Собственно, Она права. Если послание действительно предназначалось нам, то мы... точнее, нас в любом случае вечером встретят. Надо просто дождаться темноты и вспомнить всё то, что хотелось бы спросить... А вопросов чуть ли не с каждой минутой становилось всё больше и больше!..
Решив, что нам в Снифе ничего не надо, следовательно, отпадает необходимость дожидаться, когда откроются городские лавки, мы сменили воду во фляге у колодца на центральной площади и направились к городским воротам. Конечно, можно было бы купить котелок у кузнеца, к которому я вчера заходил, но, боюсь, там он мог и не оказаться... И понадобилось бы ещё и огниво (не знаю, существуют ли здесь спички?)... Но мы уже решили, что нам ничего не надо, а все лавки ещё закрыты...
Когда мы, помахав на прощание стражникам, вышли за городские ворота, я протянул Молли руку... Виноват, совсем забыл это сделать, выйдя из таверны... Улыбаясь, Она взялась за неё, на Её щеках проступил радостный румянец. Мы сцепили ладони пальцами и зашагали к лесу, отошедшего от стены на сотню ярдов...
Я не видел себя со стороны, может быть, у меня бы появились крылья, но у души они точно выросли. Внутри воцарилась радость и чувство невообразимой лёгкости. Хотелось вспорхнуть над землёй, держа Её на руках, и, крепко прижимая к себе, умчаться к горизонту...
Глаза Молли горели весёлым огоньком, на лице сияла улыбка, а дыхание, как мне показалось, участилось... Интересно, о чём Она сейчас думала? И думала ли вообще? Может, Её разум, как и мой, заглушился музыкой, всё так же врывающейся в голову из самого сердца?..
Что-то подсказывало, что, всё-таки, такое я испытывал впервые... По крайней мере, я не припомню, чтобы душа так пела, а в голове установилось непривычно приятное затишье. Мне просто было хорошо и спокойно... как в своей милой уютной тарелочке...
— Патрик? — негромко сказала Молли.
— Да?..
— Ведь тебя нет ничего другого, о чём я не знаю, что зовёт тебя на Зелёные горы?..
— Именно, — я сильнее сжал Её руку.
— А ты возьмёшь меня с собой?..
Я остановился и крепко Её обнял. Молли от этого немного, но, всё же, опешила, а потом тоже заключила меня в свои объятия.
— Конечно, возьму. Даже и не смей сомневаться!.. И как я могу тебя оставить?..
Она мечтательно вздохнула и еле слышно сказала:
— А там так красиво...
— Да, ведь ты рассказывала...
Отпустив друг друга из замков рук, мы закрыли ещё один, крепко сцепив наши ладони, и, любуясь друг другом и просыпающимся лесом, неторопливо зашагали дальше...
За тенистой полосой осин и лип совершенно неожиданно появилась удивительно светлая берёзовая роща, коридор дороги сквозь которую вот-вот мог оказаться тесно сжатым зелёным молодняком, посчитавшим, что обочина — лучшее для него место во всей округе. И эти белоснежные стены с вкраплённым в них чёрным беспорядочным узором... Они были великолепны и как гармонично вписывались в общую картину вместе с зелёным мшисто-травяным ковром, таким же зелёным низом их крон, уже подкрашенными солнцем в еле уловимый жёлтый верхушками и, видимо, знойным воздухом над лесом, в котором угадывались бледные тона приближающейся осени...
Осень... Это может вызвать некоторые неприятности... Увеличится количество осадков, ближе к её концу имеет все шансы выпасть снег, а постепенно уменьшение температуры... Допустим, с холодом бороться ещё получится, но вот обувь... Нет, конечно, в ближайшее время ботинки не развалятся, как ни как, всё-таки они хороши и в плане качества, и в плане изготовления, но раз один из них уже порвался, что же будет через месяц-два, а то и меньше?.. И, что самое странное, никаких мыслей по поводу поиска в ближайшем городе лавки сапожника не возникало, будто оно и не надо было...
Тяжело вздохнув, я посмотрел на Молли... Радостная беззаботная улыбка, румянец на щеках и огонь в глазах — при созерцании этого, думаю, каждый забыл бы о всех трудностях и невзгодах приближающегося межсезонья и дороги вообще... Хотя, что до дороги, так, повторяюсь, наверно, но любое её проявление и явление только в радость... и Молли, и мне... Когда ж ещё выдаётся шанс по-настоящему ощутить себя в лоне Природы, порадоваться жизни и, как часто бывает, проверить себя... пожалуй, на прочность...
Собственно, одно из испытаний в пути, ночь в дороге, свалилось на наши голову внезапно. Стемнело так резко, будто вместо солнца висела просто люстра, выключить которую особого труда не составляло. Дневные птицы в момент стихли, предоставив сцену леса своим ночным собратьям и сверчкам, воздух наполнился тысячами светлячков. Забавно, от их призрачно-зелёного или жёлтого света ночь стала куда ярче...
Озадаченные сменой времени суток, мы остановились и, сцепившись ладонями, начали смотреть по сторонам, пытаясь решить, что делать: остаться на месте и любоваться таинственным танцем, который угадывался в плавном полёте светлячков, или же найти укромное местечко, где можно переночевать, и, повторюсь, любоваться таинственным танцем светлячков...
Процесс и момент принятия решения, кажется, прошёл мимо меня, однако я прекрасно помню, как мы уселись среди берёз, отложив к одному из деревьев вещи, чтобы они просто не занимали рядом с нами места. Мы крепко обнялись, сцепили свободные ладони в прочные замки и, сблизившись так, что только кончики носов касались друг друга, внимательно смотрели в глаза...
Они были прекрасного голубого цвета... И когда в них отражался свет пролетающего мимо светлячка, они вспыхивали в таинственном сиянии, и в них отражалась вся радуга, но в более тёмных тонах: ночь, всё-таки, вносила свои коррективы...
— Что же с нами происходит? — еле слышно проговорила Она, чуть опуская веки.
— Я пока не знаю, — так же тихо ответил я. — Но могу сказать точно: надо оставить всё, как есть...
— Всё как есть?..
— Начиная с прошлой ночи... Или тебя что-то не устраивает?..
— Ах, Патрик... — Её глаза закрылись, кончики наших носов соскочили друг с друга и заскользили дальше, готовясь уткнуться в щеки...
Никогда не сомневался в том, что пресловутый "закон подлости" всё-таки существует и действует. И, его главное свойство, выборочность воздействия, застаёт врасплох всех и каждого...
Жуткий треск, смешанный с приглушёнными вскриками, прервал нас на самом ответственном моменте. Молли бросилась мне на шею, я, крепко держа Её, отшатнулся назад и, освободив после не особо-то удачного приземления правую руку, взялся за пистолет. В ярдах десяти от нас среди деревьев появилась жутковатого вида тень, корчащаяся, стоя на двух ногах, и в скором времени рухнувшая на землю. Крики стихли, и их место заняло тяжёлое дыхание.
Не долго думая, Молли вскочила на ноги и схватила лежащую рядом огромную увесистую палку, будто заранее знала, что она лежит именно там и именно ради подобных случаев. Держа добытое "оружие" перед собой, Она отступила к ближайшему дереву и прижалась к нему спиной. Я взвёл пистолет и подошёл к Ней, закрывая собой от... от существа, что, кажется, затихло и обессилено лежало у одной из берёз...
— Патрик, что это? — услышал я Её дрожащий голос.
— Понятия не имею, — медленно проговорил я, крепче сжимая рукоять пистолета.
— Давай уйдём отсюда?.. Или...
— Или лучше всё-таки проверить? — я сделал шаг вперёд. Что ж, Молли, кажется, придерживалась того же мнения. Она, всё так же держа палку перед собой, сделала пару шажков вслед за мной и застыла в боевой стойке.
Вытянув руку с пистолетом и взяв прицел на вздымающуюся при дыхании спину, я начал осторожно приближаться к этому существу... Конечно, да, его неожиданное появление посеяло несколько семян страха, но каждый шаг, что я делал к нему, давался легко, будто нечего было бояться, да и забившееся в душу возмущение давало сил побороть возможное пробуждение дрожи...
Честно говоря, перед собой я ожидал увидеть нечто другое... Странное существо, лежащее у ствола дерева, что меня, тем не менее, несколько удивило, оказалось человеком, и первое, пришедшее на ум при взгляде на него, было: да по нему все ванны и душевые плачут!
Весь он, с ног до головы, был измазан густой чёрной грязью, к ней кое-где прилипли мелкие веточки и листва. Его одежда... хм... да от неё остались одни лохмотья! А когда-то они были брюками и рубашкой из белоснежной ткани... Грязные перепутавшиеся космы полностью закрывали его плечи и лицо, которое, более чем уверен, заросло, как у морского волка, не бывавшего на берегу наедине с бритвой около года.
— Молли, всё в порядке! Это человек! — я с облегчением вздохнул и снял пистолет со взвода.
— Нет... сударь... нет, вы ошибаетесь, — обессилено простонал он, поднимая на меня взгляд. — Мой брат... он должен был предупредить... обо мне...
Вот так новость! Даже целых две!..
Пожалуй, по порядку...
Перед нами не человек, чего, основываясь на зрительном восприятии, не скажешь. Судя по его внешнему виду, он либо, кроме бутылки, друзей не имеет, либо с ним произошло или происходит нечто, что делает его слова... правдой?.. Нет, в любом случае, версию N1 можно смело отметать: ни одной частички хмельного угара не витало в воздухе...
Второе...
Ага! Значит, послание пришло к нужному получателю, то есть, к нам! Вот только... ясности это ни капельки не прибавляет... Кто отправитель? Почему мы? Кто перед нами (то, что "не человек", мы уже уяснили)? Причём здесь кот?.. И что вообще происходит?!...
— Я... прошу меня простить... за то, что напугал вас... несколько дней назад... и сейчас, — пользуясь тем, что я ничего пока не сказал, а Молли ещё не подошла, "не человек" продолжил свою речь. — Я признателен вам за то, что вы... не попытались меня убить.... Как поступают здесь многие...
— Да что уж там?.. — доведя глаза по форме близкими к кругу, проговорил я. Самую малость всё начало проясняться... Самую малость...
— Нам необходимо... пройти в моё укрытие... Это недалеко отсюда... Полагаю, есть много вопросов... на которые я должен дать ответ...
Он протянул мне руку, я помог ему подняться на ноги. Чуть пошатываясь, он кивнул и побрёл в чащу леса. Дождавшись Молли, так и не выпустившую палку из рук, я, придерживая Её за талию, пошёл вслед за этим... загадочным незнакомцем.
— Патрик, кто это? — дрожь в Её голосе убавилась, но полностью пока не проходила. Хм, Она сообразила взять наши вещи... умница!..
— Смею предположить, это и есть тот самый таинственный "брат", о котором упоминалось в утренней записке, — я обнял Её крепче. — Милая, думаю, можно положить палку. Здесь нечего бояться.
— Ты... уверен? — Молли прижала "орудие самообороны" к себе.
— Пока что да.
Палка тут же отлетела в сторону, отброшенная так, будто в руках у Неё совершенно неожиданно оказалась ядовитая змея...
А тем временем мы успели выйти из берёзовой рощи и оказались в мрачном ельнике, где летало куда меньше светлячков, и голосов ночных птиц почти не слышалось. Лишь иногда воздух прорезало уханье филина или крик совы. Незнакомец, несмотря на то, что несколько минут назад казался находящимся в весьма разбитом состоянии, шёл достаточно быстро, чтобы мы иногда от него отставали. Лишь в те моменты, когда он пропадал из поля нашего зрения, незнакомец останавливался, дожидался нас и с той же скоростью продолжал идти дальше...
Испуг на лице Молли благополучно исчез, я снова видел Её спокойную лёгкую улыбку, однако, я чувствовал, что что-то внутри Неё всё равно дрожало. Да и во мне тоже... но я не мог точно сказать, что это было: остаточные проявления страха или злобы?..
— Мы пришли, — голос "не человека" перестал дрожать. — Прошу меня простить, если моё убежище окажется в беспорядке — я не помню, в нём ли я был, когда началось полнолуние...
— Полнолуние? — мы переглянулись и удивлённо посмотрели на незнакомца.
— Да... это происходит именно тогда, когда в небесах полные луны, — мрачно ответил он и открыл дверь...
Собственно, укрытие нашего "не человека" представляло собой... нору, вырытую под корнями могучей ели, росшей на краю обрыва высотою в шесть футов, который мы заметили не сразу по причине всё той же правящей в лесу ночи. В лицевой стене, помимо вышеупомянутой двери, имелось ещё и небольшое окно, в котором вскоре стал различимым тускловатый огонёк свечи. Выждав секундную паузу, мы зашли внутрь...
— Вы видели, во что превращаюсь я, — сказал он, открывая внушительного размера шкаф и прячась за его дверью. До наших ушей донеслись звуки возни. — Если бы сие случилось здесь — даже я бы не узнал своей берлоги...
Прикрыв дверь, мы осмотрелись. Не оправдав наших (по крайней мере, моих) ожиданий, потолок оказался довольно-таки высоким, никаких намёков на то, что пришлось бы где-либо нагибаться. У противоположной стены стоял старый диван, накрытый, видимо, тяжёлым покрывалом. Справа от него имелась большая ширма, что было за ней — осталось загадкой. Ранее упомянутый шкаф находился слева, напротив него — комод, стол, пара стульев. И ни камина, ни... какого-нибудь рундука для съестного...
— А как же зимой?.. Здесь, должно быть, холодно, — сказала Молли, спрятав ладони под накидку.
— Да, если речь идёт о человеке, — он вышел из-за дверцы шкафа, облачённый в тёмные брюки и коричневый камзол поверх белой сорочки. На его ногах красовались высокие кожаные сапоги. Удивительно было то, что он так быстро смог очистить себя от налипшей грязи и привести в порядок волосы, но, что ж, раз он смог... Теперь космы превратились в аккуратно сплетённый хвост, и лицо было открыто для нашего взора. Здесь же я увидел то, что и ожидал: грубоватые черты, густые брови и бакенбарды, коими заросли почти все щёки. Однако, ни усов, ни бороды, ни чего-либо похожего на поросль в вышеуказанных местах замечено не было...
— Позвольте представиться, — он чуть склонил голову, — Аррэт.
— Молли...
— Патрик, — мы ответили кивками.
— Рад... Прошу, присаживайтесь, — он указал на диван, на котором мы и разместились. Сам же Аррэт взял один из стульев и, поставив его к нам спинкой, сел прямо напротив нас. — Будет лучше, если я начну с ответов на некоторые вопросы...
— Неплохая идея, — я покивал. — Позволите задать первый?
Аррэт кивнул.
— Вы ведь оборотень или как вас там?.. — на самом деле, я до последней секунды верил в то, что вопрос глупый, и ответ на него может прозвучать так же глупо...
— Что ж, будет неправильным это скрывать, — Аррэт улыбнулся. — Да, Патрик, каждое полнолуние я превращаюсь в зверя, что предстал вашему взору пару дней назад...
— А кто же ваш брат? — спросила Молли. — Тот, кто послал нам записку?..
— О, вы его видели и неоднократно, — он посмеялся. — Это — кот, что живёт в таверне нашего отца... И, думаю, в человеческом облике он вам тоже представал. Братец, правда, большую часть времени предпочитает оставаться котом...
— Даже так? — я приподнял одну бровь. Что ж, то, что смотритель таверны — их отец, оказалось совершенно внезапным. Нет, да, я подозревал, что он как-то с этим может быть связан, но чтобы вот так...
