— Я ещё жив, Тёма, не надо оплакивать меня заранее. Лучше поедим.
— Точно! Сейчас позавтракаем и я отведу тебя к могиле великого Олефира. Ты должен увидеть место, где похоронен наш учитель. Он любил тебя! А ты... ты... убил его!
И Артём зарыдал, уткнувшись в грудь друга. Дмитрий обнял его и стал что-то тихо шептать на ухо, а камийцы застыли с открытыми от изумления ртами. За исключением Кристера и Бастиара, никто из них не только не видел слёз принца, но даже не предполагал, что тот умеет плакать. Обычно сын великого Олефира заставлял рыдать других.
Некоторое время в гостиной стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь сопением и всхлипываниями Артёма да неразборчивым шепотом Димы, а потом Бастиар тихо произнёс:
— Смерть великого Олефира тяжелая потеря для каждого из нас. Мы все скорбим вместе с принцем.
Слова каруйского графа разрядили взрывоопасную обстановку в гостиной. Спутники принца зашевелились, их лица приобрели скорбное выражение. Послышались грустные вздохи, и, когда Артём успокоился и оторвался от груди друга, на него смотрели два десятка сочувственно печальных глаз.
Принц Камии последний раз шмыгнул носом, вытер глаза появившимся из воздуха платком и с подъёмом произнёс:
— Не стоит унывать, господа. Мой великий отец будет отомщён. Вы все увидите казнь его убийцы! — Он ткнул пальцем в Диму, а потом взял его за руку: — Идём, братик, я накормлю тебя завтраком. И ты, Маша, тоже садись за стол! Боевая наложница, без жалости и сожаления убившая своего брата, займёт достойное место в свите принца Камии. Не так ли, господа?
— Так, — вздохнул Бастиар.
Кристер презрительно взглянул на него и желчно поинтересовался:
— Не одобряешь решения принца?
— Решения принца Камии не нуждаются в чьём бы то ни было одобрении или порицании! — отрезал граф, наблюдая как Артём отодвигает тяжелый стул и усаживает жену Ричарда за стол, по левую руку от себя.
Брата принц с не меньшим пиететом усадил справа и наконец сел сам. Рабы наполнили кубки, и Артём провозгласил:
— За моего великого отца! И пусть его славные деяния вечно живут в памяти камийцев!
— Во славу и память великого Олефира! — пронеслось по гостиной.
Принц Камии ревниво проследил за Димой, который вместе с прочими залпом опустошил кубок, выпил сам и накинулся на еду.
За столом потекла неторопливая беседа, спутники принца поднимали кубки за повелителя Камии, со смехом и удовольствием вспоминали былое, и в их речах звучала искренняя надежда на то, что уже сегодня они вновь начнут убивать во имя принца. Вместе со всеми Дмитрий и Мария послушно ели и пили вино, а Артём, вальяжно развалившись на стуле, слушал разговоры спутников, радостно смеялся и с пристрастием поглядывал на брата — ему очень хотелось, чтобы тот хоть как-то выказал восхищение делами принца Камии, но Дима с бесстрастным лицом пил вино, поедал камийские деликатесы и молчал.
— Тебе не нравятся мои подвиги? — не выдержал Артём.
— Я не могу найти смысла во всех этих казнях и жестоких шутках, — пожал плечами Дмитрий. — На мой взгляд, ты носился по Камии, убивая направо и налево, и всё. Что здесь может нравиться?
Беседа за столом стихла, словно у всех камийцев разом перехватило дыхание. Руки потянулись к кубкам, а глаза, изумлённые дерзостью князя, застыли на его лице. "Убьёт!" — одновременно подумали спутники, но Артём лишь улыбнулся Диме и проникновенно заговорил:
— Всё не так просто, братишка. К имени Олефира не даром прирос эпитет "великий". Все, казнённые мною и моими товарищами, камийцы были виновны в тяжких преступлениях перед миром. Взять хотя бы ужин в Зандре. Ох, и пришлось мне тогда поработать! В Суните пять лет готовилось восстание рабов, Олефир внимательно следил, как бунтари набирают сторонников, сбивая честных камийцев бредовыми речами о свободе и равноправии. Ребята создали целую организацию! По всему Суниту распространились очаги будущего пожара. И когда главари назначили день и час наступления, Олефир приказал мне уничтожить рассадник неповиновения. Я с честью справился с заданием! Бунтари были казнены, а наместник наказан за ошибку смертью любимых наложниц. Он обожал близняшек и недолго прожил после их смерти.
Артём взглянул в глаза другу, и тот кивнул:
— Понятно, только зачем было идти столь сложным и изворотливым путём? Сначала пять лет ждать, а потом, вместо того, чтобы казнить разгильдяя-наместника, зверски замучить его любимых наложниц? Или девушки были главарями бунтовщиков?
— Нет! Они были обычными наложницами! А вот ты ничего не понимаешь! Олефир всегда говорил, что ты слишком прямолинеен, и я вижу, что он, как всегда, оказался прав!
— Возможно, — кивнул Дима и мягко улыбнулся другу: — Остальные твои жертвы, полагаю, были казнокрадами, изменниками и ворами.
— Да, — буркнул Артём. — И все они понесли заслуженное наказание, а заодно доставили мне и моим спутникам удовольствие!
Дмитрий тяжело вздохнул:
— Наверное, ты был лучшим палачом великого Олефира...
— Молчи! — истерично взвизгнул Артём и вцепился в подлокотники кресла. — Я был принцем, а не палачом! Великий Олефир любил меня и говорил, что после его смерти Камия будет принадлежать мне и что ты всё равно не усидишь в Лайфгарме и придёшь за мной! И сделаешь то, что он не закончил!
— А что он не закончил, Тёма? Что я должен был сделать? — быстро спросил Дима.
— Не скажу! — Артём полными слёз глазами посмотрел на друга: — Ты ничего не сделаешь, потому что я убью тебя!
Дмитрий ждал, что Тёма сейчас заплачет, но тот каким-то непостижимым образом взял себя в руки и повернулся к Марусе:
— Как тебе мои спутники, дорогая? Магистр отобрал для меня лучших из лучших!
Женщина посмотрела в подёрнутые ледяной изморозью глаза и, едва заметно улыбнувшись, спокойно произнесла:
— Если великий Олефир считал их лучшими, я ни за что не буду оспаривать его мнение.
— Интриганка, — ухмыльнулся принц и приобнял Марусю за плечи. — С каждым днём ты нравишься мне всё больше и больше, деточка. Ты будешь идеальной праматерью камийских магов. Ты лучшее из творений моего великого отца!
Принц вопросительно взглянул на Бастиара и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил:
— Кстати, я помню, что обещал тебе разобраться с Сабирой. Ни одна женщина кроме тебя не будет носить мою метку. Обещаю!
Не сводя глаз с Маруси, он поманил к себе бывшую кайсару и, едва та приблизилась, сорвал с её шеи медальон и сжал в кулаке.
— Вот! — Артём показал пустую ладонь. — Я отказался от Сабиры. Теперь осталось решить, что с ней делать. Бастиар! Она представляет для нас какую-нибудь ценность?
— Нет, мой принц. Вы можете убить её.
— А вот советовать мне, что делать, я не просил, — огрызнулся Артём и, сморщившись, почесал кончик носа. — Что бы мне с тобой такое сотворить? Придумал!
Он с наслаждением пронаблюдал как бледнеет и без того белое лицо Сабиры, как наполняются страхом тёмные, влажные глаза и громко расхохотался. Свита, предвкушая веселье, довольно захихикала, но смех принца внезапно смолк. Оглядев Сабиру с головы до ног, он лучезарно улыбнулся Кристеру:
— Позаботься о нашей наложнице, Крис. Она не должна скучать в разлуке со своим господином! — Артём с силой шлёпнул Сабиру по ягодицам и подтолкнул к просиявшему от гордости графу. — Развлекайся, дружище!
— Спасибо, мой принц! — радостно воскликнул граф, с плотоядной улыбкой наблюдая, как наложница приближается к нему и опускается на колени. — Я продолжу обучать её искусству любви. А то привыкла, понимаешь ли, саблей махать! Не женщина, а неотёсанный солдат!
— Верно замечено, — хохотнул Артём. — Вамик из рук вон плохо воспитал дочь. И как только Дима терпел её два месяца? Эта идиотка даже удовольствия доставить толком не умеет. Каждую мелочь объяснять приходиться!
Принц заговорщицки подмигнул Кристеру, и оба рассмеялись. Дмитрий с жалостью посмотрел на коленопреклонённую Сабиру, перевёл взгляд на светящегося злым весельем графа и, недовольно качнув головой, спросил:
— А в чём провинилась перед тобой Сабира, Тёма?
Принц захлебнулся смехом, повернулся к брату и с неподдельным изумлением уставился на него:
— Как это в чём? Эта тварь два месяца издевалась над тобой! И я должен наказать её. Я никому не позволю обидеть тебя, Дима! Ты мне больше, чем брат! И пусть только кто-нибудь посмеет косо взглянуть на тебя — убью! — Он обвёл притихшую свиту ледяными серебряными глазами и вкрадчиво уточнил: — Всем понятно?
Спутники с готовностью закивали, подкрепляя кивки разрозненными возгласами: "Да... Конечно... Понятно".
— Вот и славно. Вы очень смышлёные ребята. Отдыхайте! Весь Ёсский замок к вашим услугам, а у нас с Димой дела.
Артём коснулся плеча брата, и они исчезли. Маруся облёгчённо вздохнула и приподнялась, собираясь покинуть гостиную, но громкие слова Кристера пригвоздили её к месту.
— Мне удалось попробовать самых знаменитых женщин Камии! И хочу сказать вам, господа, что не в восторге от обеих. Пристрастие к оружию убивает женственность. Взять хотя бы Милену. Спать с ней всё равно что с трупом! — Граф ехидно взглянул на вспыхнувшую как маков цвет Марусю, небрежно потрепал по щеке Сабиру и с апломбом продолжил: — Впрочем, когда Милена попадёт в руки принцу, он сумеет расшевелить её. Клянусь, через неделю-другую она будет выглядеть и вести себя так же, как Сабира! Смотрите во что превратилась эта гордячка!
Подражая Артёму, граф намотал на руку косы наложницы, заставил её подняться и хорошенько тряхнул. Сабира вскрикнула от боли, по щекам потекли слёзы, и граф снова тряхнул её.
Спутники принца загоготали, а Карим Абали весело предложил:
— Хочешь, мы поможем тебе обучать её искусству любви. Дамочка выглядит туповатой, и, боюсь, одному тебе не справиться!
— А почему бы и нет! — Граф опустил Сабиру на пол и язвительно посмотрел на Марусю: — Ты тоже хочешь помочь мне, милочка? У тебя ведь огромный опыт! Мои палачи были мастерами своего дела. Надеюсь, ты запомнила всё, что они с тобой делали и без труда передашь свои познания Сабире.
Кристер издевательски улыбнулся женщине, а свита замерла в ожидании её ответа. Кровь отлила от щёк Маруси, превратив лицо в безжизненный восковой слепок. Несколько долгих секунд она молчала, потом поднялась и, молниеносным движением выхватив из-за пояса кинжал, метнула его в графа. Клинок просвистел над ухом Кристера, срезав прядь светлых волос, и по рукоять вонзился в стену.
— Следующий бросок будет смертельным, — твёрдо произнесла девушка.
Граф невозмутимо взглянул на волосы, осыпавшие плечо, смахнул их и фыркнул.
— Твои угрозы — пустой звук, ведьма! Ты не посмеешь убить меня, ибо и ты, и твои товарищи — трусы! Вы ни разу не использовали шанс отомстить мне и не посмеете сделать это впредь. И, пользуясь случаем, хочу напомнить, что по законам Камии убийство спутника принца карается смертью. Не так ли, Бастиар?
Каруйский граф скривился:
— Так-то оно так, но Артём может в любой момент изменить закон. А уж если ему придётся выбирать между тобой и творением Олефира, будущей праматерью камийских магов... — Он саркастически хмыкнул. — Кого он выберет, Крис?
— Ерунда! Принц чтит законы, и жестоко расправится с виновником моей гибели. Тем более что Милена Маквелл всего лишь наложница и её жизнь в нашем прекрасном и справедливом мире ценится так же, как песок в Харшидской пустыне. Будь она хоть трижды праматерью!
— Ты вступаешь на скользкий путь, Кристер, — осуждающе покачал головой Бастиар. — Милена Маквелл не так проста...
— Заткнись! — проревел Кристер, схватил Сабиру за косы и волоком потащил к дверям: — За мной, ребята! Приглашаю вас на вечеринку! И, вообще, в отличие от бездельника Бастиара и истеричной рабыни у нас есть дела!
— Правильно! — воскликнул Зохаль, и большинство спутников Артёма поддержали его одобрительными криками.
— Лучше с Сабирой развлекаться, чем слушать заумные речи Бастиара, — степенно подытожил Стефан Берг и направился за графом. Остальные потянулись следом.
В гостиной остались Маруся, Бастиар и Карл Маквелл. Разбойник налил себе полный бокал вина и приветливо улыбнулся сестре, которая всё ещё продолжал стоять во главе стола.
— Садись, Милена, поговорим.
— О чём? — насторожилась женщина.
После встречи со старшим братом, Людвигом, она не ждала от родственников ничего хорошего. "Пусть только попробует заикнуться о своих правах — убью!", — подумала Маруся, однако на стул всё-таки села.
— Боюсь нам не о чем разговаривать, Карл.
— Ошибаешься! — горячо возразил разбойник, сделал глоток вина и торжественно произнёс: — Спасибо тебе, Милена!
— Что?! — опешила женщина, и её серые глаза округлились, как у совы. — За что ты благодаришь меня?
— За убийство Людвига, конечно! После того как ты сбежала из Камии, Маквеллы впали в немилость. Наш отец умер, а из его многочисленных сыновей выжили только я и Людвиг. Титул, естественно, достался старшему, но теперь, благодаря твоему меткому удару, перешёл ко мне. Так что, позволь представиться: герцог Маквелл. — Карл шутливо поклонился сестре и поднял бокал: — За это стоит выпить, сестричка!
— Значит, ты не будешь нести всякую чушь насчёт прав на меня, требовать у Артёма выкуп и драться с Ричардом? — с подозрением глядя на брата, уточнила Маруся.
— Да нет же! Что я дурак, ссориться с камийской мечтой, а тем более с принцем Камии. С сильными мира лучше дружить, Милена. Согласна?
Неуверенно кивнув, женщина взяла в руки бокал, сделала несколько глотков вина и с любопытством спросила:
— Говорят, что Лерт разрушен, это правда, Карл?
— Да, мой родовой замок в ужасном состоянии, но это не беда. Я уже утвердил свои права на него и вскоре начну восстановительные работы. Думаю, через год справлю новоселье.
— Но откуда у тебя деньги?
— Ну ты даёшь, сестрица! Ты же сама была вполне удачливой разбойницей! Неужели Вы с господином Ричардом раздавали деньги бедным?
— Нет, — смутилась Маруся. — Мы вложили их в гостиничный бизнес.
— Вот-вот, — закивал герцог. — А мне что, до седых волос мечом махать? К тому же под рукой оказался Бастиар. Плюнув на гордость, я обратился к нему за советом и не жалею! — Карл поднял бокал, салютуя каруйскому графу, глотнул вина и доверительно заговорил: — Знаешь, дорогая, Басти совершенно нетипичный спутник принца. Мало того, что он попал в свиту по личному приказу Олефира, так ещё во время наших путешествий по Камии ухитрялся завести деловые знакомства во всех городах и сёлах, где мы побывали. Вместо того чтобы веселиться с Артёмом, он вечно с кем-то договаривался, подписывал какие-то бумаги, покупал рабов... Чем сильно выбивался, так сказать, из общей картины. Ребята его за это терпеть не могли.
— Ага. — Бастиар ехидно хмыкнул. — И каждый из них потихоньку ходил ко мне советоваться, куда лучше деньги вложить и прочее...
— Вот как?.. — Карл Маквелл отставил бокал, поднялся на ноги и потянулся. — Я благодарен вам обоим, господа. Твой совет, Бастиар, сделал меня богачом, а твой клинок, Милена — герцогом. Ещё раз спасибо и позвольте откланяться. Кристер да и прочие не поймут, если я не присоединюсь к веселью. Это вы у нас на особом положении, а я простой спутник принца. Пока!
