— Дон, наш бета, мне постоянно комплименты делает — что за едой, что во время готовки, а Дензел благодарит сразу, как поест. А вообще они для меня одинаковые.
— Уж слишком разные, — с сомнением потянул Винсент. — Дон твой больно ушлый малый, а альфа ваш...
— Он не размазня, — обиделся за любовника Салли. — Может, раньше и был им, но это давно в прошлом. Он просто очень добрый.
— Добрый альфа? — фыркнул Дональд. — А такие бывают?
— Ещё как бывают. На моём прежнем месте работы был один альфа — Аарон Бейли. Так он со всеми омегами хорошие отношения поддерживал, заботился, как мог, и все наши его очень уважали. Когда Винсент, наш кладовщик... умер... — Салли запнулся. — У него сын остался — Сандро. Он мог попасть в приют, но наш командир пообещал ходатайствовать перед комиссией по усыновлению, чтобы Гилл, вахтёр, мог усыновить Сандро. И у моего друга Алекса был муж-альфа. Погиб в аварии на вертолёте. Так он тоже был очень хорошим — Алекс, когда мне о нём рассказывал, чуть не плакал. Так что такие, как мой Дензел, есть. Только их не всегда бывает видно сразу. И мой отец тоже был таким.
— Отец? — вскинул бровь Дональд.
— Кровный отец. Он альфа. Когда папа оставлял меня у чужих людей — выхода другого не было — он мне письмо написал, в котором и об отце сказал немало хороших слов.
— Тогда почему другие альфы такие сволочи? — пригорюнился Серас, который дольше всех ковырялся с картошкой и то и дело дёргал Салли, прося совета.
— Потому что их такими воспитывают поколение за поколением. Если бы их воспитывали иначе, то всё было бы по-другому.
— Сразу видно, что ты с высшим образованием, — кивнул своим мыслям Дональд. — Ты умный. Может, скажешь хозяину? Тебя отселят, обеспечат нормальные условия...
— Обрыбятся, — огрызнулся Салли. — Слишком много чести. Да и вас я тоже постараюсь вытащить. Хоть кому-то помогу.
— Тоже мне подпольщик!
— Между прочим, мы именно туда и направляемся.
— Зачем? — удивился Дональд.
— Мои родители там... наверно, оба. Я хочу их увидеть.
— Наверно?
— Отца арестовали через несколько дней после того, как я был зачат. Есть сведения, что папа его отыскал и освободил, но это было довольно давно. Не хочется думать, что кто-то из них уже погиб.
— Ты... такой целеустремлённый? — дрогнувшим голосом спросил Роджер.
— Я только ради этого и учился. Чтобы их разыскать. Иначе было нельзя.
Заканчивали обедать в гробовой тишине.
— Значит, Салли... И что будем с ним делать?
Альфа, притащивший омегу в общагу, хмыкнул.
— А разве не понятно? Сразу его продавать нельзя. Сами видите, товар попался редкий. Довольно хозяйственный, пахнет просто одуряюще, потрясающая фигурка, "ненормал", да ещё и с дипломом. Как только выясним, по какой специализации он диплом получил...
— Кто такой Аарон Бейли? — нахмурился другой альфа, глядя на монитор камеры номер три, которая показывала новенького практически в анфас. — Что-то имя знакомое...
— Вспомнил! — прищёлкнул пальцами "охотник", развалившийся на диванчике. — Не так давно по телевизору передавали сообщение о проникновении диверсантов на базу "Дикие псы" в Кретине, и там мелькал полковник-альфа с этим именем! Я его по большому горбатому носу запомнил — был один знакомый...
— База внутренней разведки? Ты уверен?
— Абсолютно. Так что этот парень либо мастер боевых искуcств, либо мозгляк либо по технике. Первое можно сбросить со счетов — только и делов, что борзый, а вот второе...
— По технике? По какой?
— Ну... не знаю. Может, по компьютерам или системам слежения? На таких базах ведь стоит оборудование последнего поколения, операторы нужны, а кого попало в такие места не берут.
— Компьютеры... — Первый альфа задумался. — Если ты прав, то за него можно слупить раз в десять больше, чем мы планируем. Выясните, в каких университетах готовят компьютерщиков и где вообще этот шлюшонок мог учиться. Постарайтесь выяснить это в течении недели, пока он не потёк. Надо быть уверенными на сто процентов. А пока пусть сидит вместе со всеми... и продолжайте наблюдение. Если не успеем всё выяснить до течки, то чтоб никто его не трогал. Запрём до конца, а потом займёмся.
— Кого-то он мне напоминает, — хрипло пробормотал ещё один бета — с глубоким шрамом поперёк шеи. — Очень похож, но никак не могу вспомнить.
— Ты его видел раньше?
— Нет, не его. Говорю же, что просто очень похож... — Бета машинально коснулся шрама на шее и замер. — Вспомнил... Он похож на ту шлюху, что мне чуть горло не перерезал!
— Что? Ну-ка, рассказывай! — встрепенулся "охотник".
— Это было летом восемьдесят пятого. — Бета скрипнул зубами. — Я тогда только-только влился в наш бизнес... Возвращался с торгов и увидел какого-то омегу. Он сам вышел мне навстречу и спросил, не хотел бы я развлечься. Тот омега уже был на пятой или шестой луне беременности. Я сперва опешил, но он так облизывался и многозначительно меня гладить начал... Я ещё подумал, что он больной на голову, но пах очень соблазнительно и вообще был очень хорошенький. В общем, привёл его к себе, отпустил в душ, потом он вышел... Точно беременный был, но при этом с такой потрясающей фигуркой, что если б не был с животом, то я бы сразу его к нам поволок. Жалко было бы такого скальпелем полосовать — резко в цене потеряет. Ладно, думаю, далеко не уйдёшь. Вот родишь, найду и тогда уже... Я начал было его раком ставить, и тут он мне бацанул в челюсть ногой! Просто опёрся руками о стол, подпрыгнул и... Я отлетел к стене, даже башкой треснулся. А этот паршивец вытащил из кармана своей рубахи выкидной нож и полоснул меня по горлу. — Бета, поморщившись, снова дотронулся до своего шрама. — Хорошо, что не убил сразу. Потом врезал ещё пару раз, и я отключился. Когда очнулся, то понял, что связан по всем правилам, и шея у меня чем-то замотана. А этот гадёныш стоит и мою долю за торги пересчитывает — все карманы обшарил. Увидел, что я очнулся, оскалился, как альфа, и сказал, что благодарен мне за глупость и щедрое пожертвование на благое дело, но с работорговлей лучше завязывать. Что для меня это последний шанс. Что если я останусь при делах, то долго не проживу. Оделся и ушёл. Потом в мою квартиру прибежали соседи, отвезли меня в больницу... Он им сказал, что мне плохо стало — проявил заботу. — Бета презрительно скривился. — Вернулся из больницы домой, а все мои тайники выпотрошены. Думаю, что это он всё забрал.
— Так это, выходит, его сын, раз похож. И по возрасту подходит.
— Я слышал о других подобных случаях, — кивнул альфа, притащивший Салли в общую комнату. — Дядька мой перед тем, как отдать концы тем же летом, тоже про беременного говорил — тот его чуть на ремни не распустил. Дядька потом кровью истёк. С этим гадом тогда целый чемодан с деньгами пропал — выручка за неделю. Так и не нашли. Потом оружейный магазин был обчищен, кто-то грузовик с запасами топлива угнал... Свидетели тоже про беременного говорили, но морду разглядеть не смогли. Я тогда посмеялся — ну какой беременный мокряк на такие дела пойдёт? Они же во время беременности стерегутся вовсю, чтобы их щенки не пострадали! Для того, чтобы носить ребёнка и одновременно такие фокусы проворачивать, надо быть либо сумасшедшим либо гением.
— Про Сантану и не такое рассказывали, — проговорил "охотник", поглаживая подбородок. — Он же был комиссаром подполья, и его до сих пор не нашли. Говорят, он уже пацаном такие номера выделывал, что в полиции и внутренней разведке за головы хватались, пытаясь понять, как он это сделал. А ведь подполье сейчас активно шевелится...
— Сантана? Тот самый? — Альфа напрягся.
— Думаешь, что это его сын? — Бета со шрамом злобно сверкнул глазами.
— Так, пацана не трогать до выяснения! — Главный хлопнул ладонью по пульту, и по экранам пошла рябь. — Глаз не спускать, не бить, не трахать, даже если приспичит! Если мы правы, то можем столько получить, что нам и не снилось. Сантану сейчас активно ищут, и на такую приманку, как собственный ребёнок, он моментально выползет из своей норы... если ещё жив. Власти снова подняли вознаграждение за его голову, и если мы этого мокряка сдадим куда следует, то хорошо нагреемся. Главное — всё сделать грамотно. Разузнайте о нём, всё, что можно, а я буду думать.
Бета скрипнул зубами и снова потёр шрам на шее. В его глазах загорелись недобрые огоньки.
— А оно точно смоется? — обеспокоенно спросил Дензел, терпеливо ожидая, пока процесс покраски закончится. Смесь пахла не так уж и гадостно, но чувствовать, как Дон размазывает это всё по его голове, было не слишком приятно. И как только омеги высшего света не боятся перекрашиваться по любому поводу?
— В крайнем случае острижём тебя наголо, — пообещал бета. — Потом снова обрастёшь... Да шучу я! — похлопал он друга по плечу, увидев, как исказилось его лицо. — Нервы ни к чёрту. Ты только шампунь не потеряй.
— Когда ты всему этому научиться успел? — удивился альфа.
— На каникулах. Я не всегда домой уезжал. Оседал где-нибудь в городе и шастал где придётся. Я же всегда о приключениях мечтал, а в глуши и вокруг притонов и катранов чему только не научишься. Каких только знакомых у меня не было... И шлюхи, и шулера, и даже один карманник. Я просил его научить меня чему попроще, но он мне сказал, что я только для карт и гожусь.
— А замки вскрывать умеешь?
— Не, с этим не повезло. Только принцип знаю, но тут ещё и практика нужна... Так, давай ещё брови подкрашу. Потом обернём пакетом, шапку наденешь и посидишь, пока прокрасится. Надо будет и тушь для ресниц прикупить, а то в глаза бросаться будет... Потом просто прополощешь и всё. Ты не голодный?
— Не, вообще есть не хочется. — Дензел тяжко вздохнул. — Я всё думаю, как там Салли. Шесть дней до течки... Успеем ли? Вдруг его увезут куда-нибудь?
— Должны успеть. И сразу не увезут — правила есть правила. Всё через Ярмарки, которые, скорее всего, кто-то контролирует, чтобы лишние разборки не мешали вести дела и не палили саму контору. А тебе всё-таки надо поесть. Какой из тебя голодного боец будет? Давай-давай, не упрямься! Мне и Салли за глаза хватает.
После первых кусков альфа понял, что действительно жутко голоден, и под одобрительным взглядом беты начал есть.
— Слушай, Дон... А ты как давно Салли знаешь?
— Со школы. Городок у нас не шибко большой, школа только одна.
— А детский сад?
— Детских садов у нас два, и мы были в разных. Даже странно — городок маленький, все друг друга знают, тут...
— А каким Салли был в школе? Он мне рассказывал, как там было, но хотелось бы послушать и других очевидцев.
Дон невольно улыбнулся, вспоминая.
— Он уже тогда был особенным, выделялся из общей кучи. И почему я его раньше не встречал?! Только слышал, как про сына Воронов соседи судачат. Такой мальчишка нигде не затеряется. Как сейчас помню... Стою я с родителями на школьном дворе, папа мне воротник поправляет, отец последние напутствия даёт, и тут на территорию входит красивый омега с мальчишкой-"совёнком" за руку. Крепко так держит.
— Лексус?
— Он самый. Салли был чем-то крепко недоволен, ворчал постоянно. Что-то по поводу того, что он и сам мог до школы дойти. Я смотрю на этого мальчишку и не понимаю, что с ним не так. Вроде бы ничего особенного — омега и омега, почти пол-двора таких. Худенький, глазастый... И всё-таки было в нём что-то особенное. Всю "линейку" он вертелся на своём месте, притоптывал. А потом мы в класс пошли. Он тут же сел в самом углу, достал какую-то книжку и начал читать.
— Уже к первому классу читать научился? — поразился Дензел. — Я к тому времени еле-еле буквы различал. Папа, конечно, пытался меня учить, но он сам читал с трудом, да и отец то и дело ему мешал со мной заниматься. Говорил, что для этого школа есть.
— Ага. Я потом посмотрел, что он читает.
— И что это было?
— Сборник мифов и легенд с картинками. Спросил его, интересно ли. А он так на меня посмотрел и спросил, какая мне разница.
— Вас уже тогда разводить начали? — понимающе кивнул альфа.
— Да. То, что омеги не такие, как мы, нам внушать начали ещё в старшей группе детского сада. Объясняли, чем они от нас отличаются. А в школе мы могли наблюдать, как с омегами общаются старшеклассники. И покатилось. А Салли всегда был задиристым, не стеснялся давать сдачи, если его обижали. Одно время из драк не вылезал. — Дензел только головой покачал. Да, Салли парень смелый, но в детстве... То, что он сам не раз видел, противоречило словам друга. Неужели маленький омежка способен быть таким стойким? — Проигрывал, конечно, — куда ему против альфы? — но всё равно гордился, что он не тихоня. С ним из-за этого мало кто дружить осмеливался, но других омежек он тоже защищал. Само собой, что его за это постоянно наказывали, да только ничего не помогало. Ни ругань директора, ни проповеди школьного клерика, ни стояние посреди школьного двора с табличкой "Позор школы", ни сидение в изоляторе, ни штрафное бдение в школьной молельне, ни наряды на кухню, где его заставляли посуду мыть и картошку чистить... И после уроков оставляли полы и лестницы мыть, и нотации читали... Бесполезно. Дядю Лексуса с дядей Майкаром тоже не раз в школу вызывали — требовали, чтобы приструнили сына. Они обещали, но Салли продолжал куролесить. Он постоянно спорил с учителями на уроках, из-за чего его быстро из угла в середину класса пересадили, а я оказался у него за спиной. Так и вышло, что он почти всё время был один, хотя многие омежки рады были бы с ним дружить.
— Ну ещё бы — такой хороший друг бы был! — восхитился Дензел. — Защищает...
— А когда у Салли течки начались, ему совсем плохо стало. Даже в самом начале, когда "совята" только-только начинают активно пахнуть, он испускал такие феромоны, что на него облизывались почти все и постоянно. Обычно это всё нарастает постепенно, и степень густоты запаха показывает степень готовности омеги к оплодотворению, но Салли это как будто не касалось. Первый год-полтора омеги зачать не могут — вызревание яйцеклеток начинается значительно позже, а более-менее окончательное созревание завершается к пятнадцати-шестнадцати годам. Чем старше созревающий омега, тем тем легче он способен выносить и родить, поэтому минимальный возраст, рекомендованный для зачатия — около семнадцати лет.
— Тогда Салли и начал прогуливать?
— Не сразу. Когда у него случилась первая вспышка, он упал в обморок прямо в классе на последнем уроке. Мне тогда поручили отвести его в медпункт, чтобы отлежался. Я попытался до него дотронуться, и он от меня отшатнулся. Дрожал весь... Сказал, что сам дойдёт. А потом просто исчез. Как он мне потом рассказал, когда мы дружить начали, его в медпункте школьный медик обнюхивать и щупать начал. Салли испугался и сбежал. Потом свои вещи у сторожа забирал. На второй день он пришёл в школу весь дёрганый и, когда от него запахло, а учитель начал принюхиваться, быстро собрался и выскочил из класса.
— А как так вышло, что Лексус ничего не узнал?
— Говорю же — Салли первая течка напугала до полусмерти. И без того-то ощущения непривычные, когда ломает, а тут ещё и видишь, что вокруг творится... Салли мне как-то сказал, что ему кажется, что у него это происходит как-то ненормально сильно. Он не домой тогда пошёл, а к соседу. Дядя Лир был фельдшером в городской больнице, к тому времени уже вышел на пенсию... К нему Салли и пошёл, как только его переломало в первый раз. Он мне потом говорил, что когда узнал, что с ним происходит, испугался ещё больше. Омег уже в школе начинали запугивать, что если они не будут послушными, то попадут на панель и плохо кончат, а параллельно ещё и домогались, стоит им достаточно вырасти. Дядя Лир объяснил ему, что такое течки и как они проходят. Салли тогда чуть не разревелся и попросил никому ничего не говорить. Дядя Лир дал ему несколько советов, что делать, и Салли домой пошёл. А когда пришло время ежегодного медосмотра, Салли на него просто не явился — испугался, что врач его опять лапать будет. Его дядя Лир каждый раз осматривал, а потом договаривался, чтобы всё в карту вписали. Там же всё довольно стандартно.
