные?! А ты подумала, что будет, если захватчики решат, что мы добровольно отдали имущество и территорий Единства в пользование вашим людям?! Это объявят актом поддержки одной из сторон и предъявят нам претензии, а потом нападут! На нас!
— Я хочу встретиться с Управляющим. — Кицунэ, полностью одетая в платье благородной леди, вышла из-за ширмы и села на стул у зеркала. Подошедшие служанки занялись её волосами, а она открыла сумочку и вынула косметичку. — Мне нужны все солдаты Единства и подкрепления из других замков. Наши увальни тренируются всю жизнь, пора им получить к своим навыкам хоть немного боевого опыта.
— Ты с ума сошла Мегуми?! — вытаращив глаза, не сдержалась леди Единства, которую Кицунэ смерила внимательным взглядом с головы до ног, оценивая расшитый золотом белый мундир, юбку и изящные высокие сапожки с милыми бантиками на внешней стороне лодыжек. — Единство не вступает в конфликты мировых войн!
— Где ты увидела конфликт международных войн, Юзуки? — гневно парировала Кицунэ. — На нас напали не иностранные интервенты, а руинные разбойники, с которыми никто не заключал никаких договоров! Единство что, не станет защищаться, даже если бандиты войдут в замок и начнут убивать наших девочек? Даже тогда Управляющий, наверное, будет посылать своих старших агентов, чтобы они приставали к людям, занявшим их гостиницу! Очень, очень важное и умное дело!
— Как младший агент, ты должна подчиняться приказам! Мы не можем провоцировать... повстанцев... на нападение на нас! Что за проблемы на ровном месте?! Я уже поговорила с господином Тетсунори, он готов оказать услугу Единству и забрать с собой слуг со спорной территории!
— Господин Тетсунори, как вдова лорда-наместника, и нынешний глава клана, приказываю вам не оказывать услуг леди Юзуки. Клан Такеда — не сопливые мальчики, чтобы потакать идиотским капризам! Соберите всех оставшихся с нами солдат и ополчение, а затем затребуйте экстренное совещание с главами торговых гильдий!
— Вы собираетесь сражаться, Мицуми-сама? — не удержав скептическую ухмылку, осведомился лейтенант, в котором Кицунэ ещё по голосу сразу же узнала того самого самурая, что сначала выслушал её предупреждение около захваченного бандитами особняка, а потом защитил каменной волной людей от выбитых из крыши здания осколков. Какой мужчина! И людей спас, и из города готовится сбежать последним!
— Не совсем верно, Тетсунори-сан. — ответила лиса, сверкнув на самурая хищно прищуренными глазами. — Я собираюсь размазать поганого ублюдка Кадзиро по руинам верфи, и закатать рядом всех его позорных подонков! Мне потребуется ваша помощь, господин лейтенант, но я не стану закатывать истерик, если вы, в любой момент, увидите, что ситуация слишком тяжела и решите уйти с поля боя. То же самое относится и к воинам Единства, Юзуки-сан. — Кицунэ глянула на девушку-красотку, продолжающую таращить на неё шальные глаза, как на сумасшедшую. — Пожалуйста, сообщите начальству о моих намерениях и попросите прислать компетентного человека.
— Ты точно не в своём уме. — скривив напомаженные губы, с возмущением и презрением заявила Юзуки. В точности как какая-нибудь хабалка в торговых рядах. — Тетсунори-сан, после пережитых потрясений, леди Мегуми нуждается в помощи психиатра...
— Леди Юзуки, вы разговариваете с женщиной, пережившей слишком много потерь, и впавшей в лёгкое бешенство! — лиса поднялась с кресла и угрожающе сделала пару шагов к осёкшейся на полуслове девушке. — Ещё одна попытка меня унизить, и я клянусь, вам самой потребуется помощь травматолога! — Кицунэ отступила от леди Единства, схватила с одной из тумбочек цельнометаллическую статуэтку в виде воина, укрощающего боевого коня и, сдавив её, почти без применения энергии Ци смяла металл голыми руками. Скомкала, скрючила произведение искусства и протянула его леди Юзуки. — Подержите. Держи, сказала, пока на ногу не уронила! В ней килограммов пять! И звони начальнику, вон телефон! Пусть решают компетентные люди, сражаться нам, всем вместе, или позволить перебить себя поодиночке! Тетсунори-сан, за мной! Есть у вас сведения, где я могла бы пересечься с главами торговых гильдий? Ведите!
Оставив побледневшую леди Единства, нервно сжавшую в руках изуродованную статуэтку, Кицунэ, а за ней и лейтенант самураев, покинули гостиничный номер. За ними, насмешливо сверкая глазами на шокированную красотку из Фудзивара, плавно выпорхнули служанки. Леди Юзуки, очнувшись, хлопнула пару раз глазами, поставила невинно пострадавшее украшение на пол и выскочила из комнаты, не собираясь отставать от сумасшедшей бунтарки.
Гостиничный номер опустел, только в спальне, в уютной постели и под тёплым одеялом осталась лежать неспокойно вздрагивающая во сне леди Мицуми. По лицу её пробегали тёмные тени кошмарных сновидений, а над городом вокруг, от ужаса и паники сотен тысяч людей, медленно мерк солнечный свет. Всё вокруг сыпалось в грязь и погибало, безысходность сковывала холодом людские сердца, но через сгущающуюся тьму к последнему центру сил сопротивления двигалась крошечная золотая искра, одержимая неутолимой, буйной и яростной жаждой боя.
* * *
16:35
Храмовый комплекс Нихонмацу тоже выглядел надёжным убежищем, в котором можно было переждать самое тяжёлое и опасное время. Сюда, с самого утра, стекались люди и когда начались настоящие проблемы, двум сотням наёмников, принявших контракты на защиту храма, нашлась работа. Сначала, выгнать всю серую массу простых граждан под предлогом, что среди них могут оказаться бандитские шпионы и диверсанты. Встать цепью перед воротами и пропускать внутрь только представителей культурной элиты. Разнообразную богему, мелкую аристократию, чиновников и богатых дельцов. На всех желающих спасения у храма в случае осады попросту не хватит продовольствия. Пусти толпу, и через пару дней они сожрут любые запасы.
— Дорогу! Дорогу! — пятёрка конных самураев в желто-синей броне окриками и тычками копейных древков заставила толпу раздаться в стороны. Карета, телега с коробками денег и четыре сотни воинов прошли к главным воротам храма. — Леди Такеда Судзу, со своей дочерью Токико и сопровождением, просит встречи с её добрым другом, верховным жрецом Хиджири. — наёмник протянул страже у ворот переданные ему документы леди Судзу, но лишь мельком глянув на них, солдат в оранжево-красных доспехах кивнул и связался по рации с начальством.
Разрешение было незамедлительно получено. С башен храма, конечно же, прекрасно видели и карету, и телегу, и солдат, что будут крайне полезными в деле обороны крепости.
— Четыре сотни наёмников? — радостно потирал руки верховный жрец, спеша вниз по лестнице от второй линии укреплений, возвышающихся вокруг центрального холма. — Чудесно! Чудесно! Отдадим им нижнее кольцо на оборону, а сами закроемся в верхних...
Ничего удивительного, что леди Судзу не смогла прорваться прочь из города. Прознавшие о деньгах, бандиты напряглись и перекрыли ей пути отхода. Их там, за стенами — тысячи, если не десятки тысяч, и продержаться наёмники смогут только если засядут в укреплениях. Из соседних храмов обещали прислать эвакуационную группу, с боевыми дирижаблями. Нужно продержаться пару дней, и ради места на транспортном дирижабле, несчастная вдова казначея будет рада поделиться немалой частью спасённых денег.
В сопровождении двух жриц и четвёрки охранников, жрец подошел к карете, остановившейся в окружённом священными сакурами дворе за первым кольцом стен. Золотой герб самурайского клана гордо блистал на дверцах кареты. Входящие в раскрытые ворота отряды жёлто-синей пехоты растекались вдоль стен вправо и влево, спеша войти в крепость, чтобы тяжёлые створки можно было закрыть за их спинами.
Дверцы по обе стороны кареты открылись и первыми на мостовую храмового двора соскочили две девушки в хорошо знакомых верховному жрецу платьях служанок дома Такеда. Какие-то тощие и заморенные, со странным болезненно-серым цветом лиц, но жреца слишком измучили волнения и переживания, чтобы сразу обращать внимание на такие мелочи. Служанки расторопно открыли двери пошире и поклонились, а жрец коротким жестом руки приказал двум своим охранникам помочь дамам выйти из кареты.
— Рад приветствовать вас, моя драгоценная леди Судзу. — сказал он, глядя на то как дама в клетчатом ало-чёрном платье вкладывает скрытую чёрной кружевной перчаткой и унизанную перстнями руку в латную перчатку храмового стража и неуклюже пытается выбраться из кареты, нащупывая сапожком с высоким каблуком узкую ступеньку. — Вы носите траур? — жрец смотрел на ажурную чёрную вуаль, обмотанную вокруг головы его гостьи. — Я слышал о крушении дирижабля, в котором находился ваш достопочтенный, благородный муж. Примите мои соболезнования, это такой ужасный кошмар!
Второй страж поспешил на помощь первому, чтобы подставить даме плечи и извлечь толстуху из несчастного экипажа, как вдруг девушка в светло-синем атласном платье на другой стороне кареты, которой подал руку готовый помочь страж, вдруг протянула к нему сложенные лодочкой руки и раскрыла ладони, низринув на дрогнувшего от неожиданности солдата целый поток золотого сияния со своих шёлковых перчаток.
Страж на мгновение замер, не понимая что произошло, а сияние без сопротивления впиталось в его броню, прошло сквозь металл и ткани одежды, влилось в сердце и мгновенно распространилось по всему телу солдата.
Самурай, утопая в неодолимом, сказочном блаженстве, потерял ощущение окружающего мира и рухнул, не почувствовав удара о землю. Не успев увидеть того, как мнимая леди Токико поднимает руки к обёрнутому вокруг лица шарфу, тянет ткань вниз и открывает безобразное, костлявое лицо сумасшедшего фанатика. Костлявый, сияя восторженной, блаженной улыбкой, показал поверженному врагу язык, а вокруг уже, словно буйное пламя, расцветало кровавое безумие, охватывающее всё новых людей и территории.
Тень божественной длани, переодетая для маскировки в униформу убитой адептами служанки, вдруг скрючилась и выблевала себе на руки килограмма два металла. Заглоченного ранее в форме шариков и напитанного энергией Ци до такой степени, что сталь по воле мастера Земли обратилась в подобие слизистой жидкости. Сияющая зеленью положительного заряда Ци, эта слизь залила руки девушки, и вдруг, обнимая кисти словно перчатки, молниеносно сформировала крепчайшие, блистающие металлом когти.
Добавлена иллюстрация в "Выверты".
Самурай, почувствовавший всплеск излучения Ци позади себя, вздрогнул и начал оборачиваться, а тень сверхчеловечески быстро взмахнула руками и рубанула его, крест-накрест когтями поперёк туловища, в районе поясницы. Сияющие зеленью, когти прошли сквозь сталь и плоть самурая, как раскалённые ножи через мягкое масло. Одним ударом фанатичка перерубила позвоночник стража и превратила в фарш все его внутренности ниже грудной клетки.
Не удовлетворяясь этим, мнимая служанка взмахнула рукой, нанося тычковый удар и когти её вытянулись в шип, пробив тыльную сторону шлема оседающего на подломившихся ногах солдата.
Другой солдат, помогавший выбраться из кареты мнимой леди Судзу, успел вскинуться и напрячься, как вдруг ему на спину приземлился возница. Ногами прямиком на громадный металлический щит, что великан взял в виду возможности полномасштабных боевых действий. Безоружный, швырнувший прочь бесполезный для него хлыст, возница прижал ладони к щиту самурая и щедрым потоком направил в него волну зелёной Ци. Пущенная в метал собственная Ци владельца доспеха, к изумлению солдата, мгновенно поляризовалась с положительным зарядом нападающего и переходила под контроль врага. Мгновение, и вся масса металла щита была захвачена. Размягчаясь, словно ватное одеяло, щит с жадностью прильнул к своему прежнему владельцу, обхватил торс и плечи солдата, крепко прижимаясь к доспеху, в котором через ещё одну долю мгновения произошла та же смена поляризации Ци что и в щите. Фанатик уронил на шлем самурая струйку слюны из блаженно перекошенной пасти, а затем доспех стража вдруг смялся, словно тысячи паровых молотов ударили в него со всех сторон одновременно. Кровь и раздавленная плоть брызнули из стыков брони.
Возница покинул карету, но совершив прыжок, на его место выскочила вторая девчонка в униформе служанки. Та, что открывала дверь кареты с другой стороны от встречающих. Вскинув руки к лицу она сложила ладони трубочкой и, сделав глубокий вдох, трижды дунула в них так, чтобы напитавшийся энергией Ци воздух из лёгких прошёл под сложенными полукольцом пальцами. Каждый палец порождал кольцевой вихрь, концентрирующий, уплотняющий поток Ци и добавляющий энергию в бешено завитые, положительно заряженные клубки. С громкими хлопками, сгустки Ци обращались в сжатые до предела раскалённые сгустки плазмы и вышибались вихрями из воздушной трубки, ставшей импровизированным аналогом орудийного ствола.
Последний, четвёртый страж, успевший выхватить меч и потянуться за спину за щитом, получил три удара, два в грудь и один в голову. Доспех и тело прожгло насквозь, плазменные сгустки вонзились в землю, с шипением плавящейся породы исчезая в её глубине. Самурай, от которого вдруг резко потянуло вонью палёного мяса, даже не вскрикнув, рухнул на колени и повалился ничком.
— О боги! — охнул верховный жрец при виде страшной расправы и того, как жёлто-синие наёмники вдруг выхватывают ножи и набрасываются на заоравших в страхе и ярости оранжево-красных. — О боги!!!
Две жрицы, приставленные оберегать верховного жреца и прислуживать ему, испуганно завопили и, отшатнувшись от своего подопечного, бросились бежать обратно к уводящей вверх по склону лестнице.
Фигура в клетчатом дорожном платье резко вскинула руку, направляя расправленные веером пальцы на убегающих жриц и обе служительницы храма, с испуганными воплями упали. Попытались подняться на внезапно отказавших руках и ногах, но смогли только неуклюже корчиться на земле и орать от паники.
— В грязь, трупный червь. — фигура протянула руку к верховному жрецу. Ноги того отказали и толстяк неуклюже упал, едва успев кое-как самортизировать руками.
— Вот ты ж... — пыхтя, он сосредоточился, собрал Ци и подавил влияние чужой Ци на свою нервную систему. — Недурственный контроль и сила заряда. Ты из павших храмов страны Морей? — толстяк поднялся, а пятёрка убийц подошла к нему, встав перед жрецом полукругом. — За реликвиями пришли? Не знаю только, что у нас особо ценного такого? Спросили бы, я бы вам без крови что-нибудь подарил, но теперь... — он снял с пояса булаву и сосредоточился, окутываясь слабым призрачным зелёным пламенем. — ...Разговора не будет!
Мощнейшая волна зелёной Ци ударила от фигуры в чёрно-алом клетчатом платье. Жрец напрягся, блокируя вплетающуюся в его энерготок чужеродную силу, но врагам нужна эта атака была больше для отвлечения. Одна из служанок и возница молниеносно сорвались с места, замахнулись стальными когтями и рубанули, срезая жрецу кисти рук. Вторая служанка дважды выдохнула сквозь воздушную вихревую трубку, сгустками плазмы пробивая толстяку колени.
Взвыв от боли, жрец упал и направил силы на самоисцеление, жадно цепляясь за жизнь. Его не убили сразу, значит для чего-то он этим ублюдкам нужен? Хотят выкуп получить?
— Лежать! — несколько раз, перебарывая сопротивление, фигура в клетчатом ударила жреца волнами своей Ци, и толстяк беспомощно обмяк на земле. — Не рыпайся, служитель трупа, тогда ещё чуть-чуть отсрочишь своё свидание с вашими издохшими богами!
Служитель трупа? Издохшие боги? Так о жрецах и спящих великих духах говорят только сектанты демонических культов!
Фигура в клетчатом подняла руку и стянула с лица чёрную вуаль, открыв взгляду пленника своё костлявое, серое лицо с сияющими явно нездоровым счастьем глазами и не чищенной, вероятно никогда, гнилозубой пастью. По лицу сумасшедшей пролегали алые дорожки крови, а из-под прижатых шляпкой, легко узнаваемых каштановых кудрей леди Судзу, вниз свисали сальные чёрные волосы. Точно такие же кудри и полосы крови украшали голову костлявого парня, влезшего в женское атласное платье. Нет, эта нечисть не может быть даже впавшими в бандитизм служителями храмов из погибшей империи Морей. Выродки из демонических культов. Только им могло показаться забавным нахлобучить себе на голову скальпы, содранные с других людей.
Жрец собрал последние силы и направил Ци в собственные глаза. Сеть вздувшихся вен паутиной покрыла его побагровевшее лицо, но унаследованная от отца, сила шиноби Ветвей не подвела и "Взгляд Бога" открыл ему истинную суть врагов.
В груди костлявого безумца, обнимая сердце, сиял золотистой Ци чужеродный предмет. Явно искусственного происхождения, оплетённый немыслимо тонкой вязью силовых знаков, превышающих плотностью любые схемы, которые жрец не только видел раньше, но и мог себе, в фантазиях, вообразить. Наносились под микроскопом? Тысячи людей, тончайшими иглами, микрон за микроном, покрывали этот золотой клубок вязью силовых схем и ни разу ни у кого не дрогнула рука?! Невозможно. Немыслимо!
Но золотой клубок существовал и от него во все стороны отходили десятки энергетических шлейфов, тянущихся к вогнанным в головы и сердца безумцев золотым иглам. От игл волнами расходилась энергия Ци, поляризуя и насыщая положительным зарядом биотоки тел адептов. Немыслимая вязь силовых знаков на коже и костях каждого. Накопители-импланты в узлах энерготоков и следы хирургического вмешательства на мозгах.
— Увидел дары Золотого Бога? — расплылась в счастливой улыбке страхолюдина в клетчатом дорожном платье. — Благоговей, ничтожество! Высший вернулся в наш мир! Но его благодать не с вами, жрецами погибших! Его любовь дарована нам! А для вас есть только агония и смерть! Ты! Ты, ничтожество, допустившее гибель богов! Посмотри на себя! Ты даже недостаточно красен, для храма Огня!
Подтащившие беспомощно корчащихся и завывающих жриц, адепты со стальными когтями резкими рывками острейших лезвий располосовали обеих и принялись заливать верхового жреца хлынувшей кровью, с головы до ног.
— Ты станешь нашим флагом, и объявлением войны всем культам мертвецов! — заявила страхолюдина, сделав знак рукой, указующий на одну из священных сакур, окружающих мощёный мозаичной брусчаткой двор храма. Когтистые тотчас бросились к дереву, срубили его и разделали, выкромсав из ствола длинный, толстый столб. Подтащили, уложили на него судорожно хрипящего жреца и, вооружившись вырванными из брусчатки камнями, железными скобами прибили руки и ноги толстяка к столбу.
— Поднимай! — дружными усилиями троих адептов и ещё нескольких подбежавших костлявых, столб с повисшим на нём человеком поставили вертикально. — На стену его! Поставим над воротами, чтобы все! Весь город видел истинную волю богов!
Богов? Нет ничего божественного в хирургических операциях и микросхемах. Люди...
Роняя злые слёзы стыда и бессилия, верховный жрец храма давно уснувших богов хрипел от боли и скрежетал зубами.
Только люди могут извратить любые светлые силы так, что творимые этой силой дела не будут отличаться от безумных зверств демонических культов!
Боец ополчения в башне над аркой главного входа торгового квартала испуганно вскрикнул, указывая рукой в сторону окутавшегося алым заревом храмового комплекса, грохот и лязг в котором, вместе с воплями сражающихся, начал утихать.
— Смотрите! Храм Огня! Храм Огня горит!
— А что ему ещё делать? — наёмник в фиолетово-синих доспехах, из поднявшихся в башню подкреплений, насмешливо развёл руками. — Храм Ветра взлетел бы на воздух, Земли — раскатался по камешку, Молнии — исчез во вспышке, и только храм Воды бы привычно смылся! Ну а Огня, вот, горит!
Ополченец хотел с яростью заявить наёмнику, что ничего спешного в этом нет, но подавился словами, увидев направленный ему в горло клинок меча.
— А ну, сброд, сложили оружие! — рявкнул наёмник, заставив ополченцев шарахнуться в стороны. — Никаких резких движений, или к мамкам отправитесь в чёрных мешках! Живо все к стене, и не разевать пасти!
В эти же секунды, выкаченная на главный торговый тракт перед воротами, крупнокалиберная осадная пушка бандитов громко рявкнула и послала в полёт каменный булыган. Снаряд ударил в ворота и выбивший внутрь здоровенный кусок обитой железом древесины. Десятка три крупногабаритных, бронированных бандюг бросились к воротам и, применяя дзюцу, живо расчистили проход. Хлынувшие внутрь, отряды захватчиков быстро взяли под контроль несколько сегментов стены. Вниз были скинуты изрубленные тела нескольких отчаянных ополченцев, что вздумали, себе на беду, сопротивляться.
В раскрытые настежь ворота, с демонстративным нахальством и самоуверенностью въехала на захваченной районе особняков дорогущей лакированной повозке дама в строгом деловом костюме, в которой леди Мегуми тотчас бы узнала свою мучительницу — личную секретаршу бандитского главаря, Алой Тени, Оотоко Кадзиро. Возница, прекрасно знающий улицы всего города, подхлестнул лошадей и повел повозку к зданию торгового совета. Негоже великому лорду, правителю города и всех земель, самому идти на переговоры с лавочниками и кладовщиками! Пусть они, смиренно склонив головы, тащатся к нему с выражением покорности, для разъяснения ситуации и получения приказов!
Бандиты империи Лесов.
Кицунэ, возомнившая, что наконец-то всё вокруг станет нормальным, впала в состояние шока, когда лейтенант вдруг наотрез отказался сажать её на своего боевого коня.
— Ищите себе другой транспорт, леди.
— Почему?!
— Если вас не придерживать, вы свалитесь, а придерживать, прошу прощения, я не собираюсь. Мне не нужно ещё одно обвинение в домогательстве и статус рецидивиста.
— Что за глупости вы сочиняете, лейтенант?!
— Года два назад, едва прибыв из академии, — ответил самурай. — Я позволил себе вот так подвезти до безопасных районов спасённую от грабителей девушку. Это сфотографировали, с разных ракурсов, а после, на суде, мне доходчиво объяснили, что я воспользовался беспомощным состоянием молодой дамы и позволил себе действия сексуального характера через объятие за талию, прижатие к себе и касание к груди. На одном из фотофактов, я ещё и смотрел на пострадавшую, очевидно совершая умозрительное изнасилование. Три месяца судебных дел и травли активистками, надёжно отбили мне желание допускать что-либо подобное впредь. Не подходите к моему коню, и держите дистанцию, леди. При малейшей мысли о том, что я могу касанием руки или неосторожным взглядом нанести вам неизгладимую моральную травму, у меня появляется склонность к опасным и неадекватным действиям...
Кицунэ резко обернулась, пустила из подошв туфель волны Ци и применила дзюцу элемента Земли, подав себя вверх поднявшимся из мостовой холмиком. В облаке взметнувшегося пышного платья, она подняла руки, обняла самурая за шею и, прежде чем он успел опомниться, поцеловала его. В губы. А через миг, не дожидаясь когда лейтенант инстинктивно и испуганно её отшвырнёт, отскочила от него сама. Не дожидаясь, пока кто-либо очнётся от шока, лиса крутанулась, волной Ци вышибая из мостовой дюжину булыжников. Импульс Ци ударил во все стороны, подброшенные в воздух камни смело, запуская по улице каменный град. Грохот ударов о стены домов, звон разбитых витрин и окон. Панические вопли шарахнувшихся прочь людей.
— Это достаточно опасные и неадекватные действия? — сверкнув глазами, осведомилась Кицунэ у изумлённого самурая. — Мою душу не раните, лейтенант. Поехали! И напомните мне, в процессе боёв, сжечь здание судилища, в котором поганые вырожденки вздумали калечить таких замечательных мужчин, как вы!
Иллюстрация от нейросети добавлена.
Злое и весёлое пламя искрами скользнуло по жилам самурая, разжигая пожары по всему его телу. Он взглянул на зло и провокационно улыбающуюся ему женщину, сделал вдох. Что-то, впившееся в него стальными шипами, не позволявшее шевельнуться, осознать реальность, давящее и душащее, с треском сломалось под давлением вздувшихся мышц железной воли. Мир развернулся вокруг во всём его красочном многообразии. Взметнулась огненным ураганом до небес жажда жизни и борьбы.
Воскресший из ходячих мертвецов, мужчина без колебаний шагнул к женщине и, взяв её широкими ладонями за бока, поднял как пушинку, усаживая на закрытую бронёй холку коня. Ещё секунда, и самурай вскочил в седло, а Кицунэ прижалась к нему плечом и позволила обнять себя за талию, с удовольствием принимая защиту несокрушимой стальной стены.
— Одуреть... — едва не упавшая на подкосившихся ногах, леди Единства, Фудзивара Юзуки, таращила глаза на то, как серый самурай, ничтожная и инертная сошка, вдруг раздавшийся в плечах и наполнившийся силой, которой не чувствовалось в иных генералах, увозит прочь бывшую бледную тень, Такеда Мегуми, явно переставшую дрожать о том что о ней подумают в организации и столице. — Вирус какой-то что ли?! Через поцелуй передаётся?
Сердито глянув на обалдевших от восхищения служанок, что продолжали смотреть в сторону умчавшихся бесстыдников, она побежала в сторону собственной повозки, с беспокойно ожидающим её возвращения возницей. Тому не терпелось скорее вернуться в замок Единства и спрятаться за надёжными стенами.
— К зданию торгового совета! — выкрикнула она, безжалостно разрушая надежды возницы. — За теми двумя, скорее!
У главного административного здания района толпились люди. Простые горожане и вооружённые ополченцы, а так же несколько групп самураев в пёстро раскрашенной броне, тревожно кучкующихся в стороне от остальных. Известия о предательстве наёмников, разгромивших храм Огня и захвативших вход в жилые зоны торговых кварталов, разлетелись по городу. На любых крашеных теперь смотрели с крайним подозрением, но нападать боялись, потому как огрести от самих наёмников шанс был крайне велик, да и бандиты, всюду победившие, обязательно припомнят сдавшимся горожанам любой акт неповиновения.
Лишних людей к зданию не подпускали, но перед конным самураем в алых доспехах с гербами Такеда расступились и гражданские и ополченцы. Их провожали взглядами, полными самых разных чувств, но только когда солдат протянул руки и снял к коня даму в пышном бело-золотистом платье, к новоприбывшим отважились подойти двое, и это были не стражи или праздные любопытные, а охотники за сенсациями, репортёры.
— Прошу прощения, леди Мегуми, можно задать вам вопрос? — обратилась журналистка к леди, что при виде направленной на неё камеры тут же, парой отработанных движений руками элегантно поправила себе причёску и платье. — Что вы можете сказать о происходящем в городе?
— То, что Оотоко Кадзиро, свихнувшийся на производстве наркотиков изувер, похититель людей и убийца, совершил огромную ошибку, убив или разогнав из города всех дураков и подонков. Тех, что держали власть и своим идиотическим правлением погубили верфь, допустили обнищание населения, а затем и лютый подъём преступности! — Кицунэ грозно сверкнула глазами в нацеленную на неё телекамеру. — Я — освободилась! Мы все освободились от засилья идиотов, но цена этого — кошмарна, и мы все под угрозой вместо власти казнокрадов, взяточников и дураков получить власть полнейшего произвола грабителей, убийц и производителей наркотиков. Нихонмацу превратится в подобие руинной крепости, где простой человек, его жизнь и жизнь его близких не стоит ничего! Хотите такого будущего для города, региона, для самих себя?! Может быть, своей глупостью, равнодушием и попустительством мы все заслужили это, но я! Я не собираюсь так просто сдаваться, задирать лапки в позе дохлой мыши, и позволить Алой Тени наступить мне на голову! Я — не мышь! И все из вас, те, кто не готов признать себя мышью, услышьте меня! Пора просыпаться, или мы погибнем! Все, до единого! Наши дома разграбят, а нас самих отравят наркотиками и заставят работать до смерти за миску похлёбки с крысиным дерьмом! Ждите момента, люди! Слышите меня?! Я начну, а вы, — помогайте! Не лезьте со мною в огонь, но бейте! Бейте крыс, когда они начнут разбегаться! Пусть земля горит у них под ногами, по всему городу! Пока не вычистим от банд все районы и зону руин, нельзя убирать в ножны оружие!
— Но что вы можете сделать, Мегуми-сама? — изумлённо спросила репортёрша.
— Для начала, посмею отказаться от рабской и мышиной смерти! А затем, покажу Кадзиро и его сброду, что они в этом городе — незваные чужаки! Тетсунори-доно, сопроводите меня! Прошу простить, — она легким поклоном выразила почтение репортёрам и зрителям. — У нас много работы.
Репортёры поблагодарили и выключили камеру, ожидая что их работа на этот момент закончена, но лиса, мгновенно просчитавшая выгоду от присутствия средств массового оповещения населения, взмахом руки приказала им следовать за собой.
— Это ведь был прямой эфир, верно? — осведомилась она, направляясь ко входу в здание торгового совета.
— Да, госпожа, у нас нет возможности бегать с кассетами до телецентра и обратно, поэтому в агрегате у моего напарника за спиной — ретранслятор. Качество картинки резко падает, но выбора у нас нет.
— Ничего страшного, главное чтобы люди видели и знали что происходит. Скажите, вы из Единства? — Кицунэ глянула на офицера коммуникационной службы, леди Фудзивара Юзуки, что тоже примчалась к торговому совету и с кем-то говорила по установленной в повозке громоздкой рации.
— Да, конечно. — ответила репортёрша и засуетилась. — Сейчас, надену повязку...
— Тогда, скажите, какие у вас общие приказы? — в сопровождении стража и репортёров, Кицунэ вошла в здание и, следуя за самураем, направилась к ведущей наверх мраморной лестнице.
— Обычные для таких ситуаций. Не усугублять конфликт, не принимать чью-либо сторону, не провоцировать агрессию в сторону организации. По возможности делать всё, чтобы уменьшить число пострадавших.
— Ничего вроде "приготовиться вылизывать новую власть", или "создать для населения благоприятное мнение о бандитах"?
— Нет госпожа.
— Понятно. Непонятны только тогда, что эта наша... старший агент, на меня так враждебно глаза щурит. Неужели что-то личное? Нашла время!
Леди Юзуки, чуть ли не вбежав в двери здания, пристроилась позади процессии и последовала за всеми, явно на что-то настраиваясь и готовясь.
16:45
В главном здании для совещаний, собралось четырнадцать из двадцати трех богатейших и влиятельнейших представителей торгово-промышленных гильдий. Двое занимались важнейшими делами, явно намереваясь пытаться удрать из города с хоть какими-нибудь сбережениями. Ещё четверо вместе с семьями решили укрыться в храме Огня, и трое отправили туда семьи, а теперь метались по городу, не зная как спасать своих близких из полыхающего, разграбляемого комплекса храмов.
— Прошу прощения за вторжение, господа. — Кицунэ вошла в дверь, которую перед ней, с поклоном, открыл самурай. — Дело безотлагательное, потому я позволила себе опустить требования хорошего тона и прочих привилегий мирного времени.
Все промышленники и дельцы, четырнадцать грозных дядек, дружно поднялись и поклонились новоприбывшей, а лиса ощутила как по телу её побежали мурашки восхищения и самодовольства. Она тут — правительница! Всего этого города, и региона! Давно ли её, такую маленькую, били шокерами и заставляли работать на смертельном производстве? А теперь она стоит перед влиятельнейшими людьми этого города, и они, гады такие, сейчас будут её слушать!
— Господа! — гордо выпрямилась она под десятками взглядов со всех сторон и прицелом видеокамеры. — Мы, — на грани гибели! Аристократы, дельцы и простой народ, все, кто заперт в этом городе, рушимся в пропасть вместе с ним и уже практически превращены в бандитских рабов. Десятки тысяч буракуминов, руинной бедноты и бандитов из гетто младших детей огня, готовы хлынуть в районы среднего и верхнего города, чтобы мстить всем, кто жил лучше них и кого они смертельно ненавидят. Конечно же, всем интересно обсудить, кто виноват в закрытии верфи, обнищании множества людей, вынуждении бывших рабочих превращаться в бандитов ради собственного выживания, в завозе в город враждебно настроенных юхов и развале городских общественных структур. Мы десятки лет игнорировали симптомы приближающейся гибели города и общества, не замечая как все вокруг и мы сами сходим с ума! Что же теперь?! Будем продолжать вести себя как сумасшедшие, пока юхи и буракумины не заломят нам руки, утыкая лбами в пол? Не пора ли очнуться от десятилетиями творившегося вокруг наркотического бреда, господа?! Люди мы, или тряпки, готовые постелиться под ноги наркоторговцам и стать рабами у своих новых хозяев?! Каждый принимает решение сам, но я... — лиса протянула руку в сторону, коснулась ладонью мраморной колонны и, пустив в неё энергию Ци, применила дзюцу элемента Земли. Сформировала рукоять, потянула за неё и извлекла из колонны длинный мраморный клинок. — ...Но я не собираюсь ни отдавать город, ни позволять себя убивать! — взмахнув каменным мечом, она сформировала из клинка подобие остроносого клевца и с силой обрушила удар на центр стола, вокруг которого собрались главы гильдий. Тяжёлую дубовую крышку пробило насквозь. — Предлагаю всем, у кого включились мозги, сражаться вместе со мной!
— Возражаю! — резко выкрикнула леди Фудзивара Юзуки. — Господа, прошу простить моё вмешательство, но руководством Единства мне поручено уменьшить, как только возможно, количество жертв конфликта. У вашего противника — десятки тысяч воинов. Попытка поднять людей на борьбу с ними приведёт только к резне и глупой потере многих тысяч жизней. Леди Мегуми, похоже, повредилась рассудком и впала в истерику. Вызовите ей врача и дайте таблеток...
Выдернув из стола мраморный меч, Кицунэ взмахнула им и направила лезвие на испуганно отшатнувшуюся девушку.
— Уверяю вас, мой разум в полном порядке, и я готова устроить погром армиям бандитов! Вы — на их стороне? Хотите сдать город? Я надеюсь, руководители Единства смотрят эту трансляцию, и вы не выражаете их мнение своими пораженческими бреднями, Юзуки-сан! Если же действуете по их приказам, то, как всегда, стойте в стороне, и молчите, пока гибнут города! Я, как младший агент, исполняла инструкции Единства, все эти годы! И что же я получила?! Мой народ унижен и растоптан, благородные люди вокруг сошли с ума, семья погибла, и тысячи бандитов лезут в наши дома, чтобы всех убить! Это так вы, вдохновители, наша душа и разум, заботитесь об уменьшении числа жертв?! Дураки и предатели!!!
— Это истерика!
— Ещё слово, и я вышвырну тебя в окно, девчонка!
— Может быть, попробуете угрожать мне, Мегуми-сан? — камера повернулась, показав как в открытую дверь входит гордо выпятившая грудь, высокая, красивая женщина в строгом деловом костюме. Дорогущие часы и сумочка в виде деловой папки для важных документов, кулон с большим драгоценным камнем и золотой, богато украшенный браслет. Сразу создаётся намёк на том, у кого здесь власть и сила, с кем лучше не спорить. Стой, склони голову, и молчи, слушая что тебе говорит по-настоящему деловая дама!
Кицунэ, видевшая на базе бандитов только секретарш среднего звена, могла бы растеряться от незнания кто это такая, но взгляд её тотчас зацепился за вышитый на пиджаке вошедшей женщины алый знак банды Кадзиро. Глаза лисы тотчас зло сощурились и она увидела как губы бандитки скривились в самодовольную усмешку презрения и ненависти.
— Господа торговых гильдий! — обратилась бандитка к уважаемому собранию, вальяжно проходя вглубь помещения и приближаясь к лисице, глядящей на неё как на змею. — Не слушайте крики смутьянов! Ни вам, ни остальным законопослушным и спокойным жителям города ничего не угрожает! Мы, Народный Фронт Справедливости, пришли скинуть с проржавевших тронов ворьё и коррупционеров клана Такеда! Очистить правящую элиту от мажоров, прожигающих украденные у вас деньги, вышвырнуть дураков и вырожденцев, усаженных подонками в чиновничьи кресла по родству или знакомству! Сохраняйте спокойствие, и никто не станет причинять вам вреда! Великий лорд Кадзиро собрал нас всех и навёл порядок среди банд, превратив нас из разбойников в повстанческие силы, сражающиеся за справедливость, для всех! Те, кто присоединятся к нам, получат такие возможности, что им даже не снились! Торговые права, права на справедливую оплату труда и...
— Особое, привилегированное место в общем могильнике? — гневно встряла Кицунэ. — Я знаю что вы, захватив руины верфи, устроили могильник для похищенных и убитых вами людей! В подземных галереях, на нелегальных фабриках, работают сотни граждан империи, ни в чём не виноватые, но закованные в ошейники со взрывчаткой и превращённые вами в рабов! Все ваши бандиты поголовно болеют наркоманией и умирают от передоза, как крысы, в грязи! Это — ваше будущее для простых людей Нихонмацу? Это — ваша справедливость?!
Бандитская секретарша, видимо долго заучивавшая текст речи, а теперь сбившаяся и забывшая оставшуюся часть, смотрела на Кицунэ со смесью ярости, ненависти и изумления. Под лоском культурной деловой леди кипела хабалистая, скандальная обезьяна, привыкшая рвать оппоненток звериной агрессией и визгливым ором.
— Ты чо, с-сука... — сощурившись, полушёпотом произнесла она, а потом, оскалившись словно зубастая кабаниха, упёрла руки в бока и заявила издевательским тоном: — Всего часов пять назад, мне казалось, ты хорошо впитала поданные тебе уроки, э? Ледь со сгнившего клана Такеда! Ты выглядела такой понимающей и смирной перед лордом Кадзиро! Думаешь мне не доложили, как ты визжала и защищалась его именем, когда встряла в темном переулке, и на тебя наши серые налетели?! Сымите удавку, я ж невеста лорда Кадзиро! Развернулась чуть не женой, лишь б не убили, а теперь, чо?! За самурая вщемилась и силу почуяла?! Ссыкливая махра!
Хорошо поставленный удар кулака в левую челюсть свёз наглой бабище всю морду, снёс с ног и швырнул на пол. От падения тяжеловесной туши пол вздрогнул под ногами всех присутствующих.
— Х-р-ра-а... — вытаращив глаза и разинув изуродованную пасть, бандитка исторгла из нутра рычащий хриплый вой злобы, ярости и боли. На адреналине, она приподнялась на руках и вскинула голову с начинающей багроветь физиономией.
Наклоняться в корсете не очень удобно. Перед бандиткой взметнулись облаком пышные юбки. На мгновение взлетели и тотчас, едва заметив молниеносное движение перед собой, бандитка получила сокрушительный удар крепким каблуком белой туфли в правую скулу.
От удара она упала на бок и, уже не пытаясь подняться, оглушённая, перевалилась на спину, а Кицунэ, присев на корточки, вцепилась ей в ворот блузки и пояс юбки, напрягла мышцы, выпрямилась и подняла обмякшую тушу весом более чем в центнер, над головой. Со всего маху, словно мешок с соломой, она шарахнула противницу спиной об стол, незадолго до этого пострадавший от удара меча. Закувыркались в разные стороны слетевшие с ног бандитки дорогие туфли, стол просел, туша бандитки тяжеловесно рухнула в обломках на пол перед отшатнувшимися во все стороны торговцами.
Двое охранников-бандитов хотели броситься на помощь своей главарше, схватились за оружие, но замерли в нерешительности, увидев как лейтенант Такеда заслонил разбушевавшуюся леди собой и демонстративно взялся за рукоять катаны. В глазах самурая огнём полыхнула жажда убийства и пыл бандитов изрядно охладел.
— Хр-р... — корчась и вращая глазами, давясь кровью и осколками выбитых зубов, бандитская секретарша полубессознательно барахталась среди обломков. Гены самураев сделали её крепче и помогли остаться в сознании, но сильнейший нокаут и контузия всего тела превратили грозную повелительницу бандитов в нелепо трепыхающуюся рыхлую тушу. Кицунэ посмотрела на неё сверху вниз, схватила за ворот, подтащила к стене и, не удосуживаясь раскрыть ставни, вышвырнула здоровенную тётку в окно.
С грохотом высадив спиной и плечами двойной стеклопакет, разбойница рухнула вниз с высоты второго этажа и тюленем плюхнулась на мостовую среди испуганно шарахнувшихся во все стороны людей.
Бандиты-охранники переглянулись и дружно бросились к выходу, спасать начальницу, применять медицинские дзюцу и волочь её к лучшему разбойничьему травматологу. Кицунэ же, подхватив с ковра обронённый в начале драки мраморный меч, взмахнула им и направила клинок в сторону вздрогнувших репортёров.
— Далее — секретная тактическая информация! Выключите, пожалуйста камеру.
Репортёры спешно выполнили требование, а торговцы, бледные, хмурые, переглянулись.
— Что вы намерены делать, Мегуми-сама? — осведомился один из них у лисы-обманщицы. — У нас нет сил защищать город. Клан Такеда... обескровлен... силы закона разбежались, а наёмники предали нас.
— Наёмники перешли на сторону бандитов? — без особого удивления осведомилась Кицунэ и выслушала краткий доклад, в котором ей парой слов обрисовали захват храма Огня и главных ворот торгового района. — Понятно. Они с самого начала были крайне ненадёжны, хорошо что я на них не рассчитывала. Господа главы гильдий, в связи с чрезвычайной ситуацией, прошу вас передать мне ключи и якоря трёх групп собранных вами рабов-асигару. Можете заявить, что я отнимала их под угрозой оружия, в любом случае, эти войска переходят под моё командование.
— Возражаю!
— Немедленно! — Кицунэ направила мраморный меч на болтливого торговца. — Времени мало! Я не убила бандитского парламентёра и враг не бросится в атаку сразу, но оскорбления Кадзиро точно не простит! Пирамидки сюда, с ключами, живо! Или мне придётся нанести вам пару ран, а затем обшаривать карманы!
Трое торговцев, хмурые как тучи, подошли к стоящему у стены столику и выложили на него три металлические пирамидки, к которым приложили три серебряных ключа.
— Отлично. — Кицунэ взяла первую пирамидку, сунула в неё ключ и, вращая грани, принялась настраивать агрегат.
— Мегуми-сама, асигару — арестованные разбойники и бродяги! — встрепенулись торговцы. — Если с них снять ошейники, они сразу же восстанут, или попросту разбегутся!
— Я знаю. — ответила лиса, продолжая сосредоточенно вертеть пирамидку. — Готово! Отлично. Я отключила бомбы в ошейниках, но оставила индикацию. Сейчас с остальными сделаю то же самое, и если в бою враг разобьёт пирамидки, или же солдаты случайно удалятся слишком далеко от якоря, никто не взорвётся. Но асигару об этом не узнают и будут выполнять приказы.
— Но что вы сделаете с тремя сотнями плохо легковооружённой, паршивой пехоты, против десяти-пятнадцати тысяч бандитов?
— Разобью и уничтожу. — Кицунэ грозно глянула на мрачных, полных недоверия глав торговых гильдий. — Вам же предстоит принять судьбоносное решение. Если хотите поддержать меня или просто остаться в стороне, собирайте ополчение и перебирайтесь ближе к асигару, там будет безопаснее. Если же вы на стороне бандитов — бегите к ним и валите всё, что случилось, на меня. Но не попадайтесь под горячую руку! Некогда мне будет в бою сортировкой заниматься. Вперёд! Скорее! Скорее! Пока есть возможность, отводите всех, кого можно, к казармам! Оттуда начнём контратаку. Останетесь здесь — погибнете, без шансов.
Главы гильдий, мрачные и злые, во власти тяжёлых дум, направились к выходу, а лиса-усугубительница, разрушившая любые мечты о переговорах с бандами и сдаче в плен, закончила вертеть пирамидки. Все три перенастроенных якоря, она передала самураю Такеда.
— Возьмите это, Тетсунори-сан, и всех готовых сражаться людей клана. Отправляйтесь к казармам, поднимайте, вооружайте и готовьте к бою асигару. Небоеспособных наших соклановцев тоже отводите к укреплениям казарм.
— А вы, Мегуми-сама?
— Я задержусь здесь ещё минут на двадцать. Есть одно важное дело. Не волнуйтесь, я сумею за себя постоять и не стану ввязываться в драку, если сюда подойдёт опасный вражеский отряд. — Кицунэ положила самураю руку на плечо, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и кивнула.
Самурай ответил ей таким же уверенным кивком, забрал пирамидки и вышел из зала.
В помещении остались только двое репортёров, лиса и настороженно, зло наблюдающая за мнимой Мегуми девушка-офицер Единства. Репортёры, нутром почувствовав что сейчас начнётся что-то интересное, включили запись, но на всякий случай, без передачи данных в телецентр. Просто на кассету.
— Теперь вы, Юзуки-сан. — сказала лиса, поворачиваясь к девушке-офицеру. — Где компетентный человек, для переговоров о помощи Единства?
— Не будет никаких переговоров, Мегуми! Ты — свихнувшаяся дура, и погубишь тысячи людей! Я получила ответ от начальства! Никто не станет подставляться из-за тебя!
— В таком случае, и ты, и Единство, приравниваетесь мною к предателям и пораженцам! Пусть ваши грозные бело-золотые культурники сидят в вашей коробке и трясутся, как бы их кто не обидел, наплевать! Но ты, Юзуки-чан, своими злыми взглядами меня зацепила, и так просто не уйдёшь.
— Ты что задумала?! — возмутилась Юзуки, а Кицунэ вдруг схватила её за ворот и замахнулась кулаком.
Леди, никогда не испытывавшая агрессии страшнее повышения тона голоса, выпучила глаза, понимая что сейчас её будут по-настоящему бить. Картина распластанной среди обломков стола и выброшенной в окно хабалистой тётки встала перед глазами и перспектива получить так же, да ещё под прицелом видеокамеры, радости не внушила.
— Тихо ты! Тихо! Тихо! — Юзуки в страхе задрала лапки. — Подожди, не надо!
— Да, не обязательно. — Кицунэ приподняла её, встряхнула, поставила на ноги крепко и толкнула в плечо. — Пойдём, я тут видела одну замечательную комнату, хочу непременно её тебе показать.
Мраморный меч в руке лицедейки метнулся к шторе на окне и полоснул её у самой гардины, безжалостно срезая бархатную ткань.
— Не спи, шевелись. — Кицунэ толкнула съёжившуюся, понявшую новую иерархию противницу, подхватила штору и скомкала её, повесив на руке. — Война не ждёт, и у меня мало времени на подготовку!
Девушки вышли в коридор, прошли метров двадцать, и Кицунэ вдруг толкнула свою пленницу к двери туалета.
— Сюда, быстро! Заходи.
Выбора не было кроме как безоговорочно повиноваться. Юзуки вошла в просторную комнату с кабинками и раковинами, отделанную роскошными мраморными плитками, замешкалась чуток, получила тычок в спину и сделала ещё два шага. Обернулась, с возмущением и злостью глядя на то, как внутрь вплывает пышными юбками её мучительница. Кицунэ закрыла за собой дверь на задвижку и посмотрела на бело-золотую красотку ехидным взглядом хищницы, загнавшей в угол аппетитную, пухлую птичку.
— Тебе что надо, вообще? — шмыгая носом, перетрусившая и готовая расплакаться, леди Единства принялась отступать перед теснящей её лисой.
— А сама не догадалась? — Кицунэ зло и угрожающе улыбнулась. — На меня посмотри! Как я, в моём шикарном платье для приёмов и балов, воевать буду? В юбке с турнюром, корсете, и на каблуках? Вот ты, Юзуки-чан, выглядишь совсем как настоящий армейский офицер! Мундир, сапожки и беретка — просто обалденные! И удобные, наверно? Ну-ка всё с себя снимай! Отдашь мне свою форму, и я всем вам покажу, каким должен быть настоящий офицер Единства!
Позволю себе в очередной раз приложить образ леди Единства.
<
— Ты дура что ли?! Свихнулась совсем?!
— А если и да, то что? — Кицунэ резко приблизила перекошенное злодейской ухмылкой лицо к побелевшему лицу леди Единства. — Я в последние дни таких стрессов нахваталась, и такой жути пережила, не стыдно и свихнуться! Раздевайся, дура ты такая! Я тебе все зубы выбью, и нос в череп вколочу, только пикни! Поняла меня?!
Юзуки, трясясь, отступила на шаг, втянула носом сопли и принялась расстёгивать на себе мундир. Кицунэ же, отступив от неё ещё на два шага, расстелила на мраморном полу бархатную штору и принялась раздеваться сама, укладывая на ткань свои вещи.
— На раковину складывай! — прикрикнула она на Юзуки, что сняла мундир, посмотрела вправо-влево и в растерянности замерла. — Совсем дура? Шустрее шевелись! Тоже мне, леди! Кисель в башке, и выпендрёж вместо личности! Позорище!
Лиса сама готова была расплакаться. Эта вот заносчивая идиотка — офицер Единства? Возвышенное воплощение красоты, что должна поддерживать в людях стремление к любви и доброте? Звать людей подняться из пепла сгоревших городов и возродить великую цивилизацию?! Да это же какая-то тупая выпендрёжница, крашеная! Мажорная дура, возомнившая себя оплотом культуры и образцом духовности! Как?! Как такие люди проникли в Единство?! Начальство здесь слепое совсем?! Или ничем от этой девки не отличается?! То, что творится в Нихонмацу, происходит ведь по всей империи. Что если... святая организация, воплощение всего самого лучшего и доброго в обитаемом мире, на самом деле давно прогнила и стала сборищем трусливых воров, собирающих ценности на хранение, в надежде что прежних хозяев убьют, и возвращать золото не придётся? Не зря же их вышибли из Северной Империи! Благодетельных и добреньких таких, готовых всем помогать! Из Нихонмацу вот их никто не вышибал, и что здесь творится?! Где духовное наставничество, воодушевление и умные советы?! Где простейшая моральная поддержка?! Вокруг разруха, гниль и упадок! В империи Лесов, главном оплоте Единства! В самой развитой, богатой, и культурно процветающей стране, если верить телевидению, газетам и журналам! Ну да, ведь средства информации сплошь захватило Единство. Неужели бело-золотые в самом деле лживые подонки? Притворяются хорошими, нагло врут доверчивым детям, когда берут их к себе на воспитание, а потом творят вон оно что?!
Предатели! Лживые предатели! Так и хочется вмазать!
17:30
Группа из полусотни бандитов, получив сведения побоях, о нанесённых подруге главаря, воспылала жаждой мести, схватилась за оружие и помчалась к зданию торгового совета. При их приближении, изрядно поредевшая толпа людей у здания окончательно разбежалась и взглядами бандиты ухватили только несколько спин особо замешкавшихся горожан. Не обращая на них внимания, бронированные верзилы гурьбой устремились ко входу в здание и уже подбегали к дверям, когда из полуоткрытых створок им на встречу шагнула высокая, фигуристая женщина в бело-золотом мундире, беретке и плиссированной юбке. С большущим мешком из бархатной ткани за плечами.
— Ой! — отшатнулась она от бандюг.
Бандюги от неожиданности шарахнулись назад и наставили на незнакомку копья, но через пару мгновений очнулись. Главаршу избила благородная девка, но эта ж явно не та!
— Кто такая?! — взревел главарь отряда. — Из Единства?!
— Да, из Единства! — тут же сообразила лисица как не получить за свои шалости по ушам. — Леди Фудзивара Юзуки, приходила вот... — она встряхнула мешкообразный узел на своих плечах. — Пару вещей по описи принять. А вы кого ищите?
— Где тут наглая сучка из Такеда?! Она нашей большой фигуре здоровье сломала!
— А, это та что в платье таком пышном, да? Ну так она уж минут десять как удрала куда-то туда, — Кицунэ махнула по улице в сторону главных ворот торгового квартала. — Кричала, что сможет каких-то наёмников перекупить. Вместе с самураем своим на коне унеслась.
— А ты не брешашь?! — главарь потеснил дамочку и заглянул в холл здания, рыская взглядом и ища места, где могла бы спрятаться искомая дамочка в пышном платье. Пусто. Только двое придурков с камерой решили зачем-то заснять этот момент. Ждут, когда девку из Единства пришибут, чтобы потом на весь мир раструбить об акте бесчеловечного варварства? Наплодилось же идиотов.
— Господа, как можно?! — возмутилась Кицунэ бестактным обвинением её во лжи. — Клянусь своим честным именем! С чего бы мне её покрывать?! Эта бунтарская дура зря людей баламутит, я вместе с вашей, почтенной дамой, с ней спорить пыталась. А сумасшедшая меня чуть мечом не зарубила! Психопатка.
— Ладно! Куды, говоришь, помчала?
— Да туда вон! В сторону ворот!
Главарь свистнул, отдал приказы несколькими взмахами рук и бандитский отряд, грохоча сапогами, умчался в указанном направлении.
— Фуф! — лиса с облегчением смахнула белой перчаткой со лба воображаемый пот. — Чуть не испугалась!
Она поманила репортёров за собой, перехватила поудобнее узел со своей одеждой и побежала к стоящей на противоположной стороне улицы повозке леди Юзуки. Возница, при приближении бандитов, удравший и спрятавшийся за углом, при виде дамы в знакомой униформе вернулся. Полез разбираться, что это тут за самоуправство, после чего был загнан на козлы и Кицунэ пополнила свой список преступлений на сегодня ещё и угоном транспортного средства, вместе с возницей.
Ну а куда деваться? Сама-то она может и допрыгала бы, а вот репортёров везти надо. Не бросать же их посреди стремительно пустеющих районов? Все вокруг удирают и прячутся, чувствуют, что сейчас начнётся какой-то сумбур!
Оотоко Кадзиро, облачённый в тяжёлую броню и вооруженный тяжеленным боевым молотом, мрачно выслушал доклад о дурных выходках взбеленившейся самурайши.
— Я знал, что женщины в истерике могут выверты устроить, но от этой овцы мягкой совершенно ничего не ожидал. — сказал он и подозвал к себе двух подручных, что всегда ходили парой, усиливая свои лучшие стороны и компенсируя недостатки. — Возьмите полторы тысячи бойцов, артиллерию, и отправляйтесь к казармам асигару. Раздолбайте всё там и пустите кровь сброду. Всех убить! Но девку притащите живой, по возможности. Сломайте ей руки и ноги чтобы не брыкалась. Если случайно пришибёте, так тому и быть, придётся на самозванке жениться, но всё же пару кусков трупа в руинах отыщите. Для генетических анализов и прочих махинаций.
Мастер расчётов из клана Хатано и великан с железными клешнями поклонились лидеру. Оба с жаждой действий поспешили прочь, на ходу отдавая приказы подчинённым.
Чудовище, вздумавшее пожрать сначала город, а затем и весь регион, зашевелилось, привлечённое слабой, до жалости неуклюжей попыткой жертвы сопротивляться. Горожане, не сумевшие перебороть любопытство, выглядывали из укромных мест, чтобы с ужасом потаращиться на стальную реку великанов, закованных в черно-зелёную и серую броню, бодро волочащих по улицам крупнокалиберные осадные орудия. В последние годы, задолго до начала катастрофических кампаний, окончательно подкосивших империю, солдаты регулярных войск частенько бросали места службы и уходили в леса, перекрашивая свои доспехи в маскировочные цвета. Те что в сером — дезертиры последних месяцев, принятые в разбойничье братство с распростёртыми объятиями. Люди, которым больше нечего терять, готовые веселиться без малейшей оглядки на человеческую этику и мораль. Обученные войне, прекрасно умеющие и любящие убивать.
— Вы знаете, кого послать со сватовством, великий лорд Кадзиро. — самодовольно ухмылялся гигант со стальными клешнями, возглавивший пехоту. — Мы пообщаемся с леди Мегуми, а затем непременно принесём вам её руку и сердце!
Лиса, которая не понимает, почему все обалдели и ругаются.
17:40
По стандартному штатному положению, в трех сотнях пехоты должно было быть триста тридцать три человека, но штатские как всегда всё сделали по-своему и в десятке у них было девять бойцов с командиром, а сотник был ещё и командиром над девяткой десятого отряда. В итоге, получались ровные три сотни, но из-за недокомплекта, в асигару Нихонмацу числилось двести шестьдесят бойцов среднего и низкого качества, включая командиров.
Весь этот контингент, с началом беспорядков лениво напяливший доспехи, нахлобучивший дурацкие конусовидные шляпы и разобравший с подставок стандартный набор вооружения, по требованию самураев Такеда с ворчанием выковылял на импровизированный плац, и кое-как построился относительно ровными рядами.
— Вы чево тут встали? Вам во вторую сотню!
— Какая разница?
— Копья таскать обязательно?
— А по состоянию здоровья можно в строю сидя стоять?
— Ремни на кирасе застегни!
— Командир, когда ужин? А то мы без обеда!
— Ща кино смотрели, те чо, попкорна не досталось?
— Браты, поможте пузо под кирасу запихнуть? Ща баба генеральска нас агитировать приедет, неудобно ж перед женшыной.
Толпа солдат неуклюже переминалась с ноги на ногу, галдела и бубнила, воняя нестиранной одеждой, кислой похлёбкой и дешёвым алкоголем. Двух затасканного вида девок, выбежавших из-за угла складского здания и с провокационным видом вставших рядом с бойцами, со смехом прогнали отобранным у них же и брошенным обратно полотенцем.
— А ну, равняйсь! — закипев, взревел лейтенант Тетсунори. — Всем принять надлежащий солдатам вид!
— Ладно, ладно, командир, чо орать-то? — волками поглядывая на выстроившихся рядом самураев и нескольких жуткого вида боевых коней, асигару обиженно насупились, но хохмить и придуриваться перестали.
Ворота зоны казарм были распахнуты настежь. Казалось бы, вопиющее пренебрежение безопасностью при всём том, что творится в городе, но кого или что могли остановить десятисантиметровые стены и железные ворота, из уголков самого дешёвого железа и трёхмиллиметровых металлических листов? Не укрепления, а простое обозначение линии, чтобы собаки и случайные люди на территорию не забредали.
В эти ворота, заставив шарахнуться прочь влезших на запретную территорию зевак, влетела, резко сбрасывая ход, стильная бело-золотая повозка с тремя пассажирами. Сотни людей ошалело уставились на то, как, не дожидаясь когда транспорт остановится, с пассажирского сидения сиганула фигуристая женщина в бело-золотом мундире, юбке и высоких сапогах со шнуровкой. Совершила кульбит в воздухе и ловко приземлилась на плац перед солдатами. Беретку удержали на голове шпильки, а то что окружающие на миг увидели скрытые под юбкой шорты, видимо не сильно волновало даму, что пригнулась, гася инерцию, а затем резко и гордо выпрямилась перед непроизвольно подобравшимися и вытянувшимися семью с половиной сотнями бойцов.
— Солдаты! — выкрикнула Кицунэ, и голос её прогремел над маленькой армией, усиливаемый волнами Ци с элементами Воздуха. — Поздравляю всех нас! Клан Такеда катастрофически облажался! Наша смерть, и гибель миллионов простых граждан, уже накрыла костлявой лапой Двенадцатый регион! Старая власть рухнула, и в этом кто-то может увидеть законную справедливость, кто-то может даже порадоваться катастрофе более чем заслуживших это властных структур, но! Но когда гибнет что-то плохое, на уцелевших людей не должно вываливаться нечто, в тысячу раз хуже! Слышите меня?! То, что произошло — наша вина, и наша обязанность сейчас — хоть немного уменьшить причинённое зло! Мы уничтожим Алую Тень Кадзиро! Не позволим ему стать ни лордом-наместником, ни палачом этой земли! Готовьтесь к бою, самураи клана Такеда! Асигару, ополчение, прошу помогите нам! Никто не спасётся и все погибнут, если вы сейчас решите остаться в стороне, если не поддержите то, что мы намерены начать!
— А не шла бы ты в поле, цветочки собирать? — выкрикнул вдруг кто-то из асигару. — Бабе ноги растопырить неахота, а мужло поганое за тебя дохнуть должно? Мы — асигару, люди подневольные! С нас ошейники собьют, мы к новой власти примкнём! На общих правах!
— Да ну? — выкрикнула Кицунэ в ответ, с вызовом. — А асигару всю свою службу в казармах проторчали? Бродяг по руинам и воров по рынкам не гоняли?! Думаете вам никто ничего не припомнит? Шныри бледные назовут вас законниками и зарежут всех, без разбора! Луки в руки, бойцы, и становись во вторую линию! Мы, Такеда, — в первую! Ополченцы — в третью, смотреть чтобы вы, бедолаги, не промахивались и нам в спины не попадали! Якоря и ключи отдадим в третью линию, чтобы если дела станут совсем плохи или меня убьют, вас освободили для отступления и бегства! После боя, всем асигару будут сняты ошейники и дана свобода! С выплатой части взятой с бандитов добычи!
— Что за чушь ты городишь, девочка? — скрестив руки на груди, с ухмылкой осведомился асигару со знаками сотника на кирасе. — Реально возомнила, что мы, несколькими сотнями, сумеем перемолоть от двадцати до пятидесяти тысяч бандитского сброда?!
— Если попытаемся покинуть город, нас раздолбают с дирижабля и переловят поодиночке, как кроликов! Будем сидеть без движения, всех перережут как овец! Нам нужно оружие и гибель захваченной бандитами летающей крепости.
— Для сбития дирижабля, нам нужны штурмовые дзюцу... — болтливый сотник посмотрел в сторону аэропорта, к которому примыкала армейская база.
— Именно, солдат! — Кицунэ показала ему большой палец. — Пока у нас шансов нет, ни на победу, ни на бегство. Но скоро будут! Готовьтесь к бою! Вооружайтесь, закрепляйте броню! Первая атака — через пять минут! Командиры, ко мне!
Когда, через пятнадцать минут, полторы тысячи отборной пехоты бандитских войск подошли к казармам асигару, высланные разведчики заглянули на территорию и почти сразу вернулись.
— Их нет! — удивлённо доложили они. — Они ушли!
А совсем рядом, где-то за городской стеной, вдруг загремел отдалённый рёв идущей в атаку пехоты и загрохотали выстрелы пушек. В небе расцвели огненно-дымовыми бутонами мощные взрывы.
Великан с клешнями и ронин из клана Хатано переглянулись, вспоминая, что находится за городскими стенами, там, в стороне, откуда зазвучал грозный гром начавшейся войны.
— Армейская база! — взвыли хором оба. — Дирижабль там?!
— Я же говорил, что надо было там сразу всё взорвать! — ронин Хатано зло хлопнул кулаком о кулак и взмахнул рукой, указывая напарнику в сторону нарастающего грохота за городскими стенами. — Всю пехоту, бегом туда! Бегом, бегом! Раздавить, пока эти сволочи не закрепились!
Расслабились, от всеобщей беспомощности! Пожадничали, надеясь прибрать себе армейские богатства! Кто же знал, что здесь, во всём этом полумёртвом городе серых рабов, найдётся дура, что вздумает подняться против несметной мощи и начнёт сопротивляться?!
— Спокойно! — великан снял металлическими пальцами рацию с пояса и отдал несколько приказов. — Тащи стволы, а мы в крепость на плечах этих неудачников ворвемся! Не ворвёмся — как раз подтащишь пушки, наделаем дыр и добьём.
Ронин Хатано, не собираясь небрежно относиться к неожиданностям, снял с пояса свою рацию, чтобы связаться с Кадзиро, кратко доложить о случившемся и попросить подкреплений.
К громадному главарю, восседающему на троне в окружении бойцов "Алого Рассвета", с поклоном приблизился пронырливый парень, цепко зыркающий на всех вокруг прищуренными злыми глазами.
— Господин, — произнёс он. — Против нас очевидно действует боевая группа шиноби страны Песков, либо... одна мифическая тварь.
— Э? — вопросительно глянул сверху вниз на него великан.
— Я проводил допрос совершивших идиотский рейд "Длинных Ножей" и все они в голос кричат о том, что их привёл в район особняков лично главарь банды, Масахито, а его затем похитила куноичи, притворявшаяся обычной управительницей особняка главы Такеда. Бред собачий. Управительница лет тридцать работает в особняке и ни с какими спецслужбами связей не крутила. Мастер маски из селения Ветра? Может быть. Минут двадцать назад сообщили, что на центральной базе из курильной комнаты, проморгавшись после "Пыльцы", выползла одна из секретарш среднего звена, и с ней, из-под под одного одеяла, выполз наш Масахито, тоже под дурманом "Пыльцы".
— Пролежали полный срок отруба? Это... с половины десятого утра.
— Да, господин. Одежда парня пропала, рядом лежала странно скомканная одежда секретарши и, неожиданно, всё шмотьё той девки, из "Стальных Ос", что приходила с докладом об отрядах шиноби Ветвей.
— Которые так и не появились.
— Именно. Подозреваю, что под личиной бандитки на базу к нам пробрался мастер маски, отвлёк нас фальшивкой про шиноби Ветвей и устроил ловушку сначала для секретарши, а затем для главаря "Ножей". Провел диверсию и удрал, преобразившись в пожилую леди. Нюхач уверенно заявляет, что найденная в особняке одежда Масахито пахнет так, словно её часа три носила девчонка-малолетка, которой нет и десяти лет. Половое созревание ещё даже не началось, там гормоны совсем другие и запах от тела другой. При чём псевдокожей, которые носят мастера маски, ни в комнате, ни от одежды не пахнет. Нюхач ещё до базы не добежал, но думаю как нюхнёт шмотьё бандитки и секретарши, сразу заявит, что от него той же девчонкой разит.
— Кицунэ. — в ярости выдохнул Оотоко Кадзиро, лишая следователя возможности развести болтовню о том, что едва ли существуют мастера маски, способные провернуть настолько сложные превращения. — Не думал я, что эта сказочная нечисть в самом деле может вытворять чудеса, о которых столько болтовни.
— Видимо, на этот раз болтовня близка к правде. Потому, думаю, не нужно копить зло на леди Мегуми, мой господин. Она, очевидно, пересеклась с мнимой управительницей своего дома, и лежит где-нибудь сейчас, в несколько кхм... неподобающем виде.
— Придержи пока информацию о Златохвостой. Не нужно нам лисьих фанатиков на улицах, хватит и тех, что водит Безумная Кин. Я отправлю сигнал Чёрной Тени, если лиса ему нужна, пусть вмешается. Если нет, то раздавим сами.
В этот момент загудела и замигала огнями вызова рация. Главарь бандитских армий взял агрегат, выслушал доклад ронина Хатано, недовольно скривил физиономию и отправил к атакуемой крепости ещё пять тысяч пехоты, по кратчайшей прямой, через территорию аэропорта. Тысяча бойцов ушла на захваченную фанатиками армейскую базу в самом начале беспорядков, заняла позиции и укрепилась. С ними сейчас и схлестнулись собранные лисой бунтари. Сколько у неё войск? Едва ли больше тысячи, из которых серьёзных бойцов и сотни не будет. Яйцо куриное само прыгнуло на наковальню, осталось только с тыла молотом приласкать, и стереть разлетевшиеся брызги.
— Не знаю, что у неё за магия, — сам себе задумчиво сказал Кадзиро, поглаживая небритый подбородок. — Но пока все думают что она — обычный человек, никаких чудес не произойдёт. Ты приложила много усилий, пушистая тварь. Что же, побудь ещё немного леди Мегуми. Покажи той овце, как настоящие самурайши должны жить и умирать.
Группа войск Кицунэ:
36 — самураи Такеда (112 коней)
260 — асигару.
184 — ополчения клана
283 — ополчение и стражи города.
(763)
Войска Кадзиро:
9 тыс. — дезертиры и лесные бандиты, бывшие самураи.
5 тыс. — мутанты и полукровки.
8 тыс. — бандитствующая зелень. (простые люди)
5 тыс. — фанатики Золотого Бога.
4 тыс. — юхи.
11 тыс. — нищета и буракумины.
600 — наёмники.
(Около 43 тыс.)
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|