— А что так сурово? Потому, что американка?
— Потому, что разведенка.
— Тогда, увы. Практически без шансов.
— Ну, она, как я понял, на лавры Эммы Гамильтон и не претендует...
Все рассмеялись.
Тем временем англичане довольно беспардонно встали на наш левый траверз не более чем в пятнадцати кабельтовых, уравняли скорости и пошли вместе с нами. Адмирал им не препятствовал.
По приходу к Абукиру нам открылась удивительная картина. В бухте находились русские, английские и французские корабли! Наши стояли на якорях во главе с "Адмиралом Ушаковым" под флагом вице-адмирала. Кроме него здесь были "Сенявин", "Апраксин", "Донской" — главный возмутитель британского спокойствия, "Алмаз", "Храбрый", "Абрек", два доброфлотовских парохода, четыре транспорта, из которых ближайший к нам — "Корея", а за ними несколько миноносцев.
Недалеко от "Ушакова" покачивались на якорях французы: крейсер "Монкальм" и броненосецы — "ромбы", прозванные так за схему размещения орудий главного калибра. Борт о борт с флагманом Безобразова стоял "Шарль Мартель" под контр-адмиральским флагом, а за ним "Жюррегибери", "Бувэ" и "Карно". Тут же на якорях, но несколько мористее стояли британцы: броненосцы "Булварк" (флаг командующего мальтийской эскадрой, вице-адмирала сэра Чарльза Бересфорда), "Имплекэйбл", "Венджанс", "Иррезистибл", "Венерэйбл" (флаг младшего флагмана контр-адмирала Кастанса), "Лондон" и "Монтегю". За ними находились еще два больших крейсера типа "Кресси" и крейсер поменьше — "Эклипс" или кто-то еще из его систершипов. Оба наших соплавателя "монмута" на якорь не стали, а обменявшись сигналами со своим флагманом, легли в дрейф на границе бухты и открытого моря.
Английская эскадра выглядела весьма грозно. Но все салюты были произведены чин по чину, и мы по указанию с "Ушакова" начали становиться на якорь впереди его судов. Не дожидаясь даже полной остановки корабля, контр-адмирал Беклемишев сошел на катер и отбыл к флагману. По всему было видно, что становиться меж берегом и англичанами он не хотел. Я услышал его слова, обращенные к нашему командиру: "Бруно Карлович, если что, Вы знаете что делать".
Прошел час... Ожидание томило настороженной неизвестностью, тем более, что еще на подходе к бухте адмирал приказал иметь прислугу у орудий, явно этого не афишируя, орудия и минные аппараты зарядить. Причем большие пушки — бронебойными. К шестидюймовкам были даже поданы снаряды для пяти первых выстрелов. Все это на отряде проделали быстро, благо такие сигналы имелись в нашем новом двухфлажном коде.
Вскоре флагманы обменялись семафором, затем французский контр-адмирал Шошпруа отбыл на катере к "Ушакову", откуда он вместе с нашими адмиралами поехал на "Ринаун". Было далеко за полдень, когда мы вновь увидели их всех троих, возвращающимися по своим кораблям. Как только Николай Александрович поднялся на верхнюю ступеньку трапа, по его радостной улыбке мы поняли — произошло что-то важное и хорошее.
В этот же момент стало ясно, что британцы начинают сниматься с якорей. Ничего угрожающего в их действиях не обнаруживалось, однако адмирал быстро прошел на мостик, откуда и провожал уходящие корабли мальтийской эскадры. Обменявшись с "Ринауном" сигналами и салютом, пожелали кораблям Бересфорда доброго пути.
Когда английская колонна окончательно стала к нам кормою, задымив при этом половину горизонта, адмирал пригласил нас наверх для информации. Смысл ее заключался в том, что Лондону, Парижу и Петербургу удалось в Каттаро, при посредничестве немцев и австрийцев, договориться по той щекотливой ситуации, которая сложилась вокруг наших крейсерских действий. Сводилась договоренность к следующему: Великобритания и Франция вводят жесткое правило 24-х часов только на театре боевых действий. То есть восточнее Сингапура. Россия не возражает.
Петербург со своей стороны обязуется не топить торговые пароходы нейтральных государств с грузом военной контрабанды вне зоны военных действий, а передавать их на рассмотрение призового суда, а англичане и французы получали право давать капитанам их задержанных судов в помощь на процессах своих юристов. Особо оговорено, что суда-контрабандисты Англии и Франции мы можем топить в зоне боевых действий только в случаях, когда нет иной возможности завладения призом, либо когда имеет место прямая угроза самому крейсеру.
Россия с момента подписания меморандума отказывается от аренды порта Бар (Антивари). А Австро-Венгрия, Германия и Англия гарантируют безопасность побережья Черногории на время войны. Греция берет на себя обеспечение проведения призового суда, "Иртыш" переходит в Пирей стационером. На нем разрешалось проведение судебных заседаний. Между прочим, он же, как потом стало известно, осуществлял секретное снабжение и техподдержку крейсеров "Бар", "Подгорица" и "Цетине" (с рандеву у острова Миконос). Однако таких выходов ему было суждено сделать только два...
Стороны согласились с тем, что все российские вспомогательные крейсеры, вооруженные в Баре и поднявшие там Андреевский флаг до момента заключения настоящего соглашения, легитимны. Три черногорских капера выкупаются Россией и входят в состав ее флота. Далее было оговорено, что Россия на время войны с Японией выводит из Средиземного и Красного морей, а так же из Индийского океана, свои силы, превышающие численно обычно практикуемый корабельный состав мирного времени. Он определяется в три корабля первого и второго рангов, за исключением корабельных отрядов, следующих на театр боевых действий и обратно. При этом корабли таких отрядов крейсерских действий против нейтральной торговли в указанных акваториях не ведут. Великобритания подтверждает свободу прохода российских кораблей Суэцким каналом, и подтверждает возможность входа и выхода наших боевых кораблей из Черного моря, в соответствии с имеющимися международными договорами.
Договорились еще о том, что Цетнье ограничится вооружением только двух крейсеров. Англичане напирали на то, что черногорцам вообще не положено иметь военного флота. Но наши доводы, поддержанные немцами, а в итоге и французами, перевесили. В самом деле, как можно вести войну против обладающего флотом государства, и при этом не иметь возможности снаряжать своих боевых кораблей? Когда на конференции всплыло в этой связи понятие "каперства", просвещенные мореплаватели вынуждены были поумерить свой пыл.
Конечно, это был компромисс, но, по-видимому, достаточно приемлемый для нас. Такова была цена всего-то шести взятых и двух потопленных британских пароходов. Теперь английской торговле в границах их империи мы практически не мешали, но и у нас были в определенном смысле развязаны руки для войны с Японией.
Примечательно в этой истории еще и то, что Берлин наотрез отказался говорить о каких либо "жестких 24-х часах" в своих водах, декларировав лишь, что будет в общих случаях руководствоваться в отношении кораблей воюющих сторон действующими нормами международного права. Однако при этом особо оговаривалось, что в частных моментах ответственные начальники на местах могут принимать решения сообразуясь с конкретной обстановкой. Приходится признать, что не только этот факт, но и последовательная поддержка позиции России германской дипломатией в ходе переговоров приятно удивила. Похоже, что лед недоверия между нашими странами, вызванный поведением Бисмарка на Берлинском конгрессе и таможенными войнами, начинал таять...
Через пару часов к нам на "Наварин" приехали старые знакомые адмирала — командиры броненосцев "Бувэ", "Карно" и "Жюррегиберри" Альфонс Гюилло, Эдуард Перрин и Поль Чампьен со своими офицерами. В кают-компании было поднято несколько тостов за наш с ними союз. Французы искренне желали нам удачи, хотя и высказывали опасения в целесообразности отправки на войну "столь пожилых" судов.
Между тем, наш командующий, вице-адмирал Безобразов, не медлил. Тепло и сердечно проводив уходящих в Тулон французов, мы легли курсом на Порт-Саид, коего и достигли без лишних приключений, по дороге перестроившись в соответствии с новой эскадренной организацией. Приказ об этом нашего командующего привез с собой Беклемишев. Затем без заминок миновали и сам канал, а в Суэце нас ждала жестокая жара, немецкие пароходы и кошмар полной угольной погрузки.
Организация 2 Тихоокеанской эскадры на 22.06.04.
Старший флагман, начальник эскадры: вице-адмирал Безобразов Пётр Алексеевич (флаг на "Памяти Азова")
Флаг-капитан: капитан 1-го ранга Гирс Владимир Константинович
Отряд крейсеров
Крейсер 1-го ранга "Адмирал Нахимов": капитан 1-го ранга Родионов Александр Андреевич
Крейсер 1-го ранга "Память Азова" (флаг в-а Безобразова): капитан 1-го ранга Цивинский Генрих Фаддеевич
Крейсер 1-го ранга "Дмитрий Донской": капитан 1-го ранга Добротворский Леонид Фёдорович
Крейсер 1-го ранга "Адмирал Корнилов": капитан 1-го ранга Нельсон-Гирст Павел ФомичКрейсер 2-го ранга "Алмаз": флигель-адъютант, капитан 2-го ранга Чагин Иван Иванович
Отряд броненосцев
Младший флагман эскадры, начальник отряда: контр-адмирал Беклемишев Николай АлександровичЭскадренный броненосец "Наварин" (флаг к-а Беклемишева): капитан 1-го ранга барон Фитингоф 1-й Бруно АлександровичЭскадренный броненосец "Имп. Николай I": капитан 1-го ранга Смирнов Владимир Васильевич
Броненосец береговой обороны "Адм. Ушаков": капитан 1-го ранга Сильман 1-й Фёдор Фёдорович Броненосец береговой обороны "Адмирал Сенявин": капитан 1-го ранга Григорьев Сергей ИвановичБроненосец береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин": капитан 1-го ранга Броницкий Михаил АлександровичМореходная канонерская лодка "Храбрый": капитан 2-го ранга Похвистнев Давыд Васильевич
Отряд миноносцевМинный крейсер "Абрек" (брейд-вымпел командующего отрядом): капитан 2-го ранга Хомутов Анатолий Илиодорович (командующий отрядом)Миноносец "N 212": капитан 2-го ранга Иванов 7-й Константин ВасильевичМиноносец "N 213": лейтенант (к-л) Галанин Валерий ИвановичМиноносец "N 222": лейтенант Веселаго 1-й Алексей МихайловичМиноносец "N 223": лейтенант (к-л) Левитский Александр Иванович
Отряд транспортовИ.д. начальника отряда: капитан 2-го ранга Кросс Владимир АлександровичПароход "Добровольного флота" "Ярославль" (флаг Кросса): капитан 2-го ранга Орановский Павел КазимировичПароход "Русского Восточно-Азиатского пароходства" "Корея": прапорщик по морской части БакановПароход "Русского Общества Пароходства и Торговли" "Великая княгиня Ксения" (госпитальное судно)
С эскадрой следуют 6 германских угольных пароходов
Глава 10. Богатырские забавы
Владивосток, Японское море, Тихий океан, 08-19 апреля 1904 года
На этот раз Руднев ушел в море самолично. На "Богатыре". Он решил, что если японцы начали столь широко применять для патрулирования свои вспомогательные крейсера, то настало время переходить к тактике терор-групп. Заодно он хотел проверить столь соблазнительно выглядевшую на бумаге тактику охоты "тройками на живца".
В Цусимский пролив направились "Богатырь", "Лена" и бывший японский угольщик, получивший имя "Кама". Вспомогательные крейсера шли с двадцатимильным опережением "Богатыря", на расстоянии пятнадцати миль друг от друга. Получался как бы невод, которым прочесывалось море в полосе двадцати пяти миль. На ночь крейсера стягивались в плотную группу и держались в кильватерной колонне до утра. У побережья Японии подобным образом действовало соединение из "России", "Оби" и "Сунгари". Но они могли себе позволить идти с увеличенными интервалами и не кучковаться по ночам, им встреча с японскими боевыми кораблями теоретически не грозила.
Самым узким местом, по старой русской традиции, была связь. Станции беспроволочного телеграфа во Владивосток доставили незадолго до выхода кораблей в этот поход. Начальник порта контр-адмирал Гаупт, в последнее время начавший смотреть на порт-артурского выскочку с уважением, вызванным тем с какой скоростью выполнялись его заказы, обалдело спросил:
-Но откуда?
На что последовал рассеянный ответ:
-На Черном море СЕЙЧАС радио ни к чему.
— А потом?
— Потом и нам, и черноморцам, доставят новейшие германские "Телефункены" с дальностью работы под 700 миль... Заказ уже размещен, наши агенты в Берлине Енгалычев, Шебеко и Поллис весьма оперативно все оформили. Только вот "Шпиц" опять в своем амплуа. Прислать из Севастополя еще и телеграфистов, увы, не догадались. А я не додумался сразу вытребовать....
За профессионалами пришлось обратиться к начальнику телеграфа. Безотказно сработавшее обещание "куска добычи" подействовало и на этот раз. Новоиспеченные "кондуктора-помощники телеграфистов" были перетасованы с радистами с крейсеров и распределены по всем кораблям, идущим в море, обеспечив более-менее приемлемое качество связи.
По японским вспомогательным крейсерам прошла коса смерти. "Россия" утопила два, еще один попался на зуб "Богатырю". Все три столкновения происходили по одному и тому же сценарию — первым японца замечал один из вооруженных пароходов. Тут же с него по радио шло сообщение на боевой крейсер, и наживка начинала "панический" бег в сторону "большого брата", который, разведя полные пары, догонял японца через пару часов после того, как тот его замечал. После этого следовало предложение о сдаче, которое все три раза было отвергнуто. Все же наспех вооруженный пароход и крейсер, созданный для боя — это немного разные корабли. А уж если пароход, по бедности, вооружался по принципу "а еще у нас складе завалялась вот эта пушечка, которую больше девать некуда"...
Почти все деньги Япония потратила на создание нормального, современного флота. Вооружение вспомогательных крейсеров шло по остаточному принципу, да и канониров на них посылали тех, кто был слишком плох не только для императорского флота, но и для армии в Маньчжурии. Так что тот факт, что за три боестолкновения "Богатырь" и "Россия" получили аж четыре попадания, следует отнести только на счет японского фанатизма. Все японские пароходы продолжали огонь даже после того, как было ясно, что они тонут. Пока "Богатырь" добивал свою жертву, "Лена" догнала на этот раз и эскортируемый транспорт.
