Никогда в жизни Лилиан-Але не было так стыдно.
— Мне ничего не нужно. Я... — она вздернула голову на остатках гордости врача. — Я вытащу его сама. Моя вина, по крайней мере отчасти. Мне и исправлять. Он, уж помимо прочего, мой командир.
Король помолчал и медленно проговорил, разглядывая Лилиан как манекен в магазине:
— Как же усложнилось все из-за того, что он вас действительно любит... Мы бы вас совершенно спокойно развели и выдали замуж за вполне достойного дворянина. И вышло бы недорого. А найти ему жену сейчас дело пары дней. Поторопиться надо, а то желающие дамы друг друга, поди, резать и травить начнут.
— А он меня, что теперь любит?.. Или просто смирился, раз уж оказался неплохой вариант? Или такой мелочью снова никто не озаботился? — горько спросила не удержавшись Лилиан. Король не обозлился, не высказался в духе 'Все бы вам, бабам...'
— Впервые от него слышу о ком-то наравне с его полком и дочерью. Да, он вас любит, на свой манер. Вы выбираете. Что ж, да будет так. Впрочем, мы к этому разговору вернемся. Идемте, вам надо взглянуть на внутренние комнаты. Вы, вероятно, голодны.
— Кстати, — уже уходя повернулся к ней король. — Потрудитесь, если начнется ночью дождь, находиться в одной комнате с графом. И вообще, желательно пореже отходить от его постели.
— Но почему?!
— Потому, что Мы так повелеть изволили.
На этом разговор закончился, как и весь долгий и тяжкий день. Перевоз Джесса в полк или еще куда-то было бессмысленно даже упоминать. Его Величество не желали выпускать больного друга из поля зрения. Или отдавать ей контроль над ним. Или и то, и другое.
Король вышел. Вместо него в дверь зашли трое гвардейцев с подсвечниками, и встали молчаливым приглашением к выходу. Провели они ее (один впереди, два сзади) в комнаты — точнее самые настоящие покои. Две комнаты и холл-приемная. В одной спал Джесс, во вторую внесли свечи и сообщили ей:
— Мадам, прислать ли горничных? — именно 'сообщили'. Настолько никаким был тон.
Лиля посмотрела на уже разобранную постель, а потом перевела взгляд на конвой. Эскорт. Как их еще назвать? Гвардейцы смотрели от двери на выход, в углы, но ни в коем случае не на кровать.
— Нет. Свободны.
— Мадам.
Короткий поклон, и гвардейцы вышли. Вроде и солдаты — а чужие. И страна своя, а только лучше бы Полведра на часах дрых. И Тули ворчала за пологом. А видеть сегодня больше никого не хочу.
Она села на кровать и начала снимать украшения.
'Ну что же, дорогая' — промурлыкала где-то внутри знакомая интонация. — 'По-моему, пора сформулировать свои желания. Герцогство — очень неплохо. Коли уж Величество так психует...'
'У него друг болен. А я за лекарство — герцогство?'
'Почему бы и нет? Лекарство — ты, себя надо ценить. И потом, а разве ты не этого хотела? Честная сделка, с сильной позиции.'
'Вот интересно, а не стыдно от такой конструкции? Мне вот, например, очень даже.'
'А чего нам стыдиться? Что Ричард что-то там такое наговорил? Какая разница — мужчина ищет сам себе и своему приятелю оправдания. Пусть его. Дорогая, успех следует признать...'
'Я учту твою позицию, Графиня. Свободна.'
В этом препирательстве с собой было что-то... противное. Лиля медленно расплела косу. В какой-то степени это её успокоило, но Нейл она положила рядом с собой. Под правую руку.
'В королевских покоях, в хрустальном венце...'
Следующий день начался с появления двух молчаливых женщин-горничных. Похожие платья недорогой ткани, не очень-то симпатичные лица, вышколенные, они практически молча помогли ей одеться — платье было не новое, домашнее — подали умываться и завтрак — Лиля осторожно понюхала что-то вроде салата и ограничилась кашей, хлебом и медом.
Джесс спал. Сон его был тяжел, но он не проснулся даже тогда, когда Лилиан сняла с него камзол, рубашку и протерла влажным полотенцем. Тяжелое, покрытое шрамами разного времени тело. Чем же это таким его 'огрели'-то, а? Ох уж эти местные 'травки'!
Появился дежурный капитан стражи, поклонился, представился, сообщил порядок передвижения. Король не забыл отдать распоряжения — ей дозволялись поездки в течение дня, в сопровождении конного десятка. Капитан просил сообщать ему о них загодя. Посещения во дворце допускались — но во внешних покоях. Курьер не выделялся, но за свой счет разрешалось отправлять корреспонденцию.
Она попросила стол. Ей принесли что-то на вычурных гнутых ножках, высотой чуть выше колена.
— Это что, шутка такая?! Мне нужно иметь возможность писать!
Принесли другой — повыше, побольше. Несколько ящиков на столешнице, монограмма 'ДИ' во весь стол. Какой-то уж больно дамский для 'Джеррисона'.
— Хорошо, только накройте чем-нибудь. Будет жалко, если заляпаю.
Слуги ей повиновались молча. Это раздражало. Все раздражало.
Пополудни часа в три Джеррисон проснулся — но состояние его было не очень... Лиля завела дневник и начала записывать все, что происходило.
Вечером пришел Король.
— Мадам.
— Ваше Величество.
— Злитесь?
— Как можно! Король есть всевластный повелитель Государства и подданные его...
Он остановил её жестом.
— Спасибо, я тоже читал. Вы злитесь.
— Ваше Величество полагает — не на что?
— Мое Величество полагает, что у нас слишком много общих интересов.
Лиля решила, что это — верхний максимум извинений, которые она в принципе может услышать. Кроме того, формально придираться было не к чему.
— Я далека от мысли, что могу давить на короля. — как бы это сформулировать? — Мне лестно, что Ваше Величество нашли возможным побеседовать со мной.
— Мы начинаем понимать своего отца. — улыбнулся король Ричард. — Вы и правда не похожи ни на кого.
Э-э-э?... Это что, комплимент — или повод для скандала?
— Вероятно, Ваше Величество, желали проведать моего мужа?
— Желали и желаем. Вы, надеемся, простите Нас графиня — наедине. Не из недоверия.
— Как будет угодно Вашему Величеству.
Король пробыл у Джесса минут пятнадцать и вышел с очень специально ничего не выражающим лицом.
— Полагаем, Нам следует заходить и по утрам. У вас есть пожелания, графиня?
— Мои люди, мои дела, моя корреспонденция.
— Письма вам доставят. Люди — полагаем, что Вы у нас в гостях, ваши люди вам не понадобятся. Отправьте их, например, в Тараль. На следующей неделе Мы обсудим с Вами дела — вести же их вы сможете отсюда? Прекрасно. Графиня.
— Ваше Величество.
Он ушел, оставив ее в несколько растрепанных чувствах. Как-то он ухитрился так поговорить, что она больше не раздражалась. Было грустно, страшновато, но — она не злилась. Хм.
На второй день ей привезли корреспонденцию. Отпуск кончился... Ворох бумаг и свитков больше не собирался ждать.
Быт установился довольно быстро. Завтрак-работа-обед-работа-ужин-работа-сон... Вирман и ее слуг во дворец разумеется не пустили — отправила часть в Тараль, часть осталась при лазарете полка. Вообще, так разбрасываться людьми это не дело. Ей нужна школа, ей нужен резерв.
Фраза 'Граф болен' из уст Короля, как оказалось, передала ей управление имениями — и было их три, да еще городской дом. То есть пока Джеррисон не заявлял свои права она была полновластной хозяйкой всего его имущества. К сожалению — он не заявлял. Джесс сидел в самой маленькой комнатке и... все.
Смысл слов 'полновластная хозяйка' до нее дошел на второй десятинке, когда гвардейцы сопроводили ее во 'внешнюю' приемную, где ее ожидал нервничающий старик — мажордом городского дома Иртонов. Несколько косноязычно он объяснил, что корреспонденция господина графа теперь будет доставляться ей... И приволок ворох свитков. За три месяца. Оказывается — Джеррисону писали! И писали много! И это еще без учета его личной переписки...
Утром и вечером король Ричард приходил и с порога включал 'веселого недотепистого книжника' — вытаскивал его в садик, фехтовал с ним, трепался, кормил вместе с собой. А потом шел работать.
Лиля успевала увидеть, как маска недотепы растворяется и появляется Король. Работающий от зари до зари, а потом со свечами. Король, вокруг которого обычно не было блестящих щеголей. Король без блеска балов. Король, к которому приходили священники и министры, купцы и ремесленники. Самые настоящие, кажется гончары. Неправильный какой-то Король, в её учебниках о таких не писали.
Лилиан тоже старалась как-то 'вытаскивать' Иртона из тоски. Она пересказывала ему отчеты управляющих, вроде предлагала решения — реагировал он вяло. Господи, да скажи ей кто-то два года назад, что она будет этим заниматься! Главной проблемой было то, что он ничего не объяснял и мало говорил. На пятый день второй десятинки Лилиан застала его с кинжалом в руках — он разглядывал лезвие. Ночью она клинок спрятала. Он его даже не стал искать. Было страшно, а больше всего выматывало и злило ощущение бесполезности всех её попыток что-то изменить.
У Лилиан было право перемещения по дворцу, и она им пользовалась. Лидарха перевели в дворцовые конюшни и она наконец-то смогла его увидеть. Конь фыркал, лез целоваться и ржал. К сожалению, кататься было практически негде — так, размяться. Перевели и Стобеда, причем без её просьбы.
С помощью Стобеда она и выяснила, что Король Ричард обладал тихим вариантом способности Джеррисона 'оказываться' рядом. Он далеко не всегда вмешивался, но в какой-то момент можно было увидеть короля в паре саженей от себя — и понять, что он тут уже некоторое время.
Впервые она это и заметила, когда она пошла проведать (а заодно и размять) Стобеда. Ну, насколько это могла сделать она — со своим несущественным для громилы весом и его манерой возить ее как хрустальную вазу. Конюхи умоляюще спросили: когда Ее Сиятельство изволит зайти еще? Она пообещала на завтра, почесывая черную шею — и увидела Короля. Он поймал ее взгляд, остановил реверанс, кивнул — и ушел.
Так было, когда к ней подошел капитан одного из взводов — как выяснилось, сержант взвода имел свояка, которому приятели из Пятого полка, поведали о чудодейственных мазях...Когда объясняла капитану стражи как наносить мазь на спину — она увидела Ричарда в галерее. Предположила, что капитан сменится — но ничего не случилось.
По вечерам он приходил давать зелье. Лекарство. Лиля вообще боялась этой... субстанции. Кажется, Король тоже. Но без нее Джесс не спал, и все становилось хуже. С ней — он выключался, иногда — на сутки. По её осторожному предложению они снизили дозу. Стало полегче.
Ричард Первый оказался... хорошим собеседником. Странная аттестация для Короля, но несколько раз Лилиан вдруг обнаруживала, что уже минут пять излагает какую-то идею, хотя вроде-бы и не собиралась.
На третий вечер к ней явились с визитом принцессы, в сопровождении поджавшей губы Алисии. Прибывшая сторона (с трудом, от нетерпения) и принимающая сторона (с трудом, от смеха) протокольно поздоровались, и даже сказали несколько фраз из светской беседы... После чего Джолиэтт первая плюнула на этикет и все пошло как обычно. Девчонки упихали ее в кресло, залезли на нее как на дерево и наперебой стали рассказывать все, что только вспоминали. И про корову (А мне лошадь! Бе-бе-бе-бе!), и про купаться (А там как! И он как! Ух.), и про два гриба, и охоту на оленя (Косулю, дура! Сама дура, он косуль!) и про то, как некий святой отец сломал ногу, скатившись с лестницы... Много, много событий произошло за полгода. Алисия возвела очи горе и смирилась. Лиля, на самом деле, чуть не плакала — так ей, как оказалось, не хватало этого потока детских новостей. Взаимные визиты были сделаны регулярными. Алисия вздыхала, но мирилась — хоть какая-то тренировка в надлежащем поведении. При таком-то небольшом ныне дворе.
Пару раз Король вызывал её официально — предупредив за день о теме разговора. О Джеррисоне и ее 'замужестве' речь не заходила. Его Величество начал с технологий. Потом расспросил об организации производства, сбыте, транспорте... Партнер вникал в дело. Лилиан, следуя привычной схеме, врать не стала. Но и брать все на себя тоже:
— К сему, Ваше Величество, хотела бы заметить следующее: у нас большая проблема с разменной монетой. И это, с моей точки зрения, плохо влияет на спрос.
— То есть?
— Ваше Величество, в последние два месяца у нас изменяется структура заказов. Уменьшается количество крупных заказов от дворян, но растет количество заказов от городских обывателей. Себестоимость позволяет нам снизить цену и продавать более мелким клиентам, но они не могут рассчитаться — слишком много серебра нужно. Но и переплачивать посредникам они категорически не хотят. Они складываются, приезжают целым... сборищем. Для всех приехавших это существенные суммы, так что собрание получается... нервным.
— То есть подрались?
— Лэйр Ганц предусмотрительно ставит на отгрузку усиленные патрули.
— Вам не хватает людей?
— Ваше Величество правда не по... то есть считает проблемой именно драки?
— Мадам, это не только ваша проблема.
— Но мне-то что делать?
— Медь вы, конечно, брать не хотите?
— И сколько же ее будет? Ваше Величество, Его Сиятельство Винштейн... — посмотрев на Его Величество, Лиля решила подождать с продолжением.
На следующее утро ей принесли записку, в которой неизвестные ей барон полковник Самьер и шевалье полковник Рут просили принять в удобное для неё время. Лилиан удивилась, и ответила согласием на следующее утро.
На встречу она уже привычно пришла в сопровождении двух гвардейцев и горничной, которая смирно встала в уголок.
— Господа?
— Ваше Сиятельство, дозвольте представиться. Второго пехотного полка командир, барон полковник Самьер.
Барон Самьер был огромен. Казалось, что если он неловко развернется — он снесет стену. Похоже, камзол ему был как-то непривычен — жмет не там, трет не там и как-то неуютно.
— Шестой морской полк, шевалье полковник Рут, к услугам.
Морской — можно было бы не говорить. Худой и жесткий, похожий на плетку. Обветренная физиономия и очень характерная манера ходить...
— Рада знакомству, господа. Чем обязана?
— Его Величество распорядились порядок, значит, бытования полка и лЕкарства узнать и учесть.
— Что-ж, постараюсь кратко описать...
Кратко не вышло. Минут через десять ей пришлось пнуть одного из собеседников:
— Господин шевалье полковник. Если вы и дальше будете слушать меня как говорящую собаку — то смысла рассказывать я не вижу.
— Как это?!
— А так! Собака если говорит — то не важно что!
— Виноват — покраснел Рут. — Непривычно, мадам.
Помогло, но чем дальше — тем больше приходилось уточнять. Ей нужны были пособия. Справочники. Руководства...
— Скажите, шевалье полковник Рут, — спросила она при расставании — А есть ли у вас сведения с Вирманского архипелага?
— Кое-какие. — осторожно сказал моряк.
— Нет ли сведений о ярле Эрике Эрквиге и некоей... девушке?
— Ярл Эрик потрошит пиратов у Лорис. А девушка... Знаете, ярл Эрик возвестил на осеннем тинге, что некая девица, именем Мири, есть 'по названию' его дочь и посягательства на неё он будет считать посягательством на свой род. Не она ли?
