Римус хихикнул.
— Я не могу поверить, что он не проклял меня на следующей неделе, вообще-то. Нимфадора, мои пальцы были внутри тебя.
— Ты добавил третий палец, когда понял, что за тобой кто-то стоит, — обвинила Тонкс.
— Я не знал, что это был твой отец, — запротестовал Римус. — Он определенно должен был меня проклясть.
— Он бы не стал, — сказала она с улыбкой. — Папа не такой, и, по крайней мере, на мне все еще была одежда.
Римус хихикнул, облизывая губы.
— Хорошо, что он не пришел на пять минут позже.
Она засмеялась, ее глаза заблестели.
— И почему же, мистер Люпин?
Римус поднял ее обратно на стойку, зажав ее бедра между своими руками с лукавой улыбкой.
— Я думаю, вы знаете почему, мисс Тонкс.
Она усмехнулась и глубоко поцеловала его.
— Почему бы мне не помочь тебе с этим?
Он ухмыльнулся, когда ее руки расстегнули молнию на джинсах, и она стянула их вниз по бедрам.
— Почему бы и нет? — сказал он, снова целуя ее, и его рука вернулась к ее трусикам.
Когда она издала лепет, когда его пальцы снова проникли в нее, он стал еще сильнее, поглаживая ее, а когда она притянула его рот к своему, он почувствовал себя как дома.
Сириус взял Гарри за покупками на следующий день.
Он помог ему выбрать новое мыло, и Гарри с удовольствием выбрал новые туалетные принадлежности для себя. Он нашел то, что ему особенно понравилось, — новое мыло с запахом цитрусовых и кедра, и выбрал новый шампунь, который сам пах лесом. Сириус уговорил его купить мужской одеколон с запахом дуба и специй, но Гарри не знал, хочет он им пользоваться или нет.
— Ты не обязан, — сказал ему Сириус с улыбкой. — Но поверь мне, распыли его утром после душа, и ты будешь чувствовать себя прекрасно, будешь пахнуть великолепно, и девочкам это понравится. Но не больше двух распылений, ты же не хочешь переборщить с ароматом.
Гарри покраснел в ответ.
Сириус также купил ему дезодорант, за что Гарри был ему благодарен, вспоминая свои потные тренировки по квиддичу. Кроме того, он уговорил Сириуса купить ему новые майки, потому что некоторые из них после тренировок становились совсем грязными.
Но Гарри почувствовал себя лучше, когда вернулся домой со своими новыми покупками, и он признал, что после первого душа с новыми средствами он действительно почувствовал себя более взрослым. Когда он смотрел на себя в зеркало, он удивлялся физическим изменениям. Крошечных волосков под мышками почти не осталось, и он задумался, сколько времени пройдет, прежде чем у него появятся волосы на лице. Он воспользовался своим новым дезодорантом, но решил не использовать одеколон, когда спустился вниз к ужину.
Сириус как раз накрывал на стол, когда он вошел в кухню, и он усмехнулся. "Хорошо выглядишь, Сохатик, наверняка девочки заметили. Может быть, даже несколько парней".
Гарри покраснел.
— Дядя Бродяга!
Сириус рассмеялся и указал своей палочкой на арку в кухне.
— Думаю, пришло время измерить тебя снова.
Гарри закатил глаза, но усмехнулся.
— Мы только что сделали это, когда я вернулся домой, пять сантиметров, помнишь?
— Мы сделали это, и я думаю, что ты снова вырос. Встань к стене.
Гарри послушно встал у дверного косяка, пока Сириус измерял его, отмечая стену зарубкой от своей палочки.
— Я же говорил тебе, — торжествующе сказал Сириус. — Еще полсантиметра.
Гарри ухмыльнулся.
— Теперь я настоящий великан.
— Эй, не надо сарказма, однажды ты станешь выше меня, к сожалению, Джейми превзошел меня в росте, великий болван, каким он был.
Гарри хихикнул.
— Что у нас на ужин?
— Я приготовил пастуший пирог; он должен быть почти готов. Возьми из холодильника немного сырых овощей. — Увидев лицо Гарри, он усмехнулся. — Овощи полезны для тебя.
— Знаешь, что действительно полезно для меня, паточный пирог. Он приносит счастье. Это известный факт.
Сириус рассмеялся.
— Хорошая попытка, умник. Бери овощи, а я займусь ужином.
Как только они сели за стол и Гарри стал хрустеть овощами, Гарри снова заговорил.
— Дядя Сири?
— Гарри? — спросил Сириус, на его лице появилась небольшая улыбка.
— Я знаю, что постоянно жалуюсь на него, но Локхарт, честно говоря, самый худший учитель на свете!
Сириус захихикал, проглотив свою еду.
— Гарри, я знаю, что ты не думаешь, что он хорошо работает, и, честно говоря, он явно имбецил, но, к сожалению, он твой профессор. Не я устанавливаю правила на этот счет.
— В дуэльном клубе я узнал больше от Снейпа.
— Ну, Снейп, конечно, болван, но он умен, я признаю. — Сириус сказал ему, на его лице появилось раздраженное выражение, как будто признание в этом было настоящим преступлением.
— Я серьезно!
— Нет, я Сириус, — сказал Сириус, усмехнувшись, когда Гарри просто закатил глаза в отчаянии от этой шутки.
— Он удалил тридцать три кости из моей руки, а дядя Римус ударил его по лицу.
Сириус рассмеялся.
— Мерлин, это был хороший день. Нужно много чего сделать, чтобы так разозлить Муни; особенно, чтобы действительно ударить.
— Он ничему нас не научил! — в отчаянии сказал Гарри. — Все его тесты только о нем! Мы проходили тест по обзору терминов, и первый вопрос был о том, какой шампунь любит Гилдерой Локхарт?
Сириус нахмурился.
— Он проверяет тебя на что-нибудь, связанное с Защитой от темных искусств?
— Я должен был сочинить поэму о том, как он победил оборотня, — раздраженно сказал Гарри. — А на прошлой неделе он хотел, чтобы мы написали лимерик о его замечательной роли в избавлении от упырей.
Сириус закатил глаза.
— Лимерики и стихи? А как же чары и заклинания?
Гарри пожал плечами.
— Я узнал, что когда ты произносишь заклинание над корнуэльскими пикси, не позволяй им взять твою палочку и выбросить ее в окно.
Сириус вздохнул и почесал нос.
— Слушай, я знаю, что он идиот, и ты тоже, и, очевидно, другие учителя тоже. МакГонагалл терпеть не может его напыщенную задницу, но никто другой не может быть преподавателем Защиты, Гарри. Я уже говорил тебе, эта работа проклята. Так было более сорока лет. Он был лучшим, кого Дамблдор смог найти для этой работы, но, по словам управляющих, дошло до того, что никто даже не хочет стать преподавателем Защиты от темных искусств.
— Это неправда, — сказал Гарри, потянувшись за вторым куском пастушьего пирога, — дядя Муни мог бы это сделать.
— А вот это мысль, — сказал Сириус, заинтересованно приподняв бровь. — Он был бы отличным профессором по защите. Конечно, ты знаешь, что он будет упрямиться, если мы затронем эту тему.
— Я уже узнал гораздо больше из того, что он сказал мне изучить, чем от Локхарта за весь год, — настаивал Гарри. — Он был бы великолепен. Ты не можешь спросить его, хочет ли он получить эту работу, и заставить Дамблдора нанять его вместо него? Пожалуйста!
Сириус усмехнулся.
— Ну, я не знаю, есть ли у меня такая власть, но знаешь что, Сохатик, я посмотрю. Позволь мне послать сову управляющим о замещении должности Локхарта, а когда мы встретимся в новом году, тогда и посмотрим. Но давай пока оставим это между нами, хорошо? Я думаю, мы оба знаем, как сильно Муни будет пытаться пробить себе дорогу через это, и я должен буду сначала поговорить с Дамблдором. Я не знаю, сработает ли это, но я изо всех сил постараюсь избавиться от Локхарта, хорошо?
Гарри просто засиял.
* * *
На следующее утро Гарри помогал Сириусу сгребать свежий снег с подъездной дорожки. Они закончили только половину работы, когда по дорожке с улыбкой прошла Тонкс.
— Вотчер, Гарри, Сириус.
Гарри улыбнулся ей, вытирая пот со лба, так как, несмотря на прохладу, разгребать снег было тяжелой работой.
— Привет, Тонкс. Не ожидал увидеть тебя перед Рождеством.
Она широко улыбнулась им и пожала плечами.
— Я принесла свои домашние пирожные. Могу я заманить вас двоих ненадолго в дом?
Гарри тут же уронил лопату, заставив ее рассмеяться.
Сириус махнул им рукой.
— Я уже почти закончил. Я закончу. Приготовь горячее какао, Сохатик.
Гарри кивнул и потопал в дом, снимая ботинки и зимнее снаряжение и растирая озябшие руки. Он провел Тонкс на кухню и сразу же начал готовить горячее какао.
Тонкс открыла жестянку с пирожными и положила несколько штук на тарелку. Она поставила их на кухонный стол, после чего испустила долгий вздох.
Гарри просто улыбнулся ей.
— Ты в порядке?
Она пожала плечами и подошла к нему, чтобы крепко обнять. Гарри был одного с ней роста, как он понял, может быть, даже немного выше ее — сто шестьдесят пять сантиметров. Она поцеловала его в щеку и отстранилась.
— Гарри, я хочу спросить тебя кое о чем. И когда я спрошу тебя, я хочу, чтобы ты пообещал сказать мне правду.
Бровь Гарри приподнялась.
— Ну, я не собираюсь тебе лгать.
Тонкс провела руками по волосам.
— Ремус хранит от меня секрет. Да или нет.
Гарри заколебался, и Тонкс указала на него.
— Ха! Я так и знала!
— Тонкс, это нечестно! Ты не можешь просить меня рассказать тебе его секрет!
Она покачала головой.
— Нет, я не прошу тебя об этом. Я просто хотела получить подтверждение, что я не схожу с ума. Он что-то скрывает от меня, и я это знаю. Я провожу с ним почти все ночи, но... иногда он не разрешает мне остаться или не хочет оставаться со мной и не называет уважительной причины. Он говорит, что проводит их с Сириусом.
— А как же я? — спросил Сириус, снимая шляпу и проводя пальцами по волосам.
Гарри вздохнул.
— Тонкс хочет знать, что дядя Муни скрывает от нее.
— Вот еще что — Муни — почему ты его так называешь? — потребовала она, расширив глаза. — Ты — Бродяга, он — Муни, а Гарри — Сохатик. Почему?
— Ну, Гарри — Сохатик, потому что Джейми был Сохатым, так что мы вроде как приняли его прозвище, когда Гарри родился, — объяснил Сириус, садясь за стол и вытягивая перед собой длинные ноги. — Я сделал его Сохатиком, а Рем зовет его маленьким Оленем. Что касается Муни, то это просто прозвище, которое мы придумали в школе. Ты знаешь это, помнишь, я говорил тебе, что Питер — это Червехвост. Ты видела мою татуировку Мародеров, и я прекрасно знаю, что ты видела татуировку Рема.
Тонкс вздохнула.
— Да, и его символ — волк, но он не Анимаг, как ты, Питер и Джеймс, почему бы и нет?
Гарри закусил губу и отвернулся, чтобы помешать горячий шоколад. Меньше всего ему хотелось случайно выдать секрет своего отца. Он пытался сказать Ремусу, что она должна знать, а теперь практически видел, как в ее голове поворачиваются колесики.
Тонкс была далеко не глупа.
— Он не хотел быть Анимагом, — сказал Сириус. — Он просто хотел изучать его.
Она на мгновение скептически посмотрела на него.
— Знаешь, несколько лет назад я, помнится, подумала, что это довольно странно, что Ремус иногда кажется не в духе в дни полнолуния. Какое-то время я даже размышляла о том, не может ли он быть оборотнем, разве это не странно?
Сириус медленно выдохнул.
— Тонкс, каким бы ни был секрет Рема, не нам тебе его рассказывать. Тебе нужно поговорить с Ремом и сказать ему, что ты хочешь знать, что он от тебя скрывает. Мы не можем тебе в этом помочь.
Она кивнула, прикусив нижнюю губу.
— Сегодня мы ужинаем с моими родителями. Папа увидел, как мы с Ремусом вчера обжимались на моей кухне. Он был немного взбешен.
Сириус посмотрел на Гарри, и они оба ухмыльнулись одинаковыми ухмылками.
— Звучит забавно.
Тонкс закатила глаза.
— Все будет хорошо. — Она взяла пирожное и откусила кусочек, задумчиво жуя. — И я думаю, вы двое помогли ответить на мой вопрос. — Она поцеловала каждого из них в щеку. — Мне нужно встретиться с Римусом. Увидимся на Рождество.
Когда она направилась к выходу, Гарри посмотрел на своего крестного отца. — Мы только что подтвердили, что дядя Римус — оборотень? Неужели она теперь знает? Это наша вина?
Сириус вздохнул.
— Я думаю, что она всегда знала об этом на каком-то уровне, Гарри, и я думаю, что она только сейчас начинает собирать кусочки вместе. Римус должен сказать ей об этом в ближайшее время.
— Как ты думаешь, она будет ужасно недовольна им?
Сириус покачал головой, улыбаясь своему крестнику.
— Она любит его, но то, что он солгал ей, это совсем другое дело.
Гарри только кивнул и налил горячее какао в две кружки.
— Я надеюсь, что он скоро ей все расскажет. Это не изменит его сущности. Он по-прежнему величайший.
Сириус принял кружку с улыбкой.
— Так и будет, Гарри, особенно если он собирается сегодня ужинать с Тедом и Энди.
— Почему?
Сириус усмехнулся, делая глоток.
— Тед раньше был с нами в Ордене Феникса.
Гарри выглядел озадаченным.
— Что это значит?
— Довольно много, я думаю.
Гарри это совсем не помогло.
* * *
Когда Римус и Тонкс переступили порог дома ее детства незадолго до пяти вечера, Римус почувствовал себя неловко. С годами он начал чувствовать себя здесь как дома, приезжая сюда на каждое Рождество, и ему казалось, что они тоже стали его семьей.
Теперь же он чувствовал себя незваным чужаком.
Он прочистил горло и тепло улыбнулся Андромеде, когда она взяла у него пальто.
— Дора, — сказала она с улыбкой, поцеловав дочь в щеку. — И Римус, входи!
Римус улыбнулся ей в ответ, а Тонкс ласково поприветствовала своих родителей. Тед жестом предложил Римусу сесть, и он выбрал место на диване, обрадовавшись, когда Тонкс села рядом с ним, переплетя свои пальцы с его. Ощущение ее кожи на своей успокаивало его, и он чувствовал биение ее сердца, пульсирующего в крови в медленном и ровном ритме, и его собственное замедлялось в соответствии с ним. Просто быть с ней всегда помогало ему чувствовать себя лучше.
— Это сюрприз для нас, как я уверена, вы можете себе представить, — осторожно сказала Андромеда, усаживаясь в кресло рядом с мужем.
Тонкс только улыбнулась.
— Мама, он делает меня счастливой.
Андромеда улыбнулась в ответ, кивнув.
— Я вижу это. Дора, почему бы тебе не помочь мне на кухне? Я хочу поговорить с тобой.
Тонкс только кивнула, встала и вышла вслед за матерью, нежно поцеловав Ремуса в щеку.
— Действительно, поговорим, ведь мы все знаем, что я и кухня не сочетаются. — Ремус ухмыльнулся, а ее отец захихикал. — Будь вежлив, папа.
— Я всегда вежлив, — защищаясь, сказал Тед.
Тонкс только пожала плечами и последовала за матерью на кухню, закрыв за собой дверь.
Андромеда стояла у стойки и резала перец, фартук был надет на ее талии, и она не обернулась, когда дверь кухни закрылась.
— Я знаю, что ты собираешься сказать, мама.
— Нет, не знаешь, — сказала Андромеда, не оборачиваясь.
— Я знаю, что тринадцать лет — это большая разница, я не глупая.
— Я никогда не говорила, что ты такая.
— Он самый невероятный мужчина, которого я когда-либо знала, мама.
— Он умный и очень красивый, — признала Андромеда.
Тонкс вздохнула, запрыгивая на стойку рядом с тем местом, где ее мать яростно резала.
