— Вскрытие и сканирование запрещены, — напомнил Денис указание полковника, выданное перед тем, как они с Кривочуком положили тело майора на каталку и повезли сюда, в капсульный отсек.
— Да, да... — хмуро откликнулся доктор. — И знаете что?
— Что?
— Я совсем этим не удивлён. — Кривочук прошёлся по отсеку, остановился, посмотрел на Дениса. — Я видел! Видел, что может полковник, и это... — Он ненадолго примолк, а потом вдруг как-то набок, неловко улыбнулся и спросил, показав на тело майора: — Как вы думаете... они, вообще, — люди?
— Что? — оторопел Денис.
— Ну, их возможности ведь явно превышают человеческие, разве не так?
Денис вздохнул, посмотрев на него с сожалением:
— Конечно, они — люди, доктор! — и чуть помолчав, добавил: — Ещё какие!
— Ещё какие... — эхом откликнулся Кривочук и устремил взгляд в далёкие, одному ему ведомые дали.
Что это означало — согласие или, напротив, разочарование от недальновидности собеседника, Денис так и не понял, но желания выяснять не возникло.
— Ладно... — немного помолчав, сказал он. — Пойду я. Посмотрю, как там Аркулов.
— Да вы не волнуйтесь! — встрепенувшись, отозвался Кривочук. — Он удивительно быстро восстанавливается, к тому же я с медкапсой на связи — просигнализирует, если что. Хотя чего ей сигнализировать — повреждения не опасные, твари хотели только боли, но не сильных увечий... — Денис посмотрел на него таким взглядом, что Кривочук осёкся. — Простите, мне жаль! — торопливо заверил он. — Мне правда очень жаль, что вашего отца пытали! Эти ЧДФ, эти твари...
Но Денис его больше не слушал, в голове зазвучал собственный голос, подначивавший неочей собрать как можно больше зрителей: "Чем больше разных улыбок, тем больше подарков будет в конце представления!" Чёртов урод! — Денис до хруста сжал челюсти. С чего он был так уверен, что Аркулов уже подчинён? Волновался, что не видит отца, ждал и чуть ли не молился про себя, чтобы неочи вывели Аркулова на площадь, а тот, оказывается, просто не желал сдаваться! Сопротивлялся до последнего... Больше зрителей — больше конфет, тащите всех, кого сможете! Вот они и тащили: пытали, заставляя открыть сознание...
— ...и несчастного шимпанзе мучили... — донёсся голос Кривочука.
— Какого шимпанзе?
— Из нашего вивария, — удивился было вопросу доктор, но тут же спохватился: — А, ну да, мы ж вам не говорили... Дело в том, что мы с полковником обнаружили рядом с Аркуловым дзетт-шимпа из нашего вивария — самца по кличке Тихоня. Уж не знаю, почему он там оказался, но его тоже мучили...
— Мучили?.. — поразился Денис. — Дзетт-шимпа? Зачем?..
Кривочук только пожал плечами.
— Подождите! — Дениса вдруг осенило. — А какого цвета у этого Тихони шерсть?
— Шерсть?.. — доктор нахмурился. — Чёрная вроде... ну да, чёрная, точно! А что?
— Его пытали, чтобы заставить отца открыться!
— Вы так думаёте? — изумился доктор.
Денис вспомнил высохшую голову тушканчика с прилипшим к ней толстым, чёрным волосом.
— В пещере, где после крушения жил Аркулов, было полно чёрной шерсти. Я думаю, что, когда тут началась эта свистопляска — ну, после обрыва связи — обезьяне удалось сбежать со станции в лес. Там этот Тихоня и встретил Аркулова, стал жить вместе с ним в пещере.
— То есть... — Кривочук ненадолго задумался. — Как... питомец, что ли?
— Видимо. Даже как друг, возможно. ЧДФ ведь тогда уже распылили энценор, так что обезьяна должна была соображать ещё лучше, чем раньше. Может, этот Тихоня неплохо Аркулову помогал, стал ему дорог. Неочи поняли это и использовали дзетт-шимпа... соответственно.
— Любопытная версия, — оценил доктор. — Интересно, что скажет Аркулов... когда обрасоз ему зальём. Думаю, сделать это можно будет уже завтра.
Оба примолкли, вспомнив, как полковник скачивал данные в вездеходе.
— Хорошо, что весь инфокет удалось достать без потерь, — не удержался Кривочук, посмотрев на скулу Дениса.
— Хорошо, что этот инфокет вообще есть, — заметив этот быстрый взгляд, ответил Денис. — Спасибо майору!
— Да. — Доктор потупился.
— Пора мне.
— Угу, — Кривочук кивнул, задумчиво глядя на тело Борткова.
Денис повернулся и направился к выходу.
— А как его звали?
Брошенный в спину вопрос заставил Дениса замереть прямо в дверях. Сердце вдруг стукнуло остро и неправильно, в животе свернулся холодный клубок.
— Что? — Денис обернулся и посмотрел на Кривочука.
— Ну, имя! Имя Борткова, — с готовностью пояснил доктор. — Ведь было же у него имя? Как его звали?
Денис, отвернулся и, сглотнув вставший в горле ком, коснулся сенсора, открывая дверь.
— Майор, — бросил он Кривочуку, выходя из отсека.
* * *
"Дмитрий. Майора Борткова звали Дмитрием Валентиновичем — самое обычное русское имя, — невесело усмехнулся Денис, вспомнив вопрос Кривочука. Тот разговор был три дня назад, а сегодня криокапсулу с телом майора уже отправили на орбиту, откуда совсем скоро увезут на Землю. — Земля тебе пухом, Дима..." Дениса охватила душная, тянущая тоска. "Перегрузка могла случиться уже после первого обрасоза"... — ключевое слово "могла". Набрав полную грудь воздуха, он медленно выдохнул. "Майор потерял сознание почти сразу". И что? Потерял сознание — ещё не означает перегрузку, тем более смертельную! А вот пролезший в конце чудовищный объём инфокета неочей... чёрт! Если бы не ждать Аркулова, если бы раньше раздать конфеты... то Денис потерял бы отца. А так — потерял друга. "Прости, майор. Это был ужасный выбор — неправомерный и бесчеловечный... но я его сделал. И, прикладывая автолек к умиравшему майору, думал только о том, успел ли Аркулов скачаться, так что не надо! Не надо, милый, юлить! — гаркнул сам на себя Денис, вколачивая пятки в пол станционного коридора. — Юлить и прятаться! И пытаться думать о себе лучше, чем ты есть, потому что всё тут очевидно! У тебя был друг, и ты им пожертвовал. Ты его променял. Променял друга на отца! — лицо Дениса вспыхнуло, будто он влепил сам себе пощёчину. — И ты сделал это сознательно".
Домаршировав до комнаты Аркулова, Денис остановился. А может быть, лучше зайти потом? — подумал он, и уже вытянутая рука замерла в миллиметре от кнопки. Уши и щёки горели.
— Денис? — раздалось из-за двери. — Входи, не заперто!
Что ж, спасибо, отец, — не дал поддаться трусости! Денис нажал кнопку, и дверь с тихим шуршанием отъехала.
— Привет! — Аркулов улыбнулся, поднимаясь ему навстречу. Выглядел он таким на удивление здоровым и свежим, что становилось ясно: как бы ни ругали и ни боялись чёрного тюна регенерации, но своё дело он делал. Да и сет Тэтатерра тоже.
— Привет, — Денис пожал руку отцу.
— Присаживайся, — Аркулов предложил ему стул, а сам опустился на койку. — Чего это ты там, в коридоре, так топал? У меня тут аж стены тряслись.
— Шаг строевой тренировал. В военные думаю податься!
Окинув его напружиненную фигуру цепким взглядом, Аркулов прищурился и, глядя на полыхавшие красным уши Дениса, спросил:
— Военный?.. Серьёзно?
— ...Нет. — Денис опустился на стул. — А ты, вообще, как догадался, что это я? По топоту, что ли?
— Ну, это вряд ли, — рассмеялся Аркулов. — Ты же не всегда ходишь, как хогамонт, я бы даже сказал, ты никогда так не ходишь, поэтому... — он пожал плечами. — Интуиция, наверно. Перезагрузка явно этому способствует. С ней, знаешь ли, всё так обострилось... Да и вообще — столько новых идей, столько дел накопилось! Скорей бы уж в поле, в виварий, в лабораторию! Хочу работать... Если б ты только знал, мальчик мой, как жутко работать хочется!
— Самсонов сказал, станцию законсервируют, — сказал Денис.
— Ну, что-то же нам оставят для пользования? — не сдавался Аркулов. — Всё-таки целых девять месяцев куковать!
— Что-то, конечно, оставят, — согласился Денис.
— Ну, и достаточно! — оптимистично заявил Аркулов. — Обойдёмся тем, что есть, главное, бомбить не будут.
— Да, бомбить точно не будут, — улыбнулся Денис. — Самсонов и полковник знают, как со своими переговоры вести... да и вообще, своё дело знают.
— Сильно страшно было?
— Это ты про что?
— Да про ожидание, — пояснил Аркулов. — Я-то вот ведь не помнил ничего, пока по лесу шарахался, а потом — раз! очнулся, а уже всё хорошо. Повезло. А то бы каждый день ждал апокалипсиса.
— Нет, я не ждал... Некогда было...
В комнате повисло молчание — не то чтобы неловкое, скорее просто томительное.
— Знаешь, я хоть уже и говорил тебе, — спустя пару минут, сказал Аркулов, — но повторю ещё раз: прости меня, сын!
— Да ладно тебе...
— Да нет, не ладно! Прости меня, сын, что ты вырос в детдоме при живом отце. Я рад, что ты нашёлся, что ты есть...
— Я тоже рад... — Денис замолчал. Вроде и хотел бы сказать, что прощает, да не вышло, потому что прощать оказалось нечего. "Чем больше раз умираешь, тем добрее к людям делаешься. Исправиться очень хочется, понимаешь?" — эти слова майора накрепко засели в памяти, и хотя Денис ещё не умирал, здесь, на Дзетте, он пережил достаточно, чтобы на своей шкуре прочувствовать то, о чём говорил майор. Может быть, Денис и не стал добрее, но на отца больше не злился и не стремился, как раньше, выяснять с ним отношения или добиваться внимания. Дениса вполне устраивало, что отец просто был. Такой, какой есть. Близкий человек по фамилии Аркулов.
— А я рад, что ты рад! — Аркулов вдруг рассмеялся — так беззаботно и заразительно, как смеётся по-настоящему счастливый человек. — И вообще. У нас ещё будет столько времени поговорить!
— Ты же вроде как тут работать с утра до ночи собирался? — Денис тоже рассмеялся.
— Одно другому не помешает, сынок, теперь уж точно не помешает! Главное, голова на месте! Спасибо, что помог вернуть личность мою, старую и бестолковую.
— Пожалуйста. Только благодарить надо не меня... — Денис посерьёзнел.
— Ты о Майе? — С лица Аркулова тоже сползла улыбка.
Денис кивнул, хотя на самом деле имел в виду не только, и даже не столько Майю... Но объяснять что-то, уточнять — не хотелось.
— Ты думаешь, её нет? — спросил Аркулов, и в глазах его мелькнуло что-то странное — слишком мимолётное, чтобы понять, но пугающее. — Думаешь, Майя умерла?
— Я видел её тело, — осторожно ответил Денис. — Оно...
— Распалось? Так мне Кривочук сказал.
— Ну, в общем... а он про Альфу тебе говорил?
— Говорил что-то, — отмахнулся Аркулов. — Только я не очень-то внимательно слушал.
— Почему? — удивился Денис.
— Да потому что я лучше него всё знаю! Майя была тут, — Аркулов постучал себе по черепу, — забыл? Она воскресила меня, как в тот раз, в больнице, когда я думал, что умираю от опухолей, а на самом деле мой мозг перестраивался. Тот момент... он... он стал для нас отправной точкой, центром, откуда расходятся лучи нашей особой связи, лучи, пропитавшие всю дальнейшую жизнь. И когда там, на площади неочей, Майя слилась со мной, она достала до того центра и сумела зажечь лучи заново! В голове сразу будто люм вспыхнул: я вспомнил всё, что знал сам, и одновременно всё, что знала она... Это трудно, очень трудно объяснить словами... слова всё лишь запутывают, но факт в том, что я не только избавился от своей амнезии, но ещё и получил её память, так что у меня — первоисточник информации об Альфе и вашем с Майей походе к неочам, понимаешь?
— Кажется, понимаю. Майя мне говорила, что хотела бы слиться с тобой, но это невозможно. Выходит, она ошибалась — это возможно и это произошло. И теперь, хоть тело её и распалось, Майя всё равно жива, потому что у тебя в голове её память, так?
— Нет! — Аркулов вдруг расхохотался. — Не умерла, потому что жива её память! — ну, что за сопли из дешёвого комтрилла! Нет, сынок, я не это имел в виду, вовсе не это! — Аркулов резко подался вперёд и сказал, сверкая глазами: — Он поглотил её! Поглотил вместе с телом, и он сделал это специально!
— Кто поглотил? — опешил Денис. — Альфа?
Аркулов энергично кивнул, и было в этом жесте что-то от сумасшедшего.
— С чего ты взял?
— А с того, что она успела уйти. Я это видел, я это запомнил, а значит, воскресив меня, она вышла из моего подчинённого неочам сознания до того, как полковник всех этих тварей перестрелял, понимаешь?
"Ты думаешь, её нет? Думаешь, Майя умерла?" Теперь Денис понял, что так напугало его в глазах отца, когда тот говорил эти слова. Это была одержимость.
— ...Как-то не очень, — стараясь сохранять спокойствие, сознался Денис. — Если она успела, как и я, выйти, то куда же исчезла?
— Да не исчезла она! Просто в тело своё не смогла вернуться.
— Почему?
— Потому что Альфа его разрушил. Специально, чтобы поглотить Майю. И тело её, и сознание.
— Да у него две пули было в груди, он был на грани смерти, едва дышал! Чего он в таком состоянии мог разрушить?
— Альфа держал себя на грани только до тех пор, пока нужен был тайный проход, а когда вы открылись неочам — он уже мог делать, что заблагорассудится. Да что я тебе говорю — ты же сам результат видел! и, как рассказал Кривочук, прямо в этот результат и вляпался.
— Но... ну... я думал... — Денис был настолько огорошен, что запутался в собственных мыслях. — Подожди! Я помню, я точно помню вот что: когда мы с Майей собирались обнаружиться перед неочами, я вдруг совершенно ясно и отчётливо понял, что Альфа не выживет, что наш выход в ментал убьёт его. И это была не просто мысль, это было настоящее озарение! А такие озарения не врут, понимаешь?
— Озарения не врут, — кивнув, легко согласился Аркулов, но тут же, склонив голову на бок, хитро прищурился и добавил: — Однако может врать их интерпретация!
— Интерпретация?.. я не понимаю!
— Не понимаешь, потому что смотришь только на один шаг. Ваш выход в ментал действительно убил бы Альфу, если бы он ничего не сделал, но он сделал! Он забрал Майино тело, потому и смог выжить — ты, вообще, знаешь, каким образом Майя восстанавливалась после крушения?
— Ну... она же дзеттоид...
— Значит, не знаешь, — понял Аркулов. — Ну, так я тебе расскажу.
* * *
— Слушай, Аркулов, ну, сознайся! Это ведь твоих рук дело!
— Да с чего ты так решил?
— Да с того, что больше это никому не надо!
— Так уж и никому? А Беркутов?
— Беркутов? — поразился Денис. — Что за бред! Зачем?!
— Полковник — человек слова, — ответил Аркулов. — Я знаю, что он обещал Бете отпустить его и Альфу, а эти вояки... ну, вновь прибывшие, — не позволяли.
— Полковник дал слово, что близнецы останутся живы, а про отпустить... — Денис покачал головой. — Про отпустить он не говорил — я был там и помню, потому что специально обратил на это внимание — уж больно не хотелось потакать этим тварям.
— Да? А вот сами близнецы считали иначе и, наверное, не без оснований, раз Беркутов выпустил Бету в лес.
— Не знаю, чего они там считали, это их проблемы, а каков был на самом деле уговор, я слышал.
— Ладно, — пожал плечами Аркулов. — Пусть это не Беркутов, пусть кто-то другой. Народу тут сейчас, как ботов в новом юне: сотрудники в себя пришедшие бегают, дела в порядок привести пытаются, военные, то старые, то новые то и дело с орбиты на Дзетту являются — бардак, одним словом, что уж тут говорить... Кто угодно мог Альфу наружу выпустить.
