Брови принцессы дернулись вверх, и она нахмурилась.
— Моя столь-мудрая мать и её всегда-верные советники считают иначе, — грустно сказала она. — И этого мнения придерживаются остальные жалкие, вонючие, бесполезные силы Зла, которые даже не могут согласовать усилия, чтобы похитить принцессу, заточенную в башне. Чисто случайно, по логике вещей, мое освобождение должно быть работой для Героя, но похоже, что современные герои просто бесполезны. — Она вздохнула. — Ну, по крайней мере, ты женщина, так что надеюсь, что ты это затеяла ради выкупа или, быть может, уступок от моей матери. Хотя честность вынуждает сообщить тебе, что тупая корова не даст тебе всё, что ты хочешь. А если послушаешь трепотню всяких дурней, то будешь знать что я не пригодна на роль девственницы для жертвоприношений, так что тут тебе не повезло.
Луиза неловко дернулась.
Словно прочтя выражение её лица под шлемом, она снова засмеялась всё тем же ужасным смешком.
— И посмотри на меня. Болтаю со злодеем, который, скорее всего, запрет меня в подземелье, потому что я безумно скучала из-за того, что могла поговорить только со служанками раз в несколько дней, которые не разглагольствовали и не называли меня греховной, испорченной и развратной. Знаешь, каково это? Когда единственные л-люди, с которыми я могла поговорить, и которые не говорили ужасные вещи, были служанками, которые меняли п-постельное белье и тому подобное?
— О, Генриетта, — вздохнула Луиза. — Мне так жаль тебя. Эту ужасные предатели были... ну, ужасными! А твоя мать опозорила королевскую семью таким обращением с тобой!
Воцарилась тишина.
— Луиза Франсуаза, — тихонечко прошептала принцесса. — Это... это ты? Ты... зло? Они... они сказали, что ты умерла. И... и... твои глаза светятся...
Луиза сняла шлем, позволив ему упасть на пол.
— Я не мертва, — заверила она Генриетту и запнулась. — Или немертва, — добавила она, на всякий случай. — И пока ты не начала думать, что это какой-то злой план Повелительницы, которая приняла мой облик, или... или ладно, я не уверена, как я могу убедить тебя, что я не под контролем, потому что, понятное дело, что мне было бы приказано сказать именно это и... — её плечи тяжело опустились, — я опять напутала, да?
— Ты пала на сторону Зла, Луиза Франсуаза! — возмутилась Генриетта. — Да, я уверена, что это ты, но... ты Зло!
Луиза оглянулась по сторонам.
— Я просто притворяюсь, — прошептала она, склонившись над кроватью. — Я играю роль злодея, чтобы спасти тебя и выступить против Совета, а ты сможешь "победить" Повелительницу Севера и "спасти" меня из тюрьмы, где я провела год!
Генриетта моргнула. Сглотнула.
— Ты... ты сделала это для меня? — тихонько спросила она.
Луиза кивнула, её сердце колотилось, словно барабан. Выражение благодарности на лице подруги заставило её голову кружиться.
— Да, — прошептала она. — Я работала над этим с прошлого лета и... и сумела сделать это. Ты в безопасности и... и, о, всё прошло так, как было запланировано! В основном! Почти!
— Луиза Франсуаза, — объявила Генриетта, — ты лучший друг из всех, кто у меня был! Единственный настоящий!
Повелительница почувствовала комок в горле.
— Спасибо, — прошептала она. — И хотя мы говорим, что держим тебя в заключении, я, конечно же, не собираюсь держать тебя взаперти. У меня есть библиотека и...
— Тебе всегда нравились книги, Луиза Франсуаза, — с улыбкой сказала Генриетта, -но нет! Я должна быть похожа на пленницу! Ты бы ужасно рисковала, сделав это. — Она начала постукивать пальцем по подбородку. — Тебе нельзя показывать, что на самом деле ты хорошая, — сказала она, — поэтому тебе придется обставить всё так, словно это обычное похищение. Не волнуйся, я помогу тебе сделать так, что всё будет аутентично. У меня есть опыт.
— Мы можем разработать план чуть позже, — сказала Луиза. — Я собираюсь переодеться во что-то более удобное и затем вернусь. Завтра можно сводить тебя к Джессике и поговорить, чтобы она сшила тебе что-то из одежды, она будет с похмелья, и не будет задавать лишних вопросов.
— Джессика?
— Она мой портной и Госпожа Кузни, — сказала Луиза, пожав плечами. — Она чуточку немного странная, но я уверенна, что вы поладите. О, и моя старшая сестра, Каттлея, тоже помогает, но... проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье!
— Что? — насторожившись, спросила Генриетта.
— Я забыла сказать ей, что она может покинуть башню! — сказала Луиза. — Мне придется... о, как же я могла забыть? Она же в Брюкселле!
— Что? — шокировано спросила принцесса. — Ты закрыла свою сестру в башне?
— О, нет. Нет, она присматривала за путями отхода, которыми я могла воспользоваться. А еще она не должна была позволить поднять тревогу.
— Тогда всё в порядке, — сказала Генриетта. — Кстати, нам нужно придумать план побега, на случай если твои приспешники восстанут против тебя или нам придется быстро сбежать от громил моей матери, которых она отправит за мной. Я отращу волосы, чтобы мы точно смогли выбраться! Несмотря ни на что, я не собираюсь возвращаться в то комнату! Никогда! — внезапно взорвалась она.
— Обещаю, что не позволю им забрать тебя, — сказала Луиза, глядя в её глаза, словно своим взглядом она могла сделать свое самонадеянное заявление истинным. — И... эм, а как помогут длинные волосы?
— О, — сказала слегка покрасневшая Генриетта. — Ну... я подумала про одну мою пра-пра-пра-тетку, которую тоже закрыли в башне. Она вырастила длинную-предлинную косу, сделала веревку и вывесила её в окно, приманивая любопытных рыцарей, проезжающих мимо и желающих увидеть таинственную прекрасную певицу.
— А, — понимающе сказала Луиза. — Но ведь выращивание волос такой длины займет довольно много времени.
— А затем, когда она была готова, она сделала из волос петлю, набросила её на одного из рыцарей, который задохнулся до смерти, а затем втянула его труп в комнату. Затем она надела его броню, вооружилась его жезлом и убила трехголового пса, стерегшего вход. О, а затем она подняла его, сделав своим немертвым скакуном и уехала, и больше никто её не видел. — Генриетта склонила голову. — Хотя немного подозрительно, что тогдашняя королева, её сестра-близнец, неожиданно и резко изменила характер, а на короля во время охоты напала немертвая гончая и сделала его инвалидом. Но я уверена, что это просто совпадение.
— Эм... — сказала Луиза. — Это... не та версия, которую я слышала.
— Ну, семья старалась о ней не распространяться, — неуклюже сказала Генриетта. — О, Луиза Франсуаза, я так рада тебя видеть! Так рада! Нам будет так весело вместе!
*
В секретном, изолированном месте во дворце, где их никто не мог подслушать, встретились два члена Совета. Слабое заклинание света бросало на них длинные тени.
Арман-Жан пригладил усы.
— Что мы должны сказать двору и народу, Жан-Жак? — спросил он своего собеседника.
Варде пожал плечами.
— Скажите правду, — меланхолично сказал он. — Подлые силы зла выкрали принцессу.
— Как мне кажется, — самодовольно сказал одетый в красное мужчина, — с подлыми силами зла нужно сражаться. Возможно, мы будем выглядеть героями. И конечно же, мы должны будем усилить армию, чтобы сражаться с бесчинствующими армиями зла, которые показали, что они могут достигнуть даже святая святых дворца.
— Возможно, — сказал Варде. — Мы скоро сможем поговорить с Монтеспан.
— Ну, ну, — продолжил дюк, — я думаю, что можно поднять налоги, в конце концов, нам нужно усилить защиту столицы. Дворец, как оказалось, уже не безопасен. А дворяне, которые не захотят платить абсолютно разумные суммы на усиление защиты земель и которые будут ныть про "права", вроде проклятого герцога де ла Вальер... ну, они сами могут принадлежать к силам зла. — Он сжал кулак и ударил им по раскрытой ладони. — Они попадут в мои руки — во имя Короны, конечно же, — сказал он. — Эта "Повелительница Севера" дала нам самую чудесную в мире вещь. Повод.
А висящая снаружи Каттлея де ла Вальер двумя руками закрыла рот, стараясь не вскрикнуть. Враги её сестры были внутри, практически рукой подать, но они были недосягаемы, потому что вампира туда не пригласили. Но это, их планы, их ужасные планы? Они должны быть остановлены. Тень метнулась над крышей, и Каттлея пропала.
33. Освежающе злобная интерлюдия
В лесах Альбиона над туманными полянами разносились песни эльфов.
В восточных землях, вне досягаемости Солнца
Зимой, цветы умирают,
Все деревья гниют, вода течет,
А маленькая крыса об этом поет...
Песни определенного типа эльфов. Бледнолицые, с подведенными темным глазами, темные эльфы спешно пробирались через заросли, только изредка останавливаясь, чтобы приласкать зверушку и спеть депрессивную песню про деревья. Они были одеты в полночно-черные одежды, и поэтому выделялись, словно язвы, посреди зеленого и коричневого леса. Также они резвились, но зловеще и греховно, как и полагалось Темным эльфам.
Действительно, немалое их число участвовало в бессмысленных массовых убийствах, и в результате в их волосы оказались заплетены отделенные половые органы растений.
Подняв руку, развратная, бессмысленная и падшая врагиня всего праведного, которая вела наиболее злобный кабал эльфийского народа, остановила их процессию.
— Эм, Эмеральда, — спросила Лиллистрадание Багр`овопроклятиекрови (которую друзья звали Лили). — Мы опять заблудились?
Эмеральда Зеленолист, одна из её самых старых друзей, которая, однако, отказывалась менять имя на что-то более злобное — ссылаясь на то, что так она заставит свою мать умереть от позора — пожала плечами.
— Послушай, мы идем так, как нам объяснила та сумасшедшая бабка. Духи говорят, что мы правильно следуем приметам. И я чувствую Зло в воздухе.
— Я чувствую, как великое Зло поглощает солнце! — объявил один из мужчин-эльфов, чье имя было так перенасыщено неправильной пунктуацией и "з", что никто даже не знал, как оно должно произноситься. — Смотрите! Тьма будет править Землей вечно! Триумф Зла близок!
— Конечно, Апостроф, — сказала Эмеральда, пожав плечами. — Или это просто туча. Проверь, что ты убедил духов скрывать нас от чужих взглядов.
— Это туча... тьмы!
— К-кажется будет дождь, — сказала Лили, прикрыв глаза. А затем подпрыгнула. — Эм. К-кажется я вижу р-руины, которые упоминала та старуха, сказала она. — Вон та белая штука.
Спустя длительное время, потраченное на поглаживание разных животных и обучение их злу путем скармливания им травы, темные эльфы добрались до древних руин и маленького человеческого поселения, построенного возле них. Невидимые, они пробрались через крохотное селение, состоящее из на удивление неплохо построенных каменных зданий, которые, словно воск, вылепили из древних обломков, и ветхих построек вокруг них.
— Очень... по-человечески, — сказал эльф, известный как Апостроф, сморщив нос. — Да, это определенно человеческая вонь.
— Я д-думаю, что это могут быть свиньи, — сказала Лили, указывая на свободно гуляющих вялых свиней — на одной из них катался ребенок. Не было видно ни одного человека старше... постойте, а что там у них с возрастом вообще? Ну, ни один из человеков не достиг полового созревания.
И они выглядели очень тощими, даже по стандартам человеческих крестьян. Конечно, ни у одного из них не было проблем с весом, как у бедных эльфов, жиреющих на диете из сладких вафель и избыточных порций нектара.
Лили начала чувствовать жалость. Это было проблемой, она знала. Она была слишком мягкой, слишком доброй для настоящих сил Зла, частью которых она хотела стать. И Темные Боги знают, что она неподходящая личность для того, чтобы возглавлять их ковен — или кабал, на эту тему были дебаты — но она его основала. Она была единственной, у кого была мотивация, которая вела их. Если предоставить их самим себе, темные эльфы будут просто сидеть и писать поэзию, или, в случае Эмеральды, будут воровать у богатых, забывая раздать хоть что-то бедным, хотя они должны были Злобно перераспределять богатство.
— Кто вы? — требовательно спросила блондинистая девушка в зеленом платье, указав на них пальцем. Похоже, что она была здесь самой старшей, насколько могли сказать эльфы, но слишком худое лицо выглядело моложе тела. — Что вы здесь делаете и как вы прошли через... как вы здесь оказались?
— Апостроф, — зарычала Эмеральда, развернувшись к нему. — Подразумевалось, что ты должен был спрятать нас.
— Не понимаю, — спокойно ответил Апостроф. — Ни один человек не должен был увидеть нас. Я был вроде бы очень точен в этом вопросе. Ни один человек, сказал я духам — конечно же, очень вежливо.
— Ну, этот человек видит нас, — протянула Эмеральда.
— П-постойте, — сказала Лили. — Это означает то, что я думаю? — Она прочистила горло. — Эм, мадам, — попыталась она, — в-вы же не человек, да? Вы... вроде нас.
Девушка молчала.
— М-мы друзья, — попробовала Лили. Девушка выглядела сомневающейся, глядя на бледнолицых и разукрашенных шипами эльфов, но, по крайней мере, приняла это к сведению. — Мы... эм, искали тебя.
— Я Тиффания, — сказала блондинка, снимая шляпу, чтобы продемонстрировать длинные уши. Сейчас, когда они присмотрелись, они заметили, что у неё нечеловечески крупные глаза, хотя и меньше эльфийских, и эльфийские скулы. — Вы искали меня? Ну... эм, я никогда не встречала эльфов раньше, но... эм, ну... не думаю, что вы попробуете сжечь меня, так что мы, наверное, можем поговорить. У нас тут немногое есть, но... хотите выпить воды?
*
Блондинка отвела темных эльфов в трехэтажную башню, которая стояла в центре селения, мимо почти пустой кладовой и болезненно чистой кухни, массируя свои острые уши. — Мне приходится носить это на улице — они так легко обгорают, — сказала она. -Мама всегда говорила, что это проблема.
— О, м-мы знаем, — заверила её Лили, садясь на предложенный стул. — Поэтому м-мы носим широкополые шляпы на Юге, когда выходим на улицу. Особенно если нужно куда-то ехать или что-то вроде. — Она помолчала. — А ваша мать? М-можем мы поговорить с ней?
— Правда? Я не умею ездить верхом, — сказала Тиффания. — А моя мать... она мертва.
— П-простите, — нерешительно сказала Лили. — Это был...
— Они убили её, когда Король послал своих людей за ней и моим отцом, — ровно сказала Тиффания. — Она... она пошла, чтобы задержать их, давая мне возможность сбежать. Но они подожгли всё, поэтому я спряталась и... она убила многих, разорвала в клочья, но их приходило все больше... — девушка содрогнулась, став бледнее, чем обычно. — Мой отец был герцогом, и они отрубили ему голову.
Затем была тишина.
— Она полукровка? Знаки ничего не говорили про то, что она будет получеловеком, — пробормотала одна эльфийка. — Что это за избранный, если он получеловек?
— Эй! — сказала Эмеральда, повернувшись, пока Тиффания заливалась румянцем и ежилась. — Морт`алиса-Агонилья! Я знаю, что это ты! Как ты смеешь такое говорить! Мы искали её... ну, вечность.
— О! Вас, — блондинка жадным взглядом скользила по их лицам, — вас послала моя сестра? Вы знаете, что с ней случилось?
