— Нет, не учили. Я так чувствовал в коттедже. Помнишь? Ты иногда вставала ночью, когда у тебя была бессонница. И уходила из спальни, чтобы не беспокоить меня. — Он говорил страшные для неё вещи совершенно бесстрастно. — Мы сегодня с тобой весь день... Наверное, вспомнились старые привычки...

Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но Лиля нервно перебила:

— Хватит. Спим. Солнце встанет рано. Надо успеть выспаться.

— Спокойной ночи, — отозвался он.

Она в ответ промолчала, ощущая, как больно бьётся её обеспокоенное сердце.

Пятая глава

Утро Лили началось с того, что ещё до завтрака она стояла за забором подворья и внимательно изучала воздействие чужой некромантической воли на мёртвую женщину.

За это время Олег взял-таки ту самую, примеченную им ранее глубокую миску и слегка преобразил её: во-первых, осторожно обколотил её обухом топора, таким образом придавая ей форму мягкого квадратного цилиндра; во-вторых, пробил в ней не одну дыру, а две. Одна оказалась на донышке, как он и задумывал, вторая — сверху, почти у края миски. Эта вторая, с продёрнутой в неё петлёй, давала возможность использовать рукомойник там, где захочется, — навесь его только на любой гвоздь или на сломанный сучок. Закрывающий воду носик Олег вытесал из деревяшки. Рукомойник получился немного протекающим, но ведь в него всегда можно налить столько воды, чтобы хватало на один раз использования.

Дожидаясь Лили, Олег опробовал рукомойник во дворе, и девушка признала, что это правильно и практично: не надо подставлять под падающую воду ведро или котёл — и тем самым можно экономить на чистой посуде.

Пока Лиля варила пшеничную кашу, Олег выволок на двор одну из немногих в хозяйстве лесничего посудин, похожую на бадью, но более плоскую, и набрал в неё воды. Вышедшая на крыльцо звать его к завтраку, Лиля удивлённо поджала губы: козы жадно пили воду из плоской посудины, а между ними бегали бурундучки, с завистью глядя, как барсуки, держась на задних лапах и схватившись за края посудины передними, тоже насыщаются водой...

Впрочем, бурундучки бегали недолго.

Пример им подала белка, спустившаяся с того же бука, где поздно вечером на ночлег устроились вороны. Белка суетливо пробежала от дерева к поилке и вскочила на её достаточно широкий для её лапок край, удерживаясь за него же чёрными пальчиками лапок. Очутилась она между двух козьих морд. Ещё оглянулась на обе, прежде чем прильнуть к воде, и Лиля чуть не расхохоталась, легко представив в воображении, как зверушка лупит лапкой по этим мордам, если только козы залюбопытствуют и захотят хотя бы обнюхать это суетливое существо... Бурундучки немедленно попрыгали на край поилки, устраиваясь напротив белки.

Олег довольно ухмыльнулся.

Понаблюдав за движением во дворе ещё немного, Лиля подошла к нему. Сразу он её не заметил, увлечённый разглядыванием ворон, сидевших на нижней ветке бука и тоже изучавших происходящее внизу.

— Что ты там высмотрел? — спросила она, и Олег вздрогнул, обернулся к ней.

— Да нет, ничего, — смутился он, отводя глаза от дерева.

А Лиля вдруг сообразила: он думал, как напоить ещё и птиц, которые тоже, как и мелкое зверьё, побаивались выходить за забор подворья к ручью.

Сообразить сообразила, но стало интересно, отчего она бесцеремонно спросила:

— Тебе нравится... хозяйствовать?

Прежде чем ответить, Олег подумал, глядя на поилку, окружённую зверьём.

— Слово "хозяйствовать" здесь не подойдёт. Я наёмник из городских казарм. Там жил и учился. И было полное впечатление, что я не личник, а раб. Строгое расписание, довольно скудная пища — и впереди никакого просвета в том смысле, что... — он замолчал, а потом махнул рукой. — В прошлом своём существовании я привык, что жизнь мелькает перед глазами насыщенная яркими событиями. Пусть произошедшими не со мной, а высмотренными в фильмах или прочитанными в книгах. И мелькает потому, что эти события очень быстро сменяют друг друга. А в казарме я чуть не сошёл с ума... из-за отсутствия информации. Одно время мне даже казалось — у меня начинают сохнуть мозги. Я был готов читать самую скучную книгу на свете, лишь бы она была о чём-то другом. Не о делах в казарме. А тут... Ты сама сказала, что я тебе нужен в определённых ситуациях. Поэтому, пока я более или менее свободен, делаю то, что через две недели буду мысленно перебирать по фрагментам, будто прочитанную книгу — или созданный мной фильм.

— Но ведь ты можешь вспоминать прошлое, — хмыкнула Лиля.

— Могу. Пробовал. Но в казарме моё прошлое воспринималось как... — Он запнулся в поиске сравнения и закончил: — Как словарь на двух языках, которые я не только не знал, но и не слышал о них.

— Говоришь загадками, — заметила девушка, невольно улыбаясь: козы таки потянулись к белке, но та драться не стала, просто, осторожно перебирая лапками, удалилась от них, и те не стали лезть к ней дальше.

— По-другому объяснить не могу, — улыбнулся Олег, тоже наблюдая за движением вокруг поилки. — Знаю только одно: сотоварищам я дико завидовал. Они-то привычные к своему миру с его скудной информацией.

— Ладно об этом. Пойдём завтракать.

Олег ещё раз оглянулся на дерево и на поилку, от которой уже отошли козы. И, по впечатлениям Лили, нехотя поплёлся к дому.

В две миски Лиля наложила дымящейся в прохладном воздухе жидкой каши, а сбоку — нарезанные ломти вяленого мяса, забранного вчера у лавочника. Возле каждой миски поставила чашки с молоком. Удивлённый Олег немедленно сунул нос в чашку с молоком, обнюхал его и поднял растерянные глаза на девушку.

— Я не помню, чтобы лавочник принёс нам молока.

— Это наше молоко, — спокойно ответила Лиля, принимаясь за кашу. — Учти! Кашу специально сделала жидкой, потому что горячего у нас сегодня не будет. Только потому, что к обеду мы домой не вернёмся.

— Это я понимаю. Но... откуда у нас молоко? Да ещё наше?

— Козы, — пожала плечами девушка. — Я подоила коз. Когда я жила у старухи-некромантки, они, козы, были единственной скотиной при доме, так что мне пришлось не только ухаживать за ними, но научиться их доить.

— А разве эти, наши, не дикие?

— Нет. Выглядят, несмотря на худобу, ухоженными. Скорее всего блуждали, сбежав из деревни, куда пришла тьма.

— А что потом с ними будет? Ну, когда ты дело сделаешь? Отдашь их туда? Хозяевам?

— Если с деревней произошло то, о чём я думаю, хозяев у них нет, — отрезала Лиля. — Градоначальник пришлёт в этот дом нового лесничего. А там этот новый будет думать, оставить ли при себе коз — или отдать их кому-то. Думаю — оставит. Здесь мужчины не гнушаются заниматься сельскохозяйственными делами.

Оглядку встревоженного Олега на входную дверь Лиля оценила правильно: он уже привык к этим животным и беспокоится за их участь. Усмехнулась про себя. Вот как. Всё ещё не принимает нынешних реалий. И вздохнула: сама-то... Тоже жаль, если козы попадут не в те руки.

Но жизнь требовала своего. Пока пили молоко, определились с тем, что делает каждый после завтрака. Олег собирается в "военный поход". Лиля работает с трупом, который должен будет "отвести" их туда, где бедную женщину прихватило тёмной силой.

Парень собрался моментом: джинсы и джемпер были аккуратно сложены на скамье, где он спал ночью, а сам он переоделся в форму своей казармы — в ту одежду, в которой дожидался своей ведьмы на нужном, уговоренном месте. Лиля, мельком поглядывая на него, заметила, что он со вздохом удовольствия оглядел себя — в чистой одежде. Да. Не привык... И вышли во двор.

Пока девушка "общалась" с трупом, который звери и птицы за версту обходили, посматривая на него не только насторожённо, но и опасливо, Олег устроил настоящий обыск, о цели которого не сказал ни слова. Но Лиля с интересом следила, как он заходит то в один сарай, то в другой, благо их тут много — штук, наверное, шесть-семь.

Затем она пропустила несколько минут наблюдения, внимательно вливая в труп силу, на волне которой мягко плыли заклинания. А закрепив желаемое, оглянулась. Фыркнула, глядя, как Олег, взявшись за шкирку одной козы, тащит её к одному из сараев. Кажется, он сумел определить ту, за которой пойдут остальные, озадаченно мекая, словно спрашивая, зачем им туда идти. Вскоре в сарае скрылись и Олег, и козы.

Закончив с работой, Лиля со всех ног бросилась к тому сараю, горя любопытством. И обнаружила, что внутри находится тесный загончик, без крыши и закрытый от глаз посторонних стенами четырёх сараев. Козы здесь уже спокойно лежали в густой траве, которой зарос и двор, а Олег держал в руках ещё одну посудину — уже с водой — и примерялся, куда её поставить.

— Зачем ты их сюда? — удивлённо спросила Лиля.

— А вдруг за время нашего отсутствия сюда заглянут какие-нибудь хищники? — деловито сказал Олег. — Мелочь разбежится, птицы разлетятся. А эти куда? А здесь и крыша есть, — показал он подбородком на открытую дверь в одну из четырёх стен, — и условия на солнышке поваляться. Орать они точно не будут — для них здесь комфортно. Так что до нашего прихода доживут.

Помедлив немного, Лиля со вздохом сказала:

— Я тебя во дворе подожду.

И вышла из загончика в слегка растрёпанных чувствах: не слишком ли он заигрался?

Пока ждала, пришла в голову идея обезопасить дом от нежданных-негаданных гостей. Всё-таки вещи, которые в нём остаются, не все для мирного использования... Олег вроде всё забрал из дома для похода. И она тоже. Десять минут — и входная дверь в дом просто не открывалась, если за ручку бралась незнакомая ему рука. Ну а в окна влезать... Так ведь окна настолько узкие, что в них не каждый ребёнок влезет...

Олега всё не было.

Лиля улыбнулась. На поилке, куда Олег добавил доверху воды, сидели довольные вороны, и только сорока с той же нижней буковой ветки раздражённо стрекотала, кланяясь всем телом с крыльями, раскинутыми веером. Не доверяла воронам, а пить хочется?.. Она снова посмотрела на сараи. За Олега становилось страшно. В прошлом она не видела, чтобы он был таким сострадательным, да ещё к таким живым существам, которые здесь являются лишь приложением к хозяйству, почти бездушным. И это его отношение к козам здесь считалось — абсолютно уязвимым для него самого.

Или она не права? Ведь он пока никак не проявил себя в роли телохранителя?

Наконец появился Олег. При виде ожидающей его девушки он кинулся к крыльцу, схватил с него свои вещи и плотно набитую необходимым котомку ведьмы-некромантки и почти подбежал к ней. За это время она успела выйти за забор, к трупу, и вывести его на тропу. Когда парень встал рядом, они вместе всмотрелись в близкую тьму, будто ожидавшую их обоих.

— Так близко... — тихо оценил Олег. — А ведь вчера была дальше.

— Я предупреждала, что сегодня она будет ближе, — равнодушно сказала Лиля.

Она уже настроилась на новую работу.

Мёртвая женщина стояла перед ней — точнее, спиной к ней. Но на небольшой верёвочке, завязанной на её поясе. Как поводок. И вот что странно — всё-таки пусть и стороной, но удивилась Лиля: Олег мгновенно пропал, что ли, когда понял, что её, ведьму, лучше не отвлекать.

Лиля чуть-чуть дёрнула верёвку — труп так же чуть-чуть вздрогнул.

— Возвращайся домой, — велела ему девушка.

Труп ещё немного постоял неподвижно, а потом начал выходить из травы под забором, поворачиваясь в сторону всё той же тропы, которая начиналась от городских крепостных стен и проходила мимо дома лесничего.

Лиля покосилась на Олега. Тот превратился в насторожённого стража, держа на темь арбалет так, как будто у него на прицеле уже был подозрительный тип.

Почувствовав облегчение, Лиля сумела забыть об Олеге, сосредоточив всё своё внимание только на мёртвой женщине, которая медленно, на подламывающихся ногах уже шагала по тропе в темноту. Девушка истратила содержимое одного мешочка на закрепление вчерашнего эффекта, но далее разбрасывать смесь для уничтожения колдовской тьмы не стала: теперь главным являлось пройти темноту до места, где она началась. Олег не знал, но она наложила на него заклятие безопасности. Так что — усмехнулась она — её сопровождал личник-безопасник, за жизнь которого не стоило бояться. А значит — и отвлекаться на него.

Всего в окрестностях — знала она — три деревни. И все на одинаковом расстоянии от дома лесничего. Придётся сначала навестить одну, а потом — остальные. Дело затянется, но основное Лиля уже сделала: не пустила темноту к городу. Осталось найти источник и уничтожить его.

Чем дальше, тем многообразней становились некромантические знаки во тьме, на которую девушка посматривала, чтобы считывать с неё близость к самому опасному, что может таить эта тьма.

— ...Лиля... — прошептали за спиной.

— Что? — холодно спросила она, не оглядываясь.

— Мне бы бабочку... Пожалуйста...

Лиля остановилась и заморгала, возвращая зрение обычного человека. А потом заморгала, завидя, что остановилась она в кромешной тьме.

И сильно вздрогнула, когда Олег буквально наткнулся на неё, чуть не сбив с ног, и тут же отпрянул, охнув от неожиданности, когда понял, что случилось.

— Извини, — снова шёпотом сказал он. — Я давно иду только на звук...

— Давно надо было сказать, — проворчала она, коснувшись своего плеча и секундой спустя краем глаза поймав мягкий свет огненной бабочки за спиной.

— Ты же с трупом идёшь, вроде как командуешь им, — виновато ответил он. — Боялся помешать.

Она на мгновения представила, как он входил в эту тьму, которая собиралась вокруг постепенно; как он шарахался от чёрных ветвей, которые когтисто обрамляли тропу, внезапно протягиваясь к голове или к плечам... Сама поёжилась.

Неожиданно труп остановился.

Лиля немедленно подняла руку, чтобы на этот раз Олег не наткнулся на неё.

Мёртвая женщина, которая должна была привести их в одну из трёх деревень, почему-то встала на месте, а потом неуверенно повернулась лицом к лесу слева.

"Тьма догнала её во время бегства? — удивилась Лиля. — Здесь? Но я велела ей идти домой! Почему же она..."

Труп с натугой поднял руку с указующим в лес пальцем. Дальше не пошёл.

Постояв немного, глядя то в указанную сторону, то на самовольно действующий труп, Лиля посомневалась, а потом обернулась к Олегу:

— Подожди меня здесь. На, — отдала она ему верёвку от трупа.

Верёвка упала между ними.

— Ты чего? — изумилась Лиля. — Ты же личник! Ты должен слушаться меня!

— Я личник-телохранитель, — тихо, но строптиво возразил Олег. — И ты не можешь без меня идти в опасное место. Насколько я понял, здесь опасно везде. Но ты сильная ведьма. Заставь труп стоять на месте без нас. И мы пойдём туда, куда тебе надо.

Труп тоже строптивый попался: стоял на месте и ни в какую дальше не желал топать, пока ведомые не проверят место, которое он им показал. Лиля скептически осмотрела его и закинула верёвочную петлю на ближайшую ветку.